CC BY
17
7.4. О МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ МЕТОДОЛОГИИ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА ЗА КОРРУПЦИОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Сорочкин Роман Александрович, канд. юрид. наук. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматриваются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков различных видов специального субъекта коррупционного преступления.
Ключевые слова: противодействие коррупции, субъект коррупционного преступления, уголовная ответственность юридического лица.
ON INTERNATIONAL-LEGAL METHODOLOGY OF LEGAL
RESPONSIBILITY FOR CORRUPTION-RELATED CRIMES
Sorochkin Roman Aleksandrovich, PhD at law. Email: [email protected]
Annotation: The article deals with theoretical and practical criminal law problems, connected with the definition of the characteristic features of different types of the special subject of a corruption-related crime. Keywords: anti-corruption enforcement, corruption-related crime subject, criminal responsibility of the legal liability.
Проблематика уголовной ответственности юридического лица за коррупцию стала крайне активно обсуждаться в законодательных и властных кругах.1 Во многом это обусловлено инициативой Следственного комитета Российской Федерации, являющего активным сторонником и лоббистом введения такой ответственности.
Учитывая конкретное содержание соответствующих законодательных инициатив, считаем необходимым в ограниченных рамках данной работы проанализировать методологические принципы, зафиксированные в источниках международного права как подлежащие применению при формулировании положений о юридических лицах как субъектах уголовной ответственности за коррупцию (субъектах коррупционных преступлений).
Следует отметить, что уголовная ответственность юридических лиц за коррупцию является одним из обязательных элементов наиболее значимых антикоррупционных международных правовых актов о противодействии коррупции, принятых в конце 20-го и начале 21 века. Принимая во внимание, что в рамках глобализации и рыночной экономики существенным рыночным партнером для России являются страны Европейского Союза, а также активное взаимодействие России в рамках Организации Объединенных Наций, мы сделали акцент на исследовании международных правовых актов этих международных органи-
1 См., напр.: Букалерова Л.А. О проекте Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях» // Уголовное право. 2013. №5. С.44-47; Букалерова Л.А., Кузнецова О.А. К вопросу об общественной опасности коррупционной деятельности // Административное и муниципальное право. 2015. №4 (88). С.412-418.
заций.2 Немаловажно также, что на территории государств Евросоюза действуют и антикоррупционные нормативно-правовые акты ООН. В ЕС сформировалась практика применения правовых норм, принятых в рамках обеих этих международных организаций, в том числе «синтезированная» в формате методических документов, представляющих интерес для научного исследования. Эффективность этой практики можно в дальнейшем проверить путем анализа национального уголовного законодательства стран ЕС, апробировавшего принципы международного права. Вместе с тем, предметом научного исследования стали нормативные и ненормативные документы и иных международных
~ 4
организаций.
1. В мировой практике существует 2 модели формулирования уголовной ответственности юридического лица в международно-правовых нормативных актах, посвященных противодействию коррупции.
В рамках первой модели юридическое лицо привлекается к уголовной ответственности в связи с привлечением к таковой физических лиц, являющихся его сотрудниками, представителями или агентами, либо в случае, когда уголовная ответственность юридического лица увязывается с отсутствием в последнем каких-либо мер по профилактике коррупции, в результате чего становится возможным совершение преступления со стороны работника или представителя, или агента такого юридического лица. Рассмотрим оба вышеуказанных способа.
В первом случае уголовная ответственность юридического лица за коррупцию наступает, если коррупционное преступление совершает лицо, уполномоченное действовать от имени этого юридического лица. То есть по сути лицо, реализующее его правосубъектность - «руководитель» юридического лица. Волеизъявление и действия такого физического лица приравниваются к волеизъявлению и действиям самого юридического лица. Компания «автоматически» признается виновной, если признается виновным физическое лицо, обладающее вышеуказанными критериями. Естественно, что при таком подходе необходимо доказывать наличие всех признаков состава преступления в действиях конкретного физического лица.
Во втором случае данной модели речь идет о том, что юридическое лицо несет ответственность за действия любого физического лица из своего персонала, и ответственность юридического лица наступает во всех случаях наступления ответственности ее работника (в том числе не относящегося к категории «руководителя»). При данной модели также необходимо доказывать наличие всех признаков состава преступления в действиях конкретного физического лица. В противном случае, как и при вышеуказанном способе, юридическое лицо не подлежит уголовной ответственности.
