CC BY
261
180 ИССЛЕДОВАНИЯ НАШИХ КОЛЛЕГ [¡ßi
Ж--1
УНИВЕРСИТЕТА
O.E. Кугафина (МПОА)
В
НоннаЮрьевна ВОЛОСОВА,
доктор юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного права Оренбургского государственного университета vasiШ_vaШ[email protected] 460018, Россия, г. Оренбург, просп. Победы, д. 13
Елена Сергеевна ШМЕЛЕВА,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики Оренбургского института (филиала) Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) [email protected] 460000, Россия, г. Оренбург, ул. Комсомольская, д. 50
© Н. Ю. Волосова, Е. С. Шмелева, 2018
О ПРИНЦИПЕ ЯЗЫКА УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА И ОБ УЧАСТИИ ПЕРЕВОДЧИКА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Аннотация. Статья посвящена проблемным вопросам участия переводчика в уголовном судопроизводстве. В работе отмечено, что участие переводчика позволяет обеспечить реализацию принципа языка уголовного судопроизводства. Основное внимание в работе уделено определению квалификации переводчика и решению вопроса о поиске переводчиков с редких, не имеющих письменности или малописьменных языков. Авторами предложено создать специализированные су-дебно-переводческие организации, способные восполнить имеющийся организационно-правовой пробел. В статье исследуется уголовно-процессуальное законодательство Японии, в соответствии с которым к участию в деле может привлекаться устный и письменный переводчик. Предлагается при большом объеме процессуальных документов, подлежащих переводу участникам уголовного судопроизводства, привлекать переводчика, который будет переводить данные документы. Ключевые слова: переводчик, язык уголовного судопроизводства, квалифицированный перевод, компетенция переводчика, правосудие.
DOI: 10.17803/2311-5998.2018.42.2.180-187
N. Yu. VOLOSOVA, Doctor of Science (Law), Associate Professor, Head of the Criminal Law Department of the Orenburg Institut (Branch) of the Kutafin Moscow State Law Uniwersity (MSAL) [email protected] 460018, Russia, Orenburg, prospect Pobedy, d. 13 E. S. SHMELEVA, PhD (Law), Associate Professor of the Criminal Procedure Law and Criminology Department of the Orenburg Institut (Branch) of the Kutafin Moscow State Law Uniwersity (MSAL) [email protected] 460000, Russia, Orenburg, ul. Komsomolskaya, d. 50 ON THE PRINCIPLE OF LANGUAGE OF CRIMINAL PROCEEDINGS AND ARTICIPATION TRANSLATOR IN CRIMINAL PROCEEDINGS Abstract. The article is devoted to the problematic issues of interpreter's participation in criminal proceedings. The work noted that the participation of an interpreter allows to ensure the implementation of the principle of the
Н Ю Е. О.
\ уц^ВЕРСИТЕТА О принципе языка уголовного судопроизводства 1
/ имени o.e. кугафина(мгюА) и об участии переводчика в уголовном судопроизводстве
language of criminal justice. The main attention in the work is given to the definition of the translator's qualification and the solution of the problem of finding translators from rare languages that do not have written or malo-written languages. The authors proposed to create specialized forensic and translation organizations that can fill the existing organizational and legal gap. The article investigates the criminal procedure legislation of Japan, according to which an interpreter and a translator can be involved in the case. It is suggested that, with a large volume of procedural documents subject to transfer to participants in criminal proceedings, an interpreter should be involved, who will translate these documents. Keywords: translator, language of criminal proceedings, qualified translation, interpreter's competence, justice.
Участию переводчика в уголовном судопроизводстве уделено большое внимание в международных правовых актах. К ним относятся Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г.1, Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденный резолюцией 43/173 (XLIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988 г.2 и ряд других. Часть 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах закрепляет право каждого обвиняемого «быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявленного ему обвинения» (to be informed promptly and in detail in a language which he understand of the nature and cause of the charge against him) (п. «а»), а также «пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке» (to have a free assistance of an interpreter if he cannot understand or speak the language used in court) (п. «f»)3.
Положения этих нормативных правовых актов нашли свое отражение в национальном процессуальном законодательстве различных государств.
В уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации язык уголовного судопроизводства является принципом уголовного процесса. По справедливому замечанию С. П. Щербы, под данным принципом понимается «совокупность общепризнанных международных, конституционных и уголовно-процессуальных предписаний и процедур, которые определяют порядок языкового общения участников уголовного процесса с судом и должностными лицами, С ведущими производство по уголовному делу, а также механизмы защиты прав и законных интересов лиц, не владеющих или недостаточно владеющих языком
Л
4 Д
уголовного судопроизводства»4. □
Ш А
URL: http://base.garant.ru/2540295/. И
URL: http://constitution.garant.ru/act/right/megdunar/1305353/. а
Кузнецов О. Ю. Переводчик в российском уголовном судопроизводстве. М., 2006. А
С. 25—26. Е
Щерба С. П. Переводчик в российском уголовном процессе : науч.-прак. пособие. М., Х
2005. С. 21—22
КОЛЛЕГ
>
82 ИССЛЕДОВАНИЯ НАШИХ КОЛЛЕГ
J )л ш--У 1
УНИВЕРСИТЕТА
O.E. Кугафина (МПОА)
Несмотря на предписания международного права, в большинстве стран мира право иметь переводчика при производстве по уголовному делу принципом не является, однако содержится в качестве права участников уголовного судопроизводства, как и предписания процессуального законодательства о таком участнике уголовного процесса, как переводчик. Например, уголовно-процессуальное законодательство Японии предусматривает участие переводчика в уголовном судопроизводстве, если лицо, участвующее в процессе, не владеет государственным языком, на котором осуществляется производство по уголовному делу. Причем предполагается участие как устного, так и письменного переводчика.
В статье 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика. Участие в уголовном судопроизводстве переводчика предусматривает и ст. 59 УПК РФ.
Говоря о нормах международного гуманитарного права, О. Ю. Кузнецов отмечает, что «закрепляя базовые стандарты в вопросе допуска переводчика к участию в уголовном процессе, все перечисленные выше акты для его обозначения используют лексему английского языка "the interpreter", что буквально в русском языке означает "устный переводчик", т.е. переводчик-синхронист (для обозначения профессии переводчика письменных текстов в английском языке существует термин "the translator")»5. В большинстве стран мира законодатель классифицирует переводчиков по данному критерию.
Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации не классифицирует переводчика на устного или письменного. Как правило, в уголовном судопроизводстве Российской Федерации одно и то же лицо выполняет устный и письменный перевод процессуальных документов, текстов, и устных выступлений участников уголовного судопроизводства, т.е. является и переводчиком синхронистом и письменным переводчиком одновременно. Это отличает законодательные предписания Российской Федерации и Японии.
Японское законодательство не предъявляет каких-либо требований к навыкам переводчика. Законодатель лишь указывает на необходимость его участия в уголовном судопроизводстве. Эту проблему подчеркнула в своем исследовании профессор Makiko Mizuno: «До сих пор нет системы государственной сертификации или учебных программ для переводчиков. Это проблематично в плане контроля качества, нет никакого способа для выявления и увольнения неэффективных и непрофессиональных переводчиков»6.
Эта проблема обострилась, когда «в 2009 году Япония представила систему судебных заседателей, при которой шесть судебных заседателей работают наря-
5 Кузнецов О. Ю. Указ. соч. С. 25—26.
6 Legal Interpretation in Japan // URL: www.law.unimelb.edu.au/alc.
тз
L-—^ i,
УНИВЕРСИТЕТА О принципе языка уголовного судопроизводства
имени o.e. кугафина(мгюА) и об участии переводчика в уголовном судопроизводстве
ду с судьями и решают вопрос о виновности подсудимых и назначают наказание. Эта новая система создает проблемы для судебных переводчиков, поскольку в то время, как в обычных судебных заседаниях исследуют в основном документальные доказательства, в исследованиях с участием судебных заседателей более важны свидетельские показания. Это накладывает большую ответственность на переводчика. Практике известны случаи, когда приговоры суда первой инстанции были отменены ввиду неправильного перевода»7.
Квалифицированный перевод правовых документов — это проблема не только Японии. Россия столкнулась с аналогичной ситуацией. Практике известны случаи отмены уже состоявшихся судебных решений на том основании, что переводчиком непрофессионально, без достаточного знания языка был осуществлен перевод в ходе производства по уголовному делу8.
