CC BY
377
13. Нижник, Н. С. Правовое регулирование семейно-брачных отношений в русской истории. - СПб: Юридический центр пресс, 2006. - 272 с.
14. Нижник Н. С. Регулирование правоотношений в сфере семьи и брака: создание системы в условиях Советской власти // Правоприменительная деятельность в Псковской области: история и современность : сборник научных статей и материалов Всероссийской научно-практической конференции, Псков, 27 мая 2010 г. - Вып. 2. - Псков: П111У, 2010. - С. 59-64.
15. Нижник, Н. С. Семья и брак в первые годы Советской власти // Новейшая история Отечества XX-XXI вв. : сборник научных трудов. - Вып. 2. - Саратов: Наука, 2007. - С. 427-431.
16. Основы законодательства Союза Советских Социалистических Республик и союзных республик о браке и семье, утвержденных Законом Союза Советских Социалистических Республик № 2834-VII от 27 июня 1968 г. // ВВС СССР. - 1968. - № 27. - Ст. 241.
17. Ростовский, И. А. Советский закон о браке и семье / 2-е изд. - М.: Юрид. изд-во Наркомюста, 1926. - 58 с.
18. Соколов, В. В. Женское право Р.С.Ф.С.Р. - М.: Юрид. изд-во Наркомюста, 1923. - 31 с.
19. Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1951. - № 8.
20. Тархов, В. А. Советское семейное право. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1963. - 104 с.
21. Указ Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания "Мать героиня" и учреждении ордена "Материнская слава" и медали "Медаль материнства"» // ВВС СССР. - 1944. - № 37. - Ст. 411.
УДК 347.12 В.А. Максимов*
Охрана и защита субъективных гражданских прав, юридическая природа права на защиту
В данной статье автором предпринята попытка проанализировать ряд острых терминологических вопросов, связанных с таким дискуссионным понятием, как «охрана и защита субъективных гражданских прав», изучив мнения, высказываемые другими учёными. Далее автор рассматривает юридическую природу права на защиту посредством определения понятия и структуры субъективного гражданского права, исследует право на защиту в качестве отдельного материального права, обращенного к нарушителю и возникающего в рамках охранительных гражданских правоотношений. Все субъективные гражданские права предложено классифицировать на две группы: существующие в рамках регулятивных правоотношений и составляющие содержание защищающих правоотношений, причём лишь последние всегда имеют относительный характер, поскольку обращены к конкретному лицу-нарушителю, в то время как первые могут быть и относительными, и абсолютными.
Ключевые слова: гражданское правоотношение, охрана гражданских прав, защита гражданских прав, право на защиту, субъективные гражданские права, форма защиты, регулятивное, охранительное, защищающее правоотношение.
VA. Maximov*. Safety and protection of subjective civil rights, the juridical nature of the right of defense. In this article, the author attempts to analyze an array of acute terminological questions associated with such a controversial issue as «protection of subjective civil rights» by examining the opinions expressed by scientists regarding this issue. Next, the author considers the juridical nature of the right to protection through defining the idea and structure of subjective civil rights. The author explores the right to protection as a separate substantive law, addressed to the offender and arise in the framework of enforcement in civil relations. All subjective civil laws are proposed to classify into two groups: existing within the framework of regulatory relations and legal components of protecting the content of legal relations. And only the latter are always have the relative nature as addressed to a specific person-the offender, while the first can be relative and absolute.
Keywords: civil legal relation; the preservation of civil rights; protection of civil rights; the right to protection; subjective civil rights; the form of protection; regulative, protective, defending relation.
Субъективное гражданское право как одна из составляющих гражданских правоотношений всегда было и остается наибольшим достижением правового сознания человечества. Ценность
* Максимов, Виталий Алексеевич, старший преподаватель кафедры гражданского права и гражданского процесса, Санкт-Петербургский университет МВД России, кандидат юридических наук. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 89112109845, E-mail: maximovva@ mail.ru.
* Maximov, Vitaly Alexeyevich, the senior teacher of chair of civil law and civil procedure, St. Petersburg University of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Candidate of juristic Science. Address: Russia, 198206, St. Petersburg, Letchika Pilyutova str., 1. Tel .: 89112109845. E-mail: maximovva@ mail.ru.
