CC BY
63
М. Э. Клопова (Москва)
Нужен ли украинский язык в школе?
Дискуссии в Государственной думе (1907-1914)
Статья посвящена дискуссии о возможности преподавания в начальных школах малороссийских губерний на украинском языке. Дискуссия возникла в ходе обсуждения депутатами Го -сударственной Думы законопроекта о всеобщем начальном образовании в России. Идея преподавания на украинском языке имела среди депутатов как сторонников, так и противников. В итоге большинство депутатов отказались внести поправку о допущении в начальную школу украинского языка. Ключевые слова: украинский язык, Государственная дума, реформа начального образования.
Вопрос о преподавании украинского языка в школах Малороссии на протяжении нескольких десятилетий оставался как одним из самых значимых, так и одним из самых сложных для участников украинского движения. Ограничительные меры, предпринятые правительством в царствование Александра II, привели к тому, что положительное решение этого вопроса оказалось невозможным. Однако манифест от 17 октября 1905 г. отменил среди прочего и меры в отношении украинского языка. Тем не менее преподавание на украинском языке осталось фактически под запретом. Неоднократные попытки решения этого вопроса предпринимались на заседаниях Государственной думы Российской империи.
Вопрос о возможности преподавания на украинском языке в школе стал предметом обсуждения на заседаниях III, а затем IV Государ -ственной думы в ходе обсуждения преобразований в области народного просвещения. Депутаты, избранные от малороссийских губерний, нередко занимали противоположные позиции по многим вопросам, тем не менее в вопросе о целесообразности допущения украинского языка в систему просвещения они нередко выступали солидарно.
Работа выполнена при поддержке РГНФ в рамках коллективного научно-исследовательского проекта № 16-01-00395 «Исторический опыт национальной и культурной политики Российской империи и Советского Союза в отношении Украины и ее населения».
В первый раз вопрос о преподавании на украинском языке возник в марте 1908 г. в ходе рассмотрения законопроекта «Об отпуске 6.900.000 рублей на нужды начального образования». Несмотря на «технический» характер вопроса обсуждение проходило очень активно. Депутаты отчетливо понимали, что это обсуждение, по сути, является началом подготовки законопроекта о всеобщем начальном образовании, тем более что проект закона «О введении всеобщего начального обучения в Российской империи» был внесен министром просвещения П. М. фон Кауфманом в Думу еще 1 ноября 1907 г., а в январе 1908 г. был передан на предварительное рассмотрение в комиссию по народному образованию1. В ходе обсуждения законопроекта начал определяться весь сложный комплекс проблем, без решения которых введение всеобщего образования в Российской империи было невозможно. Одной из таковых стало преподавание на национальных языках в тех местностях, где преобладало нерусское, «инородческое» население, а также преподавание на «государственном», т. е. русском, языке в национальной школе. Председатель думской комиссии по народному образования В. К. фон Анреп, выступая на заседании Думы, подчеркнул, что, по его глубокому убеждению, «школа государственная есть школа национальная». Он отметил, что «образование в инородческой школе должно быть на материнском языке», однако «не может быть школы никакого наименования, где бы государственный язык не изучался и где бы он не был изучен»2.
Как это нередко бывало в истории Государственной думы, широкий общественный резонанс имели не только законопроекты, которые обсуждались на ее заседаниях, но и те, которые по каким-либо причинам на рассмотрение Думы не поступили. Одним из таких был законопроект, внесенный 29 марта 1908 г. 36 депутатами, представлявшими малороссийские губернии. Предложенный ими на рассмотрение Думы законопроект «О языке преподавания в начальных школах с малороссийским населением» состоял из четырех статей. Первая статья предусматривала введение в 1908-1909 гг. обучения в начальных школах на украинском языке в областях расселения украинцев. В последующих статьях речь шла об обязательности обучения русскому языку как общегосударственному, о необходимости введения в начальных школах на Украине учебников и пособий, соответствующих условиям и традициям местного населения. Заключительная четвертая статья отменяла все постановления, которые не соответствовали предлагаемым в законопроекте изменениям. В по-
яснительной записке к законопроекту излагалось «печальное положение низшего образования на Украине» и упоминалась история предшествовавших неудачных попыток и усилий ввести украинский язык в начальное образование3. Стоит отметить, что среди авторов законопроекта, определивших свой статус как «священники и селяне из Украины и другие»4, некоторые, например о. Константин Волков, являлись членами фракции националистов, что не мешало им быть сторонниками обучения крестьянства малороссийских губерний на понятном для него языке. Такая позиция не только совпадала с позицией Святейшего синода, разрешившего указом от 12 декабря 1907 г. преподавание на украинском (малороссийском языке) в церковных школах Подольской губернии, но и была близка значительному числу священнослужителей из некоторых малороссийских губерний, прежде всего Подольской и Волынской5.
