CC BY
9
Научная статья
УДК 342.42:811.511.152 DOI 10.17223/18137083/77/13
О происхождении консонантных комплексов в мордовских языках
Галина Софроновна Иванова
Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва
Саранск, Россия [email protected], https://orcid.org/0000-0001-7717-543X
Аннотация
Рассматриваются консонантные комплексы начала, середины и конца мордовских (мокшанских и эрзянских) слов, отсутствующие в родственных финно-угорских языках. Цель исследования - в результате сравнительно-исторического анализа выяснить причины появления данного феномена; определить, к какому историческому периоду развития языков он относится. Материалом для исследования послужили мордовские (мокшанский и эрзянский) языки, в которых имеется большая группа слов со стечениями согласных. Основными методами исследования стали синхронно-описательный, сравнительно-исторический, предполагающие классификацию языковых фактов, их анализ и восстановление определенных исторических аспектов. В результате исследования было выявлено, что консонантные комплексы в мордовских языках носят инновационный характер. В начале слова их появление нельзя отнести к одному историческому периоду. Причину выпадения гласного первого слога следует искать в изменениях, произошедших в акцентологической системе: более звучный гласный или гласный из дифтонгического сочетания не первого слога приобрел способность перетягивать ударение с узкого или редуцированного гласного первого слога на себя. В середине и в конце слова консонантные комплексы наблюдаются на стыке морфем, их образованию способствовали две причины: 1) отпадение конечного гласного (чаще редуцированного) непроизводной основы при агглютинации реляционного или деривационного аффикса; 2) присоединение к первичной консонантной основе аффикса с начальным консонантом.
Ключевые слова
финно-угорские языки, мордовские (мокшанский и эрзянский) языки, консонантный комплекс, начало, середина и конец слова, ударение, выпадение
Для цитирования
Иванова Г. С. О происхождении консонантных комплексов в мордовских языках // Сибирский филологический журнал. 2021. № 4. С. 168-180. DOI 10.17223/18137083/77/13
© Иванова Г. С., 2021
On the origin of consonant complexes in the Mordovian languages
Galina S. Ivanova
Ogarev Mordovia State University Saransk, Russian Federation [email protected], https://orcid.org/0000-0001-7717-543X
Abstract
We consider consonant complexes at the beginning, middle, and end of Mordovian (Moksha and Erzya) words absent in related Finno-Ugric languages. The purpose of the study was to find out the reasons for the origin of this phenomenon (the absence of consonant complexes) and to determine to what historical period of language development it belongs. The research material was Mordovian (Moksha and Erzya) languages, in which there is a large group of words with consonant complexes. The main research methods were synchronous descriptive and comparative historical, involving the classification of linguistic facts, their analysis, and restoration of certain historical aspects. The study revealed that the consonant complexes in Mordovian languages are innovative. At the beginning of the word, their appearance cannot be attributed to one historical period. The reason for the loss of the vowel of the first syllable should be sought in the changes that have occurred in the accentological system: a more sonorous vowel or vowel from the diphthongal combination of not the first syllable acquired the ability to pull the stress from the narrow or reduced vowel of the first syllable onto itself. In the middle and at the end of the word, consonant complexes are observed at the junction of morphemes, with there being two reasons for their formation: 1) loss of the final vowel (often reduced) non-derivative basis during agglutination of the relational or derivational affix; 2) joining of the affix with the initial consonant to the primary consonant base. Keywords
Finno-Ugric languages, Mordovian (Moksha and Erzya) languages, consonant complex, beginning, middle and end of a word, stress, loss For citation
Ivanova G. S. On the origin of consonant complexes in the Mordovian languages. Siberian Journal of Philology, 2021, no. 4, pp. 168-180. (in Russ.) DOI 10.17223/18137083/77/13
Введение
Мордовские (мокшанский и эрзянский) языки входят в финно-угорскую группу уральской языковой семьи, характеризующуюся рядом характерных признаков. Одним из них является отсутствие консонантных комплексов в словах исконного происхождения; он затрагивает в первую очередь начало слова. В современных финно-угорских языках эта особенность сохранилась до настоящего времени.
По мнению В. И. Лыткина, слова с сочетанием согласных, которые имеют место в отдельных финно-угорских языках, позднего происхождения. К ним относятся некоторые изобразительные слова, заимствования, а также новообразования, возникшие вследствие определенных звуковых изменений (чаще всего выпадения гласного первого слога), например: м. пси 'горячий, жаркий' < *писи (ср. к. пось 'горячий'); у. трос 'много' < *тырос (ср. к. тыр 'полный'); к. квайт 'шесть' < куать (ср. у. куать [к^а!'], ф. kuute-); мр.-г. кралам 'пашу' (ср. к. гор-'пахать') и т. д. [Лыткин, 1974, с. 119].
П. Хайду отмечал, что сопротивление к стечению согласных в анлауте характерно для всех уральских языков, за исключением мордовских [1993, с. 11].
Мордовские слова с консонантными комплексами давно вызывают интерес у исследователей (см. [Ананьина, 1978; Бабушкина, 1966; Бубрих, 1953; Деваев, 1963; Иванова, 2006; Лыткин, 1974; Мосин, 1989; РааБОпеп, 1903; Поляков, 1997; Хайду, 1993; Шахматов, 1910] и др.).
Х. Паасонен отмечал, что такие стечения случайными назвать нельзя, так как этимологически все мордовские слова начинались не более чем с одного консонанта [РааБОпеп, 1903, с. 84].
А. А. Шахматов относил стечения согласных в начале мордовских слов к явлениям вторичного порядка, возникшим в результате выпадения гласного исторического первого слога [1910, с. 745].
