CC BY
148
В.Я.Белокреницкий О ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ И РЕЖИМЕ ВЛАСТИ В ВОСТОЧНОМ ВАРИАНТЕ (НА ПРИМЕРЕ ПЕРСОНАЛИСТСКОГО АВТОРИТАРИЗМА В ПАКИСТАНЕ)
Персоналистский авторитаризм - это авторитарный режим власти, при котором персона правителя играет исключительно важную роль. Он олицетворяет символическую, законодательную и исполнительную власть, а в своих действиях опирается на помощь и содействие ближайшего окружения. Персоналистский авторитаризм отличается от элитистского, при котором властные функции осуществляются правящей элитой, кругом лиц, представляющих различные группы интересов. В определенном смысле это разные аспекты в рассмотрении авторитаризма: при одном акцентируется персональный вклад автократа, при другом - роль корпорации (части, группы общества), на которую тот опирается.
Пакистан - не исключение. В мире существует значительное число режимов власти, которые можно охарактеризовать как персо-налистко-авторитарные. Авторитарные режимы обычно определяют со сравнительной точки зрения, по отношению к «крайностям» тоталитаризма и демократии, или с позиции господствующих институциональных групп - монархический, бюрократический, военный, партийный и т. п. Признавая, разумеется, значение всех этих подходов, хотелось бы подчеркнуть, что для ряда политических систем роль личности в отправлении функций власти играет особую, повышенную роль. При этом система рассматривается как порождение определенной политической традиции, политической культуры, как носитель исторически унаследованных и достаточно неизменных, с позиции ограниченного во времени наблюдения, свойств и базовых характеристик.
В задачи статьи входит анализ политической системы Пакистана с точки зрения встроенности в нее авторитарно-персоналистс-кого элемента. В этой связи важно также попытаться охарактеризовать историческую обусловленность такого системного состояния и его стержневую роль на различных этапах функционирования системы
72
«Отец- Американскому историку С.Волперту, автору детальной и глу-
основатель», бокой биографии «отца-основателя» Пакистана Мухаммада Али
юрист и политик Джинны, принадлежат часто цитируемые слова о нем: «Редкие личности существенно меняют ход истории. Еще меньшему числу дано
1 Волперт С. преобразить карту мира. И уж совсем мало тех, кому можно поста-
Джинна - творец вить в заслугу создание национального государства».1 При некото-
Пакистана. ром преувеличении роли одного человека (есть много других вид-
М., 1998, с. 7. ных участников движения за образование страны мусульман на территории колониальной Индии), это наблюдение в целом верно. Не
2 Категории поли- будь Джинны, скорее всего, не было бы и Пакистана, во всяком слу-
тической пауки. чае, в тот исторический момент и в том виде, как он сложился. А то,
М., 2002, с. 109- что у истоков пакистанской государственности возвышается одна
112. фигура, уже в какой-то мере предопределяет генетический код государственной власти.
Цит по: Воскре- После М.Вебера выделяют три типа политического господства
сенский АД. по характеру внутреннего обоснования, а именно, рационально-ле-
Политическая гальный, традиционный и харизматический. Если первый из них ти-
компара- пичен для парламентских демократий современного типа, то два
тивистика как последних, выступая нередко в смешанном виде, сочетаются с ины-
часть дискурса ми по времени существования политическими режимами и
мирового современными незападными политическими культурами.2 Среди 17
комплексного закономерностей, которые определяют специфику политического
региоиоведения: процесса в незападном, в частности восточном обществе, Л.Пай
общие также выделяет харизматический тип лидерства как
закономерности и главенствующий.3 Тем не менее, персоналистский авторитаризм не
специфика их есть синоним харизматического характера власти, хотя он
трансформации генетически и логически, как правило, связан с ним.
на Востоке // Персоналистский тип автократии может осуществляться, во-первых,
Восток (Опвпэ/, личностью, не обладающей ярко выраженной харизмой, т. е.
№ 2, 2005, с. 99. авторитетом, притягательностью для масс, «даром свыше» и, во-вторых, он совсем не обязательно, в отличие от подчеркнуто
4 Воскресенский харизматического правления, связан с резкими поворотами и
А.Д. Полити- переменами, с прорывами и революциями. То есть это может быть
ческая консервативный, закрепляющий статус-кво, инерционный режим.
компарати- Персоналистский авторитаризм укореняется, повторим, на оп-
вистики... с. ределенной политико-культурной основе, которая формируется
104. главным образом вне западноевропейской (западной) традиции.4 Об особенностях этой политической традиции писали и продолжают
5 Закариа Ф. Буду- писать.5 Можно согласиться с акцентом, который Фарид Закария
щее свободы: вслед за рядом других авторов делает при этом на раздвоении источ-
нелиберальные ников власти, наличии в западной Европе нескольких центров силы
демократии в и влияния (церкви и империи, реформации и контрреформации). Это
США и за их обстоятельство, по-видимому, действительно уникально и отличает
пределами. V., западную традицию от любой другой. Вместе с тем в новое время,
2004, с. 23-36. по мере распространения западной политической культуры (через механизм колонизации, политического и экономического господства),
на ее (этой культуры) периферии складываются безусловно новые политико-культурные модели. Среди них вполне различимы те, которые ближе и дальше отстоят от западного канона и которые, следовательно, в большей или меньшей степени благоприятны для проявления феномена персоналистско-авторитарной власти. Различия таких моделей обусловлены, по-видимому, двумя обстоятельствами. Во-первых, разнообразными особенностями традиционных, сложившихся до соприкосновения с западным миром нового времени политических культур. Во-вторых, с национальным типом колониализма (английским, французским, голландским, португальским и т. д.), а также глубиной (часто определяемой длительностью) колониального воздействия.
Что касается мусульманского сообщества в Индостане, то предпосылки для формирования политической культуры, весьма благоприятной для проявлений персоналистского авторитаризма, складывались, вероятно, из особенностей ислама как религии с его монотеизмом, сходимостью представлений к одному источнику истины (Корану) и одному ее провозвестнику (Пророку). Нельзя не учитывать и характерную для мусульманских сообществ слитность общественного (общинного) и политического (иерархического и организующего) начал, неотделимость и нераздельность согласительных, мягко принудительных и властных, жестко принудительных, элементов. Кроме того, сказывались два конкретных обстоятельства. Мусульмане в Индии составляли хоть и крупное, но меньшинство населения (не более четверти жителей), и в то же время были на протяжении почти девяти веков (с XI по XIX) политически господствующей силой, хотя и не везде и не всегда, а с последней трети XVIII в. (с установлением преобладающего влияния англичан) по большей части лишь формально. Два этих условия способствовали формированию в элитных слоях мусульман психологии (комплекса) превосходства, которое необходимо постоянно доказывать и отстаивать. К тому же мусульмане не переставали ощущать себя на просторах Индии до определенной степени чужими. Их помыслы и побуждения были устремлены на запад от нее, к духовному и историческому центру ислама. Индия и(ли) отдельные ее области воспринималась как окраина мусульманской эйкумены, страна завоеванная и нуждающаяся в удержании господства над ней.
Речь, конечно, идет не о рядовых членах мусульманской общины, а лишь о «мыслящем меньшинстве», поднимающемся в своем мировоззрении до обобщений духовного (религиозно-поэтического) и исторического (идейно-политического) плана. Именно в этой среде имеет распространение поклонение авторитету (харизме) личности, персоне духовного лидера, мудреца-суфия, мыслителя и поэта, знатока и интерпретатора священных для мусульман знаний и текстов, политика-военачальника, завоевателя и правителя, а также реформатора, преобразователя традиции в рамках традиции.
Гордон-Полонская Л.Р. Мусул ьманские течения в общественной мысли Индии и Пакистана. М., 1963, с. 137143.
