CC BY
239
<ÖT
УДК 347.1 М.А. Григорьева
О ПРЕДМЕТНОМ И ФУНКЦИОНАЛЬНОМ КРИТЕРИЯХ РАЗДЕЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ НОРМ И ОТНОШЕНИЙ НА РЕГУЛЯТИВНЫЕ И ОХРАНИТЕЛЬНЫЕ
Статья является теоретическим исследованием категории «правоотношение» в рамках отраслевой науки гражданского права. Обобщена методика функционального подхода к классификации норм и правоотношений на регулятивные и охранительные.
Ключевые слова: норма, правоотношения регулятивные и охранительные, критерий, классификация.
M.A. Grigoryeva ABOUT SUBJECT AND FUNCTIONAL CRITERIA OF DIVISION OF THE CIVIL-LAW NORMS AND RELATIONS TO REGULATING AND PROTECTIVE
The article is theoretical research of the category «legal relations» within the limits of the civil law branch science. The technique of the functional approach to classification of the norms and legal relations to regulating and protective is generalized.
Key words: norm, regulating and protective legal relations, criterion, classification.
Одним из актуальных вопросов теории гражданского права является вопрос о нормативной основе и форме реализации мер (способов, средств) защиты субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов. В современной литературе не подвергается сомнению положение о дифференциации нормативной основы гражданского права и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные. Вместе с тем вопрос о критериях обособления регулятивных и охранительных норм и правоотношений относится к числу дискуссионных. Достаточное распространение получила позиция, в соответствии с которой основанием указанного разделения гражданско-правовых норм и отношений выступают проводимые соответствующими нормами и правоотношениями функции, а также существо подвергаемых регламентации общественных отношений.
Наиболее четко функциональный подход к классификации норм и правоотношений на регулятивные и охранительные выражен в позиции С.С. Алексеева. По его мнению, обособление регулятивных и охранительных норм права - «это главное деление юридических норм, соответствующее делению специальноюридических функций на регулятивные и охранительные»1. К числу регулятивных норм права автор относит те «предписания, которые непосредственно направлены на регулирование общественных отношений путем предоставления участникам прав и возложения на них обязанностей»2. Охранительные же предписания «направлены на регламентацию мер юридической ответственности, а также специфических государственнопринудительных мер защиты субъективных прав»3.
Аналогичный подход применяется С.С. Алексеевым и при разграничении правоотношений. Ученый характеризует классификацию правоотношений на регулятивные и охранительные как «одно из важнейших делений правоотношений, соответствующее основной группировке специально-юридических функций и аналогичному подразделению юридических норм»4. Исходя из этого регулятивные правоотношения определя-
1 Алексеев С.С. Общая теория права: учеб. М., 2009. С. 314.
2 Там же. С. 315.
3 Там же. С. 316.
4 Там же. 350.
ются им как отношения, складывающиеся на основе регулятивных норм и проводящие регулятивные функции права - статическую и динамическую, а охранительные правоотношения - как отношения, складывающиеся на основе охранительных норм и проводящие охранительную функцию права1.
Взгляды С.С. Алексеева на классификацию правовых норм и правоотношений получили поддержку со стороны А.М. Васильева. Рассматривая вопрос о функциональном понятийном ряде правовых категорий, автор отмечает, что к числу элементов данного ряда принадлежат категории «норма права» и «правоотношение». Логическая конкретизация первой категории «показывает роль правовых норм как регуляторов общественных отношений», т.е. предполагает рассмотрение норм права «под углом зрения функций, которые выполняются ими в процессе правового регулирования»2. С учетом данного положения логическая конкретизация категории «норма права» в функциональном аспекте раскрывается в понятийном ряду «регулятивные нормы права - правоохранительные нормы права»3.
Применительно же к категории «правоотношение» А.М. Васильев указывает, что ее конкретизация «в функциональных понятийных рядах основывается, в принципе, на тех моделях формирования общественных отношений, которые представлены в действующих нормах права»4. Поэтому логическая конкретизация категории «правоотношение» в функциональном аспекте раскрывается, главным образом, в понятийном ряду «регулятивные правоотношения - правоохранительные правоотношения»5.
