CC BY
27
В настоящее время процесс интеграции России и западных стран перешел в стадию постепенного сближения. Общество современной России часто относят к транзитивному, т. е. переходному. «Усиление социальной, этнической, культурной дифференциации, отход от прежней модели развития, снятие идеологических табу во всех сферах жизни, заимствование чужих культурных идеалов и отчасти утрата самобытных начал - все это может быть отнесено к признакам транзитивности», -отмечает Л. А. Брусенская [1, с. 53]. При характеристике коммуникативного пространства современной России ученые выделяют три важных фактора, определяющих современную коммуникативную ситуацию: 1) неоднородность языкового сообщества с точки зрения владения литературным языком; 2) «значительность изменений, происшедших в русском языке в новой общественно-политической ситуации после 1985 г.», - пишет Э. Г. Куликова [2, с. 53].
«Русский язык переживает не самые лучшие времена. Язык - это динамика, в ХХ веке русский язык отстал в своем развитии от многих современных языков. Но даже с тем, что в нем имеется, мы обращаемся плохо», - пишет Л. А. Брусенская [3, с. 152].
Отечественное гражданское законодательство уже достаточно пополнилось иноязычными терминами. В связи с этим современный российский законодатель, повышая качество закона, должен особое внимание уделять не поиску новых иноязычных понятий и терминов, а оттачиванию языковых формул, уже существующих в гражданско-правовом нормативном поле.
Э. Г. Куликова отмечает: «Терминологии в языке, действительно, может и не быть, но там, где она есть, термин выполняет арбитражную функцию. Неупорядоченность терминологии приводит не только к коммуникативным неудачам, но и к правовым тупикам (например, в патентоведении или непосредственно в юриспруденции). Можно жить без уголовного кодекса, но, если он есть, лучше, чтобы все его экземпляры были идентичными. Невозможно судить человека за "хищение в особо крупных размерах", если это словосочетание не является термином, имеющим дефиницию» [4, с. 98].
Юридическое терминоведение - специальная отрасль, которая сформировалась и активно развивается. Различным аспектам юридической терминологии посвящены работы А. С. Пиголкина, Н. Н. Полянского, В. В. Питецкого, М. И. Ковалева, А. А. Ушакова и других ученых, свидетельствующие о том, что в рамках общей теории терминоведения проблема многоаспектного изучения юридических терминов весьма актуальна.
Довольно развитая система юридических терминов, необходимых для правильного и четкого выражения законодательной воли, неоднородна. В нормативных суждениях о возможном и должном поведении субъектов используются термины из области юриспруденции, других гуманитарных наук, естествознания и техники - иными словами, в зависимости от предмета регулирования каждая отрасль законодательства располагает своим более или менее специальным терминологическим словарем. Поэтому в соответствии со сферами функционирования различают терминологию права (закона) и терминологию правоведения (юриспруденции). Терминология права в своей совокупности также подлежит классификации. С учетом функционально-стилистической принадлежности традиционно выделяют следующее группы терминов: общеупотребительные, специально-юридические, специально-технические.
Классификация терминов, используемых в законодательстве, важна, во-первых, потому, что позволяет проследить основные особенности употребления в тексте закона не только единичного термина, но и целой совокупности терминов и выявить определенные закономерности существования термина в системе; во-вторых, подобная классификация, необходимая для упорядочения отдельных терминоединиц, оказывает существенную помощь при анализе всего терминологического поля закона.
Юридическая терминология является основным, наиболее информативным компонентом тезауруса гражданско-правового нормативного пространства.
Юридический термин в законодательном тексте выполняет определенную функцию, направленную на наиболее точное выражение соответствующего понятия. Грамотность употребления юридической терминологии в контексте нормативно-правового акта является основой высокого качества закона, стабильности его существования.
Точность передачи взаимосвязи юридических понятий и всех нюансов мысли законодателя является одной из основных особенностей языка закона. Здесь речь может идти, например, о
синтаксических и синонимических эквивалентных преобразованиях нормативно-правовых актов. Например, в тексте нормативно-правового акта указывается: «Местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает». Эта фраза может быть эквивалентна следующей: «Место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает, признается местом жительства». Обе эти формы юридической мысли эквивалентны, хотя синтаксическая структура изменена. Если же эту фразу представить в другом виде, а именно: «Местом жительства признается место, где человек постоянно или преимущественно проживает» - то данное преобразование не будет являться эквивалентным, так как замена слов «гражданин» и «человек» меняет содержательно-правовую сущность высказывания, ибо значение этих слов в юридическом смысле не является равнозначным.
