CC BY
80
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2011. № 3. С. 279-286.
УДК 81-114.4 Н.С. Снегирева
О НЕКОТОРЫХ СПОСОБАХ МАНИПУЛИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫМ СОЗНАНИЕМ ПРИ СОЗДАНИИ ОБРАЗА ПОЛИТИКА (на материале книги Бориса Рейтшустера «Wladimir Putin. Wohin steuert er Russland?»)
На материале оригинала немецкой политической публицистики 2004 г. иллюстрируются такие способы манипулирования общественным сознанием при создании образа современного российского политика В.В. Путина, как проведение исторической параллели и использование личных имен. Особое внимание уделено анализу становления и функционирования доминантной метафоры der Zar для характеристики президентов России.
Ключевые слова: манипулирование общественным сознанием, политический дискурс, адресант, адресат, сильные позиции текста, интерпретация действительности, имплицитный, эксплицитный, языковые единицы, композиция произведения, образ политика, историческая параллель, доминантная метафора, рассредоточенность метафоры, развернутость метафоры.
Сегодня серьезным политическим фактором, влияющим на ход жизни, признается массовое сознание и содержащиеся в нем образы политиков [1, с. 383]. В последние десятилетия предметом научных исследований политического дискурса становится описание способов манипулирования общественным мнением в рамках этого дискурса, что позволяет с полным правом видеть прежде всего в СМИ, а также и в других публикациях на политические темы «инструмент идеологии, а не информации» [2, с. 5].
Материалом для данного небольшого лингвистического исследования, осуществляемого в названном русле, является книга немецкого журналиста Бориса Рейтшустера «Wladimir Putin. Wohin steuert er Russland?». Автор с 1990 г. до момента выхода книги в 2004 г. руководил московским отделом журнала «Focus» и, по его утверждению, лично общался с В.В. Путиным и многими другими влиятельными людьми в России. Профессиональный журналист выпустил свое яркое публицистическое сочинение в Германии накануне президентских выборов в России 2004 г. При описании В.В. Путина как действующего тогда президента России автор продемонстрировал явную критическую направленность, подвергнув иронической критике и тех представителей тогдашней Германии, которые проявляли доброжелательность по отношению к российскому президенту и готовность помочь стране, искавшей новые пути развития.
Среди важнейших факторов, влияющих на формирование образа политика, обычно называются привлекательность, психологические особенности и морально-этические качества политика, а также его чисто политические, профессиональные и деловые качества [1, с. 382]. Все названные компоненты личности в той или иной степени
© Н.С. Снегирева, 2011
подробности охарактеризованы Б. Рейт-шустером. В данной статье не ставится цель исследовать образ президента России как категорию сознания. Однако следует подчеркнуть, что, во-первых, свойства, совместимые с субъектом образа, часто выводятся в смысл метафорического выражения [3, с. 127]. Следовательно метафору можно успешно использовать в формировании такого комплексного явления, как образ. Во-вторых, образ имеет тенденцию «развертываться в характеристику, которая может обладать разной степенью адекватности», т. е. «верность образа колеблется в достаточно большом диапазоне», хотя «искажение объекта в образе имеет предел» [3, с. 125-126]. Остановимся на развиваемой журналистом характеристике президента России В.В. Путина с помощью метафоры der Zar (т. е. на этом его метафорическом образе).
