CC BY
40
УДК 340.115 ББК 67.021
Халилова Роза Мирзагасановна Khalilova Rosa Mirzagasanovna
старший преподаватель кафедры гражданского права Дагестанского государственного университета народного хозяйства.
Senior Lecturer, Department of Civil Law, Dagestan State University of the National Economy. E-mail: kaflanova@yandex.ru
О ПРИЗНАКАХ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА НА ЗАЩИТУ ЗАКОНА About the signs of the human right to the protection of the law
В статье дается характеристика общих и специальных признаков права человека на защиту закона. Исследовав общие признаки, автор приходит к выводу, что право человека на защиту - это естественное право. Обосновывая специальные признаки, автор выявляет особенности юридической природы права человека на защиту закона как синтетического явления правовой действительности.
Ключевые слова: естественное право, субъективное право, объективное право, правозащитная безопасность, структура права, синтетическая природа права, регулятивная ценность права.
Правозащитная безопасность как сущностная основа права человека на защиту закона предопределяет, с одной стороны, принадлежность этого права к праву естественному, то есть к общей системе прав и свобод человека, а с другой - его синтетичность как особого юридического процессуального явления. Признаки, свидетельствующие о принадлежности права человека на защиту закона к общей системе прав и свобод человека, можно квалифицировать как общие, а свойства, характеризующие его синтетичность как юридического и процессуального явления, - специальные, присущие ему как отдельному естественному праву человека.
Смысл обоснования общих признаков права человека на защиту закона заключается в том, чтобы доказательно обосновать статус этого права как высшей правовой ценности, подчиняющей себе цель существования государства.
В юридической науке высказываются различные мнения относительно количества и содержания тех признаков прав и свобод человека, по наличию которых можно было бы отнести то или иное субъективное право физического лица к группе его естественных прав.
The article gives characteristics of the General and special signs of the human right to protection of the law. Examining General characteristics, the author concludes that the human right to defense is a natural right. Justifying the special characteristics that the author identifies features of the legal nature of the human right to the protection of the law as a synthetic phenomenon of legal reality.
Keywords: natural right, subjective right, objective right, human rights security, structure of law, the synthetic nature of law, the regulatory value of the rights.
С точки зрения С. С. Алексеева, к числу таких важнейших свойств естественных прав следует относить их строгую смысловую общечеловеческую определенность как выразителей сути человеческого бытия, их неотъемлемость от человека, а также их призвание -защищать человека от власти, ее произвола [1, с. 122]. У нас нет каких-либо существенных замечаний относительно приведенных соображений С. С. Алексеева, однако считаем, что более предметную характеристику общих черт прав человека предлагают Л. П. Рассказ и И. В. Упоров. По их мнению, каждому естественному праву присущи такие черты, как его возникновение с момента рождения человека, неотчуждаемость (неотъемлемость), выражение в нем наиболее существенных возможностей развития человека, его способности к непосредственной реализации [11, с. 15]. Все эти черты относятся и к праву человека на защиту закона.
Так, право человека на защиту закона возникает еще до рождения, что прямо провозглашено в Конвенции о правах ребенка, в преамбуле которой записано: «...Ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, вклю-
чая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения» [4, с. 307].
Появление такого свойства у права человека на защиту закона как его неотчуждаемость от своего носителя продиктовано постоянным существованием человека в правовой среде, которая и содержит потенциальные либо реальные юридические угрозы его безопасности. В этой связи даже временное изъятие либо ограничение права человека на защиту закона чревато негативными, а в ряде случаев и невосполнимыми утратами личностью своих правовых качеств или благ, принадлежащих ей по закону. Поэтому ч. 2 ст. 17 Конституции РФ определила, что основные права и свободы человека неотчуждаемы, а ч. 1, 3 ст. 46 признали за каждым человеком право защищать свои права и свободы как в национальном, так и в международном судах. Наряду с перечисленными общими признаками, право человека на защиту закона обладает и таким свойством, как способностью непосредственной реализации. Непосредственная форма реализации права человека на защиту закона установлена ст. 18 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими.
Непосредственная реализация прав и свобод человека - это та форма их осуществления, в которой человек прямо, то есть без какого-либо опосредующего правоприменительного акта компетентного субъекта, реализует принадлежащие ему права. В непосредственной форме человек осуществляет свое право на защиту закона способами самозащиты (обращения, жалобы, заявления в органы государственной власти, а также в общественные правозащитные организации и др.). Вместе с тем следует иметь в виду, что право человека на защиту закона может осуществляться и опосредованным путем, например, через право-реализационную деятельность государства, его органов и должностных лиц.