© Максимов В.А., 2016
данного права заключается не только в его наличии у субъекта, но и в возможности осуществления, поскольку именно при этом лицо может удовлетворить свои потребности, начиная от обыденных физиологических и заканчивая высокими духовными. Однако часто бывает так, что у лица возникают проблемы при реализации принадлежащего ему права или последнее вообще прекращается в связи с неправомерными действиями третьих лиц. Как следствие, появляется необходимость в защите соответствующего права (интереса).
Понятие «защита гражданских прав (интересов)» является одним из наиболее дискуссионных в цивилистике. Ключевой проблемный вопрос состоит в определении соотношения понятий «охраны» и «защиты». В литературе они довольно часто смешиваются или их разграничение проводится слишком нечетко, что не позволяет составить представление о каждом из них как об отдельной правовой категории. Основные мнения, высказываемые учеными относительно данного вопроса, можно свести к следующим: 1) это различные, но схожие понятия; 2) это разные названия одного и того же понятия; 3) понятие «охрана» шире, чем защита;4) наоборот, «защита» охватывает по своему объёму понятие «охрана прав».
Вместе с тем в современной цивилистике, несмотря на отсутствие единой точки зрения, всё-таки прослеживается чёткая тенденция к разграничению понятий охраны и защиты. Считается, что в основе правовой охраны лежит принцип обеспечения незыблемости и осуществления гражданских прав, в то время как защита нацелена на восстановление конкретного субъективного права и устранение препятствии в его реализации. Иными словами, под охраной понимаются действия, направленные на обеспечение и закрепление прав, она предусматривает превентивные меры предотвращения посягательств на субъективные права. В свою очередь, защита заключается в правовом реагировании на конкретное нарушение, т.е. наступает после него и влечёт за собой восстановление соответствующего субъективного права. Указанное достигается при помощи реализации уполномоченным субъектом принадлежащего ему права на защиту.
Анализ юридической природы права на защиту прежде всего требует определения понятия и структуры субъективного гражданского права. Общеизвестно, что права, составляющие содержание гражданских правоотношений, традиционно именуются субъективными гражданскими правами, т.е. правами, принадлежащими конкретным субъектам, участникам этих правоотношений. Наряду с такими правами в теории иногда выделяют ещё и абстрактные права, являющиеся, в отличие от субъективных, «составляющими моментами диспозиции нормы, которая реализуется, и выражающие лишь абстрактные правовые возможности абстрактных субъектов права» [25, с. 504].
Несмотря на то, что гражданские права являются отраслевой разновидностью субъективных прав, в литературе справедливо отмечается, что проблема субъективных прав разрабатывалась преимущественно в специальных работах по гражданскому и трудовому праву, в которых ставились и общетеоретические вопросы [23, с. 28]. Эта проблематика была предметом исследования учёных-цивилистов С.Н. Братуся, А. В. Власовой, В. П. Грибанова, Е. А. Крашенинникова. Е. Я Мотовиловкера, А. Г. Певзнера и др. [4; 5; 9; 15; 24; 26].
В юридической литературе содержится немало определений понятия субъективного права. Однако «как бы мы ни рассматривали и ни определяли субъективное право, - пишет Н. И. Матузов, - несомненным и бесспорным остается одно: оно всегда означает для лица определенную правовую возможность, дозволенность, управомоченность» [22, с. 97]. Именно возможность в её различных формах лежит в основе любого субъективного права и выступает его исходным, ключевым принципом. Момент возможности является таким свойством субъективного права, без которого оно немыслимо как явление. [22, с. 97].
В последнее время теоретическая разработка вопроса субъективных гражданских прав во всё большей степени связывается с задачей нахождения в них положительного содержания. Если раньше субъективное право в целом сводилось к праву требования, а его содержание отождествлялось с содержанием юридической обязанности, то сегодня учёные-юристы единогласно рассматривают субъективное право как право на действия самого уполномоченного лица [3, с. 359]. Иными словами, понятие субъективного права раскрывается не через обязанности противостоящего субъекта, а через возможности самого управомоченного, что является более широким пониманием субъективного права, поскольку включает в себя как возможность собственного поведения в узком смысле (например, возможность распорядиться своим правом путём его уступки третьему лицу), так и возможность требовать соответствующего поведения от обязанной стороны.