Манипулирование сознанием немецкого читателя анализируемой книги, на наш взгляд, состоит не в том, чтобы дать свою оценку президента России В.В. Путина как авторитарного политика. В принципе цель любого печатного слова известна -оказать воздействие на читателя в нужном автору направлении. Поскольку все это осознают, то это трактуется не как манипулирование, но как свобода слова. Представляется необходимым пояснить подробнее, что понимается под «манипулированием общественным сознанием с помощью языка». Язык дает возможность выбрать слова или выражения для обозначения чего-либо или кого-либо (в данном случае - главы государства). Грамматика тоже может играть определенную роль. Выбор языковых единиц или создание новых слов никогда не бывают случайными: они отражают определенную интерпретацию действительности говорящим. При стремлении к манипулированию адресатом автор интерпретации (адресант) намеренно или интуитивно выбирает слова или образует новые, использует определенные грамматические конструкции для создания второго плана содержания - двусмысленности, вызывая нужные ассоциации, или помещает желаемые оттенки смысла в невыраженный (имплицитный) пласт высказывания. Адресант рассчитывает на неспособность адресата раскрыть преднамеренность в выборе языковых средств. Только при этом условии возможно манипулирование [4, с. 32-40]. Выполнив задачу раскрытия языкового механизма манипулирования, можно преду-
предить читателя о необходимости воспринимать высказанную оценку как в значительной степени индивидуальную, а не объективную. Свою задачу мы видим в раскрытии тех конкретных механизмов, которые использует автор, чтобы интерпретировать действительность в нужном ему направлении и убедить читателя принять его точку зрения.
Транслитерируемое слово der Zar хорошо известно в Германии и обычно не переводится. В немецком словаре иностранных слов оно определяется как «(ис-тор.) обозначение лица, правящего в России, Сербии, Болгарии» - «(lat.-got.-slaw.): (hist.) Herrschertitel bei Russen, Serben, Bulgaren» [5]. Слово der Zar используется Б. Рейтшустером в качестве обозначения президента Российской Федерации в переносном (метафорическом) значении, предполагающем наличие сходства между объектами первичного и вторичного означивания, т. е. наличие общих качеств между президентом и царем. Как всякая метафора слово der Zar в его метафорическом употреблении выполняет прежде всего предикативную функцию [3, с. 127] - с помощью этой номинации глава современной России характеризуется особым способом, а именно: так ему имплицитно приписываются черты правления, свойственные монархам (царям) в России. Эти качества эксплицитно не названы, но общеизвестна основная характеристика правления любого монарха - авторитарность. Впрочем, метафорическое представление президента России и его приближенных как монарха (царя) и его двора отмечают как традиционное для иностранного политического дискурса известные современные отечественные исследователи политической лингвистики
А.П. Чудинов и Э.Б. Будаев в своей книге, посвященной метафоре в политической коммуникации, ссылаясь, в частности, на диссертационное исследование А.А. Ка-словой «Метафорическое моделирование президентских выборов России и США (2000 г.)» [6, с. 138, 144].
Метафора der Zar в исследуемом тексте может быть отнесена к доминантным метафорам, так как она активно реализуется и развертывается в различных разделах текста и с нею связаны другие языковые модели (например, метафора Potemkinsche Demokratie и др.). Кроме того, названная метафора принадлежит и к разряду концептуальных, потому что она укреплена в сознании людей и согла-
сована с русской культурой и языком [7, с. 44]. Среди признаков доминантной метафоры современные исследователи политической метафоры Э.В. Будаев и
А. П. Чудинов выделяют следующие: она организует текст, служит средством связи его частей, обеспечивает целостность восприятия. Отсюда следует ее высокая частотность, развернутость (представленность в тексте разнообразными словами, имеющими отношение к основному имени метафоры) и рассредоточенность (использование соответствующих метафор в различных частях текста). В качестве дополнительных признаков доминантной метафоры лингвисты называют использование других ярких авторских образов и реализацию этой метафоры в наиболее сильных позициях текста (заголовок, первая и последняя фразы текста в целом или его структурно-композиционных частей, шрифтовое выделение и др.) [6,
с. 124]. Метафорическое обозначение президента Российской Федерации через слово der Zar являет собой классический пример доминантной метафоры. Причем эта метафора и по своей сути, и по методам ее развертывания, на наш взгляд, демонстрирует способы манипулирования общественным сознанием, механизм которых мы и попытаемся раскрыть.
