CC BY
115
УДК 947.084.2 (470.41-25) «1918» DOI: 10.21685/2072-3024-2017-2-5
С. В. Стариков
САРАТОВСКИЙ БЛОК БОЛЬШЕВИКОВ И ЛЕВЫХ ЭСЕРОВ В МАЕ-ИЮЛЕ 1918 г.
Аннотация.
Актуальность и цели. Анализируется политический блок между большевиками и левыми эсерами в Саратове и Саратовской губернии весной-летом 1918 г. Исследование позволяет выявить особенности политического союза двух советских партий на местах и процесс складывания однопартийной системы советской власти в России на завершающем этапе Великой российской революции 1917-1918 гг.
Материалы и методы. Исследование проблемы проведено на основе опубликованных и архивных источников, периодической печати, воспоминаний участников событий. Опираясь на методы историзма, автор проводит сравнительно-историческое исследование развития революционного процесса в центре и на местах.
Результаты. Выявлены особенности функционирования политического блока большевиков и левых эсеров на местах, в частности в Саратовской губернии. Проанализированы возможности развития двухпартийной системы советской власти в центре и на местах в условиях начавшейся гражданской войны в Поволжье.
Выводы. В Саратове и губернии сложился прочный политический блок между большевиками и левыми эсерами по вопросам внутренней политики советской власти весной-летом 1918 г. Несмотря на разногласия между руководством РКП(б) и партии левых социалистов-революционеров, саратовские левые партии имели схожие позиции по вопросам продовольствия, комбедов, московских событий 6-7 июля 1918 г. и готовы были сохранить двухпартийную коалицию и после июльского политического кризиса 1918 г.
Ключевые слова: большевики, левые эсеры, советская власть, продовольственный кризис, комбеды.
S. V. Starikov
THE SARATOV BLOC OF THE BOLSHEVIKS AND THE LEFT SOCIALISTS-REVOLUTIONARIES IN MAY-JULY 1918
Abstract.
Background. The author analyzes a political bloc between the Bolsheviks and the left SRS in Saratov and Saratov region in the spring and summer of 1918. The study reveals the peculiarities of the political union of the two Soviet parties and the process of forming a single-party system of the Soviet power in Russia at the final stage of the Great Russian revolution of 1917-1918.
Materials and methods. The problem was studied on the basis of published and archival sources, periodicals and memoirs of participants of the events. The author conducted a comparative-historical study of the development of the revolutionary process in the center and in the region.
Results. The article reveals the peculiarities of functioning of the political bloc of the Bolsheviks and the left socialist-revolutionaries in Saratov region and analyzes
the possibility of development of a two-party system of the Soviet power in the center and in the region in the beginning of the Civil war in the Volga region.
Conclusions. The author considered the ideological and political views of the Saratov Bolsheviks and the left SRS in the context of disagreements between the leadership of the RCP(b) and PLSR on internal policy of the Soviet power in the spring and summer of 1918. Special attention was paid to the position of Saratov left parties on the issues of food, peasants and the events in Moscow on July 6th-7th, 1918.
Key words: bolsheviks, left socialist revolutionaries, Soviet power, food crisis, committees of the poor.
История Великой российской революции 1917-1918 гг. не закончилась событиями октябрьского переворота 1917 г. К власти в центре и на местах пришли левые политические партии. В конце ноября 1917 г. оформился правительственный блок большевиков и левых эсеров. На местах еще до октября 1917 г. активно сотрудничали большевики, левые эсеры, эсеры-максималисты и левые меньшевики разных течений. Благодаря единству их действий власть Советов достаточно быстро распространилась по стране, проникла, по выражению В. И. Ленина, «во все глухие углы». Однако переход власти к Советам еще не означал снятия тех проблем, которые требовали решения. Это касалось как вопросов выхода из войны, так и решения аграрного и продовольственного вопросов. На повестке дня стоял и вопрос о сущности и механизме функционирования советской власти. Вокруг этих и других вопросов произошло столкновение позиций правящих левых советских партий. Боль-шевистско-левосоциалистический блок оказался более жизнеспособным на местах. В регионах большевики и левые эсеры проявили больше гибкости и желания сохранить левую коалицию весной-летом 1918 г. Формировалась двухпартийная система советской власти. В центре большевики и левые эсеры так и не смогли достичь компромисса. Конфронтация по всем важнейшим вопросам внутренней и внешней политики вылилась в июльский политический кризис 1918 г. и привела к крушению левого советского блока. Революция закончилась победой большевиков.
История политического союза большевиков и левых эсеров после октябрьского переворота 1917 г. как в центре, так и особенно на местах пока не стала предметом специального анализа в отечественной историографии.
В советский период левых эсеров рассматривали как «мелкобуржуазную партию», которая оценивалась как временный «попутчик» большевиков. Ни о какой самостоятельной альтернативе левых эсеров в революции не говорилось. В работах поволжских историков о строительстве советской власти в Поволжье, о политической борьбе в Советах [1-3] отмечалось, что соглашение большевиков с левыми эсерами и максималистами сыграло в целом положительную роль, но блок советских партий на Волге был кратковременным. В 1990-е гг. левым социалистам в российской революции стали уделять больше внимания. Появились отдельные исследования о левых эсерах, их программе и тактике [4; 5]. Началось издание фундаментального сборника материалов о партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР) [6]. В Саратове вышли в свет работы Д. Рейли, профессора русской истории Университета Северной Каролины (США), в которых автор представил пеструю палитру политических партий, лидеров и течений в Саратове и Саратовской губернии в 1917 г. [7; 8].
Автор данной статьи обратился к исследованию роли левых социалистов в российской революции на материалах Среднего и Нижнего Поволжья [9]. Сегодня продолжается процесс осмысления политических и социально-экономических процессов, имевших место в российской глубинке в первый год советской власти. В 2015 г. вышел в свет новый сборник документов, свидетельств современников и воспоминаний о революции в Саратове, подготовленный местными краеведами [10].
