CC BY
46
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
УДК 930.1 DOI 10.23683/0321-3056-2017-4-67-71
К 100-летию Октябрьской революции
О ДОСТОВЕРНОСТИ БОЛЬШЕВИСТСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ О РЕВОЛЮЦИОННОМ ДВИЖЕНИИ 1907-1914 ГОДОВ
© 2017 г. Л.В. Мининкова а
а Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
ON THE RELIABILITY OF THE BOLSHEVIK MEMORIES OF THE REVOLUTIONARY MOVEMENT OF 1907-1914
L. V. Mininkova а
а Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
Мининкова Людмила Владимировна -
доктор исторических наук, профессор,
Институт истории и международных отношений,
Южный федеральный университет,
ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону,
344082, Россия.
Е-тай: [email protected]
Ludmila V. Mininkova -
Doctor of History, Professor,
Institute of History and International Relations,
Southern Federal University,
Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don,
344082, Russia.
E-mail: [email protected]
На исходе советской историографии стал заметен рост интереса к мемуарам как к источнику, дававшему возможность увидеть историю в человеческом измерении, через личный опыт, сознание и систему ценностей их авторов. Проявился он и к мемуарам большевиков дореволюционного и советского периода, показав особенности такой литературы. В ней находила отражение не столько личность автора в событиях, сколько влияние на авторскую память и на текст мемуаров обстоятельств, связанных с ситуацией того времени, когда создавались эти воспоминания. Отсюда возникает проблема достоверности содержащихся в них сведений, в том числе о роли автора в событиях. Мемуары большевиков, в которых нашел отражение период 19071914 гг., или от завершения революции 3 июня до начала Первой мировой войны, публиковались довольно активно, что объяснялось расчетом на пропагандистский эффект этой литературы. Мемуары большевиков дают представление об особенностях влияния на их содержание общественно-политической и культурно-исторической ситуации своего времени.
Ключевые слова: партия большевиков, исторические источники, мемуарная литература, большевистские воспоминания.
At the end of Soviet historiography, there was a noticeable increase in interest in memoirs as a source of opportunity to observe the history in the human dimension, through personal experience, the consciousness and the value system of their authors. This also manifested itself in the memoirs of the Bolsheviks in the pre-revolutionary and Soviet period. At the same time, the features of this memoir literature were revealed. It was reflected not so much by the personality of the author in events, but under the influence on the author's memory and on the text of memoirs of the circumstances connected with the situation at the time when these memories were created. Thus the problem of the reliability of the information contained in them, including the role of the author in events appears. The memoirs of the Bolsheviks, in which the period of1907-1914 was reflected, or from the end of the revolution on June 3 before the outbreak of World War I, were published quite actively. It could be explained by the propaganda effect on this literature. The memoirs of the Bolsheviks give an idea of the peculiarities of the influence on their content of the socio-political and cultural-historical situation of the time when they were created.
Keywords: party of the Bolsheviks, historical sources, memoir literature, Bolshevik memories.
Еще историки 20-х гг. обращали внимание как на значимость воспоминаний большевиков для воссоздания истории революции, так и на их субъективность. Вопрос о соотношении объективных
и субъективных данных приобрел актуальность в поздней советской историографии. Подчеркивалось, что будто бы эти воспоминания в большей степени свободны от намеренных искажений при
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
освещении событий и явлений, чем воспоминания противников революции. Вместе с тем указывалось на необходимость источниковедческого анализа этих мемуаров с точки зрения их внешней и внутренней критики, учета личностно-психологи-ческой стороны, которая проявлялась в их текстах.
За постсоветский период внимание к этим воспоминаниям стало менее заметным в связи с принципиальным изменением оценок революции и деятельности революционеров, а также с расширением круга источников, относящихся к революционным событиям. Но это не значит, что большевистские мемуары потеряли свою значимость в качестве источника. При критическом подходе следует обратить внимание, как в них отражалась способность парторганизаций в условиях фактического подполья добиваться организационного укрепления своих рядов, использовать все возможности для работы в профсоюзах и других легальных организациях, связанных с рабочим классом. Сведения, содержащиеся в этих воспоминаниях, позволяют уточнить и конкретизировать некоторые стороны внутрипартийной борьбы, отношения в парторганизациях к ликвидаторам и отзовистам, а также к вопросам организационного строения местных партийных структур. Значительное место занимают в них организация и работа местных партийных конференций, а также подробности принимавшихся решений. Вместе с тем современные подходы к историческому исследованию предполагают необходимость избавления от элементов «потребительского» отношения к источнику [1, с. 41], т. е. установление связи между текстом большевистских мемуаров и особенностями того времени, когда они создавались и публиковались, или влияния общественно-политической ситуации своего времени на их содержание. Это означало выбор такой направленности исследования мемуаров, который обеспечивает более глубокое понимание их автора или издателя.
