CC BY
145
О КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ТЕКСТА
Г. И. Золотовская
Правильное употребление юридической терминологии в контексте нормативно-правового акта является основой высокого качества закона, стабильности его существования. Имплицит-ность в тексте - наличие скрытой, неявной информации в тексте закона. Это, во-первых, способ экономии языковых средств, а во-вторых, - своеобразная составляющая права дозволения.
Ключевые слова: имплицитность, юридический термин, дефиниция
Социум современной России нередко называют транзитивным, то есть переходным. Л. А. Брусенская, называя признаки транзитивности, указывает на усиливающуюся социальную, этническую, культурную дифференциацию, отход от прежней модели развития, снятие идеологических табу во всех сферах жизни, заимствование чужих культурных идеалов и утрату самобытных [2. С. 53-53]. Э. Г. Куликова характеризуя современную коммуникативную ситуацию, называет следующие факторы: неоднородность языкового сообщества с точки зрения владения литературным языком; значительность изменений, которые произошли в русском языке после 1985 г. [14. С. 53]. Кроме того, указанный автор отмечает, что современную коммуникативную ситуацию отличает, «во-первых, растущий удельный вес параязыка в массовой коммуникации, во-вторых, «риторизация» языковой нормы» [15. С. 86]
«Русский язык переживает не самые лучшие времена. Язык -это динамика, в ХХ веке русский язык отстал в своем развитии от многих современных языков. Но даже с тем, что в нем имеется, мы обращаемся плохо», - пишет Л. А. Брусенская [3. С. 152].
В ситуации разрушения стилей, неоправданности жанровых ожиданий, тем не менее, как никогда остро встает вопрос об образцовом юридическом тексте, который мог бы служить «прецедентным образцом» [7. С. 56]. В языковое пространство норма-
тивных актов, отечественное гражданское законодательство (и так имеющее в своем составе большое количество иноязычных терминоединиц) в такой же мере, как и в общий язык хлынула волна англоамериканизмов. М. Н. Черкасова иноязычные заимствования называет «агрессивными маркера текста» [18].
В связи с этим современный российский законодатель, повышая качество закона, должен особое внимание уделять не поиску новых иноязычных понятий и терминов, а оттачиванию языковых формул, уже существующих в гражданско-правовом нормативном поле.
Юридическое терминоведение - специальная отрасль, которая сформировалась и активно развивается. Различным аспектам юридической терминологии посвящены работы А. С. Пиголкина, Н. Н Полянского, В. В. Питецкого, М. И Ковалева, А. А. Ушакова и других ученых, свидетельствующие о том, что в рамках общей теории терминоведения проблема многоаспектного изучения юридических терминов весьма актуальна. Э. Г. Куликова отмечает значимость терминологии в языке: «Терминологии в языке, действительно, может и не быть, но там, где она есть, термин выполняет арбитражную функцию. Неупорядоченность терминологии приводит не только к коммуникативным неудачам, но и к правовым тупикам (например, в патентоведении или непосредственно в юриспруденции). Можно жить без уголовного кодекса, но, если он есть, лучше, чтобы все его экземпляры были идентичными. Невозможно судить человека за «хищение в особо крупных размерах», если это словосочетание не является термином, имеющим дефиницию» [6. С. 98].
Довольно развитая система юридических терминов, необходимых для правильного и четкого выражения законодательной воли, неоднородна. В нормативных суждениях о возможном и должном поведении субъектов используются термины из области юриспруденции, других гуманитарных наук, естествознания и техники -иными словами, в зависимости от предмета регулирования каждая отрасль законодательства располагает своим более или менее специальным терминологическим словарем. Поэтому в соответствии со сферами функционирования различают терминологию права (закона) и терминологию правоведения (юриспруденции). Терминология права в своей совокупности также подлежит классификации. С учетом функционально-стилистической принадлежности
традиционно выделяют следующее группы терминов: общеупотребительные, специально-юридические, специально-технические.
Классификация терминов, используемых в законодательстве, важна, во-первых, потому, что позволяет проследить основные особенности употребления в тексте закона не только единичного термина, но и целой совокупности терминов и выявить определенные закономерности существования термина в терминосистеме; во-вторых, подобная классификация, необходимая для упорядочения отдельных терминоединиц, оказывает существенную помощь при анализе всего терминологического поля закона.
Юридическая терминология является основным, наиболее информативным компонентом тезауруса гражданско-правового нормативного пространства.
Юридический термин в законодательном тексте выполняет определенную функцию, направленную на наиболее точное выражение соответствующего понятия. Грамотность употребления юридической терминологии в контексте нормативно-правового акта является основой высокого качества закона, стабильности его существования.