О.С. Иссерс в своем основополагающем труде «Коммуникативные стратегии и тактики русской речи» основным языковым инструментом власти называет операции над семантическими сетями в тексте и констатирует, что разрыв старых ассоциативных связей языковой единицы и установление новых осуществляется через следующие операции: 1) непосредственное отождествление; 2) сближение по свойствам, или «фамильное сходство»; 3) отождествление по отдельному признаку и 4) сближение по нетипичным признакам [4, с. 43-44].
Автор книги «Wladimir Putin. Wohin steuert er Russland?» избегает прямого отождествления В. В. Путина и царя. Профессионализм журналиста проявляется в постепенном сближении признаков их правления с помощью композиции текста и языковых средств. Прежде всего, для подчеркивания определенных качеств своего персонажа Б. Рейтшустер использует сильные позиции текста, например, заголовки и подзаголовки частей произведения, вид которых не обозначен (т. е. такие слова, как глава, параграф, раздел и пр. отсутствуют). В качестве названия
первой из восьми частей книги выступает оценочное слово «Der Gegenreformator», сразу же проецируемое читателем на человека, имя которого является основной частью заглавия произведения Wladimir Putin, тем более, что это имя стоит в начале второго предложения раздела. Первый подраздел «Sturm auf dem Gipfel» состоит из двух с небольшим страниц текста и 1) определяет ту роль, которую, по словам автора, В.В. Путин якобы хотел сыграть в политике - «ein Großer der Weltpolitik», 2) констатирует его самую большую (по мнению автора) неудачу в управлении государством - «in Sachen Tschetschenien», и кроме того 3) акцентируется такая личностно-психологическая особенность российского президента, как эмоциональная несдержанность. Задав таким образом тональность повествования, журналист во второй части раздела, занимающей уже около 14 страниц, переходит к главной характеристике героя, которая дается в названии этой части текста «Der gute Zar». Конечно, автор рассчитывает на то, что читатель по аналогии с названием главы «Der Gegenreformator» соотнесет название ее части с именем и фотографией В. В. Путина на обложке книги, т. е. эта характеристика вводится с расчетом на то, что читатель последует наметившейся логике автора выносить в название характеристику главного персонажа (закон аналогии). И тут журналист использует эффект обманутого ожидания: на полутора страницах ни разу не упоминается ни слово der Zar, ни какое-либо имя собственное, но по признаку «антиреформатор» - «реформатор» противопоставляются два «правителя» - «новый» и «старый». Для их названия используются номинации «der neue Herrscher» и «der alte Herrscher». В Германии слово der Herrscher не применяется для обозначения современных немецких политиков, потому что оно образовано от глагола herrschen, основное значение которого отражает недемократическое правление, когда кто-то определяет, как жить другим, правление через приказы: «jmd.
herrscht über etw., jmdn. Jmd. bestimmt über etw., jmdn., hat die Befehlsgewalt: über ein Land, Volk herrschen» [8]. Это слово имеет более широкое значение, чем слово der Zar, но является его синонимом.
Таким образом, в выборе из возможных слов-синонимов, обозначающих стоящего во главе государства человека, проявляется субъективная оценка журнали-
стом описываемых личностей как авторитарных правителей. Автор, несомненно, предполагает, что оценочную номинацию der neue Herrscher читатель соотнесет с главным героем В. В. Путиным, о котором известно, что он правит в России недавно, а с его предшественником Б.Н. Ельциным - номинацию der alte Herrscher. Далее в этом разделе книги оба упомянутых выше руководителя современной России обозначаются словом Herrscher. Так, например, В. В. Путин именуется «der jetzige Herrscher» (s. 17), а президент Б.Н. Ельцин в период его болезни называется «ein schwacher Herrscher» (s. 21). Но пока эти имена еще не упомянуты на страницах анализируемой книги.