Однако заявленный нами аспект революционного процесса так и не стал предметом тщательного анализа на материалах Саратовской губернии, где специфика во взаимоотношениях между большевиками и левыми эсерами имела место и играла свою роль на фоне общероссийских процессов.
Исследование взаимоотношений правящих партий советского блока позволяет, на наш взгляд, выявить новые грани революционного процесса на третьем этапе революции. В данной статье предпринята попытка на основе опубликованных и архивных материалов проанализировать отношения между большевиками и левыми эсерами Саратова и губернии накануне и в период июльского политического кризиса 1918 г., рассмотреть основные тенденции этих взаимоотношений в контексте общеполитической ситуации в советской республике в этот период.
В начале мая 1918 г. ситуация в Поволжье резко обострилась. Уральские казаки вновь активизировали свои действия, угрожая восточным уездам Самарской губернии. Донской войсковой атаман генерал П. Н. Краснов готовился захватить Царицын. В местах вооруженного противостояния усилились экзекуции казаков над местным населением, особенно советскими и партийными работниками. Обострилась борьба в поволжской деревне среди крестьянства. Продовольственный кризис усилил противостояние. В ряде волостей вспыхнули кулацкие мятежи против введения продовольственной диктатуры. В них оказалась вовлечена часть крестьянства, не желавшая расставаться со своим хлебом. В городах также наступило определенное разочарование политикой правящих партий. Волнения охватили рабочие коллективы. Недовольство стали проявлять и красноармейцы. 16 мая загромыхала артиллерия в Саратове. Бой продолжался весь день 17 мая и прекратился 18 мая около 11 ч утра. Жители толпились на улицах, строили догадки о том, что это могло бы значить. Вышедшие в этот день газеты сообщили о восстании красноармейцев. Вечером канонада возобновилась. В воскресенье, 19 мая, бой закончился, а «Известия Саратовского Совета» сообщили о том, что «контрреволюционный мятеж» завершился победой Саратовского Совета. Действительно, 16-19 мая 1918 г. в Саратове произошел вооруженный конфликт между местным гарнизоном и Саратовским Советом ввиду отказа последнего удовлетворить экономические требования красноармейцев. Как вспоминал участник событий большевик Д. Доронин, поводом к восстанию против Совета послужило требование солдат выдать им запасной комплект обмундирования перед отправкой на Уральский фронт. В противном случае они отказывались выступать [11, л. 1]. Особенно непримиримо была настроена воинская часть под командованием Викторова. Постепенно экономические требования перерастали в политические. Когда у вокзала, как вспоминал Д. Доронин, он спросил «победителей»: «Какой же вы, товарищи, хотите власти?», ответ был таким: «Мы хотим Советы, но без большевиков» [11, л. 1 об.]. По воспоминаниям
другого участника событий большевика В. Бедринцева, заведующего отделом снабжения военной секции губисполкома, «восстание произошло помимо наличия контрреволюционных предпосылок и в известной степени вследствие допущенной ошибки» [12, л. 9]. Разъясняя ее, он писал, что когда 15-16 мая стало ясно, что Викторов со своей частью на фронт ехать не хочет, то был отдан приказ разоружить его часть силами, верными Совету, и милицией. Но на территории восставшей части оказалось около 50 орудий и большой запас снарядов. Милицейские отряды, не имевшие артподдержки, не сумели выполнить приказ. «Викторовцы», узнав, что их пытается разоружить милиция, а не воинская часть, посчитали это оскорблением, и это, по мнению мемуариста, дало отчасти повод к тому, чтобы выкатить орудия против Совета [12, л. 9, 10]. «Мятеж Викторова» быстро использовали в своих целях правые эсеры. Как писала петроградская «Новая жизнь», красноармейцы восстали. Между восставшими и правыми эсерами было достигнуто соглашение, выдвинут ряд политических требований: восстановление политических прав и свобод, демократических организаций, перевыборы Совета, сосредоточение всей полноты власти в руках Временного исполнительного комитета, составленного из представителей всех социалистических партий [13]. Первоначально успех был на стороне противников большевистского Совета; им удалось взять под контроль государственные учреждения. Население города оказывало сочувствие борющимся с произволом местного Совета. Переговоры между гарнизоном и Советом ни к чему не привели. Совет специально их затягивал в ожидании обещанной Л. Д. Троцким военной помощи. А восставшие, зная, что губисполком своих обещаний не сдержит, стали действовать быстро и решительно. К восставшим примкнули офицеры, имевшие свои «политические виды». Власть Саратовского Совета висела на волоске. 18-19 мая в Саратов пришла помощь извне. У большевиков появилась артиллерия. Началось сражение. Совет одержал победу. Правда, по мнению газеты «Новая жизнь», большевики, не располагая достаточными силами для подавления восставших, прибегли к уловке: прибывшие им на помощь отряды «притворились» друзьями восставших и, соединившись с последними, овладели их орудиями и пулеметами, предложив сдаться. «Мятежники» сложили оружие, и разоружение происходило почти без жертв [13]. В подавлении приняли участие Сокольнический батальон из Москвы, отряды из Пензы и Балашова. Во время боев с обеих сторон было убито 30 человек, ранено около 36 [14, с. 271]. В городе было введено военное положение, начались аресты. 20 мая Саратовский губисполком организовал чрезвычайную следственную комиссию из 9 человек, в том числе 6 членов исполкома и 3 левых эсеров [15, л. 30]. Комиссия арестовала 592 человека. Из них 487 освободили, 43 за активное участие в мятеже выслали за пределы губернии, 62 передали в следственную комиссию при Ревтрибунале [14, с. 280]. «По городу ползут мрачные слухи о массовых расстрелах, и, несомненно, доля правды в этом есть, - писала "Новая жизнь". - Антонов (В. П. Антонов-Саратовский. - С. С.) и др., в руках которых фактически сосредоточена вся полнота власти, не остановятся перед такой, с их точки зрения, "малостью", как отправить на тот свет один-другой десяток неугодных им лиц...» [13]. Большевики объявили события 16-19 мая 1918 г. контрреволюционным мятежом против советской власти, выдвинули обвинение о прямом участии в нем меньшевиков. В ответ на это Саратовский
комитет РСДРП подал 20 мая 1918 г. народному судье г. Саратова заявление: «В выпущенном Исполнительным комитетом Саратовского Совета воззвании "Ко всем" в № 95 "Известий" сказано, что меньшевики в союзе с черносотенным офицерством воспользовались затруднительным положением и, сбив с толку 600 красноармейцев и 2 батареи, подняли восстание против советской власти. Саратовская организация никакого отношения ни к организации антисоветского бунта, ни к самому бунту не имела, означенное утверждение исполкома является гнусной клеветой, имеющей цель дискредитировать рабочую партию» [16, с. 32, 33]. Б. Николаевский в своих воспоминаниях отмечал, что позднее сами большевики признали ошибочность выдвинутого ими обвинения и не защищали его в печати [16, с. 33].
