CC BY
119
Стратегия российского конституционализма: от политических иллюзий к правовому реализму
БОНДАРЬ Николай Семенович, доктор юридических наук, профессор, судья Конституционного Суда Российской Федерации
190000, Россия, г. Санкт-Петербург, Сенатская площадь, 1
E-mail: [email protected]
Обосновывается многогранность категории «конституционализм», которая, по мнению автора, имеет собственное юридическое содержание, а также неюридическое — экономическое, социальное, политическое и культурное. Кроме того, конституционализм отражает универсальные ценности современной цивилизации, проявляющиеся в закономерностях демократической организации общества и государства на основе баланса власти, собственности и свободы, признания и защиты прав и свобод человека и гражданина, верховенства права. В структурированном плане конституционализм представляет собой особую фи-лософско-правовую теорию, систему политико-правовых идей и концепций. Одновременно данная категория воплощает в себе систему юридического позитивизма в единстве с естественно-правовыми началами. Важной составляющей является конституционно-правовая практика, включающая законодательную, административную и судебную. Конституционализм является формой общественного сознания и выступает предпосылкой нового типа юридического вида действительности. Это видение характеризуется как конституционное мировоззрение. Аргументируется идея политизации конституционализма. Делается вывод, что конституционализм — аксиологическая, телеологическая и праксиологическая ценность, входящая в мировое культурное наследие человечества. Конституционализм рассматривается и как объективно складывающийся порядок реальных общественных отношений. Основа конституционного правопорядка — стабильность и отсутствие противоречий между властью, собственностью и свободой. Реальный конституционализм — одновременно и нравственно-этическое явление. Гарантией конституционализма выступает конституционно-судебный нормоконтроль.
Ключевые слова: конституция, конституционализм, конституционные ценности, конституционный порядок, конституционная политика, конституционное правосудие, конституционный нормоконтроль.
Strategy of Russian Constitutionalism: from Political Illusions to Legal Realism
N. S. BONDAR', doctor of legal sciences, professor
1, Senatskaya ploshchad, St. Petersburg, Russia, 190000
E-mail: [email protected]
The author justifies multifacetedness of the 'constitutionalism' category, which, in the author's opinion, has its own legal content, as well as a non-legal one — economic, social, political and cultural. Besides, constitutionalism reflects universal values of modern civilization, that manifest themselves in regular patterns of democratic organization of the society and state on the basis of power, ownership and freedom, recognition and protection of rights and freedoms of man and citizen, supremacy of the law. On a structural level constitutionalism represents a special philosophic-legal theory, a system of political and legal ideas and concepts. At the same time this category embodies a system of legal positivism in unity with natural and legal sources. Constitutional and legal practice, including legislative, administrative and court practice, forms an essential component of constitutionalism. Constitutionalism is a form of social consciousness and serves as a pre-requisite for a new type of a legal form of reality. This vision is characterized as a constitutional ideology. The author argues in favor of politicization of constitutionalism. The author draws the conclusion that
constitutionalism is an axiological, teleological and praxeological value that forms part of a global cultural legacy of mankind. The author also views constitutionalism as objectively emerging order of actual social relations. Stability and lack of contradictions between governance, property and freedom is the basis of constitutional rule of law. Genuine constitutionalism is also a moral and ethic phenomenon. Constitutional and judicial regulatory compliance verification serves as a guarantee of constitutionalism.
Keywords: institution, constitutionalism, constitutional values, constitutional order, constitutional policy, constitutional justice, constitutional regulatory compliance verification.
DOI: 10.12737/14365
Современная эпоха характеризуется системным кризисом конституционализма, охватившим институционные, функциональные, равно как и аксиологические начала классических институтов конституционной демократии. Это сопровождается углублением противоречий, усилением конкуренции между основополагающими конституционными принципами и ценностями верховенства права, демократии, прав человека, государственного суверенитета и требованиями безопасности личности, общества, государства в условиях новых глобальных угроз, с которыми столкнулось человечество в XXI в.
Геополитические изменения современного мира, безусловно, имеют в том числе конституционное значение (хотя и не всегда позитивное); соответственно, они объективно предопределяют потребность в выработке новой философии конституционализма, разработке принципиально новых подходов к обоснованию неких интегральных, синтетических мировоззренческих, нравственно-этических, социально-экономических, политических основ современного конституционализма. Одновременно это предопределяет новые требования и к гносеологии современного конституционализма, к процессу его познания на основе уяснения как общих закономерностей, так и национально-исторических особенностей конституционного развития современных государств, что особенно остро проявляется — если иметь в виду, в частности, политико-правовую сферу — в конституционном правосудии.
Философско-правовое обоснование категории конституционализма: понятие и структура. При всем многообразии и важности существующих подходов к определению понятия «конституционализм», в том числе в соотношении с базовым элементом правовой жизни современного общества и государства — кон-ституцией1, очевидно, что не вполне обоснованными являются представления о конституционализме лишь как о юридическом понятии. Нет сомнений, что конституция материализует базовые социально-политические и формально-юридические основы конституционализма, выполняя роль своего рода нормативно-правовой кальки современного конституционализма. Вместе с тем конституционализм — слишком сложное понятие, чтобы рассматривать его только с юридической точки зрения.
