CC BY
48
Д.Г. Кукеев*
Об особенностях цинских полиязычных источников по истории джунгаров
АННОТАЦИЯ: Статья посвящена некоторым особенностям цинских полиязычных источников из жанра фанлюэ и документов типа цзоучжэ, в которых отражаются события, имеющие отношение к истории джунгаров. Между первоисточниками на маньчжурском языке типа цзоучжэ и официальным текстом в жанре фанлюэ существует принципиальное различие при освещении событий, связанных с ойратами. Таким образом, весьма актуальным является дальнейшее углубленное изучение китайских и маньчжурских материалов по истории джунгаров.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: фанлюэ, цзоучжэ, джунгары, ойраты, Цин, исторические источники.
В отечественном ойратоведении зреет необходимость проведения более масштабных исследований, посвящённых корпусу восточных источников по истории ойратов1. Как отечественные [Котвич 1921; Кукеев 2008; Кутлуков 1987; Санчиров 1990; Успенский 1860], так и зарубежные исследователи [Улаан 2012; На1ксую 1997; НашЫ8 1969] в своих работах предоставляют ценную информацию о такого рода
* Кукеев Дорджи Геннадьевич, к.и.н., научный сотрудник Отдела истории и археологии Калмыцкого института гуманитарных исследований Российской академии наук, г. Элиста, Россия; E-mail: kukeevd@list.ru
© Кукеев Д.Г., 2016
1 Ойраты, общность родственных монголоязычных этнических единиц Позднего Средневековья, являются выходцами из Центральной Азии и предками одного из народов России — калмыков. Помимо этого, потомки ойратов представлены в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, автономном районе Внутренняя Монголия, пров. Цинхай, а также в западной части Монголии.
570
письменных памятниках, анализируют и используют этот корпус источников. По истории Джунгарского ханства2 до наших дней дошло большое количество памятников, что требует их критического осмысления, перевода, изучения и анализа содержащейся в них информации. Попробовав взглянуть с этой точки зрения на массив восточных материалов, мы обнаруживаем значительный маньчжуроязыч-ный пласт по интересуемой нас тематике. И по нынешний день сведений по ойратской истории на маньчжурском языке сохранилось огромное количество, поскольку маньчжурский был основным языком делопроизводства во времена экспансии империи Цин (16441911) в Центральной Азии, когда связи ойратов с этой маньчжурской династией Китая отличались интенсивностью.
В большинстве исторических материалов, отложившихся в результате деятельности цинских историографических комиссий, можно видеть полиязычную3 публикацию одного и того же труда. Так, китайская версия «Высочайше утверждённого описания усмирения земель к северу от пустыни» (Цинъчжэн пиндин Шомо фанлюэ ^ffi Т^ШШ^^) имеет маньчжурский вариант "Beye dailame wargi amargi babe necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe"4 В 1904 г. монгольские писари и знатоки маньчжурского языка перевели его на монгольский язык под названием "Engke Amuyulang gayan-u bodolya-yin bicig" («Записки о военных действиях армии при Энхэ Амугулане»)
2 Джунгарское ханство — этнополитическое государственное образование одной из ойратских этнических единиц, прекратившее своё существование в середине XVIII в. За короткий период (менее чем 15 лет) ханство пришло к упадку в политическом, демографическом и культурном отношениях. Джунгарское ханство исчезло с политической карты, а основной населявший его этнос понёс невосполнимые потери в противостоянии с Цинской империей, после чего так и не смог восстановить свою численность. Его культурные достижения активно уничтожались, о чём говорит полнейшее отсутствие ойратоязычных джунгарских исторических письменных памятников. При этом востоковедению известно наличие у ойратов до уничтожения Джунгарского ханства обширной литературы [Котвич 1921, с. 792].
3 Вся документация в империи Цин велась на трёх языках — маньчжурском, китайском и монгольском. Количественно преобладали документы на китайском языке, однако фонд материалов на маньчжурском также весьма велик, поскольку многие важные документы в обязательном порядке должны были дублироваться на маньчжурском языке. Монгольский фонд был сравнительно небольшим [Доронин 2002, с. 260].