Весьма важной является возможность синонимической замены слов текстов нормативно-правовых актов. Исходя из определения, данного С. И. Ожеговым в словаре русского языка, «синоним - слово или выражение, совпадающее или близкое по значению с другим словом, выражением» [5], замена слов текста нормативно-правовых актов должна быть осторожной, так как они могут отличаться смысловой окраской и, следовательно, изменять юридический смысл текста нормативно-правового акта. А. С. Пиголкин считает, что в каждом случае замены слов их синонимами необходимы обязательное сличение точности эквивалентов, исторический подход и крайняя осторожность [6]. На это указывает и Н. Н. Ивакина, полагая, что неточный выбор синонимов может привести к неточности передачи мысли или переводу к другому оттенку значения [7]. Поэтому проведение эквивалентных преобразований синонимического характера возможно лишь с использованием абсолютных синонимов, которые, по определению О. С. Ахмановой, полностью совпадают по значению и употреблению [8]. Объясняется это тем, что синоним в языке права не обладает той спецификой, которая наблюдается в общелитературном языке. Так, синонимы наказание и кара не тождественны, ибо каждый из них по-разному определяет правовое понятие, так как наказание предполагает не только кару за совершенное преступление, но и возможность исправления, а кара - это возмездие за преступление, что подчеркивает терминологический характер первого синонима и ограничивает понятийное содержание второго. Вместе с тем вполне оправданы в действующем законодательстве такие типы синонимических соответствий, как деньги и валюта, лицензия и разрешение, принуждение и понуждение, - между двумя словами; граждане и физические лица, предпринимательство и предпринимательская деятельность - между словом и словосочетанием; Федеральное Собрание и парламент Российской Федерации - между двумя словосочетаниями. Подобные синонимические соответствия обеспечивают соотношение между абстрактным и конкретизированным изложением, что важно для нормативно-правовых актов.
Имплицитность в тексте закона есть не что иное, как наличие скрытой, неявной информации в гражданско-правовом законодательном тексте. Это, с одной стороны, способ экономии языковых средств, а с другой - своеобразная составляющая права дозволения. В текстах гражданских законов нередко используются такие языковые конструкции, как «в иных случаях, предусмотренных законом» или «если законом не установлен иной порядок» и другие, являющиеся источниками латентной информации, без которой в тексте закона порой обойтись невозможно, ведь, формулируя определенные положения, законодатель учитывает предполагаемое развитие общественных отношений, преднамеренно оставляя некий вакуум при помощи языковых конструкций, содержащих скрытую информацию.
Третий аспект использования юридических терминов в гражданско-правовых нормативных актах - употребление оценочных понятий. Хотя по своей сути термин не может быть оценочным, но в языке права это невозможно. Использование таких понятий, как значительный ущерб, ценные предметы, общеполезная вещь, предметы роскоши, существенное нарушение договора и др., в нормативном тексте неизбежно, ведь регулируемые правом общественные отношения настолько сложны и многообразны, что законодатель вынужден использовать оценочные понятия, чтобы охватить юридической регламентацией все возможные явления и процессы, помня при этом, что во всех случаях понятие должно определяться адекватно своей смысловой наполненности.
В связи с этим основной целью включения дефиниций в текст нормативного акта является полное, юридически оправданное и грамотное раскрытие содержания каждого конкретного понятия. Это в
процессе законотворчества соблюдается далеко не всегда, что диктует необходимость создания словаря, включающего в себя гражданско-правовое терминологическое поле.
Литература
1. Брусенская Л. А. Заимствование «чужих» культурных идеалов в современной России // Философия права. 2012. № 3.
2. Куликова Э. Г. Норма в лингвистике и паралингвистике: дис. ... д-ра филол. наук. Краснодар, 2004.
3. Брусенская Л. А. В чем состоит экологический подход к языку // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. 2012. № 3.
4. Куликова Э. Г. Культурное пространство современной России: проблема языковой небрежности и неадекватных образцов // Философия права. 2012. № 3.
5. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1990.
6. Язык закона / под ред. А. С. Пиголкина. М., 1990.
7. Ивакина Н. Н. Профессиональная речь юриста. М., 1997.
8. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов: сов. энциклопедия, 1966.