По мнению Д. В. Бубриха, стечения нарушают установку на употребление в начале слова не более одного согласного. И это связано с выпадением гласного общемордовского первого слога, когда в последующих слогах появлялся а или а [1953, с. 11].
О. Е. Поляков, отрицая наличие в общемордовском языке сочетаний согласных в начале слова, в качестве доказательства приводит их отсутствие в фольклорных произведениях, а также в словах, заимствованных из русского языка, где начальные сочетания разрываются гласными, например: среда ^ м. ^вг'аёа, э. ¿ет'ейа; вкус ^ м., э. кш\ В начале слов могут встречаться двух- и трехчленные сочетания согласных: м., э. р'Ч 'горячий, жаркий', к$'пЧ 'железо', м. кгап'с, э. кг'еп'с 'ворон'. В двучленных комплексах в качестве первого компонента выступают носовые, дрожащие, щелевые согласные, в качестве второго компонента - носовые, аффрикаты, взрывные; в трехчленных комплексах в качестве первого компонента чаще выступают щелевые и носовые, в качестве второго - щелевые, взрывные и носовые, в качестве третьего - носовые, щелевые и взрывные [Поляков, 1997, с. 243].
«Сочетания согласных встречаются в начале немногих исконных слов, возникли они в результате выпадения гласного первого слога. Чаще всего это происходит между глухими смычными и щелевыми согласными. Не встречается сочетаний с начальным сонорным согласным» [Деваев, 1963, с. 298-299].
В финно-угорских языках многие фонетические процессы в области вокализма связаны с ударением, которое, по мнению большинства исследователей, фиксировалось на первом слоге (см. [Пкопеп, 1962, 8. 199; ФВЯО, 1989, с. 75; Феоктистов, 1975, с. 286] и др.).
В процессе самостоятельного развития акцентологические системы отдельных родственных языков претерпели изменения. Историческая особенность сохранилась в мокша-мордовском языке, однако наблюдаются случаи перемещения ударения с узкого гласного первого слога на широкий гласный (а или а) не первого слога (см. [Бубрих, 1953, с. 37-38; Деваев, 1963, с. 273; Керестеш, 2017, с. 27] и др.). Так, в современном мокшанском языке широкий гласный обладает способностью перетягивать ударение с узкого и редуцированного гласного первого слога на себя [Иванова и др., 2017, с. 146].
С переносом ударения в мокшанских диалектах наблюдаются случаи чередования узкого гласного первого слога с редуцированным и с 0, например: м. ''п'агэ / эп'агэ / А'1!п'агэ 'столько'(ср. э. д. 2'п'аго); м. р^аш' / pэrgams 'брызгать' (ср. э. ри^ашА); м. А''уа / s'эva / иуа (ср. э. •иуа) 'ость; мякина; рыбья кость' .
В эрзянском языке развилось разноместное ударение (см. [СМЯз, 1993, с. 142; Феоктистов, 1975, с. 287] и др.).
1. Консонантные комплексы в начале слов
Анализ слов с начальным стечением консонантов позволил разделить их на несколько групп.
1. Односложные слова с широким гласным основы: м., э. На 'воск'; м. рг'а, э. pr'a 'голова'; м., э. ska-l 'корова'; м. впа, э. квпа 'ремень'; м. sta-ms, э. вГа-ть 'мыть' и др.
2. Односложные слова с узким гласным основы: м. кМ / кв'Ч, э. Ш 'хлеб'; м., э. квп'Ч 'железо'; м., э.рь'Ч 'горячий, жаркий'; м., э.pst'i 'острый' и др.
3. Многосложные слова с ударным узким гласным исторического второго слога: м. рьЧЫ'эть / рэь'^'эть 'лягнуть', э. рьЧЧй'еть; м. рь'кк'эть / рэь'кк'эть 'поносить', э. рь'Ш'еть; м. рв^ё'эть / рэв'^'эть 'прильнуть; прижаться', э. р^'Ч-ё'еть и др.
4. Многосложные слова с ударным широким гласным исторического второго слога: м. ь'п'агэ / ь'эп'агэ, э. 1'п'аго 'столько'; м. ь'п'агёэ / ь'эп'аЫэ, э. 2'п'аЫо 'тогда'; м. t'n'arэ / t'эn'arэ 'столько'; м. ^'а^э / t'эn'ardэ, э. t'en'ardo 'в это время' и др.
В первой и второй группах слов исторический гласный первого слога отсутствует в обоих мордовских языках.
В третьей и четвертой группах слов в отдельных говорах гласный первого слога сохранился. В свое время на эту особенность мордовских языков обратила внимание Т. И. Ломакина (ср. гор. Ша1э 'позади', м. л. Аа1э; гор. эвка] 'бог', м. л. вка]; гор. Чь'катэпё2э 'он один', м. л. ь'катэпё2э; гор. Шй] 'земляника', м. л. кьй/ кьИ]) [Ломакина, 1975, с. 8].
Исследователей мордовских языков до сих пор интересуют вопросы о том, к какому историческому периоду относится образование консонантных комплексов, рефлексы каких гласных подверглись выпадению и что явилось причиной.
Некоторые из слов со стечением согласных в начале слова входят в финно-угорский лексический пласт, в результате анализа которого мы пришли к следующим результатам.
Выпавшие гласные первого слога являются рефлексами узких гласных *и, *Ч, *и финно-угорского периода.
Образование консонантных комплексов связано с перемещением ударения с первого слога на не первый слог - по закономерностям мокшанского языка, широкий гласный не первого слога до сих пор перетягивает ударение с узкого (или редуцированного) гласного первого слога на себя. При этом необходимо учитывать общую тенденцию мокшанского вокализма к редукции узких гласных верхнего подъема в безударном положении.
