CC BY
2Научная статья УДК 343.1
О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ НОРМАТИВНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОБВИНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ОТДЕЛЬНЫХ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА
Ангелина Евгеньевна Малахова
Академия управления МВД России, Москва, Россия, classisant@bk.ru
Аннотация. Статья посвящена изучению некоторых вопросов нормативной регламентации обвинительной деятельности в уголовно-процессуальном законодательстве ряда зарубежных государств. Рассмотрен подход законодателей исследуемых в статье государств к содержанию дефиниции обвинительной деятельности; отражена специфика нормативной регламентации круга субъектов, осуществляющих обвинительную деятельность; исследованы особенности правового регулирования института привлечения лица в качестве обвиняемого.
Ключевые слова: уголовно-процессуальное законодательство, обвинительная деятельность, обвинение, уголовное преследование, обвиняемый, подозреваемый, круг субъектов обвинения.
Для цитирования: Малахова А. Е. О некоторых аспектах нормативного регулирования обвинительной деятельности в уголовно-процессуальном законодательстве отдельных зарубежных государств постсоветского пространства // Вестник Уфимского юридического института МВД России. 2023. № 4 (102). С. 114-121.
Original article
ABOUT SOME ASPECTS OF NORMATIVE REGULATION OF PROSECUTORIAL ACTIVITY IN THE CRIMINAL PROCEDURAL LEGISLATION OF SOME FOREIGN STATES OF THE POST-SOVIET SPACE
Angelina E. Malakhova
Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Moscow, Russia, classisant@bk.ru
Abstract. The article is devoted to the study of some issues of normative regulation of prosecutorial activity in the criminal procedural legislation of a number of foreign countries. The approach of legislators of the states considered in the article to the content of the definition of accusatory activity is considered; the specificity of normative regulation of the range of subjects carrying out accusatory activity is reflected; the peculiarities of legal regulation of the institute of bringing a person as an accused are investigated.
Keywords: criminal procedural legislation, accusatory activity, accusation, criminal prosecution, accused, suspect, range of subjects of accusation.
For citation: Malakhova A. E. About some aspects of normative regulation of prosecutorial activity in the criminal procedural legislation of some foreign states of the post-soviet space // Bulletin of the Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023. № 4 (102). P. 114-121.
В российском уголовно-процессуальном законе отсутствует концепция обвинительной деятельности. Данный факт обусловлен,
в первую очередь, широким содержанием принципа состязательности, провозглашенного ст. 15 Уголовно-процессуального ко-
© Малахова А. Е., 2023
декса Российской Федерации (далее - УПК РФ). Существование подобного основополагающего начала, пронизывающего все уголовное судопроизводство, как бы исключает возможность нормативного закрепления обвинительной деятельности, констатирующей наличие в процессуальной деятельности отдельных субъектов уголовного процесса обвинительного уклона.
Тем не менее Конституционный и Верховный Суды Российской Федерации в соответствующих решениях неоднократно упоминали термин «обвинительная деятельность». Причем анализ данных решений, проведенный автором статьи, позволил прийти к выводу о том, что данное понятие не может рассматриваться в качестве синонима уголовного преследования. Так, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» от 30 июня 2015 г. № 291 содержит положение, в соответствии с которым правом на защиту обладают, в частности, лица, в отношении которых прекращено уголовное преследование, а также лица, права и свободы которых существенно затронуты или могут быть затронуты в связи с осуществляемой в отношении такого лица обвинительной деятельностью. Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. № 1636-О-О2 установлено, что уголовное преследование начинается актом возбуждения уголовного дела и одновременно влечет необходимость обеспечения права на защиту лица, в отношении которого осуществляется обвинительная деятельность.
При этом автор исходит из того, что в
УПК РФ законодателем не используется термин «обвинительная деятельность». Содержание близких по значению, произошедших от общего родового понятия «обвинение» терминов «уголовное преследование» и «обвинение» (аналогичного родовому понятию) изложено законодателем соответственно в п. 55 и п. 22 ст. 5 УПК РФ.