2 См., напр.: Конвенция ООН против коррупции 2003 г.; Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г.; Второй протокол 1997 г. к Конвенции о защите финансовых интересов Европейских сообществ 1995 г.
3 См., напр.: Руководство для законодательных органов по осуществлению Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции 2012 г., №316;
4 См., напр.: ОЭСР, Болгария: Доклад об итогах второго этапа оценки применения Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок от 06.06.2003; (источник - официальный сайт ОЭСР www.OECD.org); ГРЕКО, Второй этап оценки, Доклад об итогах оценки по Соединенному Королевству, Страсбург, 30.09.2004// http://www.coe.int/t/dghl/monitoring/greco/evaluations/ index_en.asp. и др.
При второй модели речь идет об уголовной ответственности юридического лица, которая наступает независимо от того, были ли привлечены к таковой ответственности какие-либо физические лица. Правоприменитель в данном случае не обязан доказывать признаки состава преступления в действиях руководителей юридического лица или любых других лиц. Основанием ответственности является непринятие со стороны руководства юридического лица профилактических мер, в результате чего становится возможным совершение коррупционного преступления. Речь прежде всего, идет о подкупе.
Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г. содержит прообраз определения уголовной ответственности юридических лиц: «Каждая Сторона принимает такие законодательные и иные меры, которые могут потребоваться для обеспечения того, чтобы юридические лица могли быть привлечены к ответственности в связи с совершением уголовных правонарушений, заключающихся в активном подкупе, злоупотреблении влиянием в корыстных целях и отмывании доходов, признанных в качестве таковых в соответствии с настоящей Конвенцией и совершенных в их интересах каким-либо физическим лицом, действующим в своем личном качестве или в составе органа юридического лица и занимавшим руководящую должность в юридическом лице, в процессе:
выполнения представительских функций от имени юридического лица; или
осуществления права на принятие решений от имени юридического лица; или
осуществления контрольных функций в рамках юридического лица;
а также в связи с участием такого физического лица в вышеупомянутых правонарушениях в качестве соучастника или подстрекателя».
Из вышеуказанного содержания статьи 18 этой конвенции нетрудно заметить, что в данном случае был использован первый случай первой модели из описанных выше в данном параграфе.
Вместе с тем, в пункте 2 статьи 18 указанной конвенции предлагается к использованию и второй случай первого методологического стандарта, а именно модель, при которой лицо, по терминологии данной статьи, «занимающее руководящую должность», не принимает должных мер по профилактике преступлений в интересах юридического лица со стороны иных физических лиц, которые реализуют правосубъектность юридического лица: «Помимо случаев, уже предусмотренных пунктом 1, каждая Сторона принимает необходимые меры для обеспечения того, чтобы юридическое лицо могло быть привлечено к ответственности тогда, когда вследствие отсутствия надзора или контроля со стороны физического лица, упомянутого в пункте 1, появляется возможность совершения уголовных преступлений, упомянутых в пункте 1, в интересах этого юридического лица физическим лицом, осуществляющим свои полномочия от его имени».
Каких-либо иных значимых норм в интересующем нас аспекте конвенционные акты Европейского Союза не содержат, говоря лишь о том, что следует установить уголовную ответственность юридических лиц за коррупцию в национальном законодательстве. В равном объеме говорят об этом и иные международные договоры. Так, в статье 26 «Ответственность юридических лиц» Конвенции ООН против коррупции 2003 года указывается: «Каждое Государство-участник при-
нимает такие меры, какие, с учетом его правовых принципов, могут потребоваться для установления ответственности юридических лиц за участие в преступлениях, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией. При условии соблюдения правовых принципов Государства-участника ответственность юридических лиц может быть уголовной, гражданско-правовой или административной». Согласно статье 2 Конвенции ОЭСР по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении международных деловых операций 1997 года: «Каждая Сторона будет принимать все необходимые меры для того, чтобы определить ответственность юридических лиц за подкуп должностного лица иностранного государства в соответствии со своими правовыми принципами».
2. Для целей уголовной ответственности за коррупцию юридическим лицом признается юридическое лицо, имеющее правовой статус юридического лица в соответствии с национальным законодательством, способное осознавать свои общественно опасные коррупционные деяния и их общественно опасные последствия и руководить ими.
3. Для целей уголовной ответственности за коррупцию не признаются юридическим лицом государство или его органы, а также международные межгосударственные организации.