4 Это повествование о походах цинских войск против Галдан-Бошокту-хана перевёл на русский язык И. Россохин, однако его труд так и остался в рукописи — под названием «История о завоевании китайским ханом Канхи-ем калкаского и элетского народа, кочующего в Великой Татарии».
571
[Санчиров 1990, с. 37-38]. Этот источник примечателен тем, что отражает в тех событиях личное участие императора и ограничен 16771698 гг. В нём представлены в хронологическом порядке императорские эдикты, записки от важных чиновников (цзоучжэ участвовавших в военной кампании, и сведения от ойратского Гал-дан-Бошокту-хана, тибетского дибы и других участников событий. Они также включают множество писем императора к своему сыну, написанных с 1696 по 1697 г. на маньчжурском языке во время его второй, третьей и четвёртой кампаний [Perdue 2005, с. 464]. К 1710 г. были опубликованы маньчжурская и китайская версии из 51 цзюани (главы) с предисловием императора, датированные 1708 г. Китайская версия в переводе с маньчжурского оригинала подверглась доработке и, как увидим ниже, содержит изменения по сравнению с маньчжурским текстом. Новое издание китайского текста Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ 1778 г. было включено в огромную императорскую энциклопедию Сыку цюаньшу И^^^.
Этот источник стал первой полиязычной историей в жанре фанлюэ за которой последовали другие истории фанлюэ — в том числе и другой труд, посвящённый уничтожению Джунгарского ханства Цинской империей Пиндин Чжуньгаэр фанлюэ («Высочайше утверждённое описание усмирения джунгаров»), который уже является триязычным и включает как маньчжурскую версию "Jungar-i ba-be necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe-i", так и монгольскую "Jüngar-i tobsidkegsen bodolga-yin bicig" в 171 томе, который в качестве источника использовал российский монголовед Ш.Б. Чимит-доржиев [Чимитдоржиев 2002, с. 7]. К сожалению, на русский или какой-либо западный язык (как в случае с переводом И. Россохина) памятник переведён не был ни дореволюционными исследователями, ни востоковедами последующих времён. Написанием фанлюэ занималось специальное учреждение, именуемое по-маньчжурски "Bodogon-i bithe kuren", по-китайски Фанлюэгуань (в современной западной историографии: «Комитет по составлению и хранению описания войн настоящей династии» или «Ведомство военных архивов») и созданное в 1682 г.6 В самом начале его существования в нём было
5 Точных сведений о количестве произведений жанра фанлюэ нет. По одним данным их более 10, по другим — более 20, а по третьим — их было намного больше.
6 Б.Г. Доронин и Беатрисс Бартлетт полагают, что Фанлюэгуань был учреждён в связи с началом работы по описанию военной кампании в Цзиньчуань, где шли народные волнения [Доронин 2002, с. 104; Bartlett 1991, с. 225-228]. Оюнбилиг [Oyunbilig 1999, с. 2], Ся Хунту [Ся 1997, с. 134] и Питер Пёрдью [Perdue 2005, комм к 464) считают более правильной датой создания 1682 г.
572
составлено на китайском языке произведение Пиндин санъни фан-люэ Т^НЖ^^ («История подавления [мятежа] трёх вассалов» в 1673-1681 гг.). Затем последовала написанная лишь на маньчжурском языке, не опубликованная фанлюэ "Beye dailame wargi amargi babe necihiyeme toktobuha bodogon-i bithe", где расписывались победы маньчжуров над «инакомыслящими» монголами Лигдан-хана в 1634 г. и Бурни-вана в 1676 г. Третьей по времени стала Пиндин лоча фанлюэ Т^тШ («Описание усмирения русских»)7, а четвёртой — полиязычная Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ о войне Цинов с ойратским Галданом. По всей видимости, Фанлюэгуань было в ведомстве Нэйгэ Й PS (Государственной канцелярии), а затем перешло в состав Цзюньцзичу ЩЩШ (Военного совета)8 и функционировало не постоянно, а лишь тогда, когда выходил специальный императорский указ.