Мемуары большевиков, в которых нашел отражение период 1907-1914 гг., или от завершения революции 3 июня до начала Первой мировой войны, публиковались довольно активно, что объяснялось расчетом на их пропагандистский эффект. В самом деле положения и выводы официальной истории партии, будь то времена «Краткого курса истории ВКП(б)» или длительный период, когда на вершине партийной иерархии стояли Н.С. Хрущев и Л.И. Брежнев, выглядели более убедительными, если они опирались на сведения современников. При этом вопрос о критике источников ставился далеко не всегда.
Предложение о сборе воспоминаний впервые было высказано 18-23 марта 1919 г. на VIII съезде РКП(б). По декрету от 25 сентября 1920 г. «Об учреждении комиссии для собирания и изучения материалов по истории Октябрьской революции и истории РКП(б)», или Истпарта, их печатали журналы «Пролетарская революция», «Красная летопись» и «Летопись революции». Проверка достоверности заключалась в форме публикации замечаний и писем в редакцию. Типичные недостатки - «выпячивание своего Я», невысокий литературный уровень, излишнее доверие к документам охранки [2, с. 392-393; 3, с. 240, 275]. С конца 20-х гг. работу по сбору материалов развернули Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев и Общество старых большевиков, публиковавших воспоминания в журнале «Каторга и ссылка». С середины 30-х гг. в обстановке сформировавшегося тоталитаризма воспоминания в полной мере привлекались как средства пропаганды. В них вплоть до середины 50-х гг. (в период Великой Отечественной войны большевистские мемуары о событиях 1907-1914 гг. не публиковались) в основном упор делался на произведения В.И. Ленина. Сама тематика воспоминаний соответствовала положениям «Краткого курса ВКП(б)». Уделялось внимание таким темам, как выборы в Государственную Думу (Третью и Четвертую), работа думской фракции большевиков, состояние рабочего движения и подъем его после 1910 г., роль большевиков в рабочем движении. Публиковались воспоминания о видных деятелях партии, которые избежали репрессий - Я.М. Свердлове, Ф.Э. Дзержинском, Г.К. Орджоникидзе и др.
После XX съезда КПСС в связи с празднованием 40-летия Октября с предложением развернуть работу по публикации воспоминаний ветеранов партии выступил ряд старых большевиков -Е.Д. Стасова, Г.М. Кржижановский, Г.И. Петровский, М.К. Муранов, Ф.И. Петров. Как они заявляли, ветераны «могут рассказать молодежи о великой эпохе не общими, стандартными фразами, а с множеством деталей, известных только участникам исторической борьбы» [4, с. 280]. По-прежнему большая доля воспоминаний была связана с именем В.И. Ленина, особенно в преддверии 100-летней и 110-летней годовщины со дня его рождения. Всё писалось в духе благоговейной апологетики, что соответствовало традиции партийных воспоминаний о вожде, но давало повод для сомнений в полноте, достоверности и точности их содержания. Значительная часть
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
опубликованных воспоминаний принадлежала лицам, которые в 1907-1914 гг. были подростками и студентами. Это - воспоминания академика К.В. Островитянова [5], профессора А.С. Ильина [6], большевиков К.Е. Багаева, Е.С. Горячевой и др. В них нашел отражение процесс формирования их революционного мировоззрения. В то же время переиздавались и редактировались издававшиеся ранее воспоминания, они сверялись нередко с рукописью, например, воспоминания Н.К. Крупской. Это было необходимо, поскольку следовало проверить, насколько точно передавали текст Н.К. Крупской издания 30-х гг. Всего за период с конца 50-х до начала 80-х гг. было издано 159 текстов воспоминаний большевиков о событиях 1907-1914 гг.
