CC BY
142
глагола tell является речь - 'make known (in spoken or written words), give information concerning, a description of'- [9: 1037], и в связи с этим одноместная сочетаемость не характерна для глагола, и самой распространенной является комбинаторика с О1 простого состава и ПЕ, т. е. двуместная:
9. They told me that sin was ugly [7: 243].
В этом виде сочетаемости семантика глагола «сказать, рассказывать» раскрывается при помощи двух объектных позиций - «кому» и «что», эксплицитно представленных.
Далее глагол способен открывать три объектные позиции. Например:
10. You tejj her from me that I'll never speak to her again [7: 131].
В данном предложении отмечены все три типа дополнения: О2 и О3 простой структуры и О1 выражено that/0-ПЕ.
Как показали примеры, во всех трех видах сочетаемости с ПЕ - V + O1cx-pp; V+O1+ O1cx-pp и V+O2 + O3 + O1cx-pp глагол tell имеет that/0-ПЕ. Это объясняется семантической незавершенностью глагола, требующего изъяснения при помощи that/0-ПЕ. Поскольку значение вопроси-тельности, в отличие от глагола ask, полностью отсутствует у tell, то глагол отмечен только с wh-ПЕ, вводными относительными местоимениями, но не вопросительными.
Говоря о валентностных свойствах глагола tell, важно подчеркнуть, что широко используемый словарь А.С. Хорнби [9; 10] отмечает конструкцию VP12 (наш пример 9), но не фиксирует предыдущую структуру VP11 (наш пример 8). Следует указать на то, что в фактическом исследованном материале зафиксированы глаголы, участие которых в структуре V+ that/0-ПЕ не отражено в указанных словарях. Кроме десятивалентного глагола tell, это двувалентный глагол emphasize и пятивалентный глагол mean.
Таким образом, на основании анализа четырех групп глаголов с объектной сочетаемостью, имеющих наименьшее количество валентностей - двувалентные глаголы, среднее количество - пяти- и шестивалентные и наибольшее количество - десятивалентные глаголы, можно утверждать следующее:
1. Выделение группы объектно-сентенциальных глаголов оправдано с точки зрения формы и содержания.
2. ОСГ - глаголы, сочетающиеся с that/0-ПЕ, строго ограничены семантически и обозначают умственную деятельность, речь либо чувственное восприятие.
3. Структурные модели, полученные в работе, имеют прикладное значение и могут быть использованы при составлении словарей.
Литература
1. Левина, Л.Б. Валентность как реальная сочетаемость / Л.Б. Левина // Учен. зап. КГУ (Набережночелнинский филиал). 1999. Вып. 1. С. 64.
2. Левина, Л.Б. Глаголы, выступающие ядром структуры V+ придаточное дополнительное предложение: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Л.Б. Левина. Л., 1976.
3. Левина, Л.Б. Шестивалентные глаголы / Л.Б. Левина // Материалы итоговой научной конференции за 2001 г. Набережные Челны, 2002. С. 73.
4. Штелинг, Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке / Д.А. Штелинг. М.:МГИМО, 1996. С.7.
5. Aldridge, J. The Hunter / J. Aldridge. London,1950.
6. Aldridge, J. The Statesman's game / J. Aldridge. London, 1966.
7. Braine, J. The Jelous God / J. Braine. London, 1964.
8. Greene, G. May I Borrow Your Husband? / G. Greene. N.Y., 1967.
9. Hornby, A.S. The Advanced Learner's Dictinary of Current Ebglish / A.S. Hornby. London, 1963.
10. Hornby, A.S. Oxford Student's Dictinary of Current Ebglish / A.S. Hornby. M., 1984.
11. Steinbeck, J. East of Eden / J. Steinbeck. N.Y.: Bantam Books, 1952.
Т.Ю. ГАВРИЛКИНА (Астрахань)
НУЛЕВАЯ СУФФИКСАЦИЯ КАК ПРЕДМЕТ НАУЧНОЙ ПОЛЕМИКИ
Анализируются различные подходы к определению способа образования слов типа ход, лов, вывоз, синь, сушь, интеллектуал.