Такой персоналистский взгляд вряд ли характерен лишь для мусульманского сообщества Индии, но для него он весьма типичен. В конце XIX в. положение безусловного лидера общины индийских мусульман занял Сайид Ахмад Хан. После поражения широкого антиколониального восстания в 1857-59 гг., он призвал мусульман отказаться от пренебрежительного отношения к европейской культуре, в том числе к языку утвердивших свое господство в Индии англичан, к науке и технике, получившей развитие в Европе, к ее позитивистской философии. Вместе с тем, он постарался дать такую интерпретацию достижениям немусульманских стран, которая была бы приемлема для мусульман, давала им надежду на сокращение дистанции между ними и европейцами, надежду на реванш и конечное торжество ислама.6 Англичане отметили заслуги Ахмад Хана, возведя его в рыцарское достоинство, а мусульмане почитают этого деятеля как основателя исламского модернизма в Индии, основателя первого мусульманского колледжа в Алигархе (недалеко от Дели), превратившегося позднее в Алигархский Мусульманский университет.
Сэр Сайид стоит у истоков как наиболее влиятельного политического движения мусульман Индии, так и теории двух наций - мусульман и индусов. Именно его сначала скептическое, а затем и негативное отношение к возникшему в конце 1885 г. Индийскому национальному конгрессу (на первых порах верхушечной под патронажем англичан организации типа аристократического клуба) привело к образованию в 1906 г. (спустя 10 лет после смерти Ахмад Хана) аналогичной во многом по форме, хотя и с поправками на растущее участие масс и средних слоев в политике, Всеиндийской мусульманской лиги. Отсутствие бесспорного лидера долгое время сказывалось на силе и сплоченности организации. Только в конце 1930-х она обрела авторитетного и талантливого руководителя, М.А.Джинну, и с тех пор началось неукротимое движение к созданию Пакистана.
Разумеется, примеров исторически обусловленного соединения организации и лидера, движения и руководящей им личности очень много. Скорее всего, это правило достаточно массового и успешного оппозиционного движения, можно сказать, любой революции, будь-то политической (торжество оппозиции), национальной (замена одного по национальному самосознанию правящего слоя другим) или социально-идеологической (перемена господствующей идеологии и структуры общества). При этом в западной политической культуре этот феномен обычно ослаблен конкуренцией среди главных персон, соревновательностью, не приводящей (или редко приводящей) к расколу. В незападных (восточных, в частности мусульманских) политических сообществах (политиях) конкуренция также имеет место, но их обычно более жесткая иерархичность
7 AhmedA.S. (стреловидность) дает больший простор для выявления одного и Jinnah, Pakistan только одного лидера с подчинением остальных его диктату.
and Islamic Понятно, что персонализм руководства укрепляет единство
Identity. движения, предохраняет от расколов внутри элиты и сомнений в The Search for массах. В то же время каждый случай персоналистского авторитета -Saladin London, особый. Харизма М.А.Джинны складывалась постепенно, что 1997, p. 98-99. объясняется как индивидуальными его качествами, так и особенностями исторической среды. Хотя о склонности мусульманского сооб-Wolpert S. Jinnah щества в Индии к почитанию того или иного выдающегося своего of Pakistan. N.Y.. представителя выше уже говорилось, к Джинне долгое время это не 1984, p. 176. могло иметь прямого отношения. Свою не только профессиональную, но и общественную карьеру он начинал в 1900-х годах как адвокат, выступая на процессах в Бомбее, одном из самых космополитических городов Индии. Язык и манеры английского джентльмена, которым он научился, получая высшее юридическое образование в Англии (окончив престижную Линкольн-Инн в Лондоне) казалось бы, мало подходили для роли лидера малограмотных масс.
При этом в отличие от своего современника и визави, апостола широких индусских масс Махатмы Ганди, Джинна редко апеллировал к массовому сознанию и почти не изменял правилам ведения борьбы легальными методами. Только летом 1946 г. он одобрил призыв к прямым, т.е. уличным, митинговым методам борьбы за Пакистан. К тому времени такие инструменты достижения политических целей превратились в широко распространенные, и Джинна не мог не учитывать и не использовать (хотя, думается, с сожалением) это обстоятельство. Вместе с тем, уже с конца 1930-х, решив вопрос о цели и сути своей политической деятельности, он сменил внешний облик, отказался от появления на публике в костюмах английского покроя, стал носить национальную одежду (длинный френч) и ставшую скоро знаменитой шапку из каракуля (шапку Джинны) (Ahmed, 1997, р. 98-99).7 После
смерти М.Икбала в 1938 г. Джинна остался единственной заметной фигурой среди мусульман на общеиндийской политической арене. Были лидеры провинциального масштаба - в Пенджабе сэр Сикандар Хаят Хан, в Бенгалии - «шер-и бангла» (тигр Бенгалии) А.К.Фазлул Хак, а позднее Х.Ш.Сухраварди, но все они проигрывали Джинне из-за своего «провинциализма». Все-индийская мусульманская лига, которую он возглавлял, была именно общеиндийской, и с этим считались как политически активные мусульмане Индии, так и колониальная администрация.
Особое внимание на Джинну англичанам пришлось обратить после отказа руководства Индийского национального конгресса осенью 1939 г. поддержать военные усилия Великобритании и его решения о самороспуске конгрессистских правительств в 8 тогдашних провинциях из 11. Джинна с удовлетворением воспринял это решение Конгресса и организовал в декабре 1939 г. празднование «дня избавления» от господства индусов.8
9 Jala I A. The Sole Spokesman: Jiimah, ilie Muslim League and the Demand for Pakistan. Cambridge, 1985.
10 Особенно велик был его личный вклад на заключительном этапе реализации идеи «двух наций». Именно on своей
От политиков к бюрократам
настойчивостью, даже упрямством и несговорчивостью, заставил, и не хотевших раздела Индии англичан и лидеров Индийского национального конгресса согласиться на него, как
и на
признание полной и немедленной раздельности двух доминионов (см: Ali, 1967, р. 173-178; Wolpert, 1984, р. 340-342).
11 Talbot I. Pakistan. A Modern History. N. Y., 1998. p. 393.
Вице-королям Индии в дальнейшем приходилось иметь дело с Джинной (часто преодолевая раздражение из-за его трудного харак-'тера) как с лидером единственной крупной общеиндийской партии, которая, не отказываясь от требований национальной независимости, соглашалась сотрудничать с центральными властями. В течение Второй мировой войны в пяти провинциях находились у власти правительства, возглавляемые мусульманами из Лиги или ассоциированных с ней политических партий. С одной стороны, считаясь, а с другой, поощряя «дробность» индийского общества, его деление на представителей больших религиозных общин (индусов, мусульман и сикхов) английские власти способствовали возведению Джинны на пьедестал единственного выразителя интересов мусульманской об-щины.9 Социальная психология, самосознание мусульман, а также другие обстоятельства, в том числе, разумеется, и незаурядные личные качества Джинны, были в числе условий, достаточных для того, чтобы он до конца сыграл роль основателя новой нации-государ-ства.10
Джинна умер спустя год с небольшим после того, как 14 августа 1947 г. стал первым генерал-губернатором независимого доминиона в составе Содружества наций, возглавляемого английским королем. Его смерть 11 сентября 1948 г. была хотя и ожидаемым, но тяжелым ударом для молодого государства. В течение года Джинна, несмотря на тяжелую болезнь, концентрировал в своих руках все нити власти. Он был главой символической и исполнительной ветвей, председателем Мусульманской лиги, а также Учредительного собрания, состоящего в основном из членов его партии. Премьер-министр Лиакат Али Хан держался в тени Джинны. Будучи на 20 лет моложе его, он был ближайшим соратником, доверенным лицом и исполнителем. Никто из политиков в первый год существования Пакистана не помышлял о том, чтобы оспорить авторитет Джинны, которого еще в начале 40-х стали называть в печати и на митингах «великий вождь» (каид-и азам).
Смерть Джинны не изменила персоналистско-авторитарного характера власти в стране. Мантию бесспорного лидера унаследовал Лиакат Али Хан. Как и Джинна, он был юристом по образованию, политиком по профессии и принадлежал к шиитской общине.11 Последнее обстоятельство весьма существенно, так как верхушка шиитов в Индии постоянно чувствовала себя как бы в двойном окружении со стороны немусульманского и мусульманского большинства.
Лиакат Али Хан предпочел остаться премьер-министром, уступив должность генерал-губернатора Ходже Назимуддину, занимавшему пост главного министра Восточной Бенгалии. В этом решении просматривается и личный, и сугубо политический расчет. Ходжа
12 Ганковский Ю.В.,
Москаленко В. Н.
