CC BY
4Однако пушкинская формула используется у Погодина в несколько ином контексте. С одной стороны, Погодин, как и Пушкин, отстаивает право литератора на независимую общественную позицию. С другой стороны, пушкинская формула оборачивается у Погодина как раз против «Истории» Карамзина; он готов оправдать даже грубые нападки на Карамзина в журнале Каченовского «Вестник Европы». Очень скоро Погодин примерно в тех же выражениях, что и в данной статье, будет оправдывать помещение в своем журнале крайне резкой по тону критики Н. С. Арцыбашева на «Историю государства Российского».
В заключение хочется подчеркнуть, что выявление статей, принадлежащих Погодину, представляет интерес также и для анализа литературной позиции «Московского вестника» в целом. В нашем сознании этот журнал оказывается связан прежде всего с теми напряженными философско-эстетическими исканиями, которые отразились в статьях Киреевского, Шевырева, Веневитинова. И это, конечно же, совершенно справедливо. Однако не следует упускать из виду то обстоятельство, что значительная часть критико-библиографических материалов в «Московском вестнике» была выдержана в духе рассмотренных выше статей и не несла на себе никакого специфически философского отпечатка или же несла такой отпечаток лишь в очень незначительной степени. В этом смысле заметки Погодина являются как бы связующим звеном между теоретическими исканиями «любомудров» и предшествующей критической традицией.
Г. Е. Потапова
О ПОРТРЕТАХ ДЕКАБРИСТОВ Н.М.МУРАВЬЕВА И С.П.ТРУБЕЦКОГО
Никак нельзя согласиться с переатрибуцией портретов декабристов Никиты Михайловича Муравьева и Сергея Петровича Трубецкого, сделанной А. М. Горшманом и В. А. Рыбиным,1 поскольку досконально известные «биографии» обоих портретов исключают какие бы то ни было сомнения в правильности их исконного наименования.
Ошибочно утверждение авторов статьи, будто портрет Н. М. Муравьева определен как его изображение исследователем декабристской иконографии М. Ю. Барановской.
Портрет Н. М. Муравьева (1796—1843) работы О. А. Кипренского 1813 г. впервые появился на выставке «Русская портретная
1 В чужом мундире? // Военно-исторический журнал. 1990. N° 5. С. 72—78.
живопись за 150 лет (1700—1850)» в 1902 г., а затем на выставке «О. А. Кипренский в частных собраниях» в 1912 г. и воспроизведен в каталогах обеих выставок.2 Тогда портрет принадлежал Михаилу Михайловичу Бибикову, родному внуку Н. М. Муравьева, сыну его дочери Софьи Никитичны («Нонушки»), в замужестве Бибиковой (1829—1892). Ее муж, М. И. Бибиков (1818—1881), — племянник декабристов С. И. и М. И. Муравьевых-Апостолов, сын их сестры и друга, Екатерины. В 1878 г. С. Н. Бибикова писала Л. Н. Толстому: «Вы всегда доставите нам истинное удовольствие, бывая у нас, и я никогда не откажусь говорить с Вами об отце моем, память которого я свято чту».3 Портрет, как и все семейные реликвии, перешел к ней от бабушки Екатерины Федоровны Муравьевой (1771 —1848), у которой она жила после смерти отца. «Дом бабушки Софьи Никитичны был настоящим музеем», — вспоминала ее внучка А. Бибикова в 1916 г.4 Как видно из каталога «Список портретов, отобранных для историко-худо-жественной выставки 1905 г. генеральным комиссаром С. П. Дягилевым в общественных и частных собраниях г. Санкт-Петербурга», М. М. Бибиков стал хранителем всех семейных портретов Муравьевых и Муравьевых-Апостолов. Годы жизни последовательных владельцев портрета Н. М. Муравьева работы Кипренского показывают, что сведения о нем передавались из уст в уста, а не были просто семейным преданием. Поэтому ошибки быть не могло. Что же касается замеченного авторами статьи будто бы несходства портрета работы Кипренского с другим портретом Н. М. Муравьева (нет горбинки на носу), то это результат неточности исследования — сравнили только с одним портретом и только в одной детали. Портретов Н. М. Муравьева несколько. Действительно, ниже переносицы была горбинка, которая лучше или хуже заметна в зависимости от большего или меньшего поворота головы, как это видно при сопоставлении портретов работы П. Ф. Соколова (1817 и 1824 гг.) и двух портретов работы Н. А. Бестужева середины 1830 гг.5 Достаточно ясно видна эта горбинка и на портрете работы Кипренского — на воспроизведениях в обоих каталогах. Другие — неизменные черты лица на всех изображениях удивительно точно совпадают. Разумеется, надо иметь в виду, что на портрете Кипренского Н. М. Муравьеву шестнадцать с половиной лет, на бестужевских — сорок; черты лица, естественно, стали более жесткими. Изучая портрет работы Кипренского, следует обратить внимание не только на оригинал, но и на хорошие репродукции в указанных каталогах. Подлинный портрет приобретен Литературным музеем в 1939 г. За предшествующую четверть
2 Подробный иллюстрированный каталог выставки русской портретной живописи за 150 лет (1700—1850) / Сост. Н. Н. Врангель. 1902. С. 56.