В русском языке наиболее продуктивным аффиксальным способом словообразования является суффиксальный спо-
© Гаврилкина Т.Ю., 2008
соб, который характерен для образования слов практически всех частей речи.
В русском словообразовании значительное место занимают словообразовательные типы, характеризующиеся имплицитным основным словообразовательным средством (например, тип существительных со значением отвлеченного действия, мотивированных глаголом: ход, лов, вывоз, взлет, убой; тип существительных со значением отвлеченного признака, мотивированных прилагательными: синь, гниль, сушь, тишь и т. п.). Этим в значительной мере обусловлены сложности, возникающие при определении способа образования подобных дериватов.
Школьная и академическая лингвистическая литература характеризуется наличием различных подходов к определению способа образования подобных слов. Способ образования дериватов типа выход, сушь, интеллектуал и т. п. определяется одними учеными как безаффиксный (бессуффиксный, бессуфиксальный), другими - как флексийный (флективный) (в данном случае основным словообразовательным средством является синкретичная (синкретическая) флексия - флексия, совмещающая в себе две функции - словообразовательную и формообразующую), третьими - как нулевая суффиксация. Проанализируем данные позиции.
1. Сторонниками интерпретации способа словообразования вышеуказанных дериватов как безаффиксного являются Н.М. Шанский, З.А. Потиха, а также большинство авторов школьных учебников по русскому языку.
Н.М. Шанский в монографии «Очерки по русскому словообразованию» отмечает, что безаффиксным способом словообразования называют «такой способ производства слов, при котором образующая основа без добавления каких-либо аффиксов становится основой имени существительного» [12: 283]. Довольно продуктивными лингвист считает лишь существительные мужского рода от префиксальных глаголов, не являющихся явно отыменными (например, разбег от разбежаться, прогул от прогулять, обогрев от обогревать, настриг от настригать, отлов от отловить и т. п.).
Данное высказывание о малопродук-тивности описываемого способа вызывает возражение, поскольку наша картотека насчитывает около двух тысяч подобных суб-
стантивов. Не можем мы согласиться и с ограничением части речи так называемых безаффиксных образований только именем существительным: аналогичные деривационные признаки наблюдаются в образовании прилагательных, числительных и наречий.
З.А. Потиха, придерживаясь данной точки зрения, отмечает, что в русском языке значительное количество имен существительных со значением отвлеченного действия или качества образованы бес-суффиксным способом от глаголов, имен прилагательных и причастий. Описывая механизм производства подобных дериватов, лингвист говорит о том, что «при этом происходит как бы обратный процесс: слово (имя существительное) образуется не путем прибавления суффикса, а, наоборот, путем отбрасывания его. Таким образом, при бессуффиксном способе словопроизводства образующая основа превращается в самостоятельное слово» [11: 158]. Кроме того, З.А. Потиха, соглашаясь с В.В. Лопатиным и ссылаясь на его статью «Нулевая суффиксация в системе русского словообразования», признает обоснованность определения данного способа словообразования и как нулевой суффиксации.
2. Многие лингвисты, помимо словообразовательных и формообразующих аффиксов, выделяют и синкретичные аффиксы. Например: приставка за- в глаголах заговорить, запеть соединяет грамматическое значение совершенного вида и словообразовательное значение начала действия, суффикс -ну- в глаголах скакнуть, шагнуть контаминирует грамматическое значение совершенного вида и однократности действия и т. п.
И.Г. Милославский, В.И. Максимов, В.Н. Немченко и другие ученые считают, что в качестве синкретичных аффиксов могут выступать не только приставки и суффиксы, но и флексии.
Так, например, И.Г. Милославский в статье «Свойства русских флексий» указывает, что в словах типа кума, супруга последний элемент -а, «выражая словоизменительные значения числа и падежа, передает также и словообразовательное значение - ‘лицо женского пола’» [9: 66].
