CC BY
26
. ДИСКУССИЯ
™ журнал научных публикаций
* ** ' 1*
Ю. В. Жулий, аспирант,
кафедра философии,
Сибирский федеральный университет,
г. Красноярск, Россия,
shooshpan@yandex.ru
О РЕАКТУАЛИЗАЦИИ ИССЛЕДОВАНИЙ
ПРИРОДЫ И СТРУКТУРЫ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО ПРОТИВОРЕЧИЯ
В последнее двадцатилетие, в силу известных общественно-политических процессов, наблюдается ослабление интереса к диалектико-материалистической проблематике среди отечественных ученых и философов. Снижение интереса к диалектике в нашей стране происходит из-за «отмены в вузах преподавания соответствующих дисциплин, прекращения научно-исследовательской работы в академических институтах гуманитарного профиля и издательской деятельности в этой области»1. Исследования проблем материалистической диалектики «стали уделом философов-одиночек, продолжающих на свой страх и риск это важнейшее направление... философии»2. Преодолевая пороки советского периода с его широко распространенной догмати-зацией и идеологизацией философии, научно-философская когорта нашей страны не сумела провести четкой границы между идеологическим и методологическим аспектами материалистической диалектики.
Автор полагает, что это явление недостаточно осмыслено. Как правило, ученые и философы занимают одну из двух позиций в современной оценке материалистической диалектики: они либо «оплакивают» ее безвременную «кончину», либо обращают в ее адрес поток негатива, часто подменяя научно-философскую критику критикой идеологии. При этом создается впечатление, что ни те, ни другие не отличают форму материалистической диалектики от ее содержания: содержание (наиболее аб-
страктное определение диалектики) остается прежним, в то время как форма (то, как это содержание представлено в ту или иную историческую эпоху в конкретных социокультурных условиях) периодически меняется (ключевая проблема здесь — «непоспевание» теоретических и методологических установок за действительной историей развития объекта). Под видом критики формы начинают критиковать содержание, упуская из виду то обстоятельство, что с точки зрения содержания в теории и методологии материалистической диалектики имеется большое количество вопросов, требующих своевременного решения. Нельзя забывать, что, отказываясь от устаревшей формы, мы порой рискуем выплеснуть с водой и ребенка.
Чтобы этого не случилось, следует четко понимать: сегодня мы имеем дело с изменившейся формой развития материалистической диалектики, к которой продолжают применять устаревшие шаблоны и подходы, многие из которых не менялись на протяжении десятилетий, а то и целого столетия. В рамках этих условий невозможно адекватно оценить состояние изменившейся формы материалистической диалектики и выработать по отношению к ней новые теоретико-методологические модели. Поэтому для начала необходимо разобраться в проблемах уже существующих вариантов теории и методологии материалистической диалектики, чтобы указать возможные ориентиры для будущих исследований на пути
создания действительно адекватных теоретических моделей и их оценок.
Коренной проблемой материалистической диалектики является проблема диалектического противоречия. Понятие диалектического противоречия, введенное в философский оборот для обозначения внутреннего источника движения вещей, необходимо каждому философу и ученому, признающему, что весь мир, представленный в единстве его многообразия, есть процесс. В самом деле, «формы и виды [тел] можно познавать только в движении; о телах вне движения, вне всякого отношения к другим телам, ничего нельзя сказать»3. Поэтому, занимаясь решением наболевших научно-философских проблем (а проблема движения сохраняла статус актуальной на протяжении всей человеческой истории), исследователи, должно быть, поспешат, полностью отвергнув материалистическую диалектику как учение о процессуальной природе бытия сущего, поскольку динамика бытия этого мира, полагаемого как процесс, всегда, пока существует человечество, нуждается в адекватном объяснении и понимании. Оттого нельзя не согласиться с тем, что, «если мы ставим перед собой проблему исследования законов рождения, развития и заката... систем, мы неизбежно встаем перед необходимостью использования системного диалектического метода»4.