Так, в первой группе слов финно-угорские *и, редуцировались еще в общемордовском языке, а к позднемордовскому периоду началось их выпадение, которое, вероятно, продолжилось в период отдельного развития мокшанского и эрзянского языков:
ф.-у. *и > об. мд. э > м., э. 0:
ф.-в. *ви(к)На 'выбросить' (ср. ф. НШоа, эст. икЫта, мр. шюалташ 'выбросить') [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 218] > об. мд. *эМа- или *вэИа- > м. Иа-ть, э. вГа-ть 'мыть, мыться';
ф.-п. *uskal 'корова' (ср. мр. ышкал, ушкал, у. ыскал, сыкал) [Там же, с. 166] > об. мд. *3ska-l или *s3ka-l > м., э. ska-l 'корова';
ф.-у. *i > об. мд. э > м., э. 0:
ф.-в. *sisna ~*siksna 'выделанная сыромятная кожа животного' (ср. ф. hihna, эст. ihn) [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 87] > об. мд. *^sna ~*^ksna > м. sna 'кожа; кожаный ремень', э. ksna 'выделанная кожа';
ф.-у. *s'ist3— *s'ikst3- 'воск' (ср. к. сиськ- 'свеча; воск', у. сюсь, мр. шыште (мр. д. sists, SэStэ 'воск')) [Лыткин, Гуляев, 1970, с. 257] > об. мд. э^ ~*kэsta > м. sta, э. sta 'воск'.
В отдельных словах, оканчивающихся на широкий гласный а, финно-угорский *u в общемордовском языке избежал расширения *u > o в результате переноса ударения с узкого гласного первого слога на не первый слог. В раннемокшанском периоде *u редуцировался, в отдельных говорах выпал; в эрзянском языке гласный полного образования сохранился или, благодаря развившемуся разноместно-му ударению, подвергся расширению, например:
ф.-у. *u > м. 0 / э, э. u / o:
ф.-у. *purka- (ср. ф. purkaa 'сносить; разбирать; сваливать; излить гнев', эст. purusema, к. пурк0дны 'вздымать (снег, пыль); вьюжить; избить; вздуть', Н.-саам. bor'ga 'вьюга') [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 153] > об. мд. *purka-ms > м. prga-ms /pэrga-ms 'вьюжить', э. purga-ms 'брызгать'; ф.-в. *vursa 'надеть' (ср. ф. verhota 'накрыться', мр. вургем 'одежда') [Там же, с. 131] > об. мд. *3rsa- > м. scams / эRscams, э. orsa-ms 'одеть; одеться';
ф.-п. *u или *i > об. мд. *u > м. 0 / э, э. u:
ф.-п. *s'uka или *s'ika 'ость; мякина' (ср. ф. siikanen, мр. шу, к. сю 'рожь; зерно; хлеб (в зерне)') [ОФУЯз, 1974, с. 428] > об. мд. *s'uva или *s'iva > м. s'va / s'uva / s^va, э. s'uva 'ость; мякина; рыбья кость'.
С точки зрения современной закономерности - узкий или редуцированный гласный первого слога не теряет акцентуации, если в последующих слогах такие же узкие гласные, - выпадение гласного первого слога объяснимо только при гласных нижнего подъема (а, ä, а также е < ä) вне первого слога. Однако во 2-й группе слов вместо широких гласных а, ä в конце основы выступает узкий гласный верхнего подъема i (г), который в данной позиции никогда не может быть ударным. Х. Паасонен считал их исключениями [Paasonen, 1903, с. 97], Д. В. Бубрих писал о них как об относительно небольшом количестве случаев [1953, с. 37].
Анализ показал, что в финно-угорском языке в первом слоге данной группы слов присутствовал гласный переднего ряда *ü, который больше других подвергся изменениям. В системе вокализма современных мордовских языков такой гласный отсутствует. Из волжских языков *ü сохранился только в марийском языке.
Можем предположить, что исчезновение гласного произошло еще в домордов-ское время, и оно также связано с потерей ударения, поскольку в данном случае вне первого слога могли находиться более звучные гласные ä или е, которые впоследствии сами подверглись сужению, например:
ф.-у. *и > об. мд. *Ч ~*э > м., э. 0:
ф.-у. *кигьа 'хлеб' (ср. ф. кугьа) [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 86] > об. мд. *кэве
> м. квГ/ кв'Ч / э. квГ 'хлеб';
ф.-у. *ки^е 'железо' (ср. К.-саам. кааррь, к. корт, у. корт, мр. кэртни (< индоир., ср.: осет. кагй 'нож; сабля', снск. каНап)) [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 87] > об. мд. *кэвп'Ч > м., э. квп'Ч 'железо';
ф.-у. *риь'е—*рёь'е- 'горячий; жаркий' (ср. эст. рееьЧ-: рееьЧьЫета 'нагреть', мр. пужа-: пужалташ 'вспотеть', у. пось, к. песь) [Там же, с. 152] > об. мд. > м.рь'Ч (<*рэ&''Ц), э.рь'Ч 'горячий; жаркий';
ф.-у. *и > об. мд. *Ч > *э > м. 0, э. е: ф.-у. 'один' (ср. к. отик, оти, у. ог,
мр. Чк, чкэ (0, ф. укьЧ 'один') [Лыткин, Гуляев, 1970, с. 212] > об. мд. *Чука > *эука
> м./ка / Ч/ке, э. уе]ке 'один'.
В 3-й группе слов гласный второго слога Ч еще в общемокшанском языке употреблялся в составе дифтонгического сочетания (кьй- < kэstíj 'ягодка'; ШЧ < кэН'у 'пляшет'; рь'М- < 'поносить', рШ- / рэвЧ'у- 'прильнуть; прижаться'
и др.).
