CC BY
103
УДК 82-1:76.021Лермонтов
Борисова И.М.
Оренбургский государственный университет E-mail: [email protected]
О КОМПОЗИЦИОННЫХ ФУНКЦИЯХ ГРАФИЧЕСКИХ ФОРМАНТОВ В ПОЭМЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА «ДЕМОН»
Статья посвящена графике поэмы М.Ю. Лермонтова «Демон»; анализируются графический эквивалент текста, «лесенка», курсив с точки зрения их функций; указываются случаи совмещения формантов графики; показывается взаимодействие графики с ритмом и синтаксисом.
Ключевые слова: Лермонтов, поэма «Демон», графика, графический облик произведений, форманты графики, графический эквивалент текста, «лесенка», курсив.
Поэзия М.Ю. Лермонтова всегда активно изучалась и продолжает изучаться, но, насколько нам известно, ни одна из работ не была посвящена её графическому облику. В данной публикации мы обратились к вопросу о графических формантах в романтической поэме М.Ю. Лермонтова «Демон» (1839), поскольку наши разыскания позволили выявить лишь отдельные упоминания Е.В. Логиновской о «ряде точек» [6], И.Б. Роднян-ской об «отточиях» [7] в тексте поэмы.Из формантов графики выделим те, которые активно использовали русские поэты XVIII-XIX веков, и которые изучались нами на материале А.С. Пушкина [4], Ф.И. Тютчева [1], Н.А. Некрасова [2] и др.: курсив (шрифтовое выделение слов), «лесенка» (графический разлом строки, лестничная разбивка стиха) и графический эквивалент текста1 (графическая замена словесного текста знаками). Максимальное их применение было зафиксировано нами в поэзии А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и Н.А. Некрасова[3].
Обозначенные форманты графики встречаются в поэзии М.Ю. Лермонтова 755 раз, а в поэме «Демон» - 11 раз: 1 курсив, 4 графических эквивалента текста (ГЭТ, отточие) и 6 «лесенок». Проанализируем данные графические приемы в порядке их появления в тексте произведения.
Поэма состоит из двух частей, каждая из которых имеет 16 глав. Как отмечают исследователи, композиция отличается, с одной стороны, последовательностью и стройностью, а с другой стороны, «мы видим... резкость, клочко-ватость в передвижке отдельных эпизодов» [9, с. 527-528]. Это сложная композиция, и, возможно, графические форманты проясняют сю-жетно-фабульную форму поэмы.
Первым появляется графический эквивалент в эпизоде, который мы считаем завязкой. Демон, впервые увидев Тамару, почувствовал «необъяснимое волненье». Перечисление нахлынувших на героя чувств завершается ГЭТ, тем самым обозначается невозможность отметить все, что произошло в «немой душе» «изгнанника рая»:
В нем чувство вдруг заговорило Родным когда-то языком. То был ли признак возрожденья? Он слов коварных искушенья Найти в уме своем не мог... Забыть? - забвенья не дал бог: Да он и не взял бы забвенья!..
X
Измучив доброго коня,
На брачный пир к закату дня
Спешил жених нетерпеливый. [5, с. 282]
Согласимся с И.Б. Роднянской, которая, говоря о роли отточий в поэме Лермонтова, отмечала, что «они замещают. те душевные движения героев, о которых автор предпочитает не говорить прямо, всякий раз прерывая развитие психологической темы в «горячем» месте» [7]. Добавим, что данный эквивалент текста маркирует также смену ракурса повествования от Демона и его переживаний к жениху Тамары.
После гибели жениха Тамару посещает «волшебный голос», успокаивает её, манит к себе с любовью. Тамара в смятении от «пришельца» («Меня терзает дух лукавый / Неотразимою мечтой») и уходит в монастырь, где «он» вновь является героине. Тамара томится, живет в его ожидании:
1 Ю.Н. Тынянов впервые употребил понятие "эквивалент текста" и определил его следующим образом: это "все так или иначе заменяющие его внесловесные элементы, прежде всего частичные пропуски его, затем частичная замена элементами графическими и т.д." [8, с. 43].
Уж много дней она томится, Сама не зная почему; Святым захочет ли молиться -А сердце молится ему... [5, с. 291]
В этом случае курсив - «ему» - выполняет функцию выделения «условного понятия»: героиня не знает имени «пришельца», кто «он», но «он» сильно волнует девушку. Следующий фрагмент текста изображает Тамару, охваченной страстью к «нему», что заканчивается двумя строками точек:
Пылают грудь её и плечи, Нет сил дышать, туман в очах, Объятья жадно ищут встречи, Лобзанья тают на устах.