Так, в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь (далее - УПК Республики Беларусь) от 16 июля 1999 г. № 5-З, Уголовно-процессуальном кодексе Республики Казахстан (далее - УПК Республики Казахстан) от 4 июля 2014 г. № 231-V ЗРК, Уголовно-процессуальном кодексе Республики Таджикистан (далее - УПК Республики Таджикистан) от 3 декабря 2009 г. также не встречается термин «обвинительная деятельность» и, соответственно, отсутствуют разъяснения по его содержанию. Однако уголовно-процессуальные кодексы упомянутых выше государств также, как и УПК РФ, содержат сходные по значению уголовно-процессуальные термины, фактически определяющие содержание обвинительной деятельности, что, по мнению автора, заслуживает особого внимания в связи с некоторыми различиями в интерпретации их содержания в указанных государствах.
Так, п. 17 ст. 6 УПК Республики Беларусь установлено, что под обвинением следует понимать не только утверждение о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния, установленного уголовным законом, сделанное в порядке, установленном УПК этой Республики (что аналогично определению «обвинения», предусмотренному п. 22 ст. 5 УПК РФ), но и процессуальную деятельность,
1 О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. N° 29 // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 19.10.2023).
2 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Яшина Владимира Борисовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 125 и частями первой и второй статьи 171 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. № 1636-О-О // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 19.10.2023).
осуществляемую стороной обвинения (что демонстрирует разницу во взглядах белорусского и российского законодателей на синонимичность терминов «обвинительная деятельность» и «уголовное преследование»)1. Термин «уголовное преследование» в соответствии с п. 48 ст. 6 УПК Республики Беларусь содержит указание на круг лиц, фактически осуществляющих обвинительную деятельность в уголовном судопроизводстве Республики Беларусь. К ним относятся: орган дознания, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и частный обвинитель. Кроме того, пунктом 48 ст. 6 УПК Республики Беларусь к целям уголовного преследования отнесены: установление факта и обстоятельств совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, и совершившего его лица, а также обеспечение применения к такому лицу наказания либо иных мер уголовной ответственности или принудительных мер безопасности и лечения.
Относительно содержания термина «обвинительная деятельность» с учетом его отсутствия с в текстах уголовно-процессуальных законов Российской Федерации и Республики Беларусь стоит отметить следующее. Во-первых, в п. 17 ст. 6 УПК Республики Беларусь изложено не только материальное, но и процессуальное содержание термина «обвинение». В процессуальном смысле обвинение есть обвинительная деятельность. В УПК Республики Беларусь «обвинение» в процессуальном смысле имеет самостоятельное значение, автономное от содержания «уголовного преследования». В УПК РФ указанные термины используются как синонимы, что при рассмотрении термина «обвинительная деятельность» в качестве производного от родового аналогичного понятия порождает очевидное противоречие,
описанное автором статьи в иных публикациях ранее [1]. На наш взгляд, следует признать более убедительной и обоснованной по данному вопросу позицию белорусского законодателя. Во-вторых, по мнению автора, некоторые цели уголовного преследования, изложенные в п. 48 ст. 6 УПК Республики Беларусь, а именно обеспечение применения к лицу, совершившему общественно опасное деяние, наказания либо иных мер уголовной ответственности или принудительных мер безопасности и лечения, в большей мере соответствуют целям обвинения в процессуальном смысле, то есть обвинительной деятельности. На наш взгляд, вышесказанное может быть учтено при описании целей обвинительной деятельности в рамках уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации.
В УПК Республики Казахстан термины «обвинение» и «уголовное преследование» так же, как и в УПК РФ, употребляются законодателем в качестве синонимов2. Однако в соответствии с п. 22 ст. 7 УПК этой Республики целями уголовного преследования, наряду с установлением деяния, запрещенного уголовным законом, совершившего его лица и виновности такого лица в совершении уголовного правонарушения, признается еще и обеспечение такому лицу наказания или иных мер уголовно-правового воздействия. По мнению автора, приведенное определение не вполне однозначно отражает сущность как уголовного преследования, так и обвинения. Может ли целью обвинения в процессуальном смысле являться установление деяния, запрещенного уголовным законом? Объектом обвинительной деятельности («обвинения» в процессуальном смысле) всегда выступает лицо, совершившее преступление, но никак не само деяние, запрещенное уголовным законом.
