CC BY
102
реводчикам разных стран удалось в значительной мере передать языковое и культурное своеобразие повести С.Д. Довлатова.
Список литературы
1. Богданова О.В., Власова Е.А. Интертекст в повести Сергея Довлатова «Заповедник» (Пушкин и русская классика) // Питання лггературознавства. -Чершвщ, 2018. - № 98. - С. 208-228.
2. Богданова О.В., Власова Е.А. Лермонтовский и постлермонтовский интертекст в повести Сергея Довлатова «Заповедник» // Российский гуманитарный журнал. - М., 2019. - Т. 8, № 2. - С. 129-140.
3. Когатова Е.О. Проблема героя и антигероя в повести С. Довлатова «Заповедник» // Вестник Курганского государственного университета. - Курган, 2018. -№ 2 (49). - С. 27-30.
4. Крюкова О.С. Опыт культурно-географического подхода к анализу повести Сергея Довлатова «Заповедник» // География искусства: Инсайд-аут: сб. ст. -М., 2018. - С. 278-286.
5. Малащенко В.В. Художественная деталь и семантика заглавия повести С. Довлатова «Заповедник» // Филологический аспект. - Нижний Новгород, 2018. - № 12 (44). - С. 201-210.
6. Микаэлян Ю.И. Юмористическая проза С. Довлатова: возможности перевода и культурной адаптации (на примере повести «Заповедник») // Филологические науки в МГИМО. - М., 2018. - № 16 (4). - С. 69-78.
2020.02.024. ЖУЛЬКОВА К.А. О ЛИРИКЕ БОРИСА РЫЖЕГО: МОТИВЫ СМЕРТИ. (Обзор).
Ключевые слова: Б.Б. Рыжий (1974-2001); лирика; миф; архетип; герой; абсурд; экзистенциализм; гуманизм; мотивы смерти.
«Лучшим поэтом своего поколения» назвал Бориса Рыжего известный поэт, прозаик и сценарист Е.Б. Рейн (р. 1935). По его мнению, ранний уход поэта из жизни - «трагедия не меньшая, чем самоубийство Маяковского, Есенина и Цветаевой»1. Некоторые критики называли Б. Рыжего «последним советским поэтом»2.
1 Под небом, выпитым до дна : фильм [видео] / режиссер Марина Казнина. -2005. - URL: https://www.youtube.com/watch?v=llttYOWONRA
2 См.: Машевский А. Последний советский поэт // Новый мир. - М., 2001. -№ 1. - С. 174; Быков Л.П. Борис Рыжий: Последний советский поэт // Советское прошлое и культура настоящего: монография: в 2 т. - Екатеринбург, 2009. - Т. 1. -С. 167.
«Советский миф в аспекте творчества, значения литературы, миссии поэта ориентировался на миф о поэте», - отмечает А.С. Собенников (СПб.) в статье «Смерть героя в лирике Б. Рыжего в контексте мифа о поэте» [4]. Смысл этого суждения критик уточняет, отмечая, что миф трактуется здесь как «коннотативная система», т.е. «личные ценности, частные концепции становятся частью общественного сознания и приобретают сверхличный смысл». В таком аспекте архетип мифа о поэте связывается с мифом об Орфее. При этом в истории героя выделяются два основных значения: во-первых, это его дар, позволяющий разговаривать с богами, влиять на них и на людей; во-вторых (как плата за этот дар) - трагическая смерть поэта.
При этом уместно напомнить, что в литературе Нового времени миф о поэте актуализировался в эпоху романтизма; тогда Новалис писал: «Чувство поэзии в близком родстве с чувством пророческим и с религиозным чувством провидения...»1 Именно так откликнулся на эти веяния в свое время А. С. Пушкин. В его стихотворении «Пророк» происходит как бы «трансформация человека в мифологическое существо»: вместо языка - «жало муд-рыя змеи», вместо сердца - «угль, пылающий огнем». В другом стихотворении поэта - «Арион» - эпитет «таинственный» указывал на избранничество поэта, а его «риза» усиливала сакральный характер дара2. А. С. Собенников считает, что в мифе о поэте есть и социально-биографический подтекст: имеется в виду, что ранняя трагическая смерть А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, К.Ф. Рылеева, А.И. Полежаева будто бы подтверждала миф о поэте как «священной жертве». Исследователь называет и «основные значения этой модели мифа: избранничество, сакральность, учительство, служение, нищелюбие, свобода, одиночество, жертвенность» [4, с. 1]. При этом «метагерой» воспринимается как «форма лирического субъекта» со своим «особым типом лирической авторефле-кии: переживанием себя как героя»3. Все это вполне укладывается
1 Новалис. Фрагменты // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. - М, 1980. - С. 95.