...............[5, с. 291]
По мнению Е. Логиновской, эта «затянутая пауза» «как бы продолжает во времени картины и сцены, описанные в предыдущей строфе и раскрывающие душевный мир героини. Но то же многоточие может восприниматься и как перекличка с душевным состоянием Демона» в IX строфе первой части, «посвященной обновленным переживаниям героя и также завершающейся многоточием» [6, с. 42]. На наш взгляд, эквивалент текста здесь не только скрывает муки одиночества героини, высокую степень её волнения и эмоционального напряжения, но иодновременно выделяет переход повествования от Тамары к объекту её страсти -Демону.
Демон, прилетев в обитель, встречает херувима, который был недоволен появлением «духа порочного»:
К моей любви, к моей святыне Не пролагай преступный след. Кто звал тебя?»
Ему в ответ Злой дух коварно усмехнулся. [5, с. 293]
«Лесенка» в этом отрывке выделяет своеобразную паузу: Ангел замолкает в ожидании
ответа, а во взгляде Демона - лишь коварная усмешка. Второе полустишие «лесенки» совпадает с enjambement (переносом), благодаря чему подчеркивается слово «ответ». И действительно, вслед за усмешкой мы слышим ответ Демона Ангелу: «Она моя!», «Здесь больше нет твоей святыни, / Здесь я владею и люблю!».
Ангел был вынужден покинуть обитель «грешницы прекрасной»:
И Ангел грустными очами На жертву бедную взглянул И медленно, взмахнув крылами, В эфире неба потонул. ...............[5, с. 293]
Данный эпизод - один из ключевых моментов поэмы. В нём графический эквивалент маркирует беспомощность Ангела, невозможность сейчас помочь Тамаре. В то же время ГЭТ намекает на временную победу Демона над Ангелом, на их новую встречу и борьбу за душу Тамары. Такая встреча происходит уже не на земле, а на небе, после смерти девушки, когда Ангел не позволил «мрачному духу» забрать её «грешную душу», и «Демон побежденный» остался один «без упованья и любви». Сравним строки первой и второй встречи Ангела с Демоном2 :
И Ангел грустными очами На жертву бедную взглянул И медленно, взмахнув крылами, В эфире неба потонул.
и
И Ангел строгими очами На искусителя взглянул И, радостно взмахнув крылами, В сиянье неба потонул. И проклял Демон побежденный Мечты безумные свои.
Данное отточие обозначает также переход к кульминации и развязке: диалогу Тамары с Демоном, исповеди и клятве героя, смерти девушки. В этих эпизодах 4 «лесенки» выполняют функцию драматизации: полустишия «ле-
2Перекличка этих сцен отмеченав работе Е.В. Логиновской [13, с. 59], однако роль графического эквивалента текста в данном случае исследовательница не рассматривает.
Борисова И.М.
О композиционных функциях графических формантов в поэме
сенки» принадлежат разным лицам, что усиливает эмоционально-экспрессивную насыщенность ситуации:
Т а м а р а О! кто ты? Речь твоя опасна! Тебя послал мне ад иль рай? Чего ты хочешь?..
Д е м о н
Ты прекрасна! [5, с. 294]
<...> Т а м а р а Зачем мне знать твои печали, Зачем ты жалуешься мне? Ты согрешил.
Д е м о н
Против тебя ли?
Т а м а р а Нас могут слышать!..
Д е м о н
Мы одне.
Т а м а р а
А бог!
Д е м о н На нас не кинет взгляда: Он занят небом, не землей! [5, с. 298]
Ещё одна «лесенка» появляется в тексте поэмы непосредственно перед развязкой, маркируя смену ракурса изображения:
Я опущусь на дно морское, Я полечу за облака, Я дам тебе все, все земное -Люби меня!..
XI
И он слегка Коснулся жаркими устами Ее трепещущим губам. [5, с. 301]
Клятва Демона завершается анафорой («Я опущусь.», «Я полечу..», «Я дам.») и лестничной разбивкой строки. Анафора здесь призвана акцентировать внимание на том, что
именно он (Демон) хочет всё сделать для Тамары, чтобы получить её любовь и своё возрожденье. А «лесенка» имитирует неожиданное окончание клятвы и спуск Демона к Тамаре для поцелуя. Второе полустишие лестничной разбивки совпадает сегу'ашЬешей («И он слегка / Коснулся.»), с помощью которого подчеркивается легкость трепетного, но «смертельного лобзанья». И «мучительный ужасный крик» вырвался из груди героини.