Таким образом, изложенное убедительно подтверждает, что право человека на защиту закона - это естественное право, которое не формулируется и не устанавливается государством, а только признается им и гарантируется, что придает этому праву статус юридического.
Обоснование специальных признаков права человека на защиту закона связано глав-
ным образом с выявлением особенностей в его юридической природе, которая и аккумулирует все его особенные черты как относительно-самостоятельного процессуального синтетического явления правовой действительности.
В правоведении существуют многочисленные попытки выявить и исследовать юридическую природу прав человека. Одна из них предпринята В. М. Лазаревым. По его мнению, юридическая природа прав человека концентрированно выражается в таких свойствах «как: а) права человека - особый вид субъективного права; б) структурированность прав человека на правомочия и юридические обязанности; в) обладание естественными правообязанностями человека регу-лятивно-правовой ценностью» [6, с. 22]. В целом поддерживаем такое понимание юридической природы прав человека, тем более, что в нем ярко отражена синтетичность прав человека - соединенность в них субъективных прав и обязанностей.
Тезис о соединенности субъективного и объективного права в правах человека все еще оспаривается некоторыми правоведами. Поэтому имеет смысл сослаться на мнение Д. И. Саблина о том, что естественные права получают юридическое оформление с помощью права объективного [12, с. 22]. Именно по этой причине феномен прав человека невозможно в полной мере понять ни с позиции только естественно-правовой концепции, ни с позиции теории позитивного права. Права человека - это особая юридическая материя, возникшая как результат диалектики естественного права с правом позитивным. Таким образом, необходимо признать, что особенность первого специального признака права человека на защиту закона, характеризующая его как синтетическое юридическое явление, состоит в том, что оно представляет собой опосредованное объективным правом процессуальное субъективное право. А это означает не что иное, как необходимость признания факта выраженности права человека на защиту закона в двух формах - субъективного и объективного права. Проанализируем данный признак.
Субъективное и объективное право - основные формы бытия права и главные элементы правового регулирования общественных отношений. Их отличие друг от друга заклю-
чается в том, что если субъективное право всегда персонифицировано и потому всегда оказывается «приуроченным» к субъекту правоотношений, то объективное право обезличено, способом его существования выступает нормативно-правовое предписание и законодательство в целом.
Одно из классических определений субъективного права предложил Ю. К. Толстой. По его мнению, «субъективное право может быть определено как закрепленная за управомочен-ным в целях удовлетворения его интересов мера возможного поведения в данном правоотношении, обеспеченная возложением обязанности на других лиц» [16, с. 45]. С теми или иными уточнениями это определение субъективного права признается большинством наиболее авторитетных отечественных правоведов (Н. Г. Александровым, С. Ф. Кечекья-ном, О. С. Иоффе, М. Д. Шаргородским и др.).
Принадлежность права человека на защиту закона к праву субъективному признается всеми и, как правило, исследуется именно в этом качестве. Проблема же его выраженности в форме объективного права остается малоизученной. Между тем без позитивации права человека на защиту закона в объективном праве его формально-правовая определенность и в конечном счете юридическая ценность вызывают весьма серьезные сомнения. Причина этих сомнений заключается не только в том, что право человека на защиту закона, выраженное наряду с другими его правами в объективном праве, придает человеку статус юридического существа, но и в том, что такая позитивация необходима для точного и полного формулирования в законодательстве правозащитных обязанностей государства по созданию должного режима правозащитной безопасности человека и его восстановления. Однако этим самым право человека на защиту закона не теряет и свойств права субъективного.
Таким образом, потребность человека в правозащитной безопасности прямо обуславливает существование права человека на защиту закона в двух формах - в форме права статутного и в форме права субъективного. В этом, с одной стороны, проявляется ин-тегративная роль его сущности - правозащитной безопасности, а с другой - выражается одна из наиболее ярких и лежащих на поверх-
ности его характеристик как синтетического юридического явления.
