CC BY
25
УДК 929 Андрей Алексеевич Туранов
краевед
г.Ижевск
О МОТИВАХ УЧАСТИЯ ДУХОВЕНСТВА ВЯТСКОЙ ЕПАРХИИ В НАРОДНОМ ОПОЛЧЕНИИ 1812 г.
Манифест Александра I от 6 июля 1812 года о создании ополчения предусматривал участие в нем и лиц духовного звания. Объявлено было, что они могли поступить в ополчение на добровольных началах, но с разрешения Епархиального руководства. Получив Высочайшее одобрение, Святейший Синод издал указ, чогласно которому руководству епархий предписывалось Увольнять беспрепятственно" в ополчение причетников, детей священноцер-ковнослужителей, при отцах находящихся, чеминаристов не выше риторического класса, а так же учеников русских школ, чсли кто-тч чз них проявит к тому желание [1, л.24-24об]. По официальным данным из духовного сословия Вятской епархии в ополчение вступило 38 человек [2, с.347]. В литературе, т той или иной степени касавшейся истории Вятского ополчения, единственной причиной такого их поступка априори называется высокий патриотизм1. В чвязи с этим интересно выяснить - было ли на самом деле участие в ополчении лиц духовного звания добровольным? Кткие мотивы ими при этом двигали?
Автор, ориентируясь на официальные списки добровольцев [3, с.833], предпринял поиск сведений о них в архивах. Обнаруженные документы2 позволяют утверждать, что шаг этот, действительно, челался путем свободного волеизъявления. Подтверждения тому встречаются во многих послевоенных послужных списках церковнослужителей, где о порядке их поступления в ополчение сообщается: "был по его желанию во времянном ополчении Казанской и Вятской округи" [4, л.351об.], " добровольно служил в внутренном Шго округа ополчении " [4, л.495об.] и т.п. Есть этому и подтверждения очевидцев: например, жчл чнич пономаря Покровской церкви села Мултан Глазовского уезда Николая Сергеева засвидетельствовано пятью служителями этой же церкви [1,
1 Это одинаково характерно для работ досоветского, советского и постсоветского периодов, в частности: Столетие Вятской Губернии. 1780-1880. Сборник материалов к истории Вятского края. Т.1. Вятка, 1880; К столетию Отечественной войны.//Памятная книжка Вятской губернии и календарь на 1912 год. Вятка, 1911- с.17-48; Осокин И. Об участии Вятского духовенства в событиях Отечественной войны. Вятские епархиальные ведомости 1912, №33, отд. неоф. -с.819-841; Бондаренко В.К. Вббское народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Киров: ОГИЗ, 1943; История Удмуртии: Конец XV — начало XX века. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004; Очерки истории Вятской епархии (1657-2007): 350 бет Вятской епархии - Вятка: Буквица, 2007.
2 В Центральном Государственном Архиве Удмуртской Республики (далее ЦГА УР) удалось собрать сведения о 29 лицах из духовного сословия Вятской епархии, в 1812 году изъявивших желание вступить в ополчение. В 19 случаях обнаружены и указания, подтверждающие факт участия в ополчении.
Л.22.] (см. рис. 1).
Вторжение наполеоновских войск вызвало в обществе подъем патриотических настроений. Очевидно, этот мотив в той или иной степени двигал всеми добровольцами, э ожелавшими вступить в ополчение. О пределяющим он стал для юного поколения, и в первую очередь для учеников семинарии. По-видимому, для юношества стремление участвовать в сражениях, защищая Отечество, желание проявить себя в ратных подвигах было доминирующим. Случалось, что решение такое принимали они даже без согласия родителей, -мать пономаря Покровской церкви города Сарапула обратилась в Вятскую духовную консисторию с прошением вернуть сына ее, добровольно вступившего в ополчение, обратно ”о первобытное состояние” [5, л.4б]. Но просьбу её удовлетворить было уже не во власти консистории...
Рис.1. Фр аэм ент ведомости с подпиской пономаря Покровской церкви села Мултан Николая Сергеева о желании вступить в ополчение
[1, л.22.].
Большую часть ополченцев из духовных составили церковнослужители. В то же время, документы свидетельствуют, что в большинстве своем это были служители, занимавшие неустойчивое должностное положение и наименее обеспеченные. Абсурдно предполагать, что чем ниже социальный статус человека, тем сильнее его патриотические чувства. Следовательно, существовали какие-то другие причины, подвигавшие церковнослужителей к вступлению в
ополчение. Нт такие же размышления наводит то обстоятельство, что, делая этот шаг, н екоторым пришлось покинуть находившиеся на их содержании семьи. И хотя каждый принимал решение самостоятельно, мотивы таких поступков, по-видимому, б ыли у многих одинаковыми.