1 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь от 16 июля 1999 г. № 295-З // Информационно-поисковая система «ЭТАЛОН ONLINE». URL: https://etalonHne.by/document/?reg-num=hk9900295 (дата обращения: 12.08.2023).
2 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 4 июля 2014 г. № 231-V ЗРК // Информационно-правовая система нормативных правовых актов Республики Казахстан. URL: https:// adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000231 (дата обращения: 12.08.2023).
В свою очередь, можно ли рассматривать обеспечение лицу, виновному в совершении преступления, наказания или иных мер уголовно-правового воздействия в качестве самостоятельной цели уголовного преследования? На наш взгляд, обеспечение виновному справедливого наказания выступает частной целью обвинительной деятельности, так как именно содержанием доказанного и обоснованного обвинения преимущественно определяется уголовное наказание.
Стоит обратить внимание также и на тот факт, что пунктом 28 ст. 7 УПК Республики Казахстан предусмотрен термин «государственное обвинение», под которым понимается процессуальная деятельность прокурора в суде первой и апелляционной инстанций, состоящая в доказывании обвинения с целью привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего уголовное правонарушение. По мнению автора, выделение государственного обвинения в качестве особой формы обвинительной деятельности, связанной со специальным субъектом (прокурором) и представляющей из себя обвинительную деятельность в суде первой и апелляционной инстанций, является целесообразным и может быть учтено при формировании концепции обвинительной деятельности в Российской Федерации.
В статье 6 УПК Республики Таджикистан, регламентирующей основные используемые в кодексе понятия и термины, отсутствует не только непосредственно термин «обвинительная деятельность», но и само родовое понятие «обвинение»1. На наш взгляд, содержание термина «уголовное преследование», регламентированное упомянутой ст. 6 УПК Республики Таджикистан, сочетает в себе характеристики не только уголовного преследования, но и обвинительной деятельности. Так, одной из целей уголовного преследования названо привлечение лица в качестве обвиняемого. По мнению авто-
ра статьи, процессуальная деятельность по реализации института привлечения лица в качестве обвиняемого представляет собой составную часть обвинительной деятельности. На наш взгляд, выделение привлечения лица в качестве обвиняемого как самостоятельная цель обвинительной деятельности вполне обоснованно и может быть учтено при формировании законодательного определения обвинительной деятельности в российском уголовно-процессуальном законодательстве.
Заслуживает отдельного внимания и вопрос, связанный с кругом субъектов, фактически осуществляющих обвинительную деятельность в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством рассматриваемых государств.
В Российской Федерации обвинительная деятельность может осуществляться тремя группами субъектов:
- лицами, на которых законодателем возложена обязанность осуществления уголовного преследования, то есть прокурором, руководителем следственного органа, следователем и дознавателем;
- лицами, правомочными участвовать в осуществлении уголовного преследования, то есть потерпевшим, его законным представителем и представителем;
- лицами, полномочия которых позволяют осуществлять процессуальную деятельность по изобличению лица, виновного в совершении преступления, то есть органом дознания, начальником органа дознания и начальником подразделения дознания.
Как уже было сказано выше, определение термина «уголовное преследование», содержащееся в п. 48 ст. 6 УПК Республики Беларусь, включает перечень субъектов, осуществляющих его. Однако нами уже был сделан вывод о том, что указанное определение не в полной мере отражает содержание обвинительной деятельности в уголов-
1 О принятии и введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан: Закон Республики Таджикистан от 3 декабря 2009 г. № 564 // Национальный центр законодательства при президенте Республики Таджикистан. URL: http://ncz.tj/content/уголовно-процессуальный-ко-декс-республики-таджикистан (дата обращения: 12.08.2023).