Некоторые ученые дополняют функциональный критерий разграничения норм и правоотношений на регулятивные и охранительные предметным критерием, т.е. указанием на различие существа подвергаемых регламентации теми или иными нормами (опосредуемых теми или иными правоотношениями) общественных отношений.
Так, П.Ф. Елисейкин, соглашаясь в целом с отстаиваемой С.С. Алексеевым классификацией правовых норм и подчеркивая «практическую и теоретическую ценность учета функций юридических норм как критерия их классификации»6, раскрывает функциональное назначение регулятивных и охранительных норм посредством анализа существа регулируемых данными нормами общественных отношений. «...Регулятивные и охранительные нормы, - пишет автор, - характеризуются своими особыми предметами, "своими” специфическими общественными отношениями. Общественные отношения, регулируемые охранительными нормами, возникают как следствие правонарушения, спора и т.п. В этом смысле такие отношения противостоят нормальным, обычным отношениям субъектов права»7. Таким образом, назначение (функция) охранительных норм выражается в том, что «охранительные нормы рассчитаны на регулирование особой группы общественных отношений, возникающих в результате правонарушения, спора и т.п.»8. Другими словами, отношения, регулируемые охранительными нормами - это отношения, складывающиеся «как результат конфликтной ситуации»9.
Функциональный и предметный критерии используются П.Ф. Елисейкиным и для обособления регулятивных и охранительных правоотношений. «От признания охранительных норм, - пишет ученый, - зависит выделение охранительных правоотношений, которые. опосредствуют применение мер юридической ответственности, превентивно-предупредительных мер, защиту субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов в целом»10. Иначе говоря, охранительные правоотношения отличаются от регулятивных правоотношений тем, что опосредуют специфические общественные отношения (отношения, возникающие вследствие правонарушения, спора и тому подобных конфликтных ситуаций) и характеризуются особыми функциями, целями (направлены на защиту субъективных прав и охраняемых законом интересов).
Подход П.Ф. Елисейкина используется Е.А. Орловой и В.А. Носовым. С одной стороны, разделение гражданско-правовых норм на регулятивные и охранительные авторы обозначают термином функциональ-
1 См.: Там же. С. 350-351.
2 Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1976. С. 230.
3 См.: Там же. С. 231.
4 Там же. С. 235.
5 См.: Там же.
6 Елисейкин П.Ф. Правоохранительные нормы (понятие, виды, структура) // Защита субъективных прав и советское гражданское судопроизводство: межвуз. темат. сб. / под ред. П. Ф. Елисейкина. Вып. 2. Ярославль, 1977. С. 28.
7 Там же.
8 Там же. С. 29.
9 Там же.
10 Там же.
ная классификация норм гражданского права1. «...Деление норм права вообще и гражданского права в частности, - пишут Е.А. Орлова и В.А. Носов, - на регулятивные и охранительные. соответствует делению социально-юридических функций на регулятивные и охранительные. Регулятивные и охранительные нормы, являясь самостоятельными разновидностями норм. права, существуют объективно и действуют в соответствии со своим функциональным назначением в пределах, очерченных законодателем»2.
С другой стороны, сущность регулятивных и охранительных норм усматривается исследователями в том, что «регулятивная норма не просто регулирует общественные отношения, а регулирует нормальные (ненарушенные, бесконфликтные) общественные отношения»3. Охранительная же норма, напротив, «направлена на регулирование юридических последствий правонарушений, спора о праве и т.д.»4. Иными словами, если «регулятивные гражданско-правовые нормы - это правовые нормы, непосредственно направленные на регулирование нормальных, обычных имущественных и личных неимущественных отношений путем установления гражданских прав и обязанностей субъектов этих отношений», то группа охранительных гражданско-правовых норм «регулирует отношения, возникающие в результате гражданского правонарушения, разногласия, спора и иных конфликтных ситуаций», т.е. «охранительная норма гражданского права рассчитана на случай отклонения от обычного, нормального правила поведения, содержащегося в регулятивных нормах», и «направлена на охрану регулятивного предписания»5.