Необходимо указать на различие маньчжурского и китайского вариантов Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ, которое в нашем случае характеризует цинско-ойратское противостояние.
Западными исследователями установлено, что составители Цинь-чжэн пиндин Шомо фанлюэ в китайской версии проводили корректировку текста по следующим направлениям. Маньчжурское издание, задуманное прославлять самодержавного правителя и передавать его славу будущим поколениям, являлось трудом с тщательно сконструированной оценкой. Китайский вариант, адресованный более обширной аудитории — ханьским (собственно китайским) литераторам, — не только давал однообразную оценку достижений императора, но и помещал её в китайскую литературную традицию. Тонкие изменения между китайской и маньчжурской формулировками показывают расхождения культурного характера, пространственной организации и исторического понимания.
7 Состоит из 4 цзюаней, где собраны материалы, имеющие отношение к событиям вокруг осады Албазина и подписанию Нерчинского договора 1689 г. Этот документ переведён на русский язык и опубликован в книге «Русско--китайские отношения в XVII веке» (Т. II., М., 1972).
8 Цзюньцзичу — высший орган при Цинском дворе, который выполнял роль высшего совещательного органа при маньчжурском императоре, ведая военными, внешнеполитическими, законодательными, судебными и другими вопросами. Его члены числом от 4 до 9 человек подбирались из особо назначенных секретарей Нэйгэ — канцлеров (дасюэши), глав шести ведомств (бушаншу), их помощников (шилан) и других чиновников. Цзюньцзичу превратился в правительство, полностью зависимое от императора и возглавляемое им [Непомнин 2005, с. 121].
573
Китайский текст Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ был опубликован вместе с маньчжурским в 1710 г. и имел сходную структуру. Однако с новым изданием 1778 г. были привнесены дополнительные искажения. В некоторых местах составители продолжали практику приуменьшения ошибочных оценок цинского императора путём удаления из текста его высказываний о том, что «Галдана легко победить», когда ход кампании показал её трудность, а также посредством исправления императорских указаний о времени и расстоянии. Они удалили доказательства о сложных охотничьих экспедициях, которые отвлекали Кан-си от военного плана [Perdue 2005, с. 466]. Немало интересного кроется и в изменениях терминологического характера, которые демонстрируют изменение сущности терминов в маньчжурском и китайском текстах одного произведения.
Там, где маньчжурский текст описывает послов и племена как «пришедших сюда» (jidere), китайский именует их как «пришедших во внутренние районы» (сян нэй эр лай). Армии, которые «действовали против Галдана» (Galan-i baru ibehe), стали «карательными экспедициями» (цзинь тао). Часто маньчжурские глаголы, подразумевающие простое «приходить», были переведены китайским термином «возвращаться» (как гуй, а не лай — «приходить»). Гуй Й — термин с богатым моральным и политическим смыслом подразумевает возвращение к правильному Пути тех народов, которые жили либо в невежестве, либо в мятеже против истинного правителя. Этот термин часто появляется в географических названиях на границе, как например, и при цинском переименовании монгольского городка «Коке-Хото» (Голубой город) в Гуйхуа-чэн («Город возвра-
щения и преображения») [Perdue 2005, с. 467].
Китайский текст также рисует ойратских противников более чёрными красками, нежели маньчжурский. Изображая джунгаров как зверей, китайские авторы помещают их вне человеческой цивилизации. Об отступлении Галдана сказано, будто он «прячется в своём гнезде» и «убегает», как мышь. Памела Кроссли утверждает, что эти расовые и генеалогические элементы имперской идентичности появляются только в период правления Цянь-луна (1736-1795), однако такая же терминология использовалась составителями при Кан-си Шй (1662-1722) [Crossley 1999, с. 270].
Впоследствии творцы официальной цинской истории привлекали сфабрикованные документы, составленные разработчиками Кан-си, чтобы создать более шаблонное описание всего комплекса процессов имперской экспансии [Perdue 2005, с. 469], что может относиться и к Пиндин Чжуньгаэр фанлюэ.