После самой общей положительной характеристики реформ прежнего «властелина», которая, впрочем, занимает 7 строк в начале страницы и еще 4 строки в ее середине, на полутора страницах следуют объяснения мотивов и сущности антиреформ нового. Далее автор проводит историческую параллель, прибегая к риторическому вопросу: «Russland im
Jahre 2004? Nein, die Rede ist von Alexander III. und seinem Vater» (s. 16). Эффект обманутого ожидания сработал - на читателя оказано эмоциональное воздействие, которое повышает интерес читателя, а следовательно, и воздействие на него информации в целом. Манипулирование, т. е. установление новых нужных автору ассоциаций, произошло сначала за счет структурно-композиционного строения текста. Изложенная информация уже была соотнесена читателем с главным действующим лицом книги, причем, - что особенно ценно для оказания влияния на читателя в оценке героя, - это сделал сам читатель, умело ведомый автором в нужном ему направлении, а затем Б. Рейтшустер отождествляет глав российского государства XIX в. и современных, используя второстепенную информацию, случайно оказавшуюся для них общей, зато известную неискушенному в русской истории немецкому читателю: ему наверняка известно, что В.В. Путин -«новый» президент России, и он сменил на этом посту прежнего «старого» президента Б.Н. Ельцина. Так происходит ассоциированное объединение автором книги Бориса Ельцина и царя Александра II только по одному случайному признаку - временной последовательности их правления по отношению к другому правителю -предшествование. Однако проведенная
параллель призвана вызвать у читателя ассоциацию о единстве и в главных признаках правления, которые выражены в начале главы словами, относящимися к характеристике царя Александра II (а значит и Б.Н. Ельцина): «Reformen»,
«Erneuerer» (s. 15), «Befreier-Zar», «die liberale Politik» (s. 16).
Поскольку произведение посвящено «новому правителю» России, то для установления исторической параллели между Александром III и В. В. Путиным, имя которого еще не упомянуто, Б. Рейтшустер использует и другие общие для «новых правителей» России признаки, например: говорится о симпатии «нового правителя» к Германии. Конечно, всем немцам известен факт профессиональной деятельности В.В. Путина в бывшей ГДР в качестве офицера КГБ. Немцы осведомлены о его свободном владении немецким языком и стремлении поддержать и расширить сотрудничество с Германией, так что в словах: «Er war um gute Kontakte mit
Deutschland bemüht» (s. 16) читатель находит подтверждение своей гипотезы, что речь идет о В.В. Путине. Этот факт биографии В.В. Путина в анализируемой книге будет описан далее более подробно и найдет свое отражение в метафоре «der Deutsche im Kreml» (s. 193). Так журналист осуществляет свое стратегическое воздействие на адресата за счет тактики использования поверхностных знаний русской истории немецким читателем. Эти знания в последующем будут необходимы для распознания адресатом проводимой журналистом исторической параллели между В. В. Путиным и Александром III. В качестве главных методов правления пока еще анонимного «нового правителя» представляются полицейские методы. В результате противопоставления «старого» и «нового» правителей «новый правитель» именуется автором антиреформатором - «Gegenreformator» (s. 16) и может быть соотнесен читателем с В.В. Путиным, хотя позже оказывается, что речь шла о правлении Александра III.
В начале главы при описании безымянного «нового правителя», далее названного царем Александром III, автор пишет о решающей роли армии и флота, всевластии бюрократии и полицейских методах, ставке на централизованную власть и тайные службы, репрессиях и продвижении своего личного мнения на международной арене в ущерб мнению народа. Из других признаков личности
Александра III журналист называет честность, искренность, положительное отношение к религии, т. е. те качества, которые могут быть приписаны и В. В. Путину. Так автором поддерживается и развивается историческая параллель. Правда, по некоторым историческим фактам можно догадаться, что в начале подраздела противопоставляются не современные российские политики (например, по утверждению, что у нового правителя было не политическое, а военное образование - у В. В. Путина образование юридическое, но немцам ведь он известен как бывший офицер КГБ, так что для них вполне реально предположить, что он имел военное образование).