В монографии «Структура и членение слова» В.И. Максимов отмечает, что «иногда субстантивные флексии не только формируют категориальную принадлежность
производного, но и выполняют роль собственно словообразовательную. Эти две функции в них совмещаются» [8: 65]. Синкретичные флексии, по мнению лингвиста, выделяются в названиях лиц женского пола (кума, раба), в отглагольных существительных общего рода (рева, обжора, зануда), в отглагольных названиях предметов (мета, ограда, оправа), в отглагольных существительных отвлеченных действий или состояний (трата, расправа, кража) и т. п.
Концепции флексийного деривационного способа придерживается и В.Н. Нем-ченко. Так, по мнению лингвиста, в словах типа раб-а, ботаник0, толщ-а флексии, материально выраженные или нулевые, «выполняя функцию словообразовательного форманта, <...> выступают не как отдельные, изолированные друг от друга морфемы, а как совокупности, системы флексийных морфем, образующие парадигму соответствующего производного слова» [10: 128 - 129]. В то же время, по словам ученого, каждая отдельная флексия является и грамматическим (морфологическим) показателем рода, числа, падежа и т. д. Таким образом, флексии при указанном деривационном способе «совмещают словообразовательные и грамматические функции, выступают как синкретические словоформообразующие морфемы» [10: 129]. Дериваты типа недотрога, озноб, улов лингвист относит, соответственно, к префиксально-флексийному способу.
В.И. Немченко говорит о том, что некоторые неизменяемые производные (например, вниз, обок, наугад и т. п.) примыкают к префиксально-флексийному способу, хотя далее лингвист указывает, что подобные дериваты не могут иметь в своём составе флексийных морфем. Аргументируя свою позицию, ученый отмечает, что данные производные по морфемному составу близки к «чистым» префиксальным образованиям. Однако они не могут считаться таковыми, поскольку, по верному наблюдению лингвиста, «одной из наиболее характерных особенностей чистой префиксации является то, что производные слова данного способа совпадают со своими производящими по морфологическим признакам, относятся к одной и той же части речи, чего нельзя сказать о словах типа вверх, вкось, вплавь» [10: 132]. В итоге ученый предлагает называть данные дериваты термином «префиксально-бес-флексийные». Данная позиция представ-
ляется неубедительной, поскольку в таком случае в русском языке должны существовать неизменяемые флексийные производные (ср. приставочные глаголы -бесприставочные глаголы, изменяемые существительные - неизменяемые существительные и т.п.), что явно не соответствует фактам языка.
3. Е.А. Земская, В.В. Лопатин и другие лингвисты придерживаются мнения, что дериваты типа синь, выезд, оригинал образованы посредством нулевой суффиксации.
Нулевой словообразовательный суффикс используется в русском языке не одно столетие. Как указывает А.А. Аминова, «уже материалы “Древнерусского языка” Срезневского убеждают нас в том, что, оказывается, способ нулевой суффиксации в древнерусском языке широко используется для образования имен со значением лица» [2: 8].
Ю.С. Азарх в монографии «Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка» обращает внимание на то, что в древнерусском языке существовали параллельные однокоренные девербативы мужского и женского рода с нулевым суффиксом (застав/застава, огородъ/огорода, оплотъ/ оплота, подъпоръ/подъпора, проторъ/про-тора и др.). Данные образования «могут быть в древнерусском языке семантическими дублетами, то есть родовыми вариантами, и синонимами, то есть разными словами с частично совпадающим объемом содержания» [1: 53].
Таким образом, нулевая суффиксация представляет собой отнюдь не новое, хотя и специфичное явление в русском словообразовании.
Понятие о нулевых морфемах впервые в русскую лингвистическую науку ввел в конце XIX в. И.А. Бодуэн де Куртенэ. Четкое определение нулевой морфемы лингвист дает в работе «Введение в языковедение»: «Кроме морфем, состоящих из определенной произносительно-слуховой величины, мы должны принять непременно тоже морфемы нулевые, т. е. лишенные всякого произносительно-слухового состава и тем не менее ассоциируемые с известными семасиологическими и морфологическими представлениями» [3: 282].