Категория «конституционализм» настолько многогранна и универсальна, что способна охватывать своим содержанием как собственно правовые явления, так и неюридические (в том числе пред- и пост-юридические), равно как и «мета-
1 См. об этом: Конституция Российской Федерации: от образа будущего к реально-
сти (к 20-летию Основного Закона России) / под ред. Т. Я. Хабриевой. М., 2014; Кута-фин О. Е. Российский конституционализм.
М., 2008; Кравец И. А. Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления. СПб., 2004; Конституционализм: идеал и/или реальность: сб. материалов дискуссии за круглым столом
4 февраля 2011 г. / под ред. Б. А. Страшуна, И. А. Алебастровой. М., 2012.
юридические» феномены социального, экономического, политического, культурного характера, в той мере, в какой они выступают социокультурной предпосылкой и формирования конституционализма, и одновременно средой его существования и развития, влияют на его конкретно-историческое содержание. Соответственно, это имеет принципиальное значение и для современного понимания конституционализма, стратегии его развития.
Можно долго дискутировать по поводу смысловых особенностей, структурных элементов, принципов, свойств конституционализма в поисках если не универсального, то по крайней мере приемлемого для большинства определения понятия данного явления. Однако вне зависимости от тех или иных подходов все мы знаем, что означает отсутствие в обществе и государстве конституционализма и, соответственно, отсутствие конституционной законности, неисполнение конституции. Показательны в этом плане слова апостола Павла: никто не может оправдываться тем, что не знал, как поступить в своей жизни, потому что нравственный закон написан в сердце каждого человека; люди, «не имеющие закона, по природе законное творят»: «дело закона у них написано в сердцах...» (Рим. 2:14,15)2.
Конституционализм как социальное явление объективно нуждается в философско-правовом отражении своих характеристик на категориально-понятийном уровне системного — аксиологического, телеологического, праксиологического — видения действительности. Конституционализм — одна из фи-лософско-правовых категорий, призванная отражать важнейшие (универсальные) ценности современной
2 Цит. по: Сорокин В. В. Совесть как элемент русского православного правосознания // Государство и право. 2011. № 6. С. 23. Подробнее см.: Папаян Р. А. Христианские корни современного права. М., 2002.
цивилизации, которые в концентрированном виде проявляются в закономерностях демократической организации общества и государства на основе баланса власти, собственности и свободы, признания и защиты прав и свобод человека и гражданина, верховенства права. В конкретном, структурированном плане конституционализм как философ-ско-правовая категория, во-первых, выступает в качестве доктриналь-ного конституционализма как особая философско-правовая теория, система политико-правовых идей и концепций, которые предстают прежде всего как учение о конституции, конституционных основах организации власти, характере отношений между обществом, государством и личностью в режиме признания современных конституционных ценностей, что является своего рода гносеологической составляющей конституционализма. Во-вторых, данная философско-правовая категория воплощает в себе нормативно-правовой конституционализм как систему юридического позитивизма в единстве с естественно-правовыми конституционными началами, что отражает, по словам И. Ильина, утрату веры в «спасительный методологический монизм» и переход к принципиальному признанию «методологического плюрализма»3. В-третьих, важной составляющей категории является онтологический конституционализм, который предстает как конституционно-правовая практика, рассматриваемая в самом широком смысле общественно-политического и государственного развития, включая, естественно, и собственно конституционно-правовую — законодательную, административную, судебную. В-четвертых, конституционализм как философско-правовая категория воплощает в себе характе-
3 См.: Ильин И. А. Понятия права и силы (опыт методологического анализа) // Ильин И. А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 9—10.
ристики одной из форм общественного сознания, которая отражает единство конституционной психологии и конституционной идеологии и, в свою очередь, выступает решающей предпосылкой формирования нового типа юридического видения действительности — конституционного мировоззрения. И, наконец, в-пятых, в конституционализме находит воплощение приоритетная для соответствующего исторического периода развития общества и государства конституционная политика, воплощающая высшие (конституционные) интересы господствующих политических сил в их взаимоотношениях с обществом в целом, с одной стороны, и с политической оппозицией, ведущей конституционно допустимыми способами борьбу за политическую власть, — с другой.
Политико-идеологические начала конституционализма в этом плане бесспорны. Для этого существуют наряду с лежащими на поверхности субъективными факторами политизации правовой жизни и другие объективные предпосылки и условия, позволяющие говорить о закономерных, глубинных началах тесных связей между конституционализмом и политикой. Они имеют неконъюнктурный характер, определяются в своей основе спецификой природы самой конституции (как акта, обладающего не только формально-юридическими, но и политико-идеологическими характеристиками) и всей системы конституционализма как такового. В этом плане можно констатировать наличие глубоких политических начал конституционализма, которые, как свидетельствует опыт, при определенных условиях, к сожалению, могут приобретать приоритетное значение перед нормативно-правовыми. Поэтому в основе соответствующих процессов и выработки стратегии развития конституционализма должна лежать консти-туционализация политики, ее подчинение Конституции (в том числе с помощью средств конституционного
правосудия), а не политизация конституционализма.