Таким образом, классификация гражданско-правовых норм на регулятивные и охранительные осуществляется Е.А. Орловой и В.А. Носовым по функциональному критерию, а специфика указанных видов норм усматривается в существе опосредуемых ими общественных отношений. Сходную позицию названные авторы занимают и применительно к разделению на регулятивные и охранительные гражданских правоотношений. «Из признания существования гражданско-правовых охранительных норм следует сделать вывод о наличии самостоятельного вида гражданских правоотношений - охранительных. Гражданские охранительные правоотношения возникают в результате различных отступлений от регулятивных норм, нарушения регулятивных правоотношений. Для них характерно то, что они во всех случаях обеспечивают защиту субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов субъектов гражданского права»6. Таким образом, отличительными чертами охранительных гражданских правоотношений выступают их предмет (опосредуемые общественные отношения) и функция (цель, назначение). Данные правоотношения опосредуют общественные отношения, складывающиеся в результате гражданских правонарушений (и иных конфликтных ситуаций) и «обеспечивают защиту субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов потерпевших, а также возложение гражданско-правовой ответственности на правонарушителей»7.
Е.Я. Мотовиловкер также использует для классификации норм права и правоотношений на регулятивные и охранительные предметный и функциональный критерии. «Нормы, - пишет исследователь, - в состав которых входит юридический факт, связанный с предоставлением субъектам прав и возложением на них обязанностей в целях обеспечения нормальной организации общественных отношений, именуются регулятивными, или первичными. Нормы, устанавливающие правовые последствия правонарушений или других обстоятельств, препятствующих осуществлению регулятивных норм, называются охранительными (вторич-ными)»8. Этот же подход применяется автором и при характеристике регулятивных и охранительных правоотношений. Первые определяются Е.Я. Мотовиловкером как «правоотношения, возникающие из правомерных действий или событий в целях обеспечения нормальной организации общественной жизни»9, а вторые как «правоотношения, возникающие из предусмотренных законом конфликтных ситуаций, препятствующих осуществлению регулятивных правоотношений»10.
Среди иных исследователей, использующих функциональный и предметный критерии для подразделения гражданско-правовых норм и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные, следует упомянуть В.В. Бутнева, М.Я. Кирилову, А.П. Сергеева и Е.А. Крашенинникова.
1 См.: Орлова Е.А., Носов В.А. Охранительные гражданско-правовые нормы и правоотношения // Материально-правовые и процессуальные проблемы защиты субъективных прав. Ярославль, 1983. С. 12.
2 Там же.
3 Там же. С. 11.
4 Там же.
5 Там же. С. 12-13.
6 Там же. С. 14, 16.
7 Там же. С. 15.
8 Мотовиловкер Е. Я. Теория регулятивного и охранительного права. Воронеж, 1990. С. 9-10.
9 Там же. С. 54.
10 Там же.
Точка зрения В.В. Бутнева четко выражается в следующих рассуждениях ученого. «Регулятивные нормы, - пишет В. В. Бутнев, - регулируют положительное, нормальное для данной отрасли права поведение субъектов, охранительные нормы - поведение субъектов в конфликтной ситуации в тех случаях, когда нормальная реализация субъективных прав и юридических обязанностей нарушена, возникли «перебои» в механизме правового регулирования и требуется восстановление субъективных прав, устранение препятствий в их реализации, защита охраняемых законом интересов»1. Исходя из этого, охранительное гражданское правоотношение определяется В.В. Бутневым как правоотношение, возникающее вследствие реализации охранительной нормы, опосредующее отношение, складывающееся при возникновении препятствий в реализации регулятивного субъективного права (его нарушении, уничтожении, оспаривании) и направленное на восстановление субъективного права, устранение препятствий в его реализации, защиту охраняемого законом интереса2.
