CC BY
107ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА. ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ
УДК 342.4
О ПЕРСОНОЦЕНТРИСТСКОМ И СОЦИОЦЕНТРИСТСКОМ ТИПАХ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА КАК ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ КОНСТРУКЦИИ
СЕМИТКО Алексей Павлович
доктор юридических наук, старший научный сотрудник РАН, профессор, приглашенный профессор университета Париж-Запад (Франция), декан юридического факультета, заведующий кафедрой публичного права АНО ВО Гуманитарный университет (Автономная некоммерческая организация высшего образования Гуманитарный университет), г. Екатеринбург, Россия. E-mail: asemitko@mail.ru
В статье рассматривается персоно-социоцен-тристская типология государства и права как теоретическая конструкция, указываются иные концепции, с которыми она перекликается и имеет некоторые пересечения. Анализируется высказанные в литературе критические аргументы в адрес указанной конструкции и показывается их полная несостоятельность. Рассматриваются также иные наименования конструкции персоно-социоцентризма, и показывается их теоретическая ограниченность и уязвимость. В качестве основания для выделения типов государственно-правовых систем выступает отношение их к человеку: в одном случае личность рассматривается как важнейшая социальная и правовая ценность, достойная приоритетной защиты (персоноцен-тризм), а в другом - как средство для решения проблем социального (социоцентризм) уровня, которые здесь и рассматриваются как высшие ценности (например, религия, раса, класс или иная социальная группа, идеология и т.д.), подлежащие приоритетной защите.
Ключевые слова: персоноцентризм; социоцентризм; либерализм; персоноцентристская типология; типология государства; типология права; идеальные типы; теоретическая конструкция; открытое общество; закрытое общество; свободное общество; несвободное общество; Запад - Восток; Великое общество
ON PERSON CENTRIST AND SOCIAL CENTRIST TYPES OF STATES AND LAW AS A THEORETICAL CONSTRUCTION
SEMITKO Alexey Pavlovich
Doctor of Sciences (Law), Senior Research Associate of the RAS, Professor, Visiting Professor of University Paris West (France), Dean of the Law Department, Head of the Chair ofPublic Law of the Autonomous Nonprofit Organization of Higher Education "Liberal Arts University ", Yekaterinburg, Russia. E-mail: asemitko@mail.ru
The article covers the person and social centrist typology of state and law and as a theoretical construction, shows other concepts, which correlate with this construction. The article analyses critical arguments given in literature against the stated construction and shows its full incapacity. The article considers other names of the construction of person and social centrism and shows their theoretical limitation and weakness. As the basis for distinguishing the types of state-legal systems, stands their relation to a person: in one instance, a person is regarded as the most important social and legal value, which is worthy of high-priority protection (person-centrism); in another instance, a person is regarded as a means of solving the problems of the social level (socio-centrism), which are esteemed here as supreme values (for example, religion, race, class or other social groups, ideology, etc.), which are worthy of high-priority protection.
Keywords: person centrism; social centrism; liberalism; person centrist typology; state typology; law typology; ideal types; theoretical construction; open society; closed society; free society; not free society; West - East; Great society.
1. Важное направление в изучении проблемы типологии государства и права.
