CC BY
124
УДК 34
НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА В МИРОВОЗЗРЕНИИ СЛАВЯНОФИЛОВ
MORAL FOUNDATIONS OF THE RUSSIAN STATE AND LAW IN THE OUTLOOK SLAVOPHIL
A.A. ВАСИЛЬЕВ (A.A. VASILYEV)
Статья посвящена малоизученному учению славянофилов о государстве и праве в контексте их православного мировоззрения. На основе анализа первоисточников раскрываются концепции славянофилов о власти как духовно-нравственной жертве, самодержавии как единственно возможной для России формы правления. Рассматривается предложенная славянофилами контроверза внутренней и внешней правды, а также религиозно-нравственные основы права.
Ключевые слова: славянофилы, православие, власть, государство, самодержавие, право, правда, нравственность, обычай.
Article is devoted to little-studied slavophilic of the state and law in the context of their orthodox outlook. By analyzing primary sources reveals slavophiles concept of power as spiritual and moral sacrifice, autocracy as the only possible form of government for Russia. In this paper the proposed Slavophiles controversy inner truth and external truth, as well as religious and moral foundations of law.
Key words: slavophiles, orthodoxy, authority, the state, autocracy, the truth, morality, law, custom.
Современная российская юриспруденция столкнулась с необходимостью осмысления своеобразия российской политической и правовой культуры, а также объяснения феноменов высокого доверия главе государства при отчуждении от других представите -лей власти и причин правового нигилизма в российском обществе. Отмеченные вопросы были раскрыты в практически не изученном творчестве кружка славянофилов (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин), сложившегося в 40□ 60 гг. XIX в.
По мысли славянофилов, христианский поиск святой духовной жизни русского народа немыслим вкупе с признанием самоценности власти и государства. Государство □ служебное орудие для сдерживания сил зла и охраны порядка, и в этом смысле оно богоугодно и ценно. Но никакой тяги к власти, по мысли славянофилов, нет в русской душе. Власть отдаляет человека от духовного деланья и соблазняет его. И.С. Аксаков отмечал: «Русский народ, подтверждаем снова, чужд всякого по-
ползновения к политическому державству; он желает себе лишь свободы быта, свободы внутреннего общественного служения и само-роста, свободы жизни и деятельности □ [1].
Напротив, в западной культуре торжествует жажда власти □ обладания силой юридического и физического подчинения людей. На подсознательном уровне европейский человек увлечен идеей власти государства, которое после Реформации порабощает личность своими соблазнительными преимуществами □ силы, материального благополучия, самоутверждения. Любопытно, что западные философы и психологи пришли к выводу, что разрушение в Новое время в Европе традиционных религиозных, сословных и семейных ценностей привело к формированию слабой личности, не имеющей уверенности в стабильной жизни. Такую надежду могли дать только полицейские и тоталитарные государства. Можно сказать, что потерявшая веру и традиционные ценности личность находит себе опору в безграничной и демонической власти [2].
© Васильев А. А., 2011
По мнению славянофилов, не испытывая аномального влечения к власти, русский народ отстраняется от политической борьбы и вверяет государственные дела избранному Богом и народом человеку. Вместо безбожного правления большинства в республике славянофилы отстаивают идею самодержавия, при котором власть доверяется человеку с необходимым духовным стержнем, соединяющим жертвенность и заботу о народе с любовью и кротостью □ самодержавному царю.
При этом отстранение от политики нельзя воспринимать как недостаток российской культуры. На самом деле этот недостаток □ достоинство русской культуры, избравшей для себя высокий идеал духовного преображения жизни, а не мелочной, суетной войны за власть и материальный успех.
Известный правовед, представитель евразийства Н.Н. Алексеев, подвергая сомнению идею славянофилов об органичном эволюционном пути развития России, все-таки признавал аполитичность русского народа: «Уход от государства есть первостепенный факт русской истории, который физическое свое воплощение нашел в казачестве и свое нравственное оправдание □ в различных политических воззрениях, оправдывающих бегство от организованных политических форм общественной жизни □ [3].