Впрочем, иногда автор подсказывает немецкому читателю факты, которые журналист позже представит как якобы общие для правления личностей, между которыми он проведет историческую параллель далее. Например, особо отмечается преследование «новым правителем» национального меньшинства. На следующей странице книги автор объяснит, что он имел в виду преследование евреев Александром III и чеченцев В.В. Путиным. Названная историческая параллель в целом и последнее сравнение в частности, на наш взгляд, являют собой яркий пример манипулирования общественным сознанием, поскольку они противоречат фактам истории. Во-первых, военные действия в Чеченской республике начались и даже прошли свой пик при прежнем президенте Б.Н. Ельцине, во-вторых, В.В. Путин многократно заявлял о том, что он против преследований по национальному признаку - речь идет о борьбе с терроризмом на территории республики. Но неискушенному в русской истории немецкому читателю информация преподносится именно вышеописанным образом.
Так с помощью исторической параллели и даже некоторой интриги автором анализируемого произведения были созданы предпосылки для дальнейшего отождествления главных способов руководства страной, осуществляемого названными правителями. Прежде всего, это авторитаризм и антиреформаторская политика, которые аргументируются в книге тем, что главный персонаж исторической параллели - монарх (царь), а характеризуется он словом «der Gegenreformator». В результате характеристика «der Gegenreformator» переносится читателем и на президента В. В. Путина. Итак, манипуля-
тивный механизм характеристики президента В. В. Путина как авторитарного антиреформатора, которая дана в начале этой части книги, осуществляется за счет преднамеренного создания двусмысленности при проведении исторической параллели между историческими личностями 1) по признаку их социально-политической функции как людей, стоявших во главе России, и 2) по внешним совпадениям некоторых черт правления и личностных характеристик. На этом основании автором формируется у читателя мнение о единстве в главных чертах правления царя Александра III и президента В.В. Путина.
Далее этот образ Б. Рейтшустер развивает, эксплицитно причисляя В. В. Путина к типу правителей-антиреформато-ров: автор образует 2 ряда из имен глав российского государства, о которых у рядовых немцев, очевидно, имеются некоторые стереотипные представления. Среди реформаторов перечисляются в данной последовательности царь Александр II, любимый немцами Михаил Горбачев, с оговорками Борис Ельцин и в некотором роде даже Никита Хрущев (s. 17). К типу антиреформаторов автор относит Александра III, Иосифа Сталина, в определенной степени Юрия Андропова и Владимира Путина. Причем последнее имя при перечислении вынесено в сегментированное обособление, т. е. его важность обозначена с помощью синтаксической конструкции: «Zu dieser Herrscher-Gattung sind nach Alexander III. auch Josef Stalin und in gewissem Sinne Juri Andropow zu rechnen. Und Wladimir Putin» (s. 17). И снова надо отдать должное автору книги, который умело использует действующие в Германии стереотипы относительно России и ее руководителей. Поместив имя Владимира Путина в ряд с именами прежде всего хорошо известного немцам И. Сталина, и бывшего главы службы госбезопасности СССР Ю. Андропова, журналист вызывает негативные ассоциации с именем действующего президента России. Эти ассоциации вполне могут быть тесно связаны с эксплицитно названными уже выше в начале подраздела чертами правления Александра III - авторитаризмом, принуждением (насилием) и полицейским контролем.
Проведенный анализ позволяет обнаружить в книге Б. Рейтшустера один из способов манипулирования сознанием читателя, выделяемых современными российскими исследователями языка по-
литического дискурса, а именно: использование имен собственных и исторических параллелей [9, с. 214].
Результатом проведенной Б. Рейтшу-стером исторической параллели между бывшим царем и правящим президентом России является также создание основы для метафорического употребления слова der Zar в качестве обозначения В. В. Путина. Как уже было сказано выше, второй подраздел книги называется «Der gute Zar», и эту номинацию журналист побуждает читателя соотнести с именем В. В. Путина с помощью композиционного приема аналогии (выносить в заглавия частей текста характеристику главного персонажа). Последующее развитие метафоры «В. В. Путин - царь» Б. Рейтшустер осуществляет после утверждения, что в России во все времена существовала антигуманная государственная система. И при этом алогичным и чисто русским журналист называет следующий феномен - стремление русского народа искать в сильном государстве защиту от всяческого зла, прежде всего исходящего от его чиновников, а сильное государство у русских якобы ассоциируется с сильным вождем.
