CC BY
44
ИСТОРИЯ / HISTORY
УДК 303. 446.4 ББК 63.3(0)4
0 НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ЦИНСКИХ ПОЛИЯЗЫЧНЫХ ИСТОЧНИКОВ ПО ИСТОРИИ ОЙРАТОВ (НА ПРИМЕРЕ «ФАНЛЮЭ», «ЦЗОУ ЧЖЭ»)
On Some Features of Qing Multilingual Sources on the History of the Oirats ("Fanglue", "Zouzhe")
Д. Г. Кукеев (D. Kukeev)1
1 кандидат исторических наук, научный сотрудник отдела истории и археологии Калмыцкого института гуманитарных исследований Российской академии наук (Ph.D. of History, Researcher of History and Archeology Department at the Kalmyk Institute for Humanities of the RAS). E-mail: kukeevd@list.ru.
Статья посвящена некоторым особенностям цинских полиязычных источников жанра «фанлюэ» и документов типа «цзоу чжэ», в которых находят отражение события, имеющие прямое отношение к истории ойратов. Автор статьи, демонстрируя различие между первоисточниками на маньчжурском языке типа «цзоу чжэ» и официальным трудом «фанлюэ», при написании которого составители прибегали к использованию «цзоу чжэ» в качестве источников, указывает на актуальность углубленного изучения китайских и маньчжурских материалов по истории ойратов. Статья построена на фактическом материале, который в значительной части в отечественной историографии отсутствует.
Ключевые слова: история ойратов, маньчжурские источники, Первый исторический Архив КНР, музей Гугун, переводы на китайский язык, историография.
The Corpus of Eastern Sources on the Oirats' history and the study of Qing multilingual texts is the primary focus of the present article. Focusing on Chinese "Fanglue" and Manchu version of "Bodogon-i bithe", the author presents to Russian scholars the earlier unknown results of overseas research in Orats studies, comparing multilingual texts of the same source.
It is stated that the Manchu text proves to be more complete, whereas the Chinese one contains errors, omissions and deliberate corrections. The Manchu "Zouzhe" texts are valuable for their being the primary source in multilingual collections, and, since many of them were not included in the "Fanglue" and even forbidden from being translated into Chinese, the valuable information was preserved only in Manchu. "Zouzhe" is a collection of confidential reports from the local Qing trustees to the Emperor about the facts on the ground. The reports were sent to the Emperor directly, bypassing any intermediate instances. Every day the Emperor received 50-60 "Zouzhe". Twice a day reports, reviewed personally by the Emperor, would go to the Great Council (Junjuchu to be copied (wai ji ^¿й) twice and sent to the archive and a person in charge. The original of the document with the resolution of the Emperor (Zhupi Zouzhe was sent to the reporter to review and
returned them back; the violation of this rule was punishable by death. Written in the Manchu language "Zouzhe" of that period often listed intelligence reports to the Emperor marked in Chinese "not for translation". They contained confidential information on the situation along the Qing army's proposed route, reports about Galdan and Tsewang-Rabdan, etc.
"Zouzhe" texts are now available for studies by Oirats researchers without a need to visit the archives of China or Taiwan for searching and selecting relevant documents. Multi-volume collection of "Zouzhe" was published in the Chinese language by the National Palace Museum in Taiwan and then by the First Historic Archive in Beijing. Russian researchers are taking their first steps introducing valuable sources in Manchu on the history of Oirats in the scholarly practice of Mongolian studies.
Keywords: the history of the Oirats, Manchu sources, "Zouzhe" texts, First Historical Archive of the People's Republic of China (PRC), the National Palace Museum (Gugong), translations into Chinese, historiography.
В отечественном ойратоведении зреет необходимость в более обширных исследованиях, посвященных корпусу восточных источников, содержащих сведения по истории ойратов. Как отечественные [Котвич 1921; Кукеев 2008; Кутлуков 1987; Санчиров 1990; Успенский 1860], так и зарубежные исследователи [У-лань 2012; Halkovic 1997; Hambis 1969] в своих работах предоставляют ценную информацию о такого рода письменных памятниках, анализируют и используют этот корпус источников. По истории Джунгарского ханства до наших дней дошло большое количество памятников, что требует их критического осмысления, перевода, изучения и анализа содержащейся в них информации. Рассматривая с этой точки зрения массив восточных материалов, мы обнаруживаем значительный маньчжуроязычный пласт по интересующей нас тематике. И по нынешний день сведений по ойратской истории на маньчжурском языке сохранилось огромное количество, поскольку маньчжурский был основным языком делопроизводства во времена экспансии империи Цин (1644-1911) в Центральной Азии, когда связи ойратов с этой маньчжурской династией Китая отличались интенсивностью.