М.Я. Кирилова утверждает, что в соответствии с дифференциацией «нормативной основы гражданского права по функционально-целевому признаку на нормы регулятивного и охранительного воздействия, общественные отношения, входящие в предмет гражданского права, разграничены на два вида: а) формы обычной деятельности лиц; б) формы (способы) разрешения конфликтов»3.
Отношения первого вида - это регулятивные гражданские правоотношения, т.е. «отношения имущественного и личного характера, в границах которых осуществляется взаимное удовлетворение интересов их участников»4. Отношения второго вида - это охранительные гражданские правоотношения, т.е. «так называемые отношения-притязания, которые возникают в результате конфликта и служат социальными формами удовлетворения одного (или нескольких) из сталкивающихся интересов»5.
А.П. Сергеев, рассматривая регулятивные и охранительные правоотношения, отмечает, что «эти важнейшие виды гражданских правоотношений выделяются в зависимости от выполняемой ими функции в механизме гражданско-правового регулирования»6. По его мнению, регулятивные гражданские правоотношения - это правоотношения, возникающие на основе сделок и иных правомерных юридических фактов и опосредующие удовлетворение интересов участников в нормальных условиях гражданского оборота. Иными словами, «регулятивные правоотношения направлены на закрепление и регламентацию социальных связей в их нормальном, желательном для общества состоянии, на удовлетворение прав и законных интересов субъектов гражданского права». Охранительные правоотношения, напротив, характеризуются А.П. Сергеевым как правоотношения, возникающие при нарушении или угрозе нарушения, оспаривании гражданских прав, когда требуется предотвратить или устранить последствия их нарушения; они «призваны обеспечить защиту субъективных гражданских прав в случае их нарушения»7.
Предметный и функциональный критерий при классификации гражданско-правовых норм и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные используется и Е.А. Крашенинниковым. Определяя охранительное субъективное гражданское право, составляющее обязательный элемент всякого охранительного гражданского правоотношения, исследователь указывает, что это «вытекающая из охранительной гражданско-правовой нормы мера возможного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленная ему в целях защиты регулятивного субъективного гражданского права или охраняемого законом интереса»8.
Разъясняя приведенное определение, Е.А. Крашенинников отмечает, что в отличие от регулятивных субъективных гражданских прав, призванных опосредовать «бесконфликтное развертывание соответствующего общественного отношения», охранительные субъективные гражданские права рассчитаны на конфликтную ситуацию, т.е. такую ситуацию, которая заключается «в некотором изменении предшествующей ей нормальной правовой ситуации, - изменении, которое в свою очередь должно быть изменено при посредстве охранительного субъективного гражданского права»9.
1 Бутнев В.В. Несколько замечаний к дискуссии о теории охранительных правоотношений // Вопросы теории охранительных правоотношений. Ярославль, 1991. С. 8.
2 См.: Там же. С. 7-8.
3 Гражданское право: учеб. Ч. 1 / под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало и В.А. Плетнева. М., 1998. С. 43.
4 Там же.
5 Там же.
6 Гражданское право: учеб.: в 3-х т. Т. 1 / под ред. А. П. Сергеева. М., 2008. С. 130-131.
7 Там же. С. 131.
8 Крашенинников Е.А. Регулятивные и охранительные субъективные гражданские права // Очерки по торговому праву: сб. науч. тр. Вып. 14 / под ред. Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2007. С. 6. См. также: Крашенинников Е.А. Основное разделение гражданских прав // Мат-лы Всерос. науч. конф., посвящ. 200-летию Ярославского гос. ун-та им. П.Г. Демидова. Ярославль, 2003. С. 3; Крашенинников Е.А. К теории права на иск. Ярославль, 1995. С. 5.
9 Крашенинников Е.А. Основное разделение гражданских прав. С. 3.
