О проекте «Акты Российского государства» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

С. Н. Кистерев

О ПРОЕКТЕ «АКТЫ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА»

Окончание минувшего 2018 года ознаменовалось в истории отечественной археографии примечательным событием, истинное историческое значение которого теперь, вероятно, трудно оценить по достоинству, поскольку пока нет возможности достаточно определенно говорить о грядущих последствиях, однако и само свершившееся никак нельзя обойти молчанием.

Заинтересованной публике представлены основные положения научно-исследовательского и издательского проекта «Акты Российского государства. Государственные и корпоративные архивы России XIII-XVII веков», презентация которого осуществлена на нескольких страницах, предваряющих публикацию первого в ряду намеченных программой тома документов.1 Этим немногим страницам, на наш взгляд, обязательно следует уделить особое внимание, поскольку помещенные на них тексты дают некоторые основания судить о содержании всего проекта в целом и если не о преследуемых при этом целях, то хотя бы о способе его реализации.

Прежде же, чем обратиться к собственно вводным статьям, стоит отдельно отметить, что основное содержание открывающегося ими тома составляет публикация одной из книг записей «Литовской метрики», известного комплекса материалов канцелярии Великого княжества Литовского. Книга содержит документы эпохи правления великого князя Александра, а ее издание, отражая сложившуюся еще в XIX в. традицию, озаглавлено как «Акты, относящиеся к истории Западной России». Следование традиции иной раз бывает вполне

1 Акты Российского государства. Государственные и корпоративные архивы России ХШ-ХУ11 веков. Т. 1. Акты, относящиеся к истории Западной России. Вып. 1. М., 2018.

© С. Н. Кистерев, 2019

оправданно, поскольку тем самым соблюдается связь с более ранними этапами исследования и публикации одних и тех же документов. По этой причине существенных претензий авторам заголовка отдельного тома предъявлять не приходится. Иное дело — помещение этих же документов в серийное издание, осуществляющееся под наименованием «Акты Российского государства». Великое княжество Литовское ни при Александре Ягеллончике, ни при его преемниках в состав собственно Российского государства не входило, более того, оно в силу определенных обстоятельств составляло часть другого государства, вместе с которым длительное время перемежало мирное сосуществование с Россией эпизодами острых конфликтов и даже продолжительных военных столкновений. И ныне территории, к коим относятся размещенные в книге записей акты, лежат вне пределов Российского государства, почему не может не возникнуть, на наш взгляд, закономерный вопрос: что именно авторы заявленной программы «Акты Российского государства» понимают под этим самым государством? Странным образом ответа на столь естественный вопрос в опубликованных материалах не находится, почему читатель остается в некоем недоумении, которое не развеивается, даже когда он прочитывает первый из предшествующих документам «Литовской метрики» вводный текст, озаглавленный «Обращение ... к читателям издания „Акты, относящиеся к истории Западной России"», то есть не всей предполагаемой серии, а именно наличного тома.

Это «Обращение» принадлежит перу заместителя «Руководителя Администрации Президента Российской Федерации» М. М. Магоме-дова (или хотя бы им подписано), являющегося по совместительству руководителем организованной высшей государственной властью рабочей группы «по реализации» всего указанного проекта. Означает ли сей факт, что в высших эшелонах государственной власти современной России бытует столь же смутное представление о территории страны, ее географии и истории? Не беремся предложить внятного ответа, склоняясь к мысли, что в существо вопроса и сам руководитель рабочей группы не особенно вдавался. Разумеется, не стоит усматривать в данном обстоятельстве каких-то политических мотивов, но заметим, что научного подхода к исполнению проекта не наблюдается уже на стадии его разработки.