В соответствии со ст. 59 УПК РФ переводчиком является лицо, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. Столь абстрактное определение квалификационных требований к переводчику проблему квалифицированного и правильного перевода не решает.
Как обезопасить правосудие от неквалифицированного и неправильного перевода, который в итоге ведет не к экономии процессуальных средств, а к определенным затратам судопроизводства в виде отмены состоявшихся судебных решений, предлагалось многими исследователями на основе изученного опыта зарубежных стран. Однако решение данного вопроса пока так и не было найдено. Полагаем, что требуется более глубокое его научное обоснование и создание условий для практической реализации9.
Квалифицированный перевод, свободное владение языком являются категориями, которые определяют компетенцию переводчика как специалиста в области языкознания. Эта компетенция основана на том, что переводчик должен хорошо владеть как родным языком лица, которому необходимо перевести с русского языка, так и русским языком как языком судопроизводства.
Это особенно важно в контексте рассмотрения вопроса о реализации права на защиту. Понимание обвиняемым сущности обвинения, проводимых с его участием процессуальных действий позволяет ему в достаточной степени подготовиться к защите своих интересов в уголовном судопроизводстве.
Legal Interpretation in Japan.
См., например: постановление президиума Оренбургского областного суда по уголовному делу № 44у-135/2017 по обвинению Шарипова М. Х. ; Архив Центрального районного □ суда г Оренбурга за 2007 г. Уголовное дело № 22/3534-2007 по обвинению П. по ч. 4 Л
ст. 111 УК РФ. m
]3
См., например: Mizuno M. and Nakamura S. Fatigue and stress of court interpreters in lay judge trials // Kinjo Gakuin Daigaku Ronshu, Studies in Social Science. 2010. 7 (1). 71-80 ; А Nakamura S. and Mizuno M. Court experiment: Impact of interpreting on impressions of mock И lay judges // A Statistical Study of Language Use in Trials under the Lay Judge System. The S Institute of Statistical Mathematics Cooperative Report. 2010. 237. 53-66 ; Темкина В. Л., А Антонова А. В., Волосова Н. Ю., Волосова М. В. Участие переводчика в уголовном процессе: лингвистические, правовые и организационные вопросы // Проблемы в россий- Х ском законодательстве. 2012. № 2. С. 187—190.
КОЛЛЕГ
>
7
8
9
184 ИССЛЕДОВАНИЯ НАШИХ КОЛЛЕГ Пз^
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
О.Е. Кугафина (МПОА)
Общим для процессуального законодательства России и Японии является то, что услугами переводчика может воспользоваться любой участник уголовного судопроизводства — подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель, если он не владеет языком судопроизводства, а также то, что участие переводчика предусмотрено при производстве всех процессуальных действий, проводимых с участием обвиняемого.
Остро проблема участия переводчика встала в Российской Федерации и Японии еще в конце прошлого века. Однако следует отметить, что временные рамки и причины востребованности в уголовном процессе услуг переводчика этих двух государств несколько разнятся. «Необходимость правового перевода была впервые признана во время кризиса экономики, когда большое количество рабочих-иммигрантов, не владеющих японским языком, приехали в Японию во второй половине 1980-х годов и начале 1990-х. С их приездом увеличилось число преступлений и правонарушений с участием иностранцев, которые не могли говорить по-японски, в связи с чем были вскрыты проблемы во время судебного разбирательства и трудности в ходе уголовного расследования в полиции. Правительство Японии стремилось решить эту проблему в течение последних двух десятилетий путем установления системы, в которой судебных переводчиков назначают для обвиняемых или свидетелей, говорящих на другом языке»10. В Российской Федерации востребованность услуг переводчика в уголовном судопроизводстве появилась несколько позже — в конце 1990-х, когда после распада СССР русский язык был исключен из обязательной программы обучения большинства учебных заведений бывших советских республик, а миграционные потоки между бывшими республиками Советского Союза стали активными.
Принятие нового уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации хотя и регламентировало участие переводчика в уголовном процессе, но не учло множества нюансов его деятельности в процессе производства по уголовному делу.
В частности, к числу дискуссионных вопросов в этой сфере следует отнести:
— отсутствует определение компетенции переводчика;
— не установлен порядок привлечения переводчика с редких языков, с языков, не имеющих письменности или малописьменных, в процесс производства по уголовному делу;
— не установлена возможность привлечения двух переводчиков для устного и письменного перевода.