Благодаря последующему согласному ] узкий гласный Ч (Г) из дифтонгического сочетания вне первого слога сохранился, тогда как одиночный Ч (Г) полностью перешел в э [РааБОпеи, 1903, с. 76; Бубрих, 1953, с. 12]. Гласный Ч <*Ч] (]), *щ обладает такой же способностью удерживать на себе ударение, как а и а (в диалектах е < а). Это наблюдается даже в том случае, если в последующих слогах появляется широкий гласный, например: кьй-п'а / кьй-п'е / кэьй]п'е 'ягодка'; ps'ki-z'at (< рэь'Ш]^'а() 'поносишь'; кьЧЧща / kэs't'iцge 'крестины', квЧ'уа 'приплясываешь'.
В слове квТть 'плясать; танцевать' произошла инверсия: редуцированный гласный второго слога занял место гласного первого слога и в слабой позиции выпал: ф.-в. *кШе- (ср.: ф. kihista 'растерзать', эст. Шката 'копошиться', мр. куш-таш) [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 74] > об. мд. кШ'эть ~ кэН'Чть > м. кИ'Чть, э. кШ'еть 'плясать; танцевать' (ср. м. д. квЧЧЁ'-^ / кШ'И-^ 'пляшут').
Четвертую группу составляют сложные слова, в качестве компонента которых выступают указательные местоимения: t'a 'этот, эта, это', ь'а 'тот, та, то', п'а 'эти'. Безударный гласный сначала сузился до верхнего подъёма, а затем редуцировался с последующим выпадением, предположительно, в такой последовательности: ь'п'агэ / z'n'aro 'столько' < ь'эп'агэ < *ьЧп'ага <*ь'еп'ага; t'n'arэ 'столько' < t'эn'arэ < *t'in'ara < *t'en'ara.
В ряде случаев выпал репрезентант финно-угорского гласного *е, предпосылки для этого были подготовлены в общемордовском языке и связаны с сужением и редукцией гласного среднего подъёма в безударной позиции: ф.-у. *е > об. мд. *Ч >*э > м., э. 0: ф.-у. *рега 'зад; задняя часть' [Лыткин, Гуляев, 1970, с. 41] > об. мд. *рЧг'а > *рэг'а > м. рг'а /рг'е, э. рг'а 'голова; вершина'; ф.-у. Чегз- 'ухаживать' [Цыганкин, Мосин, 1998, с. 189] > об. мд. *^Чг'а- > *^эг'а- > м., э. а- 'воспитать' (ср. к. теравны 'ухаживать', терсьыны 'кушать', м. д. t'ir'e 'мама'). В данной группе слов конечный гласный основы восходит к историческим гласным *а, *е.
Словом звукоподражательного происхождения является кгап'с / кгеп'с 'ворон', которому есть соответствия и в других финно-угорских языках: ф. каагпе, Н.-саам. gaaranas 'ворон, ворона'. В. И. Лыткин связывает его с русским словом коршун индоевропейского происхождения [Лыткин, Гуляев, 1970, с. 154].
2. Консонантные комплексы на стыке морфем
В именных основах конечный гласный непроизводной основы выпадает перед взрывными t, t' или фрикативными s, f аффикса:
ф.-у. *pâkkâ 'живот' [Мосин, 1989, с. 8] > м. peka > peké / pikë (э. peke) 'живот' -pek-t 'животы' -pek-ftamâ 'без живота', ноpeka-n' 'живота';
ф.-в. *tâstâ 'звезда' [Там же, с. 44] > м. t'âst'â > t'es'-t'ë (э. t'est'e) 'звезда' -t'est'-t' - t'est'-ftamâ, но t'âst'a-n';
ф.-п. *mertâ 'человек, мужчина' [ОФУЯз, 1974, с. 427] > м. mir'd'â > mir'd'ë (э. mir'd'e) 'муж' - mir't'-t' - mir't'-ftamâ, но mir'd'a-n';
ф.-у. *c'uklâ / *c'ukl'â 'бородавка' [Там же, с. 400] > м. s'el'gâ / s'el'g'ë / c'el'gâ / s'il'gë (э. s'il'ge / s'âl'gâ) 'бородавка' - s'il'k-t- s'il'k-ftamâ, но s'el'ga-n';
ф.-п. *pâsk3 'орех' [Там же, с. 428] > м. pâst'â / pes't'ë (э. pest'e) 'орех' -pâst'-t'-pâst'-ftamâ, ноpâst'a-n';
ф.-п. *sew3 'калина' [Там же, с. 427] > м. civgâ / civgë (э. cevge) 'калина' -civk-t - civk-ftamâ, но civga-n ';
ур. *kunce 'ноготь» [Bartens, 1999, р. 57] > м. kendzâ / kin'd'zë (э. kenzç) 'ноготь' - ken'c-t- ken'c-ftamâ, но kendza-n';
ф.-у. *silke / *sulke 'слюна' [ОФУЯз, 1974, с. 419] > м. s'el'gâ / s'il'gë (э. s'el'ge) 'слюна' - s'el'k-t - s'el'k-ftamâ, но s'el'a-n';
ф.-у. *tiqe / *tuqe 'комель' [Там же, с. 414] > м. t'i^â / t'i^ë (э. t'i^e) 'огород' -t'i^k-t - t'i^k-ftamâ, но t'itfga-n';
ур. *was'ka 'железо (металл)' [Там же, с. 405] > м. us'kâ > us'kë / vis'kë (э. us'ke / vis'ka) 'проволока' - us'k-t- us'k-ftamâ, но us'ka-n';
ф.-у. *omte 'дупло' [Мосин, 1989, с. 12] > м. undâ (э. undo) 'дупло' - unt-t- unt-ftamâ, но unda-n 'a;
ф.-у. *s'oS'ka 'вид утки' [ОФУЯз, 1974, с. 415] > м. c'ulgâ (э. c'ulgo) 'вид утки' - c'ulk-t- c'ulk-ftamâ, но c'ulga-n';
ф.-п. *norta 'сани, нарты' [Там же, с. 432] > м. nurdâ (э. nurdo) 'сани' - nurt-t -nurt-ftamâ, но nurda-n'.