2 Раскольников Ф. Статьи о русской литературе. - М., 2002. - С. 16.
3 Арсёнова Т. А. «Мой герой ускользает во тьму...»: Лирический герой и его двойники в поэзии Бориса Рыжего // Литература сегодня: знаковые фигуры, жанры, символические образы. - Екатеринбург, 2011. - С. 32.
в рамки жизненного пути поэта Бориса Рыжего как «метагероя» своей лирики. При этом смерть осмыслена и как некая сущность (экзистенциал), и еще как смерть поэта, т.е. как символ или миф.
«Таким культурным мифом для самого поэта, как метагероя, стала смерть Пушкина» [4, с. 2], - отмечает А.С. Собенников. Он цитирует здесь строки пушкинского стихотворения Б. Рыжего «Черная речка» - одного из ранних: «Любовь. Предательство. Россия и тоска. / Как можно жить, не погибая?»1 Именно поэтому в творчестве Б. Рыжего особое место занимает стихотворение «Пророк» с его мотивами отверженности и богоизбранничества. Эти мотивы прослеживаются в лирике свердловского поэта как в патетическом, высоком регистре («ты будешь много говорить о многом / со мной, я - с Богом»), так и в сниженном, ироническом («Ступай, - он рек, - вали и жги глаголом / сердца людей, простых Марусь и Вась, / раз в месяц / наливаясь алкоголем, / неделю
квась»2).
Вместе с этим творческий дар как бы предопределяет одиночество метагероя: «За мыслью - мысль. Строка - к строке. / Дописывай. И Бог с тобой. / Живи один, как налегке, / с великой тяжестью земной»3. Так мотив одиночества - от бытового к экзистенциальному - становится сквозным.
В стихотворении «Погадай мне, цыганка, на медный грош.» цыганка говорит герою, что «не живут такие в миру»: «Станет сын чужим и чужой жена, / отвернутся друзья-враги. / Что убьет тебя, молодой? Вина. / Но вину свою береги». Итак, вина трагического героя неминуемо ведет к смерти: «Вина героя заключается в том, что он должен реализовать данный ему Богом дар, должен сказать о тех, кто этого дара лишен. Но для того, чтобы реализовать дар, ему нужно сжечь себя, переступить через любовь к жене, к сыну, отказаться от благополучия. Поэт должен говорить даже тогда, когда его не слушают и не слышат» [4, с. 3].
По мысли А.С. Собенникова: «Метагерой в лирике и Автор в жизни не просто помнят о мифе, они демонстрируют своей судь-
1 Рыжий Б. Оправдание жизни: Лирика. Проза. Критика. Интервью. - Екатеринбург, 2004. - С. 341.
2 Там же. - С. 38.
3 Там же.
бой ценность творчества, ценность поэзии в условиях распада государства, распада социального уклада, в условиях тотальной деконструкции мифа постмодернизмом. В смерти смыкаются два сюжета: жизни и литературы» [4, с. 3].
На этих «танатологических мотивах», органичных для современной науки (стремление к смерти, путь к ней, рефлексия и ожидание ее прихода), сосредоточила свое внимание Н.А. Непомнящих (Новосибирск). «Осознание себя непризнанным поэтом, неоцененным при жизни, компенсируется идеей "а когда после смерти я стану великим поэтом"... отсюда во многих стихах Б. Рыжего -мотивы завещания и преодоления смерти словом, бессмертия поэзии на фоне смерти поэта» [3, с. 110]. Лишь после смерти можно стать «великим поэтом», которому поставят настоящий памятник на родине. Н.А. Непомнящих анализирует работы, в которых прослеживается интерпретация мотива смерти в творчестве Бориса Рыжего1.