Философы и ученые часто пренебрегают мудрой истиной: «Если хочешь понять что-либо, узнай, как оно возникло». Вот и сегодня подавляющим большинством исследователей причины «рождения», эволюции и «гибели» (кардинального изменения качественной определенности) тех или иных систем, а также более частные вопросы, касающиеся харак- -тера взаимосвязи и, стало быть, динамического взаимодействия разного рода вещей, систем и явлений, вообще не принимаются во внимание. Речь идет, во-первых, о сфере общественно-экономических наук, где в настоящее время го- = сподствуют однобокие, пусть и достаточно развитые, эмпирические методы исследова-
Сегодня мы имеем дело с изменившейся формой развития материалистической диалектики, к которой продолжают применять устаревшие шаблоны и подходы, многие из которых не менялись на протяжении десятилетий, а то и целого столетия.
ния и где наблюдается недостаток культуры теоретического познания, которое нельзя отождествлять только с математизацией эмпирического материала. Так, существует тенденция сведения всей сложной экономической реальности к одним лишь рыночным отношениям (характеристики рынка здесь без всяких оговорок выдаются за характеристики экономики в целом) и игнорирования качественной смены экономических отношений в ходе общественно-исторического развития. Что касается естественных наук, то здесь число ученых, двигающихся в направлении диалектического мышления, стабильно растет, чему мы обязаны развитием многих направлений в рамках теории самоорганизации (теория хаоса, теория сложных систем и т. д.). Однако мировоззрение многих специалистов в сфере естествознания по-прежнему определяется разными формами позитивизма. К примеру, «за последнюю четверть века во всех отраслях западной биологической науки тон задавали родственные друг другу мировоззренческие установки редукционизма и биологического детерминизма»5.
В рамках советской философии была проделана масштабная работа по созданию теории диалектического противоречия. В конечном итоге все обсуждения фактически свелись к проблеме структуры диалектического противоречия. Вопрос о необходимости введения понятия «структура противоречия» с целью преодоления узких эмпирических взглядов на центральную категорию диалектики был поставлен в работах Ф. Ф. Вяккерева «Диалектическое противоречие и марксистская политическая экономия» (1963) и «Структура диалектического противоречия» (1964). Эти работы положили начало дискуссии среди философов-марксистов: на страницах философских журналов и в специальных монографиях появились статьи таких видных авторов, как С. Г. Борщов, С. П. Ду-дель, Г. М. Штракс, : П. И. Велчев, В. А. Гор-лянский, Л. М. Семашко, В. П. Рожин, В. И. Суханов и др. Некоторые соображе-
ния по поводу структуры диалектического противоречия высказали в ряде своих работ М. М. Розенталь и Э. В. Ильенков.
Итоги этой дискуссии, длившейся почти два десятилетия, были подведены Ф. Ф. Вяккеревым в специальном докладе, сделанном на ленинградском заседании Проблемного совета по материалистической диалектике в июне 1984 г. С началом перестройки пыл дискуссии несколько ослаб, а после распада СССР и «отмены» марксистско-ленинской философии проблемы материалистической диалектики оказались на обочине философских размышлений. Сегодня попытки возродить, казалось бы, навсегда канувшие в Лету дискуссии по отвергнутым когда-то вопросам могут показаться кому-то странными и бессмысленными. И все-таки стоит попробовать это сделать, поскольку вопрос о природе и структуре диалектического противоречия относится к содержанию материалистической диалектики, а отнюдь не к ее форме и уж тем более не к ее идеологической составляющей. Другими словами, крах по преимуществу догматизированной и идеологически выдержанной советской философии не устранил проблем процессуальной природы бытия и возникновения в природе нечто принципиального нового, которые, будучи равнодушными к идеологическим дебатам, по-прежнему требует адекватного описания и объяснения, особенно на фоне того, что прочие философские направления предпочитают держаться поодаль от обсуждения такого рода вопросов. Если содержание остается, то, быть может, следует поставить вопрос о возрождении основных проблем материалистической диалектики в новой, т. е. более адекватной изменившейся объективной реальности, форме?
Проблема структуры диалектического противоречия решалась в рамках упомянутой дискуссии в тесной связи с обсуждением прочих аспектов диалектического противоречия. Философы обсуждали онтологические и логико-гносеологические аспекты теории диалектического противоречия, будь то определение и характеристика основных черт диалектического противоречия, специфика объективных (предметных) противоречий и противоречий мышления, вопросы типологии и форм разрешения диалекти-
ческих противоречий и многие другие. Так, разбирался вопрос, понимать ли диалектическое противоречие как противоречие в одном или в разных отношениях, является ли вообще противоречие отношением, а всякое отношение противоречием? С ответом на этот вопрос связывались утверждения типа: а) «противоречия есть там, где различия становятся противоположностями»6 (понять это положение можно, очевидно, только в одном смысле: «где различия становятся полярными противоположностями», так как всякое различение уже есть противоположение); б) «не всякое соединение противоположностей образует собой "движущее противоречие"»7 (это положение, вероятно, следует понимать как утверждение, что якобы возможно непротиворечивое соединение противоположностей или что есть противоречия «движущие» и «не движущие»; подобного рода положения, по сути, исключают понимание диалектического противоречия как универсального в своей всеобщности движущего и порождающего принципа бытия сущего).