Саратовские левые эсеры присоединились к большевистским оценкам. 20 мая на заседании губисполкома фракции большевиков и левых эсеров выступили с докладом о событиях. Они предлагали устраивать летучие митинги, на которых разъяснять рабочим и солдатам «контрреволюционность» меньшевиков и эсеров. Губисполком решил поручить представителям большевиков и левых эсеров предложить рабочим отвести из членов Совета меньшевиков и правых эсеров [17, л. 156]. 24 мая 1918 г. пленарное заседание Совета приняло решение об отзыве рабочими в недельный срок депутатов «контрреволюционных» партий [14, с. 275]. Сложившийся блок левых партий вселял оптимизм их лидерам по поводу исхода этой кампании. Саратовский исполком уже давно стал их вотчиной. 10 мая 1918 г. объединенное бюро фракций большевиков, левых эсеров и максималистов выработало новую конструкцию исполнительного комитета [15, л. 19]. В. П. Антонов-Саратовский, говоря о деятельности исполкома IV созыва, подчеркивал, что в Совете работали «послы рабочих и крестьян», отстаивавшие их интересы «с неукротимой энергией и сверхчеловеческой силой в буре и грозе беспощадной классовой войны» [18, с. 369]. В уездных Советах левые партии являлись монополистами положения. На Вольском уездном съезде Советов в мае 1918 г. фракция левых эсеров насчитывала 124 человека. В уисполкоме они получили 42 места из 75. На Кузнецком уездном съезде Советов в мае 1918 г. делегаты разделились на две равные группы - 63 большевика и 61 левый эсер. В уисполкоме большевики получили 12 мест, левые эсеры - 8. В Хвалынском уисполкоме было 11 большевиков, 20 левых эсеров [19, с. 322, 323].
IV Саратовский губернский крестьянский съезд работал с 25 мая по 2 июня 1918 г. под руководством левых эсеров и большевиков. На нем присутствовало 517 делегатов. Фракция левых эсеров составляла 388 человек, большевиков - 129 [20, л. 16]. Председателем съезда был избран левый эсер А. М. Устинов, а в коллегию президиума вошли: Иванов-Павлов, П. Ф. Сапожников (левые эсеры), Ф. Т. Иванов, А. П. Япишин (большевики) [21, с. 11]. Занимая свое председательское кресло, А. М. Устинов сказал: «Своей задачей мы поставили съезд вести единодушно, чтобы он был сплочен, несмотря на то, что на съезде две партии - большевики и левые эсеры; должна быть единая советская партия...» [20, л. 9]. Эту линию саратовские левые эсеры выдержали до конца. Левый эсер Маркарьянц, приветствуя делегатов от имени левоэсеровской фракции, говорил: «Наша фракция обращается к большевикам с заявлением, что мы будем стремиться, чтобы отныне и вы, и мы шли в ногу, чтобы и вы, и мы были одноголосны, чтобы мы с вами были авторите-
том для всей России, а быть может, и для всего мира. Дружно, товарищи, в ногу, дружба обеспечена» [21, с. 7]. Его речь была встречена бурными аплодисментами. Эти заявления не являлись каким-либо тактическим шагом. Они во многом определили курс саратовских левых эсеров весной-летом 1918 г. В повестку дня съезда входило 23 вопроса. Важнейшими стали военный и продовольственный. Съезд одобрил подавление майского восстания в Саратове, принял резолюции по текущему моменту, финансовому и земельному вопросам, избрал 40 членов губисполкома, из них 23 левых эсера и 17 большевиков [14, с. 283]. Списки кандидатов в губисполком были предложены обеими фракциями и заранее согласованы, о чем А. М. Устинов сообщил съезду. Вопросы все-таки последовали. Они касались представительства крестьянства губернии в Саратовском губисполкоме. Делегат Гурьев спросил: «Почему мы, крестьяне, получаем только 40 мест в исполнительном комитете, то есть столько же, сколько имеют и рабочие? Почему нам не устроить пропорциональные выборы? Ведь...» «Я извиняюсь, - перебил его председатель, - но дать слово по этому вопросу я не могу. Этот вопрос уже решен съездом» [21, с. 201]. Судя по опубликованному протоколу заседаний съезда, на нем царило полное единодушие, по крайней мере среди его устроителей. Хотя делегаты с мест пытались поднять ряд вопросов, например об экзекуциях красноармейцев в селах и деревнях при реквизиции хлеба, об ограничении прав крестьян в губернских органах власти и др. Апеллируя к чрезвычайному положению, нависшему над Республикой Советов, левые эсеры сняли все эти вопросы во имя единства революционных сил и отражения «наступающей контрреволюции». По продовольственному вопросу съезд единогласно постановил «принять немедленно на местах решительные меры к проведению в жизнь изданного в мае нынешнего года декрета Совета народных комиссаров о чрезвычайных продовольственных мероприятиях» [21, с. 189]. Таким образом, саратовские левые эсеры присоединились к продовольственной диктатуре центра.
25 мая 1918 г. одновременно на Волге и Урале началось выступление чехословацкого корпуса. Это событие означало начало масштабных боевых действий между чехословаками и отрядами Красной Армии, которое привело к созданию Восточного фронта. Пламя гражданской войны захватило Среднюю и Нижнюю Волгу.