Определение компетенции переводчика является достаточно сложной задачей для лиц, осуществляющих производство по уголовному делу. Как уже отмечалось, уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации устанавливает, что переводчик должен свободно владеть языком, знание которого необходимо для перевода. По мнению Н. Хомского, владение языком следует рассматривать как языковую компетентность говорящего11. В свою очередь, языковую компетентность некоторые авторы определяют как «совокупность языковых и внеязыковых знаний, умений и навыков, отражающих высокую
10 Legal Interpretation in Japan.
11 Хомский Н. Язык и мышление. М. : Изд-во Мос. ун-та, 1972. С. 102.
73
L-—^ Ii
УНИВЕРСИТЕТА О принципе языка уголовного судопроизводства
имени o.e. кугафина(мгюА) и об участии переводчика в уголовном судопроизводстве
степень владения исходным языком и языком перевода, а также терминологией в предметной области...»12. Нами разделяется данная точка зрения; полагаем, что законодатель должен исходить не из свободного владения языком, знание которого необходимо для перевода, а из языковой компетентности переводчика. Это понятие позволяет конкретизировать навыки переводчика, которые ему необходимы для квалифицированного и грамотного перевода. Доказательствами компетентности переводчика могут быть документы, подтверждающие наличие соответствующего образования, свидетельства или сертификата о прохождении стажировки или повышения квалификации.
В процессуальном законодательстве не предусмотрен порядок привлечения переводчика с редких языков, а также с языков, не имеющих собственной письменности или малописьменных (например, цыганского). В настоящее время отсутствуют высококвалифицированные специалисты в области такого перевода. Лицам, осуществляющим производство по уголовному делу, весьма сложно найти специалиста, владеющего редкими, не имеющими собственной письменности и малописьменными языками. В данном случае редкими будут являться языки, которые не являются такими распространенными, как английский, немецкий, французский и др., а также языки, хотя и встречающиеся и используемые некоторыми людьми, но не распространенные в этой местности. В частности, к таким языкам можно отнести таджикский, узбекский и др. языки, которые используются мигрантами, проживающими в определенной местности. Как правило, в качестве переводчиков с таких языков привлекаются знакомые, студенты, а иногда и родственники одного из участников уголовного судопроизводства, которые юридической терминологией не владеют и осуществить специальный перевод им весьма затруднительно.
Решение данной проблемы лежит в плоскости организационной. Как нами уже предлагалось в более ранних исследованиях, назрела необходимость в создании судебно-переводческих организаций, специализирующихся на переводе юридической документации, которая и будет отвечать за компетенцию лиц, осуществляющих трудовую деятельность в данной организации13. Примерно по такому пути пошли США, где большинство переводчиков, участвующих в уголовном судопроизводстве, являются сертифицированными. Законодатель существенно ограничивает участие несертифицированных переводчиков в уголовном судопроизводстве.
В соответствии с действующим законодательством Российской Федерации устный и письменный перевод осуществляет в уголовном судопроизводстве одно С
и то же лицо. Однако нередки случаи, когда требуется (ввиду большого объема переводимого материала) привлечение дополнительных переводчиков для перевода письменных процессуальных документов. Это касается таких объемных процессуальных актов, как обвинительное заключение, приговор, заключение
Л
переводимого материала) привлечение дополнительных переводчиков для пе- Д
ревода письменных процессуальных документов. Это касается таких объемных □
Ш А I
И
Имамутдинова Г. Я. Актуальные вопросы участия переводчика в уголовном процессе Д
России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2011. С. 14—15. А
См. более подробно: Темкина В. Л., Антонова А. В., Волосова Н. Ю., Волосова М. В. Участие переводчика в уголовном процессе: лингвистические, правовые и организаци- Х
онные вопросы // Проблемы в российском законодательстве. 2012. № 2. С. 187—190
12
КОЛЛЕГ
>
86 ИССЛЕДОВАНИЯ НАШИХ КОЛЛЕГ
у )л ш--У 1
УНИВЕРСИТЕТА
О.Е. Кугафина (МПОА)
экспертизы. Разграничение полномочий таких переводчиков законодатель не предусматривает. Хотя во многих странах мира процессуальное законодательство предусматривает участие в уголовном процессе устного и письменного переводчиков и некоторую разницу в их статусе.