3 Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. М., 1936. Т. 17. С. 448.
4 Бибикова А. Из семейной хроники // Исторический вестник. 1916. С. 404.
5 Все портреты воспроизведены в монографии: Зильберштейн И. С. Художник декабрист Николай Бестужев. 1988. С. 111,296 и 297. Портрет работы П. Ф.Соколова 1824 г. — в наборе открыток: Первенцы свободы // Планета. 1975.
века портрет, видимо, слегка пострадал: появилась, например, поперечная полоса от разбитого стекла.
Миниатюрный портрет С. П. Трубецкого (1790—1860) впервые опубликован в книге «Записки князя С. П. Трубецкого» (издание его дочерей; С.-Петербург, 1907 г.). Дочери — 3. С. Свербеева (род. 1837 г.) и Е. С. Давыдова (род. 1834 г.). В предисловии 3. Свербеева пишет: «К книге приложены три портрета князя С. П. Трубецкого: первый — миниатюра 1820 года, сделанная в Париже, второй — акварель работы Николая Александровича Бестужева, рисованная в Сибири, третий — фотография, снятая по возвращении из ссылки...». Таким образом, и здесь не могло быть ошибки. Обстоятельство, что миниатюра выполнена в Париже, объясняет, как мог С. П. Трубецкой оказаться во фраке того фасона, какой в России являлся мундирным для чиновников Министерства иностранных дел. Внешность С. П. Трубецкого очень неординарна, и, сравнивая все известные его портреты, можно убедиться в совершенной идентичности изображений.
Есть в статье и досадный ляпсус, который не может не ввести в заблуждение читателей. Убедительно доказав, что молодой конногвардеец, портрет которого помещен в наборе открыток «Портреты декабристов» (изд. «Изобразительное искусство», 1972 г.), не имеет ничего общего с А. И. Одоевским, авторы пишут: «Во Всесоюзном музее А. С. Пушкина находится миниатюра с подлинным портретом декабриста, написанная художником М. Теребене-вым в 1823—1825 годах». И тут же помещено фото с теребенев-ского портрета с подписью: «Портрет неизвестного, принимаемого за А. И. Одоевского».
М. Д. Ромм
РЕПЛИКА НА СТАТЬЮ Т. И. ЛЕВИЧЕВОЙ «К ЗАМЕТКАМ ПУШКИНА О ГРЕЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
Статья Т. И. Левичевой «К заметкам Пушкина о Греческой революции» помещена в No 23 «Временника Пушкинской комиссии». Автор полагает, что к двум заметкам Пушкина — «Note sur la révolution d'Ipsylanti» и «Note sur Penda-Déka» — примыкает и отрывок «...из Константинополя...», где Пушкин рассказывает о греческих беженцах, который, как мы считаем, является частью письма к А. Н. Раевскому.1 Левичева опирается на следующие доводы: 1) заметка о греческих беженцах написана на той же
1 См.:Левкович Я.Л. Три письма Пушкина о Греческой революции // Временник Пушкинской комиссии. Л., 1987. С. 16—23.