Большой вклад в разработку теоретических вопросов нулевой суффиксации внес В.В. Лопатин. Эта проблема отражена в целом ряде его работ. В статье «Ну-
левая аффиксация в системе русского словообразования» лингвист, полемизируя со сторонниками бессуффиксного способа словообразования, отмечает, что «наиболее точным и последовательным <...> представляется признание того, что в «безаффиксных» словообразовательных типах носителем словообразовательного значения является нулевой аффикс, т. е. значимое отсутствие аффикса в основе» [6: 79], и называет данный способ словообразования нулевой суффиксацией. В данной статье анализируются наиболее продуктивные в русском языке типы нулевых словообразовательных суффиксов существительных и прилагательных, однако не затронут вопрос о нулевых адвербативных образованиях.
В.В. Лопатин продолжает полемику с противниками концепции нулевого суффикса и в статье «Проблемы нулевого словообразовательного аффикса». По словам лингвиста, «как сторонники, так и противники этой концепции сходятся, однако, на том, что в образованиях типа синий - синь, тихий - тишь, вырезать - вырез, входить -вход, задирать - задира не может идти речи о каком-то особом «фонетико-морфоло-гическом» способе словообразования, как и об образовании с помощью «сокращения основы», поскольку и чередования, и усечение основ являются здесь, как и при обычной суффиксации, дополнительным, необязательным морфонологическим средством» [7: 390]. Наиболее последовательной концепцией, противопоставленной концепции нулевого суффикса, В.В. Лопатин считает теорию конверсии (способа замены флексий, флексийного (флективного) способа), анализ которой, по словам лингвиста, позволяет прийти к выводу, что «в состав форманта при нулевой суффиксации входит не только нулевой суффикс, но и система флексий мотивированного слова» (Там же: 391).
Проблема нулевой суффиксации находит отражение и в работах Е.А. Земской. Характеризуя состав словообразовательных морфем русского языка, Е.А. Земская указывает, что «словообразовательные аффиксы (подобно флексиям) могут быть не выражены никаким звуком или комплексом звуков. Такие аффиксы называют нулевыми» [5: 37]. Рассуждая о значении нулевых аффиксов, лингвист отмечает: «Значение нулевых аффиксов может быть различным, т. е. существуют омонимичные нулевые аффиксы» [4: 256].
Мы придерживаемся точки зрения, что дериваты типа тишь, лов, выход образованы нулевой суффиксацией, поскольку данный деривационный способ, по нашему мнению, наиболее точно характеризует процесс образования подобных дериватов, логично и гармонично вписывается в систему других аффиксальных способов словообразования. Аргументируем нашу позицию.
Если определять способ образования указанных выше дериватов как безаффикс-ный (бессуффиксный), т. е. безморфемный, тогда остается неясным, как осуществляется в данном случае механизм словопроизводства (с помощью каких формальных (материальных) средств образуются подобные слова), при помощи каких средств выражается словообразовательное значение, в чем отличие данного способа словообразования от других безаффиксных способов (аббревиации, усечения, «чистого» сложения, сращения).
Определение способа образования дериватов типа размыв, гладь, проезжий как флексийного, на наш взгляд, также весьма противоречиво по следующим причинам. Во-первых, понятие синкретичности функции, как уже отмечалось выше, предполагает соединение двух функций - словообразовательной и формообразующей. Действительно, префиксы и суффиксы могут выполнять словообразовательную (город ^ пригород, сапог ^ сапожный и т. п.), формообразующую (писать ^ написать, сочинять ^ сочинить и т. п.) либо синкретичную (шагать ^ зашагать, моргать ^ моргнуть и т. п.) функции. Флексии, по определению, являются словоизменительными (формообразующими) морфемами; они никогда не могут выполнять словообразовательную функцию в «чистом» виде, в отличие от префиксов и суффиксов. Поэтому нам представляется не вполне обоснованным включение флексии в ряд морфем, способных выполнять синкретичную функцию. Во-вторых, если выделять в системе русского словообразования флексий-ный способ (и отрицать при этом нулевую суффиксацию), остается неясным, как образуются наречия типа вширь, ввысь, навыпуск. Определение способа образования подобных слов как «чистой» префиксации либо префиксально-флексийного способа, как уже говорилось выше, абсолютно нелогично и неубедительно. Такая интерпретация опирается лишь на формальное от-
личие производного от производящего без учета системных отношений в словообразовании. Единственным логичным объяснением деривации подобных наречий является, на наш взгляд, префиксально-суффиксальный способ, а точнее - префиксация в сочетании с нулевой суффиксацией.