Трудности, с которыми сталкивались исследователи в анализе проблемы противоречия, заключаются, по мнению автора, в том, что природа диалектического противоречия обсуждалась зачастую в рамках системы категорий, лишь поверхностно (формально) соотнесенной с категориями «вещь», «свойство», «отношение», т. е. вне рассмотрения объективной диалектики бытия материальной вещи. Именно анализ объективной диалектики бытия материального мира как мира совершающих процесс вещей создает наиболее благоприятные предпосылки для последовательного рассмотрения проблемы диалектического противоречия, в том числе позволяет по-новому взглянуть на проблему структуры диалектического противоречия. В противном случае философы и ученые, стремясь преодолеть поверхностное истолкование противоречия и вводя для этой цели понятие «структуры противоречия», рискуют так и не выйти за границы своеобразного диалектического эмпиризма и сугубо абстрактного теоретизирования, создающего видимость «научности» обсуждения проблемы. Это, судя по всему, и стало камнем преткновения в попытках создания теории диалек-
тического противоречия, которые, несмо тря на проделанную работу и вопреки неко торым претенциозным заявлениям, имевшим нередко идеологическую основу, в целом окончились неудачей.
Во-первых, вызывает вопрос правомерность использования понятия «структура» в применении к диалектическому противоречию. Некоторые авторы (М. М. Розенталь, С. П. Дудель, Г. М. Штракс) ранее уже отмечали условность понятия «структура» в отношении диалектического противоречия, поскольку, по их мнению, оно не поддается формализации. Высказывалось опасение, что расчленение противоречия на уровни и элементы чревато омертвлением самой сути этого сугубо динамичного, деятельного отношения. Это чревато «отрывом» вещей от их отношений, что фактически приводит к превращению научно-философской дискуссии в чисто схоластическую. Существует и другой момент, на который необходимо обратить внимание. Ряд авторов (даже такой выдающийся советский философ, как Э. В. Ильенков) пользовался понятием «структура» только для обозначения порядка соединения (способа связи) элементов отношения, а отнюдь не для выявления их динамики. Все это — примеры использования понятия структуры в недиалектическом смысле.
Во-вторых, как соотносятся между собой понятия «противоречие» и «отношение»? Ответить на этот вопрос поможет категория «вещь», обозначающая любой фрагмент материальной действительности, объективно выделяемый как некая определенная реальность, нечто. Эту свою определенность (а значит, и свое существование) вещи обретают и обнаруживают в отношениях с другими вещами. Именно поэтому, как утверждал Г. В. Ф. Гегель, отношение есть «истина» всякого существования, суть объективный момент бытия реальной вещи. Бытие всякой реальной вещи оказывается возможным лишь как бытие мира вещей, т. е. только соотнесенное с бытием других вещей. Обнаруживая в этих отношениях друг с другом свою определенность, вещи устанавливают тем
Бытие всякой реальной вещи оказывается возможным лишь как бытие мира вещей, т. е. только соотнесенное с бытием других вещей.
самым свои различия друг от друга, и, стало быть, всякое различие существует лишь в отношении. Различия, актуально существующие в виде свойств (т. е. особенных проявлений качественной определенности вещи в рамках данного отношения ее с другой вещью), возможны лишь по тождественному в соотносимых вещах, т. е. как бытие одного и того же, но в качестве другого. Это «одно и то же» соотносимых вещей есть, в силу того, что свойства суть положенные моменты сущности вещи, тождественные моменты сущностей соотносимых вещей. Но именно в своем отношении с другими, которое ее (данной вещи) «другое», вещь и оказывается не тождественной себе, т. е. отличной от самой себя в своей сущности и, следовательно, соотнесенной с собой (отсюда действительное отношение вещей суть единство отношения с собой и отношения с другим). Но в отражении сущностной нетождественности вещи самой себе (соотношение с собой), существующей, как теперь выясняется, лишь через внешнее соотнесение вещи с другой вещью, и заключается понимание противоречивой природы бытия. Различие вообще есть уже противоречие в себе. Из этого следует, что степень различия выражает степень противоположения сторон отношения, достигая своей наиболее развитой формы в полярных противоположностях. Чем глубже внутренняя нетождественность вещи самой себе (чем острее противоречие), тем выше степень отличия (а значит, и противоположения) ее качественной определенности от качественной определенности другой, внешне соотнесенной с ней, стороны отношения.