Таким образом, конституционализм как особая аксиологическая, телеологическая и праксиологическая система сам по себе является одной из универсальных нематериальных (духовных) ценностей цивилизации, входит в этом качестве в состав мирового культурного наследия человечества, с одной стороны, и является национально-культурным достоянием каждого отдельного народа, нации, государства — с другой. В этом плане конституционализм нельзя рассматривать в качестве некоего порождения государства и находящегося под государственным контролем явления; государство не может и, слава Богу, не в состоянии «учредить», «декретировать», «установить» своими законами желательный для него образ конституционализма, хотя оно (государство), безусловно, должно прилагать усилия к утверждению и развитию в целесообразном для себя направлении конституционализма. Конституционализм есть объективно складывающийся порядок реальных общественных отношений, которые попадают в своей основе в сферу конституционно-правового регулирования. Анализ именно этих отношений позволяет выявить сущностные характеристики конституционализма как политико-правового явления. Что это за отношения?
Сущностные начала конституционализма как отражение коллизионного единства власти — свободы — собственности. Реальность конституционализма, степень гаран-тированности и эффективности провозглашаемых современными конституциями демократических принципов во многом определяются глубиной их проникновения в природу и противоречивое единство таких явлений социальной действительности, как власть (политическая, и прежде всего государственная), свобода (как личная, так и коллективная), а также собственность, кото-
рая в современном обществе также выступает как власть «своего рода».
Процесс исторических преобразований, сопровождавший, в частности, Россию, выдвигает на первый план исследование конституционализма как явления, впитавшего в себя все многообразие социальных противоречий соответствующего периода и призванного обеспечить реально действующие, работающие механизмы разрешения противоречий и коллизий между властью, собственностью и свободой. Сама сущность конституционализма как политико-правового явления предопределяет необходимость его восприятия во всей его многогранности и противоречивости, когда конституционализм может рассматриваться как порождение и своего рода нормативно-правовой результат разрешения противоречий между властью, собственностью и свободой.
«Власть — свобода — собственность» — это некий философско-эк-зистенциальный (троичный) образ основ современного конституционализма. Вместе с тем философско-спекулятивный смысл указанной конституционной троичности имеет в том числе материалистические предпосылки и начала. Речь идет о том, что соответствующие отношения, складывающиеся по поводу собственности, власти, свободы, составляют фактическую конституцию общества как реальное соотношение и выражение социальных, экономических, политических сил в обществе. Они и есть в своей основе материальная основа троичности системы современного российского конституционализма и в конечном счете конституционно-правового регулирования.
При всем многообразии условий и предпосылок формирования современного конституционализма многовековой исторический опыт свидетельствует, что главным в этом плане стало «отпочкование» власти экономической от политической власти. Сформированный (или форми-
рующийся) рынок, основанный на принципах конституционной экономики, предполагает отношения самостоятельного функционирования государственной (политической) власти и собственности (экономической власти). Дистанцирование экономической власти от политической стало в свое время величайшим достижением нового буржуазного строя, основанного на принципах конституционализма. Только в условиях, когда политическая власть отделяется от экономической, появляется возможность для обособления политических и экономических отношений, что в конечном счете является основой и условием для правового прогресса, в том числе на основе развития, гармонизации институтов публичного и частного права.
Нельзя, однако, не учитывать, что в современных условиях перехода к постиндустриально-информаци-онному обществу возникает новое глобальное конституционное противоречие, проявляющееся в очередном витке сближения и порой слияния политической и экономической власти, т. е. в возврате политической власти в свое исходное состояние (когда она была «поглощена» собственностью). На этой основе становится возможным формирование системы так называемой корпоративной демократии, которая является «результатом слияния политической, экономической и административной сил», «своим характером искажена, игнорирует принцип верховенства права, основана на теневой экономике и реалиях абсолютизации власти»4.
В этом плане по своей природе, в том числе с учетом объектно-предметных характеристик, конституционное право также сочетает в себе элементы как публичного, так и частного права, являясь для каждого из них базовым, а само современное
4 Арутюнян Г. Угрозы корпоративной демократии // Конституционное правосудие. Ереван, 2006. № 3. С. 41—42.
конституционное право все в большей степени становится отраслью публично-частного права, что позволяет, в свою очередь, существенно расширить сферу современного конституционализма и — попутно отметим — сферу конституционного нор-моконтроля, распространяя процессы конституционализации на самые различные области государственно-политической, социально-экономической, культурной жизни.
Сущностные же характеристики конституционализма в этом случае проявляются в том, что он представляет собой социально-правовой механизм преодоления противоречий в обществе и государстве на основе поиска баланса между властью, собственностью и свободой. При этом основополагающие характеристики конституционализма — в их соотношении с социальными противоречиями и правовыми средствами разрешения — могут быть представлены в триедином качестве: а) конституционализм есть порождение социальных противоречий современного общества; б) конституционализм представляет собой социально-правовую форму отражения, воспроизведения противоречий, присущих современному обществу и государству; в) конституционализм — нормативно-правовая и одновременно социально-политическая среда формирования институционных средств (механизмов) разрешения соответствующих противоречий и поиска баланса между властью, собственностью, свободой.