Три
конституции Пакистана. М., 1975, с. 21.
был представителем рода навабов (князей) Дакки, главного города восточной, мусульманской части Бенгалии. Не обладая твердым характером и чертами лидера, Ходжа не мог быть соперником Лиа-ката по влиянию. А как представитель провинции, где проживало большинство населения, он был идеальной фигурой для демонстрации политического единства страны.
Лиакат Али, видимо, еще более отчетливо, чем Джинна, понимал сложность проблемы самоутверждения Пакистана как государства и особенно как нации. Помимо расстояния до Восточной Бенгалии (минимальное по воздуху составляло 1,5 тыс. км, по морю - свыше 4,5 тыс. км, а сухопутные пути пролегали по территории Индии), препятствием служили культурные и этнорасовые различия. Имеются в виду как отличия физического типа и темперамента бенгальцев от жителей западной части Пакистана, так и разница в языке и самосознании. К тому же исконное население западного «крыла» не было едино, распадаясь на четыре крупные группы - пенджабцев, синд-хов, пуштунов и белуджей. В административном отношении западная часть страны состояла из трех провинций с законодательными собраниями и ряда бывших княжеств, сохранявших самостоятельность во внутренних делах. Первым объединяющим фактором для молодой страны был ислам, вторым можно считать наследие колониальных порядков, которые были авторитарно-демократическими, сочетающими в себе особенно на последнем этапе авторитарность центральной власти с элементами демократии на местах, в провинциях.
Такая иерархия ценностей нашла отражение во внесенной правительством на рассмотрение Учредительного собрания Пакистана в начале 1949 г. Резолюции о целях конституционного устройства страны. После непродолжительных, хотя и бурных дебатов (сказывалось наличие в его составе немусульман, представлявших Восточную Бенгалию, где их доля равнялась почти 20%), она была одобрена собранием. В ней нашли отражение основные принципы демократического устройства, но не упоминалось о секуляризме. И в то же время провозглашалось, что власть опирается на предначертания Аллаха, а уже во вторую очередь зависит от волеизъявления народа.12
Умеренно происламские взгляды Лиаката Али наложили отпечаток на внутреннюю и особенно внешнюю политику государства. При нем наблюдается пик активности Карачи на исламском направлении. Пакистан организует ряд международных мусульманских конференций, пытается добиться доверия и поддержки со стороны арабских государств, в частности королевского Египта и т. д. При этом сам Лиакат Али видит себя в качестве лидера исламского мира, пытается за счет этого «переиграть» Индию.
В октябре 1951 г. страна неожиданно теряет второго лидера, Лиаката убивают на публичном митинге, причем мотивы убийства
13 Ганковский Ю.В.. Гордон-Полонсекая Л. Р.
История Пакистана. Л/., 1961, с. 198; Talbot I. Pakistan... p. 139.
14 Callard К.
Pakistan. A Political Study. L, 1957; Sayeed K.B. The Political System of Pakistan. Boston. 1967.
15
Callard K. Pakistan... p. 126-130.
остаются не выясненными: то ли это реакция религиозных фанатиков, недовольных недостаточно происламским курсом, то ли попытка определенных сил скрыться за религиозной ширмой.13 Как бы то ни было, смерть соратника Джинны со временем отразилась как на демократическом облике государства, так и на самостоятельной роли страны в международных делах. Она также способствовала нарастанию авторитарно-бюрократических тенденций, подготовив почву для перехода власти от группы политиков к корпорации бюрократов.
После смерти Лиаката стали заметно приглушеннее исламские мотивы в политике пакистанского государства, усилился однозначно прозападный крен. На первых порах, впрочем, это нивелировалось выдвижением на роль премьер-министра и лидера правящей партии Ходжи Назимуддина. Он был известен как глубоко верующий человек. В то же время политическое кредо Назимуддина формировалось в условиях колониальной Индии, и он был по существу последним представителем политиков того периода, который претендовал на главенствующую роль в государстве.
Недолгое его правление ознаменовалось обострением конфликта на религиозной почве. В феврале-марте 1953 г. в Пенджабе, прежде всего столичном городе Лахор, произошли массовые выступления против представителей обвиненной в ереси секты ахма-дия. За беспорядками стояли суннитско-фундаменталистские организации, прежде всего «Джамаат-и ислами» (ДИ). Для наведения порядка в городе ввели военное положение и использовали регулярные войска. Этот первый опыт применения армии для обеспечения внутренней безопасности оказался знаковым. Столь же знаменательным было и неожиданно принятое в апреле решение генерал-губернатора отправить кабинет министров во главе с Назимуддином в отставку.
Первым бюрократом, олицетворяющим господство персонали-стского авторитаризма в стране, был Гулам Мухаммад, назначенный на этот пост в 1951 г., сразу после убийства Лиакат Али Хана. Полтора года он держался в тени Назимуддина, который возглавлял как кабинет министров, так и партию. То, что Мусульманская лига была лишь де-юре правящей силой представлялось очевидным уже для ранних исследователей процесса политического развития страны.14 Характерная для британской традиции решающая роль правительства, опирающегося на парламентское большинство, признавалась абстрактно, скорее, по инерции, поскольку в Учредительном собрании, выполнявшем одновременно и законодательные, парламентские функции, не было реальной оппозиции, а без нее парламентская демократия английского образца невозможна по опре-делению.15
Задержка с принятием новой конституции привела к тому, что режим правления по форме в основных чертах оставался колониаль-
Подробнее см. Cheema P.I. Pakistan's Defence Policy 19471958.
London, 1990.
17
Callard K. Pakistan... p. 25-26
ным: главным действующим кодексом был Закон об управлении Индией 1935 г., а согласно нему, реальная власть в центре принадлежала генерал-губернатору. Пока им при Лиакат Али Хане был Ходжа Назимуддин, эта норма по существу не действовала. К тому же сама ситуация, как тогда казалось, должна была скоро измениться -Учредительное собрание готовилось к принятию новой конституции парламентского типа.
Однако и к 1953 г. она не была принята, чем и воспользовалась бюрократия во главе с Гулам Мухаммадом, человеком властным и решительным. Если бы не тяжелая болезнь, он, вероятно, значительно дольше оставался бы главой авторитарно-бюрократического режима. Учредительное собрание покорно согласилось с его решением об отставке кабинета Назимуддина, хотя буквально за несколько недель до того оно одобрило представленный им бюджет, тем самым, выразив вотум доверия. Новым премьером назначили посла Пакистана в Вашингтоне Мохаммада Али Богра, выходца из Восточной Бенгалии. При нем ориентация на США стала еще более явной и произошло вступление страны в военно-политические блоки, создаваемые по инициативе Соединенных Штатов - СЕАТО в сентябре 1954 г. и Багдадский пакт (февраль 1955 г.). До того, в мае 1954 г., Карачи подписал с Вашингтоном Договор о взаимной обороне, и началось получение Пакистаном значительной американской военной помощи.16
Правительство М.А.Богра действовало при этом в полном соответствии со стремлением всей политической верхушки. Помимо Г.Мухаммада ведущие позиции в ней заняли два человека, тесно связанные с армией. Первым был отставной генерал-майор Искандер Мирза, представитель колониальной бюрократической службы, секретарь министерства обороны Пакистана, а затем внутренних дел, вторым - первый пакистанец, ставший по главе армии (сухопутных сил) генерал Мохаммад Айюб Хан.
В октябре 1954 г. желая предотвратить принятие Учредительным собранием проекта конституции, который не устраивал правящую элиту, генерал-губернатор объявил о его роспуске и введении чрезвычайного положения. Богра согласился остаться премьер-министром, но в его надпартийном правительстве, названном «кабинетом талантов», появились новые люди - Мирза занял пост министра внутренних дел, а Айюб Хан - министра обороны.