Впрочем, странным выглядит и то, что главой программы оказался не кто-либо из ведущих специалистов из числа почитающих себя историками или археографами, а администратор. В прошлые времена нередко случалось, что авторы предваряли публикации своих трудов посвящениями власть предержащим или обращениями к вельможам. Многое изменилось, и одной из сторон прогресса, видимо, стало стремление чиновников оставить следы своей деятельности на стра-

ницах научных изданий, а то и просто возглавить целые направления ученых работ. И в этом их нельзя упрекнуть, коль в среде самих историков не находится способных и достаточно деятельных личностей, в качестве подлинных руководителей берущих на себя ответственность за успех дела и за содеянное. Можно лишь сожалеть, что в столь уважаемом учреждении, каковым еще недавно считалась Академия наук, никого годного не оказалось.

Будь иначе, можно было бы надеяться, что и вторая составляющая название проекта не оставляла бы неясностей своей формулировкой. Обнаруживая, что предусматриваются исследование и публикация документов «государственных и корпоративных архивов», читатель не может не задаться вопросом, об архивах какого времени идет речь. Если об указанных здесь же XIII-XVII веков, то от завершающего этот период столетия до нашего времени дошли пусть не столь многочисленные документальные комплексы частного происхождения, которые, следует думать, останутся вне поля зрения участников программы. Нет ничего странного в том, что чиновники не учли возможности существования личных или семейных архивов, думать о частных лицах совсем не их специальность, коль первым долгом считается забота о государственных и корпоративных интересах. Однако упомянутые г-ном Магомедовым «ведущие ученые-историки» достаточно осведомлены о бытовании в допетровской России таких документальных собраний, и умолчание о них кажется более чем странным.

Адресуясь к тем из читателей, кого он может считать своими друзьями, г-н Магомедов заявляет: «Отечественная история — повод для гордости миллионов наших сограждан». Удивительно, что история лишь повод для гордости, но никак не причина ее, что кажется более существенным. Может быть, это лишь неудачное выражение, может быть, отражение привычки видеть в исторических событиях только повод для проведения какой-либо кампании или торжества. Гадать не станем, но и пройти мимо не в силах.

Несколькими строками далее в «Обращении» утверждается, что «на сегодняшний день накоплен колоссальный корпус документов по истории средневековой Руси, требующих глубокого изучения и последующей научной публикации». Позвольте, вправе спросить внимательный и придирчивый читатель, разве в предшествующие, как минимум, десятилетия не проводилось такого исследования и, если исходить из тезиса о бесконечности познания и оставить в стороне вопрос об изучении, разве не было подготовлено и выпущено в свет немалое количество публикаций тех же актовых материалов? Или все труды предшественников участников вновь созданной группы отныне должны быть признаны ненаучными и подлежат замене? Не-

возможно отделаться от мысли, будто в данном случае оправдывается поговорка о новой метле, которая метет своеобразным способом, только практика показывает, что не всегда он оказывается действительно новым. Ведь и сам представленный том готовился задолго до провозглашения проекта, а явившись из типографии несколько лет назад, был и остается в своем первозданном виде образчиком «научной публикации», даже достойным оказаться во главе декларируемого проекта. Опять же допустим, что имеем дело с неудачным выражением, на которое странным образом не обратили внимание и те члены научно-редакционного совета, которые в относительно недавние годы успешно занимались публикацией актов ХУ-ХУ1 вв.

«В состав рабочей группы, — пишет далее г-н Магомедов, — вошли ведущие ученые, руководители заинтересованных научных организаций, представители федеральных органов исполнительной власти, средств массовой информации, бизнеса и экспертного сообщества». Перечисление, достойное планов, громадьем которых восхищался один из немодных ныне поэтов, но коль речь идет всего лишь о сопровождаемой исследованием подготовке научных публикаций документов, то неясной оказывается роль в этом деле официальных лиц из разряда представительной власти, кого-то, по-видимому, из журналистского сообщества и бизнеса. Все они тоже будут исследовать акты, копировать их тексты, заниматься археографической обработкой и комментированием? И если все столь серьезно, то почему бы не привлечь и представителей законодательной власти, которые могли бы на самом высоком уровне утвердить какие-нибудь новые, в меру своего понимания проблемы, правила публикации, чтобы положить конец всяким на сей счет разногласиям в ученой среде? Вероятно, не помешало бы и участие прокуроров и судей, дабы достойно защищать чьи-то «авторские права» и успешно разрешать возможные конфликты и недоразумения.