Безусловная заслуга в разработке положительного содержания субъективного права принадлежит С.Н. Братусю, который первым в литературе определил субъективное право как меру возможного или дозволенного поведения управомоченного лица [6, с. 8-12]. Впоследствии это определение было уточнено и развито указанием на то, что субъективное право, кроме степени, также характеризует и вид возможного поведения [2, с. 106]. В современной цивилистике общепризнанным определением субъективного гражданского права является «вид и мера дозволенного (возможного) поведения» [30, с. 141]. Вид означает то, что именно разрешено, т.е. само допустимое поведение, его качественную характеристику, а мера указывает на предусмотренный законом предел возможного поведения управомоченного лица.
Итак, субъективное гражданское право - это не само поведение, а его вид и мера. Это возможность поведения, которая имеет не фактический, а юридический характер.
Касательно структуры субъективного гражданского права в правовой доктрине также длительное время ведутся активные дискуссии. Основным спорным моментом остается вопрос о природе и месте права на защиту в структуре субъективного гражданского права. Традиционно в качестве элементов структуры представителями науки теории государства и права выделяются три правомочия (правомочиями
принято считать определённую возможность поведения, но данная возможность не обеспечена отдельной обязанностью противостоящего лица. Эта обязанность касается субъективного гражданского права в целом): а) право на свои активные действия; б) право требования; в) право на защиту.
Вместе с тем всё большее распространение в литературе (как правило, цивилистической) получает мнение, согласно которому право на защиту представляет собой отдельное субъективное право.
Сторонники концепции о трёхэлементном составе субъективного гражданского права часто трактуют правомочие защиты (или, как его ещё называют, притязания) как возможность привести в действие аппарат государственного принуждения против обязанного лица, возможность обратиться к средствам государственного принуждения [1, с. 305; 30, с. 139; 31, с. 177]. Очевидно, правомочие защиты здесь связывается именно с государством, а не с обязанным лицом-нарушителем. В частности, С.С. Алексеев отмечает, что притязания в качестве непосредственного адресата имеют органы, обеспечивающие государственно-принудительное воздействие [3, с. 366].
Если придерживаться иной точки зрения (против приведённой позиции), следует присоединиться к мнению тех учёных, которые утверждают, что возможность применения государственного принуждения является не правомочием, а свойством субъективного права. По этому поводу О.С. Иоффе указывает: «Субъективное право не было бы правом, если бы его осуществление не обеспечивалось мерами государственного принуждения. Поэтому возможность прибегнуть в необходимых случаях к принудительной силе государственного аппарата существует не параллельно с другими закрепленными в субъективном праве возможностями, а свойственна им самим, так как без этого они не были бы юридическими возможностями» [14, с. 73]. Между тем, на наш взгляд, указанное свойство характерно не для всех гражданских прав, что будет обосновано ниже.
Вместе с тем правомочие защиты рассматривается в качестве составляющей структуры субъективного гражданского права и без привязки к возможности применения исключительно государственного принуждения. Так, В.П. Грибанов, трактуя право на защиту как одно из правомочий субъективного права, обращал внимание на то, что не совсем правильно сводить его содержание в материально-правовом смысле лишь к возможности обращения с требованием о защите права к соответствующим государственным органам. Правомочность защиты, по его мнению, представляет собой в т.ч. и возможность прекращения противоправного поведения путем самостоятельного применения средств принудительного воздействия [9, с. 106].
Промежуточное место между концепциями о трёхэлементном составе гражданского права и о самостоятельности права на защиту занимает позиция, высказанная Р.Ш. Менглиевым и М.К. Сулейменовым, которые указывали на то, что право на защиту - это одно из правомочий субъективного права, которое в результате правонарушения трансформируется в самостоятельное субъективное право [29, с. 25]. Однако непонятно, в чём заключается практическая целесообразность включения прав на защиту в состав субъективного права в качестве его правомочия, если последнее может быть реализовано только в виде отдельно гражданского права.