Очевидно, что в нормативно-правовом плане решающая роль принадлежит при этом конституции как основному закону государства, которая не только является некоей праксиологической основой государственно-властной деятельности по разрешению социальных конфликтов и противоречий между властью, собственностью и свободой, но и имеет также безусловное аксиологическое значение в качестве основы разрешения правотворческих и право-
применительных противоречий. Будучи нормативно-правовым актом высшего порядка, конституция является выражением ценностно-нормативной системы, которая, получая свое конституционное оформление, оказывает на общество обратное воздействие посредством учреждаемой конституцией институциональной системы. Одновременно система конституционализма призвана воплощать также институционные средства достижения баланса между властью, собственностью и свободой и разрешения социальных противоречий, особое значение в ряду которых принадлежит Конституционному Суду РФ.
Реальный конституционализм как социокультурная, нравственно-этическая категория. Важным условием перехода от политических иллюзий к реализму в понимании российского конституционализма является осознание того обстоятельства, что система конституционализма представляет собой категорию не только политико-правовую, но и нравственно-этическую. В современных условиях усиливающегося и приобретающего глобальный характер нравственного кризиса современного конституционализма данная проблематика приобретает особую актуальность5.
Что означает понимание конституционализма как нравственно-этической категории? Данный подход включает весьма широкую, во многом всеобъемлющую проблематику, предполагающую необходимость исследования нравственных начал всех основных компонентов, сфер,
5 Примечательно в этом плане развитие в отечественной юриспруденции подходов, связанных с исследованием религиозных истоков права, влияния религиозно-этиче-
ского фактора на функционирование элементов современной конституционно-правовой системы. См.: Лафитский В. И. Воскресение права. Части первая и вторая. М., 2008; Лафитский В. И. Воскресение права. Часть третья. М., 2009.
форм проявления конституционализма; в этом плане нравственность и этика относятся к важнейшим качественным характеристикам категории конституционализма как в гносеологических, доктринальных, так и практико-прикладных, онтологических его проявлениях. Это и понятно: конституционализм объективно не может существовать, развиваться вне связи с правовой и нравственной культурой общества, функционирующей в национальной среде суверенной государственности.
При этом именно суверенная воля многонационального народа, получающая юридическое выражение в государственном суверенитете, является основанием для утверждения и реализации фундаментальных социальных ценностей в нормативной, в том числе правовой, системе общества и государства. Особое значение это имеет применительно к России, где демократия всегда была, по словам Н. Бердяева, «одухотворена»6. Она являет собой такую систему общественных отношений и ценностных ориентиров, в рамках которых как человеческие поступки, так и действия публичной власти (на любом уровне реализации) рассматриваются и оцениваются прежде всего с точки зрения добра и зла, справедливости и несправедливости, совести, греховности, чести, долга, человеческого достоинства, других категорий нравственности, не обязательно получающих формально-юридическое закрепление, но не утрачивающих от этого своей общеобязательности, нравственно-этической нормативности. То же самое касается и российского конституционализма как нормативной, институционной, аксиологической основы демократизма общества и государства.
Поэтому невозможно подходить без учета наших, отечественных — а не заимствованных извне в виде
6 См.: Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С. 211.
неких политико-идеологических и формально-юридических инъекций — нравственных национально-культурных представлений о власти, собственности, свободе как основополагающих явлениях социально-правовой действительности. Вероятно, именно духовные, социокультурные начала, имеющие сакральное происхождение и проникающие во все сферы человеческого бытия, ярко свидетельствуют, что одним из важных условий гармонизации отношений во всей системе конституционализма и поиска баланса ценностей власти, собственности, свободы являются морально-этические, духовно-культурные ориентиры, имеющие глубокую национальную основу и религиозно-мировоззренческое обоснование. Не случайно в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви отмечается, что, хотя Церковь и не определяет прав людей на собственность, «материальная сторона человеческой жизни не остается вне ее поля зрения»; полагая же, что «каждый человек должен иметь достаточно средств для достойного существования», вместе с тем «Церковь предостерегает от чрезмерного увлечения материальными благами, осуждая тех, кто обольщается заботами, богатством и наслаждениями житейскими (Лк. 8, 14)»7. В этом плане и само право, конституция и конституционализм призваны быть одним из главных средств укрепления общественной и личной нравственности: поскольку юридический закон есть средство к осуществлению нравственного блага, он должен оцениваться именно с точки зрения принципов добра и справедливости8. Поэтому такие основополагающие конституционные принципы, как справедливость, равенство, которыми определяется характер отноше-
7 См.: Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000. С. 83.
8 См.: Романец Ю. В. Этические основы
права и правоприменения. М., 2012. С. 10.
ний между собственностью, властью и свободой, предполагается оправданным рассматривать как юридические формы реализации соответствующих духовно-нравственных начал, подтверждение духовного суверенитета светского государства (преамбула, ч. 1 ст. 3 в нормативном единстве со ст. 13, 14 Конституции).
