CC BY
665
ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
Принцип языка уголовного судопроизводства: содержание и гарантии
ВИЛКОВА Татьяна Юрьевна, доцент, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА)
Российская Федерация, 123995, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9
Рассмотрены правила о языке, на котором допускается осуществление уголовного судопроизводства в Российской Федерации, и комплекс мер процессуального характера, направленных на обеспечение права участников уголовного судопроизводства, не владеющих или недостаточно владеющих языком, на котором ведется производство по уголовному делу, пользоваться родным языком или другим языком, которым они владеют, включая их право бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном законом.
Ключевые слова: принципы уголовного судопроизводства, язык, гарантии, перевод, переводчик.
The Principle of Language of Court Proceeding: Content and Guarantees
T. Yu. Vilkova, PhD in Law, Associate Professor
Kutafin Moscow State Law University
9, Sadovaya-Kudrinskaya st., Moscow, 123995, Russia
E-mail: tvilkova@yandex.ru
The article deals both with the rules that govern the language suitable for criminal procedure in the Russian Federation, and with the set of procedural measures ensuring the right to a criminal proceeding of the party, which does not master or has insufficient knowledge of the language used during the criminal proceeding, to use their mother tongue or any other language that they have proficiency in, including their right to have a charge-free interpreter according to the established law. Author used abstract-logical, comparative-legal, formal-legal and historical methods. The article reveals the meaning of the rules for the language that is used in criminal procedure and accessible to any party in a sense of fulfillment of the criminal procedure tasks (article 6 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation) ensuring the right of the accused to a fair trial (article 6 of the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms). There was an analysis of the statements deemed to provide the parties with the knowledge of criminal procedure language, the parties being authorized to make decisions at different levels of a criminal proceeding; in particular, the statutory requirements to master the language of criminal procedure for the applicants for the position of investigation officer, interrogation officer, prosecutor, judge, as well as for the applicants for the position of juror. There was a list of criteria based on which it is possible to say whether or not the party to a criminal proceeding masters the language used during the criminal proceeding to an extent sufficient for the protection of his or her rights. The article then deals with the statements deemed to provide for a charge-free interpreter and the extents which the written translation might have been applied to. Only the proceedings subject to be given to the corresponding party (not all the case materials) shall be translated into the language that this or that party to a criminal procedure has proficiency in.
Keywords: law, criminal trial principles, language, guarantees, translation, interpreter.
DOI: 10.12737/5779
Язык, на котором ведется уголовное судопроизводство. Конституция РФ, определяя русский язык в качестве языка, являющегося государственным на всей территории Российской Федерации, гарантирует равенство всех перед законом и судом независимо от каких-либо обстоятельств, в том числе национальности, языка и места жительства, а также право каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 1 и 2 ст. 19, ч. 2 ст. 26, ч. 1 ст. 68).
Статья 10 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ч. 1 ст. 18 УПК и п. 4 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 1 июня 2005 г. № 53-Ф3 «О государственном языке Российской Федерации» в развитие этих конституционных норм устанавливают, что государственный язык Российской Федерации подлежит обязательному использованию в судопроизводстве, делопроизводстве в федеральных судах, судопроизводстве и делопроизводстве у мировых судей и в других судах субъектов РФ; уголовное судопроизводство ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик; в Верховном Суде РФ, военных судах производство по уголовным делам ведется на русском языке.
Так, в соответствии со ст. 46 Конституции (Основного закона) Республики Саха (Якутия) государственными языками Республики Саха (Якутия) являются язык саха и русский язык. Поэтому правомерным являлось проведение судебного разбирательства по делу Г. и К. в Верховном суде Республики Саха (Якутия) на языке саха, учитывая, что оба обвиняемых были по национальности якутами и язык саха для них являлся родным1.
1 См. определение КС РФ от 23 марта 2010 г. № 442-О-О; кассационное определе-
Доступность языка судопроизводства является одним из общих институтов судопроизводства, объединяющих отдельные его виды (наряду с состязательностью сторон, равным доступом сторон к правосудию, независимостью суда при рассмотрении дел и др.)2.
Право участников уголовного судопроизводства, не владеющих или недостаточно владеющих языком, на котором ведется производство по уголовному делу, пользоваться родным языком или другим языком, которым они владеют. В соответствии с ч. 2 ст. 18 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ3.