Июнь 1918 г. связал в сложный и противоречивый клубок начавшиеся военные действия и обострившиеся внутренние проблемы. На первое место выходили вопросы мобилизации, обеспечения хлебом, решение которых, в свою очередь, зависело от политики центра и местных властей. Июньские события в Поволжье, с одной стороны, еще более сплотили силы левого блока, с другой - посеяли зерна сомнения и недоверия.
Продотряды и комбеды являлись звеньями одной политической линии с присущим ей оттенком чрезвычайщины. Директивы в виде телеграмм непрерывным потоком поступали из Москвы на губернские телеграфы. Учитывая в целом негативное отношение левых эсеров к новому курсу большевистского центра в деревне, следует заметить, что и у большевиков в Поволжье он не вызывал особого восторга. Мнения разделились, особенно в отношении комбедов. Часть большевиков безоговорочно восприняла директивы центра, считая их воплощением известного лозунга об углублении классового рас-
слоения деревни и доведении в ней пролетарской революции до логического конца даже ценой гражданской войны. Другие, принимая все это, тем не менее оказывались прагматиками в сложившейся ситуации, предчувствуя, что крупномасштабная гражданская война в деревне может закончиться совсем не тем исходом, о котором говорят с трибун.
В Саратове, оказавшемся в июне 1918 г. в кольце фронтов, местные большевики понимали, что комбеды лишь усложнят положение. Открыто тогда об этом не говорилось, но определенный «саботаж» декрета от 11 июня 1918 г. имел место, а следовательно, проявлялась солидарность с левыми эсерами. Позиция саратовских большевиков прозвучала лишь 14 декабря 1918 г. на собрании Саратовской организации РКП(б), когда эпопея с комбедами уже осталась позади. М. И. Васильев-Южин, говоря о важности комбедов для развития пролетарской революции, в то же время отмечал: «У нас в Саратовской губернии преобладает средний крестьянин и кулачество, бедного крестьянства у нас в губернии меньшинство, которое неспособно повести за собой остальное крестьянство. Это мы предвидели и действовали, согласуясь с принципом целесообразности. Кроме того, ведь не приходится закрывать глаза на то, что комбеды по всей России, кроме пользы, принесли и вред. Это положение привело 6-й съезд к необходимости упразднить комбеды» [22, л. 30]. Саратовские левые эсеры оценивали такой подход как «трезвомыслящий». Среди левых эсеров по поводу организации деревенской бедноты имелись также различные мнения, но преобладала линия на отвержение раскола деревни, как выражались левые эсеры, «по живому месту».
Июль 1918 г. стал рубежом во взаимоотношениях партий советского блока. События 6 июля в Москве поставили перед новым выбором большевиков и левых социалистов. Июльский политический кризис 1918 г. в отличие от кризиса июля 1917 г. привел теперь к размежеванию среди самих левых социалистов. Они оказались в очень сложной, подчас трагической ситуации: власть Советов, которую они строили, именем которой творили великий социальный переворот в России, устами их ближайших соратников-большевиков объявила партию левых эсеров своим врагом, пособником контрреволюции. Не все смогли выдержать это испытание. В рядах левых социалистов начался раскол. Как теперь относиться к большевикам? По чьей вине революция оказалась на краю пропасти? В какой мере действия ЦК ПЛСР отвечают интересам социальной революции? Эти и другие вопросы вставали не только перед руководителями губернских и уездных организаций, советскими работниками, но и перед рядовыми членами. Характер ответов на них зависел от целого ряда факторов: организационной сплоченности, преданности идеалам, поведения руководящих работников, сложившегося соотношения сил в местном советском блоке. Иногда последний фактор приобретал решающее значение для судеб большевистско-левосоциалистического альянса. В Поволжье диапазон позиций левых эсеров оказался очень широк: от полного неприятия линии поведения своего ЦК и вступления в РКП(б) до разрыва с большевиками и сохранения в полном объеме своих принципов. Из губернских организаций левых эсеров лишь казанская подняла знамя борьбы с большевиками. Другие в той или иной степени отмежевались от линии ЦК, стремясь во что бы то ни стало сохранить единство революционного лагеря во
имя торжества социальной революции, считая, что без большевиков она обречена на поражение. Но и для них выбранная стезя оказалась очень тернистой.
В прифронтовом Саратове большевики и левые эсеры отреагировали на московские события одинаково быстро - 7 июля 1918 г. Экстренное заседание Саратовского общегородского комитета РКП(б) потребовало от всех членов партии «быть все время наготове», установить в городских и районных комитетах РКП(б) постоянное дежурство и регулярно информировать партийные органы о происходящих событиях [14, с. 300]. От однозначных оценочных моментов большевики воздержались. Зато левые эсеры на своем экстренном собрании осудили действия своих лидеров в ЦК, поднявших «антисоветский мятеж». Они заявили о своем сотрудничестве с большевиками и выразили готовность защищать советскую власть [14, с. 300]. Сразу же после получения известий из Москвы Саратовский комитет ПЛСР отправил в адрес левоэсеровской фракции V Всероссийского съезда Советов телеграмму: «Экстренно созванное совещание 7 июля 40 активных работников единогласно при 5 воздержавшихся протестует против вызывающего поведения фракции на съезде Советов и требует подчинения партии решениям съезда и восстановления тесного сотрудничества с большевиками в советской работе. Наметившаяся на съезде линия поведения нашей фракции ведет к гибели советской власти, укрепляя позиции соглашательских партий и открывая дорогу контрреволюции» [19, с. 24]. Одновременно саратовские левые эсеры выступили с инициативой созыва Всероссийской партийной конференции в Саратове 20 июля, разослав телеграмму об этом по губернским организациям. Предполагалось объединить противников «московской авантюры» ЦК. Телеграмма через Воронеж дошла до В. И. Ленина. В ответе Воронежскому губ-военкому 12 июля 1918 г. он сообщал: «Прочел Вашу записку Троцкому. Мы с ним вполне согласны в том, что телеграмма из Саратова заслуживает доверия и распространения, ибо исходит от людей, искренне осуждающих авантюру левоэсеровского Цека. Ленин» [23, с. 100]. Сообщение об этом сразу же было опубликовано в большевистском официозе - газете «Правда». Саратовская организация