Другая особенность субъективного охранительного гражданского права (и соответствующего правоотношения) состоит в особой цели предоставления субъекту данного права, в его специфическом назначении (функции). По мнению автора, субъект наделяется охранительным гражданским правом «в целях защиты регулятивного субъективного гражданского права или охраняемого законом интереса»1. Другими словами, охранительное гражданское право - это «право, призванное опосредовать защиту регулятивного субъективного гражданского права или охраняемого законом интереса»2.
Таким образом, значительное число исследователей связывают дифференциацию гражданско-правовых норм и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные с различием проводимых соответствующими нормами и правоотношениями функций, а также существа подвергаемых регламентации (опосредуемых) общественных отношений. Регулятивные гражданско-правовые нормы и отношения характеризуются как выполняющие регулятивную функцию права. Эти нормы и правоотношения направлены на закрепление и регламентацию социальных связей в их нормальном, желательном для общества состоянии. Они регулируют (опосредуют) бесконфликтные, нормальные, обычные имущественные и личные неимущественные отношения. Охранительные нормы и отношения, напротив, выполняют охранительную функцию, обеспечивают защиту субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов, а также возложение гражданско-правовой ответственности. Эти нормы и правоотношения регулируют и опосредуют конфликтные, нежелательные, аномальные общественные отношения, т.е. те общественные отношения, которые складываются в результате гражданского правонарушения, разногласия, спора о праве и иных конфликтных ситуаций.
Несмотря на то, что представленный подход к классификации правовых норм и правоотношений на регулятивные и охранительные получил широкое распространение в общетеоретической и цивилистической литературе, ни функциональный, ни предметный критерий, на наш взгляд, не пригоден для обособления регулятивных и охранительных норм гражданского права и гражданских правоотношений.
В обоснование неприемлемости функционального критерия могут быть приведены следующие аргументы.
Во-первых, направленность (цель, предназначение) той или иной нормы гражданского права либо того или иного гражданского правоотношения (субъективного гражданского права) зачастую оказывается неявной, расплывчатой, туманной, а потому нередко ускользает от внимания исследователей. Например, в период действия Гражданского кодекса РСФСР 1922 года односторонний отказ от исполнения обязательства рассматривался отечественными цивилистами лишь как исключение из общего правила о недопустимости прекращения обязательства односторонним волеизъявлением3 и не характеризовался в качестве меры защиты. Напротив, в исследованиях, проводившихся после принятия Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 года и Гражданского кодекса РСФСР 1964 года, к квалификации одностороннего отказа от исполнения обязательства как одного из способов прекращения обязательства прибавилась его характеристика в качестве меры (способа, средства) защиты4, что объясняется, по-видимому, закреплением в названных нормативных актах категории «защита гражданских прав».
Другими словами, в период действия Гражданского кодекса РСФСР 1922 года закреплявшие право на односторонний отказ от исполнения обязательства гражданско-правовые нормы и возникавшие на их основе правоотношения не характеризовались как охранительные, тогда как после принятия Основ гражданского законодательства Союза сСр и союзных республик 1961 года и Гражданского кодекса РСФСР 1964 года названные нормы и правоотношения приобрели статус охранительных норм и правоотношений.
Во-вторых, характеристика охранительного гражданского правоотношения (охранительного субъективного гражданского права) как направленного на защиту является изменчивой, непостоянной. В качестве примера такой изменчивости можно привести случай уступки деликтного притязания лицом, имущество которого было уничтожено делинквентом. Если бы деликтным притязанием обладал потерпевший, то данное притязание следовало бы характеризовать как направленное на защиту интереса потерпевшего в восста-
1 Крашенинников Е.А. К учению об исковой давности // Материально-правовые и процессуальные средства охраны и защиты прав и интересов хозяйствующих субъектов: межвуз. темат. сб. науч. тр. Калинин, 1987. С. 54.
2 Крашенинников Е.А. Понятие и предмет исковой давности. Ярославль, 1997. С. 5.
3 См.: Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. М.М. Агаркова, Д.М. Генкина. М., 1944. С. 393; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение
об обязательстве. М., 1950. С. 411.
