CC BY
13DOI 10.47643/1815-1337_2023_4_263 УДК 340
О ПОНИМАНИИ И ЗНАЧЕНИИ ПРИНЦИПА СПРАВЕДЛИВОСТИ
В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ ON THE UNDERSTANDING AND MEANING OF THE PRINCIPLE OF JUSTICE
IN CRIMINAL LAW
ДЖИНДЖОЛИЯ Рауль Сергеевич,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права, процесса и криминалистики, Институт права, экономики и финансов Кабардино-Балкарского государственного университета имени Х.М. Бербекова. 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173. E-mail: rauldjin@outlook.com;
БЕШУКОВА Зарема Муратовна,
доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и криминологии, Адыгейский государственный университет. 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Первомайская, 208. E-mail: zarema_b2008@mail.ru;
DZHINDZHOLIA Raul Sergeevich,
Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Process and Criminalistics, Institute of Law, Economics and Finance of Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov. 360004, Kabardino-Balkarian Republic, Nalchik, Chernyshevsky str., 173. E-mail: rauldjin@outlook.com;
BESHUKOVA Zarema Muratovna,
Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Department of Criminal Law and Criminology, Adygea State University.
385000, Republic of Adygea, Maykop, Pervomayskaya str., 208. E-mail: zarema_b2008@mail.ru;
Краткая аннотация: в статье рассматривается принцип справедливости в уголовном праве в философской интерпретации. Раскрывается понимание справедливости, анализируется ее значение в уголовном праве с разных позиции. Дается определение справедливости с помощью других общих принципов, как законность, свобода, полезность, равенство. Особое внимание уделяется ценности принципов естественной справедливости, которые касаются процесса использования норм уголовного закона и тесно связанной с принципами законности. Делается вывод, что равное распространение всех мер защиты уголовного закона удовлетворяет как принципу полезности, который требует, чтобы закон способствовал человеческому благополучию и независимому принципу справедливости. Согласно этой квалифицированной концепций, наилучшие правовые и социальные механизмы обеспечивают наиболее эффективное справедливое распределение. Принцип справедливости находит свое выражение как в материальном уголовном праве, так и в процессуальном, а также в практике применения уголовного наказания. Что касается наказания, то, как признается во всех цивилизованных правовых системах, никто не должен быть наказан, кроме как за свое собственное поведение, и только тогда за те его действия, которые были добровольными или находились в его власти контролировать. Такие ограничения объема уголовного наказания кажутся очевидными требованиями справедливости к наказанным лицам, но, при этом возникает вопрос полезности такого уголовного наказания.
Abstract: the article discusses the principle of justice in criminal law in a philosophical interpretation. The understanding of justice is revealed, its significance in criminal law is analyzed from different positions. The definition of justice is given with the help of other general principles, such as legality, freedom, utility, equality. Particular attention is paid to the value of the principles of natural justice, which relate to the process of using the norms of criminal law and closely related to the principles of legality. It is concluded that the equal distribution of all measures of protection of the criminal law satisfies both the principle of utility, which requires that the law promotes human well-being and the independent principle of justice. According to this qualified concept, the best legal and social mechanisms ensure the most efficient and equitable distribution. The principle of justice finds its expression both in substantive criminal law and in procedural law, as well as in the practice of applying criminal punishment. As for punishment, as recognized in all civilized legal systems, no one should be punished except for his own behavior, and only then for those of his actions that were voluntary or were in his power to control. Such restrictions on the scope of criminal punishment seem to be obvious requirements of justice to the punished persons, but, at the same time, the question arises of the usefulness of such criminal punishment.
Ключевые слова: уголовный закон, принцип справедливости, принцип законности, принцип свободы, уголовное наказание, уголовно-правовая защита.
Keywords: criminal law, the principle of justice, the principle of legality, the principle of freedom, criminal punishment, criminal legal protection.
Для цитирования: Джинджолия Р.С., Бешукова З.М. О понимании и значении принципа справедливости в уголовном праве // Право и государство: теория и практика. 2023. № 4(220). С. 263-266. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_4_263.
For citation: Dzhindzholia R. S., Beshukova Z. M. On the understanding and meaning of the principle of justice in criminal law // Law and state: theory and practice. 2023. No. 4(220). pp. 263-266. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_4_263.