Прежде всего отметим, что в большинстве исторических материалов, отложившихся в результате деятельности цинских историографических комиссий, наблюдается полиязычная1 публикация одного и того же труда. Так, китайская версия «Высочайше утвержденное описание усмирения земель к северу от пустыни», известная как «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» ^^^ ёШШ^^, имеет маньчжурский вариант "Beye dailame wargi amargi babe necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe"2. В 1904 г. мон-
1 Вся документация в империи Цин велась на трех языках - маньчжурском, китайском и монгольском. Количественно преобладали документы на китайском языке, однако фонд материалов на маньчжурском был также весьма велик, поскольку многие важные документы в обязательном порядке должны были дублироваться на маньчжурском языке. Монгольский фонд был сравнительно небольшим. [Доронин 2002: 260].
2 Это повествование о походах цинских
войск против Галдан-Бошокту-хана перевел на русский язык И. Россохин, однако перевод так и остался в рукописи - под названием «История о завоевании китайским ханом Канхием калка-
гольские писари и знатоки маньчжурского языка перевели его на монгольский язык под названием "Engke Amuyulang gayan-u bodolya-yin bicig" («Записки о военных действиях армии при Энхэ Амугулане») [Санчиров 1990: 37-38]. Этот источник примечателен тем, что отражает в описываемых событиях, личное участие императора, хронологически ограничивая их 1677-1698 гг. В нем представлены в хронологическом порядке императорские эдикты, записки от важных чиновников (цзоу чжэ Шй), участвующих в военной кампании, и сведения от Галдан-Бошокту-хана, тибетского дибы и других участников. Он также включает множество писем императора к своему сыну, написанных на маньчжурском языке с 1696 по 1697 гг. во время его второй, третьей и четвертой кампаний [Perdue 2005: 464]. К 1710 г. были опубликованы маньчжурская и китайская версии из 51 цзюаня (главы), с предисловием императора, датируемые 1708 г. Китайская версия в переводе с маньчжурского оригинала подверглась доработке и, как увидим ниже, содержит изменения по сравнению с маньчжурским текстом. Новое издание китайского текста «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» 1778 г. было включено в огромную императорскую энциклопедию «Сыку цюаньшу» И^^^.
Этот источник стал первой полиязычной историей в жанре «фанлюэ»3, за которой последовали другие истории «фанлюэ» — в том числе и труд, посвященный уничтожению Джунгарского ханства Цинской империей «Пиндин Чжуньгаэр фанлюэ» ^ (Высочайше утвержденное описание усмирения джунгаров), который уже является триязычным трудом и включает как маньчжурскую версию "Jungar-i babe necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe-i", так и монгольскую "Jüngar-i tobsidkegsen bodolga-yin bicig" в 171 томе, который в качестве источника использовал советский (российский) монголовед Ш. Б. Чимитдор-жиев [Чимитдоржиев 2002: 7]. К сожалению, на русский или какой-либо западный язык (как в случае с переводом И. Россохи-на) памятник переведен не был ни дореволюционными, ни востоковедами последую-
ского и элетского народа, кочующего в Великой Татарии».
3 Точных сведений о количестве произведений жанра «фанлюэ» нет. По одним данным их более 10, по другим более 20, а по третьим - их было намного больше.
щих времен. Что касается генезиса, то написанием «фанлюэ», занималось специальное учреждение, именуемое по-маньчжурски "Bodogon-i bithe kuren", по-китайски «Фан-люэгуань» (в современной исто-
риографии дается различное русское наименование данного учреждения: «Комитет по составлению и хранению описания войн настоящей династии», или «Ведомство военных архивов»), созданное в 1682 г.1. В самом начале его существования здесь была составлена на китайском языке «История подавления [мятежа] Трех Вассалов» в 1673-1681 гг., которая называлась «Пиндин Санни фанлюэ» TêH^^^. Затем последовала написанная лишь на маньчжурском языке, но не опубликованная «фанлюэ» "Beye dailame wargi amargi babe necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe", где расписывались победы маньчжуров над «инакомыслящими» монголами Лигдан-хана в 1634 г. и Бурни-вана в 1676 г. Третьим по времени стало «Описание усмирения русских», или «Пиндин лоча фан-люэ» четвертой «фанлюэ»
стала полиязычная «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» о войне Цинов с Галданом. По всей видимости, «Фанлюэгуань» было в ведомстве Нэйгэ ЙЙ, а затем перешло в состав ЦзюньцзичуШШШ и функционировало не постоянно, а лишь тогда, когда выходил специальный императорский указ.