Несмотря на то что законопроект не получил поддержки Комиссии Государственной думы, инициатива депутатов имела достаточно широкий общественный резонанс. Статьей «Законопроект про ученне украшською мовою»6, на нее откликнулся М. С. Грушевский. Он выступил с активной поддержкой этой инициативы, соглашаясь с основными идеями законопроекта, прежде всего с тем, что отсутствие практики преподавания на родном языке стало причиной того, что уровень грамотности в малороссийских губерниях заметно ниже, чем в великорусских. Он указывал также на то, что уже в середине XIX в. деятелями украинской культуры (Т. Шевченко, М. Костомаровым, П. Кулишем) были разработаны учебные пособия для украинской народной школы и эта инициатива нашла поддержку не только среди украинских, но и среди выдающихся великорусских педагогов, таких как К. Ушинский. Одновременно с резкой критикой проекта выступил киевский Клуб русских националистов. Его участники призывали не обманываться относительно основных задач украинского движения: «Цель украиноманов - создание политически-независимой Украйны, так называемой "самостийной Украины". Для этого украиноманам надо создать отдельный и независимый украинский народ, который бы считал себя не имеющим ничего общего с великоруссами. Для этого же в свою очередь надо было создать самостоятельный украинский язык»7.
Вновь вопрос о возможности преподавания на украинском языке обсуждался в Думе осенью 1910 г., с началом новой парламентской сессии. Комиссия по народному образованию рассмотрела 46 законопроектов и 8 законодательных предложений, в том числе и отно-
сящихся к вопросам, связанным с преподаванием на национальных языках. В ходе обсуждения депутатами был поставлен ряд весьма сложных вопросов, одним из которых стал вопрос о преподавании в начальных школах наряду с русским национальных языков. Инициатива в обсуждении принадлежала представителям Польского кола, требовавшими обязательного преподавания на польском языке в школах Западного края. Помимо них вопрос о допустимости и даже необходимости изучения национальных языков и преподавания на них поднимался представителями народов Закавказья, Мусульманской фракцией и многими другими. В итоге фракция Народной свободы, Трудовая группа, Мусульманская фракция внесли на рассмотрения Государственной думы ряд поправок, касающихся преподавания в начальной школе на национальных языках. Общий смысл этих поправок сводился к тому, что в ряде губерний, где значительная часть населения не принадлежит к великорусскому народу, допустимо преподавание в течении определенного периода на «материнском языке»8. Обсуждение этих поправок растянулось на несколько заседаний и вызвало горячие споры среди сторонников и противников преподавания на тех или иных национальных языках.
Первым из украинских представителей по вопросу о необходимости и целесообразности введения в школьную программу украинского языка выступил с думской трибуны профессор Киевского университета св. Владимира Иван Васильевич Лучицкий, член Партии народной свободы. В своем выступлении он привел целый комплекс аргументов в пользу этого шага. Прежде всего Лучицкий подчеркнул, что «в силу исторических условий» русский народ состоит из трех ветвей и бороться с этим объективным обстоятельством на данный момент не представляется возможным. Он указал на то, что «с XIII по XVII в. южная часть русских земель не входила в состав русского государства, то же самое было и по отношению к Белоруссии», и, соответственно, формирование языков на этих землях шло под другим влиянием, «они становились мало-помалу различными, создавались особые формы языка, особые формы мышления, связанные с этим языком, которые делали довольно сильное и довольно значительное различие между ними»9. Переводя эту тему в практическую плоскость, Лучицкий подчеркнул, что в итоге этого пути сформировались весьма заметные лексические и грамматические различия, игнорирование которых серьезно затрудняет усвоение учебного материала теми учениками, для которых великорусский язык не является родным. Он привел целый ряд примеров подобных различий,
подчеркнув, что перед ребенком-малорусом, вынужденным обучаться исключительно на русском языке, стоит задача значительно более сложная, нежели перед его великорусским сверстником, и ему предстоит усвоить еще и значительный объем новых для себя слов, прежде чем он сможет перейти к эффективному обучению. Именно в этом Лучицкий видел причину того, что грамотность в малороссийских губерниях была значительно ниже, чем в великорусских, более того, высок был уровень вторичной неграмотности, когда взрослые люди, окончившие школу, быстро забывали полученные там навы-ки10. При этом, отметил выступавший, малороссийские земли имеют почти трехсотлетнюю традицию обучения на родном языке: «Почти вся она была покрыта школами. Это говорило о страсти народа к чтению, о любви к знаниям и к занятиям <. ..> из известной Ру-мянцевской описи видно, что не было села, в котором не было бы школы»11. Теперь же, подчеркнул Лучицкий, ситуация кардинально изменилась в худшую сторону, о чем свидетельствуют в том числе и данные Министерства народного просвещения, чье обращение по поводу уровня грамотности в малороссийских губерниях в 1904 г. а Академию наук послужило одним из поводов для признания ею украинского языка самостоятельным языком. В заключение своего выступления Лучицкий подчеркнул, что угроза сепаратизма, о которой так часто говорят его оппоненты, исходит не от украинского языка, не со стороны украинского населения, а напротив, от их исконных врагов, очевидно имея в виду поляков Юго-Западного края.