4 См., например: Комментарий к ГК РСФСР / под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. М., 1970. С. 256; Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 133.
новлении своего имущественного положения1. В случае же уступки притязания подобная характеристика оказывается невозможной, так как имущественная сфера цессионария деликтом не затронута. По этой причине следует согласиться с утверждением Е.А. Крашенинникова о том, что «по отношению к цессионарию уступленное ему деликтное притязание утрачивает свою восстановительную функцию»2.
Третий и вероятно наиболее убедительный довод, подтверждающий неприемлемость подхода, основывающего обособление регулятивных и охранительных гражданско-правовых норм и отношений их функциональными различиями, заключается в том, что способность конкретной нормы или правоотношения выполнять регулятивную либо охранительную функцию предопределяется структурой (устройством, свойствами) самих норм и правоотношений. Иначе говоря, функциональные различия норм и правоотношений - это следствие, но не причина их структурных особенностей. Данное утверждение основывается на одном из ключевых положений функционального подхода, согласно которому «функции, какова бы ни была их природа, можно реализовать лишь в структуре». Иначе говоря, всякая «функция реализуется структурой и объясняется с помощью структуры»3.
Таким образом, использование для разделения норм гражданского права и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные такого критерия, как функциональные особенности норм и правоотношений (в том числе наличие у них особых целей, предназначения, направленности) оказывается неприемлемым не потому, что построенная таким образом группировка норм и правоотношений искажает действительное положение вещей (что само по себе не исключается в силу рассмотренных выше недостатков данного критерия), а потому, что классификация норм и правоотношений по функциональному критерию является поверхностной и не отображает сущностных различий, присущих регулятивным и охранительным нормам гражданского права и гражданским правоотношениям. Специфика регулятивных и охранительных норм и правоотношений не может быть объяснена указанием на различия в их функциях, поскольку существо последних само по себе определяется структурными особенностями (устройством, свойствами) регулятивных и охранительных норм и правоотношений.
Нельзя признать безупречным и использование для подразделения гражданско-правовых норм и отношений на регулятивные и охранительные предметного критерия. Неприемлемость подхода, в соответствии с которым обособление регулятивных и охранительных норм гражданского права и гражданских правоотношений объясняется различием существа подвергаемых регламентации (опосредуемых) общественных отношений, на наш взгляд, может быть прослежена по двум основным направлениям.
Во-первых, характеристика отношений, составляющих предмет регулятивных норм гражданского права (опосредуемых регулятивными гражданскими правоотношениями) как нормальных, положительных и желательных, а отношений, составляющих предмет охранительных норм гражданского права (опосредуемых охранительными гражданскими правоотношениями), соответственно, как аномальных и нежелательных, представляется некорректной. Вряд ли допустимо квалифицировать в качестве нежелательных, патологических или аномальных те отношения, которые возникают из правомерных действий или событий и облекаются в форму охранительного правоотношения. Если бы такая характеристика соответствовала действительности, то из гражданского законодательства следовало бы исключить, например, институты реорганизации юридических лиц, купли-продажи и аренды предприятия, поскольку совершение действий по реорганизации юридического лица, купле-продаже или аренде предприятия в силу п. 2 ст. 60, п. 2 ст. 562 и п. 2 ст. 657 ГК РФ может повлечь возникновение «аномальных» и «нежелательных» охранительных правоотношений по возмещению убытков кредиторам реорганизуемого юридического лица или кредиторам по обязательствам, включенным в состав предприятия.
Во-вторых, квалификация тех или иных отношений как конфликтных или бесконфликтных, на наш взгляд, является чрезмерно расплывчатой. Ни один из исследователей, использующих рассматриваемый критерий классификации, не уточняет, какими признаками должно характеризоваться общественное отношение для того, чтобы его можно было признать конфликтным либо бесконфликтным. Вместе с тем, при отсутствии таких признаков последовательное разграничение конфликтных и бесконфликтных отношений, а
1 См.: Анохин В.С., Завидов Б.Д., Сергеев В.И. Защита договорных обязательств. М., 1998. С. 13; Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 1 / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2003. С. 337; Крашенинников Е.А. Охраняемый законом интерес и средства его защиты // Вопросы теории охранительных правоотношений. Ярославль, 1991. С. 15; Крашенинников Е.А. К теории права на иск. С. 33-35; Крашенинников Е.А. Понятие охраняемого законом интереса // Проблемы защиты субъективных гражданских прав: сб. науч. тр. Ярославль, 2000. С. 8.