Необходимо указать на различие маньчжурского и китайского вариантов «Цинь-чжэн пиндин Шомо фанлюэ», которое в нашем случае характеризует цинско-ойрат-ское противостояние.
Западными исследователями установлено, что, когда составители «Циньчжэн пин-дин Шомо фанлюэ» готовили китайскую версию этого произведения, они корректировали текст в определенных аспектах.
1 Б. Г. Доронин и Беатрисс Бартлетт полагают, что «Фанлюэгуань» было учреждено в связи с началом работы по описанию военной кампании в Цзиньчуань, где шли народные волнения [Доронин 2002: 104; Bartlett 1991: 225-228]. Оюнбилиг [Oyunbilig 1999: 2], Ся Хунту [Ся 1997: 134] и Питер Пёдью [Perdue 2005: комм. к 464) считают более правильной датой создания 1682 г.
2 Оно состоит из 4 цзюаней, где собраны материалы, имеющие отношение к событиям вокруг осады Албазина и подписанию Нерчинско-го договора 1689 г. Этот документ переведен на русский язык и опубликован в книге: Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. II. М., 1972.
Маньчжурское издание, задуманное прославлять самодержавного правителя в будущих поколениях, являлось трудом с тщательно сконструированной оценкой. Китайский вариант, адресованный более обширной аудитории — ханьским (собственно китайским) литераторам, — создавал не только однообразную оценку достижений императора, но и помещал ее в китайскую литературную традицию. Тонкие изменения показывают разницу между китайской и маньчжурской формулировками как расхождения культурного характера, пространственной организации и исторического понимания.
Китайский текст «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» вместе с маньчжурским был опубликован в 1710 г. и придерживался той же структуры. Однако в новое издание 1778 г. были привнесены дальнейшие искажения. В некоторых местах составители продолжали практику приуменьшения ошибочных оценок цинского императора путем удаления из текста его высказываний о том, что «Галдана легко победить», когда ход кампании показывал ее трудность, а также посредством исправления императорских указаний о времени и расстоянии. Они удалили доказательства о затруднительных охотничьих экспедициях, которые отвлекали Канси от военного плана [Perdue 2005: 466]. Немалый интерес представляют и изменения сущности терминов в маньчжурском и китайском текстах одного произведения.
Там, где маньчжурский текст описывает послов и племена как «пришедших сюда» (jidere), китайский именует их «пришедшими во внутренние районы» (сян нэй эр лай). Армии, которые «действовали против Галдана» (Galan-i baru ibehe), стали «карательными экспедициями» (цзинь тао). Часто маньчжурские глаголы, подразумевающие простое «приходить», были переведены китайским термином «возвращаться» (как «гуй», а не «лай» — «приходить»). «Гуй» Й — термин с богатым моральным и политическим резонансом, подразумевает возвращение к правильному Пути тех народов, которые жили либо в невежестве, либо в состоянии мятежа против истинного правителя. Этот термин часто появляется в географических названиях на границе, как, например, при цинском переименовании монгольского городка «Коке-Хото» (Голубой Город) в «Гуйхуа-чэн» (Город
возвращения и преображения) [Perdue 2005: 467].
Китайский текст рисует ойратских противников более черными красками, нежели маньчжурский. Изображая джунгаров как зверей, китайские авторы помещают их вне человеческой цивилизации. Об отступлении Галдана сказано, будто он «прячется в своем гнезде» и «убегает», как мышь. Памела Кроссли утверждает, что эти расовые и генеалогические элементы императорской идентичности появляются только в период правления Цяньлуна ЙЙ (1736-1795), однако такая же терминология использовалась составителями при Канси ЖШ (1662-1722) [Crossley 1999: 270].
Впоследствии творцы официальной цинской истории привлекали сфабрикованные документы, составленные чиновниками Канси, чтобы создать более шаблонное описание всего комплекса процессов имперской экспансии [Perdue 2005: 469], что может относиться и к «Пиндин Чжуньгаэр фанлюэ».
В связи с этим ставится и другая необходимая задача: сравнение маньчжурских и китайских (и по возможности) монгольских текстов, посвященных одному событию. Для ее решения можно использовать не только архивы в Пекине и на Тайване, которые хранят множество разнообразных материалов, относящихся к интересующей нас теме, но и обратиться к опубликованным сборникам, содержащим материалы, о которых речь пойдет ниже. Как верно подметил Питер Пёдью, наши истории всегда будут только неполными попытками поймать неуловимые реальности прошлого [Perdue 2005: 466].