ном судопроизводстве данной Республики, в особенности с учетом наличия другого нормативного термина «обвинение», изложенного в п. 17 ст. 6 УПК Республики Беларусь, в частности, и в процессуальном смысле. Указанной нормой установлено, что обвинение (процессуальную деятельность) осуществляет сторона обвинения. В соответствии с п. 40 ст. 6 УПК Республики Беларусь к стороне обвинения относятся: государственный обвинитель, потерпевший (частный обвинитель), гражданский истец и их представители. По мнению автора статьи, полноценный вывод о круге лиц, фактически осуществляющих обвинительную деятельность в уголовном процессе этой Республики, можно сделать, только принимая во внимание дефиниции обоих рассматриваемых терминов. Обвинительная деятельность - это один из вариантов развития уголовного преследования, реализуемый специальными субъектами с момента, когда в ходе производства по уголовному делу появляется лицо, обоснованно заподозренное в совершении преступления. Обоснованность подозрения - оценочная категория, ее критерии весьма условны и субъективны. Обвинительная деятельность в этой связи продолжает реализовываться теми же субъектами, которыми осуществлялось уголовное преследование.
Например, следователь, осуществляющий уголовное преследование конкретного лица, уполномочен привлечь такое лицо в качестве обвиняемого, как в соответствии с УПК РФ, так и УПК Республики Беларусь. Указанное основание само по себе служит критерием отнесения следователя к кругу субъектов обвинительной деятельности. Необходимо также отметить, что прокурор в уголовном судопроизводстве Республики Беларусь является субъектом обвинительной деятельности и вне реализации им функций государственного обвинителя, о чем свидетельствуют полномочия, возложенные на прокурора в ст. 34 УПК указанной Республики (в частности, право возбуждения в отношении лица уголовного дела, право принятия уголовного дела к своему
производству и расследования его в полном объеме с использованием полномочий следователя и т. д.).
Пунктом 22 ст. 7 УПК Республики Казахстан установлено, что уголовное преследование и обвинение осуществляются стороной обвинения. В соответствии с п. 2 ст. 7 УПК данной Республики к стороне обвинения относятся: орган уголовного преследования, потерпевший (частный обвинитель), гражданский истец и их законные представители и представители. Пунктом 23 ст. 7 указанного УПК к органам уголовного преследования отнесены прокурор (государственный обвинитель), следователь, орган дознания, дознаватель. Таким образом, полномочиями, связанными с осуществлением обвинительной деятельности в уголовном процессе Республики Казахстан, обладают все вышеперечисленные субъекты. По нашему мнению, интересным представляется тот факт, что, как и в Республике Беларусь, полномочиями по осуществлению обвинительной деятельности обладает гражданский истец. В отличие от российского уголовного процесса, такими полномочиями не наделен начальник следственного отдела (руководитель следственного органа) и начальник органа дознания. По мнению автора статьи, данный подход может быть учтен в процессе нормативной регламентации субъектов обвинительной деятельности в уголовном судопроизводстве России, так как представляется наиболее целесообразным. На наш взгляд, субъекты уголовного процесса, наделенные полномочиями по процессуальному ведомственному контролю, не должны одновременно владеть полномочиями по осуществлению обвинительной деятельности. Подобная ситуация, по мнению автора, может послужить основой для злоупотребления рассматриваемыми субъектами своими полномочиями ввиду отсутствия вышестоящих органов процессуального ведомственного контроля.
Ст. 6 УПК Республики Таджикистан устанавливает, что субъектами уголовного преследования являются прокурор, следователь и дознаватель. Указанной нормой
установлено также, что к стороне обвинения относятся прокурор (государственный обвинитель), потерпевший (частный обвинитель), гражданский истец, законные представители и представители потерпевшего и гражданского истца. В данном случае, логичным был бы вывод о том, что субъектами обвинительной деятельности являются вышеперечисленные лица, однако, на наш взгляд, этот перечень нуждается в дополнении органом дознания. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 40 УПК данной Республики орган дознания осуществляет дознание по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, производит предварительное следствие в случаях, установленных указанным УПК. Такие полномочия (в частности) составляют содержание обвинительной деятельности, в связи с чем орган дознания фактически является субъектом обвинительной деятельности.