Конвенция ООН против коррупции 2003 года и Конвенция ОЭСР по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении международных деловых операций 1997 года не содержат определения юридического лица как субъекта уголовной ответственности за коррупцию или субъекта коррупционного преступления. Напротив, в Европейском Союзе, где проблематике противодействия коррупции уделяется существенное внимание и принимаются в последние десятилетия меры по формированию единой уголовно-правовой политики в этой области, есть такое понятие. Согласно пункту d статьи 1 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 года юридическое лицо - это «любое образование, имеющее таковой статус в силу действующего национального права, за исключением государств и иных государственных органов, действующих в осуществление государственных полномочий, а также международных организаций».
В ряде случае в национальной практике стран Евросоюза к таким исключениям-госорганам приравниваются и принадлежащие государству юридические лица - хозяйствующие субъекты. Как указывают зарубежные авторы, «в Европейском Союзе только в 4 из 27 стран-членов есть нормы, строго ограничивающие круг юридических лиц, подлежащих ответственности, частным сектором, то есть исключающие ответственность любых публичных организаций».5 Таким образом, мы можем говорить, что пока не везде в Европейском Союзе реализуется модель, которая позволяет обеспечить равную уголовную ответственность юридических лиц в зависимости от формы собственности. В этой связи можно предполагать, что через процедуру уголовной ответственности юридических лиц принадлежащие государству организации, например, путем
5 G. Vermeulen/De Bondt/C. Ryckman, Liability of Legal Persones for Offences in the EU, серия ircp, книга 44, 2012 г., стр.44/глава 2.2.2.2 «Private versus public»// Цит. по: Т. Хоппе, Г. Рупчев. Ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения. Учебно-справочное пособие. Совет Европы. 2014. (см.: www.coe.int/corruption)
подачи заявлений о преступлении, могут использовать рассматриваемый уголовно-правовой механизм как элемент конкурентной борьбы за рынок; одновременно госкомпании могут «экономить» на внутренних антикоррупционных мерах, не неся за халатность в этой сфере санкций, которым подлежат негосударственные организации.
Однако подход, реализуемый в Европейском Союзе, не является общемировым «трендом». Так, к примеру, противоположный подход, требующий предусматривать в качестве субъектов уголовной ответственности и принадлежащие государству организации, которые вправе самостоятельно действовать в гражданском обороте, рекомендуется рабочей группой ОЭСР по борьбе с подкупом.
4. Основанием для привлечения к уголовной ответственности юридического лица за коррупцию является установление в действиях физического лица всех признаков одного из двух наборов юридических фактов.
Данный принцип присутствует и при применении вышеуказанной методологической модели, в рамках которой речь идет об уголовной ответственности юридического лица, которая наступает независимо от того, были ли привлечены к таковой ответственности какие-либо физические лица. Где, повторимся, основанием ответственности является непринятие со стороны руководства юридического лица профилактических мер, в результате чего становится возможным совершение коррупционного преступления.
С учетом содержательных особенностей этих составов юридических фактов мы посчитали обоснованным изложить их наподобие изложения состава преступления, в целях придания нашей аргументации должной системности.
Как указывалось выше, согласно пункту 1 статьи 18 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 года: «Каждая Сторона принимает такие законодательные и иные меры, которые могут потребоваться для обеспечения того, чтобы юридические лица могли быть привлечены к ответственности в связи с совершением уголовных правонарушений, заключающихся в активном подкупе, злоупотреблении влиянием в корыстных целях и отмывании доходов, признанных в качестве таковых в соответствии с настоящей Конвенцией и совершенных в их интересах каким-либо физическим лицом, действующим в своем личном качестве или в составе органа юридического лица и занимавшим руководящую должность в юридическом лице, в процессе:
выполнения представительских функций от имени юридического лица; или
осуществления права на принятие решений от имени юридического лица; или
осуществления контрольных функций в рамках юридического лица;
а также в связи с участием такого физического лица в вышеупомянутых правонарушениях в качестве соучастника или подстрекателя».
Из данной формулировки усматривается первый из вышеуказанных фактических составов, характеризующий следующим содержанием элементов.
Субъект данного «состава преступления» - специальный и должен соответствовать 2 критериям.
Одним его критерием является тот факт, что он вправе действовать «от имени юридического лица», то
6 Pieth/Low/Cullen, Pieth/Low/Cullen, Конвенция ОЭСР по борьбе с подкупом: Комментарий, 2007, статья 4, пункт 3.4.
есть совершать юридически значимые действия от имени и в интересах организации. Он может действовать «в личном качестве» (то есть не занимать руководящую должность в юридическом лице и сотрудничать с организацией на основании гражданско-правового договора). Или он может действовать «в составе органа юридического лица и занимать руководящую должность в юридическом лице» (и в силу этого быть вправе совершать юридически значимые действия от имени юридического лица).