Это событие завершило период неясности с судьбой парламентского строя в Пакистане. Он был похоронен усилиями небольшой группы людей, которые составляли тогда реальную правящую (управляющую) элиту. По подсчетам ведущего исследователя-современника событий, канадца К.Колларда, число лиц, занимавших в течение 1947-54 гг. крупные посты на всех уровнях власти, череду-
17
ясь как в колоде карт, не превышало 20 человек. Помимо политиков из Мусульманской лиги, состоявших членами Учредительного
Плешов О. В. собрания и служивших министрами, а также гражданских и военных
Ислам, исламизм бюрократов, которые происходили в основном из среды земельно-
и номинальная феодальной аристократии, в состав элиты вошли и некоторые веду-
демократия щие представители третьей ветви власти - судебной. Именно она
в Пакистане. придала видимость законности действиям генерал-губернатора о
М. 2003, глава 1; роспуске первого Учредительного собрания. Решением главы Вер-
Iqbal J. The ховного суда судьи Мухаммада Мунира оно было оправдано приме-
Judiciary and нением «концепции необходимости». В соответствии с ней к не пре-
Constitutional дусмотренным юридическими рамками мерам относятся такие, кото-
18
Crises in Pakistan рые обусловлены необходимостью спасения государства.
// Повторим, что власть Гулам Мухаммада продлилась бы доль-
Pakistan. ше, если бы не болезнь, которая делала его ограниченным в своем
Founder' всевластии. Доведя до конца процесс замены одного Учредительно-
Aspirations and го собрания другим, (избранным летом 1955 г. тем же косвенным
Today's Realities. путем, провинциальными законодательными собраниями), Г.Му-
N.Y., 2001, хаммад подал в отставку. Новым генерал-губернатором стал Ис-
p. 64-71. кандер Мирза. В марте 1956 г. когда была, наконец, принята конституция, его избрали первым президентом Исламской Республики Па-
19 Callard K. кистан.
Pakistan... Замена одного лидера из среды бюрократов другим мало что
p. 150-152. меняла в авторитарной структуре власти. Хотя конституция и содержала некоторые положения, характерные для парламентской демок-
20 Ганковский ратии, такие как выборность парламента и ответственность прави-
Ю.В., тельства перед ним, функции президента, избираемого косвенным
Гордон-Полон- путем, голосами членов центрального и провинциального законода-
ская Л. Р. тельных собраний, были шире, чем обычно в конституциях, скроен-
История ных по образцу, принятому в Содружестве.'9 По существу он наде-
Пакистана. М., лялся многими из тех полномочий, которыми обладал в колониаль-
20
1961, с. 283. ный период вице-король Индии.
Образцом автократических действий можно считать осуществленное еще в 1955 г. и закрепленное в конституции слияние всех провинций западной части страны в одну - Западный Пакистан, а также переименование Восточной Бенгалии в Восточный Пакистан. В конституции устанавливалось также равное представительство в однопалатном парламенте от двух провинций, хотя доля Восточного Пакистана в общем населении превышала 55%.
Несмотря на эти амортизаторы, президент не спешил с выборами, полагая, что малограмотный народ нуждается в «контролируемой демократии». Как и другие представители бюрократии, Мирза считал, что знает цену политикам, подверженным коррупции. Недаром одним из первых законов, принятых Учредительным собранием Пакистана еще в 1949 г. был Акт о дисквалификации лиц, выполняющих общественные и представительские функции, за неподобающие действия, в первую очередь взяточничество и непотизм. Инициатором своего рода импичмента министрам-политикам в соответствии с актом выступал генерал-губернатор или губернатор
На последнем этапе им мешала взрывоопасная для властей политическая ситуация, особенно в Восточном Пакистане (Ганковский, Гордон-Полонская, 1961, с. 331-333).
провинции (с принятием конституции - президент и губернаторы), т. е. бюрократия, охраняющая нравственные устои государства и сама находящаяся вне подозрений.
Углублявшийся из-за откладывания предусмотренных конституцией выборов21 перманентный политический кризис завершился в октябре 1958 г. «выходом из тени» президента. Он объявил о введении военного положения и назначил командующего армией главным его администратором. Гражданская бюрократия попыталась править по-прежнему, имея военную верхушку в качестве младшего своего партнера. Но времена изменились. За 1954-58 годы армия в Пакистане окрепла и в количественном и в качественном отношении. Между ее представителями и покровителями из США установились тесные контакты. Именно в Штатах стало получать специальное образование новое поколение военных. Заручившись согласием Вашингтона, генерал Айюб Хан меньше чем через месяц после первого совершил второй переворот. Выслав из страны И.Мирзу, он сам стал президентом.
Фельдмаршал из низов
22 Talbot I. Pakistan... p. 393-394.
См. Khan, Ayub Mohammad.
Friends Not Masters. London, 1967.
23
Из трех претендентов на роль возможного главы персоналистс-ко-авторитарного режима, Айюб был самым молодым (51 год) и наиболее скромным по происхождению. Он родился в деревне, в небогатой семье отставного военного (пуштуна), получил общее образование в Алигархе, затем отправился в Англию, где по окончании военного колледжа в Сандхерсте был произведен в офицеры. Во время второй мировой Айюб служил в войсках, воевавших с японцами в Бирме, а вскоре после образования Пакистана в звании генерал-майора назначен командующим армией в Восточной Бенгалии. Подлинной удачей для него была отставка англичанина Д.Грейси с поста главнокомандующего армией, С одобрения премьера Лиаката Али Айюб в начале 1951 г. занял вакантный пост. Как отмечалось выше, он входил в узкий круг доверенных лиц при генерал-губернаторе Гулам Мухаммаде, а затем Искандере Мирзе, бесспорно разделяя взгляды последнего на сущность возможной в Пакистане демократии. В качестве
президента он постарался осуществить планы введения в стране
22
модели «направляемой демократии».
Деятельность авторитарного режима Айюб Хана дает яркое представление о возможностях и ограничителях осуществляемой сверху политики по трансформации общества. Опираясь на могущественную поддержку со стороны двух сил - армии и бюрократии внутри страны, США, и Запада в целом, извне, Айюб правил исходя субъективно из благих побуждений и по-военному четко и последо-
23
вательно. Уже в январе 1959 г. он принял указ об аграрной реформе, которая при всей своей ограниченности была реальным шагом по пути модернизации отношений в деревне. В 1961 г. другим указом о реформе мусульманского семейного права он попытался повысить
24 Talbot I. статус женщин в семье, расширить их права на наследование. Встре-Pakistan... ченный с одобрением женскими и прогрессивно-демократическими p. 167-169 организациями, указ вызвал негативную реакцию улемов (богословов и служителей культа) и подтолкнул к мобилизации религиозные
24
силы.
В политической сфере Айюб ввел институт «базовых демократий» путем преобразования системы местного самоуправления из общественной в государственную и предоставления избранным населением «базовым демократам» прав выборщиков президента и парламента. Сам он дважды избирался таким непрямым путем на пост президента (в 1960 и 1965 гг.), а после принятия новой конституции в 1962 г. состоялись и косвенные выборы в парламент. Конституция была явно президентской, не оставлявшей места для кабинета министров. Хотя деятельность партий возобновилась, выборы проводились на непартийной основе, а парламентарии, занимаясь законодательными вопросами, не могли призвать министров к ответу.
Несмотря на то, что экономические успехи режима в первой половине 1960-х годов были бесспорны (национальный доход прирастал более чем на 5% в год, крупная промышленность в среднем на 12%), в обществе усиливались критические настроения. Оно все сильнее ощущало отчуждение от держателей власти. Официальные славословия в адрес генерала, ставшего фельдмаршалом, лишь раздражали оттесненную от рычагов власти политическую элиту и молодую интеллигенцию. Появление в результате государственной политики поощрения частных инвестиций группы предпринимателей-монополистов, обладавших экономической независимостью, привело к возникновению альтернативных центров влияния. Последние располагали органами печати, материально поддерживали различного рода оппозиционные группы, партии и течения. Происходило, в общем, формирование гражданского общества, но на очень узкой базе и в условиях, когда власть не готова была мириться с ростом эффективной оппозиции, ибо та угрожала ее основам.