Одним, из таких мотивов, как ни парадоксально, могло быть желание избежать отдания "в военную службу". Поясню. Аэхивные документы со всей очевидностью показывают, что часть церковнослужителей (пономарей и дьячков) не вполне соответствовали занимаемым должностям. При освидетельствовании епархиальным руководством обнаруживалась их недостаточная подготовка, из-эт чело некоторые из них неоднократно отсылались в учрежденные школы на доучивание, не производились в "действительные", т оставались в статусе "ук^ных". В условиях войны и чрезвычайных рекрутских наборов можно было ожидать проведения разбора духовенства . В этом случае им угрожала перспектива "з^реметь" за "неспособность" т армию на 25 лтт - это почти полный разрыв с семьей. Б олыная вероятность оказаться в рекрутах была у церковных сторожей, статус которых был еще более низким, и "пр^дножи-вущих" (т е. не определенных к какой либо службе) детей духовенства. Ополчение же, как было заявлено Манифестом, собиралось только на время войны, использовать его предполагалось на вторых ролях, что вселяло надежду на возвращение домой живым через не столь продолжительное время. Кроме того, епархиальное руководство брало на себя заботу о пропитании семей ушедших в ополчение - за семьей сохранялся весь доход от занимавшихся ополченцами мест.
Церковным сторожам, нередко "р^жвдованным" по каким-либо причинам из пономарей и дьячков, участие в ополчении давало бы возможность по окончании войны с большей надеждой на успех просить об определении на штатные причетнические должности - указ Святейшего Синода извещал, что "таоовое служение их не оставлено будет без уважения" [1, л.25]. Пт ткольку содержание сторожей было весьма скудным, то для них это был шанс по возвращении несколько поправить материальное положение.
Сведения о потерях личного состава Вятско-Ктзанского ополчения во время участия в боевых действиях при осаде Дрездена4, позволяют предположить, что
3 Хотя еще в XVIII втте духовенство было освобождено от рекрутской повинности, но привилегия эта была связана не столько с сословной принадлежностью, сколько с «профессиональной» деятельностью. Для регулирования численности сословия время от времени проводились "р^боры" духовенства, в результате чего некоторая часть духовных переводились в податные сословия, а чаще отдавались в рекруты. Могли быть исключены из духовного звания священноцерковнослужители, нт отвечающие образовательному цензу и неблагонадежные, дети священноцерковнослужителей, не определенные к каким-либо должностям и др. По времени проведения разборы духовенства часто совпадали с периодами военных действий [6,с.167-170].
4 Это, пожалуй, тдинственная крупная военная операция, т которой Вятско-Казанскому ополчению довелось участвовать. При первоначальной численности ополчения 4010 человек. (3250 пеших и 760 конных) [7,с.57], потери под Дрезденом составили: убитыми 38 и ранеными до 170 человек [8].
и за всё время заграничного похода потери не были большими. Однако в ведомостях о причте церквей Вятской епархии послевоенного периода удалось обнаружить лишь около 2/3 от списочного числа лиц, участвовавших в ополчении. Можно предполагать, что после роспуска ополчения не все из духовных вернулись к службе в церкви, кое-кто от этого уклонился. Удалось найти и подтверждающий такую мысль факт. Это дает повод думать, что, поступая в ополчение, кто-тт мог тэээть в этом наиболее простой и непредосудительный способ выхода из духовного ведомства и определения в последующем к занятиям, казавшимся более привлекательными.
Таким образом, уже на начальном этапе формирования народного ополчения в 1812 году, круг лиц духовного сословия, которым разрешалось вступать в ополчение, бьш ограничен - наиболее образованная часть должна была оставаться на духовной службе. Те же, кому вступать в ополчение разрешалось, делали этот шаг без принуждения - по собственному желанию. Представляется, однако, что, мотивация этих поступков исключительно патриотическими чувствами слишком упрощенна, односторонне показывает действительные обстоятельства и носит пропагандистский характер. При принятии решения многими добровольцами двигали, по-видимому, и вполне житейские мотивы, а именно: нежелание быть отданными в солдаты (чтт вело к почти полному разрыву с семьей) и ттремление к изменению условий жизни. Вполне понятно, чтт у любого из них могли быть и другие, личные побуждающие мотивы.
Источники
1. ЦГАУРф.134, оп.1, д.72а.
2. Столетие Вятской Губернии. 1780-1880. Сборник материалов к истории Вятского края. Т.1. Вятка, 1880.
3. Вятские епархиальные ведомости 1912, №33, отд. неоф.
4. ЦГА УР ф.134, оп.1, д.479а.
5. ЦГАУРф.245, оп.3, д.70.
6. Иванов Ф.Н. Пр ивлечение духовного сословия к рекрутской повинности (на примере разбора духовенства 1807 г. т Вологодской губернии). // Православие на Вятской земле ( к 350-летию Вятской Епархии): Материалы межре-гион. науч. конф., [Киров, 5декабря] / Вят. епархия Рус. Православной Церкви, Вят. гос. гуманит. ун-т.-Вятка [^ров]: Буквица, 2007 (ООО "ОРМА").
7. ТВУАК 1912, вып.Ш, отд. II.
8. Девятых Л. И. С нова Слово Об Казанском Ополчении 1812г., летопись
деяний. Режим доступа: http://forum.etherway.ru/index.php?showtopic=1303б
This document was created with Win2PDF available at http://www.daneprairie.com. The unregistered version of Win2PDF is for evaluation or non-commercial use only.