В гражданско-правовых нормативных актах, влияющих на качество законодательного текста, выделяются следующие аспекты использования юридических терминов:
- смысловое соответствие термина вкладываемому в него понятию;
- имплицитное в тексте закона;
- употребление оценочных понятий в тексте закона.
Точность передачи взаимосвязи юридических понятий и всех
нюансов мысли законодателя является одной из основных особенностей языка закона. Здесь речь может идти, например, о синтаксических и синонимических эквивалентных преобразованиях нормативно-правовых актов. Например, в тексте нормативно-правового акта указывается: «Местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает». Эта фраза может быть эквивалентна следующей: «Место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает, признается местом жительства». Обе эти формы юридической мысли эквивалентны, хотя синтаксическая структура изменена. Если же эту фразу представить в другом виде, а именно: «Местом жительства
признается место, где человек постоянно или преимущественно проживает», то данное преобразование не будет являться эквивалентным, так как замена слов «гражданин» и «человек» меняет содержательно-правовую сущность высказывания, ибо значение этих слов в юридическом смысле не является равнозначным.
Очень важно в юридической речи избегать штампов. Авторы, специально исследовавшие проблемы на стыке языка и права отмечают: «Штампы в профессиональной юридической речи появляются в результате избыточных словосочетаний, которые образуются из стремления к уточнению. Клише юридического характера многообразно представлены не только в письменной, но и в устной речи участников судебных прений. Это связано с тем, что условия общения в судебном процессе постоянны, а тематика речей специфична, несмотря на разнообразие рассматриваемых дел, следовательно, состав языковых средств, используемых в ходе судебных прений, повторяем» [4. С. 137].
Весьма важной является возможность синонимической замены слов текстов нормативно- правовых актов. Используемые синонимы не должны по стилю выбиваться из текста [16. С. 30].
Исходя из определения, данного С. И. Ожеговым в Словаре русского языка, «синоним - слово или выражение, совпадающее или близкое по значению с другим словом, выражением» [17], замена слов текста нормативно-правовых актов должна быть осторожной, так как они могут отличаться смысловой окраской и, следовательно, изменять юридический смысл текста нормативно-правового акта. А. С. Пиголкин считает, что в каждом случае замены слов их синонимами необходимы обязательное сличение точности эквивалентов, исторический подход и крайняя осторожность [19]. На это указывает и Н. Н. Ивакина, полагая, что неточный выбор синонимов может привести к неточности передачи мысли или переводу к другому оттенку значения [4], и как следствие может привести к нарушению языковой нормы.
Как отмечает Э. Г. Куликова, «правовая норма состоит из трех частей, первая из которых (так называемая гипотеза) излагает условия, при которых следует руководствоваться данной нормой» [13. С. 75]. Поэтому проведение эквивалентных преобразований синонимического характера возможно лишь с использованием абсолютных синонимов, которые, по определению О. С. Ахмановой,
полностью совпадают по значению и употреблению [1]. Объясняется это тем, что синоним в языке права не обладает той спецификой, которая наблюдается в общелитературном языке. Очень важно при этом придерживаться лексической нормы, позволяющей употреблять слово в том или ином контексте в строгом соответствии с его лексическим значением, потому что «каждый речевой акт имеет два измерения: он существует и как относительно автономная интеракция, и как часть общего дискурса. Чем больше у единичного высказывания возможных адресатов (тиражированность, способность существовать во времени, ориентация на цитирован-ность), тем больший удельный вес приобретает то обстоятельство, что это высказывание принадлежит некоему целому» [8. С. 500].
Так, синонимы наказание и кара не тождественны, ибо каждый из них по-разному определяет правовое понятие, так как наказание предполагает не только кару за совершенное преступление, но и возможность исправления, а кара - это возмездие за преступление, что подчеркивает терминологический характер первого синонима и ограничивает понятийное содержание второго. Вместе с тем вполне оправданы в действующем законодательстве такие типы синонимических соответствий, как деньги и валюта, лицензия и разрешение, принуждение и понуждение, - между двумя словами; граждане и физические лица, предпринимательство и предпринимательская деятельность - между словом и словосочетанием; Федеральное Собрание и парламент Российской Федерации - между двумя словосочетаниями. Подобные синонимические соответствия обеспечивают соотношение между абстрактным и конкретизированным изложением, что важно для нормативно-правовых актов. С осторожностью нужно относиться к использованию аббревиатур [9. С. 157] в юридических текстах, использовать только те аббревиатуры, которые хорошо известны и не допускают инотолкования [10. С. 170].