фактически встала на путь раскола ПЛСР. Оперативно был подготовлен и опубликован сборник материалов «Вокруг московских июльских событий» (Саратов, 1918), оппозиционный ЦК. И хотя быстро созвать конференцию не удалось, лишь в сентябре эта инициатива была подхвачена бывшим наркомом, левым эсером А. Л. Колегаевым, но саратовцы целенаправленно шли к своей цели. Тайну «саратовского двора» приоткрыл А. М. Устинов - один из учредителей партии революционного коммунизма. Он говорил, что Саратовская организация ПЛСР еще с весны 1918 г. была оппозиционной своему ЦК. Правые силы в ЦК, а он называл Карелина, Кам-кова, Мстиславского, Штейнберга, «заморочили голову всей партии». «Не поняв Брест, - продолжал он, - что Брест является каплей в море социальной революции, они повели борьбу с Брестом и большевиками, а постольку и с Советами» [24]. Поэтому Саратовская организация ставила своей задачей «воссоздать партию на основах истинного левоэсерства». «Когда дошли до нас первые речи на V съезде Советов, мы предугадали, что будет дальше, и сейчас же послали резкую телеграмму с протестом и предостережением, но, к сожалению, телеграмма нашла ЦК уже в подполье, а фракцию уже арестованной. Вот почему Саратовская организация имела право говорить и делать
то, что она говорила и делала, имела право на активное участие в воссоздании партии» [24]. Решить задачу удалось осенью, а в июле 1918 г. саратовские левые эсеры демонстрировали свое осуждение происшедших событий. В этот же день, 7 июля, боевая дружина при Саратовском комитете ПЛСР на общем собрании приняла специальную резолюцию. В ней говорилось о «безумной попытке левых эсеров в Москве произвести государственный переворот с целью захвата власти», о «шаге, губящем советскую власть и Социальную революцию». В резолюции подчеркивалось, что «боевая дружина никакого отношения к действиям московских левых эсеров не имеет, твердо стоит на страже советской власти и Социальной революции и остается в распоряжении Саратовского Совета и Чрезвычайного штаба» [25, л. 4].
Осудив «мятеж» своего ЦК, отбив телеграммы в центр, актив Саратовской левоэсеровской организации тем не менее не спешил с окончательными выводами. 8 июля вопрос о событиях в Москве слушался на заседании Саратовского губисполкома. С докладом выступил В. П. Антонов-Саратовский, подчеркнувший, что «ни рабочие, ни гарнизон не поддержали этой безумной авантюры» [14, с. 300]. Все обратили внимание, что левоэсеровской фракции нет. Председателю стали задавать вопросы. В. П. Антонов-Саратовский пояснил, что «представители местной организации левых эсеров решили до окончательного выяснения взаимоотношений их с партией коммунистов в центре не принимать участия в работе местных советских учреждений; отсутствие их на заседании носит, главным образом, моральный характер» [15, л. 83]. Среди большевиков развернулась полемика о ПЛСР вообще и саратовских левых эсерах в частности. П. А. Лебедев говорил о более глубоких расхождениях взглядов у левых эсеров с большевиками, чем об этом сказал председатель. Что же касается «наших», то Лебедев говорил: «Если мы их знаем персонально, то нет надобности в удалении их от работ в местных советских учреждениях» [15, л. 83]. В. П. Антонов-Саратовский предполагал, что едва ли по всей стране произошел процесс перерождения партии левых эсеров. «Я полагаю, что в партии сильно коммунистическое течение. Это-то и важно. Если позиция наших саратовских левых эсеров будет доминировать во всей провинциальной России, то удар, нанесенный в Москве, не принесет в данный момент напряженной вооруженной борьбы с контрреволюционерами, если же нет, то нам придется отстаивать свои завоевания. Однако, я думаю, центровики (ЦК ПЛСР. - С. С.) преувеличили свою силу и еще не настал момент окончательного размежевания интересов. Думаю, что провинция одернет центр» [15, л. 83]. Ф. Т. Иванов не разделял подобных оптимистических прогнозов, называл левых эсеров «кулацкой партией», которая повела за собой губернский крестьянский съезд в конце мая, призвал не обольщаться. По его мнению, левые эсеры оказались на противоположном берегу, «левые стали правыми», а восстания в уездах Саратовской губернии - звенья одной цепи. И все же он отметил, что в ПЛСР есть ориентация на большевиков, она наметилась давно и выражается в факте существования «левого меньшинства», наиболее крупной фигурой которого является А. М. Устинов. «Этому крылу с довольно определенными коммунистическими тенденциями, по-видимому, выпадает на долю определить новую линию поведения мелкой буржуазии в массе». «Насколько эта новая ориентация будет прочной, покажет будущее», - заключал Ф. Т. Иванов [15, л. 84, 85]. Горпиенко заострил внима-
ние на том, что в Саратове положение скрашивается такой «центральной фигурой, как А. М. Устинов, который ведет массу по пути социального движения». А при активизации правых эсеров и меньшевиков блок с левыми эсерами еще сыграет свою роль [15, л. 85]. Только выступление Кудрякова звучало диссонансом: «Мы после Октябрьской революции работали одни без помощи левых эсеров и теперь лучше остаться одним» [15, л. 85].
9 июля 1918 г. губисполком продолжил обсуждение текущего момента. В. П. Антонов-Саратовский предложил резолюцию о том, что исполком все же надеется на то, что не вся ПЛСР переродилась. П. А. Лебедев рекомендовал издать воззвание для деревни в связи с событиями 6 июля, а по отношению к местным левоэсеровским деятелям придерживаться такой тактики: выразить доверие лишь персонально и работать с ними, если они откажутся от своего ЦК, к партии в целом отнестись очень осторожно. Ф. Т. Иванов, выражая надежду, что «коммунистическое течение во главе с Устиновым примкнет к нам», предложил еще раз обсудить возникшую ситуацию в своих партийных рядах и «на всякий случай заготовить работников исполнительному комитету», если возьмет верх другая линия [15, л. 87, 88]. В принятой по итогам двухдневных дебатов резолюции отмечалось, что Саратовский исполком осуждает «акт убийства Мирбаха и вооруженного восстания против советской власти». Левые эсеры «осложнили политическое положение, образовали единый фронт с правыми, нанесли удар в спину революции». Исполком выражал надежду, что не вся ПЛСР превратилась в «партию контрреволюции», что часть ее, подобно Саратовской организации, будет вместе с большевиками совместными усилиями «травить международную и внутреннюю контрреволюцию» [15, л. 89].