Как уже отмечалось, подходу о трёхэлементном составе субъективного гражданского права противостоит концепция тех учёных, которые право на защиту рассматривают в качестве отдельного субъективного гражданского права. Среди всех теорий этой концепции выделяется позиция М.А. Гурвича, которая сводится к следующему: право на защиту (притязание) - это то особое состояние субъективного гражданского права, в котором оно способно к осуществлению в принудительном порядке. Это не новое право, а именно субъективное гражданское право, которое созрело для принудительного осуществления в отношении и обязанного лица (так называемое право в боевом состоянии), способность приходить в такое состояние присуща любому субъективному гражданскому праву [10, с. 145]. Анализируя эту позицию, Е.А. Крашенинников справедливо заметил, что возможность защиты охраняемых законом интересов служит неопровержимым доказательством того, что право на защиту не является состоянием нарушенного субъективного гражданского права. Кроме того, в целом ряде случаев допущенное должником неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей влечет возникновение у кредитора нескольких притязаний [15, с. 31-32].
Другие сторонники концепции самостоятельности права на защиту считают, что последнее способствует надлежащему осуществлению любого иного гражданского права и представляет собой юридически закреплённую возможность управомоченного лица использовать специальные правоохранительные средства, одни из которых имеют материально-правовой, а другие - процессуально-правовой характер. Исходя, из этого, право на защиту имеет комплексную материально-процессуальную природу. С точки зрения материально-правового содержания оно предоставляет уполномоченному лицу три группы возможностей: во-первых, самозащита; во-вторых, применение к нарушителю мер оперативного воздействия; в-третьих, обращение к компетентным государственным органам.
Средства процессуально-правового порядка - это определённая процедура обращения за защитой нарушенных прав. Сюда входит прежде всего право на обращение за судебной защитой (право на подачу искового заявления, возражения против иска, право участвовать в рассмотрении дела и т.п.).
Однако такая трактовка природы права вызывает возражения, поскольку при указанном подходе, во-первых, смешивается форма и материальное содержание защиты, наличие которых в теории не отрицается, во-вторых, сама материальная природа права трактуется неправильно.
Под формой защиты в литературе принято понимать нормативно определённый порядок осуществления соответствующих действий самими субъектами гражданского права или государственными органами, направленный на восстановление нарушенной имущественной
или неимущественной сферы законных интересов и прав управомоченного лица. Форма может быть неюрисдикционной (самозащита) и юрисдикционной - судебный (процессуальный) или административный (процедурный) порядок защиты. Юрисдикционная форма, в свою очередь, опосредуется процессуальными правами и обязанностями, возникающими в рамках отдельных процессуальных правоотношений и существующими параллельно с гражданскими материальными правоотношениями. Что касается материального содержания защиты, то, по нашему мнению, оно должно указывать на способ защиты нарушенного права или охраняемого интереса (например, возмещение убытков, принудительное исполнение обязанности в натуре), отражая при этом, как отмечает З.В. Ромовская [27, с. 13], что уполномоченному лицу противостоит субъект гражданских правоотношений, а не, например, суд с возложенной на него обязанностью рассмотрения иска.
Итак, как справедливо указывает Е.А. Крашенинников, следует различать право на защиту (материальное право) и право на судебную защиту (процессуальное право) [16, с. 80-81]. На наш взгляд, право на судебную защиту следует называть субъективным гражданским процессуальным правом требовать защиты нарушенного субъективного материального права.
Наиболее убедительной и верной (однако с определёнными уточнениями) представляется позиция тех исследователей, которые право на защиту рассматривают в качестве отдельного материального права, обращённого к нарушителю и возникающего в рамках охранительных гражданских правоотношений [7, с. 34; 11, с. 6; 15, с. 4-5].
Для пояснения этой концепции прежде всего обратимся к теории правоотношений, а именно, к их разделению на виды.Все правоотношения в юридической литературе предлагается классифицировать на регулятивные и охранительные по критерию функционального назначения соответствующих правовых норм. По мнению В.А. Белова и А.В. Бабаева, именно такая классификация в перспективе станет решающей в цивилистике даже по сравнению с делением правоотношений на абсолютные и относительные [8, с. 258]. Вместе с тем, на наш взгляд, приведенный критерий является не совсем удачным с точки зрения чёткого разграничения указанных видов правоотношений. Это объясняется несколько условным характером деления функций объективного права на регулятивную и охранительную. Их нельзя полностью разделить. В жизни они переплетаются. Правоохрана является элементом правового регулирования, a правовое регулирование - средством обеспечения, правоохраны.