Сравнительный анализ норм, регламентирующих порядок привлечения лица в качестве обвиняемого в Российской Федерации, Республиках Беларусь Таджикистан, позволяет заключить, что указанные нормы, за некоторыми исключениями, идентичны.
Институт привлечения лица в качестве обвиняемого в российском уголовном судопроизводстве рассматривается зачастую как «реперная точка» уголовного преследования. Однако на наш взгляд, данный правовой институт представляет собой «реперную точку» именно обвинительной деятельности. Профессор С. Б. Россинский подчеркивает, что реперной точкой уголовного преследования является скорее обвинительное заключение, - детерминант производства в суде первой инстанции [2, с. 104], с чем, по мнению автора, необходимо согласиться, так как содержание уголовного преследования гораздо шире содержания обвинительной деятельности. Кроме того, обвинительная деятельность представляет собой этап уголовного преследования, основной целью которого является придание обоснованно подозреваемому в совершении преступления лицу процессуального статуса обвиняемого.
Целью уголовного преследования в целом являются установление обстоятельств, характеризующих виновность лица в совершении преступления, и решение на этой основе вопроса о том, может ли обвиняемый предстать перед судом для установления его виновности. Одним из вариантов завершения уголовного преследования действительно является обвинительное заключение.
Аналогичная ситуация сложилась в Республиках Беларусь и Таджикистан. В данной связи особенно интересным представляется подход законодателя Республики Казахстан, превратившего институт привлечения лица в качестве обвиняемого из «реперной точки» в «финальный аккорд» обвинительной деятельности. Так, в соответствии с п. 1 ст. 65 УПК данной Республики обвиняемым признается лицо, в отношении которого прокурором составлен обвинительный акт. Согласно п. 1 ст. 302 УПК Республики Казахстан прокурор составляет обвинительный акт по результатам изучения материалов уголовного дела. Таким образом, институт привлечения лица в качестве обвиняемого, представляя собой «рудимент» уголовного судопроизводства, приобрел принципиально новое содержание в уголовном процессе Республики Казахстан. По мнению автора, данный институт в уголовном процессе России нуждается в переосмыслении и реформировании, для чего отечественным законодателем должен быть подробно проанализирован и учтен опыт Республики Казахстан по данному вопросу. Об этом неоднократно высказывался в своих публикациях профессор Б. Я. Гав-рилов [3; 4; 5].
Таким образом, автором статьи предлагаются к осмыслению следующие выводы:
1. Что касается определения термина «обвинительная деятельность» и фактического содержания данного вида процессуальной деятельности, необходимо учесть имеющийся по данному вопросу положительный опыт Республик Беларусь, Казахстан и Таджикистан. Так, на наш взгляд, необходимо нормативно разграничить содержание терминов «обвинительная дея-
тельность» (обвинение в процессуальном смысле) и «уголовное преследование». Такое разграничение возможно, в частности, за счет конкретного разграничения целей двух видов процессуальной деятельности. К целям обвинительной деятельности следует отнести привлечение лица, совершившего преступление, в качестве обвиняемого, а также обеспечение юридических условий для назначения такому лицу справедливого наказания или иных мер уголовно-правового характера. Учитывая все вышесказанное, необходимо также отметить и тот факт, что автором статьи в июле - августе 2023 года проводилось анкетирование следователей (150 респондентов), дознавателей (150 респондентов), руководителей следственных органов (80 респондентов), сотрудников органа дознания (100 респондентов), начальников органа и подразделения дознания (соответственно 50 и 70 респондентов), то есть лиц, имеющих полномочия по осуществлению обвинительной деятельности. Результаты анкетирования показали: 78 % респондентов убеждены, что обвинительная деятельность не может рассматриваться в качестве синонима уголовного преследования, а значит, требует законодательного закрепления с определением дефиниции понятия и цели рассматриваемой деятельности. 7 % респондентов считают, что обвинительная деятельность - синоним уголовного преследования и потому не нуждается в дополнительной нормативной регламентации. По мнению 15 % респондентов, обвинительная деятельность представляет собой этап
уголовного преследования, обладающий специфическими особенностями, в связи с чем требует нормативной регламентации, в частности, его цель.