Позитивистское источниковедение на стадии внутренней критики источников выделяет вопрос их достоверности и точности, а также их полноты, о чем говорили еще в конце XIX в. Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобос. Определение степени достоверности и точности они отнесли к исследовательской процедуре, которая наряду с герменевтикой источника подводит историка к решению его итоговой задачи на этой стадии критики. Итог, к которому стремится исследователь, по словам Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса, означал его стремление «извлечь частные исторические факты для исторического знания» [7, с. 182]. По мнению М.Ф. Румянцевой, изучение источников в результате завершалось «конструированием исторических фактов, далее включаемых в историческое построение» [8, с. 37]. Она совершенно права, но противоречие состояло в том, что, как подчеркивал А.В. Лубский, базовым принципом научного исторического исследования в его позитивистском понимании был реконструктивизм [9, с. 99], а не конструктивизм. Это не случайно, так как факт, заключенный в источнике, представляет собой не слепок с реальности прошлого, но конструкцию авторского сознания по мотивом реальности, изложенной в воспоминаниях. Между тем реконструктивистское начало в исследовании такого источника может быть ближе в том случае, если исследователь обратит внимание на такую сторону реальности прошлого, как автор источника и его личность. И если текст произведения выражает реальность прошлого как конструкцию авторского сознания, то к личности автора он значительно ближе, чем к какой-либо иной реальности. Можно вообще сказать, что полнотой, достоверностью и точностью обладает всякий источник, включая мемуары большевиков. Но он обязательно содержит в себе
неполноту и неточности в освещении фактов, и в конечном счете недостоверность фактов, которые заключены в авторском тексте. При этом такая сторона реальности прошлого, как автор источника и его личность, отражена со всей полнотой, точностью и достоверностью. Это, конечно же, относится к авторской личности того времени, когда создавался изучаемый авторский текст, поскольку личность может со временем претерпевать определенные изменения. Но, кроме того, могут иметь место случаи, когда и авторская личность через текст передается неполно, неточно и недостоверно. Это бывает в том случае, если текст подлежал переработке и редактированию в более позднее время, при отсутствии автора или после ухода его из жизни. Издатели мемуаров большевиков понимали это обстоятельство. Чтобы не давать повода для претензий в искажении смысла текста, и, следовательно, самой авторской личности, они стремились проводить работу по тщательной сверке текста, который готовился к изданию, с рукописью.
Все это в значительной мере присутствует в воспоминаниях большевиков о событиях 19071914 гг. и В.И. Ленине. В воспоминаниях, относящихся к участию В.И. Ленина в Петербургской конференции РСДРП в июле 1907 г. в Териоках, характерна расстановка авторами смысловых акцентов. Так, А. Пирейко обращал внимание, что наиболее активным противником ленинской идеи участия в выборах в III Государственную Думу выступал Л.Б. Каменев [10, с. 154]. Его воспоминания были опубликованы в 1923 г. Л.Б. Каменев получил в этом эпизоде негативную характеристику как лицо, выступавшее против В.И. Ленина. Тем самым в обстановке усиления борьбы за власть в условиях болезни вождя партии мемуарист не только вспоминал о событиях далекого времени, но и заявлял свою позицию в этой борьбе, выступая противником Л.Б. Каменева. В.П. Ногин, занимавший более солидное положение в партии, чем А. Пирейко, и писавший об этой же конференции на год позже, заявлял о влиянии ее на В.И. Ленина, в частности, резолюции о профсоюзах [11, с. 237], так как сам В.П. Ногин был связан с профсоюзной работой. Иначе расставлены смысловые акценты в воспоминаниях об этой же конференции Т.Ф. Людвин-ской. Поскольку они выходили в свет в 1969 г., накануне 100-летия со дня рождения вождя, то в центре внимания оказались две ее встречи с В.И. Лениным [12, с. 7-8]. Такой подбор публикаций не случаен. После того как при Н.С. Хрущеве прошла
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
волна критики культа личности Сталина, важно было особо подчеркивать человеческие черты в облике В.И. Ленина. Требовалось привести доказательства, что сталинские преступления ни в малейшей степени не связаны с В.И. Лениным и полностью противоречили стилю общения его с людьми, что «нарушения социалистической законности при Сталине», как говорилось в то время, шли вразрез с ленинизмом. Воспоминания, посвященные В.И. Ленину, характеризуют не столько вождя партии, сколько обстановку, в которой они создавались, а также и самого автора воспоминаний, который таким образом заявлял о своем месте в событиях того времени, когда он писал мемуары.