В связи с этим представляется, что целесообразнее вести речь о юридическом факте как критерии деления правоотношений на регулятивные и охранительные. Следовательно, основанием возникновения регулятивных гражданско-правовых отношений необходимо считать правомерные юридические действия (договоры, создание результатов интеллектуальной деятельности и т.п.). В свою очередь, основанием возникновения охранительного правоотношения будут являться нарушение, непризнание, оспаривание субъективных гражданских прав или нарушение охраняемых законом интересов.
Анализируя основания возникновения охранительного правоотношения более подробно, отметим, что нарушение права представляет собой такое состояние субъективного гражданского права, при котором оно испытывает противоправное воздействие со стороны нарушителя: уменьшается или ликвидируется как таковое. Иными словами, нарушение права связано с лишением его носителя возможности осуществить свое право полностью или частично. Непризнание субъективного гражданского права можно определить как действие или бездействие лица, которое по содержанию составляет отрицание существования субъективного гражданско права другого лица, но не имеет признаков нарушения права - ликвидации или ограничения свободы реализации права. Наконец, оспаривание субъективного гражданского права предполагает существование спора о праве, но также без признаков его нарушения. Если само существование права признается, то имеет место спор о принадлежности или объёме этого права. Таким образом, оспаривание субъективного гражданского права можно определить как действие или бездействие лица, заключающееся в отрицании принадлежности или объёма соответствующего субъективного гражданского права без признаков его нарушения.
В свою очередь, об интересе как объекте защиты можно говорить несколько условно, потому что с самим интересом ничего не происходит, он никоим образом не деформируется, в отличие от нарушенного субъективного права. Защита интереса заключается в обеспечении его удовлетворения посредством субъективного права. Наиболее полно защита интереса проявляется в случаях предъявления исков о признании сделок недействительными.
Отдельной оговорки требует употребление термина «охранительное правоотношение». Как было указано выше, в основе правовой охраны лежит принцип закрепления и обеспечения осуществления гражданских прав. Иными словами, охрана - это категория, относящаяся, скорее, к явлениям объективного права, которым регулируются возможности, предоставляющиеся субъектам как участникам конкретного правоотношения. Из этого следует вывод о невозможности использования термина «охранительное правоотношение» в случае нарушения субъективного гражданского права/интереса. При таких условиях необходимо вести речь о возникновении защищающегося правоотношения. Кстати, терминологией защищаемых и защищающих правоотношений в своё время оперировал еще дореволюционный цивилист С.А. Муромцев, по праву считающийся родоначальником теории регулятивного и охранительного права [8, с. 576-577].
Говоря о содержании регулятивного и защищающего правоотношения, на первый взгляд, кажется возможным использование соответствующей терминологии: «регулятивное» и «защищающее» субъективное гражданское право. Кстати, учёные, признающие существование регулятивных и охранительных (применительно к нашей терминологии - защищающих) правоотношений, используют
понятие регулятивного и охранительного субъективного права (в основном это представители ярославской цивилистической школы: П.Ф. Елисейкин, Е. А. Крашенинников, Е. А. Мотовиловкер и др.). Тем не менее, на наш взгляд, сами по себе субъективные гражданские права, будучи мерой свободы, ничего не регулируют, не охраняют и не защищают. Они имеют разные основания возникновения и, соответственно, существуют в рамках защищающих и регулятивных по функциональному назначению правоотношений.
Субъективное право, возникающее в результате нарушения в составе защищающего правоотношения, связано с нарушенным правом (интересом), является производным от него, а значит, должно соответствовать ему и характеру нарушения. Что же происходит при этом с нарушенным субъективным правом? Полагаем, что ответ зависит от вида такого права - абсолютное или относительное. Так, если субъективное право имеет абсолютный характер, то после нарушения оно продолжает существовать, поскольку остается неудовлетворенным интерес, опосредованный этим правом - например, в случаях нарушения права собственности и реализации нового права относительно отдельного субъекта, нарушившего свою пассивную обязанность (к примеру, права на виндикацию), интерес лица во владении, пользовании и распоряжении своим имуществом не удовлетворяется, а значит, субъективное право - право собственности - продолжает существовать.