Указанная норма корреспондирует положениям Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации», обязывающим обеспечивать лицам, не владеющим государственным языком Российской Федерации, право на пользование услугами переводчиков (ч. 2 ст. 5), и Закона РФ от 25 ок-
ние Судебной коллегии ВС РФ от 13 июня 2002 г. № 74-о02-3.
2 См.: Тихомиров Ю. А. Проблемы развития процессуального права: матер. науч.-практ. конф. «Судебная реформа в России: проблемы совершенствования процессуального законодательства». М., 2001. С. 13; Жуй-ков В. М. Общая концепция развития процессуального законодательства и законодательства о судоустройстве // Журнал российского права. 2010. № 7. С. 5—17.
3 См. также п. 18 постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8.
тября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации», закрепляющим, что лица, участвующие в деле и не владеющие языком, на котором ведутся судопроизводство и делопроизводство в судах, а также делопроизводство в правоохранительных органах, вправе выступать и давать объяснения на родном языке или на любом свободно избранном ими языке общения, а также пользоваться услугами переводчика (п. 3 ст. 18).
Комитет министров Совета Европы в рекомендации от 14 мая 1981 г. № R (81) 7 «О способах облегчения доступа к правосудию» указал, что «когда одна из сторон процесса не обладает достаточным знанием языка, на котором ведется судопроизводство, государство должно обратить особое внимание на проблему устного и письменного перевода и обеспечить, чтобы неимущие и малоимущие лица не находились в неблагоприятном положении с точки зрения доступа к суду или участия в судебном процессе в силу их неспособности говорить или понимать используемый в суде язык» (п. 6).
Право лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, на то, чтобы быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о причинах его ареста, о характере и основании предъявляемого ему уголовного обвинения, а также право пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке, закреплено в Международном пакте о гражданских и политических правах, принятом Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. (п. «а», «:£» п. 3 ст. 14) и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, принятой Советом Европы 4 ноября 1950 г. (п. 2 ст. 5, п. «а», «е» п. 3 ст. 6).
Пленум Верховного Суда РФ также подчеркивает, что «в ч. 2 ст. 26 Конституции Российской Федера-
ции закреплено право каждого на пользование родным языком. В силу указанной конституционной нормы, а также в соответствии с положениями... ч. 2 ст. 18 УПК РФ... суд обязан разъяснить и обеспечить участвующим в деле лицам право делать заявления, давать объяснения и показания,заявлять ходатайства, подавать жалобы и выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также пользоваться услугами переводчика»4.
Данные положения, гарантирующие лицу, которому предъявлено уголовное обвинение, право на эффективное, реальное участие в судебном разбирательстве, предполагают inter alia возможность для обвиняемого не только присутствовать в зале суда, но слышать и понимать, что происходит в ходе раз-бирательства5, право быть выслушанным и участвовать в прениях6. Это право обвиняемого обусловлено самим понятием состязательного процесса7.
Российское законодательство обеспечивает право пользоваться родным языком или другим языком, которым они владеют, не только обвиняемому и подозреваемому, но и всем участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по
4 См. п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8.
5 См. постановления ЕСПЧ от 2 сентября 2010 г. по делу «Сергей Тимофеев против Российской Федерации» (жалоба № 12111/04). § 77; от 23 февраля 1994 г. по делу «Стэн-форд против Соединенного Королевства». Серия А. № 282-А. § 26; от 6 декабря 1988 г. по делу «Барбера, Мессеге и Ябардо против Испании». Серия А. № 146. § 78.
6 См. постановление ЕСПЧ от 23 февраля 1994 г. по делу «Стэнфорд против Соединенного Королевства» (жалоба № 16757/90). § 26.
7 См. постановление ЕСПЧ от 12 февраля 1985 г. по делу «Колоцца против Италии». Серия А. № 89. § 27.
уголовному делу (ч. 2 ст. 18 УПК РФ). УПК РФ конкретизирует это право в нормах, посвященных процессуальному статусу отдельных участников: подозреваемого (п. 6, 7 ч. 3 ст. 46), обвиняемого (п. 6, 7 ч. 4 ст. 47), потерпевшего (п. 5, 6 ч. 2 ст. 42), гражданского истца (п. 5, 6 ч. 4 ст. 44), гражданского ответчика (п. 5 ч. 2 ст. 54), свидетеля (п. 2, 3 ч. 4 ст. 56).