Одним из важных и весьма актуальных в последние годы направлений в изучении указанной проблемы можно назвать попытки российских авторов найти достойную альтернативу привычной для советской, а также еще во многом и для современной российской юридической литературы марксистской типологии, основанной на идее общественно-экономических формаций, то есть на идее так называемой "пятичленки". Такой альтернативой можно признать предложение выделять в истории человеческой цивилизации два типа государства и права на основе отношения этих институтов к человеку, личности, персоне: в одном случае человек рассматривается как важнейшая социальная и правовая ценность, достойная приоритетной защиты (персоноцентризм), а в другом - как ничего не значащее либо малозначащее средство для решения проблем иного - религиозного, идеологического, утопического, исторического, геополитического, этнического и т.п. - социального (социоцентризм) уровня, которые в таком случае и рассматриваются как высшие ценности, подлежащие приоритетной защите со стороны государственно-правовых институтов (такие ценности, как религия, раса, класс или иная социальная группа, идеология типа коммунизма-социализма или фашизма и т.д.). Выделяемые по указанному - отношение к человеку, к персоне - основанию типы государства и права разные авторы называют отчасти по-разному (человекоцентристские или персоноцен-тристские, социо или системоцентристские) [23, с. 207, 208 и др.; 9, с. 41]1, но в целом концепции двух типов государства и права весьма и весьма близкие. Мы предпочитаем вместо термина «человекоцентризм» говорить о персоноцентризме, так как последнее наименовании вытекает из определенных философских оснований, а именно из философии персонализма, разработанной в трудах мыслителей прошлого столетия [3; 4; 5; 12; 13]. На каких философских и методологических основаниях базируется концепция человекоцентризма не совсем понятно, так как понятие "человек" - весьма и весьма многозначное и поэтому из чего могут вытекать различные типы "центризма", на этом понятии основанные. Человек, пишут авторы "Новой философской энциклопедии", есть существо "наиболее трудно уловимое в своей сущности" [15, с. 344]; это и многие другие моменты, и способы его бытия во Вселенной выступают «почти непреодолимой преградой на пути выработки какого-либо краткого, нетривиального и в то же время общепринятого определения таких понятий, как "человек", "природа человека", "сущность человека" и т.п.» [15, с. 344]. Понятно, что эта трудность автоматически трансформируется в непреодолимые преграды и противоречия в обосновании чело-векоцентризма. Однако, как рабочий и, возможно, временный вариант (до замены его более точным и теоретически строгим термином «персоноцентризм») данное наименование вполне приемлемо, если оно не базируется на отрицании идей персонализма. В последнем случае есть все основания рассматривать персоноцентризм и человекоцентризм как общее и единое направление в изучении типологии государственно-правовых систем прошлого и настоящего, а также в прогнозах развития государства и права в будущем.
Наименование некоторыми авторами второго - социоцентристского - типа государственно-правовой системы как "системоцентристского" [9, с. 41] еще менее удачно, чем наименование его антагониста как "человекоцентристского". Понятие "система" является понятием очень абстрактным, охватывает бесконечный круг явлений, ибо "практически каждый объект может быть рассмотрен как система" [14, с. 552]. И добавление к такому широчайшему термину еще одного смысла в виде "центризма" показывает лишь, что в данном случае некоторый объект, явление помещается в центр и рассматривается как самое важное и приоритетное. Однако в качестве "системы" может быть рассмотрен и сам человек, персона, личность и тогда человекоцентризм оказывается противопоставлен системоцентризму, где в центре оказывается такая "система", как человек, персона, личность, то есть опять человекоцен-тризму. Это - явная нелепица и потому без дополнительных объяснений, что понимается под "системой" данный термин ("системоцентризм") совершенно "не работает", то есть не несет никаких смыслов, ассоциаций, категоризаций, не "схватывает" и не выделяет каких-то важ-
8
ных, существенных признаков описываемого явления и т.д. В итоге термин "системоцен-тризм" сам по себе, то есть без дополнительных разъяснений не говорит абсолютно ни о чем и в этом смысле является пустым термином или псевдопонятием, поэтому от него следует отказаться. В противоположность ему термин "социоцентризм" показывает, как минимум, что именно общество, нечто "социальное" - его ценности и (или) идеи, его "части" или подсистемы в виде, например, каких-то социальных слоев, классов, рас, этносов и т.д. оказываются в эпицентре государственно-правовой деятельности, которая направлена ни их сохранение, защиту и развитие.
2. Критическая оценка персоноцентристской типологии государства и права.
Несмотря на то, что предложенная типология имеет очевидные преимущества (которые указаны в соответствующих работах, посвященных данной теоретической конструкции) перед иными типологиями государственно-правовой действительности в российской литературе в последнее время появились критические высказывания, отрицающие научный статус указанной типологии и даже саму возможность существования одного из двух типов, предложенных в рамках данной концепции. Для дальнейшего развития и утверждения рассматриваемой теории важно внимательно изучить эти критические замечания и внести изменения в критикуемую авторами этих замечаний типологическую теорию либо показать, что указанные высказывания не являются достаточно обоснованными, аргументированными, а потому не являются убедительными и в таком случае необходимо их отвергнуть как несостоятельные.