574
Однако и маньчжурский текст Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ грешит многими недостоверностями. Так, благодаря знакомству исследователей с первичными материалами цзоучжэ на маньчжурском языке, на основе которых писались фанлюэ, стала очевидна неполная объективность сочинений данного жанра. За последние десятилетия зарубежными востоковедами, прибегающими к маньчжурским материалам, были выявлены новые интересные сведения по истории цинско-ойратских отношений.
Известно, что маньчжурскому языку придавалось огромное значение при дворе правящего маньчжурского клана (uksun) Айсинь-гиоро, поскольку этот язык являлся не только основным средством общения при цинском дворе, но и секретным военным и политическим средством общения у цинской знати [Crossley Rawsky 1993, с. 63].
Ценность маньчжуроязычного материала заключается и в том, что, во многих случаях являясь первоисточником в полиязычном собрании трудов, его аналог, переведённый цинской бюрократией на китайский язык, как было нами показано выше, содержал ошибки, пропуски и преднамеренные исправления. Но нередко бывало и так, что отдельные документы запрещалось переводить на китайский язык и информация хранилась лишь на маньчжурском языке. Речь идёт об упоминаемом выше маньчжуроязычном материале, носящем китайское название цзоучжэ («записки, сложенные гармошкой»). Б.Г. Доронин считает, что такой тип докладов никогда ранее не существовал в Китае. Цзоучжэ — это секретные доклады императору особо доверенных лиц о положении дел на местах. Минуя промежуточные инстанции, они поступали напрямую на рассмотрение цинскому императору. Ежедневно он получал 50-60 цзоучжэ, а в конце года — до 100. Два раза в день доклады, просмотренные императором, поступали в Цзюньцзичу ЩШШ, где с них снимали копии (вай цзи ^Ь^В), одну из которых отправляли в архив, а другую — непосредственно к исполнителю. Оригинал с резолюцией императора (чжупи цзоучжэ Ш-ШШЩ), переданный для ознакомления докладчику, подлежал возврату; нарушение этого правила каралось смертной казнью [Доронин 2002, с. 261-262].
Памела Кроссли показывает интересную иллюстрацию этого типа материала при описании событий цинско-джунгарского противостояния — когда император Кан-си, возглавляя цинские войска, вёл войну против джунгарского Галдан-Бошокту-хана. В маньчжуроязычном цзоучжэ этого периода нередко попадаются доклады разведки императору об обстановке вдоль предполагаемого маршрута цинской армии, о Галдане и Цэван-Рабдане, на грифе подобных материалов
575
имеется обозначение на китайском языке «Не переводить» [Сго881еу Катоку 1993, с. 71].
Не менее интересный анализ провел Борджигитай Оюнбилиг в своём исследовании и рассмотрел 61 текст маньчжурских архивных документов, использованных при написании Циньчжэн пиндин Шо-мо фанлюэ, которые имели отношение к военной экспедиции Кан-си против Галдана с 14 октября 1696 по январь 1697 г. Оюнбилиг обнаружил, что 60% этих документов не были вовсе использованы в Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ, 28% были частично процитированы, а 11% являлись предписаниями императора и не были прямо связаны с событиями. Хуже всего, то, что составители Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ целенаправленно отбирали материал для того, чтобы прославить действия императора. Маньчжурские цзоучжэ показывают не вполне героическое поведение императора во время этой кампании, так как, в конечном счете, сама военная кампания не привела к существенным победам, и в действительности сам император Кан-си провёл очень мало времени в военных операциях против джунгаров. Основные его занятия, как он с энтузиазмом сообщал в письмах к сыну, принцу-наследнику в Пекин, состояли из развлечений: увеселительных поездок, охоты и проведения банкетов с восточномонгольскими князьями-союзниками. Даже если бы эта деятельность и имела положительные дипломатические результаты, поскольку произвела сильное впечатление на монголов из Ордоса имперской роскошью и щедростью, то она не соответствовала бы описанным категориям «военной кампании» в Циньчжэн пиндин Шомо фанлюэ. Следовательно, составители фанлюэ не упоминали или подтасовывали документальные свидетельства, так как стремились создать впечатление, что император занимался активным военно-стратегическим планированием. Оюнбилиг заметил: «Реализовы-вая свою предвзятую идею, составители [фанлюэ] или игнорировали подлинные указы, или сокращали, переделывали, или помещали их в новой последовательности. Таким же способом подтасовывались под „свидетельства" императорской „военной кампании" и письма из двора, первоначально освещающие охоту и путешествия императора» [ОуипЫ^ 1999, с. 84].