Данное положение не применяется к лицам, ведущим производство по уголовному делу, в том числе к присяжным заседателям. Согласно п. 2 ч. 3 ст. 3 Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» эти участники обязаны владеть языком судопроизводства, поскольку недостаточное знание ими этого языка не позволит надлежаще выполнить возложенные на них процессуальные функции.
Понятие «лицо, недостаточно владеющее языком, на котором ведется производство по уголовному делу», как и всякое оценочное понятие, наполняется содержанием в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом толкования этого законодательного термина в правоприменительной практике8.
Суд, следователь, дознаватель, разъясняя сторонам их права и обязанности и создавая необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 1 ст. 11 и ч. 3 ст. 15 УПК РФ), должен удостовериться в том, что уровень владения участником уголовного судопроизводства языком, на котором оно ведется, со всей очевидностью является достаточным для реализации этим участником его прав и обязанностей9.
8 См. определение КС РФ от 19 июня 2012 г. № 1064-О.
9 См. определение КС РФ от 23 апреля
2013 г. № 545-О.
Установление того, владеет ли участник уголовного судопроизводства языком, на котором ведется судопроизводство, в достаточной для реализации своих прав степени, требует оценки фактических обстоятельств. При этом могут учитываться язык, который для участника уголовного судопроизводства является родным, его место рождения и жительства, длительность проживания на территории Российской Федерации, получение образования в образовательном учреждении, преподавание в котором ведется на соответствующем языке, место и характер работы, язык общения с родственниками, знакомыми, коллегами и другие обстоятельства.
В постановлении ЕСПЧ от 24 сентября 2002 г. по делу «Кускани против Соединенного Королевства», в котором заявитель не мог следить за разбирательством из-за недостаточного знания английского языка, Европейский суд по правам человека подверг критике английские суды за то, что они положились на заявление адвоката о том, что знание заявителем английского языка достаточно для понимания разбирательства. Суд указал, что рассматривавший дело судья должен был удостовериться в том, что отсутствие переводчика не воспрепятствует заявителю в полном понимании разбирательства, и установил нарушение с учетом уклонения судьи от собственной оценки потребности заявителя в средствах перевода.
Право участников уголовного судопроизводства пользоваться родным языком или другим языком, которым они владеют, должно обеспечиваться на всех стадиях уголовного судопроизводства.
Нарушением данного положения явилось возвращение осужденному В. его кассационной жалобы для пересоставления в связи с тем, что она изложена на башкирском языке, установление срока для устранения недостатков, а впоследствии в связи с несоблюдением указанного срока —
признание кассационной жалобы не-поданной. Судебные решения отменены, уголовное дело возвращено в суд первой инстанции для рассмотрения вопроса о восстановлении срока на обжалование приговора10.
Реализация участником права на пользование родным языком не должна нарушать права и свободы других лиц, а равно препятствовать разбирательству дела и решению задач правосудия в разумные сроки. Поэтому «органы предварительного расследования и суд своими мотивированными решениями вправе отклонить ходатайство об обеспечении тому или иному участнику судопроизводства помощи переводчика, если материалами дела будет подтверждаться, что такое ходатайство явилось результатом злоупотребления правом»11.
Если подозреваемый, обвиняемый не владеет языком, на котором ведется уголовное судопроизводство, участие защитника является обязательным (п. 4 ч. 1 ст. 51 УПК РФ).
Если лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, не владеет языком судопроизводства, это обстоятельство в процессуальной литературе расценивается как указывающее на сложность расследования как по причинам организационного характера, так и вследствие дополнительного срока, необходимого на подготовку письменных переводов12.
Если подозреваемый не владеет языком, на котором ведется уголовное судопроизводство, не допускается производство дознания в сокращенной форме (п. 5 ч. 1 ст. 2262 УПК РФ).
10 См. постановление Президиума Верховного суда Республики Башкортостан от 28 марта 2012 г. по делу № 44-у-263/12.
11 Определение КС РФ от 20 июня 2006 г. № 219-О.
12 См.: Гирько С. И. Некоторые проблемы досудебного производства, осуществляемого органами милиции // Журнал российского права. 2008. № 3.
Участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, разъясняется и обеспечивается право бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ.