Так, в работе, посвященной юбилею российской Конституции и вопросам идеологии О.В. Мартышин пишет: «У ложной идеи приоритета прав человека есть своего рода спутник - представления о "системоцентристском" и "персоноцентристском" обществе. Им отдали дань многие отечественные юристы (А.В. Оболонский, первым или одним из первых в России выдвинувший эту идею, С.С. Алексеев и др.)» [9, с. 41]. И далее: "Реальность систе-моцентристского общества не подлежит сомнению. Таковы все традиционные общества прошлого и настоящего. Тоталитаризм, приносящий права человека в жертву государству, -наиболее жесткая форма системоцентризма XX в. Но вот персоноцентристское общество не только проблематично, но и принципиально не осуществимо. Логически это вытекает из множественности центров. Любое общество - это соединение людей. Оно центростремительно, а не центробежно. Все различия - в степени и формах. Идея общества, в котором его участники обладали бы полной свободой, представляет собой анархическую утопию" [9, с 41]. Рассмотрим это утверждение более подробно ниже.
3. Требует ли идея персоноцентризма полной и абсолютной свободы для членов такого общества? Разумеется, нет! Но об этом - далее, но прежде отмечу, что в данной статье я оставляю без рассмотрения утверждение О.В. Мартышина о «ложности идеи приоритета прав человека», поскольку уже показал его ошибочность в других своих работах [19, с. 5979] и начну здесь с того, что, действительно, А.В. Оболонский первый или одним из первых в России выдвинул эту идею, С.С. Алексеев придал ей фундаментальный вес и значение, а вот в числе «и др.» можно смело указать на автора этих строк, который представил наиболее развернутую теоретическую разработку этой концепции или, если выразить эту мысль нейтральным языком, является лидером по объему текста, опубликованного в российской юридической литературе на тему персоноцентристского и социоцентристского типа государства и права или шире государственно-правовых систем и соответствующим им типам правовых культур (главы в монографии, учебниках, докторская диссертация, статьи, введение в энциклопедический справочник и т.д.) [17,18, 20-22, 24]. Нигде в указанных работах (как моих, так и работах моих коллег, которые пишут о персоноцентристской или человекоцентрист-ской модели общества и соответствующей им государственно-правовой системе) нет и намека на то, чтобы в них утверждалась "идея общества, в котором его участники обладали бы полной свободой...". Такая мечта, или претензия, на "полную свободу" - и здесь я полностью согласен с О.В. Мартышиным - "представляет собой анархическую утопию", если не сказать
9
еще хуже - абсурдное и потому неосуществимое социально-политическое требование, за одним исключением, о котором пишет Р. Арон: "...ни один член общества не является полностью свободным от всех других (за исключением абсолютного тирана, если следовать идеальной гипотезе) ..." [2, с. 151].
Сторонников идеи свободного общества и в первую очередь либералов (а вместе с ними и всех остальных, кто также с большим уважением относится к данной идее) давно уже и совершенно незаслуженно упрекают в стремлении к полной или абсолютной свободе, в стремлении к анархии и распущенности, к хаосу и нигилизму, с одной стороны, и - в антигосударственности - с другой, поэтому защитники идеи свободного общества не устают повторять, что в либерале "нет ничего от анархиста и нигилиста, либерал не думает, что правительству нельзя доверить абсолютно ничего" [1, с. 86], что либертарианство (современная версия либерализма) - это "не синоним распущенности и хаоса. В либертарианском обществе люди связаны множеством правил и ограничений. Однако лишь самое общее из них не выбирается
добровольно: минимальная обязанность уважать естественные права всех остальных" (курсив
2
мой. - А.С.) [6, с. 90] . Классик либерализма Л. Мизес писал: "Либерализм, следовательно, далек от того, чтобы оспаривать механизм государства, систему права и правительство. Хоть как-то связывать его с анархизмом является серьезным недоразумением. Для либерала государство представляется абсолютной необходимостью, так как на него возложены самые важные задачи: защита не только частной собственности, но и мира." [11, с. 58]. Современные исследователи верно подчеркивают, что речь идет лишь о "минимизации вмешательства государства в жизнь граждан" [8, с. 178]. Причем удивительно, хотя и понятно почему, но обвинения либералов в анархизме в большей мере исходят от ортодоксальных марксистов, и поэтому Т. Масарик имел все основания заявить: "Между тем марксисты, а именно ортодоксальные марксисты, видят в либерализме только брата-близнеца анархизма, придавая его анафеме" [10, с. 210].