Итак, нулевая суффиксация была и остается в лингвистике предметом научной полемики. Мы, вслед за В.В. Лопатиным, Е.А. Земской и другими лингвистами, полагаем, что выделение данного способа в системе деривационных способов не только правомерно, но и необходимо.
Литература
1. Азарх, Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка / Ю.С. Азарх; отв. ред. Р.И. Аванесов, В.В. Иванов; АН СССР, Ин-т рус. яз. М.: Наука, 1984. 248 с.
2. Аминова, А.А. Из истории слов (на материале имен нулевой суффиксации и соотносительных глаголов): учеб. пособие / А.А. Аминова. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1981. 97 с.
3. Бодуэн де Куртенэ, И.А. Избранные работы по общему языкознанию: в 2 т. / И.А. Бодуэн де Куртенэ. М.: АН СССР, 1963. Т. 2.
4. Земская, Е.А. Словообразование / Е.А. Земская // Современный русский язык: учеб. для филол. спец. ун-тов / В.А. Белошап-кова, Е.А. Брызгунова, Е.А. Земская [и др.]; под ред. В.А. Белошапковой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1989. 800 с.
5. Земская, Е.А. Современный русский язык. Словообразование: учеб. пособие для студ. пед. ин-тов по спец. «Русский язык и литература» / Е.А. Земская. М.: Просвещение, 1973. 304 с.
6. Лопатин, В.В. Нулевая аффиксация в системе русского словообразования / В.В. Лопатин // Вопр. языкознания. 1966. № 1.
С. 76 - 87.
7. Лопатин, В.В. Проблемы нулевого словообразовательного аффикса / В.В. Лопатин // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. ст. / отв. ред. А.Н. Тихонов. Ташкент, 1975. Т. 143. С. 390 - 402.
8. Максимов, В.И. Структура и членение слова / В.И. Максимов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977. 147 с.
9. Милославский, И.Г. Свойства русских флексий / И.Г. Милославский // Рус. яз. в шк. 1975. №3. С. 65 - 69.
10.Немченко, В.Н. Современный русский язык. Словообразование: учеб. пособие для филол. спец. ун-тов / В.Н. Немченко. М.: Высш. шк., 1984. 255 с.
11. Потиха, З.А. Современное русское словообразование / З.А. Потиха. М.: Просвещение, 1970. 384 с.
12. Шанский, Н.М. Очерки по русскому словообразованию / Н.М. Шанский. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. 310 с.
Е.Ю. КУНИЦЫНА (Иркутск)
ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ ПЕРЕВОДЧИКА КАК СУЩНОСТЬ И ИПОСТАСЬ
Освещена проблема переводческой личности как одной из основных категорий переводческой эпистемы. Языковая личность переводчика -это сущность, являющая себя в ипостасном единстве языковой, коммуникативной, дискурсивной и переводческой личности per se. Языковая личность переводчика представлена как подвижный конструкт, отличающийся сложной организацией, гибкостью и «несекомостью».
Когнитивная теория перевода Г.Д. Вос-кобойника [1] обозначила новый этап в исследовании роли личности переводчика в процессе перевода (см., например, [7]). В указанной диссертации, по сути, впервые употребляется сочетание переводческая личность как самостоятельный термин, хотя автор иногда прибегает и к традиционному - личность переводчика. Для нас термин переводческая личность представляет исследовательскую ценность как именующий собой особую категорию переводческой эпистемы и позволяющий отличать личность переводчика per se от его языковой личности, размышлениями о сущности которой нам и хотелось бы поделиться.
Переводческая личность - это языковая личность, более того, как минимум «удвоенная» [9]. Как известно, языковая личность выражается в создаваемых ею текстах [2], которые являются свидетельством коммуникации и дискурсии суть им-
© Куницына Е.Ю., 2008