Составители фанлюэ также фальсифицировали и искажали документальные свидетельства, касающиеся важных решений императора на протяжении всей кампании. Так, в декабре 1696 г. Галдан отправил к Кан-си своего посла Гэлэй Гуйена с предложением о мире. Галдан сделал вид, что готов покориться Цинам, но в действительности лишь пытался затянуть время с тем, чтобы предотвратить атаку цинских отрядов до наступления зимы. Тогда бы он смог уйти из
576
пределов досягаемости цинских армий и восстановить свои силы к весне. Оюнбилиг утверждает, что император всерьёз принял предложение Галдана, считая, что Галдан был совершенно истощён и лишён всякой надежды на успех. Помимо этого, войска Кан-си испытывали серьёзную нехватку провианта, а сам он был озабочен ситуацией в своей столице. Это была экспедиция, в которой приведённый в ярость император «поклялся есть снег» (именно такая клятва указана в Цинъчжэнъ пиндин Шомо фанлюэ), но не отказаться от своей кампании, однако в действительности военные действия были им приостановлены из-за сопротивления собственных войск. Тогда Кан-си решил вернуться, предоставив Галдану 70 дней для исполнения своего обещания изъявить покорность. Вопреки ожиданиям императора, Галдан не подчинился, и через 68 дней маньчжурский император должен был предпринять свою окончательную военную экспедицию. Составители Цинъчжэн пиндин Шомо фанлюэ изменили причины и даты разговора Кан-си с джунгарским послом Гэлэй Гуйеном так, будто бы Кан-си с самого начала видел обманчивость предложения Галдана и в действительности готовился все 70 дней, которые были установлены как крайний срок [Oyunbilig 1999, с. 96]. Маньчжурские документы, которые были транскрибированы и переведены Оюнбилигом, ясно показывают неопределённость и скованность, которые ограничивали представления Сына Неба. Искажение фактов в официальных докладах о военных поражениях было во времена империи простой необходимостью, потому что признаться в неудаче значило навлечь на себя бесчестье [Gardner 1961, с. 65-66].
Таким образом, благодаря знакомству исследователей с маньчжурскими цзоучжэ, версия фанлюэ представляется не вполне достоверной, поскольку упрощает подлинную ситуацию и плохо согласуется с фактами.
Сообщения, касающиеся военных действий, продолжали поступать на маньчжурском языке до 1760-х гг., т.е. до того времени, когда было окончательно уничтожено Джунгарское ханство. После 1723 г. цзоучжэ с прилагаемыми к ним императорскими ответами были скопированы и сгруппированы в связки (луфу цзоучжэ ^h'J^®) для хранения в правительственных архивах. Часто же бывало и так, что те материалы, которые касались военной кампании, были отдельно отобраны в «узел военных дел» (цзюнъ-у бао). Необходимо отметить, что ещё в XVIII в. Цзюнъцзичу ШШШ создал категорию документов Цзюнъцзичу манъвэнъ луфу цзоучжэ ШШШШ^Шн1^® в качестве справочных экземпляров чжупи цзоучжэ ЩШШШ на маньчжурском языке, общее количество документов в которой достигает
577
почти 180 тысяч. По вопросам «границы» (бяньцзян ЙШ), куда входили Маньчжурия, Монголия, Синьцзян, Тибет и Юго-Запад Китая, этот каталог насчитывает 120 тысяч документов [Onuma 2014, с. 35]. Эти, проходившие через Цзюньцзичу материалы, которые были собраны в ежемесячные связки, известные как Юэчжэ бао И Ш^, являются чрезвычайно ценными первичными источниками для будущих исследований.