Эти представления и их мировоззренческие оценки являются своего рода гносеологической нравственно-этической составляющей российского конституционализма. Вместе с тем, отмечая важность этой проблематики, следует признать, что, несмотря на наличие фундаментальных работ, изучающих соотношение морали, нравственности и права9, специальных исследований, посвященных нормативно-регулятивным аспектам морали, нравственности как разновидностей социальных норм, действующих наряду и в органическом единстве с правовыми нормами, нет. Проблемы же развития конституционализма (во всех компонентах данного явления) остро нуждаются в таких исследованиях: в единстве правовых, нравственно-этических, религиозных и иных начал весьма сложной, комплексной в своей основе нормативной системы современного общества и государства, имея в виду институциональные, правореализационные, аксиологические, конституционно-мировоззренческие и иные ее характеристики. В этом же ряду находится и вопрос о конкретных механизмах и самой практике включения духовно-нравственных ценностей в систему действующего законодательства и всей системы конституционализма. Он остается пока недостаточно исследованным: имеют место лишь отдельные и довольно робкие попытки юридизации нравственных ценностей, их правового обеспечения как необходимых регуляторов
9 См., например: Мальцев Г. В. Нравственные основания права. М., 2008; Лукаше-ва Е. А. Право, мораль, личность. М., 1986.
конституционной действительности. К таковым можно отнести, например, принятие в ряде субъектов РФ специальных законов, посвященных охране личной и общественной нрав-ственности10, которым теперь соответствуют и некоторые нормативно-правовые подходы федерального законодателя11.
Между тем в современных условиях активного наступления на традиционные национальные ценности нравственность и мораль становятся объектом не только политических, идеологических, но и конституционно-правовых посягательств. В качестве неких «новых», прогрессивных, отвечающих ценностным ориентирам креативных групп и слоев современного общества (в отличие от традиционных нравственных ценностей, носителями которых являются якобы слабые и униженные, люмпенизированные слои общества) объявляются, например, «ценности» нетрадиционных сексуальных отношений, равноправия однополых браков и повышенная правовая защита (включая конституционную) сексуальных меньшинств, а не национальных или религиозных, культурно-языковых меньшинств. В этом же русле находятся и принимаемые в последнее время решения Европейского суда по правам человека, касающиеся цен-
10 См., например: Закон Республики Дагестан от 9 ноября 1999 г. № 16 (в ред. от 10 июля 2006 г.) «О защите личной и общественной нравственности в Республике Дагестан»; Закон Республики Саха (Якутия) от 20 февраля 2004 г. 120-З № 239-111 (в ред. от 30 апреля 2014 г.) «Об охране общественной нравственности»; Закон Красноярского края от 20 июня 1995 г. № 6-129 (в ред. от 6 октября 2011 г.) «Об охране общественной нравственности»; Закон Магаданской области от 1 июля 1996 г. № 10-ОЗ (в ред. от 27 декабря 2013 г.) «Об охране общественной нравственности».
11 См., например: Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ (в ред. от 14 октября 2014 г.) «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».
ностей традиционной семьи, защиты детства, материнства12.
Практика современного государственно-правового развития со всей очевидностью подтверждает недопустимость игнорирования генетических связей конституционализма с историческими, национальными социокультурными, нравственными условиями и предпосылками развития государств и их правовых систем, что характерно не только для политизированных, порой находящихся в состоянии идеологической войны, современных отношений «Запад—Восток». Для оценки нравственно-этических факторов в конституционном развитии современного общества достаточно оценить весьма существенные особенности в становлении конституционализма в странах общего права, с одной стороны, и романо-германского (континентального) права — с другой.
Так, историей британского конституционализма подтверждается, что становление и развитие конституционализма возможно даже без юридической конституции как основного закона государства; демократическая система реального (а не мнимого) конституционализма основывается в этом случае на требованиях верховенства права, в основе которых в том числе такие факторы, как: признание прецедентного права и соответственно утверждение активной роли судов в развитии современного конституционализма; высокий удельный вес нравственных начал в нормативно-регулятивной системе общества и государства, в том числе на основе признания ценностей естественного права и т. п. В то же время в странах ро-мано-германской (континентальной)
12 См., например, постановления Европейского суда по права человека (вынесено Большой палатой) от 19 февраля 2013 г. «X. и другие против Австрии» (X. and Others v. Austria) (жалоба № 19010/07); от 21 октября 2010 г. «Алексеев против Российской Федерации» (жалоба № 4916/07).
системы права, к которым относится и Россия, конституционализм обретает свою реальность тогда, когда он как идея, научно-теоретическая доктрина воплощается в действующей системе правового регулирования, направляемой базовым элементом правовой жизни — конституцией, подкреплен эффективной институционной и организационной системами, которые обеспечивают правовое саморазвитие и защиту общества и государства в соответствии с высшими правовыми — конституционными — ценностями.
