CC BY
28
УДК 347
Шайхуллин М.С.,
доктор юридических наук, профессор Уфимского юридического института МВД России, г. Уфа, РФ.
О ПРАВОВОЙ ПРИРОДЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ГАРАНТИЙ ВО ВЗАИМОСВЯЗИ С ДЕМОКРАТИЕЙ
Аннотация
В статье затрагиваются вопросы о правовой природе конституционных и иных гарантий прав и свобод человека и гражданина во взаимосвязи с соблюдением необходимого уровня демократии.
Ключевые слова
Конституционные гарантии, права и свободы человека и гражданина, демократия, правовая природа
Леон Дюги писал, что гарантии прав, как и декларации прав, суть постановления повелительные для самого государства, однако если гарантии содержат приказ, то этот приказ обращен к самому государству, поэтому непонятно, каким образом государство дает приказ самому себе [1, с.109]. Тем не менее, по смыслу статьи 21 Всеобщей Декларации прав человека, волеизъявление людей является фундаментальной основой для осуществления государственной власти, поэтому граждане государства обладают равными правами на защиту их интересов на основе закона. Однако демократия, гарантируемая конституцией, на деле «перерастает в демократию симулятивную» [2, с.62], подменяется формальными демократическими процедурами. Учитывая это, необходимо отметить, что конституционно-правовые гарантии выступают важнейшими правовыми условиями и средствами, позволяющими генерировать возможности юридических норм (в том числе «скрытые», предотвращая дисфункции в механизме действия права.
Конституционно-правовые гарантии выступают важнейшими нормативно-правовыми элементами системы законодательных гарантий уровней публичного властвования, их признания как важнейших основ конституционного строя, формирующих основу социальной государственности. Конституционно-правовые гарантии являются самостоятельным видом юридических гарантий и обусловлены действием норм Конституции Российской Федерации, причем, действуя на федеральном, регионально-субъектном и муниципальном уровнях, такие гарантии обеспечивают эффективное функционирование институтов, субъектов, объектов различных общественных отношений, что указывает на их специфический признак -структурное триединство правового регулирования, поскольку органы и должностные лица в процессе осуществления своих полномочий обязаны учитывать не только гарантии, закрепленные в конституционных (учредительных) нормах, но и их продолжение на федеральном и регионально-субъектном уровнях - факультативные гарантии, которые, в свою очередь, закреплены в подзаконных нормативных правовых актах.
При разграничении конституционных и иных правовых гарантий следует исходить из того, что категории конституционного права, имея конструктивное содержание, наполнены соответствующим уровнем сосредоточения «конституционного неисчерпанного потенциала энергии» [3, с.11], направленной как на законодателя, так и на правоприменителя. Уяснение глубинного содержания конституционных норм, их метаправового характера позволяет сделать вывод о том, что в процессе формирования государственных и иных гарантий субъекты власти должны принимать во внимание измеримость данной категории, имея в виду, что правовая политика - это лишь часть более общей проблемы - правовой праксиологии, волевого аспекта человека как мерного существа. В науке конституционного права такой подход должен стать одним из основополагающих, поскольку позволяет из совокупности абстрактного в нормативном содержании вычленить конкретные - условия, средства, приемы, способы, формы, методы, при этом не исключая аксиологический аспект, необходимый при оценке действенности конституционных ценностей как
категорий современной социокультурной сферы. Конституционно-правовые гарантии в большинстве случаев не абстрактные явления, а конкретные правовые условия и средства, обусловленные факторами соблюдения принципов, форм организации уровней публичного властвования, правовых, территориальных, экономических основ российской государственности и развития демократии. Если использовать научные концепции Луиса Бурдо - известного французского философа и ученого, то гарантии как правовое явление и категория следует анализировать в аспекте «Закона полезности частей», поскольку всякая норма права во взаимодействии устанавливает начала и правила, способствуя достижению цели. Принимая во внимание этот закон, следует отметить, что конституционно-правовые гарантии необходимо рассматривать как праксиологические инструменты правового регулирования, поскольку они, как правовые средства реализации, охраны, защиты прав, свобод и законных интересов граждан используются в реальной жизни, а также в процессе регулирования общественных отношений, поступательного развития России, как правового, демократического. Праксиологический характер действия исследуемых гарантий необходимо рассматривать как признак, отличающий их от правовых норм, имеющих иное предназначение в системе права.
Список использованной литературы:
1. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства / сост. Р.С. Куракин, А.Н. Барков. М., 2013. С. 109.
2. Железнов Б.Л. Конституция как источник надпозитивного права // Ученые записки Казанского ун-та. 2009. № 4. С. 62.
3. Бондарь Н.С. Буква и дух российской Конституции: 20-летний опыт гармонизации в свете конституционного правосудия // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 11.
© Шайхуллин М.С., 2022