Современная модель множественного числа указательного склонения имен pil'ga 'нога', kurga 'рот', karga 'журавль', усеченная основа которых оканчивается на взрывной консонант, выглядят следующим образом: pil'k-n'â 'эти ноги', kurk-n'â 'эти рты', kark-n'â 'эти журавли'. В их образовании принял участие суффикс множественного числа -t / -t', который после оглушения звонкого смычного консонанта выпал, и суффикс указательной множественности -n'â / -n'ë, восходящий к указательному местоимению n'â 'эти': pil'ga 'нога' + -t' + -n'â ^pil'k-n'â; kurga 'рот' + -t + -n'â ^ kurk-n'â; karga 'журавль' + -t + -n'â ^ kark-n'â.
В мокшанском языке консонантные сочетания ks, ks в словах meks 'почему? что?', meks 'пчела' появились под влиянием эрзянского языка (ср. м. mes, э. meks; м. mes / meks 'пчела', э. meks) [H. Paasonens..., 1990, с. LXXXV].
«В фреквентативе глагола наряду с редуцированным гласным диерезе подвергается и гласный полного образования а» [Иванова, Ишаева, 2015, с. 110].
В качестве диагностических форм возьмем форму императива и многократную форму глагола.
Выпадение гласного a (иногда целого слога) наблюдается в обеих формах в том случае, если ему предшествует сочетание согласных: 1) смычно-проходной (сонорный) + взрывной:
м. anda-ms (э. ando-ms) 'накормить' - an'-n'a-ms 'кормить' - ant-t 'накорми' < ф.-у. *amta 'давать' [ОФУЯз, 1974, с. 418]; м. kel'ga-ms (э. kel'ge-ms) 'любить, по-
любить' - kel'k-s'3-ms 'любоваться' - kel'k-k / kel'-k 'люби' < ф.-у. *kelke 'надо; нужно; должно; придется' [Там же, с. 418] и др.;
2) взрывной + щелевой:
м. juks3-ms (э. ukse-ms) 'развязать; освободить' - juks-s'3-ms 'развязывать; освобождать' - juks-t 'развяжи; освободи' < ф.-п. *jaksa 'развязать; освободить' [Там же, с. 430]; м. piks3-ms 'побить' (э. pivsf-ms 'молотить') - piks'-s'a-ms 'избивать; отхлестывать' - piks-t 'побей; отхлещи' < ф.-у. *peksa 'избивать; отхлестывать' [Мосин, 1989, с. 42] и др.
В редких случаях выпадение наблюдается после одиночного взрывного, к которому в суффиксальной морфеме присоединяется сонорный или взрывной: м. vüt'3-ms / vet'3-ms (э. ved'a-ms / vet'a-ms) 'вести' - vüt'-n'3-ms 'водить' - vüt'-k 'приведи' < ур. *wetü- 'вести' [ОФУЯз, 1974, с. 405]; м. put3-ms 'поставить' -put-п'з-ms 'ставить' -put-t 'ставь, поставь' < об. мд. *put3-; м. sot-n'3-ms 'завязывать, привязывать' - sot-t 'завяжи, привяжи' < об. мд. *sot3- 'завязать, привязать'; м. sat-n'3-ms 'догонять' - sat-k 'догони' < об. мд. *sat3- 'догнать'; м. pet'-n's-ms 'чинить' -pet'-k 'почини' < об. мд. *pet3- 'починить'.
При образовании многократной глагольной формы может выпадать целое сочетание. В языке-основе перед исходным гласным стоял одиночный j (j <*j, *k, *у): м. pi-ms (э. pije-ms) 'свариться',pi-s3-n'd'-3-ms < *pij-s3-n'd'-3-ms 'вариться' < ф.-у. *peje-; м. mi-ms (э. mije-ms) 'продать', mi-s'3-n'd'-3-ms < *mij-s'3-n'd'-3-ms 'продавать' < ф.-у. *meke-; м. tu-ms (э. tuje-ms) 'уйти', tu-s3-nd-3-ms < *tuj-s3-nd-3ms 'уходить' < *to^3-; а также м. sa-s3-nd-3-ms 'приходить' < *saj-ss-nds-ms, но t'ij3-n'd'-3-ms 'делать', s'ij3-n'd'-3-ms 'расчесывать'. Во всех этих случаях выпадению подвергся рефлекс исторического гласного *е.
На морфемном стыке может выпадать и широкий гласный а, которому предшествует одиночный сонорный или звонкий шумный; в первом слоге, согласно закономерности, стоят гласные заднего ряда u<*o, o<*u, a<*a: м. ufa- (э. puva-) 'подуть' - uf-s'3- 'дуть', но ufa-k 'подуй' < ур. *puws— *pup- 'дуть' [ОФУЯз, 1974, с. 402]; sor'-s'3- 'размешивать', но sor'a-k 'размешай' < об. мд. *sor'a- 'размешать'; mor-s'3- 'напевать', но mora-k 'пой, спой' < об. мд. *mora- 'петь'; mar-s'3- 'накладывать, насыпать (длит.)', но mara-k 'наложи, насыпь' < об. мд. *mara-'накладывать, насыпать'; par-s'3- 'мычать (длит.)', но para-k 'мычи' < об. мд. *para- 'мычать'; м., э. nolams 'лизнуть' - nol-s'3- 'облизывать', но nola-k 'оближи'
< ур. *nolf 'лизать' [Там же, с. 406]; м. ud3- (э. udo-) 'спать' - uc'-c'3- 'спать (длит.)', но ud3-k 'спи' < ф.-у. *oSa- 'спать' [Там же, с. 419].