2 Крашенинников Е.А. Размышления о деликтном притязании // Деликтные обязательства по российскому гражданскому праву: сб. науч. тр. Владивосток, 2005. С. 80.
3 Марков Ю.Г. Функциональный подход в современном научном познании. Новосибирск, 1982. С. 19-20.
также регламентирующих (опосредующих) их охранительных и регулятивных норм (правоотношений) оказывается неосуществимым.
Более того, в отечественной правовой доктрине является достаточно распространенным мнение о том, что именно реальная либо потенциальная конфликтность общественных отношений выступает в качестве одного из основополагающих факторов правообразования1. Другими словами, те или иные общественные отношения включаются в предмет правового регулирования (в том числе в предмет гражданско-правового регулирования) как раз потому, что являются актуально либо потенциально конфликтными. В таких условиях разделение регламентируемых гражданским правом отношений на конфликтные и бесконфликтные также оказывается некорректным.
Обобщая изложенное, следует заключить, что ни функциональные особенности гражданско-правовых норм и отношений, ни различия существа регламентируемых и опосредуемых указанными нормами и правоотношениями общественных отношений не могут выступать в качестве прочного основания классификации норм гражданского права и гражданских правоотношений на регулятивные и охранительные. Другими словами, обособление регулятивных и охранительных гражданско-правовых норм и отношений по предметному и функциональному критерию в силу изложенных выше причин не отвечает требованиям научной классификации.
УДК 347.5 Е.Г. Махова
ОСНОВАНИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ ВЛАДЕЛЬЦА ИСТОЧНИКА ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ
ОТ ДЕЛИКТНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
В работе были проанализированы материалы судебной практики, связанные с реализацией правовых норм об освобождении владельцев источников повышенной опасности от деликтной ответственности, и выявлены распространенные ошибки в правоприменении.
Ключевые слова: источник повышенной опасности, деликтная ответственность, непреодолимая сила, грубая неосторожность потерпевшего, дорожно-транспортное происшествие.
Ye.G. Makhova
THE BASES FOR EXONERATION OF THE OVERDANGER SOURCE OWNER FROM DELICT RESPONSIBILITY
The case materials, which are connected with realization of the legal regulations of exoneration of the overdanger source owners from delict responsibility are analyzed and the widespread mistakes in law enforcement are revealed in the article.
Key words: overdanger source, delict responsibility, force majeure, victim gross negligence, road and transport incident.
Иски, возникающие вследствие причинения вреда источником повышенной опасности, имеют широкое распространение в судебной практике. Основаниями освобождения владельца источника повышенной опасности от ответственности в силу п. 1 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) признают умысел потерпевшего и непреодолимую силу. Так, при самоубийстве граждан, бросившихся под автомобиль, поезд и любой другой источник повышенной опасности, ни владелец источника повышенной опасности, ни непосредственный причинитель вреда (шофер, машинист и т. д.) вред не возмещают в связи с наличием умысла потерпевшего.
Понятие непреодолимой силы дано в п. 1 ч. 1 ст. 202 и ч. 3 ст. 401 ГК РФ. Анализ судебной практики показал, что зачастую владельцы источника повышенной опасности ошибочно принимают за непреодоли-
1 См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 219; Верещагин В.С. Выступление на «круглом столе» журнала «Государство и право»: юридическая конфликтология - новое направление в науке // Государство и право. 1994. № 4. С. 18-19; Юридическая социология: учеб. / отв. ред. В.А. Глазырин. М., 2000. С. 116.
