CC BY
21
УДК 343
К. А.Савельев
НУЖНЫ ЛИ РОССИЙСКОМУ СУДОПРОИЗВОДСТВУ
СЛЕДСТВЕННЫЕ СУДЬИ?
Статья посвящена развитию законодательства о досудебном производстве. Рассмотрены планируемые в будущем права следственного судьи на этапе предварительного расследования. Отмечено отсутствие связи между действиями судебного следователя и состязательностью предварительного расследования. Проведен анализ форм участия следственного судьи в уголовном процессе. Выявлены общие тенденции развития законодательства. Даны рекомендации по улучшению законодательства.
К л ю ч е в ы е с л о в а: следственные судьи, законная процедура, реформы, инквизиционная модель, доказательства, реорганизация предварительной процедуры, расследование, суд.
DO RUSSIAN JUDICIAL JUDGES NEED INVESTIGATIVE JUDGES?
The article is devoted to the development of legislation on pre-trial proceedings in criminal cases. Changes in the future rights of the the investigating judge during the preliminary investigation. The lack of a link between the actions of the investigating judge and the competitiveness of preliminary investigation is shown. The comparative analysis of contemporary forms of participation by investigating judges in the criminal process is carried out. The general trends of development of legislation are set. Recommendations for improving legislation are given.
K e y w o r d s: investigating judge, criminal legal procedure, reforms, inquisitorial model, evidence, reorganization of the preliminary proceedings, investigation, court.
Поступила в редакцию 15 февраля 2021 г.
Наиболее заметной тенденцией развития теории и практики уголовного судопроизводства постсоветских стран стало введение в процесс фигуры «следственного судьи». Этим путем пошло законодательство Казахстана, Украины, Грузии, Молдавии, Литвы, Латвии, Эстонии, Киргизии. Как правило, их необходимость обосновывается расширением состязательности досудебных частей уголовного процесса, которая, по мнению законодателя, положительно скажется на обеспечении прав участников судопроизводства и позволит исключить необоснованное применение мер уголовно-процессуального принуждения. Между тем усиление функции судебного контроля за предварительным следствием и выделение отдельного участника для его осуществления имеет как положительные, так и отрицательные последствия.
Положительной чертой такого порядка является передача вопроса о применении наиболее суровых мер принуждения лицу, которое не осуществляет уголовного преследования. Свободный от ответственности за результаты расследования, следственный судья способен беспристрастно устанавливать
© Савельев К. А., 2021
наличие или отсутствие оснований для применения мер пресечения и производства следственных действий. Это позволяет исключить неправомерное воздействие органа предварительного расследования на подозреваемого и обвиняемого путем угрозы применения заключения под стражу в случае отказа последних от признания своей вины. Другим позитивным последствием судебного порядка санкционирования следственных действий и мер пресечения является отсутствие у следственного судьи обязанности проверять целесообразность их применения. В отличие от следователя и дознавателя суд здесь ограничен проверкой законности и обоснованности данных мер и не связан необходимостью выяснять их влияние на дальнейший ход уголовного дела. Следовательно, тактические соображения обвинения не смогут повлиять на решение вопросов об ограничении свободы обвиняемого или производства следственных действий.
Появление следственного судьи способно также освободить судей районного суда от участия в решении процессуальных вопросов предварительного расследования. Тем самым исключается возможность формирования у них предвзятого отношения о виновности обвиняемого еще до передачи дела в суд.
Тем не менее концепция следственного судьи имеет целый ряд негативных черт. Прежде всего, как ее несомненное достоинство рассматривается отнесение этого субъекта к судебной власти. Являясь носителем судебной власти, судебный следователь представляется лицом, на которое распространяются все ее преимущества: независимость, состязательность, наличие эффективной процедуры рассмотрения стоящих перед ней вопросов. Тем самым, судебный следователь априори лучше прокурора и руководителя следственного органа в решении стоящих перед ним задач контроля за предварительным следствием. С этой точки зрения появление данного участника в процессе означает его демократизацию и действенную защиту прав и свобод участников досудебного производства.