Особенно серьезными стали опасения властвующей верхушки после неудачной для Пакистана войны с Индией в августе-сентябре 1965 г. Хотя последствия начатой по пакистанской инициативе войны сказались не сразу, они были чрезвычайными для режима и персонально Айюб Хана. Мало того, что попытка поднять восстание в индийском Кашмире ни к чему не привела, она обострила никогда не исчезавшую проблему двух Пакистанов. Во время пакистано-ин-дийской войны Восточный Пакистан оказался полностью незащищенным, военные стратеги пренебрегли им. Это не осталось незамеченным в провинции и она стала средоточием глухого раздражения властями. На западе страны накал борьбы нарастал по мере ухудшения экономической ситуации, во многом связанного с отказом США поддержать Пакистан в его противостоянии с Индией и невозможностью для них оказывать столь же масштабную, как рань-
25 Cohen S.P. ше, экономическую помощь в условиях втянутости в войну в Ин-The Idea of докитае.
Pakistan. Lahore. По иронии судьбы массовые выступления, спровоцировавшие
2005, p. 64. фатальный для режима политический кризис, начались в ноябре 1968 г., именно тогда, когда официальный Пакистан торжественно отмечал «Десятилетие развития», как называли айюбовскую эпоху. В конце марта следующего года, исчерпав ресурсы для сохранения конституционного порядка, Айюб ушел в отставку, передав бразды правления другому генералу, главнокомандующему армией А.М.Яхье Хану. При этом во второй раз в стране было введено военное положение, отменена конституция, приостановлена политическая активность и деятельность партий. Таков был скомканный итог правления одной из самых благонамеренных персон, возглавлявших авторитарный режим в Пакистане. Даже накануне падения ничто, казалось, не предвещало такого финала. Недаром в вышедшей в 1968 г. книге молодого тогда американского политолога С.Хантингтона Айюб Хана сравнивали с Солоном или Ликургом, «великими законодателями» в платоновском стиле.25
Определенную роль в политической судьбе Айюба сыграл и личностный фактор - тяжелая болезнь в начале 1968 г. Она подкосила его силы и энергию, чем воспользовались генералы, оттеснив его во многом от рычагов управления государством. Между тем, Яхья Хан оказался персоной иного разряда, менее скромным в личных притязаниях и более озабоченным сохранением власти, чем ее применением для общественно значимых целей. Можно допустить, что Айюб Хану удалось бы дольше сохранять корабль пакистанской государственности на плаву, но вряд ли авторитарный режим даже при нем смог бы распутать погубивший его клубок сложнейших проблем.
Запрет на политическую деятельность не мог продолжаться долго, так как этого не позволяла международная и внутренняя обстановка. В то же время режим Яхья Хана не был в состоянии вернуться к айюбовской модели непрямой демократии, поскольку подорвал бы тем свою легитимность. Единственный выход - возврат к общепринятой практике и проведение давно откладывавшихся всеобщих выборов - оказался дорогой к катастрофе.
Выборы конца 1970 г. принесли победу восточнопакистанской партии «Авами лиг» и ее харизматическому лидеру Шейху Муджи-бур Рахману. Так как равенство мест от двух частей Пакистана, согласно введенным военными властями правилам временного конституционного устройства, отменялось, полная победа Шейха в Восточном Пакистане давала ему необходимое большинство для формирования общенационального правительства. Тем самым сбывались худшие опасения всех руководителей, правивших страной в течение четверти века - власть ускользала из рук представителей западной части государства к лидерам восточной, переходила к бен-
гальцам, которые в культурном и социальном отношениях считались на западе страны стоящими на ступень ниже.
Политик, лендлорд, националист и популист
26 Talbot I. Pakistan... p. 205-206.
27
См. Jackson R South Asian Crisis. India-Pakistan-Bangladesh. London, 1975; Sisson R, Rose L. War and Secession: Pakistan, India and the Creation of Bangladesh. Berkeley, 1990.
Роль «спасителя» западного «крыла» Пакистана от притязаний восточного сыграл Зульфикар Али Бхутто, лидер созданной по его инициативе в 1967 г. Пакистанской народной партии. ПНП получила наибольшее число голосов по итогам выборов в западной части страны. В ходе переговоров о судьбе федерального правительства, проходивших в Дакке в феврале-марте 1971 г. З.А.Бхутто занял жесткую позицию, не соглашаясь пойти на компромисс с Муджи-бур Рахманом.26 Это подтолкнуло военных к расправе над сторонниками последнего, провозгласившими 26 марта создание Бангладеш (страны бенгальцев). Гуманитарная катастрофа, сопровождавшая попытки пакистанских властей навести порядок в своей восточной провинции, потоки беженцев, устремившихся в Индию, дали ее правительству возможность вмешаться в развитие событий. На индийской территории действовало правительство «самопровозглашенной» республики Бангладеш, а в лагерях беженцев с помощью индийских военных инструкторов готовились отряды освободительной армии (мукти бахини). Необъявленная подспудная война между двумя государствами растянулась на девять месяцев и завершилась открытым и острым столкновением в декабре 1971 г. Несмотря на все попытки защитить Восточный Пакистан путем переброски туда регулярных частей и усиленным их снабжением, сделать это военно-
27
му режиму Яхья Хана не удалось.
В критические моменты З.А.Бхутто неизменно оказывался вместе с военными - накануне войны он ездил в КНР, уговаривая Мао Дзэдуна совместно выступить против Индии, а во время наступательных действий индийцев он в качестве вице-премьера и главы пакистанской делегации в ООН эмоционально защищал перед своей и мировой общественностью попираемую целостность страны. После того как восточнопакистанская группировка 16 декабря капитулировала в Дакке, а на следующий день прекратились столкновения на западнопакистанском фронте, правящая военная верхушка была вынуждена пожертвовать своим незадачливым лидером и согласиться с тем, что для спасения страны нужен авторитет Бхутто. Ему предложили занять оба вакантных поста - главного администратора военного положения (несмотря на гражданский статус) и президента.
Персона Бхутто выделяется на фоне других авторитарных правителей страны ярким колоритом. Он был по существу первым представителем местных лендлордов, («сыновей земли»), вставшим во главе государства Род Бхутто владел огромными участками земли в Верхнем Синде еще в период установления власти англичан в середине XIX в. Его дед прославился как романтический авантюрист,
28 Tuseer S. Bhutto.
Political Biography. London, 1979.
29 Wolpert S. Zulfi Bhutto of Pakistan. His Life and Times. N. Y, 1993, p. 19.
30 Talbot I. Pakistan... p. 381-382.
31 Burki S.J.. Pakistan under Bhutto, 19711977.
London, 1980, p. 72.
32
Ibid, p. 95.
долгое время скрывавшийся от закона28, а отец, Шазнаваз Бхутто, стал известным политическим и общественным деятелем Синда, одним из сподвижников Джинны. Мать Бхутто, индусская танцовщица из Бомбея, приняла ислам, чтобы выйти замуж.29
По лучив высшее о бр гво ание в США и дипло м адво юта в Англии, Бхутто вернулся на родину в период, предшествующий установлению режима Айюб Хана. Таланты хорошо образованного человека из известной семьи оказались востребованными. В 1959 г. он становится самым молодым (31 год) министром в военном правительстве, в 1963-66 годах занимает пост министра иностранных дел, входит в ближний круг советников президента. Размолвка с ним происходит после подписания Ташкентской декларации. Как министр иностранных дел Бхутто участвовал в переговорах, но сумел зарекомендовать себя в общественном мнении как противник соглашения с Индией. Уйдя из правительства, он обвинил Айюба в предательстве интересов страны и присвоил себе заслугу разворота пакистанской внешней политики в сторону Китая.30
Заняв пост президента в критический для Пакистана момент, З.А. Бхутто проявил огромную энергию и мобильность. Первые сто дней правления были для него, безусловно, самыми успешными. Один из немногих он умел увлечь за собой массы. Надо учитывать, что политическая культура того периода отличалась исключительным распространением массовых выступлений студентов, рабочих, мелких торговцев {базарвала) и крестьян. Лишь с учетом тогдашних реалий можно понять эффект, которые имели речи Бхутто на многолюдных митингах его сторонников в Карачи и других городах, его реформы популистского социалистического характера.31
В период его правления Пакистан обрел ныне действующую конституцию. Будучи автократом по натуре, он склонялся к президентской ее модели, но предыдущий опыт этому препятствовал. Согласно принятой в 1973 г. конституции, основные властные полномочия получал премьер-министр, опирающийся на большинство в парламенте. Однако в отличие от конституций британского типа, она давала премьеру (кабинету министров) дополнительные гарантии сохранения власти, усложняя процедуру вынесения вотума
32
недоверия. Президенту отводились лишь церемониальные функции. С превращением Бхутто из президента в премьера характер режима не изменился. За формально демократическим фасадом стояла авторитарная власть, не готовая или не всегда готовая согласиться с голосом народа, выражаемым через вердикт избирателя.