Широкий гласный основы, восходящий к финно-угорскому *ü, выпадает реже, при этом в первом слоге, согласно закону сингармонизма, выступают гласные переднего ряда: м. er'a- / er'ü- / ir'a- / ir'e-, э. er'a 'жить' - er'-s'3- 'находиться', но er'a-k 'живи' < ф.-у. *el'ü- 'жить' [Там же, с. 405]; per'-s'3- 'загораживать, отгораживать', но per'a-k 'загороди, отгороди' < об. мд. *per'a- 'загородить, отгородить'
< ф.-у. *per'ü-; vel'-s'3- 'валится', vel'a-k 'свались' < об. мд. *vel'a- 'валиться' < ф.-у. *wel'ü.
Массовое выпадение 3 наблюдается в форме императива:
1) 3 < *e:
м. n'aj3- (э. n'eje-) 'видеть; смотреть' - n'üJ-t' 'смотри' < ф.-у. *nüke- 'видеть; смотреть' [Там же, с. 417]; м. pel'3- (э. pel'e) 'бояться' -peL'-t' 'бойся' < ур. *pel'e-'бояться' [Мосин, 1989, с. 9]; м. t'ij3- (э. t'eje-) 'делать' - t'i-k 'сделай' < ф.-у. *teke-'делать' [ОФУЯз, 1974, с. 418]; м. mün'3- (э. men'e-) 'вырваться' - müt'-t' 'вырвись'
< ур. *mene- 'идти; ехать' [Мосин, 1989, с. 9];
2) э < *á:
м. каГэ- (э. kel'e-) 'идти вброд' - káL'-t' 'иди вброд' < ф.-у. *kál'á- [ОФУЯз, 1974, с. 419];
м. п'И'э- (э. n'il'e-) 'глотать' - n'iL'-t' 'проглоти' < ф.-у. *n'álmá 'язык' [Там же, с. 412];
3) э < *а:
м. уа^э- (э. valgo-) 'спуститься' - valk-k 'слезь; спустись' < ф.-у. *walka 'слезать; спускаться; сходить вниз' [Там же, с. 419];
м. javэ- (э. javo-) - jaf-t 'раздели' < ур. *jaka- 'разделить' [Там же, с. 406];
4) э < *
м. mus'ka- (э. mus'ke-) 'стирать' - mus'k-k 'стирай' < ур. *mos'k$- 'мыть' [Там же, с. 406];
м. suskэ- (э. susko-) 'откусить' - susk-k 'откуси' < ур. *sosk$ 'кусать' [Там же, с. 406];
м. кol'gэ- (э. kol'ge-) 'капать; течь' - kol'k-k / kol'-k 'капай' < ур. *kulk$ 'плыть (по течению)' [Там же, с. 406];
м. toцgэ- (э. tongo-) 'сунуть' - tonk-k / ton-k 'засунь' < ф.-у. *tutfk$ 'проникать; совать' [Там же, с. 419];
м. Шуэ- (э. lovo-) 'читать; считать' - luf-t 'читай; считай' < ур. *luk$ 'читать; считать' [Там же, с. 407].
Гласный э, восходящий к финно-угорским *a, *f, выпадает после взрывного консонанта k, g (< *k):
Из иллюстративного материала видно, что в мордовских языках широкое распространение имеет закон палатальной гармонии; в мокшанском языке под его действием находятся не только гласные полного образования, но и варианты редуцированной гласной фонемы [Цыганкин, Иванова, 2019, с. 510-511].
Выводы
Сравнительный анализ языкового материала показал: консонантные комплексы в мордовских языках носят инновационный характер.
В начале слова они появились в разные периоды развития мордовских языков, и их образованию способствовали изменения в акцентологической системе, начавшиеся еще в общемордовском языке, скорее всего, под влиянием неродственных языков.
В мокшанском языке таких слов больше, по сравнению с эрзянским языком.
Согласно закономерности, выпадению подвергся редуцированный гласный -рефлекс финно-угорских гласных верхнего подъема *u, *i, *ü, когда он оказывался в безударной позиции.
Наличие консонантных комплексов в обоих мордовских языках говорит о том, что редуцирование гласных *u, *i началось еще в общемордовском языке, а к позднемордовскому периоду гласный выпал: *uskal > *эskal ~ *sэka-l > ska-l; *sisna ~*siksna > *^sna ~*^ksna > м. sna, э. ksna.
Больше других изменился финно-угорский гласный переднего ряда *ü. В системе вокализма современных мордовских языков такой гласный отсутствует, это дает нам право предположить, что его исчезновение (возможно, через промежуточную ступень ü > i > э) произошло еще в домордовское время. Причина потери ударения заключается в более звучных гласных á или е вне первого слога, которые перетянули ударение на себя.
Особый интерес вызывают слова третьей группы, в которых ударение с первого слога переместилось на узкий гласный не первого слога, что противоречит закономерностям мокшанской акцентуации. По существующей закономерности, узкий гласный первого слога не теряет своего ударения, если в последующих слогах такие же узкие гласные. Всё дело в том, что в словах типа кь1Г / кэь1Г 'ягода', кв1'Ч / кэв1'Ч] 'пляшет' и рЧ 'конец', кЧу 'камень' гласный Ч имеет разную этимологию. В первых двух еще в общемокшанском языке он употреблялся в составе дифтонгического сочетания (кьй < *кэь1у 'ягодка'; кв1Ч < 'пляшет'), кото-
рое также обладает способностью перетягивать ударение с гласных и, Ч (Г), э на себя; тогда как в словах рЧ, ь'И'та гласный Ч является результатом сужения общемордовского *е: рЧ < *ре, ь'И'та < *^е1'та.