Другой критерий специального субъекта - обладание конкретными полномочиями, формально предоставленными ему юридическим лицом различными способами (доверенностью, на основании закона), состоящими в следующей совокупности прав и обязанностей: он выполняет «представительские функции от имени юридического лица»; либо осуществляет права на принятие решений от имени юридического лица»; либо осуществляет «контрольные функции в рамках юридического лица».
Содержание субъективной стороны характеризуется следующими признаками. Субъект осознает, что он действует от имени юридического лица и использует вышеуказанные полномочия для достижения для данного юридического лица незаконной материальной выгоды либо освобождения от материальных обязанностей, понимая, что такое использование запрещено уголовным законом, и желает наступления общественно опасных последствий. Мотив является корыстным и заключается в желании достичь незаконной материальной выгоды либо освобождения от материальных обязанностей для юридического лица, от имени которого он действует (например, дача взятки судье адвокатом, действующим в интересах стороны - юридического лица). Обязательным признаком субъективной стороны является цель, совпадающая по содержанию с данным мотивом.
Объективная сторона данного «состава» состоит в совершении общественно опасных и запрещенных уголовным законом действий, связанных с использованием соответствующего специального способа, заключающегося в использовании вышеуказанных особых полномочий специального субъекта либо соучастии этого субъекта в данном деянии. Следует отметить, что источники международного права не говорят о таких понятиях, как «использование» и «превышение полномочий» применительно к уголовной ответственности юридического лица. По нашему мнению, при наличии данного способа и признаков субъекта преступления в соответствующей уголовно-правовой норме, коррупционными преступлениями в рамках данного «состава» можно считать хищения и все виды умышленных должностных и экономических преступлений.
В части общественно опасных последствий такого поведения мы полагаем, что будет правильным считать таковыми: извлечение незаконной материальной выгоды либо незаконное освобождение от материальных обязанностей для юридического лица. Такой вывод можно сделать в связи с ратификацией на территории Европейского Союза Конвенции ООН против коррупции 2003 года, которая по своему содержанию, по нашему мнению, не включает в перечень, если так можно выразиться, «благ, добытых коррупционным путем», нематериальные активы.
Таким образом, вышеописанный фактический состав можно сформулировать как общую юридическую презумпцию следующим образом:
«1. Юридическое лицо привлекается к уголовной ответственности в случае, если имело место запрещенное уголовным законом использование физическим лицом полномочий на выполнение представительских функций или принятие решений или осуществление контрольных функций от имени этого юридического лица, либо совершение этим физическим лицом действий, явно выходящих за пределы данных полномочий, в целях извлечения незаконной материальной выгоды либо незаконного освобождения от материальных обязанностей для данного юридического лица.
2. Юридическое лицо также привлекается к уголовной ответственности в случае, если имело место соучастие физического лица, обладающего полномочиями на выполнение представительских функций или принятие решений или осуществление контрольных функций от имени этого юридического лица, в совершении преступления, предусмотренного пунктом 1 настоящей статьи».
Из формулировки, предусмотренной пунктом 2 статьи 18 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 года, усматривается второй из вышеуказанных фактических составов: «Помимо случаев, уже предусмотренных пунктом 1, каждая Сторона принимает необходимые меры для обеспечения того, чтобы юридическое лицо могло быть привлечено к ответственности тогда, когда вследствие отсутствия надзора или контроля со стороны физического лица, о котором говорится в пункте 1, появляется возможность совершения уголовных правонарушений, указанных в пункте 1, в интересах этого юридического лица физическим лицом, осуществляющим свои полномочия от его имени».
По нашему мнению, он характеризуется следующим содержанием элементов.
Субъект - специальный и должен соответствовать 3 критериям.
Одним его критерием является тот факт, что он вправе действовать «от имени юридического лица», то есть совершать юридически значимые действия от имени и в интересах организации. Он может действовать «в личном качестве» (то есть не занимать руководящую должность в юридическом лице и сотрудничать с организацией на основании гражданско-правового договора). Или он может действовать «в составе органа юридического лица и занимать руководящую должность в юридическом лице» (и в силу этого быть вправе совершать юридически значимые действия от имени юридического лица).