Персоналистская власть Бхутто длилась недолго, всего пять с половиной лет, но она подготовила почву для дальнейшего политического развития страны. С потерей восточного «крыла» та стала географически компактной, в конфессиональном плане более мусульманской, а в социальном и политическом - более «феодальной». К последнему Бхутто приложил немалые личные усилия.
33 Левин С.Ф. Формирование крупной буржуазии Паки-'cmaiia, М., 1970, с. 14-17.
34 Talbot I. Pakistan... p. 171; Cohen S.P. The Idea... p. 49.
35Левин С.Ф. Государство и монополистическая буржуазия в Пакистане. М., 1983.
36 Cohen S.P. The Idea... p. 81-82;
Talbot I. Pakistan... p. 233-234.
3 7
Пакистанское общество: экономическое развитие и социальная структура. М., 1986, с. 21-23.
38Левин С.Ф. Буржуазия развивающихся стран: традиционные и неотрадиционные связи //Азия и Африка сегодня, № 10, 1982.
Как выше отмечалось, в Пакистане к началу 70-х сложился слой крупных буржуа-«монополистов». На беду этого слоя он состоял главным образом из «инонационалов», приехавших в Пакистан после 1947 г. членов преимущественно гуджаратских торгово-купе-
33
ческих общин. Некоторые из них оказали большие услуги первым руководителям нового государства, сами стояли у его истоков и пользовались значительным политическим влиянием особенно при Айюб Хане.34
Между тем, массовые движения конца 60-х - начала 70-х годов проходили под левопопулистскими лозунгами чрезмерной концентрации богатства у горстки неправедно наживших его людей. Таковы были в то время настроения не только в Пакистане, но и во многих других развивающихся странах, где прокатилась волна национализации. Придя к власти, З.А.Бхутто в полной мере использовал с выгодой для себя эти настроения. Уже в первых числах января 1972 г. он объявил о национализации более трех десятков наиболее крупных предприятий в 10 базовых отраслях промышленности. За этим решением последовали другие меры по расширению государственного сектора, в частности национализация крупнейших банков. Серьезные последствия имела также почти полная ликвидация сети частных школ и колледжей, а также больниц и клиник. Если к этому добавить потери, которые пакистанский крупный капитал понес в связи с конфискацией его имущества властями Республики Бангладеш, то очевидным становится реальное и резкое ослабление
35
позиций частного сектора и экономической мощи «олигархов».
Бхутто нанес удар также и по социально-политическому статусу последних. Ряд наиболее активных бизнесменов был им арестован, почти у всех отобрали заграничные паспорта. Острая фаза кризиса в отношениях государства и бизнеса продолжалась, впрочем, недолго: арестованные были выпущены на свободу, а члены осужденных «22 семей» монополистов получили возможность выезда за рубеж.36
Однако последствия кризиса были значительными. Государство, взявшее на себя руководство национализированными предприятиями, явно не справилось с обязанностями умелого хозяина. Производительность труда в промышленности упала, капиталовложения снизились, а темпы экономического роста упали в среднем на
37
два процентных пункта, едва превосходя прирост населения. Иностранный капитал перестал интересоваться Пакистаном, а местные предприниматели, причем не только инонациональные, перенесли
38
весь или часть своего бизнеса за границу. Сферы образования и здравоохранения, на которые и ранее не обращали должного внимания, пришли в результате реформ Бхутто в еще большее расстройство. Это, кстати, подготовило почву для исламизации образования на последующем этапе.
Политические последствия атаки на «монополистов» были не менее долгосрочными. Если до нее неформальная элитная группа, объединенная общим пониманием идеи, предназначения Пакистана, имела в своем составе представителей финансово-промышленной олигархии, то в дальнейшем их там почти не осталось. Главной социальной прослойкой в закулисном «истеблишменте» оказались потомственные землевладельцы, феодалы нового типа, сочетающие качества традиционных хозяев в деревне и современных господ в городе.
Генерал- З.А.Бхутто - поистине трагическая фигура в истории
исламист Пакистана. Выстроенная им система персоналистской авторитарной власти рухнула под напором различных и разнонаправленных обстоятельств. Причем ее крушение было от начала до конца зрелищем публичным, напоминающим театрализованное представление. Основные его акты состояли из досрочно проведенных в феврале-марте 1977 г. парламентских выборов, на которых партия Бхутто одержала уверенную победу. Она оказалась слишком уверенной. Оппозиция обвинила власть в подтасовке, начались кампании массовых протестов и гражданского неповиновения. Бхутто лихорадочно искал выхода из тупика и уже согласился на новые выборы, но вмешались военные. В начале июля они совершили государственный переворот, лишив Бхутто на первых порах власти, затем массовой поддержки, которой он безусловно еще пользовался, и, наконец, жизни, предав его несправедливому суду, который вынес средневековый вердикт (казнь через повешение), приведенный в исполнение в апреле 1979 г.
К тому времени у власти в Пакистане почти два года находился режим, возглавляемый генералом Мохаммадом Зия уль-Хаком. Генерал во многом был полной противоположностью З.А.Бхутто. По исключительно скромному происхождению (родился в пенджабской деревне, в весьма небогатой семье араинов, потомственных земледельцев-огородников) он отличался и от других деятелей, стоявших во главе страны. Получив образование в Дели в годы Второй мировой войны, он поступил на службу в армию и участвовал в боевых операциях против японцев. В 1970 г. командовал частями пакистанской бригады, помогавшей иорданскому королю Хусейну справиться с восстанием палестинцев. Весной 1976 г. его неожиданно назначили начальником штаба армии (должность главнокомандующего отменил Бхутто в 1972 г.) А уже через год с небольшим мало известный кадровый военный стал правителем государства. Он управлял им дольше, чем кто-либо другой.
Главным отличием Зии была изворотливость. К этому его вынуждали обстоятельства прихода и удержания власти. Нарушив клятву совершением переворота, Зия постарался придать этому
39 Bhutto B. Daughter of the East. An A utobiography. London, 1990.
40 Islamic Reassertion in Pakistan. N.Y., 1986; Kurin R Islamizatlon in Pakistan // Russia's Muslim Frontiers / Bloomington, 1993, p. 175-189.
шагу временный характер. Он обещал провести выборы через 90 дней и, лишь укрепившись путем раскола политической элиты, отложил затем их на неопределенный срок, запретив партии и политическую деятельность. Столь же изворотливо, постоянно лукавя и маневрируя, вел он себя и дальше.
Зия уль-Хак проявил себя жестоким правителем. Его персона-листский авторитаризм вызвал осуждение в мире, обвинения в грехах тоталитарных режимов. Помимо Бхутто, он преследовал многие сотни и тысячи его сторонников. Тюрьмы были переполнены, само пребывание в них становилось пыткой. Но для большего устрашения были введены показательные порки. На стадионах и в публичных местах наказывали «шпицрутенами» (на колониальный британский манер) не только простых активистов Пакистанской народной
39
партии, но и интеллигентов-идеологов оппозиции.
Однако Зия не был безосновательно жесток. На первых порах у него был грозный противник - Бхутто как Немезида грозил расправой в случае возвращения во власть. В дальнейшем ему угрожал сын Бхутто - Муртаза, создавший террористическую организацию «Аль-Зульфикар». Совершенный ею в 1981 г. угон пакистанского пассажирского самолета послужил поводом для нового закручивания гаек.
Между тем, Зия, когда надо, шел на уступки, а при личных контактах производил впечатление исключительно скромного человека, высоко ставящего мнение собеседника и во всем полагающегося на волю Аллаха. Глубокая вера в Бога, вкупе с другими обстоятельствами, предопределила способ легитимации его персоналист-ской власти. Проводимая сверху исламизация явилась подлинным идеологическим спасением для режима, совпав по времени с исламской революцией в Иране, подъемом исламизма в арабском мире и общемировой, тогда еще едва обнаружившейся соответствующей тенденцией.