Образованию консонантных комплексов в середине и в конце слова способствовало выпадение конечного гласного непроизводной основы при агглютинации реляционного или деривационного аффикса, а также присоединение к первичной консонантной основе аффикса с начальным консонантом.
Выпадение гласных на морфемном стыке подчиняется своим закономерностям. Так, в именах выпадает только редуцированный гласный, которому предшествует биконсонантный комплекс: смычно-проходной (сонорный) + взрывной (й, й', 1, 1', g, к); выпавший э чаще восходит к финно-угорским *е-овым основам; первый слог был сформирован гласными о<*и, и<*о.
В глагольных основах выпадает не только редуцированный э, но и широкий гласный а, причем не только в *е-овых, но и в *а/а-овых основах. На морфемном шве ауслаутный гласный основы закономерно исчезает после одиночного согласного, реже после сочетания согласных. Основная причина выпадения - его заведомо слабая позиция.
Список сокращенных названий языков, диалектов, говоров, источников
Гор. - городищенский диалект, индоир. - индоиранский язык, к. - коми язык, К.-саам. - кольско-саамский, м. - мокшанский язык, м. д. - мокшанский диалектный, м. л. - мокшанский литературный, мр. - марийский, мр. д. - марийский диалектный, мр.-г. - горно-марийский язык, Н.-саам. - норвежско-саамский, об. мд. -общемордовский язык, осет. - осетинский язык, снск. - санскрит, у. - удмуртский язык, ур. - уральский язык, ф. - финский язык, ф.-в. - финно-волжский язык, ф.-п. - финно-пермский язык, ф.-у. - финно-угорский язык, э. - эрзянский язык, э. д. - эрзянский диалектный, эст. - эстонский язык.
Список литературы
Ананьина К. И. Особенности начала слова в диалектах мокшанского языка // Финно-угристика. Саранск, 1978. Вып. 1. С. 16-21.
Бабушкина Р. В. Темяшевский диалект мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. Т. 4. С. 16-226.
Бубрих Д. В. Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1953. 272 с.
Деваев С. З. Средне-вадский диалект мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. Т. 2. С. 261-433.
Иванова Г. С. Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении: Автореф. ... д-ра филол. наук. Йошкар-Ола, 2006. 42 с.
Иванова Г. С., Ишаева Л. В. Явление сандхи в мокша-мордовском языке // Гуманитарные науки и образование: научно-методический журнал. 2015. № 2 (22). C. 109-111.
Иванова Г. С., Поляков О. Е., Жебраткина И. Я. Реализация финно-угорского гласного *e конца основы в мокшанском языке // Вестник Калм. ин-та гуманитарных исследований РАН. 2017. № 4. С. 141-146.
Керестеш Л. Основы мордовского языкознания. Дебрецен: Изд-во Дебрецен. ун-та, 2017. 186 с.
Ломакина Т. И. Городищенский диалект мокша-мордовского языка: Авто-реф. ... канд. филол. наук. Тарту, 1975. 27 с.
Лыткин В. И. Сравнительная фонетика финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания. М.: Наука, 1974. С. 108-213.
Лыткин В. И., Гуляев Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка. М.: Наука, 1970. 386 с.
Мосин М. В. Фонетическая структура финно-угорской основы слова в мордовских языках. Саранск: Изд-во Саран. ун-та, 1989. 60 с.
ОФУЯз - Основы финно-угорского языкознания. М.: Наука, 1974. 484 с.
Поляков О. Е. Фонетические системы мордовских (мокшанского и эрзянского) языков в синхроническом и диахроническом аспектах: Дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1997. 276 с.
СМЯз - Современные мордовские языки. Фонетика / Сост. и общ. ред. Л. В. Бондарко, О. Е. Полякова. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 203 с.
Феоктистов А. П. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания. М.: Наука, 1975. С. 248-344.
ФВЯО - Финно-волжская языковая общность / Под ред. Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1989. 272 с.
Хайду П. Уральские языки // Языки мира. Уральские языки. М.: Наука, 1993. C. 7-19.
Цыганкин Д. В., Иванова Г. С. Ассимилятивный потенциал сингармонизма в языках агглютинативного типа // Вестник угроведения. 2019. Т. 9, № 3. C. 510-518.
Цыганкин Д. В., Мосин М. В. Этимологиянь валкс. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. 234 с. (на морд. яз.)
Шахматов А. А. Мордовский этнографический сборник. СПб.: Тип. Имп. АН, 1910. 878 с.
Bartens R. Mordvalaiskielten rakenne ja kehitus. Suomalais-ugrilaisen seuran toi-mituksia. Helsinki, 1999. 183 p.
Itkonen E. Die Laut-und Formenstruktur der finnisch-grischen Grundsprache // UAJb. 1962. № 24. S. 199-201.
Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. Akademishe Abhandlung. Helsingfors, 1893. Mordwinische Lautlehre. MSFOu XXII. Helsingfors: Société Finno-Ougrienne, 1903. 123 p.
H. Paasonens Mordwinisches Wörterbuch. Helsinki, 1990. Vol. 1: A-J. Suomalais-ugrilainen seura. 557 p.
References
Anan'ina K. I. Osobennosti nachala slova v dialektakh mokshanskogo yazyka [Features of the beginning of the word in the dialects of the Moksha language]. In: Finno-ugristika [Finno-Ugric studies]. Saransk, 1978, iss. 1, pp. 16-21.