Многие пишущие о «последнем советском поэте»2 акцентируют внимание на его ощущении своей эпохи как «эпохи безвременья». В поэтическом мире Бориса Рыжего мифологизируется
1 Коляда Н.В. По есенинскому следу // Независимая газета. - М., 2001. -№ 10 (69), 18.05; Шалай М. Поэзия Бориса Рыжего: Избирательное сродство // Урал. - Екатеринбург, 2004. - № 5. - URL: http://magazines.russ.ru/ural/2004/5/ shar23.html; Арсёнова Т. А. Борис Рыжий: Смерть поэта в читательском восприятии. - URL: http://goo.gl/pcye5Z; Арсёнова Т.А. Борис Рыжий: Образ поэта в читательской и литературно-критической рецепции // Литература Урала: история и современность: сб. ст. - Екатеринбург, 2008. - Вып. 4: Локальные тексты и типы региональных нарративов. - С. 452-467; Казарин Ю. Поэт Борис Рыжий. - Екатеринбург, 2009. - С. 205; Струкова М. «Не надо даже счастья...» О поэзии Бориса Рыжего // Русское поле: Содружество литературных проектов. - [Б. м.], 2012. -Вып. 12. - URL: http://parus.ruspole.info/node/1852; Верхейл К. «Я пришлю тебе, сын, из Голландии Lego» (Эскиз мемуарно-исследовательской статьи) // Филологический класс. - Екатеринбург, 2003. - № 10. - С. 83-86.
2 Шайтанов И. Борис Рыжий: Последний советский поэт // Арион. - М., 2005. - № 3. - URL: http://magazines.russ.ru/arion/2005/3/sha26.html; Бондаренко В.Г. Борис Рыжий. Последние поэты империи // Библиотека электронной литературы [Электронный ресурс]. - URL: http://litresp.ru/chitat/ru/B/bondarenko-vladimir-grigorjevich/poslednie-poeti-imperii/25; Кресикова И. Последний поэт Империи. Поэзия, жизнь и смерть Бориса Рыжего // Relga.ru. - Ростов, 2015. - № 6 (294). -15.05. - URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main7tex tid=4237&level1=main&level2=articles
прошлое, время прошедшего детства и пространство бывшего Свердловска, а настоящее представляется с помощью традиционной мортальной атрибутики руин, запустения, страшного и уродливого города-кладбища: «.сам город, повсеместная индустриализация рождает в сознании лирического героя поэта оппозицию "асфальт-земля", доведенную до экзистенциального тупика - "могила"»1 .
В дополнение Н.А. Непомнящих подчеркивает, что мысли о смерти в поэзии Рыжего - «это не минутное впечатление, налетевшее из ниоткуда и потом развеянное иными событиями», а «постоянное сопровождающее лирического субъекта переживание, сопутствующее любому действию» [3, с. 115]. Можно даже утверждать, что часть стихотворений поэта представляет собой «новое жанровое образование» - «посмертное» стихотворение, «для которого характерен лирический герой, говорящий о себе и о своей
2
жизни в прошедшем времени» .
Следовательно, поэтический мир Бориса Рыжего пронизан сквозным мотивом «стремления или, точнее, воли к смерти», проявляющимся «в вариациях прописывания сценариев собственной смерти, "пути к смерти", попыток заглянуть "за грань", перехода границ, скольжения по краю, прощания с миром и живыми, поэтического завещания, памяти и памятника» [3, с. 119].
Бессмертие («А когда после смерти я стану великим поэтом / для эпиграфа вот тебе строчки к статье про меня.»3), возможность встать в один ряд с теми, к кому столь часто адресуются его стихи: с Пушкиным, Лермонтовым, Полонским, Блоком, Ходасевичем, Г. Ивановым, Бродским и др., - оплачиваются слишком дорогой ценой: преждевременно оборванной жизнью. Так, образ «нерукотворного памятника» превращается в памятник «на площади Свердловска» или в идею («сквер будет назван именем мо-им»4), а будущая смерть мыслится ключевым событием всей жиз-
1 Глухова Ю.Ю. Образ города в поэзии Бориса Рыжего // Теоретический и
практический взгляд. - Стерлитамак, 2015. - № 3. - С. 30.
2
Сёмина А. А. Голос из небытия: «Посмертный дневник» Г. Иванова и
Б. Рыжего // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - Челябинск, 2016. - № 12. - С. 94.
3
Рыжий Б. В кварталах дальних и печальных. - М., 2014. - С. 388.
4 Там же. - С. 464.
ни - тем самым рубежом, за которым прожитая жизнь обретает смысл.