Процесс формирования реального конституционализма носит, таким образом, сложный характер, он складывается из национальных демократических традиций, политико-правовых идей, практики государственного строительства в конкретных направлениях правотворческой и правоприменительной деятельности и т. п. Идеи конституционализма и их государственно-правовые формы признания, которые могут иметь на определенных этапах непоследовательный, противоречивый характер, тем не менее вплетаются в ткань национальной социокультурной среды, становятся важной ее составляющей. Причем речь идет не просто о характеристиках самой по себе правовой культуры как важного, но достаточно ограниченного сегмента общественного сознания и социальной практики, а о вторжении соответствующих правовых явлений (в виде конституционных по своему значению идей, законодательной практики) в ткань национальной культуры вообще как универсального и в этом смысле и утилитарно-оценочного, и доктринально-теоретиче-ского, и нормативно-мировоззренческого, и властно-догматического феномена национального осознания действительности и ее властно-юридического опредмечивания во всей совокупности основополагающих отношений в сфере экономики, социально-культурной жизни, политической власти. Конституционализм
в этом плане есть, с одной стороны, порождение цивилизационного развития, социокультурных условий общества и государства, а с другой — он (конституционализм) сам по себе — важнейший пласт общечеловеческой, мировой и одновременно национальной духовной культуры.
В связи с этим, пожалуй, одним из основных в современной концепции конституционализма должен стать культурологический метод исследования, благодаря которому становится возможным не только познать сущностные начала политико-правовых явлений, но и проникнуть в глубинные нравственно-этические, иные не-(над-)правовые пласты конституционализма. Нельзя не согласиться с тем, что «никакая рациональная аргументация не может быть свободной от метаоснова-ний определенной культуры и нрав-ственности»13. В особой мере это касается исследования проблем конституционализма сквозь призму конституционного правосудия.
Конституционный Суд РФ о недопустимости противопоставления социально-политических, нравственно-этических и формально-юридических начал конституционализма. По своей природе Конституционный Суд РФ — уникальный орган, воплощающий единство государственно-властных и доктри-нально-исследовательских начал, призванный обеспечивать не только охрану, но и преобразование конституционно-правовой системы на основе конституционных ценностей в единстве их нормативно-правового содержания и придаваемого им этического смысла. Вся деятельность Конституционного Суда неразрывно связана с конституционной аксиологией, использованием ценностного подхода, поскольку конституционное правосудие всегда предполагает взвешивание и сопоставление различных конституционных цен-
13 Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С. 732.
ностей. При этом следует учитывать, что ценности конституции рефлек-торно отражают ценности самого общества, а общество всегда очень противоречиво, что предполагает необходимость гармонизации, сбалансирования данных ценностей. Будучи юрисдикционным органом судебной власти, Конституционный Суд РФ одновременно представляет собой своеобразную научно-исследовательскую лабораторию, обеспечивает только ему присущими средствами установление ценностного баланса в правовой системе с учетом сложившихся в национальной социокультурной среде традиционных нравственно-этических представлений о справедливости, равенстве, свободе, собственности, власти, демократии, самоуправлении и т. п.
На уровне конституционного правосудия концентрированным выражением нравственно-этических начал является, например, вопрос о том, может ли быть признана конституционной норма, содержащая в своей основе начала несправедливости? Не имея возможности подробного обоснования своей позиции, считаем возможным тем не менее сформулировать нравственно-этическую, но имеющую, безусловно, конституционное значение максиму: несправедливое решение не может быть конституционным. Адресатом этой максимы должны быть все правоприменители, включая, естественно, судейский корпус, равно как и законодательная власть, а в конечном счете — все общество.
Объективности ради следует обратить внимание отнюдь не на повелительно-утвердительную формулу данной максимы; реалии правоприменительной практики таковы, что заложенное в ней требование долженствования не в полной мере обеспечено императивно-нормативными началами. Достаточно отметить, что на конституционном уровне категория справедливости присутствует лишь в преамбуле Конституции РФ. Однако ее императивные начала, об-
ращенные в том числе в будущее, находят свое подтверждение и в сущностных, и в структурно-содержательных характеристиках данной категории (в ее сочетании правовых и нравственных начал), пронизывающей всю систему конституционализма. Подтверждением этого является, в частности, активное использование категории справедливости и в нормоконтрольной практике Конституционного Суда РФ14.
Конституционный Суд последовательно придерживается подхода, предполагающего необходимость обеспечения оптимального баланса между естественно-правовым (выходящим на уровень народного духа, его ценностного, нравственно-этического содержания) и позитивистским началами в правовой системе. В этом плане Конституционный Суд РФ, с одной стороны, признает существование так называемых неформальных (нетрадиционных) источников права: в частности, он активно оперирует общепризнанными принципами международного права, общими принципами права и конституционными принципами, конституционными ценностями, вытекающими из духа Конституции15, признает в своей основе прецедентные начала в российском праве16 и т. д. С другой
14 См., например, постановления КС РФ от 16 октября 2012 г. № 22-П, от 22 апреля 2013 г. № 8-П, от 6 февраля 2014 г. № 2-П, от 30 октября 2014 г. № 26-П.
15 В частности, как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ в своих решениях, конституционные принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека и отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. См., например, постановления КС РФ от 27 января 1993 г. № 1-П; от 10 апреля 2003 г. № 5-П; от 23 января 2007 г. № 1-П; от 20 декабря 2010 г. № 22-П.