Тему целесообразности изучения украинского языка в начальной школе продолжил в своем выступлении депутат от Подольской губернии о. Макарий Сендерко. Как и профессор Лучицкий, он отметил, что в малороссийских губерниях высок уровень неграмотности, что, по его убеждению, было напрямую связано с практикой преподавания исключительно на русском языке. Депутат привел несколько примеров из своей практики, когда хроническая неуспеваемость учащихся была вызвана плохим знанием ими русского языка: «Обратившись к ним (неуспевающим ученикам. - М. К) на чистом местном наречии и получив от них некоторый ответ, я разрешил учительнице говорить с ними и требовать от них ответа только по-украински. И что же? Последние стали первыми, тупицы обратились в мудрецов»12. Другим примером, приведенным о. Сендерко, стал его личный опыт борьбы с неграмотностью среди взрослого населения. Он рассказал, что получил в свое распоряжение прекрасно обустроенную синодальную библиотеку, однако через какое-то вре-
мя первоначальный энтузиазм окрестных жителей посетителей библиотеки заметно сократился. Но после того как священник рискнул прочитать своим прихожанам книги просветительского характера на украинском языке, а также подписался на украинские периодические издания, разрешенные к тому времени властями, число посетителей библиотеки и подписчиков возросло в несколько раз13. Всё это, по мнению депутата, свидетельствовало о глубокой тяге малороссийского крестьянства к знанию и необходимости дать ему возможность эти знания получать, в том числе и на украинском языке.
Предложения о необходимости преподавания в начальной школе на национальных языках вызвали целый ряд возражений со стороны представителей фракции русских националистов и других правых. Одним из наиболее убежденных сторонников преподавания исключительно на государственном языке был граф В. А. Бобринский 2-й (Тульская губерния). Приверженец идеи общерусского единства, один из руководителей Галицко-русского благотворительного общества, чьей целью была поддержка пророссийских настроений среди восточнославянского населения Австро-Венгрии, он выступил на заседании Государственной думы с резкой и пространной речью, в которой резко осудил саму идею введения национальных языков в школьный обиход. Основной пафос его выступления был направлен против представителей польского движения, требовавших приоритета для польского языка в преподавании. Однако критике с его стороны подверглись и участники Мусульманской фракции, которые, по его словам, представляют на заседаниях Думы «телеграммы, которые составляются в Петербурге и рассылаются на места для возвращения сюда»14. Бобринский предположил, что задачей Мусульманской фракции на самом деле является пантюркистская пропаганда. Столь же резко отозвался он и о выступлении Лучицкого, подчеркнув, что профессор является представителем польско-еврейского блока г. Киева и речь его может вызвать одобрение во львовском сейме, венском парламенте или берлинских кабинетах, но в Государственной думе должна вызвать лишь презрение15. Он высказал убеждение в том, что «то, что теперь называется украинской мовой, ничего не имеет общего с чудными стихами, с чудным языком Шевченко: это новый искусственный язык, который малороссы понимают гораздо меньше, чем русский литературный язык (голоса справа: это верно), все это надувательство, которое вы выдумали в Галиции»16. Интересно, что при этом, обвиняя польскую сторону в нарушениях прав непольского населения как в Царстве Польском, так и особенно в Галиции,
Бобринский положительно отозвался о публикациях в газете «Дшо». печатном органе Украинской национально-демократической партии в Австро-Венгрии, за то, что на ее страницах регулярно печатаются материалы антипольского характера.