Право человека на защиту закона безотносительно того, в какой форме оно рассматривается (в форме субъективного или объективного права) является правом процессуальным. Этот вывод, который связываем с сущностью права человека на защиту закона, и под которой понимаем правозащитную безопасностью человека, нашел признание в юридической литературе. Так, К. Экштайн отмечает, что процессуальные права в системе прав человека - «это такие основные права, посредством которых индивидуум может принудить государственные органы действовать в духе правового государства и с помощью которых он только и может эффективно защищать свои конституционные свободы от возможных посягательств» [17, с. 42]. Е. А. Лукашева также считает, что правовой статус человека включает в себя и процессуальные права. Она отмечает: «Правовой статус включает в себя субъективные, в том числе и процессуальные права: право на обращение в государственные органы с жалобами и петициями, право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, право на обращение в суд, право на обращение в межгосударственные органы защиты и др.» [10, с. 36]. При этом естественным источником права человека на защиту закона остается человек, его социально-биологические потребности в обеспечении своей правозащитной безопасности как субъекта правовой жизни общества. Следует подчеркнуть особо, что это единственное право, которое призвано защищать интересы человека как стороны юридического отношения и не более того. С помощью этого права человек приобретает мощное правовое средство отстаивания своей правовой защищенности во взаимоотношениях с государством. Однако таковым оно становится только после позитивации в праве объективном. «Не конкретизированное в процессе позитивной нормотворческой деятельности естественное право фактически не имеет юридического значения ...» [7, с. 483], - замечает В. В. Лазарев.
Таким образом, без позитивации в правовых статутах (международных декларациях и национальных законах) право человека на защиту не является юридическим регулятором.
Однако и позитивация не изменяет естественной природы права человека на защиту закона, поскольку, как справедливо отмечает В. С. Нерсесянц, права человека даже после их официального признания и закрепления (во внутригосударственном и международном праве) остаются естественными, радикально отличными от позитивного (официально-властного, государственного, воле-установленного) права [9, с. 90].
С позиции сказанного недопустимо отрицать, но не следует и чрезмерно возвышать роль и значение статутной формы права человека на защиту закона. Ю. А. Тихомиров считает, что смысл статутного права в отношении основных прав и свобод человека и гражданина заключается в том, чтобы установить механизмы и процедуры их гарантированной реализации [15, с. 5]. Присоединяясь к этому мнению, полагаем, что оно нуждается в уточнении. В частности, путем указания на то, что юридические процедуры и гарантии осуществления основных прав и свобод человека и гражданина не тождественны правозащитным обязанностям и прежде всего государства, которые также нуждаются в вышеуказанных процедурах и гарантиях. В правоотношениях обязанности и права сторон - не гарантии и процедуры друг для друга, а взаимозависимые элементы одного целого - юридической связи сторон, которая и подлежит обеспечению процедурами и гарантиями. Поэтому полагаем, что смысл и назначение статутного права в отношении основных прав и свобод человека и гражданина значительно шире, чем очерчивает Ю. А. Тихомиров. Без возведения в закон правозащитных обязанностей государства право человека на защиту закона, как и любое иное право человека и гражданина, становится декларативным. Таким образом, для того, чтобы право человека на защиту закона приобрело реальное юридическое значение, необходимо возложение и соответствующих правозащитных обязанностей на государство, которые не следует отождествлять с процедурами и гарантиями этого права.
С позиций изложенного становится очевидным, что субъективная и объективная формы выраженности права человека на защиту закона со всей очевидностью демонстрируют его синтетический характер.
Второй признак, который также подтверждает нашу гипотезу о синтетической приро-
де права человека на защиту закона, заключается в его структурированности на права и обязанности.
Проблема структурированности права человека на защиту закона - одна из дискуссионных в юридической науке. Анализ соответствующей научной литературы обнаруживает, что в основе этой дискуссионности лежат различные причины, но в первую очередь особенности понимания различными авторами структуры субъективного права. Однако, с нашей точки зрения, проблема структурированности права человека на защиту закона не может быть исчерпана выявлением основных его правомочий как права субъективного. При ее решении следует учитывать, что само это право существует в двух формах - в форме права статутного (объективного) и в форме права субъективного.
В форме статутного права структура права человека на защиту закона включает в себя все виды этого права, прописанные в законе, а в форме права субъективного - виды правомочий, присущих каждому из них. При этом было бы ошибочным отождествлять заключенные в них права и обязанности, поскольку, как замечает Н. И. Матузов, «субъективное право гражданина, вытекающее из закона, и сам закон (норма) - не одно и то же. Их отождествление не только ошибочно, но и вредно» [8, с. 32]. В. В. Лазарев и С. В. Ли-пень также обратили внимание на то, что необходимо различать «так называемые статутные права и обязанности субъектов права, которые затем конкретизируются в правоотношениях, в так называемых субъективных правах и обязанностях» [6, с. 240]. Таким образом, различные юридические формы бытия права человека на защиту закона в обязательном порядке предполагают и различия в характере их элементного строения.