Однако и маньчжурский текст «Цинь-чжэн пиндин Шомо фанлюэ» во многом нельзя признать достоверным. Так, благодаря знакомству исследователей с первичными материалами «цзоу чжэ» на маньчжурском языке, на основе которых писались «фанлюэ», стала очевидна неполная объективность сочинений данного жанра. За последние десятилетия зарубежными востоковедами, прибегающими к маньчжурским материалам, были выявлены новые интересные сведения по истории цинско-ойрат-ских отношений.
Известно, что маньчжурскому языку придавалось огромное значение при дворе правящего маньчжурского клана (uksun) «Айсинь-гиоро», поскольку этот язык яв-
лялся основным средством общения не только при цинском дворе, но также был секретным военным и политическим средством общения у цинской знати [Crossley, Rawsky 1993: 63].
Ценность маньчжуроязычного материала заключается и в том, что, во многих случаях являясь первоисточником в полиязычном собрании трудов, его аналог, переведенный цинской бюрократией на китайский язык, как было нами показано выше, содержал ошибки, пропуски и преднамеренные исправления. Но нередко бывало и так, что отдельные документы запрещалось переводить на китайский язык и информация хранилась лишь на маньчжурском языке. Речь идет об упоминаемом выше маньчжу-роязычном материале, носящем китайское название «цзоучжэ» ШШ («записки, сложенные гармошкой»). Б. Г. Доронин считает, что такой тип докладов никогда ранее не существовал в Китае. «Цзоу чжэ» — это секретные доклады императору особо доверенных лиц о положении дел на местах. Минуя промежуточные инстанции, они поступали напрямую на рассмотрение цинскому императору. Ежедневно император получал 50-60 «цзоучжэ», а в конце года до - 100. Два раза в день доклады, просмотренные императором, поступали в Цзюньцзичу ЩШШ1, где с них снимали копии (вай цзи ^Ь^й), одну из которых отправляли в архив, а другую — непосредственно к исполнителю. Оригинал с резолюцией императора (чжупи цзоучжэ ШШШШ), переданный для ознакомления докладчику, подлежал возврату; нарушение этого правила каралось смертной казнью [Доронин 2002: 261-262].
Памела Кроссли приводит интересную иллюстрацию этого типа материала при описании событий цинско-джунгарского противостояния - когда император Канси, возглавляя цинские войска, вел войну про-
1 Цзюньцзичу — высший орган при Цинском дворе, который выполнял роль высшего совещательного органа при маньчжурском императоре, ведая военными, внешнеполитическими, законодательными, судебными и другими вопросами в Цинской империи. Его члены, числом от 4 до 9 человек, подбирались из особо назначенных секретарей Нэйгэ - канцлеров (дасюэши), глав шести ведомств (бушаншу), их помощников (шилан) и других чиновников. Цзюньцзичу превратился в правительство, полностью зависимое от императора и возглавляемое им [Не-помнин 2005: 121].
тив джунгарского Галдан-Бошокту-хана. В маньчжуроязычном «цзоучжэ» этого периода нередко попадаются доклады разведки императору об обстановке вдоль предполагаемого маршрута цинской армии, о Гал-дане и Цэван-Рабдане, на грифе подобных материалов имеется обозначение на китайском языке «Не переводить»[Crossley, Rawsky 1993: 71].
Не менее интересный анализ провел Борджигитай Оюнбилиг, в своем исследовании рассмотревший 61 текст маньчжурских архивных документов, использованных при написании «Циньчжэн пиндин Шомо фан-люэ», которые имели отношение к военной экспедиции Канси против Галдана с 14 октября 1696 по январь 1697 гг. Оюнбилиг обнаружил, что 60 % этих документов не были вовсе использованы в «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ», 28 % были частично процитированы, а 11 % являлись предписаниями императора и не были прямо связаны с событиями. Хуже всего то, что составители «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» целенаправленно отбирали материал для того, чтобы прославить действия императора. Маньчжурские «цзоу чжэ» показывают не вполне героическое поведение императора во время этой кампании, так как, в конечном счете, она не привела к существенным победам, а сам император Канси провел очень мало времени в военных операциях против джунгаров. Основные его занятия, как он с энтузиазмом сообщал в письмах к сыну, принцу-наследнику в Пекин, состояли из развлечений: увеселительных поездок, охоты и пиров с восточномонгольски-ми князьями-союзниками. Даже если бы эта деятельность имела положительные дипломатические результаты, поскольку произвела сильное впечатление на монголов из Ордоса имперской роскошью и щедростью, она не соответствовала бы описанным категориям «военной кампании» в «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ». Следовательно, составители «фанлюэ» не упоминали или подтасовывали документальные свидетельства, так как стремились создать впечатление, что император занимался активным военно-стратегическим планированием. Оюнбилиг заметил: «Реализовывая свою предвзятую идею, составители [фанлюэ] или игнорировали подлинные указы, или сокращали, переделывали, или помещали их в новой последовательности. Таким же способом подтасовывались под «свидетельства» им-
ператорской «военной кампании» и письма из двора, первоначально освещающие охоту и путешествия императора» [Oyunbilig 1999: 84].