Выступление Бобринского вызвало немало откликов, как одобрительных, так и негативных. Например, выступавший непосредственно после него представитель Седлецкой губернии поляк Л. Дымша отметил, что постоянное упоминание судеб австрийских славян могут привести к тому, что «в австрийских палатах заговорили бы о порядках и непорядках в России <...>, гр. Эренталь говорил о счастье и несчастье поляков в пределах Российской империи»17. Дымша обвинил Бобринского в том, что обвинения его голословны и «цель здесь совершенно ясна: возбужденние национального шовинизма и национальной ненависти»18.
С развернутой речью в поддержку внесенной фракцией Народной свободы поправки, направленной на достижение равенства национальностей Российской империи в области образования, выступил ее лидер П. Н. Милюков. Он подчеркнул, что «государство должно оберегать права национальностей, государство имеет обязанности к национальностям, точно так же как оно имеет обязанности к верам <...> государство должно давать известные условия для обеспечения культурного развития, но для культурного развития всего населения, а не для того, чтобы давить большую часть населения во имя избранного меньшинства, представляющего государственную национальность»19. Значительную часть выступления Милюков посвятил украинскому вопросу, подвергнув едкой критике выступление В. А Бобринского. Отметив, что «презрение», которое граф Бо-бринский предлагал выразить депутату Лучицкому, очевидно, стало популярным парламентским выражением, поскольку в полной мере соответствует отношению думского большинства к меньшинству, Милюков перешел к разбору аргументации своего оппонента. Отвечая на основной аргумент Бобринского, состоящий в том, что «украинская мова» есть язык искусственный, не понятный большинству населения малороссийских губерний, П. Н. Милюков «хотел бы противопоставить этому утверждению одну справку, которая касается того языка, который г-н Бобринский 2-й насаждает вместо украинской мовы в том крае, который он теперь особенно опекает. У меня в руках находится устав русского издательского общества во Львове. А в нем написано: "под патронатом сиятельного и высокоблагородного г. В. Бобринского". Из него я приведу вам образец того русского
языка, который насаждается господами, пропагандирующими общепонятный русский язык: "ежегодно отновляется одна треть членов", "старший веком член" <.> Это не искуственный ли язык?»20 Именно этот язык Милюков определил как инструмент политики, имеющий целью «желательные для г. Бобринского результаты»21. Говоря об украинском языке, он подчеркнул, что язык этот создавался многими поколениями украинских интеллигентов. Он отметил, что «украинская интеллигенция, работа которой ведется достаточно долгое время, всем известна не только в России, но и за ее пределами»22. В завершение своей речи лидер партии Народной свободы заявил, что, по его глубокому убеждению, само разделение на культурные и некультурные языки весьма условно: «Нет такого языка, который не мог бы сделаться культурным, если на нем будет говорить, мыслить, чувствовать интеллигенция. (Рукоплескания слева.) Этот вопрос создания интеллигенции есть вопрос нескольких десятков лет. И все те препятствия, которые вы можете поставить на пути развития национальной интеллигенции <. ..> лишь содействуют ее развитию и никоим образом не могут предупредить ее возникновения»23.
12 ноября 1910 г. при обсуждении поправок председательствующий приступил к голосованию, в том числе и по поправке Лучицкого о том, чтобы в законопроект при перечислении языков, на которых может вестись преподавание, после грузинского языка были упомянуты украинский и белорусский. Предложение было отклонено24. Таким образом, в законопроект, принятый Государственной думой 3 мая 1911 г., поправка о допустимости преподавания в начальной школе на украинском языке не вошла. Стоит отметить, что и сам законопроект не получил одобрения Государственного Совета, и вопрос о введении всеобщего начального образования был отложен на неопределенный срок25.