Другое дело, когда нарушается относительное право. На наш взгляд, при этом само нарушенное право приобретает новые черты - оно трансформируется в право, способное к принудительной реализации. Кроме того, может возникнуть и новое, не существовавшее ранее субъективное право, также способное к принудительной реализации. Каждое из этих прав - и трансформированное, и новое - будет существовать в рамках защищающего правоотношения. Например, в случае нарушения права, которое составляет содержание договорного правоотношения, у потерпевшей стороны возникает новое право - право на возмещение убытков, а само нарушенное право трансформируется в право, способное к принудительной реализации, - право требовать исполнения обязанности в натуре. Таким образом, стоит согласиться с мнением Е.А. Крашенинникова о том, что признак принудительной реализации характерен не для всех субъективных гражданских прав [15, с. 4]. Такое свойство имеют лишь права, составляющие содержание защищающих правоотношений.
Итак, все субъективные гражданские права можно классифицировать на две группы: существующие в рамках регулятивных правоотношений и составляющие содержание защищающих правоотношений. Причем лишь последние всегда имеют относительный характер, поскольку обращены к конкретному лицу-нарушителю, в то время как первые могут быть и относительными, и абсолютными.
Основу структуры относительных прав составляет правомочие требования, т.е. возможность требовать соответствующего поведения от обязанного субъекта (в отличие от абсолютных прав, где на первое место выходит правомочие на собственные действия). В связи с этим относительные права нередко называют правами требования, по сути, сводя субъективное гражданское право к основному его правомочию - возможности требовать соответствующего поведения от обязанного субъекта. Поэтому права, которые составляют содержание защищающего правоотношения, будучи всегда относительными, являются по сути правами требования.
Само же защищающее правоотношение представляет собой обязательство-правоотношение, в котором одна сторона (должник, он же нарушитель) обязана совершить в пользу другой стороны (кредитора, он же потерпевшее лицо) определенное действие (передать имущество, заплатить деньги и т. п.), а кредитор имеет право требовать от должника выполнения его обязанности.
Размышляя над соотношением способа защиты и субъективного гражданского права, мы приходим к выводу, что в случае нарушения (непризнания, оспаривания) субъективного гражданского права или интереса у потерпевшего лица возникает право на применение конкретного способа защиты. Этим правом и является право, существующее в рамках защищающего правоотношения. Например, вследствие нарушения права собственности может возникнуть право на виндикацию, при нарушении договорного субъективного права - право требовать принудительного исполнения обязанности в натуре. Сами же по себе виндикация и принудительное исполнение обязанности в натуре являются способами защиты субъективных гражданских прав и интересов, т.е. материально-правовыми средствами, направленными на восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и влияние на правонарушителя. Таким образом, способ защиты реализуется через субъективное гражданское право, которое возникает и существует в рамках защищающего правоотношения (обязательства).
Завершая рассмотрение терминологических вопросов, отметим, что, как уже было сказано, защита может осуществляться как в юрисдикционной, так и неюрисдикционной форме. Наиболее распространенной юрисдикционной формой защиты является судебный порядок, когда лицо обращается в суд с иском с соблюдением требований процессуального законодательства. Здесь иск выступает организационно-процедурным средством обращения в суд о принудительном удовлетворении материально-правовых требований обязанным лицом. В сущности, иск представляет собой материальное право требования истца к ответчику о защите нарушенного, оспариваемого, непризнанного права или интереса, обращённое через суд. Иначе говоря, иск - это субъективное гражданское право, существующее в рамках защищающего правоотношения и реализующееся в судебном порядке.
Изложенное выше позволяет сделать следующие выводы.
Охрану и защиту необходимо разграничивать: охрана направлена на предупреждение нарушения права (интереса), а защита происходит после него и влечёт за собой восстановление соответствующего субъективного права.
В зависимости от оснований возникновения и, соответственно, функционального назначения (если функцию регулирования рассматривать в узком смысле - её осуществление лишь при нормальном развитии правоотношений) следует различать два вида гражданских правоотношений: регулятивные и защищающие, причём последние возникают между участниками гражданско-правовых отношений, а именно: нарушителем и лицом, чьи права (интересы) нарушаются, не признаются, оспариваются. Содержание обоих видов гражданских правоотношений составляют субъективные гражданские права, которые, в свою очередь, содержат два правомочия. Только права, существующие в рамках защищающих правоотношений, имеют свойство принудительной реализации. Такие права, по сути, и представляют собой права на защиту в материально-правовом смысле.