Имплицитность в тексте закона есть не что иное, как наличие скрытой, неявной информации в гражданско-правовом законодательном тексте. Это, с одной стороны, способ экономии языковых средств, а с другой - своеобразная составляющая права дозволения. В текстах гражданских законов нередко используются такие языковые конструкции, как в иных случаях, предусмотренных законом или если законом не установлен иной порядок и другие, являющиеся ис-
точниками латентной информации, без которой в тексте закона порой обойтись невозможно, ведь, формулируя определенные положения, законодатель учитывает предполагаемое развитие общественных отношений, преднамеренно оставляя некий вакуум при помощи языковых конструкций, содержащих скрытую информацию.
Третий аспект использования юридических терминов в гражданско-правовых нормативных актах - употребление оценочных понятий. Хотя по своей сути термин не может быть оценочным, но в языке права невозможно этого избежать, хотя нужно помнить о том, что термин не должно иметь экспрессивного субкода [12. С. 366] Использование таких понятий, как значительный ущерб, ценные предметы, общеполезная вещь, предметы роскоши, существенное нарушение договора и др., в нормативном тексте неизбежно, ведь регулируемые правом общественные отношения настолько сложны и многообразны, что законодатель вынужден использовать оценочные понятия, чтобы охватить юридической регламентацией все возможные явления и процессы, помня при этом, что во всех случаях понятие должно определяться адекватно своей смысловой наполненности. «Командный» характер правовой нормы и вариативность, зыбкость и изменчивость нормы языковой входят в известное противоречие, вследствие чего лингвисты нередко оказываются не в состоянии вынести однозначный и окончательный «приговор» [11. С. 78].
В связи с этим основной целью включения дефиниций в текст нормативного акта является полное, юридически оправданное и грамотное раскрытие содержания каждого конкретного понятия. Это в процессе законотворчества соблюдается далеко не всегда, что диктует необходимость создания Словаря, включающего в себя гражданско-правовое терминологическое поле.
Список литературы
1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистиче ских терминов.: Сов. энциклопедия, 1966.
2. Брусенская, Л. А. Заимствование «чужих» культурных идеалов в современной России// Философия права № 3. 2012. С.49-53.
References
1. Ahmanova, O. S. Slovar’ lingvisticheskih terminov.: Sov. jenciklopedija, 1966.
2. Brusenskaja, L. A. Zaimst-vovanie «chuzhih» kul’turnyh idealov v sovremennoj Ros-sii// Filosofija prava № 3. 2012. S. 49-53.
3. Брусенская, Л. А. В чем состоит экологический подход к языку//Известия Южного федерального университета. Филологические науки.2012.№ 3. С. 149-157.
4. Брусенская, Л. А., Куликова
Э. Г., Беляева И. В. Юридическая риторика: учебник М.: Норма. 2014. 287с.
5. Ивакина, Н. Н. Профессиональная речь юриста. М.: БЕК, 1997.
6. Куликова, Э. Г. Норма в лингвистике и паралингвистике. Дис. ... докт. филол. наук. Краснодар: КубГУ, 2004. - 312 с.
7. Куликова, Э. Г. Норма в лингвистике и паралингвистике. Монография. Ростов-на-Дону: РГЭУ «РИНХ». 2004. 300 с.
8. Куликова, Э. Г. Языковая и правовая норма в современной России: функциональное и структурное сходство // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 8. С. 500-509.
9. Куликова, Э. Г., Светличная Н. О. Социальная информация и аббревиатуры // Эволюция государственных и правовых институтов в современной России. Ученые записки. Ростов н/Д. 2008. С. 169-177.
10. Куликова, Э. Г., Светличная Н. О. Аналитизм и аббревиация в информационной ойкумене мультикультурализма //
3. Brnsenskaja, L. A. V chem sostoit jekologicheskij podhod k jazyku//Izvestija Juzhnogo federal’nogo universiteta. Filo-logicheskie nauki. 2012. № 3. S. 149-157.
4. Brusenskaja, L. A., Kulikova Je. G., Beljaeva I. V. Juridiches-kaja ritorika: uchebnik M.: Norma. 2014. 287s.
5. Ivakina, N. N. Profes-sional’naja rech’ jurista. M.: BEK, 1997.
6. Kulikova, Je. G. Norma v lingvistike i paralingvistike. Dis. ... dokt. filol. nauk. Krasnodar: KubGU, 2004. 312 s.
7. Kulikova, Je. G. Norma v lingvistike i paralingvistike. Monografija. Rostov-na-Donu: RGJeU «RINH». 2004. 300 s.
8. Kulikova, Je. G. Jazykovaja i pravovaja norma v sovremennoj Rossii: funkcional’noe i struk-turnoe shodstvo // Social’no-gu-manitarnye znanija. 2008. № 8. S. 500-509.