Участие данных специалистов в первую очередь ускоряет процесс производства по уголовному делу, позволяет существенно сократить сроки ознакомления обвиняемого со всеми процессуальными документами на родном языке. В условиях ограниченных сроков производства по уголовному делу и жестких мер по их соблюдению такой подход значительно сужает временные рамки производства.
Полагаем, что решение этих дискуссионных вопросов позволит определить порядок участия переводчика в уголовном процессе и обеспечит доступ к правосудию лицам, не владеющим языком уголовного судопроизводства.
Участие переводчика — это обеспечение правосудия не техническим инструментом, а правовым. Переводчик в уголовном процессе позволяет участникам уголовного судопроизводства реализовать два фундаментальных права: право на использование родного языка и обеспечение права на защиту.
Участие переводчика в процедурах досудебного производства и судебного разбирательства по конкретному уголовному делу связано не с назначением уголовного правосудия, а с реализацией субъективного права свободного выбора языка общения, предоставляемого законом участнику разбирательства по делу, который не владеет или слабо владеет языком, на котором оно осуществляется. Иными словами, юридической основой вовлечения переводчика в разбирательство по уголовному делу является общепризнанное право человека, а не потребность правосудия14.
Участие переводчика в уголовном судопроизводстве — это важное условие отправления правосудия. Однако это и один из элементов уважения прав личности. Поэтому его (переводчика) участие в производстве следственных и судебных действий является в первую очередь способом обеспечения факультативного по отношению к содержанию и назначению уголовного судопроизводства и индивидуализированного по объекту применения гуманитарного права национально-языковой самобытности личности и ее лингвистической самоидентификации и только затем — механизмом реализации норм отраслевого процессуального закона15.
Современное процессуальное законодательство в недостаточной мере обеспечивает участников процесса квалифицированным переводом. Это обусловлено слабой законодательной регламентацией участия переводчика в уголовном судопроизводстве. Назрела необходимость развития положений и норм, устанавливающих участие переводчика, с учетом требований времени и изменяющихся условий.
Полагаем, что предписания ст. 59 УПК РФ необходимо дополнить п. 7 следующего содержания:
— при большом объеме перевода следственных и судебных документов, которые подлежат вручению обвиняемому и иным участникам уголовного судопроизводства, может привлекаться переводчик (переводчики) для их письменного перевода, на которого распространяются положения ч. 1—5 настоящей статьи.
14 Кузнецов О. Ю. Указ. соч. С. 16.
15 Указ. соч. С. 16.
П ^ УНИВЕРСИТЕТА О принципе языка уголовного судопроизводства / ^ имени o.e. куг-афина(мгюА) и об участии переводчика в уголовном судопроизводстве
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Имамутдинова Г. Я. Актуальные вопросы участия переводчика в уголовном процессе России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Челябинск, 2011. — 23 с.
2. Кузнецов О. Ю. Переводчик в российском уголовном судопроизводстве. — М., 2006. — 256 с.
3. Темкина В. Л., Антонова А. В., Волосова Н. Ю., Волосова М. В. Участие переводчика в уголовном процессе: лингвистические, правовые и организационные вопросы // Проблемы в российском законодательстве. — 2012. — № 2. — С. 187—190.
4. Хомский Н. Язык и мышление. — М. : Изд-во Москв. ун-та, 1972. — 126 с.
5. Щерба С. П. Переводчик в российском уголовном процессе: научно-практическое пособие. — М., 2005. — 416 с.
6. Legal Interpretation in Japan // URL: www.law.unimelb.edu.au/alc.
7. Mizuno M. and Nakamura S. Fatigue and stress of court interpreters in lay judge trials // Kinjo Gakuin Daigaku Ronshu. Studies in Social Science. — 7 (1). — Р. 71—80.
8. Nakamura S. and Mizuno M. Court experiment: Impact of interpreting on impressions of mock lay judges // A Statistical Study of Language Use in Trials under the Lay Judge System. The Institute of Statistical Mathematics Cooperative Report. — 2010. — 237. — Р. 53—66.
S П П Л
m
□
Ш А I И
a
I А
E
И Х
КОЛЛЕГ
>