Также следует учитывать, что характеристика структуры рассматриваемого права не исчерпывается выявлением его горизонтально расположенных элементов. Она включает в себя и анализ их соподчиненности, то есть иерархичности этих элементов. Данное замечание особо важно в том смысле, что право человека на защиту закона относится к числу полисистемных прав, а само оно есть обобщенная и наиболее абстрактная форма существования входящих в него прав.
В качестве юридического основания, доказывающего наличие в одном, отдельно взятом субъективном праве человека, сопряженных между собой прав и обязанностей, имеет смысл привести мнение В. П. Грибанова о том, что всякое «субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы, как по своему содержанию, так и по характеру его осуществления. Границы эти могут быть большими или меньшими, но они существуют всегда. Границы есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность " в произвол и тем самым вообще перестает быть правом» [2, с. 22].
В какой бы форме не рассматривалось право человека на защиту закона, в его содержании необходимо выделять соответствующие права и обязанности. Данный вывод подтверждает мысль И. Сабо о том, что «попытка свести равновесие между правами и обязанностями к единичным правоотношениям отличается узостью» [13, с. 338]. Наиболее обобщенными и в этом смысле исходными элементами структуры статутного права человека на защиту закона выступают: право человека защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ) и корреспондируемое с ним требование: каждый обязан стремиться исполнять правозащитный долг (такого рода обязанность закреплена в ст. 1 Декларации о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы, согласно которой каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы на национальном и международном уровнях) [3, с. 263]. Это предельно обобщенная структура права человека на защиту закона, которая в свою очередь конкретизируется в относительно самостоятельных его видах: право человека на судебную защиту; право на самостоятельный выбор адвоката; право на рассмотрение дела в надлежащем суде; право на получение квалифицированной юридической помощи; право на презумпцию невиновности; право на защиту интересов, пострадавших от нарушений закона; право на применение действующего закона.
Вышесказанное о структуре права человека на защиту закона свидетельствуют о том, что это право обладает синтетической структурой.
Третий признак права человека на защиту закона - это регулятивная ценность. Аксиологический подход к исследованию права - один из традиционных в общеюридической науке. Наиболее полно он обоснован и продемонстрирован в работах С. С. Алексеева, Н. Ненов-ски, П. М. Рабиновича и некоторых других теоретиков права. На сегодняшний день признанно, что ценность права заключается в его полезности для личности, государства и общества, что наличие различных граней у этой полезности позволяет выделять собственно-правовые и инструментально-правовые, а последние подразделить на инструментально-обозначительную, инструментально-измерительную и инструментально-охранительную (защитную) ценности. Иного мнения на классификацию ценности права придерживается Р. М. Сайбудинов. Он полагает, что предельно общей ценностной характеристикой права является его полезность как юридического регулятора, которая, в свою очередь, складывается из его собственно-регулятивной и инструментально-регулятивной ценностей. Исследуя с этих позиций проблему ценности общепризнанных принципов правозащитного регулирования, автор приходит к выводу, что «собственно-регулятивная ценность общепризнанных принципов правозащитного регулирования состоит в том, что они аккумулируют в себе достижения человеческой цивилизации в организации и обеспечении защиты прав человека» [14, с. 100], а их инструментально-регулятивная - в способности «результативно воздействовать на общественные отношения, складывающиеся в сфере реализации права человека на защиту» [14, с. 107]. С нашей точки зрения, мнение Р. М. Сайбудинова наиболее приемлемо для анализа права человека на защиту закона как правовой ценности, к тому же оно предоставляет возможность исследования этого права в тесной связанности его собственно-регулятивной и регулятивно-инстру-ментальной полезности. С учетом этих соображений под регулятивной ценностью права человека на защиту закона следует понимать его способность обеспечивать индивиду как субъекту правовых отношений должное состояние
правозащитной безопасности и предоставлять правовые средства ее восстановления.
Должное состояние правозащитной безопасности человека - это такой режим его правовой защищенности, в котором отсутствуют юридические опасности и угрозы его правовому положению в правоотношениях. В состоянии режима правовой защищенности человек непосредственно пользуется правозащитной безопасностью как благом, что является условием для достижения им тех целей, по поводу которых он вступил в правоотношения. В этом и заключается собственно-регулятивная ценность права человека на защиту закона.