Согласиться с этим нельзя. Полномочия судебной власти неразрывно связаны с осуществлением правосудия в состязательном судебном разбирательстве, которое включает в себя участие знакомых с уголовным делом сторон. При осуществлении судебного контроля о состязательности говорить не приходится: как правило, сторона защиты лишена возможности участвовать в рассмотрении ходатайства следователя о санкционировании следственных действий. Очевидно, что и с появлением судебного следователя ситуация не изменится, так как предварительное извещение обвиняемого о планируемых следственных действиях грозит их срывом и поэтому невозможно. В случае избрания меры пресечения говорить о состязательности также невозможно, так как на этот момент защита с уголовным делом не знакома и по общему правилу ограничена в своих средствах одним только указанием на характеристику личности обвиняемого. Не владея информацией об имеющихся в деле доказательствах, обвиняемый и его защитник не могут указать на имеющиеся в деле противоречия, ставящие под сомнения доводы следователя о наличии оснований для применения меры пресечения. Таким образом, возникает парадоксальная ситуация - носитель судебной власти вынуждается разрешать поставленные перед ним вопросы вне состязательного процесса.
Сомнительна и возлагаемая на судебного следователя функция «сплошного» судебного контроля, в рамках которого он во всех случаях санкционирует указанные в законе следственные действия и меры пресечения. Процедура санкционирования производится также и в тех случаях, когда эти следственные действия и меры пресечения никем не оспариваются. Как правило, правосудие рассматривается как деятельность по разрешению споров о праве1. С этим следует согласиться, так как без спора нет и состязательности. Но тогда возникает вопрос о необходимости отнесения деятельности по санкционированию процессуальных действий органов предварительного расследования к компетенции судебной власти.
Вряд ли можно говорить и о полноценной процедуре осуществления судебного контроля. Судебный следователь при санкционировании следственных действий лишен возможности полноценно исследовать законность, обоснованность и мотивированность ходатайства следователя. Это связано с тем, что решение по нему принимается на основании представленных следователем материалов, проверка которых судебным следователем либо затруднена, либо невозможна, так как это лицо не имеет возможности полноценной проверки доказательств с участием сторон уголовного дела.
Из сказанного можно сделать вывод о невозможности использования судебным следователем в своей деятельности преимуществ судебной власти. Вопреки высказанному в литературе мнению об отнесении судебного контроля к особой форме осуществления правосудия2, его анализ позволяет говорить об отсутствии в этой деятельности наиболее характерных для правосудия черт. Ограниченность участия стороны защиты в судебном контроле исключает наличие как состязательности, так и надлежащей процедуры в работе судебного следователя.
Хотя судебные следователи, наделенные функцией судебного контроля, уже достаточно давно введены в уголовный процесс соседних с Россией государств, своих преимуществ там они не показали. На основании личного опыта применения УПК Украины 2012 г. подверг критике институт следственного судьи М. А. Михайлов, который отметил отсутствие связанных с их появлением положительных изменений в защите прав граждан, оперативности расследования и решении стоящих перед расследованием задач3.
Содержательной критике подверг концепцию судебного следователя Л. В. Головко, который также отметил отсутствие положительных результатов появления этого института в законодательстве иностранных государств4.
1 См.: Лазарева В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 55.
2 См.: Там же. С. 57.
3 См.: Михайлов М. А. Необходимость учета крымского опыта при решении вопроса о создании института следственных судей в Российской Федерации // Уголовное производство : процессуальная теория и криминалистическая практика : материалы III Междунар. науч.-практ. конф. (Симферополь-Алушта, 24-25 апреля 2015 г.) / отв. ред. М. А. Михайлов, Т. В. Омельченко. Симферополь, 2015. С. 53.
4 См.: Головко Л. В. Следственные судьи или очередной раунд «американизации» российского уголовного процесса? иК1_: https://www.iuaj.net/node/1740 (дата обращения: 04.02.2021).