Для работы с материалами цзоучжэ не всегда требуется посещать архивы КНР и Тайваня с последующей рутинной процедурой поиска и отбора интересующих ойратоведа документов. В наши дни эти материалы становятся доступными благодаря их публикации. Начало этой деятельности положил дворцовый музей Гугун на Тайване, опубликовав обширную многотомную серию своих изданий [Гунчжундан 1977; Гунчжундан 1977-1980; Гунчжундан 1982-1988]. Не отстаёт от Тайбэя и Первый исторический архив в Пекине, однако, опубликовавший, однако, материал цзоучжэ только на китайском языке [Кансичао 1996; Юнчжэнчао 1996], без маньчжурского факсимиле, как в вышеописанной тайваньской версии.
Первый исторический архив КНР и Научно-исследовательский центр по изучению географии и истории формирования границ Китая (Чжунго бяньцзян ши-ди яньцзю чжунсинь ФШЙШ^ЙЖЙФ'^) в опубликованном факсимиле 2012 г. представили документы, имеющие отношение к Синьцзяну. Он именуется «Сборник архивных документов на маньчжурском языке о Синьцзяне при династии Цин», документы в нём даются лишь на китайском языке и также без исходного маньчжурского оригинала [Циндай Синьцзян 2012].
Современными западными востоковедами уже отмечалась одна особенность работы китайских коллег — они переводят маньчжурские документы на классический бюрократический китайский язык, который никто не использует в настоящее время, вместо того, чтобы составить научное издание на маньчжурских материалах с переводом на современный письменный китайский язык. Даже если переводы достаточно точны, они всё ещё применяют китайскую терминологию, которая не вполне совершенно отражает маньчжурские первоисточники. Вполне вероятно, что, по замечанию Марка Эллиота, в сердце архивов КНР остаются в силе цинские традиции перевода и компилирования, совершенно чуждые современным стандартам текстовых исследований и архивных публикаций [Elliot 2001, с. 1-70], но, тем не менее, в последнее время наблюдается некоторый сдвиг в подходах к публикации маньчжурских факсимиле.
Так, в 1999 г. Первый исторический архив в Пекине опубликовал «Каталог архивных материалов на маньчжурском языке [по вопросам]
578
границы при династии Цин» (Цин-дай бяньцзян маньвэнь данъань мулу М^ЙШЙ^ёЖ @ Ä), где о Синьцзяне упоминают около 60 тысяч документов не только на маньчжурском, китайском, но и монгольском, ойратском, тюркских и персидском языках [Onuma 2014, с. 35].
Другим вызывающим интерес историка-ойратоведа является трёхтомный «Сборник переводов из маньчжурского архива Военного совета (Цзюньцзичу) посольских [отношений] с джунгарами» на маньчжурском и китайском языках [Цзюньцзичу маньвэнь 2009], который явился результатом отбора и перевода с маньчжурского языка на официальный китайский язык времён Цин материалов о посольских визитах маньчжурских сановников в Джунгарию и их докладов цинскому императору. Этот сборник содержит 609 документов, охватывающих период с 1753 по 1755 г., — именно того периода, который предшествовал захвату династией Цин Джунгарского ханства.
Таким образом, значительная масса цинского полиязычного (в данном случае китайского и маньчжурского) материала остаётся вне поля зрения отечественных специалистов-ойратоведов, и, к сожалению, их содержание ещё подробно не изучено и в должной мере не используется ни маньчжуроведами, ни китаистами. Первые шаги на этом пути, предпринятые в мировом востоковедении к настоящему времени, приносят вызывающие определённый интерес результаты. В этой связи возрастает актуальность изучения и введения в научный оборот отечественного ойратоведения сведений об ойратах на маньчжурском языке.