На наш взгляд, следует подчеркнуть, что патерналистское отношение к институту государства характерно не для какой-то отдельной страны, но определяется исторически обусловленной ситуацией. Процитируем, например, отрывок из новеллы Томаса Манна «Das Eisenbahnunglück» (1907), где проводник вагона является для пассажиров представителем государства: «Sieh diesen Schaffner an... Das ist unser Staat, unser Vater, die Autorität und Sicherheit (выделено мною. - Н.С.). Man verkehrt nicht gern mit ihm, er ist streng er ist wohl gar rauh, aber Verlass, Verlass ist auf ihn, und dein Koffer ist aufgehoben wie in Abrahams Schoss» (s. 433). Современное немецкое государство - государство социальное, и хотя индивидуальная ответственность гражданина за свою судьбу культивируется в западном обществе, однако его индивиды претендуют на определенные социальные гарантии и открыто демонстрируют свою неудовлетворенность ими, требуя от государства обеспечения своих прав.
Что касается анализируемого сочинения, то представляется, что автор пытается строить свою интерпретацию образа президента В. В. Путина, опираясь, прежде всего, на бытующие сейчас на Западе стереотипы относительно России как чуть
ли не феодального государства. На с. 30 эта оценка выражена непосредственно прилагательным feudal: die feudalen Vollmachten des Präsidenten. Кроме того, в анализируемом сочинении журналист использует лексику, обозначающую реалии средневековья для характеристики современных социальных отношений в России, например: die Lehnsherrn und ihre Untertanen, а бывший мэр Москвы Юрий Лужков метафорически называется барином и феодалом: «Bei Luschkow hätte man es nach dieser Logik eben mit einem guten „Barin“ zu tun - einem guten Lehnsherrn» (s. 264). Используются и такие метафорические обозначения представителей власти и бизнеса современной России, как Regionalfürsten (s. 43, 91, 94, 161) = Provinzfürsten (s. 216, 286), Geldzaren (s. 34, 45, 150), Geldzar Boris Beresowski (s. 149), Medienzar Gussinski (s. 148).
Стереотип относительно особой роли государства в России и авторитарных ее руководителей Б. Рейтшустер подтверждает результатами социологического опроса от 2000 года, когда 71 % опрошенных хотели видеть в новом президенте сильного вождя, а 59 % желали жить в сильном государстве. На наш взгляд, и немцы, и никакой другой народ не хотел бы видеть во главе своего государства слабого политика и жить в слабом государстве. Журналист совершает манипуляцию не только за счет подмены оценки, т. е. представления положительного факта как отрицательного, но и предлагая сомнительный аргумент в пользу этой отрицательной оценки в виде дальнейшего комментария по поводу приведенных цифр. Русскому народу автор приписывает как само собой разумеющееся для них отождествление государства с царем и поэтому желанием иметь доброго царя. Эта манипуляция широко известна среди журналистов и аналитиков политического дискурса как «приписывание определенных мотивов действий политику, социальной группе или народу» [1, с. 383]. Действительно, такая надежда на добрых властителей существовала в народных массах и даже подвергалась критике русскими писателями. Вспомним, например, некрасовские строки: «“Вот приедет барин, барин нас рассудит. Барин сам увидит, что плоха избушка, И велит дать лесу”, - думает старушка». Но с тех времен прошло более века, русский народ изменился. Однако автор хочет объяснить популярность отрицательно оцениваемого
им политика старым стереотипом, а именно: желанием иметь заступника от всевозможного зла в виде царя-батюшки, что якобы и привело к выборам В. В. Путина (а почему не кого-то другого?) в президенты России: «Der Staat ist der Zar, der Zar ist gut, und wenn die Beamten Unrecht tun, so machen sie das hinter dem Rücken und gegen den Willen des Zaren, so lautet die simple Gleichung, die auch unter Wladimir Putin noch immer weit verbreitet ist. Väterlicher Zar muss noch mehr Macht bekommen, um die Bösen unter seinen Handlungen zu kontrollieren» (s. 20-21). Мысль о желании русского народа, якобы известном автору, развивается и далее посредством употребления языковых единиц, которые определяют ключевые для данной ситуации понятия: «väterlicher
Zar», «Chosjain», «ein Herr», «mit einer Peitsche obendrein», «die letzte unkäufliche Instanz» (s. 21) и др. Заканчивается рассуждение о мечте русского народа выводом: «Die Legende vom guten Zaren in der fernen Hauptstadt war geboren» (s. 22).