Составители «фанлюэ» также фальсифицировали и искажали документальные свидетельства, касающиеся важных решений императора на протяжении всей кампании. Так, в декабре 1696 г. Галдан отправил к Канси своего посла Гэлэй Гуйена с предложением о мире. Галдан сделал вид, что он готов покориться Цинам, однако в действительности он лишь пытался затянуть время, чтобы предотвратить цинскую атаку до наступления зимы. Тогда бы он смог уйти из пределов досягаемости цинских армий и восстановить свои силы к весне. Оюнбилиг утверждает, что император всерьез принял предложение Галдана, считая, что Галдан был совершенно истощен и лишен надежды на успех. Помимо этого, личные войска Канси испытывали серьезную нехватку провианта, а сам он был озабочен ситуацией в столице. Это была экспедиция, в которой приведенный в ярость император, «поклялся есть снег» (как указано в «Циньчжэнь пиндин Шомо фанлюэ»), но не отказаться от своей кампании, однако в действительности военные действия были им приостановлены из-за сопротивления его войск. Тогда Канси решил вернуться, предоставив Галда-ну 70 дней для исполнения своего обещания изъявить покорность. Вопреки ожиданиям императора, Галдан не подчинился, и через 68 дней император должен был предпринять окончательную экспедицию. Составители «Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ» изменили причины и даты разговора Кан-си с джунгарским послом Гэлэй Гуйеном так, будто бы Канси с самого начала видел обманчивость предложения Галдана и в действительности ждал все 70 дней, которые были установлены как крайний срок [Oyunbilig 1999: 96]. Маньчжурские документы, которые были транскрибированы и переведены Оюнбилигом, ясно показывают неопределенность и скованность, которые ограничивали представления Сына Неба. Искажение фактов в официальных докладах о военных поражениях было во времена империи простой необходимостью, потому что признаться в неудаче значило навлечь на себя бесчестье [Gardner 1961: 65-66].
Таким образом, благодаря знакомству исследователей с маньчжурскими «цзоу чжэ», версия «фанлюэ» представляется не
вполне достоверной, поскольку упрощает подлинную ситуацию и плохо согласуется с фактами.
Сообщения, касающиеся военных действий, продолжали поступать на маньчжурском языке до 1760-х гг., т.е. до того времени, когда было окончательно уничтожено Джунгарское ханство. После 1723 г. «цзоу чжэ» с прилагаемыми к ним императорскими ответами были скопированы и сгруппированы в связки (^НШШ луфу цзоучжэ) для хранения в правительственных архивах. Часто же бывало и так, что материалы, которые касались военной кампании, были отдельно отобраны в «узел военных дел» (цзюнь-у бао). Необходимо отметить, что еще в ХУШ в. Цзюньцзичу ЩШШ создал категорию документов «Цзюньцзичу мань-вэнь луфу цзоу чжэ» ШШШЙ^^НШШ в качестве справочных экземпляров «чжупи цзоучжэ» ШШШШ на маньчжурском языке, общее количество документов в которой достигает почти 180 тысяч. По вопросам «границы» (бяньцзян ШШ), куда входили Маньчжурия, Монголия, Синьцзян, Тибет и Юго-Запад Китая, этот каталог насчитывает 120 тысяч документов [Опита 2014: 35]. Эти материалы, проходящие через Цзюнь-цзичу, были собраны в ежемесячные связки, известные как «Юэчжэ бао»Л^Я^, и являются чрезвычайно ценными первичными источниками для будущих исследований.
Для работы с материалами «цзоу чжэ» не обязательно посещать архивы КНР и Тайваня с последующей рутинной процедурой поиска и отбора интересующих ой-ратоведа документов. В наши дни эти материалы становятся доступными благодаря их публикации. Начало этой деятельности положил дворцовый музей Гугун ЙН на Тайване, опубликовав обширную многотомную серию своих изданий [Гунчжундан 1977; Гунчжундан 1977-1980; Гунчжундан 1982-1988]. Не отстает от Тайбэя и Первый исторический архив в Пекине, опубликовавший, однако, материал «цзоу чжэ» только на китайском языке [Кансичао 1996; Юнчжэн ханьвэнь 1996], без маньчжурского факсимиле, как в вышеописанной тайваньской версии.