Совсем уж непонятно упоминание в представленном перечне некоего «экспертного сообщества». В его составе заведомо не может оказаться ни ведущих ученых как знатоков дела, ни руководителей научных учреждений, кои не всегда в деле достаточно разбираются, но хотя бы приблизительно понимают, о чем должна идти речь. Следовательно, существуют некие эксперты, чья квалификация превосходит соответствующие качества не только специалистов из числа историков и археографов, но даже их начальников, управляющих целыми научными коллективами. Почему бы тогда этим экспертам не заменить собой некоторую часть рабочей группы? Или они просто «не ведущие ученые»? Тогда почему они — эксперты?

Как бы то ни было, большим достоинством провозглашенной программы, по мнению г-на Магомедова, является то, что «впервые

за многие годы деятельность по изучению актов Российского государства вышла на качественно новый уровень, предполагающий системное взаимодействие власти, науки и бизнеса для реализации сложных и многоуровневых задач». Без науки такое предприятие, действительно, обойтись никак не может, и если бы О. И. Хоруженко заранее не подготовил своего труда, то и представлять на конец минувшего года было бы нечего, а коль процесс застопорится у археографов, то и в дальнейшем такая опасность сохраняется. Власть тоже оказывается при деле, ее помощь, как явствует из текста «Обращения», неоспорима, а с такими друзьями, что называется, никого иного и не надо. Остается, правда, непонятной в планируемом изучении актов роль бизнеса, разве что «дойной коровы», призванной «выполнить свой социальный долг» и в добровольно-принудительном порядке профинансировать все, что ему скажут, и в объемах, в которых потребуют. Зато единство элит — властной, интеллектуальной и деловой — в достижении великой цели налицо.

И самое примечательное, что уже и продукт можно представить. «В ваших руках, — обращается г-н Магомедов к своим друзьям, — практический результат такой деятельности», имея в виду все тот же подготовленный О. И. Хоруженко со товарищи первый том. Поистине находчивость в данном случае феноменальная, хотя и давно практикуемая. Труд в первом издании вышел из печати еще в 2012 году, когда и проекта, утвержденного высшей властью, не существовало, но, кажется, ничто не мешает предложить его в качестве результата работы в рамках программы. Можно лишь догадываться, сколько еще подобных томов, подготовленных ранее образования «рабочей группы» или вне связи с ней, окажется в составе задуманной серии с целью демонстрации успешной деятельности большого коллектива.

Впрочем, достаточно об «Обращении» г-на Магомедова, тем более что не в нем по-настоящему раскрыто содержание проекта, руководить коим он призван. Более важным представляется сказанное Ю. А. Петровым и А. А. Горским, излагающими основные положения программы, заодно не преминувшими отметить былые научные заслуги своего учреждения — Института российской истории РАН. Такое напоминание, подчеркивающее непрерывную традицию в исследовании и публикации исторических источников, вполне уместно в данном случае, хотя не во всем кажется бесспорно точным. Б. Д. Греков никогда не работал в ИРИ, поскольку в его время самого такого института не существовало и ему приходилось возглавлять иные коллективы. Это, конечно, мелочь, вполне извинительная, когда речь идет об авторитете учреждения и требуется назвать несколько имен академиков, участвовавших в исследовании и издании актовых материалов. Правда, не может не вызвать недоумения отсутствие среди

особо отмеченных упоминания современника Б. Д. Грекова, не менее прочих известного своими актовыми публикациями — С. Б. Ве-селовского, но забывчивость не стоит возводить в ранг греха, коль она случайна или допущена по незнанию, кое тоже грехом не считается.