Несомненно, что большевик, автор мемуаров, при описании В.И. Ленина был очень скован нормами, традицией, трафаретом и сложившимся этикетом в подаче образа вождя. Несколько более свободен мемуарист был при создании иных сюжетов и исторических образов в своих воспоминаниях. Но и при этом определенные условности в трактовке событий в истории партии сказывались. Так, мемуаристы не раз отмечали, что в условиях начала третьеиюньской монархии, когда имело место уменьшение численности революционных партий и организаций, в составе большевистских организаций оставались прежде всего рабочие. Об этом писал работавший в Новочеркасске и Ростове-на-Дону А.Т. Фролов [13, л. 6], член оргкомиссии московского партийного комитета А.С. Курская [14, с. 86]. То же самое отмечал И.П. Флеровский в Самаре [15, с. 180] и А.М. Буйко в Петербурге [16, с. 74]. Между тем в революционных партиях, в том числе среди большевиков, преобладали интеллигенты. Известно, что и сам В.И. Ленин был невысокого мнения о политическом сознании рабочего класса, что нашло отражение в его книге «Что делать». Самостоятельно, подчеркивал он, рабочие способны выработать тред-юнионистское сознание, основанное на понятных им экономических требованиях, но политическое сознание должна вносить в рабочую среду революционная интеллигенция. Указание на пролетарский состав большевистских парторганизаций также было не случайно. Он соответствовал образу большевистской партии как партии пролетарской, который создавался на протяжении всего советского периода и закреплялся в массовом сознании советских людей.
Еще одной интересной стороной большевистских мемуаров об истории партии периода
третьеиюньской монархии являлись описания отношения большевиков к указаниям В.И. Ленина о работе в легальных организациях. В воспоминаниях Ц.С. Зеликсон-Бобровской говорится о принятии на московской окружной партконференции в августе 1907 г. резолюции о работе партии в профсоюзах, принятой по докладу В.И. Ленина. Автор отмечала, что не все большевики были согласны с резолюцией. После V конференции РСДРП, состоявшейся 2127 декабря 1907 г. в Париже, круг согласных с ленинской резолюцией расширился [17]. Но не всегда в мемуарах указывалось на несогласие некоторой части большевиков с резолюцией. Так, об этом не говорилось в воспоминаниях Е.И. Изотова [18, с. 56-57] о партийной работе в Выборгском районе Петербурга в 1909 г. и о работе на Пречистенских курсах С.И. Аралова [19, с. 13-14]. Едва ли следует доверять мемуаристам-большевикам по поводу степени поддержки ленинской резолюции. Известно, что некоторая часть партии, отзовисты и отчасти ультиматисты, была против работы в профсоюзах и иных легальных организациях. К тому же и сам В.И. Ленин еще не имел в сознании членов партии статус непререкаемого вождя, который он приобрел значительно позже, уже после Октябрьской революции. Поэтому рассматривать отношение к ленинским документам в 1907 г. с точки зрения того, как к ним относились в начале 20-х гг., было бы неправильно.
В целом мемуары большевиков отражают некоторые подробности событий политической борьбы и положения внутри партии, а также позволяют понять культурные особенности такой своеобразной среды в России начала прошлого века, как революционные большевистские организации, и исторический тип личности большевика-революционера. Вместе с тем они дают представление о влиянии общественно-политической и культурно-исторической ситуации на их содержание. Эти мемуары являются исключительно ценным источником при исследовании такого культурно-исторического феномена, как личность мемуариста-большевика и в определенной степени положения в партии за период 1907-1914 гг.
Литература
1. Данилевский И.Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М. : Аспект-пресс, 2004. 383 с.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
2. Пролетарская революция. 1923. № 5.
3. Пролетарская революция. 1927. № 11.
4. Новый мир. 1956. № 5.
5. Островитянов К.В. Думы о прошлом. М. : Наука, 1967. 313 с.
6. Ильин А.С. Златоустовцы. Ростов н/Д. : Кн. изд-во, 1967. 115 с.
7. Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории : пер. с фр. М. : Изд-во ГПИБР, 2004. 305 с.
8. Источниковедение: учеб. пособие / И.Н. Данилевский, Д.А. Добровольский, Р.Б. Казаков и др.; отв. ред. М.Ф. Румянцева. М. : Изд-во ВШЭ, 2015. 685 с.
9. Лубский А.В. Альтернативные модели исторического исследования. М.: Социально-гуманитарные знания, 2005. 352 с.
10. Пирейко А. Партийная работа во 2-м Городском районе Петербурга (1905-1910 гг.). По личным воспоминаниям // Пролетарская революция. 1923. № 4 (16).
11. Ногин В.П. 1906-1907 гг. // Вестник труда. 1924. № 3.