В указанном случае употребления «лесенки» М.Ю. Лермонтов, на наш взгляд, идет вслед за А.С. Пушкиным, который в романе «Евгений Онегин» (1823-1831) совмещает приемы «лесенки» и переноса и имитирует с их помощью волнительное падение Татьяны на скамью при виде приближающегося Евгения:
Кусты сирен переломала, По цветникам летя к ручью. И, задыхаясь, на скамью XXXIX
Упала... «Здесь он! здесь Евгений! О боже! что подумал он!»
(«Евгений Онегин»)
И, наконец, обратимся к последнему случаю графического форманта, встречающегося в развязке поэмы «Демон»:
Крестит дрожащими перстами Мечтой взволнованную грудь И молча скорыми шагами Обычный продолжает путь. ...............[5, с. 302]
Сторож, обходящий вокруг стен монастырь, услышал крик и стон у «кельи девы юной», перекрестился и продолжил свой путь. Здесь эквивалент текста маркирует «нечестивое сомненье» старика, его желание отогнать грешные мысли и поскорее уйти. Строка точек выделяет еще переход к новой строфе, от развязки к финалу: похоронам Тамары и борьбе за её душу между Демоном и Ангелом.
Подводя итоги, отметим следующее: 1) появление всех 11 случаев формантов графики происходит в ключевые моменты сюжетно-ком-позиционной организации поэмы; 2) в большинстве случаев Лермонтов прибегает к совме-
щению нескольких формантов графики:Демон, впервые увидев Тамару, был очарован ею (1 эквивалент текста), Тамара услышала чей-то загадочный шепот (1 курсив и 1 ГЭТ), встречи Демона с Ангелом (1 «лесенка», 1 графический эквивалент), встреча Демона с Тамарой (1 «лесенка»), исповедь, клятва Демона и смерть Та-
мары (4 «лесенки», 1 отточие); 3) помимо композиционных функций, графические форманты с большой эмоциональностью и выразительностью выполняют и психологические функции; 4) случаи совпадения «лесенки» с переносами показали активное взаимодействие графических и ритмико-синтаксических средств.
01.10.2014
Список литературы:
1. Борисова, И.М. Графический облик поэзии Ф.И. Тютчева // Вестник Оренбургского государственного университета. -2006. - №11. - С. 8-13.
2. Борисова, И.М.Графический облик поэмы Н.А. Некрасова «Современники» // Отечественное стиховедение: 100-летние итоги и перспективы развития: материалы Международной научной конференции: 25-27 ноября 2010 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ. - 2010. - С. 214-223.
3. Борисова, И.М. А.С. Пушкин в истории графики русскогоклассического стиха / И.М. Борисова // Пушкин и пушкинские традиции: Материалы Международной конференции, посвященной году А.С. Пушкина в Казахстане (7-8 декабря 2006 г.). Часть I. КазНПУ им. Абая. - 2007.- С. 113-120.
4. Борисова, И.М. О функциях графических средств в поэме А.С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан» / И.М. Борисова, Н.А. Мелихова // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2009. - №11. - С. 4-7.
5. Лермонтов, М.Ю. Избранные произведения в двух томах. Т. 2 (1835-1841) / М.Ю. Лермонтов. - М.-Л.: «Советский писатель». - 1964. Т. 1 (1828-1834), 716 с.; Т. 2 (1835-1841), 740 с.- (Библиотека поэта. Бол.серия).
6. Логиновская, Е.В. Поэма М.Ю. Лермонтова «Демон» / Е.В. Логиновская. - М.: «Художественная литература». - 1977. -118 с.
7. Роднянская, И.Б. Демон ускользающий / И.Б. Роднянская // М.Ю. Лермонтов: proetcontra. - СПб.: РХГИ. - 2002. -С. 766-791.
8. Тынянов, Ю.Н. Проблема стихотворного языка / Ю.Н. Тынянов // Статьи. - М.: Советский писатель. - 1965. - 303 с.
9. Фохт, У.Р. «Демон» Лермонтова как явление стиля / У.Р. Фохт // М.Ю. Лермонтов: proetcontra. - СПб.: РХГИ. - 2002. -С. 506-530.
Сведения об авторе:
Борисова Ирина Михайловна, доцент кафедра русской филологии и методики преподавания русского языка факультета филологии и журналистики Оренбургского государственного университета, кандидат филологических наук, доцент
460018, г. Оренбург, пр-т Победы, д. 13, ауд. 1106а, тел: (3532) 372436, e-mail: [email protected]