Список литературы
1. Arарков, М. М. Проблема обязательств из причинения вреда // Труды первой научной сессии Всесоюзного института юридических наук, 27 января - 3 февраля 1938 г. - М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940.
2. Александров, Н. Г. Законность и правоотношение в советском обществе. - М.: Госюриздат, 1955.
3. Алексеев, С. С. Общая теория права. - М.: ТК Велби: Проспект, 2008.
4. Братусь, С. Н. О пределах осуществления гражданских прав // Правоведение. - 1967. - № 3. - С. 79-86.
5. Братусь, С. Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав // Советское государство и право. - 1949. - № 8. - С. 30-37.
6. Братусь, С. Н. Субъекты гражданского права. - М.: Госиздат-во юрид. лит., 1950.
7. Власова, А. В. Структура субъективного гражданского права : дис. ... канд. юрид. наук: 11.00.03. - Ярославль, 1998. - 150 с.
8. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В.А. Белова.
- М.: Юрайт-Издат, 2008.
9. Грибанов, В. П. Осуществление и защита гражданских прав / изд. 2-е, стер. - М.: Статут, 2001. - 411 с.
10. Гурвич, М. А. Право на иск. - М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1949.
11. Елисейкин, П. Ф. О понятии и месте охранительных отношений в механизме правового регулирования // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности : темат. межвуз. сб. - Вып. 1. - Ярославль: ЯГУ, 1975.
12. Желонкин, С. С. Генезис договорного регулирования межсубъектных отношений в древнем частном праве и его влияние на современную государственность // История государства и права. -2015. - № 2.
13. Желонкин, С. С. Особенности эволюции договорного регулирования общественных отношений в России // Юридическая мысль. - 2014. - № 3 (83).
14. Иоффе О. С. Советское гражданское право : курс лекций. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1958.
15. Крашенинников, Е. A. К теории права на иск. - Ярославль: Изд-во Яросл. ун-та, 1995. - 76 с.
16. Крашенинников, Е. А. Структура субъективного права и право на защиту // Проблема защиты субъективных прав и советское гражданское судопроизводство : межвуз. темат. сб. / под ред. П.Ф. Елисейкина. - Вып. 4. - Ярославль: Яросл. гос. ун-т, 1979.
17. Максимов, В. А. Право сотрудников полиции на вознаграждение в правоотношениях, связанных с публичным обещанием награды за осуществление ими служебных обязанностей // Вестник международных научных конференций. - 2015. - № 4 (8). - С. 83-88.
18. Максимов, В. А. Некоторые вопросы применения института публичного обещания награды в деятельности правоохранительных органов // Вестник международных научных конференций. -2015. - № 5 (9). - С. 102-107.
19. Максимов, В. А. Публичное обещание награды в деятельности полиции // Роль гражданского законодательства в обеспечении основных направлений деятельности МВД России : сборник статей вузовской научно-практической конференции (26 декабря 2014 г., Санкт-Петербург). - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2015. - С. 42-48.
20. Максимов, В. А., Матросов, А. А., Шелайкин, Р. С. Гражданско-правовые средства стимулирования поведения граждан и сотрудников ОВД в борьбе с преступностью // Scientific enquiry in the contemporary world: theoretical basks and innovative approach (Научный поиск в современном мире: теоретические основы и инновационный подход) : сб. науч. статей и докладов по результатам международной научно-практической конференции в Калифорнии (США) при поддержке B&M Publishing (Калифорния, США) 20 апреля 2015 г.
21.Максимов, В. А., Цымбалова, Д. Ю. Некоторые вопросы правомерности участия сотрудников полиции в азартных играх // Проблемы российского законодательства и международного права : сб. статей международной научно-практической конференции. - Уфа: Аэтерна, 2015. С. 47-52.
22. Матузов, Н. И. Личность. Права. Демократия : теоретические проблемы субъективного права. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1972.
23. Мицкевич, А. В. Некоторые вопросы учения о субъективных правах // Правоведение. -1958. - № 1.
24.Мотовиловкер, Е. Я. Законный интерес и субъективное гражданское право // Правоведение.
- 2005. - № 2. - С. 210-217.
25. Нерсесянц, В. С. Общая теория права и государства : учеб. для юрид. вузов и фак. - М.: Норма, 2001.