Подчеркнув статус своего института, Ю. А. Петров и А. А. Горский переходят непосредственно к изложению проекта и на первое место ставят публикацию в его рамках трех книг «Литовской метрики», одна из которых представляется уже вторым изданием. Можно полагать, что оставшиеся два тома ныне подготовлены в достаточной мере под руководством того же О. И. Хоруженко и в недалеком будущем появятся в свет. При этом приводятся даже мотивы, позволяющие включить эти и еще две из того же фонда книги в состав серии: «Материалы метрики . являются документальным источником первостепенного значения по истории Литвы, Белоруссии, Украины и русских земель, входивших в состав Великого княжества». Сказанное может показаться недостаточным в качестве аргумента в пользу причисления документов литовского государства к актам государства российского, но, возможно, иных путей издания действительно важнейших материалов не усматривается и из двух зол — пренебрежение научной точностью и необходимость отказа от использования удобного случая — выбирается, на взгляд авторов проекта, меньшее.

Следующим по очереди, хотя и не по значению, является издание духовных и договорных грамот русских князей, предпринимаемое под началом В. А. Кучкина, немало потрудившегося в последние десятилетия над их текстами и, видимо, готового предложить не только опыты новых прочтений, но и новые же комментарии, не нашедшие места в его ранее опубликованных работах. Вряд ли можно усомниться в полезности такого предприятия, особенно если публикатору удастся учесть в комментариях результаты всех новейших и не только им осуществленных изысканий, касающихся привлекаемых к изданию грамот.

Не вызывает никаких сомнений и необходимость переиздания отдельным томом новгородских и псковских документов Х11-ХУ веков, тем более, что проводившиеся И. Ю. Анкудиновым многолетние изыскания существенным образом расширяют круг известных, требующих введения в оборот материалов. Правда, при этом придется некоторым образом расширить хронологические рамки проекта в целом, который в своем первозданном виде почему-то начальным этапом предполагает XIII столетие. Возможно, такая неувязка стала следствием совмещения труда ученых специалистов и сторонних лиц, но ее преодоление пойдет лишь на пользу делу.

Зато такого же расширения хронологии не потребует, видимо, издание тома, в котором предусматривается поместить тексты законодательных актов XIV-XV веков, начиная с уставной грамоты Двинской земле 1397 г. и заканчивая, насколько можно понять, судебником Ивана III. Презентующие проект своеобразно обосновывают необходимость переиздания всех этих юридических памятников, которые, конечно, «публиковались, но в изданиях разного уровня и направленности; при этом никогда они не издавались под одной обложкой». Замечание о разном и явно не устраивающем проектировщиков уровне изданий, вероятно, касаются Новгородской и Псковской судных грамот, не исключено — Белозерской и Двинской уставных грамот и Записи о душегубстве. Относится ли то же к публикации великокняжеского судебника, сказать трудно. Настолько ли низко в мнении авторов презентации пало осуществленное в 1952 году издание кодекса, чтобы стараться заменить его новым? Чем их не устраивает в отношении точности воспроизведение текста судебника в томе, снабженном полным набором фотографий с оригинала рукописи? Или решающим доводом является необходимость собрать все законодательство указанных двух столетий под одной обложкой? И чем так важна эта самая единая обложка? К сожалению, ни Ю. А. Петров, ни А. А. Горский, ни оба вместе на эти вопросы не отвечают, может быть, ими и не задаваясь. Однако назойливая пытливая мысль заставляет продолжать спрашивать. Почему проект в целом посвящен XIII-XVII векам, а выбор юридических актов ограничивается XIV-XV столетиями? Нет бы собрать все под той же обложкой и судебники XVI в., и Соборное Уложение царя Алексея Михайловича, наконец-то научно издав его по письменному столбцу, чего еще никогда не делалось. А если вспомнить, что жизнь законодательного акта не ограничивается моментом его издания, что для большей части Руси проектируемый том продемонстрирует некий «беззаконный» период, в течение коего местные судьи, к примеру, во Владимирской или Тверской землях неизвестно чем руководствовались в своих решениях, то стоило бы озаботиться помещением под ту же обложку и какого-то вида Правды Русской, и княжеских церковных уставов, исходя из того, что прописанные единожды нормы вплоть до Ивана III в полном объеме никто не отменял. Вот была бы «обложка»!