Еще одним сомнительным предложением является наделение судебного следователя функцией депонирования и даже легализации доказательств5. Предполагается предоставление данному должностному лицу права самостоятельного производства ряда следственных действий, результаты которых получают статус судебных доказательств. Более того, в судебное заседание суда первой инстанции предполагается направление только тех собранных следователем доказательств, которые прошли верификацию у следственного судьи. Указанное суждение вызывает возражения. Прежде всего, реализация этой мысли повлечет за собой разделение доказательств на «следственные» и «судебные», что противоречит принципу свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ). Так как ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы, придание легализованным следственным судьей доказательствам значения «судебных» противоречит базовым принципам уголовного процесса.
Как известно, принцип презумпции невиновности освобождает обвиняемого от обязанности доказывания своей невиновности (ст. 14 УПК РФ). Тем не менее при рассмотрении вопроса о легализации доказательств сторона защиты неизбежно окажется перед необходимостью обоснования допустимости и достоверности представляемых ею доказательств. Такое положение недопустимо близко к возложению на защиту обязанности доказывания. Более того, легализация доказательств защиты может потребовать выяснения обстоятельств получения обвиняемым или его защитником представленного доказательства и его источника. Такие сведения может предоставить защитник; однако допрос защитника невозможен. Следовательно, реализация рассматриваемого предложения ведет к ущемлению защиты в возможности легализации своих доказательств.
Кроме того, «фильтрация» следственным судьей доказательственной базы по уголовному делу ограничивает права суда первой инстанции по осуществлению правосудия, так как отсутствие в судебном следствии всей полноты доказательств лишает суд возможности сделать самостоятельные выводы о допустимости, относимости и достоверности доказательств.
Предложенный вариант легализации доказательств представляется нарушающим права сторон. Как обвинение, так и защита ограничиваются следственным судьей в праве представления доказательств суду только теми доказательствами, которые им были проверены. Не случайно данная концепция была подвергнута критике как противоречащая интересам защиты6.
Следует отметить, что легализация доказательств предлагается только в отношении материалов предварительного расследования. В отношении доказательств, которые стороны представляют непосредственно в судебном следствии, таких ограничений не предусмотрено. В этом случае ничто не помешает
5 См.: Смирнов А. В. Возрождение института следственных судей в российском уголовном процессе. URL: https://www.iuaj.net/node/1723 (дата обращения: 04.02.2021).
6 См.: Соловьев С. А. Процессуальная конструкция - благоприятствование защите (Favor Defensionis) - в свете новой (состязательной) теории уголовно-процессуальных доказательств // Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней. М., 2015. С. 220.
суду самостоятельно проверить допустимость и относимость доказательств, сделать вывод об их достоверности. Возникает вопрос - почему же суд не может сделать это в отношении собранных следователем доказательств? Чем принципиально отличаются доказательства, собранные следователем, от доказательств, представленных суду государственным обвинителем? В обоих случаях суд обязан проверить и оценить доказательства по внутреннему убеждению, основанному на законе и совести. Лишать суд возможности исследовать собранные следователем доказательства на основании мнения следственного судьи недопустимо, так как резко снижает гарантии вынесения законного и обоснованного приговора по уголовному делу. Противоречивость этой новации проявляется и в том, что «суд в судебном разбирательстве по ходатайству стороны или по своей инициативе вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым, если в ходе судебного следствия были обнаружены ранее неизвестные обстоятельства, указывающие на его допустимость...»7. Таким образом, решение следственного судьи об отказе в легализации следственного доказательства не препятствует суду в его исследовании при рассмотрении уголовного дела по существу, а также в суде апелляционной инстанции. Следовательно, досудебная проверка допустимости доказательств не способна исключить влияние недоброкачественных материалов расследования на внутреннее убеждение суда. О неэффективности досудебной проверки допустимости доказательств свидетельствует и современная практика заявления и разрешения ходатайств о признании доказательств недопустимыми в ходе предварительного слушания (ст. 235 УПК РФ), которая не получила широкого распространения в судебной практике. Это связано с отсутствием у суда в предварительном слушании возможности полноценной проверки доказательств, а также промежуточным характером решения по этой проблеме - в последующих стадиях уголовного судопроизводства уже рассмотренный вопрос о допустимости может быть пересмотрен.