Российское законодательство безусловно освобождает участников уголовного судопроизводства от расходов на участие переводчика. Процессуальные издержки, связанные с участием в уголовном деле переводчика, возмещаются за счет средств федерального бюджета (ч. 3 ст. 132 УПК РФ). Взыскание указанных сумм с участников уголовного судопроизводства в доход государства в регрессном порядке не допускается13.
Такое правовое регулирование соответствует правовой позиции ЕСПЧ, который неоднократно разъяснял, что в контексте подп. «е» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующего право обвиняемого пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке, понятие «бесплатный» (free) имеет четкое и определенное значение: «безвозмездно, даром», «ничего не стоящее или не имеющее цены, предоставленное или выполненное без расходов или оплаты»14; эти термины не обозначают ни освобождение от оплаты на определенных условиях, ни временные льготы по оплате, ни приостановку платежа, а всеобщее и полное освобождение от необходимости платить15. Если бы право на бесплатную помощь переводчика сводилось к гарантии
13 См., например, определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ № 41-010-125.
14 См. постановление ЕСПЧ от 21 июня 2011 г. по делу «Орлов против Российской Федерации» (жалоба № 29652/04). § 111.
15 См. постановление ЕСПЧ от 28 ноября
1978 г. по делу «Людике, Белкасем и Коч про-
тив Германии». § 40.
права на временное освобождение от оплаты, не препятствуя внутренним судам возлагать на осужденных расходы по переводу, это отрицательно сказалось бы на праве на справедливое судебное разбирательство, защищаемое Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод16.
Перевод должен поручаться переводчику — лицу, отвечающему установленным в ч. 1 и 6 ст. 59 УПК РФ требованиям. Поэтому нарушением положения ч. 2 ст. 18 УПК явилось осуществление перевода последнего слова подсудимого с его родного языка (ингушского) на язык судопроизводства (русский) секретарем судебного заседания вместо предоставления подсудимому пе-реводчика17.
Письменный перевод процессуальных документов. Если в соответствии с УПК РФ процессуальные документы подлежат обязательному вручению участникам уголовного судопроизводства, то указанные документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет (ч. 3 ст. 18 УПК РФ).
Нарушением данного положения признано вручение осужденному И., недостаточно владеющему русским языком, копии кассационной жалобы его защитника адвоката Х. лишь на русском языке, без перевода на родной язык И. В связи с изложенным уголовное дело было снято с кассационного рассмотрения и возвращено в суд первой инстанции для устранения указанных препятствий его рассмотрения судом кассационной инстанции18.
16 См. постановление ЕСПЧ от 28 ноября 1978 г. по делу «Людике, Белкасем и Коч против Германии». § 42.
17 См. надзорное определение Судебной коллегии ВС РФ от 9 февраля 2011 г. № 26-Д10-10.
18 См. кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Москов-
При этом положение ч. 3 ст. 18 УПК не возлагает на органы предварительного расследования и суд обязанности вручать участникам уголовного судопроизводства, включая обвиняемого, все процессуальные документы по делу в переводе с языка судопроизводства на избранный им язык19. Такая обязанность предусмотрена лишь в отношении тех процессуальных документов, которые подлежат обязательному вручению соответствующему участнику. Например, обвиняемому должны вручаться копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого (ч. 8 ст. 172), обвинительного заключения (ч. 2 ст. 222), обвинительного акта (ч. 3 ст. 226), обвинительного постановления (ч. 3 ст. 2268 УПК РФ), а также некоторых других процессуальных актов.
Вопрос о пределах права обвиняемого на помощь переводчика неоднократно рассматривался в решениях ЕСПЧ. Суд отметил, что право на бесплатную помощь переводчика «имеет значение не только для устных заявлений в судебном заседании, но также для письменных документов и для предварительного следствия»20.
Что касается объема документов, подлежащих переводу, то ЕСПЧ указывает лишь на участие переводчика «для письменного или устного перевода всех документов или заявлений по возбужденному против него делу, которые необходимы ему для понимания происходящего и гарантируют соблюдение его прав»21. При этом Суд исходит из того, что понятие «все докумен-
ского городского суда от 19 сентября 2012 г. № 22-12444.
19 См. определение КС РФ от 15 января 2003 г. № 12-О.
20 Постановление ЕСПЧ от 19 декабря 1989 г. по делу «Камасинский против Австрии». Серия А. № 168. § 65.
21 Постановление ЕСПЧ от 28 ноября 1978 г. по делу «Людике, Белкасем и Коч против Германии». § 48.