Очередными в перечислении предполагаемых изданий неожиданно оказываются посольские книги. Как же так, снова спросит читатель, осведомленный, что, по меньшей мере, один из названных в составе редакционного совета — С. М. Каштанов — в прошлом немало усилий употребил на то, чтобы внести ясность в понимание, что из многочисленных исторических источников на самом деле может относиться к разряду актов, а что таковым не является ни при каких

условиях. Неужели он, как, впрочем, и некоторые другие его коллеги, неравнодушные к проблеме, предал забвению все, что отстаивал в своих ученых трудах и пропагандировал в учебном пособии? С какой стороны на посольские книги, ориентируясь хотя бы на их наименование в делопроизводстве соответствующих столетий и последующей историографии, можно смотреть как на акты? Разумеется, если самому термину не придавать его первоначального, но далекого от современного научного смысла. Или в данном случае возобладало стремление воспользоваться административным ресурсом властных структур и услугами бизнеса, чтобы наконец-то серьезным образом подвинуть дело издания этих ценнейших материалов, пусть даже и под не свойственным им в классификации исторических источников наименованием? Правда, пока, насколько можно судить по тексту Ю. А. Петрова и А. А. Горского, речь идет лишь об одной книге, касающейся сношений с Турцией в XVI в., что, впрочем, дела не поправляет.

Дальше — больше. Тот же проект, оказывается, предусматривает публикацию еще, как минимум, двух видов книг — разрядных и родословных. Не будем спрашивать, к какой разновидности собственно актов они относятся современными виднейшими учеными и археографами, поскольку получение удовлетворяющего ответа полагаем невозможным. Как вряд ли такового будет удостоен и вопрос о причине причисления к актам ХШ-ХУП веков всего того, что публиковалось и будет опубликовано в серии «Письма и бумаги императора Петра Великого», очередные тома которой должны включать в себя документы только первой четверти ХУШ века. Создается впечатление, что, пользуясь случаем, в проект втиснуты все проводящиеся в Институте российской истории археографические работы, хоть как-то укладывающиеся в обозначенные хронологические рубежи, а иногда и выходящие за их пределы. Похвальная с точки зрения деловитости оборотистость, только как она согласуется с научными принципами? Почему бы не присоединить ко всему прочему писцовые и переписные книги, книги кабальные и таможенные, наконец, кабацкие, вовсе не пользующиеся вниманием археографов? Думается, руководитель проекта г-н Магомедов не стал, да и не сумел бы что-либо возразить и в этом случае. Или готовых к тому исполнителей не находится?

Несмотря на непомерное и, как думается, неоправданное расширение видового состава предложенных к изданию материалов, не оставляет ощущение, что чего-то в перечне работ не хватает, что-то существенное пропущено. Действительно, подскажет внимательный читатель, не упомянуты ни разу фигурирующие в общем заголовке проекта корпоративные архивы, под коими в заявленной хронологии трудно понимать что-либо иное, чем комплексы монастырских документов, значительная часть которых всегда и рассматривалась

как собственно акты, будь то княжеские и царские жалованные или частные купчие и разъезжие. Ю. А. Петров и А. А. Горский в своей презентации проекта о них умолчали, и это обстоятельство позволяет обоснованно полагать, что в данную программу такого рода документы, наиболее многочисленные и не в последнюю очередь важные, оказались не включенными. Следовательно, ожидать в ближайшее время от участников проекта издания очередных томов документов хотя бы Троице-Сергиева монастыря, об относительной готовности которых в прежние годы говорилось вполне определенно, не приходится. Впрочем, возможно, в этом есть и своя хорошая сторона: по крайней мере, не даст себя знать мания переиздания давно и качественно опубликованных актов, а изданием неопубликованного займется кто-то, более приверженный традиции взгляда на акты как на строго определенный тип юридических документов.

Завершая обозрение представленного утвержденного высшими инстанциями проекта, заметим, что в отдельных своих частях он видится вполне выполнимым и посильным для привлеченных к его реализации участников, но взятый в целом производит впечатление далекого от науки предприятия. Не затрудняя себя, предоставим читателю возможность дать ему достойную характеристику.

Только выбирайте выражения!