Переведенные с маньчжурского на сред-некитайский официальный язык документы приведены и в сборнике «Перевод торгут-ского архива на маньчжурском языке», изданном в 1988 г. в КНР и характерном тем, что в нем даются лишь китайские версии
докладов [Маньвэнь туэрхутэ 1988].
Изучение истории торгутов в более обширной сфере исследований истории ой-ратов, а особенно истории их Исхода из России в 1771 г. и дальнейшего пребывания на территории Цинской империи, явилось определенным стимулом при издании вышеназванного сборника. В нем представлено 145 документов из 2 специальных архивов: из так называемого «Торгутского архива на маньчжурском языке» Ш^й и «Архива Юэчжэ» (или «Архива ежемесячных связок "цзоу чжэ"») Л^Яй [Маньвэнь туэрхутэ 1988]. Отметим, что в «Торгутском архиве на маньчжурском языке» имеется 409 переведенных на китайский язык документов, из которых в этом сборнике опубликована лишь часть, и не совсем ясно, как эти документы отбирались для публикации. Причем среди опубликованных материалов в этом сборнике западными востоковедами были обнаружены свидетельства того, как цинские власти обсуждали поведение торгутов, которые подозревались в оказании сопротивления маньчжурским властям после своего прибытия в Синьцзян с Волги [Perdue 2005: 295].
Первый исторический архив КНР и Научно-исследовательский центр по изучению географии и истории формирования границ Китая в опублико-
ванном факсимиле 2012 г. представили документы, имеющие отношение к Синьцзя-ну. Он именуется «Сборник архивных документов на маньчжурском языке о Синь-цзяне при династии Цин», документы в нем даются лишь на китайском языке и так же без исходного маньчжурского оригинала [Циндай Синьцзян 2012].
Современными западными востоковедами уже отмечалась одна особенность работы китайских коллег: они переводят маньчжурские документы на классический бюрократический китайский язык, который никто не использует в настоящее время, вместо того, чтобы составить научное издание на маньчжурских материалах, с переводом на современный письменный китайский язык. Даже если переводы достаточно точны, они все еще применяют китайскую терминологию, которая не вполне совершенно отражает маньчжурские первоисточники. Вполне вероятно, что, по замечанию Марка Эллиота, в сердце архивов КНР цинские традиции перевода и компилирования стойко переносят совершенно чуждые современным стан-
дартам текстовые исследования и архивные публикации [Elliot 2001: 1-70], и все же за последнее десятиллетие наблюдается едва заметный сдвиг в подходах к публикации маньчжурских факсимиле.
Так, в 1999 г. Первый исторический архив в Пекине опубликовал «Каталог архивных материалов на маньчжурском языке [по вопросам] границы при династии Цин» Ш ^ЙШШ^ЙЖШ^, где о Синьцзяне упоминается в около 60 тысяч документов не только на маньчжурском, китайском, но и монгольском, ойратском, тюрки и персидском языках [Циндай бяньцзян 1999 - цит по: Onuma 2014: 35].
Другим вызывающим интерес истори-ка-ойратоведа является трехтомный труд «Сборник переводов из маньчжурского архива Военного совета [Цзюньцзичу] посольских [отношений] с джунгарами» на маньчжурском и китайском языках» [Цзюньцзичу маньвэнь 2009], который появился в результате отбора и перевода с маньчжурского языка на официальный китайский язык времен Цин материалов о посольских визитах маньчжурских сановников в Джунгарию и их докладов цинскому императору. Этот сборник содержит 609
документов периода с 1753 по 1755 гг. — именно того периода, который предшествовал захвату цинской династией территории Джунгарского ханства. В нем даются копии оригиналов документов на маньчжурском языке и их перевод на официальный китайский язык, принятый во времена династии Цин.
Таким образом, масса цинского полиязычного (в данном случае, китайского и маньчжурского) материала остается вне поля зрения отечественных специалистов-ойратоведов, их содержание еще подробно не изучено и, к сожалению, в должной мере не используется ни маньчжурове-дами, ни китаистами. Глубокое изучение ценнейших материалов по истории ойра-тов, содержащихся в вышеописанных источниках, и введение их в научный оборот российского монголоведения — дело будущего. Но и первые шаги на этом пути, предпринятые в мировом востоковедении к настоящему времени, представляют вызывающие огромный интерес результаты. В этой связи возрастает актуальность изучения и введения в научный оборот отечественного ойратоведения сведений об ойратах на маньчжурском языке.
References
Bartlett B. S. Monarchs and Ministers: the Grand Council in Mid-Ch'ing China, 1723-1820. Berkeley, University of California Press, 1991. 417 p. (In Russ.).