Интуиция большевиков не подвела. В этот же день в Саратове состоялась общегородская конференция левых эсеров. Они выразили протест против действий своего ЦК и обязали членов партии, работавших в советском аппарате, оставаться на своих местах, но от имени партии впредь до восстановления ее единства не выступать [14, с. 302]. Союзники по блоку сходились в оценках поведения ЦК ПЛСР, хотя выводы при этом получались не совсем одинаковые. Недоверие оставалось. «Московская авантюра ЦК, -говорил А. М. Устинов, - несколько расхолодила наши отношения с товарищами большевиками, и они к нам, несмотря на нашу позицию, стали относиться несколько подозрительно» [26]. В саратовских газетах появились материалы против левых эсеров. «Известия Саратовского Совета» 9 июля опубликовали статью В. П. Антонова-Саратовского «Политический идиотизм», где явно была заметна его попытка разоблачить левых эсеров в глазах крестьян [14, с. 301]. Разоблачительная кампания охватила уезды. Петровский уисполком потребовал подавить восстание левых эсеров и «усилить диктатуру пролетариата до высших пределов» [14, с. 311]. Аткарский уисполком принял предложенную фракцией большевиков резолюцию, осуждающую «политическую до сумасшествия левоэсеровскую авантюру, таящую явно провокационный характер» [14, с. 302]. По итогам опроса ряда уездных, городских и волостных организаций РКП(б) в июле 1918 г. большинство из них высказалось отрицательно к выступлению левых эсеров [27, л. 1-14]. Конфликт разразился в агитационном бюро при Саратовском губисполкоме. Разборка показала, что большевистская фракция Саратовского Совета про-
явила большую лояльность к левым эсерам, чем Саратовский комитет РКП(б). Ко всему вышесказанному добавлялись и прочие «недоразумения» в отношениях между партиями саратовского блока. В связи с подозрениями на М. И. Садаева Саратовский комитет ПЛСР просил следственную комиссию при губпродкомиссариате быстрее разобраться в этом вопросе и уведомить комитет по существу дела [28, л. 15].
Все эти осложнения носили частный характер. По большому счету саратовский блок не только выдержал испытание июльским политическим кризисом, но и приобрел новые очертания. Партийные комитеты и фракции координировали свои действия. Межфракционное бюро периодически устраивало свои заседания. Так, 25 июля 1918 г. Саратовский комитет ПЛСР пригласил двух большевиков на заседание для выработки совместных действий [29, л. 4]. В отличие от других центров Поволжья, где левые эсеры постепенно «устранялись» из советских структур, в Саратовской губернии их представительство оставалось значительным. Например, на 23 июля 1918 г. в Саратовском губисполкоме из 81 члена было 55 большевиков, 23 левых эсера, 3 максималиста [30, л. 9]; в Петровском уездном Совете - 8 большевиков и 7 левых эсеров; в Кузнецком соответственно 12 и 8; Аткарском - 19 и 11; Сердобском - 11 и 7; Балашовском - 6 и 2 [30, л. 4-7, 11]. М. И. Васильев-Южин, выступая на общем собрании Саратовской городской организации РКП(б), говоря о взаимоотношениях с левыми эсерами, заметил: «Нам предъявили требование убрать всех левых эсеров с ответственных постов. Мы и сами хорошо знаем и понимаем левых эсеров, но приходится держать не только их, не только беспартийных, но и кадетов. Убрать их легко, но заменить-то не кем» [22, л. 4 об.]. Не случайно в декабре 1918 г. на общем собрании Саратовской организации РКП(б) вновь был поднят этот вопрос.
Радикалы-коммунисты обвиняли Васильева-Южина и других «интеллигентов», возглавлявших летом 1918 г. Саратовский комитет РКП(б), губис-полком, в очень доверчивом отношении к «мелкобуржуазной демократии». Дашковский напомнил ситуацию с агитбюро, комбедами, о «безудержном приеме» меньшевиков и левых эсеров в компартию [22, л. 26, 27]. На это Васильев-Южин ответил: «Мы исходили из принципа целесообразности» [22, л. 30]. В Сердобском уезде все активные левые эсеры вступили в РКП(б). Как сообщал Гайлис в Саратовский комитет партии, «все бывшие левые эсеры стали большевиками не только официально, но и фактически, притом многие уже успели стать марксистами и принимают активное участие в партийной работе» [31, л. 95]. И все же саратовские большевики в своем стремлении сохранить блок с левыми эсерами были не столь уж бескорыстны. Интерес представляет одно высказывание В. П. Антонова-Саратовского на II губернской конференции РКП(б) в начале декабря 1918 г.: «Мы считаем свою политику правильной. Мы взяли с них все, что могли, и в конце концов сделали то же самое, что сделали большевики созданием вообще этой партии. Это - клин, который расшиб всю партию. Партию левых с.-р. мы уничтожили» [32, л. 11].
Осенью 1918 г. Саратовская организация ПЛСР выступила одним из учредителей партии революционного коммунизма (ПРК). А. М. Устинов и его соратники, а также поддержавший их начинания А. Л. Колегаев выступили с заявлением о выходе их ПЛСР [33]. 25 сентября в Москве состоялся Все-
российский съезд ПРК, выдвинувший лозунг «За единый фронт с большевиками». В Нижнем Поволжье революционных коммунистов было много. 25 декабря 1918 г. на общем собрании они заклеймили позором ПЛСР и имя Марии Спиридоновой и заявили, что ПРК признает единый фронт с большевиками «залогом... победы» [34, л. 11]. Однако жизнь новой политической партии оказалась недолгой: она, как и ее предшественница, была поглощена правящей партией.