Несмотря на судьбу законопроекта, к вопросу о народной школе, в том числе и к преподаванию в ней на украинском языке, депутаты Государственной Думы возвращались неоднократно. 20 мая 1913 г. депутат IV Государственной Думы от рабочей курии Екатеринос-лавской губернии, член РСДРП Г. И. Петровский выступил с речью, в которой резко осудил национальную политику в Российской империи вообще и в отношении украинского населения в частности. Один из аспектов пространного выступления Петровского касался преподавания в школах на украинском языке. Он заявил, что в «России преследование грамотности и преследование славянских наций в области образования на родном языке действительно принимает неслыханные размеры. <. ..> Если безобразна и крепостнически по-
зорна вообще русская безграмотность, безграмотность охраняемая и насаждаемая нашим правительством, то еще ужаснее она на Украине. Я взял семь чисто украинских губерний, то есть губерний, в которых украинское население составляет 2/3 всего населения. Это губернии Полтавская, Подольская, Харьковская, Киевская, Волынская, Екатеринославская и Черниговская. И что же оказлось - ни в одной из них грамотность не достигает той средней величины, о которой я сказал (30 % населения): в Екатеринославской губернии всего 29 % населения, а затем грамотность спускается в следующих губерниях до 20 %»26. Интересно, что Петровский , как и его предшественники, прежде всего Лучицкий, подчеркнул, что традиции украинской национальной школы имеют многовековую историю: «Я должен вам сказать, что исследование в 1652 г. архиепископа Павла Алеппского об образовании тогда на Украйне говорит, что почти все домашние, не только мужской персонал, но и жены и дочери, умеют читать, а переписи 1740 и 1748 гг. говорят, что в семи полках гетманщины Полтавской и Черниговской губерний на 1094 села приходилось 866 школ с украинским языком преподавания, одна школа приходилась на 746 душ»27. Петровский в заключение своей речи подчеркнул, что «вопрос о национальном мире или национальной вражде имеет коренное значение для русской демократии»28. Стоит отметить, что Петровскому возразил не представитель правого крыла Думы, но октябрист, член комиссии по народному образованию Г. В. Скоропад-ский, представлявший Черниговскую губернию, который увидел в речи Петровского призыв к автономии Украины29, что, конечно, не соответствовало действительности.
Еще один проект о преподавании на украинском языке в начальных школах был представлен для рассмотрения Государственной Думой в сентябре 1913 г. епископом Енисейским и Красноярским Никоном (Бессоновым). Еще будучи епископом Кременецким, он с одобрением относился к мысли о необходимости расширения применения украинского языка, поддерживал общественные начинания, направленные на малорусскую пропаганду среди крестьянского на-селения30. Став депутатом IV Государственной думы, он, несмотря на первоначальную принадлежность к фракции крайне правых и активное членство в Союзе русского народа, стал известен благодаря активной защите интересов крестьянства, требованиями принудительного выкупа помещичьих земель, критикой «дела Бейлиса». Однако наиболее неожиданной для многих инициативой Никона, переведенного к этому времени на красноярскую кафедру, стал его
проект о допущении в школу украинского языка. Как уже отмечалось выше, среди священнослужителей ряда губерний, прежде всего Подольской и Волынской, нередким было сочетание черносотенных взглядов и положительного отношения к изучению украинской истории и культуры31. Но высокий сан Никона и его уже сложившаяся репутация «епископа-революционера» привлекли к его проекту особое общественное внимание.
Сам епископ не мог покинуть красноярскую кафедру и прислал свой проект в Государственную думу для ознакомления. Одновременно он прислал текст своего проекта в украинскую газету «Рада». Именно благодаря публикации в газете текст стал хорошо известен публике. Епископ писал: «Для чего искать опасность, Мазепу, автономию, отделение там, где их, в основном и нет совсем? Для чего обвинять целую нацию в сепаратизме, к которому имеет склонность лишь небольшая часть украинцев? <. ..> Украинцы не инородцы, они - свои, наши родные братья, а потому-то их и не должно ограничивать в языке и национальном культурном развитии, иначе мы сами приравняем их, своих братьев, к евреям, полякам, грузинам и др., действительно инородцам»32. Далее епископ предлагал предпринять ряд шагов, которые позволили бы существенно продвинуться в решении украинского вопроса. Прежде всего, в его проекте содержалось предложение «разрешить проводить обучение в украинских начальных школах всех ведомств (во всяком случае, первые два года обучения) на родном украинском языке. <. ..> Ввести в украинских начальных школах изучение украинского языка и истории Украины (как учебные предметы) одновременно с русским языком и русской историей»33. Далее он предлагал «назначать учителями в эти школы преимущественно украинцев и лиц, которые владеют местным, то есть украинским, языком»34.