В мировоззрении представителей славянофильского движения единственной возможной формой правления для России может быть самодержавие. Даже одно время сомневающийся И.В. Киреевский признавал: «Русский человек любит своего царя. Это действительность несомненная, потому что очевидная и ощутительная для каждого» [4]. Русский народ, отказавшийся от политической жизни ради духовного спасения, в земном мире нуждается во власти □ хранительнице мира от зла и пороков. Но коль скоро весь народ отстраняется от власти, то естественно, что государство вверяется в руки одного человека, который ни с кем не разделяет своих властных полномочий. В государственном плане идеал для славянофилов □ неограниченное законом самодержавие, чутко оберегающее духовный мир русского народа от проникновения зла, политиканства, материального порока.
Российское самодержавие выступает формой народного менталитета, отражает его мечту о духовной свободе в поисках царствия Божьего. Политика отвлекает человека от нравственных дел и веры, приземляет его мир до материальных успехов и благополучия. Следовательно, человек в политике подвержен искушениям и соблазну и постепенно отдаляется от Бога в мирских заботах и делах. Власть не прельщает русского человека своим внешним блеском и могуществом, так как в его глазах земные блага тленны, а истинный смысл человеческой жизни в духовном подвижничестве. Знаток славянофильства Н.В. Устрялов верно подметил: «При самодержавии народ свободен. Славянофилы думали даже, что только при самодержавии он свободен воистину. Он всецело предоставлен самому себе. Он не вмешивается в область правительственной власти, но зато и правительственная власть должна уважать его внутреннюю жизнь» [5].
Внимательное прочтение трудов славянофилов относительно самодержавия позволяет сформулировать ряд характерных черт самодержавного строя.
1. Русское самодержавие обусловлено христианским сознанием народа, ищущего не земного, а божественного, святого, духовного в мире. Самодержавие для славянофилов □ отражение народного духа, доверившего власть верховному и неограниченному законом властителю ради освобождения себя от тягостей политической жизни. В силу чего политический идеал славянофилов можно назвать народной монархией. Народный характер русского самодержавия А. С. Хомяков выразил в следующих словах: «Когда после многих крушений и бедствий русский народ общим советом избрал Михаила Романова своим наследственным государем (таково высокое происхождение императорской власти в России), народ вручил своему избраннику всю власть, какою облечен был сам, во всех ее видах. В силу избрания государь стал главою народа в делах церковных, так же как и в делах гражданского управления» [6].
2. Власть самодержца не ограничена юридическими нормами, поскольку между народом и царем не может быть формальных гарантий, а существует нравственная связь □ доверие друг к другу. Вот что по это-
му поводу писал Ю.Ф. Самарин: «Мы твердо убеждены, что все современные толки о перемене формы правления не что иное, как пустая болтовня, чуждая не только правды, но даже искренности. России нужно не тоП Нам нужны: упрощение местной администрации, преобразование наших налогов, свободный доступ к просвещению, ограничение непроизводительных расходов, сокращение придворных штатов и т. д., и т. д. И все это не только возможно без ограничения самодержавия, но скорее и легче совершится при самодержавной воле, чуждой страха и подозрительности, понимающей свою несокрушимую силу и потому внимательной к свободному выражению народной мысли и народных потребностей» [7].
3. Самодержавная власть передается по наследству, тем самым ограждая приход к власти с помощью насилия и борьбы неспособных нести тяжкое бремя государственного дела. «Наследственность высшей власти □ особенно по душе русскому человеку, □ указывает Д.А. Хомяков, □ во-первых, потому, что еще более удаляет от необходимости совершать избрание, то опять-таки форма политического действия, и, во-вторых, потому, что наследственность власти дает союзу с ее народом характер "ограниченности всего строя", при которой личные черты властителя сглаживаются фактом "ЛрирожденностиЦ следовательно, гармоничной связи, которая, по народному понятию, крепче, чем связь только утилитарная, при которой власть будто бы поручается всегда лучшему. Лучший для народа тот, кто органически вырос во властителя, хотя бы другой был и умнее, и способнее: ибо относительные достоинства человека не исчерпываются одним формальным умом» [8].