Список литературы
Доронин 2002 — Доронин Б.Г. Историография императорского Китая XVII-XVIII вв. СПб.: филол. фак-т СПбГУ, 2002. 288 с.
Котвич 1921 — Котвич В.Л. Русские архивные документы по сношениям с ойратами в XVII-XVIII веках // Известия Российской Академии Наук. VI серия. 1919. — Пг.: Академическая Двенадцатая государственная типография, 1921. С. 791-822.
Кукеев 2008 — Кукеев Д.Г. Комментированный перевод 328 цзюани «Мин ши» — «Ойраты» // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2008. № 2. С. 24-31.
Кутлуков 1987 — Кутлуков М. Из истории международных связей в Центральной Азии в 1755-1859 гг. (сведения кашгарских историков) // Из истории Средней Азии и Восточного Туркестана. XV-XIX вв. Ташкент: Фан, 1987. С. 59-82.
Непомнин 2005 — Непомнин О.Е. История Китая: эпоха Цин. XVII — начало ХХ века. М.: Вост. лит., 2005. 712 с.
Русско-китайские отношения 1972 — Русско-китайские отношения в XVII веке: материалы и документы. Т. II. 1686-1691. М.: Наука, 1972. 833 с.
Санчиров 1990 — Санчиров В.П. «Илэтхэл шастир» как источник по истории ойратов. М.: Наука, 1990. 137 с.
579
Успенский 1880 — Успенский В.М. Страна Кукэ-нор, или Цин-хай с прибавлением краткой истории ойратов и монголов // Записки Императорского Русского географического общества. Т. VI. СПб.: Типография В. Безобразова и Коми, 1880. 140 с.
Чимитдоржиев 2002 — Чимитдоржиев Ш.Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII-XVIII вв. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. 216 с.
Гунчжундан 1977 — Гунчжундан Кансичао цзоучжэ ЙФШЖ^ЙШ^Я (Цзоучжэ из Архива Гунчжун времён правления Кан-си). Тайбэй: Гугун боуюань, 1977. 9 т.
Гунчжундан 1977-1980 — Гунчжундан Юнчжэнчао цзоучжэ ЙФШШ ШШ^Я (Цзоучжэ из Архива Гунчжун времён правления Юн-чжэна). Тайбэй: Гугун боуюань, 1977-1980. 32 т.
Гунчжундан 1982-1988 — Гунчжундан Цяньлунчао цзоучжэ ЙФШ!^ ШШШЯЯ (Цзоучжэ из Архива Гунчжун времён правления Цянь-луна). Тайбэй: Гугун боуюань, 1982-1988. 75 т.
Кансичао 1996 — Кансичао маньвэнь чжупицзоучжэ цюаньи Ж^йШШ ^^ШШЯЯ^Щ (Полный перевод маньчжурских цзоучжэ при Кан-си). Пекин: Чжунго шэхуэй кэсюэ чубаньшэ, 1996. 1931 с.
Маньвэнь 1988 — Маньвэнь туэрхутэ данъань ибянь ЩШ (Перевод торгутского архива на маньчжурском языке). Пекин: Минь-цзу чубаньшэ, 1988. 249 с.
Ся 1997 — Ся Хунту Я^Ш. Циндай фанлюэгуань шэли шицзянь цзюй-чжэн М^^^^^^ШШ^И (Анализ свидетельств о времени создания цинского Фанлюэгуань) // Лиши данъань М^Ш^ (Исторический архив). 1997, № 2. С. 134-149.
Улаан 2012 — УланьМ. Вэйлатэ-мэнгу вэньсянь цзи шисюэ: и то-тэ-вэнь лиши вэньсянь яньцзю вэй чжунсинь ЖШ^Ш^^ШЖ^^: ШЪ
(Литература и историография ойрат-монголов: в центре изучения историко-литературные памятники на тодо-бичг). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2012. 448 с.