Статья поступила в редакцию: 23.02.2023
У каждого принципа своя сфера применения, гарантии и способы реализации. В то же время не существует главенствующего принципа в системе уголовного права. Выделение одного «главного принципа» умаляет остальные принципы, нарушает внутреннее единство системы уголовного законодательства. Проблему определения сущности справедливости и формирования соответственно принципа справедливости можно отнести к числу самых древних. С развитием человеческого общества эта проблема остается по-прежнему актуальной [1, с.46].
Правовая система любого современного государства и любая правовая система, которой удалось выжить, содержали правила, ограничивающие применение насилия, защищающие определенные формы собственности и обеспечивающие соблюдение определенных форм контрактов; также ясно, что без защиты и преимуществ, которые предоставляют такие правила, люди были бы сильно затруднены в достижении каких-либо целей. Критика уголовно-правовой системы на том основании, что в ней отсутствуют такие правила, может быть опровергнута только
демонстрацией того, что в конкретном случае они были ненужными, потому что люди, к которым применялась система, или их естественное окружение были в некотором роде довольно необычными, то есть им не хватало определенных характерных черт, которые люди и вещи обычно имеют. Это так, потому что необходимость таких правил вытекает из таких знакомых естественных фактов, как то, что люди одновременно уязвимы для насилия и склонны использовать его друг против друга; что пища, одежда и кров, необходимые для существования, не существуют естественным образом в безграничном изобилии, а должны быть выращены или изготовлены человеческими усилиями и нуждаются в том числе уголовно-правовой защите от вмешательства во время выращивания и производства и безопасного хранения до потребления; и что для обеспечения взаимного сотрудничества, необходимого для прибыльного освоения природных ресурсов, людям нужны уголовно-правовые нормы, позволяющие им связать себя будущими образцами поведения.
Аргумент в этом направлении можно рассматривать как скромный эмпирический аналог более амбициозной телеологической доктрины естественного права, согласно которой существуют определенные правила для управления человеческим поведением, которые могут рассматриваться людьми, наделенными разумом, как необходимые, чтобы позволить людям достичь специфически человеческого оптимального состояния или цели, предназначенный для людей Природой или (в христианской доктрине) Богом. Эмпирическая версия этой теории предполагает только то, что, каким бы другим целям ни служили уголовные законы, они должны, чтобы быть приемлемыми для любого разумного человека, позволять людям жить и организовывать свою жизнь для более эффективного достижения своих целей. Конечно, можно оспорить это предположение и отрицать, что тот факт, что существуют определенные правила, необходимые для удовлетворения основных человеческих потребностей, имеет какое-либо отношение к критике права [2, с.1046]. Но это отрицание кажется понятным только как специфически религиозная доктрина, которая рассматривает уголовный закон как выражение божественной воли. Тогда можно утверждать, что жизнь людей должна регулироваться уголовным законом не для того, чтобы продвигать какие-либо мирские человеческие цели, а потому, что подчинение Божьей воле само по себе заслуживает похвалы или является обязательным.
Более серьезным возражением против эмпирического аргумента, проведенного в терминах человеческих потребностей в защите от насилия над личностью и собственностью и в сотрудничестве, является утверждение о том, что, хотя это фундаментальные человеческие потребности, принудительные нормы правовой системы не должны их обеспечивать. Можно сказать, что принятая мораль всех обществ обеспечивает систему сдерживания, которая адекватно удовлетворяет эти потребности, и что подавляющее большинство людей воздерживаются от убийства, воровства и нечестности не из-за страха уголовно-правовых санкций, а по другим, обычно моральным, причинам. В этих обстоятельствах не может быть недостатком правовой системы то, что она ограничивается другими вопросами, в отношении которых принятая мораль молчит.
Однако кажется очевидным, что общественная мораль, предоставленная самой себе, не может адекватно удовлетворять фундаментальные потребности социальной жизни, за исключением простейших форм общества. Вполне может быть, что большинство людей, когда они считают, что они защищены от злоумышленников уголовными наказаниями, угрозами наказания и физическими ограничениями уголовного закона, сами добровольно подчинятся ограничениям, необходимым для мирного и выгодного сосуществования^, с.150]. Но из этого не следует, что без защиты закона добровольное подчинение этим ограничениям было бы разумным или вероятным. В любом случае, правила и принципы общественной морали оставляют открытым для обсуждения слишком много вопросов, касающихся точного объема и формы ее ограничений.