ChimitdorzhievSh. B. Natsional'no-osvoboditel'noe dvizhenie mongol'skogo naroda v XVII-XVIII vv. [The national liberation movement of the Mongolian people in the XVII-XVIII centuries]. Ulan-Ude, BNC SO RAN Publ., 2002. 216 p. (In Russ.).
Crossley P. K. A Translucent Mirror: History and Identity in Qing Imperial Ideology. Berkeley, University of California Press, 1999. 405 p. (In Russ.).
Crossley P. K., Rawsky E. S. A Profile of the Manchu language in Ch'ing history. Harvard Journal of Asiatic Studies, 1993. № 1. pp. 63-102. (In Russ.).
Doronin B. G. Istoriografiia imperatorskogo Kitaia XVII-XVIII vv. [Historiography of Imperial China XVII-XVIII centuries]. St. Petersburg, filol. fac-ty SPbGU, 2002. 288 p. (In Russ.).
Elliot M. The Manchu Language Archives of The Qing Dynasty and the Origins of the Palace Memorial System. Late Imperial China, 2001, no. 1, pp. 1-70. (In English).
Gardner C. S. Chinese traditional historiography. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1961. 135 p. (In English).
Gunchzhundan Kansichao czouchzhie
(«Czou chzhie» iz Arhiva Gunchzhun vremen pravleniia Kansi). Taibei: Gugun bouiuan', 1977. 9 t. (In Chinese).
Gunchzhundan Junchzhienchao czouchzhie ^ ^©^E^^ff («Czou chzhie» iz Arhiva Gunchzhun vremen pravlenija Junchzhjena). Taibei: Gugun bouiuan', 1977-1980. 32 t. (In Chinese).
Gunchzhundan Cian'lunchao czouchzhie
K^^ff («Czou chzhie» iz Arhiva Gunchzhun vremen pravleniia Cian'luna). Taibiei: Gugun bouiuan', 1982-1988. 75 t. (In Chinese).
Halkovic S. A. The Mongols of the West. Bloomington, Indiana University Press, 1985. 226 p. (In English).
Hambis, L. Documents sur l'histoire des Mongols a
l'epoque des Ming. Paris, Presses Universitaires de France, 1969. 272 p. (In French.).
Iunchzhienchao han'vien' chzhupi czouchzhie huieibian'.
(Sbornik kitaiskikh «chzhupi czouchzhie» pri Junchzhiene) [The collection of the Chinese «chzhupi czouchzhie» during the Yongzhen Emperor's reign]. Nankin, Cziansu guczi chuban'shie Publ., 1996. 40 t. (In Chinese).
Kansichao man'vien' chzhupiczouchzhie ciuan'i.
(Polnyi perevod man'chzhurskikh «czou chzhie» pri Kansi) [Complete translation of the Manchzurian «czou chzhie» during the Kangxi Emperor's reign]. Pekin, Chzhungo shiehuiei kiesiuie chuban'shie Publ., 1996. 1931 p. (In Chinese).
Kansichao man'vien' chzhupiczouchzhie ciuan'i.
(Polnyi perevod man'chzhurskikh «czou chzhie» pri Kansi) [Complete translation of the Manchzurian «czou chzhie» during the Kangxi Emperor's reign]. Pekin, Chzhungo shiehuiei kiesiuie chuban'shie Publ., 1996. 1931 p. (In Chinese).
Kotvich V. L. Russkie arhivnye dokumenty po snosheniiam s oiratami v XVII-XVIII vekah [Russian archival documents on Relations with Oirats in XVII-XVIII centuries]. Izvestiia Rossiiskoi Akademii Nauk. VI seriia. 1919. -Bulletin of the Russian Academy of Sciences. VI series. - Pg.: Akademicheskaia Dvenadtsataia gosudarstvennaia Publ, 1921, pp. 791-822. (In Russ.).
Kukeev D. G. Kommentirovannyi perevod 328 tsziuani «Min shi» - «Oiraty». [328 annotated translation of tziuani «Mihn Shi» — «Oirats». Vestnik Kalmytskogo instituta gumanitarnykh issledovanii RAN — Bulletin of the Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences. 2008, no. 2, pp. 24-31. (In Russ.).
Kutlukov M. Iz istorii mezhdunarodnykh sviazei v Tsentral'noi Azii v 1755-1859 gg. (svedeniia kashgarskikh istorikov). Iz istorii Srednei Azii i Vostochnogo Turkestana. XV-XIX vv. - Tashkent, Fan Publ., 1987, pp. 59-82. (In Russ.).