Это позволяет заключить, что всякое отношение объективно существующих вещей, в рамках которого вещи устанавливают и обнаруживают свои различия, содержит в себе противоречие; оно и есть противоречие. Это не что иное, как концепция самопротиворечивости вещей, вступающих в отношения. Иными словами, диалектическое противоречие имеет место только там, где есть отношение, взаимодействие вещей. Категории отношения, взаимодействия как раз
и являются теми понятиями, которые отражают материальное движение (т. е. процессуальную природу бытия мира вещей) как совершающее процесс противоречие, схватывая самую его (движения) суть.
Отношения вещей выступают источником системной организации вещи. Организация вещи как системы посредством взаимодействия ее структурных элементов находит свое отражение в понятии структуры. Структура — это то, что организует целое, т. е. систему. Противоречие здесь выступает как структурообразующий источник, источник системной организации вещи. Приведенные соображения позволяют вполне обоснованно заключить, что, когда исследователи рассматривают объективную диалектику бытия материальной вещи, выясняется, что системным характером обладает не противоречие, но бытие конкретной вещи; а структура есть не что иное, как следствие разрешения диалектического противоречия. Изображая структурную организацию вещи, ученые и философы тем самым показывают образующие ее отношения. Все, что можно сказать о самом диалектическом противоречии, — это то, что оно как отношение вещей предполагает две стороны отношения (выделять большее число сторон не совсем корректно; правильно говорить о существовании материальной вещи в единстве ее многих отношений), в результате которого вещи, будучи сторонами этого отношения и отличая себя друг от друга, самоорганизуются как системы, как данные конкретные целые качественные определенности, структурные элементы которых обеспечивают их сохранение. Это и есть, если хотите, «структура» диалектического противоречия в том виде, в каком она вообще может существовать объективно.
В каком же смысле тогда понимать выделяемые рядом авторов так называемые «стадии развертывания противоречия»? Для правильного ответа на поставленный вопрос не следует смешивать онтологический (предметно-содержательный) и гносеологический (логический) аспекты структуры диалектического противоречия. Предложенная автором «формула», согласно которой объективное (предметное) диалектическое противоречие с точки зрения его структуры есть не более чем «две отличных друг от
друга стороны и отношение между ними», характеризует онтологический аспект проблемы, на основе которого уже можно строить логико-гносеологическую модель, т. е. собственно теоретический образ диалектического противоречия. И только в отношении этого образа справедливо говорить о стадиях развертывания противоречия и об антиномиях как формах существования и развития противоречий в познании.
Есть еще одно обстоятельство, о котором следует поговорить особо для выяснения того, почему же все попытки создания теории диалектического противоречия в целом окончились неудачей. Речь идет о том, что, по сути дела, все теоретические поиски советских философов в отношении диалектического противоречия опирались или на гегелевское его понимание (противоречие как форма развертывания теоретического знания), или на марксистское (противоречие как источник движения общественно-экономической действительности). Все рассуждения о структуре противоречия, о типологии противоречий, наконец, о постулировании противоречий в природе, как правило, строились на материале исследования логики «Капитала» и лежащей в основе последнего переработанной логики ключевых гегелевских работ. Достаточно ли двух этих трактовок для выяснения природы противоречия? Можно ли вообще говорить о некоем «противоречии вообще», не имеющем конкретной исторической формы или не выводимом из специфической предметной области? В этой связи будет совсем не лишним обратиться к фрагменту «О классификации суждений», включенному Ф. Энгельсом в состав «Диалектики природы». В этих заметках Ф. Энгельс подчеркивал, что «люди так увязли в противоположности между индукцией и дедукцией, что сводят все логические формы умозаключения к этим двум, совершенно не замечая при этом»8, что подлинная классификация суждений отнюдь не сводится только к дедуктивным и индуктивным, — она гораздо шире.