16 См. постановление КС РФ от 21 января 2010 г. № 1-П.
стороны, для Конституционного Суда РФ очевидной является проблема бережного отношения к позитивному закону, необходимость его наполнения в том числе нравственно-этическими началами, в частности в процессе конституционно-правового истолкования. В основе такого истолкования лежит презумпция конституционности позитивного закона: пока она (данная презумпция) не опровергнута решением Конституционного Суда РФ, никто не вправе опрокинуть соответствующий закон как неконституционный или не соответствующий в том числе неким высшим требованиям естественного права, включая требования справедливости.
Учет нравственно-этических, национальных социокультурных условий имеет для конституционного правосудия принципиальное значение, необходимость такого учета вытекает из объективно присущих общественному развитию принципов неравномерности исторического движения и культурного многообразия. При этом тот факт, что Конституционный Суд РФ в рамках своих полномочий «решает исключительно вопросы права» (ч. 3 ст. 3 Федерального конституционного закона от 27 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»), не исключает необходимости осуществления функций конституционного контроля не только на основе формально-юридических оценок проверяемого нормативного правового акта с точки зрения его соответствия букве Конституции, но в том числе с учетом требований общеправовых принципов справедливости, равенства, достоинства личности, соразмерности и пропорциональности, баланса власти и свободы, которые имеют и нормативно-правовое, и социальное, экономическое, политическое, нравственно-этическое, социокультурное содержание. Поэтому Конституционный Суд РФ не только хранитель, но и интерпретатор Конституции, активный преобразо-
ватель системы конституционализма в соответствии с объективными процессами развития общества и — не в последнюю очередь — в соответствии с состоянием его нравственного здоровья.
По своей природе и назначению правовые позиции Конституционного Суда РФ направлены, с одной стороны, на конкретизацию сконцентрированного в конституционных нормах и институтах содержания, а с другой — на выявление конституционно-правового смысла норм текущего законодательства и, следовательно, на раскрытие воплощенных в соответствующих нормативных положениях конституционных ценностей и целей развития российского государства и общества, они закономерно выступают в качестве императивных требований реализации конституционной программы преобразования, модернизации социальной действительности.
В этом плане деятельность Конституционного Суда РФ выступает фактором развития ценностных начал российского конституционализма, а практика конституционного правосудия представляет собой своего рода онтологический компонент конституционной аксиологии. Это во многом предопределяет также нормативно-доктринальную природу решений Суда, высокий удельный вес нравственно-этических начал в их содержании.
На основе практики конституционного правосудия становится возможным формирование нового, во многом уникального политико-правового явления конституционной государственности — судебного конституционализма, имея в виду, что конституционно-судебная практика объективирует как формально-юридическую природу, так и социальную сущность Конституции как правового акта высшей юридической силы и прямого действия и одновременно как выражения юридической этики, национальной нравственности. Судебный конституцио-
нализм может быть представлен как политико-правовой режим судебного обеспечения верховенства Конституции, ее судебно-правовой защиты как акта прямого действия, гарантирующий баланс власти и свободы в демократическом правовом государстве с учетом исторически сложившихся в нем традиционных нравственно-этических представлений17.
Роль конституционного правосудия как фактора развития, преобразования конституционализма, во-первых, особенно важна для стран, имеющих «жесткие» основные законы, когда конституционные поправки и изменения могут быть внесены в усложненном порядке (что имеет место в России). Во-вторых, значение динамической функции конституционного контроля существенно повышается в периоды активных социально-политических преобразований, в особенности в современных условиях, когда человечество вступило в эпоху всеобщей глобализации. Глобализация напрямую влияет на конституционные системы современных государств, предопределяет новые ценностные критерии их защиты, новые тенденции развития, а во многих случаях становится также фактором неустойчивости национальных конституционных систем. Наконец, в-третьих, конституционно-судейский активизм характерен для стран, где наряду с правовыми, формально-юридическими регуляторами важную роль играют нормы нравственности, национально-исторические традиции, духовные начала институтов государственности.
Поэтому в методологическом плане чрезвычайно важно при разрешении конкретных дел учитывать, что демократические ценности и принципы государственно-правового строительства должны соотноситься с национальной культурой и нрав-
17 См. подробнее: Бондарь Н. С. Судебный конституционализм: доктрина и практика.
2-е изд. М., 2015.
ственными ценностями, применяться на основе ответственности перед нынешним и будущими поколениями (преамбула Конституции РФ). Это особенно актуально в нынешних условиях обострившихся отношений с Западом, так называемых санкций по отношению к России как агрессивной формы реагирования на решительную защиту национальных интересов, исторических ценностей России и Русского мира. Хотя общие принципы демократии, естественно, едины в глобальном мире, но их реализация на практике зависит от многих факторов, прежде всего от национально-исторического контекста, и те различия, которые существуют в построении демократии в разных странах, во многом определяются историей развития в этих государствах не только самих институтов демократии, но и национальных культур, отечественной истории. Конституционализм как единство нравственно-юридических начал и методологическая основа конституционного правосудия должен служить основой для поиска наиболее оптимальных форм реализации универсальных ценностей современной правовой цивилизации в конституционно-историческом национальном контексте и одновременно идейно-философской и ценностно-нормативной платформой для налаживания межцивилизацонного, транснационального диалога18. В этом плане конституционный нормоконтроль в условиях философско-мировоз-зренческого плюрализма российского конституционализма в принципе по своей природе невозможен на основе лишь формально-юридических, исключительно нормативистских
18 См.: Бондарь Н. С. Преодоление кризиса конституционализма через диалог культур // Диалог культур: ценности, смыслы, коммуникации: XIII Международные Лихачевские научные чтения, 16—17 мая 2013 г. СПб., 2013. С. 36—44; Джагарян А. А. Конституционализм как основа обеспечения межцивили-зационного диалога // Там же. С. 463—464.