Через несколько страниц, посвященных описанию пребывания В. В. Путина в качестве офицера КГБ в Дрездене, проводится еще одна несколько странная историческая параллель между значимостью для В. В. Путина объединения Германии в 1990 г. и убийством террористами отца Александра III для царя-«антиреформа-тора» Александра III: «Die Wende muss für den Mittedreißiger Purin prägendes Ereignis gewesen sein wie einst für den Gegenreformer Alexander III. der Mordanschlag auf seinen Vater: Beide fühlten sich als Opfer der Schwäche und Machtlosigkeit des Staates, auf den sie so große Hoffnung gesetzt hatten. Jedenfalls waren beide fest entschlossen, die Macht des Staates zu stärken» (s. 24). Настойчивая повторяемость какой-либо характеристики является важным средством создания образа политика. В данном случае Б. Рейтшустер настойчиво повторяет и даже пытается определить причину появления у В. В. Путина мысли о стремлении установить сильную вертикаль власти в государстве, во главе которой, по мнению журналиста, стоит диктатор («der Zar») (s. 25 и др.). Представляется, что приписывание определенных чувств историческим личностям на страницах публицистического произведения граничит с фальсификацией действительности и непосредственно может быть причислено к способам манипулирования сознанием читателя.
После описания появления В. В. Путина на политической арене России журналист подчеркивает авторитарность уже как общее качество Бориса Ельцина и Владимира Путина: «Schon Boris Jelzin hatte gegenteiligen Bekenntnissen zum Trotz die Politik des starken Staates, des “Zaren” als Alleinherrscher, fortgesetzt» (s. 25). Использование слова «царь» в кавычках свидетельствует о его переносном (метафорическом) употреблении в данной книге в качестве обозначения глав современного государства с определенными чертами правления - авторитарными. Следует отметить, что одна из глав книги называется «Die harte Hand» (s. 203, см. также s. 320 - die Anhänger der «harten Hand», где данное выражение употребляется в кавычках как метафорическое обозначение способа управления государством). Метафоричность номинации глав российского государства подчеркивается кавычками, например, в конце одной из глав книги: «Wie sein Vorgänger Jelzin ist Putin allmächtig und ohnmächtig gleichzeitig: Konnte “Zar Boris” sein Amt am Ende wegen seines Gesundheitszustandes nicht ausfüllen, so sind “Zar Wladimif’ (выделено мною. - Н.С.) in vielem die Hände
gebunden wegen der besonderen Umstände, unter denen er in den Kreml einzog» (s. 270, см. также s. 287). Но названная метафора функционирует в книге и без кавычек не только для номинации президента Путина, но и при обозначении президента Ельцина: unter Zar Boris (s. 67). Развитие доминантной метафоры Zar проявляется в ее частом упоминании в различных частях текста (рассредоточенность метафоры - далее см., например, с. 100, 138, 239, 242, 257, 270, 316, 323). Особенно же значимо ее использование в таких сильных позициях текста, как упомянутые выше заголовок и конец подраздела в первой главе книги, а также в названии и в тексте последней главы книги «Zar und Zauderer» (медлительный человек, колеблющийся). В итоговой части книги делается вывод о противоречивости как образа России, так и ее тогдашнего президента В. В. Путина: «Auch in Wladimir Putin kann jeder den Präsidenten finden, den er sucht. . Den Zaren (выделено мною. - Н.С.), der