26. Певзнер, А. Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав // Учен. зап. ВЮЗИ. Вопросы гражданского права. - Вып. 10. - М.: РИО ВЮЗИ, 1960. - С. 3-51.
27. Ромовская, З. В. Защита в советском семейном праве. - Львов: Изд-во при Львов. гос ун-те изд. об-ния «Вища школа», 1985.
28. Тишина, В. Г., Шуваев, А. В. Защита имущественных прав сотрудников органов внутренних дел в порядке производства, возникающего из публичных правоотношений // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2012. - № 3 (55). - С. 77-80.
29. Тужилова-Орданская, Е. М. Понятие и способы защиты прав на недвижимое имущество. - М.: Юрлитинформ, 2007.
30. Чеговадзе, Л. А. Структура и состояние гражданского правоотношения. - М.: Статут, 2004.
31. Явич, Л. С. Общая теория права. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976.
УДК 347.788.36
А.А. Молчанов*, Е.С. Афанасьева**
Интеллектуальные права сотрудника полиции на служебное произведение
В статье исследованы особенности интеллектуальных прав на служебные произведения, создаваемые сотрудниками полиции.
Ключевые слова: служебное произведение, сотрудник полиции, интеллектуальные права, право на вознаграждение.
A.A. Molchanov*, E.S. Afanasieva**. Intellectual rights of a police officer on official work. The
article analyses the peculiarities of intellectual rights on service-related work created by the police.
Keywords: work made for hire, police officer, intellectual property rights, the right to remuneration.
Права, возникающие на различные объекты авторских прав, олицетворяют интерес «не сами по себе», а только с точки зрения того, кем, каким образом и в каких пределах существует возможность их реализации. Не являются исключением из правила и интеллектуальные права на служебные произведения. Следует отметить, что понятием «интеллектуальные права» охватывается несколько видов интеллектуальных прав. Согласно ст. 1226 ГК РФ, это исключительное право, личные неимущественные и иные интеллектуальные права. Состав прав и их содержание прямо объединены с видом объекта интеллектуальной собственности. На служебные произведения возникают все названные виды интеллектуальных прав. При этом личные неимущественные и иные права не зависимы от исключительного права и имеются при его отчуждении или прекращении.
Интеллектуальные права, обладая определёнными характерными особенностями, занимают особенное место среди гражданских прав и в них заинтересован лишь определённый круг субъектов, обладающих ими. О степени просвещённости любого общества судят по уровню развитости его интеллектуального потенциала. С развитием рыночных отношений повышается интерес к вопросам, связанным с принадлежностью и отчуждением авторских прав, поскольку эти права приобретают большую стоимость и получают большую правовую защиту [1, с. 78].
Субъектами правоотношений по созданию служебного произведения в системе МВД России являются сотрудник полиции, правовой статус которого закреплен в ст. 25 ФЗ «О полиции» [2], и работодатель -казённое учреждение МВД России, правовой статус которого определен в ст. 123.21 и 123.22 ГК РФ.
В действительности служебное произведение рассматривается как созданное в пределах определённых для сотрудника трудовых обязанностей после передачи сотрудником полиции работодателю - Федеральному государственному казенному учреждению МВД России. Именно последнее владеет исключительным правом в отношении данного служебного произведения, если иное не предусматривает трудовой или гражданско-правовой договор работодателя с автором. Предписание о гражданско-правовом договоре, включено ФЗ № 35-ФЗ [3].
* Молчанов, Александр Александрович, профессор кафедры гражданского права и гражданского процесса, доктор юридических наук, профессор. ФГКОУ ВО «Санкт-Петербургский университет МВД Российской Федерации». Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1. E-mail: [email protected].
** Афанасьева, Елена Сергеевна, адъюнкт кафедры гражданского права и гражданского процесса, ФГКОУ ВО «Санкт-Петербургский университет МВД Российской Федерации». Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1. E-mail: [email protected].
* Molchanov, Alexander Alexandrovich, professor chair of the civil law and civil procedure, doctor of law, professor. St.-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilyutov-street, 1. E-mail: [email protected].
**Afanasieva, Elena Sergeyevna, adjunct chair of the civil law and civil procedure, St.-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia. Address: Russia, St. Petersburg, 198206, St.-Petersburg, Pilyutov-street, 1. E-mail: [email protected]. © Молчанов А.А., Афанасьева Е.С., 2016