Внутри страны почва для исламизации была подготовлена еще режимом Бхутто. Тот был вынужден с середины 70-х годов все больше прибегать к исламским лозунгам, идти на уступки требованиям религиозных кругов и вводить новые исламские правила повседневной жизни (пятница стала выходным днем, введен запрет на игорный бизнес, продажу алкоголя и т. п.). Если Бхутто старался опередить клерикалов, то Зия действовал по большей части вместе с ними. Наиболее тесными были его контакты с «Джамаат-и ислами», партией «нового типа», для которой главным было не число голосующих сторонников, а число действующих активистов. Программа и концептуальные наработки этой партии, созданной ведущим теоретиком исламского фундаментализма А.А.Маудуди, помогли Зия уль-Хаку совершить своего рода культурную революцию в стране, исламизировать в той или иной степени почти все стороны обще-
ственнои, экономическом и политическом жизни.
41 Пакистан. Справочник. М., 1991.
42 См. Arif, Gen. KM. Working with Zia. Karachi, 1995; Chishti F.A. Betrayals of Another Kind. Islam, Democracy and the Army in Pakistan. London, 1989
Однако создать «исламское государство» Зия не смог, да, видимо, и не хотел. Тесный союз с исламистской партией длился до середины 80-х и распался, так как имел, как и вся кампания ислами-зации, не только положительные, но и негативные для режима последствия. Возросли, в частности, напряженность между представителями суннитской и шиитской общин, а также антагонизм между школами-направлениями в рамках суннизма. Улемы из «Джамаат-и ислами» надеялись на то, что военные поделятся с ними реальной властью, а когда этого не произошло, перестали оказывать им безоговорочную поддержку.
Нельзя забывать и о том, что долговечность режима Зия уль-Хака объяснялась исключительно благоприятно для него сложившейся международной обстановкой. К осени 1979 г. Зия был парием на мировой арене, он не внял просьбам лидеров ведущих государств (включая Л.И.Брежнева) о помиловании Бхутто, продолжая вместе с тем, несмотря на давление США, его ядерную военную программу. Экономика страны была на грани банкротства, и Вашингтон пришел на помощь режиму лишь тогда, когда в Афганистан вступили советские части.
Возможно, не случайно удача отвернулась от Зии после начавшейся в СССР перестройки. Разрядка в отношениях великих держав заставила его смягчить свою позицию как по внутренним, так и по внешним вопросам. Впрочем, к маневрам на внутреннем фронте он приступил заблаговременно, обеспечив себе на референдуме в декабре 1984 г. избрание президентом на пятилетний срок и проведя в начале следующего года выборы в парламент на непартийной основе. Новый парламент принял ряд поправок к конституции 1973 г. (до того при военном режиме временно не действовавшей), которые превратили ее из премьерской в полупрезидентскую. Военное положение после выборов было отменено и появился кабинет министров. Премьер М.Х.Джунеджо к 1988 г. стал проявлять самостоятельность, опираясь на поддержку Вашингтона. Американцы хотели подписать Женевские соглашения по Афганистану, чтобы гарантировать вывод оттуда советской армии, а Зия не хотел такого окончания войны, ибо рассчитывал привести к власти в соседней стране муджахедов-жшмясгоъ. 14 апреля премьер подписал в Женеве соглашения, а 29 мая президент отправил его в отставку, распустил парламент и прекратил на время политическую деятельность, пообещав, как водится, провести новые выборы через 90 дней.41
17 августа 1988 г. военный самолет С-130 с Зия-уль-Хаком на борту взорвался в воздухе, унеся жизни, в числе прочих, не только президента, но и его главного заместителя по армии, а также посла США в Пакистане. Тайна катастрофы остается нераскрытой, а подозрения падают на разные силы, заинтересованные в устранении Зии.42 Погибший на эшафоте Бхутто (сохранились подробные свидетельства последних часов и даже минут его жизни) и неожиданно
растворившийся в небе Зия - контраст, отражающий персональные качества их самих и возглавляемых ими режимов: публичность и яркость одного, закрытость и обыденность другого.
Прагматично-либеральный генерал
43 Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. Пакистан: обострение политической борьбы //Год планеты. М., 1998
Окончание третьего военно-бюрократического режима было не похоже на конец первого - от Айюб Хана власть перешла другому генералу, а после гибели Зия уль-Хака президентом в соответствии с конституцией стал председатель сената, верхней палаты парламента. Более того, генералитет пошел навстречу требованиям демократии и решил до поры не вмешиваться в политический процесс. Осенью 1988 г. состоялись выборы в парламент уже на партийной основе, и к власти пришло правительство ПНП во главе с дочерью З.А.Бхутто Беназир.
С этого момента в течение 11 лет персоналистско-авторитар-ный тип пакистанской политической системы проявлялся в ослабленной форме. Сама она приобрела сложный характер из-за наличия трех центров силы и влияния - правительства и парламента, генералитета во главе с начальником штаба армии и президента, опирающегося на высшую гражданскую (исполнительную и судебную) бюрократию.
Конфликт внутри треугольника периодически приводил к политическим кризисам. В 1990 г. президент Исхак Хан, при поддержке военных распустил правительство Бхутто, а на внеочередных выборах победил альянс партий во главе с Пакистанской мусульманской лигой. Правительство возглавил протеже Зия уль-Хака пенджабский предприниматель Наваз Шариф, представитель пострадавшей при З.А.Бхутто семьи. В 1993 г. Шариф не поделил власть с президентом, и армия заставила их обоих подать в отставку, а на новых досрочных выборах победила партия Беназир Бхутто. Хотя Фарук Легхари стал президентом как представитель этой партии, он через три года выступил против правительства, и конфликт в третий раз завершился досрочными выборами и новой, более чем убедительной победой Наваз Шарифа. Получив квалифицированное большинство в парламенте, премьер-министр добился изменений в конституции, вернув ее к премьерскому образцу.43 Сосредоточение всей власти в его руках не устроило военных и острое противостояние между премьером и начальником штаба армии завершилось четвертым военным переворотом в октябре 1999 г.
Хотя и Беназир Бхутто, и Миан Наваз Шариф обладали безусловным личностным колоритом, возглавить очередной персоналист-ско-авторитарный режим в Пакистане выпало на долю генерала Первеза Мушаррафа. В отличие от абсолютного большинства высших военачальников, он по происхождению не принадлежит к пенджабцам или пуштунам, а является мухаджиром, т. е. выходцем из семьи переселенцев из Индии (в его случае из Дели). Выбрав по окон-
44 Mazuri S.M. The Kargil Conflict
1999. Islamabad, 2003.
45 Москаленко В.Н. Основные
черты и особенности политического развития Пакистана // Ближний Восток и
современност ь, вып. 17, М, 2003, с. 308
чании колледжа военную службу, он отличился в боевых столкновениях с Индией в 1965 г. Проявленная личная храбрость способствовала продвижению по службе, а особое происхождение сыграло роль при назначении на должность начальника штаба армии - Наваз Шариф, вероятно, полагал, что это ослабляет его позиции среди генералитета.
Говоря о личности П.Мушаррафа нельзя обойти вниманием его роль в мини-войне с Индией в Кашмире в мае-июле 1999 г. К тому времени он уже командовал ею и нес прямую ответственность за действия регулярных частей по поддержке боевиков, перешедших линию контроля в секторе Каргил.44 Трудно найти исчерпывающий ответ на вопрос о мотивах, побудивших армию, по всей видимости, не согласовавшей свои действия с премьер-министром, начать в конце 1998 г. подготовку к операции. Не исключено, что главной причиной было желание «подставить» премьера, чтобы ослабить его диктаторские поползновения. При этом Мушарраф, надо полагать, разделял общее мнение в армии относительно ситуации в Кашмире, надеялся на поддержку Китая, особенно после произведенных Индией в мае 1998 г. ядерных испытаний, и ставил перед собой несколько целей, из которых удалось вполне добиться только одной - урезонить аппетиты премьера, и даже, по воле Аллаха, стать на его место. Ибо военный переворот вряд ли тщательно готовился заранее, он был скорее контрпереворотом, спонтанной реакцией на попытку премьера Шарифа отправить Мушаррафа в отставку, а затем произ-
45
вести замены в руководстве армии, поставив ее под свой контроль.