Russlands politische Bühne beherrscht und keine Konkurrenz duldet. Oder den Zauderer, der stets gründlich abwägt, aber sich ebenso schwer tut, wenn nötig schnelle Entscheidungen zu treffen» (s. 316). В по-
следнем же абзаце анализируемого произведения автор умело помещает имя Путина в имплицитный план высказывания, утверждая, что в современной России из-за недостатка демократии русскому народу не остается ничего кроме веры в доброго царя (читай: В.В. Путина как доброго царя). Так, доминирующая метафора der Zar практически завершает описание В. В. Путина в роли президента России. Россия же в последних строках предстает перед немецким читателем как многомиллионная страна людей, борющихся и сегодня так же, как во времена царизма и коммунизма, за хлеб насущный с единственной отрадной надеждой на доброго царя (читай - В.В. Путина). Напомним, что эта информация стоит в самой сильной позиции текста - в его конце.
Развернутость доминантной метафоры книги Б. Рейтшустера der Zar проявляется в том, что в тексте представлены разнообразные слова, которые имеют отношение к основному имени метафоры: zaristische Tradition (s. 27), der neue Kreml-Herrscher (s. 196), Putins Intronis-ierung (s. 56, 321), Tronfolger (s. 57, 74), «Kronprinz» (s. 58, 60 - сильная позиция в конце подраздела, а также см. s. 321), Hofschranzen (s. 30) Hofbiograph von Wladimir Putin (s. 163), Hofdichter aus Sibirien (s. 164), am Hof (s. 51, 168), der frisch gekrönte Präsident (s. 293), eher ein Prinzregent, denn als mächtiger Zar (s. 297) (речь идет о начальном этапе работы
В.В. Путина как президента), der Platz auf dem Thron (s. 297), die Rolle des Königsmachers im Wahlkampf (s. 306).
Проведенный анализ метафорического употребления слова der Zar осущетвлен с целью показать, каким образом автор, немецкий журналист-международ-
ник Б. Рейтшустер тактически, в том числе и с помощью языка, воздействует на немецкого читателя, чтобы тот принял его субъективную оценку президента
В.В. Путина как «царя». Рискнем предположить, что талантливо написанная книга, демонстрирующая черты художественной словесности, в частности за счет использования большого количества метафор, может быть положительно принята в Германии, так как ее автор умело эксплуатирует функционирующие на Западе стереотипы относительно России и ее авторитарных руководителей.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Шестопал Е. Б. Политическая психология : учебник. М., 2010. 415 с.
[2] Никитина К. В. Политический дискурс СМИ и его особенности, создающие предпосылки для манипуляции общественным мнением // Управление общественными и экономическими системами. Орел, 2006. № 2. С. 2-6.
[3] Арутюнова Н. Д. Образ (опыт концептуального анализа) // Референция и проблемы тексто-образования. М., 1988. С. 117-129.
[4] Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск, 1999. 284 с.
[5] Das Fremdwörterbuch. Dudenverlag, 2007. Bd. 5.
[6] Будаев Э. В., Чудинов А. П. Метафора в политическом дискурсе. М., 2008. 248 с.
[7] Будаев Э. В., Чудинов А. П. Зарубежная политическая лингвистика. М., 2008. 352 с.
[8] Klappenbach R., Steinitz W. Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache. Berlin, 1970.
[9] Данилова А. А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. М., 2009. 234 с.
МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ
Reitschuster B. Wladimir Putin. Wohin steuert er Russland? / Boris Reitschuster. Berlin, 2004. 336 s.
Mann T. Das Eisenbahnunglück // Thomas Mann. Gesammelte Werke. Bd. 9. Berlin, 1955. s. 426-436.