Представленная в российской юридической литературе концепция персоноцентрист-ского общества и соответствующего ему типа государственно-правовой системы содержит признаки и характеристики как раз тех обществ, которые Карл Поппер называет "открытыми" [16], а Адам Смит и Фридрих Хайек - "Великим обществом" [25, с. 52, 179-180, 467 и др.]. Является ли такое общество во всех отношениях идеальным и беспроблемным "раем на земле"? Разумеется, нет! Оно даже и не стремится стать таковым, у него нет подобных интенций! Оно лишь пытается разрешать существующие в обществе, и причем весьма многочисленные, противоречия между самыми разнообразными уровнями общественных и личных интересов и потребностей на принципиально иных, чем социоцентризм, основаниях - исходя как из первенства общественных интересов перед личными, так и из приоритета прав и свобод человека перед достаточно сильным и там госаппаратом, а также исходя из уважения человеческого достоинства и, разумеется, не просто не забывая об общем благе, но закрепляя и охраняя его в законах и других источниках права. Ибо если забывать об общественном благе, то страдать будет, в конечном счете, именно человеческое достоинство и права отдельного человека, так как одним из важнейших требований общего блага как раз и является уважение прав и свобод отдельного человека, совместное общежитие которого с другими такими же индивидами и создает общество. Последнее само по себе не имеет отдельного «тела», которому мог бы быть причинен ущерб помимо ущерба, причиняемого отдельным индивидам и когда таких, терпящих ущерб, индивидов - большинство, то можно говорить, что страдает общественное благо в целом (как некоторая абстракция, обобщение). Вариантов соотношений, где общественному благу противостоят интересы и (или) права и свободы отдельного индивида - бесконечное множество и поэтому законодатель в типичных ситуациях, а судебная власть в отдельных случаях принимают соответствующие решения, направленные на защиту общего блага, с одной стороны и на то, чтобы не ущемлялись права и свободы отдельного индивида - с другой; и порой, то есть в некоторых случаях даже в «нагрузку» на обще-
10
ственное благо. Защита тех или иных ценностей и приоритетов, в частности прав и свобод индивидов в сравнении с какими-то коллективными целями общества в целом даже при отсутствии принципиального сомнения в важности указанных прав и свобод оказывается подчас делом весьма сложным при решении конкретных казусов и проблем [7, с. 122 и др.] . Однако это не должно менять соотношения ценностей в принципиальном плане, а именно того, что по общему правилу социальные, то есть общественные интересы важнее личных, однако могут иногда, в исключительных случаях уступать последним (личным), если таково решение легитимного законодателя или судебной власти и если эти исключения находят, в конченом счете, одобрение и поддержку в самом обществе.
Социоцентристские же социальные структуры и соответствующие им государственно-правовые системы (начиная с момента становления цивилизации) решают указанные противоречия иначе, исходя из иных - общинных, "общественных" и прочих "социальных" (как понимает их лишь узкая правящая олигархия или единоличный диктатор), религиозных, идеологическо-утопических и тому подобных социоцентристских идеалов и ценностей - таких, например, как светлое коммунистическое будущее, тысячелетний рейх, единая умма, "общее благо", "интересы народа", содержание которых, однако, определяется не в ходе честного политического процесса, а в посланиях авторитарного или тоталитарного правителя своему населению (национальные интересы или общественные интересы без кавычек - это и есть общее благо, но для этого должны быть соблюдены процедурные "тонкости" - честные демократические способы его определения и формулирования в законодательных и иных правовых текстах). Социоцентризм и общее благо (действительное общее благо) - это явления и соответствующие им понятия, которые в истории не часто совпадают, но даже если иногда и совпадают, то лишь частично и ненадолго (когда, например, интересы авторитарного правителя, поддерживающих его правящих групп и остального народа той или иной страны в чем-то совпадают - в ситуации внешней агрессии, природных и прочих катаклизмов, которые надо нейтрализовать в интересах всего общества, и т.д., и т.п.).