оценок. Конституционный Суд РФ в своей практике исходит из необходимости учета социокультурных особенностей национального развития, что является одним из принципов интерпретации конституционных положений, с одной стороны, и критерием для оценки конституционности проверяемых нормативных правовых актов — с другой. На этих подходах основаны многие конкретные решения Конституционного Суда РФ, касающиеся, например, особенностей исторического развития России в контексте создания политических партий по признакам национальной или религиозной при-надлежности19.
Принцип учета социокультурных особенностей национального развития в конституционно-судебной практике имеет универсальное значение. Он может применяться к отношениям как политико-правового характера, так и к иным сферам социально-правовой действительности, включая предпринимательскую, иную экономическую деятельность и т. п. Это касается, например, регулирования народного представительства, которое должно учитывать особенности России как федеративного государства, специфику территориального устройства, неравномерное распределение населения по регионам20; законодательного определения правосубъектности публично-правовых образований в сфере частного права, которое призвано обеспечивать на конкретном этапе достижение целей и задач общегосударственного масштаба21; формирования правовых механизмов обеспечения конституционных прав и свобод, которые должны учитывать условия конкретного этапа развития российской государствен-
19 См. постановление КС РФ от 1 февраля 2005 г. № 1-П.
20 См. постановление КС РФ от 17 ноября 1998 г. № 26-П.
21 См. определение КС РФ от 2 ноября 2006 г. № 540-О.
ности, состояние правовой и судебной систем22.
В целом же Конституционный Суд РФ полагает, что особенности проявления конституционных целей, соотношение конституционно защищаемых ценностей и общенациональных интересов на каждом этапе развития государственности могут служить основанием для корректировки государственно-правового механизма, в том числе в части, касающейся обеспечения единства системы государственной власти, разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов. Для Конституционного Суда РФ это означает, что его правовые позиции также могут в определенной мере уточ-
22 См. постановление КС РФ от 23 января 2007 г. № 1-П.
няться, развиваться, чтобы выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и дух адекватно конкретным социально-правовым условиям их реализации.
Таким образом, Конституционный Суд РФ как орган конституционного правосудия обеспечивает последовательную гармонизацию буквы и духа Конституции, приведение ее формально-юридического нормативного содержания в соответствие с реальными отношениями политического властвования, социальной и экономической организации, нравственно-этическими ценностями общества и государства. В результате конституционно-судебный нор-моконтроль защищает, развивает, преображает конституционализм, переводит его на качественно новый уровень нравственно-этических характеристик и практической реализации.
Библиографический список
Арутюнян Г. Угрозы корпоративной демократии // Конституционное правосудие. Ереван, 2006. № 3.
Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990.
Бондарь Н. С. Преодоление кризиса конституционализма через диалог культур // Диалог культур: ценности, смыслы, коммуникации: XIII Международные Лихачевские научные чтения, 16—17 мая 2013 г. СПб., 2013.
Бондарь Н. С. Судебный конституционализм: доктрина и практика. 2-е изд. М., 2015.
Джагарян А. А. Конституционализм как основа обеспечения межцивилизационного диалога // Диалог культур: ценности, смыслы, коммуникации: XIII Международные Лихачевские научные чтения, 16—17 мая 2013 г. СПб., 2013.
Ильин И. А. Понятия права и силы (опыт методологического анализа) // Ильин И. А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 4. М., 1994.
Конституционализм: идеал и/или реальность: сб. материалов дискуссии за круглым столом 4 февраля 2011 г. / под ред. Б. А. Страшуна, И. А. Алебастровой. М., 2012.
Конституция Российской Федерации: от образа будущего к реальности (к 20-летию Основного Закона России) / под ред. Т. Я. Хабриевой. М., 2014.
Кравец И. А. Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления. СПб., 2004.
Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М., 2007.
Кутафин О. Е. Российский конституционализм. М., 2008.
Лафитский В. И. Воскресение права. Части первая и вторая. М., 2008.
Лафитский В. И. Воскресение права. Часть третья. М., 2009.
Лукашева Е. А. Право, мораль, личность. М., 1986.
Мальцев Г. В. Нравственные основания права. М., 2008.
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000.
Папаян Р. А. Христианские корни современного права. М., 2002.
Романец Ю. В. Этические основы права и правоприменения. М., 2012.
Сорокин В. В. Совесть как элемент русского православного правосознания // Государство и право. 2011. № 6.