Таким образом, материалы по истории саратовского блока большевиков и левых эсеров показывают, что здесь весной-летом 1918 г. ярко проявилась тенденция к складыванию двухпартийной системы советской власти. Несмотря на отдельные, порой принципиального характера противоречия, уходящие своими корнями в идейно-политические взгляды, после октябрьского переворота союз левых партий оказался здесь весьма жизнеспособным и длительным. Это был союз во имя революции. Левые эсеры не представляли ее торжества без большевиков, более того, считали, что без них революция погибнет. Большевики также, испытывая дефицит своих кадров, опирались на левых эсеров. Саратовские большевики даже готовы были «саботировать» некоторые одиозные решения своего центра, чтобы сохранить сложившуюся двухпартийную советскую власть. Сложная социально-политическая обстановка весны 1918 г., начало гражданской войны в Поволжье лишний раз убеждали советские партии в необходимости укрепления левого блока. Жизнь, однако, неизбежно вносила свои коррективы в политику. Выступление ЦК ПЛСР в Москве 6 июля 1918 г. против политики СНК привело фактически к ликвидации большевиками партии левых эсеров. В Саратове определяющей тенденцией и после событий в Москве продолжала оставаться линия на поиск взаимного согласия, несмотря на то, что большевистский центр уже вынес политический приговор левым эсерам как политической партии. Саратовские левые эсеры готовы были идти и дальше с большевиками. Но решение большевистского центра стало иным. И без того хрупкая двухпартийная советская власть была разрушена.
Библиографический список
1. Захаров, Н. С. Октябрьская революция и советское строительство в Среднем Поволжье (октябрь 1917 - март 1918 гг.) / Н. С. Захаров. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1970. - 116 с.
2. Герасименко, Г. А. Советы Поволжья в 1917 году / Г. А. Герасименко, Д. С. Точеный. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1977. - 322 с.
3. Семьянинов, В. П. Советы в деревне в первый год пролетарской диктатуры / В. П. Семьянинов. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1980. - 182 с.
4. Литвин, А. Л. Левые эсеры: программа и тактика / А. Л. Литвин, Л. М. Овруц-кий. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1992. - 144 с.
5. Суслов, Ю. П. Социалистические партии и крестьянство Поволжья (октябрь 1917-1920) / Ю. П. Суслов. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1994. - 123 с.
6. Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы. - М. : РОССПЭН, 2000. - Т. 1. - 864 с. ; 2010. - Т. 2. - Ч. 1. - 773 с.
7. Рейли, Д. Дж. Саратов и губерния в 1917 г.: события, партии, люди / Д. Дж. Рей-ли. - Саратов : Колледж, 1994. - 122 с.
8. Рейли, Д. Дж. Политические судьбы российской губернии: 1917 год в Саратове / Д. Дж. Рейли. - Саратов : Слово, 1995. - 400 с.
9. Стариков, С. В. Левые социалисты в Великой российской революции. Март
1917 - июль 1918 гг. (на материалах Поволжья) / С. В. Стариков. - Йошкар-Ола : Изд-во МарГУ, 2004. - 560 с.
10. Кумаков, А. В. Пролетарская революция, какой мы ее не знаем / А. В. Кума-ков, А. А. Симонов. - Саратов : Волга, 2015 ; 2016. - Ч. 1-2.
11. Государственный архив новейшей истории Саратовской области (далее -ГАНИСО). Ф. 199. Оп. 3. Д. 208.
12. ГАНИСО. Ф. 199. Оп. 3. Д. 180.
13. Новая жизнь. - 1918. - 29 мая.
14. Хроника революционных событий в Саратовском Поволжье. 1917-1918 гг. -Саратов : Приволж. кн. изд-во, 1968. - 419 с.
15. Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 521. Оп. 1. Д. 47.
16. Меньшевики после Октябрьской революции : сб. статей и воспоминаний Б. Николаевского, С. Волина, Г. Аронсона / ред.-сост. Ю. Г. Фельштинский. - Benson : Chalidze, 1990. - 291 с.
17. ГАСО. Ф. 521. Оп. 1. Д. 181.
18. 1917 год в Саратовской губернии. Сборник документов (февраль 1917 - декабрь
1918 г.) / под ред. В. А. Осипова, Г. И. Сухарева. - Саратов : Кн. изд-во, 1957. -658 с.
19. Герасименко, Г. А. Советы Нижнего Поволжья в Октябрьской революции / Г. А. Герасименко, Ф. А. Рашитов. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1972. - 337 с.
20. ГАСО. Ф. 521. Оп. 1. Д. 58.
21. Протоколы Саратовского губернского съезда Советов крестьянских депутатов, проходившего в г. Саратове с 25 мая по 2 июня 1918 г. - Саратов, 1918. - 268 с.
22. ГАНИСО. Ф. 605. Оп. 1. Д. 11.
23. Ленин и Саратовский край. Сборник документов и материалов. - Саратов : При-волж. кн. изд-во, 1975. - 390 с.
24. Воля труда. - 1918. - 29 сентября.
25. ГАСО. Ф. 456. Оп. 1. Д. 112.
26. Воля труда. - 1918. - 27 сентября.
27. ГАНИСО. Ф. 605. Оп. 1. Д. 19.
28. ГАНИСО. Ф. 151/95. Оп. 1. Д. 17.
29. ГАНИСО. Ф. 151/95. Оп. 1. Д. 16.
30. ГАСО. Ф. 521. Оп. 1. Д. 165.
31. ГАНИСО. Ф. 27. Оп. 1. Д. 12.
32. ГАНИСО. Д. 1.
33. Воля труда. - 1918. - 14 сентября.
34. ГАНИСО. Ф. 151/95. Оп. 1. Д. 8.