4. Методологические неувязки в критике концепции персоноцентризма. Утверждение О. В. Мартышина о том, что "персоноцентристское общество не только проблематично, но и принципиально неосуществимо", не имеет никакого смысла в рамках теоретического дискурса и вот почему. Социоцентристское (крайне неудачный его синоним - системо-центристское) и персоноцентристское (человекоцентристское) общество - это идеальные типы, по М. Веберу, т.е. определенные мыслительные конструкции, сформулированные в рамках одной концепции - персоно-социоцентристской типологии государства и права. В рамках данной концепции эти идеальные типы представляют собой неразрывное целое, противопоставляемое друг другу и теоретически, и исторически, так как одно вырастает из другого, следует за ним. Первое зародилось вместе со становлением человечества (и поэтому возникшие в эпоху зарождения цивилизации государственно-правовые институты были социоцен-тристскими по своему типу) и существует поныне, ростки второго стали появляться в середине XVIII столетия и, пройдя два века своего становления, стали утверждаться в конце XX века во все более широком всемирно-историческом масштабе; указанные два типа будут существовать еще какое-то историческое время вместе и, весьма вероятно (исходя из теоретических предпосылок), что в отдаленной перспективе первое отомрет и останется лишь второе, так же как когда-то первое существовало без второго (без персоноцентризма). Но такое утверждение на данном этапе развития науки и общества - лишь гипотеза, предположение, некоторая догадка, требующая серьезной проработки и обоснования.
Те или иные типологические конструкции, реконструирующие историческое развитие человечества, в том числе дихотомии как и в данном случае - весьма распространены в гуманитарной литературе: например, открытое и закрытое общество, общество свободное и несвободное, Запад и Восток и т.д. Разумеется, что подобные теоретические конструкции -лишь весьма «тощие» абстракции, но они помогают понять в самом первом и грубом при-
11
ближении, о чем идет речь. Замечу, что хорошо известная нам марксистская «пятичленка» всего лишь в два с половиной раза менее «тощая» абстракция, чем предложенные выше дихотомии; однако она также помогает сориентироваться в истории, хотя и имеет массу противоречий и несоответствий действительной истории общества, если без оглядки привязывать ее буквально ко всем историческим периодам и ко всем географическим регионам мира. Одним словом, вряд ли можно в рамках теоретического дискурса, признавая закрытое, несвободное, Восточное и (или) социоцентристское общество, отрицать существование и тем более принципиальную, то есть теоретическую возможность существования соответственно открытого, свободного (не абсолютно и полностью свободного, а просто свободного), Западного и (или) пер-соноцентристского общества. Это же не реально существующие общества, а идеальные типы, мыслительные, неразрывно связанные друг с другом конструкции, которые объединяют существенные признаки реально существующих в истории обществ и которым соответствуют более или менее конкретные классы таких "социоцентристских" и "персоноцентристских" обществ и соответствующих им государственно-правовых систем. Отрицать одну часть дихотомии как теоретической конструкции, признавая другую ее часть, невозможно! В таком случае надо разрушать всю конструкцию в целом и говорить, что невозможны ни социоцентристские (т.е. авторитарные и тоталитарные, несвободные и т.п.), ни персоноцентристские идеальные типы и невозможно себе представить, хотя бы отдаленно, какие-то похожие на эти идеальные типы конкретные общественные системы по таким-то и таким-то теоретическим основаниям.
Если внимательно читать очень интересную в целом статью О.В. Мартышина, то можно понять, каким образом автор облегчил себе задачу отрицания персоноцентристского общества. Он не стал анализировать сложившуюся в литературе концепцию, а придумал свое собственное "персоноцентристское" общество, которое формируется исходя из одного единственного признака - полной, абсолютной, ничем не ограниченной свободы ("либерального" индивида-эгоиста, который ставит свои интересы выше общего блага). Такое общество - и здесь я полностью солидарен с автором - невозможно! Но оно и не является персоноцен-тристским в смысле, который подразумевается в российской литературе и который оформился уже в более или менее устоявшуюся концепцию. Эту концепцию, конечно, нужно еще развивать и разрабатывать далее, находя и устраняя какие-то действительные, а не выдуманные недостатки и противоречия (если они будут замечены), усиливая имеющиеся и находя новые положительные и выигрышные ее стороны и грани.