Ощущение бессмысленности существования, «экзистенциального абсурда с апологией самоубийства», структурирует всю поэтическую систему Рыжего. Однако, по замечанию С.Ф. Мер-кушова (Тверь), герой поэта, экзистенциально противопоставляя себя всему миру, одновременно ощущает родство с ним и чувствует «всемирную отзывчивость» ко всему, в первую очередь к малым, несчастным, бесприютным, слабым и больным, «более того, он сам становится этим обездоленным, заброшенным в абсурдный мир» [2, с. 34]. Иллюстрируя эту мысль, автор статьи анализирует стихотворение «Ордена и аксельбанты...», герой которого («местный даун, дурень Петя») восхищенно любуется похоронами, первая часть которых - прощание. Именно Петя, по мысли нарратора, правильно воспринимает смерть: «И на похороны эти / любовался сам не свой / местный даун, дурень Петя, / восхищенный и немой. / Он поднес ладонь к виску. / Он кривил улыбкой губы. / Он смотрел на эти трубы, / слушал эту музыку»1.
С точки зрения исследователя, лексема «музыка» контекстуально эквивалентна идее «нравственного ориентира»2. Восторг по поводу похорон испытывает именно находящийся «не в своем уме». С точки зрения «нормальных» людей, смерть - «нечто тотально и фатально финальное» [2, с. 35]. Наличие сознания и духа за скорлупой тела (к чему можно относиться радостно) понимает и принимает только «дурень Петя», что, «несомненно, радует и рассказчика» [там же].
Однако далее следует тягостный эпизод похорон самого Пети, который тягостен не самим фактом кончины, а тем, что, «. когда он умер тоже, / не играло ни хрена, / тишина, помилуй, Боже, / плохо, если тишина»3. Музыка в упомянутом выше значении, по мысли поэта, не должна прекращаться, но так или иначе прекращается. «Б. Рыжий надеялся на музыку», - замечает и
1 Рыжий Б. В кварталах дальних и печальных. - М., 2017. - С. 435.
2 Казанцев А.В. Саморефлексия в поэзии Б.Б. Рыжего: Варианты реализации // Современные исследования социальных проблем. - М.; Красноярск, 2012. -№ 9 (17). - URL: https://cyberleninka.rU/article/n/samorefleksiya-v-poezii-b-b-ryzhe go-varianty-realizatsii/viewer.
3
Рыжий Б. В кварталах дальних и печальных. - М., 2017. - С. 435.
С. С. Ерлыгаева (Саранск) [1, с. 6], цитируя другое стихотворение поэта: «Я тоже стану музыкантом / и буду, если не умру, / в рубахе белой с черным бантом / играть ночами на ветру»1.
Рассматривая мотив смерти как один из ведущих в творчестве Б. Рыжего на примере сборника его стихов «Типа песня» (1996— 2001), С.С. Ерлыгаева подчеркивает свойственный поэту «открытый гуманизм» [1]. В сборнике наиболее ярко представлен внутренний мир поэта. Он сочувствовал страдающим, несчастным, обездоленным, не испытывал презрения к нищему, равняя себя с ним, доказывая, что ничем не лучше его. Поэт Борис Рыжий раскрывается здесь как личность - «одновременно уникальная и трагическая». Разговор поэта с читателем завершается строками стихотворения «Ничего не надо, даже счастья.»2.
Список литературы
1. Ерлыгаева С.С. Мотив смерти в поэзии Б. Рыжего (на материале поэтического сборника «Типа песня») // Огарёв-Online. - Саранск: Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва,
2018. - № 5. - URL: http://joumal.mrsu.ru/arts/motiv-smerti-v-poezii-b-ryzhego-na-materiale-poeticheskogo-sbornika-tipa-pesnya
2. Меркушов С.Ф. Экзистенциальный абсурд в творчестве Б. Рыжего: «Внутренняя эмиграция» в детство // Вестник ТвГУ. Сер. «Филология». - Тверь,
2019. - № 3 (62). - С. 32-38.
3. Непомнящих Н.А. Мотив воли к смерти в творчестве Бориса Рыжего // Сибирский филологический журнал. - Новосибирск, 2017. - № 2. - С. 110-122.
4. Собенников А.С. Смерть героя в лирике Б. Рыжего в контексте мифа о поэте // Ученые записки Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2018. - № 6 (18). - С. 1-4.
К 150-летию со дня рождения И.А. Бунина
2020.02.025. ЮРЧЕНКО Т.Г. О «ЛЕГКОМ ДЫХАНИИ» И.А. БУНИНА. (Обзор).
Ключевые слова: фабула; сюжет; Л. С. Выготский; композиция; семиотика; значение; смысл; пасхальные мотивы.
1 Рыжий Б.Б. Типа песня. - М., 2006. - С. 62.
2 Там же. - С. 341.