Изложенное о сущности и чертах права человека на защиту закона убедительно сви-
Литература
1. Алексеев С. С. Философия права. М., 1998.
2. Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.
3. Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы. Принята на 85-м Пленарном заседании 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 53/144 от 9 декабря 1998 года // Неправительственные правозащитные организации Российской Федерации: справочник / под общ. ред. О. О. Миронова. М., 2002.
4. Конвенция о правах ребенка // Международные акты о правах человека: сборник документов. М., 2000.
5. Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права: учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. М., 2004.
6. Лазарев В. М. Сущность и юридическая природа прав человека: вопросы теории. Волгоград, 2005.
7. Лазарев В. В. Конкретизация права: понятие и пределы // Избранные труды: в 3 т. М., 2010. Т. 2.
8. Матузов Н. И. Общие правоотношения и их специфика // Правоведение. 1976. № 3.
9. Нерсесянц В. С. Права человека: итоги века, тенденции, перспективы // Государство и право. 2001. № 5.
10. Общая теория прав человека / отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1996.
детельствует об обладании этим правом синтетической природы, что наиболее очевидно проявляется в его выраженности в двух формах существования, сложноорганизованной структуре и единстве собственной и инструментальной ценности для обеспечения правозащитной безопасности человека как субъекта юридических отношений. Кроме этого вывода, изложенные характеристики позволяют определить право на защиту закона как общепризнанную и опосредованную статутным правом процессуальную возможность человека, вступившего в юридические отношения, пользоваться правозащитной безопасностью и ее восстановление путем побуждения государства законом к выполнению правозащитных обязанностей.
Bibliography
1. Alekseev S. S. Philosophy of law. Moscow, 1998.
2. Gribanov V. P. Implementation and protection of civil rights. Moscow, 2000.
3. The Declaration on the right and responsibility of individuals, groups and organs of society to promote and protect universally recognized human rights and fundamental freedoms. Adopted at the 85th Plenary meeting of the 53rd session of the UN General Assembly resolution 53/144 of 9 December 1998 // the non-governmental human rights organizations of the Russian Federation: the manual / under the General editorship of O. O. Mironov. Moscow, 2002.
4. The Convention on the rights of the child, International instruments on human rights: collection of documents. Moscow, 2000.
5. Lazarev V. V., Lipen S. V. Theory of state and law: textbook for universities. 3-e izd., rev. and additional. Moscow, 2004.
6. Lazarev V. M. Essence and the legal nature of human rights: issues of theory. Volgograd, 2005.
7. Lazarev V. V. Concretization of law: the concept and limits // Selected works: in 3 vols. Moscow, 2010. Vol. 2.
8. Matuzov N. General legal relations and their specificity // Jurisprudence. 1976. № 3.
9. Nersesyants V. S. Human rights: the end of the century, tendencies, prospects // State and law. 2001. № 5.
10. The General theory of human rights /
11. Рассказов Л. П., Упоров И. В. Естественные права человека: учебное пособие. СПб., 2001.
1 2. Саблин Д. И. Права человека: учебное пособие. Оренбург, 2004.
13. Сабо И. Вопросы теории права. М., 1964.
14. Сайбудинов Р. М. Общепризнаные принципы правозащитного регулирования: учебное пособие. Махачкала, 2010.
15. Тихомирова Ю. А. Публично-правовое регулирование: динамика сфер и методов // Журнал российского права. 2001. № 5.
16. Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л., 1959.
17. Экштайн К. Основные права и свобо-
и и X/* т^ и и
ды по российской Конституции и Европейской конвенции: учебное пособие для вузов. М., 2004.
Arms. ed. qualitative and ed. by E. A. Lukashe-va. Moscow, 1996.
11. Rasskazov L. P., Uporov I. V. Natural rights of man: textbook. St. Petersburg, 2001.
12. Sablin D. I. Human Rights: a training manual. Orenburg, 2004.
13. Szabo I. Theory of law. Moscow, 1964.
14. Saipudinov R. M. Universally recognized principles of human rights regulation: book. Makhachkala, 2010.
15. Tikhomirov Yu. A. Public law: the dynamics of fields and methods // Journal of Russian law. 2001. № 5.
16. Tolstoy Yu. K. On the theory of relationship. Leningrad, 1959.
17. Eckstein K. Basic rights and freedoms of the Russian Constitution and the European Convention: textbook for universities. Moscow, 2004.