Аргумент О.В. Мартышина о логической невозможности множественности центров и, следовательно, невозможности персоноцентристского общества можно признать верным лишь при условии, если трактовать эту "множественность" утрированно и гипертрофированно, т.е. как наличие абсолютно одинаковых по силе воздействия на дела общественного организма центров. Конечно же, такой математически чистой симметрии в обществе не бывает. Для опровержения данного тезиса достаточно лишь в сравнительном плане указать, что речь идет о том, например, что в авторитарном обществе существует один единственный центр -это правитель вместе с узкой верхушкой государственной власти, а в демократическом - пер-соноцентристском - обществе появляются и другие центры политической власти, которые по отдельности слабее государственной власти, но в своей совокупности или порой даже в некоторых сочетаниях друг с другом заставляют эту последнюю реально считаться с указанными институтами и представителями гражданского общества.
5. Традиционная концепция персоноцентризма и «персоноцентризм» в трактовке О.В. Мартышина не имеют ничего общего кроме названия. Предложенную автором трактовку "персоноцентризма" как общества абсолютной, ничем не ограниченной свободы будем помечать кавычками, ибо она отличается самым кардинальным образом от распространенной в российской юридической литературе концепции: между ними нет вообще ни одного общего признака кроме использования, по недоразумению, одинакового наименования для разных предметов анализа. И тогда, признавая право на существование какого-то нового "персоно-
12
центризма" в трактовке О.В. Мартышина, можно согласиться с утверждением автора, что считать таковым то, что К. Поппер называл "открытым обществом", т.е. "современные западные демократии, нет никаких оснований".
И далее опять слова О.В. Мартышина: "Это либеральные общества (а не "персоноцен-тристские" в его смысле. - А.С.), гарантирующие права человека в той мере, в какой они совместимы с общественными интересами" [9, с. 41]. Вот тут-то в полной мере и проясняются разногласия в использовании термина персоноцентризм, а именно: в устоявшемся в нашей литературе смысле этот термин именно и предназначен для описания "либеральных обществ, гарантирующих права человека в той мере, в какой они совместимы с общественными интересами". Это именно и есть "открытое общество" К. Поппера, это именно и есть современные западные демократии. Но все эти либеральные, демократические, открытые и т.п. общества не имеют никакого отношения к обществам, где нехорошие (но реально несуществующие, т.е. вымышленные автором) "либералы" требуют полной, абсолютной, ничем не ограниченной свободы индивида-эгоиста, который ставит свои интересы выше общего блага и которые
0.В. Мартышин называет "персоноцентристскими". Повторю, что здесь мы вынуждены использовать кавычки, так как в литературе лишь он один так странно, логически несостоятельно и фактически неосуществимо, а потому неверно трактует персоноцентризм и соответствующий ему тип государства и права.
Примечания
1 Авторы приводят большой список работ сторонников юридического либертаризма, которые развивают «персоноцентристскую парадигму в юриспруденции» (С. 208), однако сами, как и некоторые иные авторы, предпочитают вести речь о «человекоцентризме» антропологического правопонимания, что конечно, вполне допустимо (С. 207 и далее).
2 Говоря о том, что лишь самое общее ограничение не выбирается добровольно, автор имеет в виду, что «б0льшую часть правил, связывающих нас в свободном обществе, мы принимаем посредством договора, т. е. по собственному выбору».
3 Рональд Дворкин разбирает подобного рода коллизии, выделяя стратегические аргументы, защищающие какую-то коллективную цель общества в целом, и принципиальные аргументы, оправдывающие или обеспечивающие какие-то индивидуальные или групповые права, указывая в последнем случае, что все общество в целом (либо единодушно, либо в лице большинства его индивидов) соглашается на несение определённых расходов и (или) каких-либо иных неудобств с целью защиты прав и свобод отдельного человека, на месте которого может оказаться любой член общества.
Библиографические ссылки
1. Антисери Д., Мальцева С.А. Принципы либерализма. СПб.: Пневма, 2006.
2. Арон Р. Эссе о свободах. М.: Праксис, 2005.
3. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.
4. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.
5. Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи // Философия свободного духа. М., 1994.
6. Боуз Д. Либертарианство: история, принципы, политика. Челябинск : Cato Institute, 2004. С. 90.
7. Дворкин Р. О правах всерьез. М.: РОССПЭН, 2004.
8. Касимов Т.С. Современные либеральные концепции будущего государства в России // Научные труды. Российская академия юридических наук. Выпуск 13: в 2 т. Т. 1. М. : ООО «Издательство «Юрист», 2013.
9. Мартышин О.В. Конституция и идеология // Государство и право. 2013. № 12. С. 41.