ты или заявления... которые необходимы обвиняемому для понимания происходящего и гарантируют соблюдение его прав» вовсе не тождественно всем материалам уголовного дела. Как указывает Суд, «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не предусматривает требования письменного перевода любого документарного доказательства или официального документа из дела. Помощь в области перевода должна позволять обвиняемому знать о том, в чем его обвиняют, и защищаться, особенно предоставляя суду свою версию событий».
В более поздних решениях ЕСПЧ признал, что «гарантия, предусмотренная подпунктом «е» пункта 3 статьи 6 Конвенции, не простирается настолько широко, чтобы включать в себя требование о предоставлении обвиняемому по уголовному делу письменного перевода каких-либо документальных доказательств или официальных бумаг, приобщенных к материалам дела»22. В данной норме Конвенции указывается «устный переводчик», а не «письменный переводчик». «Предоставление лингвистической помощи обвиняемому в устной форме может отвечать требованиям Кон-венции»23.
Сопоставление указанных правовых позиций с ч. 3 ст. 18 УПК РФ свидетельствует, что российское законодательство предоставляет больший объем гарантий участникам судопроизводства, нежели предусмотрен Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Во-первых, УПК РФ предусматривает не только устный, но и письменный перевод документов, подлежащих обязательному вручению
22 Решение ЕСПЧ от 24 февраля 2005 г. по делу «Хусаин против Италии» (жалоба № 18913/03).
23 Постановление ЕСПЧ от 18 октября
2006 г. по делу «Эрми против Италии». § 70.
участникам уголовного судопроизводства (ч. 3 ст. 18 УПК РФ).
Во-вторых, отечественное законодательство прямо указывает, какие именно процессуальные документы подлежат обязательному письменному переводу. Установление перечня таких документов вместо введения критерия для их отбора должностным лицом или государственным органом, ведущим уголовное судопроизводство, представляется предпочтительным. Предоставление следователю, дознавателю, суду полномочия самим определять, какие материалы уголовного дела отвечают критерию, установленному ЕСПЧ (т. е. какие материалы позволяют обвиняемому знать, в чем он обвиняется, и защищаться от этого обвинения), могло бы повлечь многочисленные ошибки и нарушение права обвиняемого на защиту. Не случайно по окончании предварительного расследования обвиняемый и его защитник знакомятся с материалами уголовного дела в полном объеме, независимо от числа обвиняемых по данному делу, от того, во всех ли преступлениях обвиняется конкретный обвиняемый, от усмотрения следователя, дознавателя (п. 12 ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 217 УПК РФ). Такое правовое регулирование наиболее эффективно обеспечивает права обвиняемого.
Последствия нарушения принципа языка уголовного судопроизводства. Доказательства, полученные с нарушением принципа языка уголовного судопроизводства, подлежат признанию недопустимыми.
С. В. Матвеев, анализируя такой компонент допустимости показаний, как надлежащая процедура их оформления, приводит интересный пример нарушения требований уголовно-процессуального закона следователем, выразившегося в том, что переводчик не был предупрежден об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод, обвиняемому не было разъяснено право заявить отвод переводчику, им не
была подписана каждая страница протокола допроса24.
Нарушение права подсудимого давать показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика относится к числу безусловных оснований к отмене приговора, постановления, определения в апелляционном порядке. При установлении такого нарушения судебное решение подлежит отмене в любом случае (п. 2 ст. 38915, ч. 1 ст. 38917, п. 5 ч. 2 ст. 38917 УПК РФ). Если указанное существенное нарушение уголовно-процессуального закона повлияло на исход дела, то оно является основанием отмены или изменения судебного решения при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке и в порядке надзора (ч. 1 ст. 40115, ч. 1 ст. 4129 УПК РФ).
Так, Д. в ходе судебного заседания заявил о том, что нуждается в услугах переводчика с родного языка, в связи с чем суд, выслушав мнение участников процесса, отложил рассмотрение ходатайства следователя о продлении срока содержания Д. под стражей для обеспечения участия переводчика в судебном заседании. В этот же день следователем вынесено постановление о назначении Д. переводчика с таджикского языка. Впоследствии судом с участием переводчика судебное заседание было продолжено. Однако права обвиняемому повторно не разъяснялись; лицо, возбудившее ходатайство, не выступало с его обоснованием; представленные в обоснование ходатайства письменные материалы не исследовались. Тем самым было нарушено гарантированное УПК РФ право обвиняемого Д. пользоваться услугами переводчика. Постановление суда в апелляционном порядке отменено, а материалы по ходатайству следователя
24 См.: Матвеев С. В. Получение информации от несовершеннолетних, ее оценка и использование в уголовно-процессуальном доказывании: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 222.