References
1. Zakharov N. S. Oktyabr'skaya revolyutsiya i sovetskoe stroitel'stvo v Srednem Povolzh'e (oktyabr' 1917 - mart 1918 gg.) [The October revolution and Soviet building in Volga region (October 1917 - March 1918)]. Kazan: Izd-vo Kazan. un-ta, 1970, 116 p.
2. Gerasimenko G. A., Tochenyy D. S. Sovety Povolzh'ya v 1917 godu [Soviets of Volga region in 1917]. Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 1977, 322 p.
3. Sem'yaninov V. P. Sovety v derevne v pervyy god proletarskoy diktatury [Soviets in the village during the first year of the Proletarian dictatorship]. Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 1980, 182 p.
4. Litvin A. L., Ovrutskiy L. M. Levye esery: programma i taktika [The left socialists revolutionaries: the program and tactics]. Kazan: Izd-vo Kazan. un-ta, 1992, 144 p.
5. Suslov Yu. P. Sotsialisticheskie partii i krest'yanstvo Povolzh'ya (oktyabr' 1917-1920) [Socialist parties and peasants of Volga region (October 1917-1920)]. Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 1994, 123 p.
6. Partiya levykh sotsialistov-revolyutsionerov. Dokumenty i materialy [The party of left socialists revolutionaries. Documents and materials]. Moscow: ROSSPEN, 2000, vol. 1, 864 p.; 2010, vol. 2, part 1, 773 p.
7. Reyli D. Dzh. Saratov i guberniya v 1917 g.: sobytiya, partii, lyudi [Saratov and the region in 1917: events, parties, people]. Saratov: Kolledzh, 1994, 122 p.
8. Reyli D. Dzh. Politicheskie sud'by rossiyskoy gubernii: 1917 god v Saratove [Political fates of the Russian province: 1917 in Saratov]. Saratov: Slovo, 1995, 400 p.
9. Starikov S. V. Levye sotsialisty v Velikoy rossiyskoy revolyutsii. Mart 1917 - iyul' 1918 gg. (na materialakh Povolzh'ya) [The left socialists in the Great Russian Revolution. March 1917 - July 1918 (by the example of Volga region)]. Yoshkar-Ola: Izd-vo MarGU, 2004, 560 p.
10. Kumakov A. V., Simonov A. A. Proletarskaya revolyutsiya, kakoy my ee ne znaem [The Proletarian revolution that we don't know]. Saratov: Volga, 2015; 2016, part 1-2.
11. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Saratovskoy oblasti (dalee - GANISO) [State Archive of Contemporary History of Saratov Region (hereinafter - GANISO)]. F. 199. Op. 3. D. 208.
12. GANISO. F. 199. Op. 3. D. 180.
13. Novaya zhizn' [A new life]. 1918, 29 May.
14. Khronika revolyutsionnykh sobytiy v Saratovskom Povolzh'e. 1917-1918 gg. [A chronicle of revolutionary events in Saratov region. 1917-1918]. Saratov: Privolzh. kn. izd-vo, 1968, 419 p.
15. Gosudarstvennyy arkhiv Saratovskoy oblasti (dalee - GASO) [State Archive of Saratov Region (hereinafter - GASO)]. F. 521. Op. 1. D. 47.
16. Men'sheviki posle Oktyabr'skoy revolyutsii: sb. statey i vospominaniy B. Nikolaevskogo, S. Volina, G. Aronsona [The Mensheviks after the October Revolution: collected articles and memoirs by B. Nikolaevsky, S. Volin, G. Aronson]. Ed.-comp. by Yu. G. Fel'shtinskiy. Benson: Chalidze, 1990, 291 p.
17. GASO. F. 521. Op. 1. D. 181.
18. 1917 god v Saratovskoy gubernii. Sbornik dokumentov (fevral' 1917 - dekabr' 1918 g.) [1917 in Saratov region. Collected documents (February 1917 - December 1918)]. Eds. V. A. Osipov, G. I. Sukharev. Saratov: Kn. izd-vo, 1957, 658 p.
19. Gerasimenko G. A., Rashitov F. A. Sovety Nizhnego Povolzh'ya v Oktyabr'skoy revolyutsii [Soviets of Lower Volga region in the October Revolution]. Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 1972, 337 p.
20. GASO. F. 521. Op. 1. D. 58.
21. Protokoly Saratovskogo gubernskogo s"ezda Sovetov krest'yanskikh deputatov, prokho-divshego v g. Saratove s 25 maya po 2 iyunya 1918 g. [The minutes of the Saratov province convention of Soviets of peasant deputies held in Saratov on 2nd June 1918]. Saratov, 1918, 268 p.
22. GANISO. F. 605. Op. 1. D. 11.
23. Lenin i Saratovskiy kray. Sbornik dokumentov i materialov [Lenin and Saratov region. Collected documents and materials]. Saratov: Privolzh. kn. izd-vo, 1975, 390 p.
24. Volya truda [The will of labor]. 1918, 29 September.
25. GASO. F. 456. Op. 1. D. 112.
26. Volya truda [The will of labor]. 1918, 27 September.
27. GANISO. F. 605. Op. 1. D. 19.
28. GANISO. F. 151/95. Op. 1. D. 17.
29. GANISO. F. 151/95. Op. 1. D. 16.
30. GASO. F. 521. Op. 1. D. 165.
31. GANISO. F. 27. Op. 1. D. 12.
32. GANISO. D. 1.
33. Volya truda [The will of labor]. 1918, 14 September.
34. GANISO. F. 151/95. Op. 1. D. 8.
Стариков Сергей Валентинович
доктор исторических наук, профессор, кафедра отечественной истории, Марийский государственный университет (Россия, г. Йошкар-Ола, пл. Ленина, 1)
E-mail: sv.starikov@yandex.ru
Starikov Sergei Valentinovich Doctor of historical sciences, professor, sub-department of Russian history, Mari State University (1 Lenina square, Yoshkar-Ola, Russia)
УДК 947.084.2 (470.41-25) «1918» Стариков, С. В.
Саратовский блок большевиков и левых эсеров в мае-июле 1918 г. /
С. В. Стариков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2017. - № 2 (42). - С. 47-61. БОГ 10.21685/20723024-2017-2-5