10. Масарик Т. Либерализм // О свободе: Антология мировой либеральной мысли (I половина XX века).
11. Мизес Л. Либерализм. Челябинск : Социум, 2007.
12. Мунье Э. Персонализм. М., 1992.
13. Мунье Э. Что такое персонализм? М., 1994.
14. Новая философская энциклопедия в четырех томах. Т. 3. М. : Мысль, 2010.
15. Новая философская энциклопедия в четырех томах. Т. 4. М. : Мысль, 2010.
16. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М. : Феникс, 1992.
17. Семитко А.П. Концептуальное введение: Право, личность, права человека: персоноцентристский подход к праву и правовой культуре // Права человека: энциклопедический словарь / отв. ред. С.С. Алексеев. М. : Норма, 2009.
18. Семитко А.П. Персоноцентристская правовая культура и уровень свободы в обществе: сравнение различных подходов // Коллизии свободы в современном обществе : материалы научно-практической конференции Гуманитарного университета (15-16 мая 2003 г.). Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2003. С. 224-252.
19. Семитко А.П. Приоритет прав и свобод человека как одно из правовых оснований либерализма // Вестник Гуманитарного университета. 2015. № 4. С. 59-79.
20. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург : Изд-во Уральской юридической академии : Изд-во Гуманитарного университета, 1996.
21. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс: проблемы теории и методологии : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург : Уральская государственная юридическая академия, 1996.
22. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Типы правовой культуры и этапы правового развития // Вестник Гуманитарного университета. Серия «Право». 2002. № 1 (3). С. 44-77.
23. Социокультурная антропология права / под ред. Н.А. Исаева, И.Л. Честнова. СПб. : ИД «Алеф-пресс», 2015.
24. Теория государства и права: учебник для вузов / отв. ред. В. Д. Перевалов. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2004.
25. Хайек Ф. Право, законодательство и свобода. Современное понимание либеральных принципов и политики. М. : ИРИСЭН, 2006.
References
1. Antiseri D., Mal'ceva S. A. Principy liberalizma (Principles of liberalism). SPb.: Pnevma, 2006.
2. Aron R. Jesse o svobodah (The essay about freedoms). M. Praksis, 2005.
3. Berdjaev N.A. O naznachenii cheloveka (About appointment of the person). M., 1993.
4. Berdjaev N.A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoj filosofii (About slavery and freedom of the person. Experience of personalistichesky philosophy). Berdjaev N. A. Carstvo Duha i carstvo Kesarja (Kingdom of Spirit and kingdom of the Caesar). M., 1995.
5. Berdjaev N.A. Sud'ba cheloveka v sovremennom mire. K ponimaniju nashej jepohi (Destiny of the person in the modern world. To understanding of our era.). Berdjaev N.A. Filosofija svobodnogo duha (Filosofiya of free spirit). M., 1994.
6. Bouz D. Libertarianstvo: istorija, principy, politika (Libertarianism: history, principles, policy). Chel-jabinsk: Cato Institute, 2004.
7. Dvorkin R. O pravah vser'ez (Taking the rights seriously). M. ROSSPEN, 2004.
8. Kasimov T.S. Sovremennye liberal'nye koncepcii budushhego gosudarstva v Rossii (Modern liberal concepts of future state in Russia Constitution and ideology). Nauchnye trudy. Rossijskaja akademija ju-ridicheskih nauk. Vypusk 13: v 2 t. T. 1. M.: OOO «Izdatel'stvo «Jurist», 2013.
9. Martyshin O. V. Konstitucija i ideologija (Constitution and ideology). Gosudarstvo i parvo, 2013, № 12, р. 41.
10. Masarik T. Liberalizm (Liberalism). O svobode: Antologija mirovoj liberal'noj mysli (I polovina XX veka.
11. Mizes L. Liberalizm (Liberalism). Cheljabinsk: Socium, 2007.
12. Mun'e Je. Personalizm (Personalism). M., 1992.
13. Mun'e Je. Chto takoe personalizm? (What is personalism?) M., 1994.
14. Novaja filosofskaja jenciklopedija v chetyreh tomah (The new philosophical encyclopedia in four volumes). T. 3. M. Mysl', 2010.
15. Novaja filosofskaja jenciklopedija v chetyreh tomah. (The new philosophical encyclopedia in four volumes). Tom 4. M. Mysl', 2010.