направлены на новое судебное разбирательство ввиду несоблюдения требований уголовно-процессуального закона, влекущих нарушение процессуальных прав обвиняемого25.
Проведение судебного разбирательства по рассмотрению ходатайства следователя о продлении срока содержания А. под стражей в отсутствие переводчика, в то время как при производстве предварительного расследования переводчик участвовал, также признано нарушением права обвиняемого А. давать показания и объясняться на родном языке и пользоваться услугами переводчика. Постановление суда о продлении срока содержания под стражей в отношении обвиняемого А. признано незаконным и необоснованным ввиду нарушения его процессуальных прав, дело направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе26.
Таким образом, действующее законодательство содержит значительный объем гарантий, направленных на обеспечение принципа языка уголовного судопроизводства.
В то же время представляется необходимым наряду с установлением перечня документов, подлежащих обязательному переводу (ч. 3 ст. 18 УПК РФ), предоставить суду, прокурору, следователю, дознавателю право вынести определение, постановление о переводе и других процессуальных документов, если они признают это необходимым для обеспечения прав того или иного участника. Это послужит дополнительной гарантией прав обвиняемого и других участников уголовного судопроизводства, а также будет направлено на реализацию правовой позиции ЕСПЧ о необ-
25 См. апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 3 июня 2013 г. по делу № 10-4093/13.
26 См. апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 4 марта 2013 г. по делу № 10-498/13.
ходимости перевода тех материалов дела, которые позволяют участнику отстаивать свои интересы.
Библиографический список
Гирько С. И. Некоторые проблемы досудебного производства, осуществляемого органами милиции // Журнал российского права. 2008. № 3.
Жуйков В. М. Общая концепция развития процессуального законодательства и зако-
нодательства о судоустройстве // Журнал российского права. 2010. № 7.
Матвеев С. В. Получение информации от несовершеннолетних, ее оценка и использование в уголовно-процессуальном доказывании: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
Тихомиров Ю. А. Проблемы развития процессуального права: матер. науч.-практ. конф. «Судебная реформа в России: проблемы совершенствования процессуального законодательства». М., 2001.
Судебная практика пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в гражданском процессе
ЗАБРАМНАЯ Наталья Юрьевна, адвокат Коллегии адвокатов «Московский юридический центр»
Российская Федерация, 105120, г. Москва, Малый Полуярославский пер., 3/5, стр. 1
Рассматривается история возникновения и развития такого основания пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу, по новым обстоятельствам в гражданском процессе, как определение или изменение практики применения правовой нормы в постановлении Президиума или Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Автор изучил судебную практику и мнения ученых по этому вопросу и сделал вывод о необходимости внесения изменений в ГПК РФ, предложив новую редакцию п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ. По мнению автора, судебное постановление, вступившее в законную силу, может быть пересмотрено по данному основанию при условии указания в соответствующем акте Верховного Суда Российской Федерации на возможность пересмотра по новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений ввиду данного обстоятельства. Кроме того, предлагается дополнить п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ положением о том, что пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений в указанном случае допускается, если в результате нового толкования правовых норм не ухудшается положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении.
Ключевые слова: новые обстоятельства, пересмотр судебных постановлений, гражданский процесс, судебная практика.
Judicial Practice of Re-Adjudication of Entered into Force Court Decisions in Civil Procedure
N. Yu. Zabramnaya
The Bar "Moscow Legal Center"
3/5, Maly Poluyaroslavskiy per., Moscow, 105120, Russia
E-mai: natamatveev@yandex.ru
This article reviews the history of origin and development of the such base for revision TOurt decisions in force on new circumstances in civil process as definition or change of practice in the application of legal norm in the decree of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation or in the decree of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation. The author has studied jurisprudence and оpinions of scientists on this subject and author concludes that its need to make changes into the Code of Civil Procedure of the Russian Federation and proposed a new edition of the item 5 of part 4 of the article 392 of the Code of Civil Procedure of the Russian Federation. According