Другой критерий специального субъекта - обладание конкретными полномочиями, формально предоставленными ему юридическим лицом различными способами (доверенностью, на основании закона), состоящими в следующей совокупности прав и обязанностей: он выполняет «представительские функции от имени юридического лица»; либо осуществляет права на принятие решений от имени юридического лица»; либо осуществляет «контрольные функции в рамках юридического лица».
Третий критерий такого специального субъекта - наличие у него полномочий по надзору и контролю за использованием иными физическими лицами, действующими от имени юридического лица, полномочий на выполнение представительских функций или принятие решений или осуществление контрольных функций, в целях предупреждения совершения ими коррупционных преступлений.
Содержание субъективной стороны характеризуется следующими признаками. Субъект осознает, что он действует от имени юридического лица и не исполняет или ненадлежаще исполняет полномочия по надзору и контролю за использованием иными физическими лицами, действующими от имени юридического лица, их полномочий, данные ему для предупреждения совершения ими коррупционных преступлений, в результате чего появляется реальная угроза совершения подобных преступлений.
Объективная сторона данного «состава» состоит в совершении общественно опасных действий либо бездействии, связанных с неисполнением или ненадлежащим исполнением полномочий по надзору и контролю за использованием иными физическими лицами, действующими от имени юридического лица, их полномочий, данных ему для предупреждения совершения ими коррупционных преступлений, в результате чего наступают общественно опасные последствия в виде реальной угрозы совершения подобных преступлений.
Таким образом, вышеописанный фактический состав можно сформулировать как общую юридическую презумпцию следующим образом:
«Юридическое лицо привлекается к уголовной ответственности в случае, если имело место неисполнение или ненадлежащее исполнение физическим лицом, уполномоченным на выполнение представительских функций или принятие решений или осуществление контрольных функций от имени этого юридического лица, полномочий по надзору и контролю, вследствие недобросовестного или небрежного отношения к исполнению данных полномочий, если это повлекло угрозу запрещенного уголовным законом использования физическим лицом полномочий на выполнение представительских функций или принятие решений или осуществление контрольных функций от имени этого юридического лица, либо угрозу совершения физическим лицом, обладающим данными полномочиями, действий, явно выходящих за пределы данных полномочий, в целях извлечения незаконной материальной выгоды либо незаконного освобождения от материальных обязанностей для данного юридического лица, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы».
Мы полагаем, что данные принципы действуют не только в рамках Европейского Союза. Действительно, в вышеуказанных конвенциях ООН и ОЭСР, Межамериканской конвенции против коррупции 1996 года и Конвенции Африканского союза о предупреждении коррупции и борьбе с ней 2003 года этот вопрос не затрагивается. Однако к такому же выводу приводит, к примеру, содержание мониторинговых отчетов ГРЕКО7 и ОЭСР, «разделяющее» названный методологический принцип: «Таким образом, к юридическому лицу уголовные санкции применяться не могут, если не признано виновным физическое лицо, совершившее подкуп. Такой подход заставляет усомниться в том, что соблюдается требование об эффективных, пропорциональных и сдерживающих санкциях».8 Анало-
7 См., напр.: ГРЕКО, Второй этап оценки, Доклад об итогах оценки по Польше, Страсбург, 14.05.2004, Greco Eval II Rep (2003) 6E, п.56, http://www.coe.int./t/dghl/monitoring/greco/evaluations/round 2/reports%28round2%29_en.asp.
8 ОЭСР, Мексика: Доклад об итогах первого этапа оценки применения Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок, февраль 2000 г., стр.24, www.OECD.org/daf/bribery
гичная позиция: «Рабочую группу беспокоят некоторые особенности данного подхода, упоминаемые в отчете, и в первую очередь действующее в большинстве случаев требование предварительного осуждения физического лица».9
Рассмотренные выше 2 методологические модели, закрепленные в международно-правовых документах, имеют, на наш взгляд, как серьезные достоинства, так и серьезные недостатки. Полагаем, что в международно-правовом аспекте вышеописанные нормы права и способы противодействия коррупции в уголовно-правовой сфере являются лишь первым шагом и в дальнейшем международное движение противодействия коррупции должно продолжиться. По нашему мнению, оно должно строиться по пути как ликвидации недостатков рассмотренной выше методологии, так и по пути максимального использования содержащихся в ней положительных аспектов. В связи с этим в ходе отечественной законотворческой деятельности, на наш взгляд, следует анализировать соответствующие «минусы» и «плюсы» данной методологии и сформулировать на их основе соответствующее международным стандартам национальное уголовное законодательство.