2. Внимания заслуживают и отдельные нормативные положения, регулирующие круг субъектов, фактически осуществляющих обвинительную деятельность в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством рассматриваемых государств. Так, на наш взгляд, целесообразным представляется отнесение законодателями Республик Беларусь и Казахстан к субъектам обвинения в процессуальном смысле (обвинительной деятельности) гражданского истца. Имеющиеся в соответствии со ст. 53 УПК Республики Беларусь, ст. 73 УПК Республики Казахстан права гражданского истца, в частности, право на предоставление доказательств, позволяют ему фактически влиять на процессы формирования специальными субъектами обвинения (в материальном смысле) в отношении лица, совершившего преступление, проверки его обоснованности, а также участвовать в рассмотрении обвинения в судебном порядке. По мнению автора статьи, вышесказанное может быть учтено при определении круга субъектов обвинительной деятельности в уголовном процессе России.
Институт привлечения лица в качестве обвиняемого, по мнению многих современных российских ученых-процессуалистов нуждающийся в реформировании, на наш взгляд, также может быть пересмотрен с учетом опыта, имеющегося в Республике Казахстан.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Малахова А. Е. К вопросу о понятии «обвинительная деятельность» // Уголовный процесс и криминалистика: теория, практика, дидактика: сборник материалов VIII Всероссийской научно-практической конференции. Рязань: Академия ФСИН России, 2023. С. 121-126.
2. Россинский С. Б. Привлечение в качестве обвиняемого: «Реперная точка» уголовного преследования или итог предварительного следствия? // Юристъ-Правоведъ. 2021. № 4 (99). С. 100-105.
3. Гаврилов Б. Я. Институт предъявления обвинения: генезис, современное состояние, перспективы развития // Публичное и частное право. 2019. № 3 (43). С. 157-170.
4. Гаврилов Б. Я. Мифы и реалии института предъявления обвинения: нужен ли он российскому досудебному производству? // Судья. 2018. № 4 (88). С. 57-61.
5. Гаврилов Б. Я. Институт предъявления обвинения в условиях реформирования российского уголовного процесса // Публичное и частное право. 2018. № 1 (37). С. 150-160.
REFERENCES
1. Malakhova A. E. On the question of the concept of "accusatory activity" // Criminal process and forensics: theory, practice, didactics: a collection of materials of the VIII All-Russian Scientific and Practical Conference. Ryazan: Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2023. P. 121-126. (In Russ.)
2. Rossinsky S. B. Attracting as the accused: the "refereal point" of criminal prosecution or the result of the preliminary investigation? // lawyer-legalist. 2021. No. 4 (99). P. 100-105. (In Russ.)
3. Gavrilov B. Ya. The Institute of the Protective: Genesis, Current Status, Development Prospects // Public and Private Law. 2019. No. 3 (43). P. 157-170. (In Russ.)
4. Gavrilov B. Ya. Myths and the realities of the institute of charges: does Russian pre -trial production need it? // Judge. 2018. No. 4 (88). P. 57-61. (In Russ.)
5. Gavrilov B. Ya. The Institute of the Correspondence in the context of reforming the Russian criminal process // Public and Private Law. 2018. No. 1 (37). P. 150-160. (In Russ.)
Статья поступила в редакцию 06.10.2023; одобрена после рецензирования 08.11.2023; принята к публикации 17.11.2023.
The article was submitted 06.10.2023; approved after reviewing 08.11.2023; accepted for publication 17.11.2023.