Уже в следующем номере « Рады» активный деятель украинского движения С. Ефремов отозвался ни инициативу Никона редакционной статьей «Демонстрация бессилия». Сразу отметив, что епископ Никон «принадлежит к великорусскому народу», он несколько раз подчеркнул, что «авторы законопроекта знают лишь поверхностно положение украинства в России. <...> Выступая против сознательного украинства, они, однако, защищают право украинского народа на свою школу, свою культурную жизнь и свои просветительские задачи»35. Он же писал, уже в журнале «Украинская жизнь», что «епископ Никон с предполагаемыми товарищами причиняют, тем не менее, крупную неприятность руководящим кругам, недвусмыс-
ленно осуждая всю их политику в области украинского вопроса»36. Инициатива Никона вызвала достаточно оживленную реакцию в прессе, однако никаких практических последствий его инициатива не имела. Проект епископа Никона не набрал нужное для внесения в Думу число подписей, и вопрос о возможности и целесообразности преподавания на украинском, равно как и на других языках народов Российской империи, продолжались в Государственной думе и далее. Однако непосредственно к решению этого вопроса в Российской империи так и не приступили, это оставалось делом далекого и еще неопределенного будущего.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 О введении всеобщего начального обучения в Российской империи // Программа реформ П. А. Столыпина. Документы и материалы. М., 2002. Т. 1. С. 625-626.
2 Стенографические отчеты Государственной Думы. Третий созыв. Сессия 1. Заседание 37. 14.III.1908 г. Ст. 547.
3 Михутина И. В. Украинский вопрос в России (конец XIX - начало ХХ века) М., 2003. С. 113.
4 Грушевський М. С. Про украшську мову 1 украшську школу. Ки1в, 1913. С. 16.
5 Федевич К. Малорусский монархизм и Черная сотня в империи Романовых как часть истории украинского движения // Белоруссия и Украина: история и культура. Вып. 5. М., 2015. С. 89-110.
6 Грушевський М. С. Про украшську мову. С. 16.
7 Резолюция Клуба русских националистов (в Киеве) по поводу проекта преподавания в школах Малороссии на украинском языке, принятая общим собранием членов клуба 12 мая 1908 г. Киев, 1908.
8 Овчинников А. В. Дума народного просвещения // Народное образование в России. М., 2000. С. 322-328.
9 Стенографические отчеты Государственной Думы. Третий созыв. Сессия IV. Заседание 16. 10.XI.1910. Ст. 1106.
10 Там же. Ст. 1109.
11 Там же.
12 Там же. Третий созыв. Сессия IV. Заседание 18. 12.XI.1910. Ст. 1251.
13 Там же. Ст. 1109, 1251.
14 Там же. Ст. 1224.
15 Там же. Ст. 1226.
16 Там же.
17 Там же. Ст. 1231.
18 Там же. Ст. 1232.
19 Там же. Ст. 1264.
20 Там же. Ст. 1266.
21 Там же. Ст. 1267.
22 Там же. Ст. 1268.
23 Там же. Ст. 1269.
24 Там же. Ст. 1279.
25 О введении. С. 629.
26 Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия I. Заседание 51. 20.V.1913. Ст. 1783.
27 Там же. Третий созыв. Сессия IV. Заседание 18. 12.XI.1910. Ст. 1783.
28 Там же. Ст. 1789.
29 Там же. Ст. 1844.
30 Федевич К. Малорусский монархизм и Черная сотня. С. 100.
31 Там же. С. 100.
32 Рада. 1913. № 203.
33 Там же.
34 Там же
35 Рада. 1913. № 204.
36 Ефремов С. На текущие темы // Украинская жизнь. М., 1913. № 9. С. 78-85.
М. E. Klopova Do we need Ukrainian language in our schools? Discussions in the State Duma (1907-1914)
The article is devoted to discussion about the possibility of teaching in primary schools in provinces of little Russia Ukrainian language. The discussion arose during the discussion, deputies of the State Duma of the draft law on universal primary education in Russia. The idea of teaching the Ukrainian language had among the deputies of both supporters and opponents. In the end the majority of deputies refused to make the amendment on the assumption primary school of the Ukrainian language.
Keywords: the Ukrainian language, the State Duma, the reform of primary education.