По аналогии с этим можно обоснованно заключить, что сводить все интерпретации противоречия только к марксистской или гегелевской моделям не совсем правильно. Ведь в том же «Капитале» представ-
лена масса разных противоречий, функционирующих в зависимости от разных ситуаций. Правомерно ли на основе такого богатого материала ставить задачу вывести из содержания «Капитала» чисто логические формы противоречия вообще или, другими словами, задачу создания диалектической логики (систему категорий и принципов) на основе масштабной, но все-таки частной теории, частной логики — политэкономии «Капитала», — взятой в качестве научного идеала? По-видимому, это тупиковый путь решения поставленной задачи, справедливой, однако, по своему замыслу. Никакой общей природы и структуры диалектического противоречия нет и быть не может; все, что можно сказать, — это то, что всякое противоречие есть «две отличных друг от друга стороны и отношение между ними». Все прочие аспекты и характеристики природы многообразных объективных диалектических противоречий следует выявлять, не просто опираясь на ход мысли К. Маркса в «Капитале», но, активно применяя открытый им метод в рамках конкретной исторической формы и многообразных отношений действительности (как того требовал К. Маркс), а не абстрактно теоретизируя о необходимости такого рода действий в отношении общественно-экономических процессов (как это было в рамках советской философии). Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что в Советском Союзе концепция противоречия развивалась не столько в отношении развития общества, сколько в отношении материала естественных наук.
Сейчас как никогда нужно снова, обратившись к материалу и методу «Капитала» (но отнюдь не превращая этот материал и метод в своеобразную «священную корову», в непогрешимый идеал и в источник ответов на все вопросы), исследовать концепцию противоречия в отношении познания общества в том виде, в каком она дана у К. Маркса, и посмотреть, какую конкретную историческую форму она может и должна принять, во-первых, в условиях текущей экономической системы, подвергшейся за долгие годы известным изменениям, а во-вторых, в условиях тех или иных предметных областей современной науки. Следует заняться поисками новых противоречий действительности, а не простым приложением старых схем
к изменившимся объективным условиям. Возможно, следует глубоко философски осмыслить современную теорию самоорганизации, где, по мнению автора, уже нащупано основание новой формы существования материалистической диалектики в текущем столетии.
Результатом такого исследования должно стать не только выявление многообразных по своей природе диалектических противоречий, в отношении которых нельзя будет говорить ни о присущей им общей структуре, ни об их строгой типологизации. Полученный результат поможет нам выявить адекватные подходы к решению назревших проблем окружающего мира, который в начале XXI столетия становится все более и более противоречивым. Быть может, потребуются новые категории, позволяющие оперативно выражать ускоренное развитие современных систем. Так или иначе, концепция противоречия должна объяснять, как происходит превращение вещей и систем в свое иное. Поскольку основным полем исследования должны стать именно общественные структуры, в том числе структура человеческой деятельности, непозволительно игнорировать проблему диалектического противоречия как ядра материалистической диалектики.
1. Джохадзе Д. В., Джохадзе Н. И. История диалектики: эпоха античности. М.: КомКнига, 2005. С. 5.
2. Солопов Е. Ф. Логика диалектики. К 240-летию со дня рождения Гегеля. М.: Либроком, 2011. С. 9.
3. Энгельс Ф. Письмо к Марксу от 30 мая 1973 г. // Соч. в 50 т. М.: Политиздат, 1964. Т. 33. С. 67.
4. Бузгалин А. В., Колганов А. И. Пределы капитала: методология и онтология. Реактуализация классической философии и политической экономии (избранные тексты). М.: Культурная революция, 2009. С. 136.
5. Woods A., Grant T. Reason in Revolt. Dialectical Philosophy and Modern Science. Delhi: Aakar Books, 2007. P. 325.
6. Ким В. В. Различие и противоречие // Проблемы диалектики. 1973. Вып. 3. С. 20.
7. Режабек Е. А., Щитов А. А. Категория противоречия и ее роль в теории познания // Философские науки. 1985. № 3. С. 38.
8. Энгельс Ф. Диалектика природы // Соч. в 50 т. М.: Политиздат, 1961. Т 20. С. 541.