О нежелании армии брать на себя в конце 1990-х всю полноту ответственности за положение в стране говорит многое. И это понятно: уж больно тяжелым оно к тому времени было, и слишком большому риску подвергалась бы в случае неудачи репутация армии. Но положение обязывает. И Мушарраф на посту «главного исполнителя» (новое название для старой должности) действует достаточно решительно, хотя направление политики выбирает на ощупь, иногда оступаясь и отступая.
В экономической области он определился быстро, пригласив на пост своего советника по финансовым вопросам высокопоставленного чиновника из американского «Ситибанка» Шаукат Азиза. С его помощью - Азиз в дальнейшем стал министром финансов, а с 2004 г. - премьер-министром - Пакистан встал на путь экономической либерализации, к которой пытались, надо сказать, неоднократно приступить и раньше. Однако инерция, заложенная при З.А.Бхут-то и упроченная при Зия уль-Хаке, в частности, возникшая с течением времени тесная связь представителей правящих кругов, того самого «истеблишмента», с интересами государственного сектора, активно мешали этому процессу.
Зато в политико-идеологической и внешнеполитической областях у Мушаррафа были колебания. С одной стороны, он не мог не
46 Cohen S.P. The считаться с силой исламистских и происламских настроений в обще-Idea... p. 275. стве в целом и в кругах, близких к принятию государственных решений. Пакистан в то время был одной из трех стран, поддерживавших 44 Москаленко дипломатические отношения с режимом талибов в Афганистане и В.Н., Мелехина Н. делал вид, что ничего не знает о направляемой оттуда деятельности В. Политическая «исламистского интернационала» (бен Ладена и его «Аль-Каиды»). обстановка в С исламистами к тому же его сближала политика в Кашмире, жест-Пакистане в кая риторика в отношении Индии. С другой стороны, Мушарраф период правления был явно не из числа фундаменталистов по убеждениям. В этом он Первеза расходится с Зия уль-Хаком и напоминает Айюб Хана. Запретив по-Мушаррафа // началу политическую деятельность и поумерив страсти, он стал зон-Ближний Восток дировать почву для проведения умеренно происламского курса. В и одном из первых публичных заявлений он выразил свое восхищение современность, деятельностью Ататюрка, которая имела, как известно, отчетливо вып. 21, М., 2004. светский характер.46
Колебания продолжались вплоть до 11 сентября 2001 г., хотя еще в августе того года он запретил две наиболее одиозные исламо-экстремистские организации, стремясь приглушить в стране остроту межсектантских конфликтов и кровавых разборок. Однако лишь поддержав США в афганской кампании, Мушарраф стал в целом последователен в своей внутренней и внешней политике. Он, в частности, заменил проталибски настроенную верхушку влиятельной Межвойсковой разведки, а в начале 2002 г. объявил войну исламистам как относительно умеренного, так и радикального толка, запретив целый ряд их организаций и на время арестовав почти всех политических лидеров происламского движения. Одновременно с этим он стремился не капитулировать перед давлением Индии и сосредоточил вдоль границы с ней основную часть своей армии, в ответ на аналогичные действия Дели, спровоцированные терактами связанных с Пакистаном исламистов.
Опасность войны миновала только в июне, а уже в октябре Мушарраф столкнулся с проблемой политического устройства после организованных им выборов в парламент (кстати, восьмых по счету). Пропрезидентская партия получила только четверть голосов, хотя по числу мандатов и вышла на первое место. Успех сопутствовал не только партиям сторонников двух бывших премьер-министров (особенно Беназир Бхутто), пребывающих за рубежом в изгнании, но и блоку исламистских и происламских партий «Мутта-
47
хида маджлис-е амаль» (ММА, Объединенный фронт действий). Они получили 20% мест в Национальном собрании, возглавили правительство в Северо-Западной пограничной провинции и вошли в правящую коалицию в Белуджистане. Руководитель происламской фракции впоследствии стал лидером парламентской оппозиции, а в сенате, верхней палате, ММА уверенно заняла по числу сторонников второе место вслед за правительственной Пакистанской мусульманской лигой им. Каид-и азама (М.А,Джинны).
В начале 2004 г. режиму удалось решить проблему легитимности президентской власти Мушаррафа. Федеральные и провинциальные законодательные органы подтвердили законность его избрания президентом на референдуме в апреле 2002 г. Светская оппозиция голосовала против, а представители ММА воздержались, поверив в обещание генерала к концу года выполнить главное их требование - «снять форму», т. е. покинуть пост начальника штаба армии. Под таким демократическим предлогом они, видимо, надеялись ослабить его позиции среди военных и, вызвав там раскол, способствовать приходу к власти более происламски настроенного генерала. Однако Мушарраф нарушил обещание и собирается занимать две высшие должности - гражданскую и военную - вплоть до 2007 г. Не исключено, что по истечении первого срока он будет баллотироваться на пост президента во второй раз, а так как весной того года его должны избирать нынешние депутаты федерального парламента и провинциальных собраний (парламентские выборы состоятся только осенью), то у генерала есть реальный шанс оставаться во главе государства до 2012 г.
* * *
Плешов О.В. Ислам, исламизм и номинальная демократия в Пакистане. М., 2003.
49 Cohen S.P.
The Idea... p. 273-274
Итак, степень авторитаризма, или личной авторитарности, не была одинаковой на различных этапах существования страны, однако наличие этого компонента как в высшей степени характерного для ее политической культуры и устройства власти представляется, по-видимому, бесспорным. Политическую систему и сегодня можно считать лишь номинально или формально демократической48, в то время как реальные рычаги управления страной находятся в руках правителя, опирающегося на группу советников и помощников и учитывающего мнение более широкого элитного клуба.
По мнению авторитетных политологов, Мушарраф не является политической личностью крупного масштаба.49 Он чувствует себя более уверенным в делах международных, нежели во внутренних. Его лидерство отличает декларативная смелость, за объявленными планами и намерениями мало что следует. В целом его власть существует благодаря консенсусу элит, и в первую очередь зависит от согласия дюжины генералов. В этом смысле он заменяем. Персона-листская власть останется, перейдя к другому. Скорее всего, и тот не будет реформатором, и в то же время вряд ли встанет на сторону исламистов.
Между тем, необходимость в реформировании многих сторон общественного устройства, бесспорно, есть. Пакистан отстает по ряду важнейших показателей социального и экономического развития от своих соседей по региону, прежде всего Индии, а также государств, на которые привык равняться - Турции и Ирана. Особенно заметно его отставание в области образования, следствием чего яв-
ляется низкое качество рабочей силы и отсутствие товаров с высокой добавочной стоимостью, которую бы он мог предложить мировому рынку. В сочетании с демографическим конвейером (население Пакистана выросло с 32 до почти 160 млн. чел.) это может в обозримой перспективе завести страну в тупик. Чтобы избежать кризиса, а может быть и катастрофы, нужно, по всей видимости, провести глубокую реформу образовательной системы, дать еще больший простор для инициативы и предпринимательства, осовременить аграрную сферу. Необходимо также отказаться от некоторых стереотипов, закрепленных в господствующей идеологии, как-то, стремления в военном отношении не уступать Индии, выжимать максимум из проблемы Кашмира, исходить из того, что выгодное геостратегическое положение всегда обеспечит поддержку извне. Способна ли на все это сложившийся режим власти или попытка реформы подорвет его и сделает неизбежным процесс замены?
Заключая и распространяя рассмотренный в статье частный случай на более широкий круг аналогичных задач, следует, по-видимому, выделить главную дилемму, которая состоит в том, возможен ли иной режим правления в условиях данной политической культуры, или сформировавшееся политическое сообщество принуждено повторять характерные для него шаги. При этом принципиальная неизменность, верность себе политического сообщества не избавляет, по всей видимости, от необходимости рассмотрения перспектив развития связанного с ним общества как социального и экономического организма. И с этой точки зрения постановка вопроса о том, что политическая культура порождает политическую систему и что в частности за счет стран Востока существует значительный плюрализм последних, в принципе оправданная с аналитической точки зрения, имеет свои ограничители.
95