Уголовно-правовые нормы необходимы для предоставления деталей, необходимых для отличия убийства и нападения от оправданного убийства и нанесения телесных повреждений, для определения форм собственности, подлежащих защите, и для определения форм контракта, которые должны соблюдаться. Следовательно, исключение таких вещей из правовой системы не может быть оправдано на том основании, что существование общественной морали делает их ненужными.
Уголовный законы, каким бы безупречным ни было его содержание, может принести мало пользы людям и могут привести как к несправедливости, так и к страданиям, если они в целом не соответствуют определенным требованиям, которые можно в широком смысле назвать процедурными. Эти процессуальные требования касаются таких вопросов, как общий характер норм уголовного права, ясность, с которой они сформулированы, публичность, которую они получают, время их вступления в силу и способ их судебного применения к конкретным делам [4, с.56]. Требования к уголовному закону, за исключением особых обстоятельств, должны быть общими и свободны от противоречий, двусмысленностей и неясностей; должны быть публично обнародованы и легко доступны; и не должны иметь обратной силы в действии обычно упоминаются как принципы законности.
Принципы, которые требуют, чтобы суды при применении общих правил к конкретным делам не проявляли личной заинтересованн ости в исходе или иной предвзятости и заслушивали аргументы по вопросам права и фактические доказательства обеих сторон дела, часто называются правилами естественной справедливости[5, с.146]. Эти два набора принципов вместе определяют концепцию верховенства права, которой большинство современных государств придерживаются, по крайней мере, на словах.
Эти требования и особую ценность, которую соответствие им придает законам, можно рассматривать с двух разных точек зрения. С одной стороны, они максимизируют вероятность того, что поведение, требуемое уголовным законом, будет иметь место, а с другой стороны, они предоставляют лицам, свобода которых ограничена уголовным законом, определенную информацию и гарантии, которые помогают им планировать свою жизнь в принудительных рамках уголовного закона. Это сочетание ценностей можно легко увидеть в случае требований общности, ясности, публичности и перспективного функционирования. Ибо альтернативой контролю с помощью общих норм права являются приказы, адресованные должностными лицами конкретным лицам совершать или воздерживаться от определенных действий; и хотя во всех
правовых системах существуют основания для таких конкретных официальных приказов, ни одно общество не может эффективно обеспечить количество должностных лиц, необходимое для превращения их в основную форму социального контроля.
Таким образом, общие правила, четко сформулированные и публично обнародованные, являются наиболее эффективной формой социального контроля. Но с точки зрения отдельного гражданина, это нечто большее: они необходимы, если он хочет иметь преимущество в том, что он заранее знает, какими способами его свобода будет ограничена в различных ситуациях, в которых он может оказаться, и ему нужно это знание, если он хочет планировать свою жизнь. Это аргумент в пользу законов, которые являются общими в том смысле, что требуют действий, а не конкретных действий.
Ценность принципов естественной справедливости, которые касаются процесса вынесения судебного приговора, тесно связана с принципами законности[6, с.112]. Требование о том, чтобы суд был беспристрастным и заслушивал аргументы и доказательства обеих сторон дела, является гарантией объективности, которая увеличивает вероятность того, что принятый закон будет применяться в соответствии с его содержанием. Необходимо обеспечить с помощью таких средств соответствие между судебными приговорами и принятым законом, если приверженность общим правилам как методу управления воспринимается всерьез.
Необходимо проявлять осторожность, чтобы не приписывать этим аргументам больше, чем они на самом деле доказывают. Вместе они представляют собой демонстрацию того, что все, кто преследует цели, нуждаются в различных мерах защиты и преимуществах, которые могут эффективно обеспечить только законы, соответствующие вышеуказанным требованиям по процедуре и существу. Для любого разумного человека законы, предоставляющие эти защиты и преимущества, должны быть ценными, и цена, которую нужно заплатить за них в форме ограничений, налагаемых законом на собственную свободу, обычно стоит того, чтобы заплатить. Но эти аргументы не показывают и не предназначены для того, чтобы показать, что для людей всегда будет разумным или морально обязательным подчиняться закону, когда правовая система предоставляет им эти преимущества, поскольку в других отношениях система может быть несправедливой: она можетпричинять страдания или несправедливость.
Равное распространение всех основных правовых мер защиты личности и собственности в настоящее время обычно рассматривается как элементарное требование морали политических институтов, а отказ в этих мерах защиты невинным людям - как вопиющая несправедливость. Даже когда в этих мерах защиты отказывают, принципу равного распределения часто уделяется внимание на словах под предлогом того, что лица, подвергающиеся дискриминации, либо преступны по намерениям, если не по делам, либо подобны детям, которые не способны воспользоваться свободой, предоставляемой законами, и нуждаются в более патерналистском подходережима.