Цзюньцзичу маньвэнь 2009 — Цзюньцзичу маньвэнь чжуньгаэр шичжэ данъ-и-бянь (Сборник переводов из мань-
чжурского архива Военного совета [Цзюньцзичу] посольских [отношений] с джунгарами). На маньчжурском и китайском языках в 3-х томах. Пекин: Чжунъян миньцзу дасюэ чубаньшэ, 2009. 1959, 1919, 2851 с.
Циндай Синьцзян 2012 — Циндай Синьцзян маньвэнь данъань хуэй-бянь М^ЙЙШ^Ш^СШ (Сборник маньчжурских архивных материалов о Синьцзяне при династии Цин). Гуйлинь: Гуанси шифань дасюэ чубаньшэ, 2012. 283 т.
Циндай бяньцзян 1999 — Циндай бяньцзян Маньвэнь данъань мулу М ^ЙЙШ^Ш^Ш^ (Каталог архивных материалов на маньчжурском языке [по вопросам] границы при династии Цин). Гуйлинь: Гуанси шифань дасюэ чубаньшэ, 1999. 12 т.
Юнчжэнчао 1996 — Юнчжэнчао ханьвэнь чжупи цзоучжэ хуэйбянь Ш ЕШ^^^ШШЯЯ^Ш (Сборник китайских чжупи цзоучжэ при Юн-чжэне). Нанкин: Цзянсу гуцзи чубаньшэ, 1996. 40 т.
580
Bartlett 1991 — Bartlett B. S. Monarchs and Ministers: the Grand Council in Mid-Ch'ing China, 1723-1820. Berkeley: University of California Press, 1991. 417 p.
Crossley 1999 — Crossley P.K. A Translucent Mirror: History and Identity in Qing Imperial Ideology. Berkeley: University of California Press, 1999. 405 p.
Crossley Rawsky 1993 — Crossley P.K., Rawsky E.S. A Profile of the Man-chu language in Ch'ing history // Harvard Journal of Asiatic Studies. 1993, № 1. Pp. 63-102.
Elliot 2001 — Elliot M. The Manchu Language Archives of The Qing Dynasty and the Origins of the Palace Memorial System // Late Imperial China. 2001, № 1. Pp. 1-70.
Gardner 1961 — Gardner C.S. Chinese Traditional Historiography. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1961. 135 p.
Halkovic 1985 — Halkovic S.A. The Mongols of the West. Bloomington: Indiana University Press, 1985. 226 p.
Hambis 1969 — Hambis L. Documents sur l'histoire des Mongols a l'epoque des Ming. Paris: Presses Universitaires de France, 1969. 272 p.
Perdue 2005 — Perdue P.C. China Marches West: the Qing Conquest of Central Eurasia. London: The Belknap Press of Harvard University Press, 2005. 725 p.
Oyunbilig 1999 — Oyunbilig B. Zur Uberlieferungsgeschichte des Berichts über den persönlichen Feldzug des Kangxi Kaisers gegen Galdan (1696-1697). Wiesbaden: Harrasowitz, 1999. 165 c.
Onuma 2014 — Onuma T. The Qing Dynasty and Its Central Asian Neighbors // Saksaha. 2014, № 12. Pp. 33-48.
D.G. Kukeev*
On Qing polylingual sources concerning Zunghar history
ABSTRACT: The paper presents the study of Eastern sources' corpus on Zungar history, and especially the study of Qing materials characterized as multilingual. Focusing on the Chinese fanglue and Manchu version "Bodogon-i bithe", the author shows some results of foreign researches unknown in the Russian Oirat studies, which became known after the multilingual texts data verification. The value of Manchu materials zouzhe also lies in the fact, that while being in many cases the primary source in multilingual collections, many of them were not included in the fanglue and were forbidden for translation into Chinese — their valuable pieces of information were kept only in Manchu.
KEYWORDS: fanglue, zouzhe, Zungar, Oirat, Qing dynasty, historical sources.
* Kukeev Dordzhi, PhD (History), researcher of the History and Archeology Department at the Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences, Elista, Russia; E-mail: kukeevd@list.ru
581