12. Людвинская Т.Ф. Великий, близкий и простой. М. : Знание, 1969. 96 с.
13. ЦДНИРО. Ф. 12. Оп. 3. Д. 1160.
14. Курская А.С. Пережитое. М. : Московский рабочий, 1965. 260 с.
15. Флеровский И. Партийная работа в Сормове в годы реакции (1907-1909 гг.) // Пролетарская революция. 1925. № 6.
16. Буйко А. Путь рабочего. Л. : Лениздат, 1964. 148 с.
17. Зеликсон-Бобровская Ц.С. Записки рядового подпольщика. М. : Коммунистический ун-т им. Я.М.Свердлова, 1924. 210 с.
18. Изотов Е.И. Как мы боролись. Л. : Лоиз, 1933. 96 с.
19. Аралов С.И. Революционная работа на курсах (период 1906-1910 годов) // Пречистенские рабочие курсы. Первые рабочие курсы в Москве: сб. ст. и воспоминаний к 50-летию курсов (1897-1947). М. : Московский рабочий, 1948.
References
1. Danilevskii I.N. Povest'vremennykh let: Ger-menevticheskie osnovy izucheniya letopisnykh tekstov [The Tale of Bygone Years: The Hermeneu-tical Foundations of the Annalistic Texts Study]. Moscow: Aspekt-press, 2004, 383 p.
2. Proletarskaya revolyutsiya. 1923, No. 5.
3. Proletarskaya revolyutsiya. 1927, No. 11.
Поступила в редакцию / Received_
4. Novyi mir. 1956, No. 5.
5. Ostrovityanov K.V. Dumy o proshlom [Thoughts about the Past]. Moscow: Nauka, 1967, 313 p.
6. Il'in A.S. Zlatoustovtsy [Zlatoustovtsy]. Rostov-on-Don: Kn. izd-vo, 1967, 115 p.
7. Langlua Sh.-V., Sen'obos Sh. Vvedenie v izuchenie istorii [Introduction to the Study of History]. Transl. from French. Moscow: Izd-vo GPIBR, 2004,305 p.
8. Istochnikovedenie [Source study]. Textbook. I.N. Danilevskii, D.A. Dobrovol'skii, R.B. Kazakov and others; ch. ed. M.F. Rumyantsev. Moscow: Izd-vo VShE, 2015, 685 p.
9. Lubskii A.V. Al'ternativnye modeli is-toricheskogo issledovaniya [Alternative Models of Historical Research]. Moscow: Sotsial'no-gumani-tarnye znaniya, 2005, 352 p.
10. Pireiko A. Partiinaya rabota vo 2-m Go-rodskom raione Peterburga (1905-1910 gg.). Po lichnym vospominaniyam [The Party Work in the 2nd City District of Petersburg (1905-1910). From Personal Memories]. Proletarskaya revolyutsiya. 1923, No. 4 (16).
11. Nogin V.P. 1906-1907 gg. [1906-1907]. Vestnik truda. 1924, No. 3.
12. Lyudvinskaya T.F. Velikii, blizkii i prostoi [Great, Close and Simple]. Moscow: Znanie, 1969, 96 p.
13. TsDNIRO [CDNHRR]. Fund 12. In. 3. File 1160.
14. Kurskaya A.S. Perezhitoe [Experienced]. Moscow: Moskovskii rabochii, 1965, 260 p.
15. Flerovskii I. Partiinaya rabota v Sormove v gody reaktsii (1907-1909 gg.) [The Party Work in Sormovo during the Years of Reaction (19071909)]. Proletarskaya revolyutsiya. 1925, No. 6.
16. Buiko A. Put' rabochego [The Worker's Way]. Leningrad: Lenizdat, 1964, 148 p.
17. Zelikson-Bobrovskaya Ts.S. Zapiski ryado-vogo podpol'shchika [Notes of an Ordinary Undergrounder]. Moscow: Kommunisticheskii un-t im. Ya.M. Sverdlova, 1924, 210 p.
18. Izotov E.I. Kak my borolis' [How We Fought]. Leningrad: Loiz, 1933, 96 p.
19. Aralov S.I. [Revolutionary Work on the Courses (the period 1906-1910)]. Prechistenskie rabochie kursy. Pervye rabochie kursy v Moskve [Prechistenka Working Courses. The First Working Courses in Moscow]. Collection of articles and memoirs for the 50th anniversary of the courses (1897-1947). Moscow: Moskovskii rabochii, 1948.
_24 октября 2017 г. / October 24, 2017