Man'vien' Tuierhutie danan' ibian'.
(Perevod torgutskogo arhiva na man'chzhurskom iazyke) [Translation of the Torgut archive in Manchzurian]. Pekin, min'czu chuban'shie Publ., 1988. 249 p. (In Manchzurian).
Man'vien' Tuierhutie danan' ibian'.
(Perevod torgutskogo arhiva na man'chzhurskom iazyke) [Translation of the Torgut archive in Manchzurian]. Pekin,
min'czu chuban'shie Publ., 1988. 249 p. (In Manchzurian).
Nepomnin O. E. Istoriia Kitaia: epokha Tsin. XVII - nachalo XX veka. [History of China: Tsin' epoch. XVII - beginning XX veka]. Moscow, Vost. lit.Publ., 2005. 712 p. (In Russ.).
Perdue P. C. China Marches West: the Qing conquest of Central Eurasia. London, The Belknap Press of Harvard University Press, 2005 - 725 p. (In English).
Oyunbilig B. Zur Überlieferungsgeschichte des Berichts über den persönlichen Feldzug des Kangxi Kaisers gegen Galdan (1696-1697). Wiesbaden: Harrasowitz, 1999. 165 c. (In German).
Onuma T. The Qing Dynasty and Its Central Asian Neighbors. Saksaha. 2014, no. 12, P. 33-48. (In English).
Russko-kitaiskie otnosheniia v XVII veke: materialy i dokumenty. T. II. 1686-1691 [Russian-Chinese relations in the XVII century: materials and documents. Vol. II. 1686-1691]. Moscow, Nauka Publ., 1972. 833 p. (In Russ.).
Sanchirov V. P. «Iletkhel shastir» kak istochnik po istorii oiratov.[«Iletkhel shastir» as a source on history of Oirats]. Moscow, Nauka Publ., 1990. 137 p. (In Russ.).
Sia Huntu Ä^HI, Tsindai fanliuieguan' Shieli shiczian' cziuichzhien
^ffi (Analiz o vremeni sozdaniia cinskogo Fanliuieguan') [Analysis of the time of creation of the Tsin' Fanliuieguan']. Lishi danan' ffii© % (Istoricheskii arhiv) [The historical archive]. 1997, no.2, pp. 134-149. (In Chinese).
Tsziun'czichu man'vien' chzhun'gaier shichzhie dan-i-bian'.
(«Sbornik
perevodov iz man'chzhurskogo arhiva Voennogo soveta [Cziun'czichu] posol'skikh [otnoshenii] s dzhungarami» na man'chzhurskom i kitaiskom iazykakh) v 3-h tomakh. [The collection of translations from Manchzurian archive of the Military Council [Cziun'czichu] ambassadorial relations with Dzungars]. Pekin, Chzhunian min'czu chuban'shie Publ., 2009-s. 1959, 1919, 2851. (In Manchzurian and in Chinese).
Tsindai Sin'czian man'vien' danan' huieibian'. injj MWMXtäWL^i. (Sbornik man'chzhurskih arhivnykh materialov o Sin'cziane pri dinastii Cin) [The collection of the Manchzurian archival materials on Xinjiang during reign of the Qin dynasty]. Guilin', Guansi shifan' dasiuie chuban'shie Publ., 2012. 283 t.
Tsindai bian'czian Man'vien' danan' mulu.
(Katalog arhivnykh materialov na man'chzhurskom iazyke
[po voprosam] granitsy pri dinastii Tsin) [The catalogue of the archival materials in Manchzurian language [to the issues] of borders during the Qin dynasty reign]. Guilin', Guansi shifan' dasiuie chuban'shie Publ., 1999. 12 t. (In Manchurian).
U-lan' M. M.^^.Vieilatie-miengu vien'sian' czi shisiuie: i totie-vien' lishi vien'sian' ian'czu viei chzhunsin'.
Literatura
i istoriografiia oirat-mongolov: v centre izucheniia istoriko-literaturnye pamiatniki na «todo-bichg» [Literature and historiography
of Oirat -Mongols: in the center of the study of historical and literary monuments in the «todo-bichg.»]. Beijing, zhien'min chuban'shie Publ., 2012. 448 p. (In Chinese).
Uspenskii V. M. Strana Kukie-nor ili Tsin-khai s pribavleniem kratkoi istorii oiratov i mongolov. [Kuke-nor or Qing-hai country with the addition of a brief history of the Oirats and Mongols]. Zapiski Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva. T. VI. - Notes of the Imperial Russian Geographical Society. St. Petersburg, V. Bezobrazov and Komi Publishing house, 1880. 140 p. (In Russ.).