16. Popper K. Otkrytoe obshhestvo i ego vragi (Open society and its enemies). V 2 tomah. M. Feniks, 1992.
17. Semitko A.P. Konceptual'noe vvedenie: Pravo, lichnost', prava cheloveka: personocentristskij podhod k pravu i pravovoj kul'ture (Conceptual introduction: Right, personality, human rights: personotsentristsky approach to the right and legal culture). Prava cheloveka: jenciklopedicheskij slovar' / otv. red. S.S. Alekseev. M. Norma, 2009 (2012, 2013), рр. 25-41.
18. Semitko A.P. Personocentristskaja pravovaja kul'tura i uroven' svobody v obshhestve: sravnenie razlich-nyh podhodov (Personoctntrist's legal culture and level of freedom in society: comparison of various approaches). [Kollizii svobody v sovremennom obshhestve: materialy nauchno-prakticheskoj konferencii Gumanitarnogo universiteta]. (Collisions of freedom in modern society: materials of a scientific and practical conference of Humanities university (on May 15-16, 2003). Yekaterinburg). Ekaterinburg: Izd-vo Gumanitarnogo un-ta, 2003, рр. 224-252.
19. Semitko A.P. Prioritet prav i svobod cheloveka kak odno iz pravovyh osnovanij liberalizma (Priority of the rights and freedoms of the person as one of a legal basis of liberalism). Vestnik Gumanitarnogo universiteta. 2015. No 4, рр. 59-79.
20. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress (Development of legal culture as legal progress). Ekaterinburg : Izd-vo Ural'skoj juridicheskoj akademii : Izd-vo Gumanitarnogo universiteta, 1996.
21. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress: problemy teorii i metodologii (Development of legal culture as legal progress: problems of the theory and methodology): avtoref. dis. ... d-ra jurid. nauk. Ekaterinburg: Ural'skaja gosudarstvennaja juridicheskaja akademija, 1996.
22. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress. Tipy pravovoj kul'tury i jetapy pravovogo razvitija (Development of legal culture as a legal progress. Types of legal culture and stages of legal development). Vestnik Gumanitarnogo universiteta. Serija «Pravo». 2002. No 1 (3), рр. 44-77.
23. Sociokul'turnaja antropologija prava (The sociocultural anthropology of the law). Pod red. N. A. Isaeva, I. L. Chestnova. SPb. ID «Alef-press», 2015.
24. Teorija gosudarstva i prava: uchebnik dlja vuzov (Theory of the state and right: the textbook for higher education institutions). Otv. red. V. D. Perevalov. 3-e izd., pererab. i dop. M. Norma, 2004.
25. Hajek F. Pravo, zakonodatel'stvo i svoboda. Sovremennoe ponimanie liberal'nyh principov i politiki (Right, legislation and freedom. Modern understanding of the liberal principles and policy). M. IRISJeN, 2006.
Дата поступления: 17.07.2016 Received: 17.07.2016
УДК 340
МЕТОДЫ ПОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ ПРАВА
COGNITIVE METHODS IN PHILOSOPHY
OF LAW
ХАЛИКОВ Аслям Наилевич
доктор юридических наук, профессор кафедры криминалистики Института права ФГБОУ ВО «Башкирский государственный университет», г. Уфа, Россия. Email: han010@yandex.ru
Методы познания в науке отличаются своим многообразием и нахождением в состоянии постоянного диалектического развития. При этом недостатки или качественные свойства одного влияют на развитие другого и наоборот, что говорит о взаимообусловленности метода и предмета познания. Метод как позиция человеческого знания к изучаемому объекту определяет поступательность движения от незнания к знанию, эффективность исследования предмета науки в области ее объекта.
KHALIKOV Aslyam Nailevich
Doctor of Sciences (Law), Professor of the Chair of Forensics of the Institute of Law of the FSBEI HE "Bashkir State University", Ufa, Russia. Email:
han010@yandex.ru
Methods of cognition in science are characterized by their diversity and state of constant dialectical development. In addition, disadvantages or qualitative properties of one influence the development of the other and vice versa, indicating the interdependence between the method and the object of cognition. The method as the position of human knowledge to the object under study determines the progression from ignorance to knowledge, the effectiveness of research of science subject in the