Список литературы:
1. Актуальные проблемы обеспечения законности и противодействия коррупции в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации. Т. 3 / Костен-ников М.В., Куракин А.В., Овчинников Н.А. - М.: Маросейка, 2012.
2. Актуальные проблемы борьбы с экстремизмом, терроризмом и коррупцией: материалы межвузовской научно-практической конференции, 12 мая 2011 г., г. Астрахань / Отв. ред.: Бичехвост А.Ф., Петрашова О.И., Пушкин А.И. - Астрахань: Сорокин Роман Васильевич, 2011.
3. Актуальные проблемы борьбы с коррупцией в странах СНГ / Карпович О.Г., Николаев А.Т., Спирин М.С. - М., 2010.
4. Актуальные проблемы противодействия коррупции: материалы международной научно-практической конференции, 14 октября 2010 г. / Отв. ред.: Амельча-ков И.Ф. - Белгород: ООНИ и РИД БелЮИ МВД России, 2010.
5. Антикоррупционная политика России. Криминологические аспекты: В. В. Астанин — Санкт-Петербург, Юнити-Дана, Закон и право, 2009 г.
6. Билинская М.Н. Современная коррупция: отечественная специфика и зарубежный опыт противодействия / М.Н. Билинская, В.В. Моисеев, В.Ф. Ницевич; Орловская региональная академия гос. службы. -Орел, 2011.
7. Борьба с коррупцией: новые подходы и векторы современного развития: материалы Всероссийской научно-практической конференции, Россия, Волгоград,
15-25 ноября 2010 г. / Отв. ред.: Чуриков В.В. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2011.
8. Взаимодействие институтов гражданского общества и органов местного самоуправления в сфере противодействия коррупции: материалы Всероссийского межвузовского круглого стола, г. Нижнекамск, 23 декабря 2011 г. / Отв. ред.: Агапов О.Д., Кабанов П.А. -Казань: Познание, 2012.
9. Вовлеченность институтов гражданского общества в антикоррупционную деятельность органов публичной власти Республики Татарстан: аналитический доклад / Рук. авт. коллектива П.А. Кабанов; под науч. ред. П.А. Кабанова и И.И. Бикеева. - Казань, 2011. - 27 с. (публикация доступна на личном блоге П.А.Кабанова http://crimpravo.rU/blog/1064.html).
10. Волженкин, Б. В. Коррупция. — СПб.: СПбЮИ, 1998.
Рецензия
научного консультанта на статью кандидата юридических наук Сорочкина Р.А. «О международно-правовой методологии ответственности юридического лица за коррупционные преступления».
В статье Сорочкина Р.А. обсуждаются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков субъектов коррупционного преступления.
Автором критически проанализирована проблематика международно-правовой обусловленности уголовного законодательства в рассматриваемой области. С учетом ограниченного объема данной работы раскрыто содержание важных аспектов, определяющих уголовное законодательство о субъектах коррупционных преступлений.
Заслуживают внимания предложения автора о необходимости создания отвечающей реалиям нашей жизни стратегии определения круга субъектов коррупционных преступлений, которая позволила бы в ближайшие годы обеспечить всестороннюю криминализацию наиболее общественно опасных форм коррупции со стороны всего круга физических лиц, их совершающих.
Работа характеризуется научной новизной, имеет актуальность для правоприменителей.
При написании статьи автор показал умение анализировать юридические источники, делать обоснованные выводы и предложения.
Вывод: статья Сорочкина Р.А. «О международно-правовой методологии ответственности юридического лица за коррупционные преступления» рекомендуется для опубликования в открытой печати.
Доктор юридических наук, профессор Букалерова Л.А.
тНета^опа^изтезв/техюо-ОЭСРап^-ЬпЬегусот/еп^оп.Мт// Цит. по: Т. Хоппе, Г. Рупчев. Ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения. Учебно-справочное пособие. Совет Европы. 2014. (см.: www.coe.int/corruption).
9 ОЭСР, Польша: Доклад об итогах первого этапа оценки применения Конвенции по больбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок, февраль 2001, www.OECD.org/daf/briberyininternationa lbusiness/anti-briberyconvention/poland-ОЭСРanti-briberyconvention.htm// Цит. по: Т. Хоппе, Г. Рупчев. Ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения. Учебно-справочное пособие. Совет Европы. 2014. (см.: www.coe.int/corruption).