Babushkina R. V. Temyashevskiy dialekt moksha-mordovskogo yazyka [The Te-myashevsky dialect of the Moksha-Mordovian language]. In: Ocherki mordovskikh dialektov [Essays of Mordovian dialects]. Saransk, Mordov. kn. izd., 1966, vol. 4, pp. 16-226.
Bartens R. Mordvalaiskielten rakenne ja kehitus. Suomalais-ugrilaisen seuran to-imituksia. Helsinki, 1999, 183 p.
Bubrikh D. V. Istoricheskaya grammatika erzyanskogo yazyka [The historical grammar of the the Erzya language]. Saransk, Mordov. kn. izd., 1953, 272 p.
Devaev S. Z. Sredne-vadskiy dialekt moksha-mordovskogo yazyka [The Middle Vadsky dialect of the Moksha-Mordovian language]. In: Ocherki mordovskikh dialektov [Essays of Mordovian dialects]. Saransk, Mordov. kn. izd., 1963, vol. 2, pp. 261-433.
Feoktistov A. P. Mordovskiye yazyki [The Mordovian languages]. In: Osnovy finno-ugorskogo yazykoznaniya [Fundamentals of Finno-Ugric linguistics]. Moscow, Nauka, 1975, pp. 248-344.
Finno-volzhskaya yazykovaya obshchnost' [Finno-Volga language community]. B. A. Serebrennikov (Ed.). Moscow, Nauka, 1989, 272 p.
Itkonen E. Die Laut-und Formenstruktur der finnisch-ugrischen Grundsprache. UAJb. 1962, no. 24, pp. 199-201.
Ivanova G. S., Ishayeva L. V. Yavleniye sandkhi v moksha-mordovskom yazyke [The phenomenon of sandhi in the Moksha-Mordovian language]. The scientific and methodical journal "The Humanities and Education". 2015, no. 2 (22), pp. 109-111.
Ivanova G. S., Polyakov O. E., Zhebratkina I. Ya. Realizatsiya finno-ugorskogo glasnogo *e kontsa osnovy v mokshanskom yazyke [Implementation of the Finno-Ugric vowel *e of the end of the base in the Moksha language]. Oriental Studies (Vestnik KIGIRAN). 2017, no. 4, pp. 141-146.
Ivanova G. S. Sistema glasnykh v dialektakh mokshanskogo yazyka v istoricheskom osveshchenii [The system of vowels in the Moksha dialects in historical view]. Abstract of Dr. philol. sci. diss. Yoshkar-Ola, 2006, 42 p.
Kerestesh L. Osnovy mordovskogo yazykoznaniya [The fundamentals of Mordovian linguistics]. Debrecen, Debrecen State Univ., 2017, 186 p.
Khaydu P. Ural'skiye yazyki [Uralic languages]. In: Yazyki mira. Ural'skiyeyazyki [World Languages. Uralic languages]. Moscow, Nauka, 1993, pp. 7-19.
Lomakina T. I. Gorodishchenskiy dialekt moksha-mordovskogo yazyka [Gorodi-shchensky dialect of the Moksha-Mordovian language]. Abstract of Cand. philol. sci. diss., Tartu, 1975, 27 p.
Lytkin V. I., Gulyaev E. I. Kratkiy etimologicheskiy slovar' komi yazyka [Concise etymological dictionary of the Komi language]. Moscow, Nauka, 1970, 386 p.
Lytkin V. I. Sravnitel'naya fonetika finno-ugorskikh yazykov [Comparative phonetics of Finno-Ugric languages]. In: Osnovy finno-ugorskogo yazykoznaniya [Fundamentals of Finno-Ugric linguistics]. Moscow, Nauka, 1974, pp.108-213.
Mosin M. V. Foneticheskaya struktura finno-ugorskoy osnovy slova v mordovskikh yazykakh [Phonetic structure of the Finno-Ugric word basis in the Mordovian languages]. Saransk, SSU Publ., 1989, 60 p.
Osnovy finno-ugorskogo yazykoznaniya [Basics of Finno-Ugric linguistics]. Moscow, Nauka, 1974, 484 p.
Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. MSFOu XXII. Helsingfors, Société Finno-Ougrienne, 1903, 123 p.
Paasonens H. Mordwinisches Wörterbuch. Vol. 1: A-J. Suomalais-ugrilainen seura. Helsinki, 1990, 557 p.
Polyakov O. Ye. Foneticheskiye sistemy mordovskikh (mokshanskogo i erzyansko-go) yazykov v sinkhronicheskom i diakhronicheskom aspektakh [Phonetic systems of Mordovian (Moksha and Erzya) languages in synchronic and diachronic aspects]. Dr. philol. sci. diss. St. Petersburg, 1997, 276 p.
Shakhmatov A. A. Mordovskiy etnograficheskiy sbornik [Mordovian ethnographic collection]. St. Petersburg, Tip. Imp. AN, 1910, 878 p.
Sovremennyye mordovskiye yazyki. Fonetika [Modern Mordovian languages. Phonetics]. L. V. Bondarko, O. Ye. Polyakov (Eds). Saransk, Mordov. kn. izd., 1993, 203 p.
Tsygankin D. V., Ivanova G. S. Assimilyativnyy potentsial singarmonizma v yazy-kakh agglyutinativnogo tipa [Assimilative potential of syngarmonism in agglutinative languages]. Bulletin of Ugric studies. 2019, vol. 9, no. 3, pp. 510-518.
Tsygankin D. V., Mosin M. V. Etimologiyan' valks [Etymological dictionary]. Saransk, Mordov. kn. izd., 1998, 234 p.
Информация об авторе
Галина Софроновна Иванова, доктор филологических наук, профессор
Information about the author Galina S. Ivanova, Doctor of Sciences (Philology), Professor