Различные моральные философии по-разному отстаивают принцип равенства. Этот вопрос рассматривается здесь для того, чтобы проиллюстрировать философские проблемы, возникшие в «критике права» относительно относительного места понятий полезности и справедливости. Центральный принцип утилитаризма, поскольку он обеспечивает моральную критику права, может быть сформулирован как доктрина о том, что в правовых механизмах есть только один порок, а именно то, что они не в состоянии обеспечить максимально возможное общее счастье населения в пределах их охвата. Концепция полного счастья, удовольствия или удовлетворения, конечно, открыта для хорошо известных возражений. Но при любом толковании утилитарные принципы, если они не ограничены, должны поддерживать правовые или социальные механизмы, если преимущества, которые они дают одним людям, перевешивают недостатки, налагаемые на других. Для последовательного утилитариста не может быть необходимой приверженности каким-либо принципам, требующим равного распределения.
Простейшим моральным аргументом в поддержку равного распределения основных средств уголовно-правовой защиты является тот, который сочетает в себе идею о том, что ни один разумный человек не может пожелать, чтобы ему было отказано в этих основных средствахза-щиты, с принципом универсализации моральных суждений: моральные суждения, касающиеся социальных и правовых механизмов, должны соответствовать требованию, чтобычеловек мог бы считать морально приемлемым отказ от других людей с потребностями и в обстоятельствах, сходных с его собственными, от тех благ, которых он не хотел бы лишать себя. Если принять этот принцип, то из этого следует, что не может быть достаточным моральным основанием для принятия правовых механизмов, чтобы преимущества, которые они дают одним, перевешивали недостатки для других. Равное распространение всех мер защиты уголовного закона удовлетворяет как принципу полезности, который требует, чтобы закон способствовал человеческому счастью, так и независимому принципу справедливости, согласно которому выигрыш в счастье должен распределяться справедливо. Согласно этой квалифицированной форме утилитаризма, наилучшие правовые и социальные механизмы обеспечивают наиболее эффективное справедливое распределение.
Были выдвинуты более амбициозные аргументы, чтобы показать, что в сферах, отличных от распределения основных средств защиты закона, утилитаризм приемлем, только если он квалифицируется независимыми принципами справедливого распределения, а также продемонстрировать, что распределение, требуемое справедливостью, во всех сферах на первый взгляд является равенством, если неравенство не может быть устранено, показано, что в конечном итоге это работает на равную пользу для всех[7, с.125]. Какой бы ни была сила этих более общих аргументов, верно, что по отношению ко многим правовым институтам утилитаризм, не ограниченный другими принципами справедливости, приводит к результатам, которые нельзя считать морально приемлемыми. Это особенно верно в отношении уголовного наказания. Во всех цивилизованных правовых системах признается, что никто не должен быть наказан, кроме как за свое собственное поведение, и (с некоторыми исключениями в случае незначительных правонарушений) только тогда за те его действия, которые были добровольными или находились в его власти контролировать. Такие ограничения объема уголовного наказания кажутся очевидными требованиями справедливости к наказанным лицам, но, по крайней мере, сомнительно, могут ли они быть адекватно поддержаны на чисто утилитарных основаниях.
Философское исследование обязанности подчиняться закону требует различения между утилитарными и другими моральными аспектами этого предмета, аналогичными тому, который изложен в случае правосудия. Кажется очевидным, что простого существования правовой системы, независимо от характера ее законов, недостаточно для какой-либо внятной теории морали, чтобы установить, что человек морально должен делать то, что его законы требуют от него. Тем не менее, есть также весомые аргументы против чисто утилитарной теории обязательства подчиняться закону, которая рассматривала бы это обязательство просто как частный случай обязательства способствовать счастью, из чего следует, что неповиновение плохим законам оправдано, если последствия неповиновения (включая любой вред, причиненный другим в результате ослабления авторитет правовой системы) лучше с утилитарной точки зрения, чем последствия послушания. Среди особенностей моральной ситуации, которые эта утилитаристская теория не учитывает, есть две особенности особой важности. Первое заключается в том, что обязанность подчиняться закону считается обязанностью гражданина конкретно перед членами его собственного общества в силу их отношений как сограждан, а не просто как пример обязательства перед людьми в целом не причинять вреда, вреда или страданий. Во-вторых, мужчин часто считают обязанными подчиняться закону, даже если ясно, что их неповиновение практически не нанесет вреда авторитету правовой системы, как в случаях (например, в случае отказник по соображениям совести), где те, кто не подчиняется закону, добровольно подвергаются наказанию [8, с.367].