9. Kulikova, Je. G., Svetlichna-ja N. O. Social’naja informacija i abbreviatury // Jevoljucija gosudarstvennyh i pravovyh in-stitutov v sovremennoj Rossii. Uchenye zapiski. Rostov n/D. 2008. S. 169-177.
10. Kulikova, Je. G., Svetlichna-
ja N. O. Analitizm i abbrevi-acija v informacionnoj ojkumene mul’tikul’turalizma //Informa-
Информационная ойкумена ментального мира: язык, общество, право. Сборник научных трудов. Ростов-на-Дону: РГЭУ (РИНХ), 2009. С.156-164.
11. Куликова, Э. Г., Беляева И. В. Толерантная языковая и командная правовая норма: манипулирование как нарушение этической нормы // Философия права. 2009. № 4. С. 77-81.
12. Куликова, Э. Г. Риторические фигуры: экспрессивный субкод // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 7. С. 365-375.
13. Куликова, Э. Г. Правовая и языковая норма: методология, системность, функционализм // Слово. Закон. Нравственность. Сборник научных трудов, посвященный юбилею д.филол.н, проф. А. В. Осташевского. Краснодар: КубГУ. 2009. С.68-80.
14. Куликова, Э. Г. Культурное пространство современной России: проблема языковой небрежности и неадекватных образцов// Философия права. 2012. № 3. С. 53-58.
15. Куликова, Э. Г. Лингвистическая и паралингвистич. нормы в современной ситуации общения// Вестник Челябинского госуниверситета. Серия «Филология. Искусствоведение». Вып. 73. № 1 (292) 2013. С. 86-91.
cionnaja ojkumena mental’nogo mira: jazyk, obshhestvo, pravo. Sbomik nauchnyh trudov. Ros-tov-na-Donu: RGJeU (RINH), 2009. S.156-164.
11. Kulikova, Je. G., Beljae-va I. V. Tolerantnaja jazykovaja i komandnaja pravovaja norma: manipulirovanie kak narushenie jeticheskoj normy // Filosofija prava. 2009. № 4. S. 77-81.
12. Kulikova, Je. G. Ritoricheskie figury: jekspressivnyj subkod // Social’no-gumanitarnye znanija. 2009. № 7. S. 365-375.
13. Kulikova, Je. G. Pravovaja i jazykovaja norma: metodologija, sistemnost’, funkcionalizm // Slovo. Zakon. Nravstvennost’. Sbornik nauchnyh trudov, posv-jashhennyj jubileju d.filol.n, prof. A. V. Ostashevskogo. Krasnodar: KubGU. 2009. S.68-80.
14. Kulikova Je. G. Kul’tur-noe prostranstvo sovremennoj Rossii: problema jazykovoj ne-brezhnosti i neadekvatnyh ob-razcov// Filosofija prava. 2012. № 3. S. 53-58.
15. Kulikova, Je. G. Lingvis-ticheskaja i paralingvisticheskaja normy v sovremennoj situacii obshhenija// Vestnik Cheljabin-skogo gosuniversiteta. Serija «Filologija. Iskusstvovede-nie». Vyp. 73. № 1 (292) 2013. S. 86- 91.
16. Куликова, Э. Г. Культура и
парадигматическое мышление: экстралингвистические спо-
собы получения вариантов// Философия права. 2014. № 3. С. 29-32.
17. Ожегов, С. И. Словарь русского языка. М., 1990.
18. Черкасова, М. Н. Иностранное слово в СМИ: агрессивный маркер или элемент языкового кода // Вестник Северо-Осетинского университета. 2011. № 1.
19. Язык закона. М., Юрид. лит., 1990
16. Kulikova, Je. G. Kul’tura i paradigmatiches-koe myshlenie: jekstralingvis-ticheskie sposoby poluchenija variantov// Filosofija prava. 2014. № 3. S. 29-32.
17. Ozhegov, S. I. Slovar’ russk-ogo jazyka. M., 1990.
18. Cherkasova, M. N. Inostran-noe slovo v SMI: agressivnyj marker ili jelement jazykovogo koda // Vestnik Severo-Osetinsk-ogo universiteta. 2011. № 1.
19. Jazyk zakona. M., Jurid. lit., 1990