Вызывает возражения и предложенная процедура верификации доказательств. Верификация доказательств, как и судебный контроль в целом, носит эпизодический характер и производится только в отдельных, предусмотренных законом случаях. Предполагается наделение следственного судьи правом проверки доказательств без принятия уголовного дела к своему производству. Значит, каждое доказательство будет исследовано следственным судьей изолированно, отдельно от всех остальных имеющихся в деле доказательств. Фраг-ментированное исследование каждого отдельного доказательства, без учета его места в совокупности собранных следователем и защитой доказательств, исключает возможность их полноценной проверки и оценки. Не приняв дело к своему производству, не изучив в полной мере все имеющиеся доказательства, судебный следователь просто не сможет выработать основанного на законе и совести внутреннего убеждения. Из этого следует неприятный вывод о невозможности основывать легализацию доказательств на свободной оценке доказательств. Проверка доказательств при их легализации очевидно сведется
7 Смирнов А. В. Указ. соч.
к проверке формального соответствия формы доказательства требованиям закона. Тем самым в современный уголовный процесс будут внесены элементы формальной теории доказательств.
Попытки ограничения обвинительного уклона в деятельности органов предварительного расследования, придания следствию состязательного характера принимались неоднократно. Так, еще А. Ф. Кони требовал от судебного следователя беспристрастности, всесторонности исследования обстоятельств дела, приведения в известность обстоятельств, как уличающих обвиняемого, так и оправдывающих его8. И уже тогда отмечалось, что сам характер деятельности умного, энергичного следственного судьи создает из него склонного к обвинению сыщика, видящего в обвиняемом виновного9.
Как анализ исторического опыта, так и осмысление современного опыта неизменно показывают безуспешность попыток модифицировать инквизиционное по своему существу предварительное расследование путем введения в число его участников носителей судебной власти. В отсутствие возможности решать стоящие перед следственным судьей задачи средствами состязательного судопроизводства этот субъект уголовного процесса лишен принципиальных преимуществ перед прокурорским надзором.
Как правильно констатировала Т. К. Рябинина, усиление судебного контроля за предварительным расследованием, введение в процесс следственного судьи потребует концептуального переосмысления политики в области уголовного судопроизводства, переустройства досудебного производства, перераспределения полномочий между органами следствия, прокуратуры и суда10. Обеспечение законности и обоснованности производства по уголовному делу в досудебном производстве по уголовному делу, защита прав и законных интересов участников процесса требуют установления системы сдержек и противовесов в деятельности государственных участников предварительного расследования. В ее рамках отклонение одного из властных участников расследования от строгого следования закону должно быть парировано другим участником с учетом его процессуальной роли в производстве по делу.
Исходя из этого, центральную роль в расследовании должен играть следователь, на которого возложена функция полного, объективного и всестороннего исследования всех обстоятельств дела. Следователь обязан установить обстоятельства, как уличающие обвиняемого в совершении преступления, так и оправдывающие его. Ограничение следователя обвинительной функцией представляется недопустимым. Несмотря на расширение прав обвиняемого и его защитника по участию в доказывании, сторона защиты по-прежнему не имеет достаточных юридических и технических возможностей для установления оснований для принятия благоприятных для обвиняемого решений.
В свою очередь, склонность следователя к обвинительного уклону должна исправляться средствами прокурорского надзора, который обязан носить все-
8 См.: Кони А. Ф. Курс уголовного судопроизводства. М., 2011. С. 216.
9 См.: Даневский В. П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. М., 1895. С. 31.
10 См.: Рябинина Т. К. Необходим ли российскому уголовному процессу институт следственного судьи? // Lex Russica. 2017. № 12 (133). С. 209.