Теория общественного договора сосредоточилась на этих двух аспектах обязательства подчиняться закону, и можно отделить от того, что является мифическим или иным нежелательным в теории контрактов, некоторые соображения, которые показывают, что обязательство подчиняться закону может рассматриваться как обязательство справедливости по отношению к другим, которое не зависит из и может вступать в конфликт с полезностью. Соответствующий принцип, изложенный в его простейшей форме, заключается в том, что, когда ряд лиц ограничивает свою свободу определенными правилами с целью получения выгод, которые иначе не могли быть получены, те, кто выиграл от подчинения других правилам, обязаны подчиниться в свою очередь. Возможны конфликты между этим принципом и принципом полезности, потому что часто выгоды, обеспечиваемые такими ограничениями, будут возникать, даже если значительное число людей, в свою очередь, не будут сотрудничать и подчиняться правилам. Для утилитариста не могло быть никаких причин подчиняться правилам, если его сотрудничество не было необходимым для обеспечения преимуществ системы. Действительно, если бы человек сотрудничал, он был бы виновен в неспособности максимизировать общее счастье, поскольку это было бы самым большим, если бы он пользовался преимуществами системы, не подчиняясь ее ограничениям. Соображение о том, что система не сможет принести желаемых выгод или рухнет, если все откажутся от сотрудничества, неуместно в утилитарном расчете, если, как это часто бывает, известно, что такого общего отказа не будет.
Библиогра фия:
1. Апажева Г. А. Понятие принципа справедливости в юридической науке // Актуальные проблемы права и экономики : Сборник статей преподавателей, аспирантов, магистрантов и студентов. Том Выпуск 6. - Нальчик : Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, 2022. - С. 46.
2. Осипов М.Ю. Философия права В.С. Нерсесянца в контексте русской и советской философии права //Актуальные проблемы российского права. 2014. N 6. С. 1044-1053.
3. Мамедова Ф.Ф. Справедливость в уголовном праве: современное состояние вопроса // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2020. № 1. С.
148-168
4. Эриашвили Н.Д., Иванова Ю.А., Радченко Т.В. Теория социального контракта в глобальном контексте. Образование и право. 2022. № 3. С. 54-59.
5. Мальцев В.В. Принцип справедливости в уголовном законодательстве // Уголовное право. 2004. № 2. C. 143-147
6. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: Стелс, 1995. 304 с.
7. Рашидов Ш.Т. Проблемы реализации принципа справедливости в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации //Молодой ученый. 2020. №7 (297). С.124-126.
8. Краснов Ю.К. Философия права: учебник /Ю.К. Краснов, В.В. Надвикова, В.И. Шкатулла. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстиция, 2020. 451 с.
References:
1. Apazheva G. A. The concept of the principle of justice in legal science // Actual problems of law and economics : A collection of articles by teachers, graduate students, undergraduates and students. Volume Issue 6. - Nalchik : Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, 2022. - p. 46.
2. Osipov M.Yu. Philosophy of Law V.S. Nersesyants in the context of Russian and Soviet philosophy of law //Actual problems of Russian law. 2014. N 6. pp. 10441053.
3. Mammadova F.F. Justice in criminal law: the current state of the issue // Law. Journal of the Higher School of Economics. 2020. No. 1. pp. 148-168
4. Eriashvili N.D., Ivanova Yu.A., Radchenko T.V. Theory of social contract in a global context. Education and law. 2022. No. 3. pp. 54-59.
5. Maltsev V.V. The principle of justice in criminal legislation // Criminal law. 2004. № 2. C. 143-147
6. Beccaria Ch. About crimes and punishments. Moscow: Stealth, 1995. 304 p.
7. Rashidov Sh.T. Problems of realization of the principle of justice in the articles of the Special part of the Criminal Code of the Russian Federation //A young scientist. 2020. No. 7 (297). pp.124-126.
8. Krasnov Yu.K. Philosophy of Law: textbook /Yu.K. Krasnov, V.V. Nadvikova, V.I. Shkatulla. 2nd ed., reprint. and additional M.: Justice, 2020. 451 p.