объемлющий характер и сопровождать каждое важное процессуальное действие и решение следователя. Так как в ходе реформы прокурорского надзора за предварительным следствием 2007 г. из уголовно-процессуального законодательства были полностью устранены нормы о личном участии прокурора в расследовании и производстве следственных действий, можно сделать вывод об отсутствии у надзирающего прокурора заинтересованности в исходе дела. Поэтому именно прокурор, непосредственно надзирающий за законностью расследования, знакомый со всеми материалами дела и имеющимися доказательствами с момента возбуждения дела и до его окончания, способен обеспечить всесторонность предварительного следствия. При этом должны быть расширены имеющиеся у прокурора властно-правовые средства исправления ошибок и нарушений следователя в виде права отмены процессуальных актов следователя и руководителя следственного органа.
Отсутствуют и принципиальные препятствия для возвращения прокурору права санкционировать следственные действия и меры пресечения в ходе расследования. Как уже отмечалось выше, эта деятельность не носит состязательного характера, не основана на свойственных суду процедурах и поэтому вполне может осуществляться прокурором. В отличие от суда, который знакомится только с ходатайством следователя и представленными им материалами, прокурор обязан вникать во все нюансы поднадзорного ему дела на каждом его этапе и на основании всех его материалов. Поэтому степень осведомленности прокурора значительно выше имеющейся у суда в рамках судебного контроля, что позволяет ему принимать более обоснованные решения по этим вопросам.
Судебный контроль в уголовном процессе развивается с 1679 г. и имеет своим истоком английский Habeas Corpus Act. В связи с отсутствием в Великобритании института прокуратуры только суд был вправе проверить законность ареста граждан. Иное положение сложилось в СССР и современной России, где имеются специализированные прокурорские органы обеспечения законности предварительного расследования, которые в течение многих лет эффективно выполняли функции по проверке законности и обоснованности производства следственных действий, а также мер пресечения.
Представляются необходимыми и судебные формы проверки законности действий органов предварительного следствия и прокуратуры. Ключевым условием их эффективности является рассмотрение возникающих споров только по жалобам участников уголовного процесса. При отсутствии спора отсутствует и предмет рассмотрения вопроса судом. Только при наличии конфликтной ситуации, в которой имеются стороны, возможна состязательная форма проверки законности оспариваемых действий.
Проверка судом законности действий и решений должностных лиц предварительного расследования только по жалобам заинтересованных лиц положительно скажется на скорости осуществления правосудия, оперативности решения возникающих вопросов, экономии процессуальных усилий судебных органов.
Вместе с тем реализация данного предложения позволит уделить большее внимание рассмотрению наиболее сложных споров участников расследова-
ния, так как суд будет освобожден от необходимости тратить время на деятельность, не связанную с рассмотрением споров.
Правом на обращение с жалобой в суд должны быть наделены не только все участники производства по делу с собственным или представляемым интересом, но и следователь в случае его несогласия с действиями и решениями прокурора. Только таким путем может быть обеспечена процессуальная независимость следователя, без которой невозможно принятие им решений на основании свободной оценки доказательств.
Таким образом, деятельность по судебному санкционированию следственных действий и мер пресечения не имеет признаков осуществления правосудия и поэтому не требует введения относящегося к судебной власти участника - судебного следователя.
Не может быть отнесена к полномочиям судебного следователя деятельность по легализации/верификации собранных следователем доказательств, так как этот участник не способен оценить доказательства по каждому уголовному делу во всей их полноте. Кроме того, реализация этого предложения способна навредить деятельности судов первой и апелляционной инстанции по установлению обстоятельств дела.
Следует исключить проверку судом законности действий и решений органов предварительного расследования в отсутствии жалобы заинтересованного лица, как противоречащую функциям суда как органа правосудия.
Представляется эффективным средством обеспечения законности и обоснованности мер пресечения и следственных действий их санкционирование прокурором. Права сторон в этом случае могут быть обеспечены путем предоставления им права обжаловать решение прокурора в суд.
Самарский национальный исследовательский университет
имени академика С. П. Королева Савельев К. А., кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики
Samara National Research University named after Academician S. P. Korolev Savelyev K. A, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Head of the
Criminal Process and Criminalistics Department E-mail: konsav67@gmail.com