4. Самодержавная власть ограничивается, обрамляется нравственным долгом царя и доверием народа. Можно сказать, что между царем и народом в России сложилась органическая нравственная связь, которая оберегается как самодержцем, так и обществом. Царь не всевластен и не абсолютен в своем государевом деле. Его забота □ благо народа всеми силами и средствами. Нравственное ограничение самодержавного строя И.С. Аксаков раскрыл в своей речи: «Не скрыта от мудрости немощь челове-
ческого естества, возможность греховных уклонений или падений, да и не ищет он безрассудно совершенства в делах земных, но споспешествует им молитвою, нравственным подвигом жизни, ждет, долготерпит и, веруя в благую мощь Божией правды, неуклонно верует и в святыню души и совести человеческой. "Верой в человека^ любят рядиться порой на Западе так называемые гуманисты, но эта их вера лишена нравственной божественной основы, а потому посрамляется ежечасно. Ни в одном народе не живет эта вера с такой силой, как в русском; высшим ее проявлением и служит полнота власти, которой облечены его самодержцы. Не бездушным, искусно сооруженным механизмом является власть в России, а с человеческой душой и сердцем □ В том-то вся и сущность союза царя с народом, что божественная нравственная основа жизни у них едина, единый Бог, единый Судия, един Господень закон, единая правда, единая совесть. На совести, на вере в Бога и на страхе Божием утверждаются их взаимные отношения, и вот почему ни для царской власти, ни для народного послушания не существует иных ограничений, кроме заповедей Господних» [9].
По мнению славянофилов, юридические гарантии в отношении власти бессильны и превращают нравственное общение царя и народа в формальные, узкие и хрупкие правовые связи. Там, где имеет место внешняя правда (закон), теряется живое, органическое доверие между людьми. Общество и власть противополагаются друг к другу, поскольку между ними нет больше доверия. Таким путем пошла Европа, выдвинув теорию общественного договора, чтобы в условиях борьбы, отчуждения и недоверия найти взаимовыгодный компромисс.
Сила самодержавия в России не в законе и принуждении, а в вере народа. Константин Аксаков восклицал: «Гарантия не нужна! Гарантия есть зло. Где нужна она, там нет добра; пусть лучше разрушится жизнь, в которой нет ничего доброго, чем стоять с помощью зла. Вся сила в идеале. Да и что стоят условия и договоры, коль скоро нет силы внутренней?.. Вся сила в нравственном убеждении. Это сокровище есть в России, потому что она всегда верила в него и не прибегала к договорам » [10].
5. Самодержец □ человек, несущий гнет власти, а потому почитаемый народом как человек нравственного подвига. Иван Сергеевич Аксаков справедливо указывал: «Русский венец или жезл правления не игралище периодических выборов, не предмет добычи для борющихся партий способом насильственного или искусственного захвата. При благословенном наследственном образе нашего правления Царь приемлет власть не своим честолюбивым или властолюбивым хотением, а по произволению Божьему, приемлет как бремя, как служение, как подвиг, Богом ему сужденный» [11]. В русском отношении к власти нет патологической тяги, жажды господства над людьми и самообожания. Власть дана не для удовольствия и выгод, а для служения обществу. В противном случае это не власть, а вырождение, нравственная деградация.
По сути дела, бремя власти, вверенное царю, превращает его жизнь в подвижничество, схожее с русским старчеством, только в области земного порядка. Н.В. Устрялов так охарактеризовал нравственное бремя самодержавного правителя: «И вот царь, живой русский человек, человек из народа, берет на себя народом на него возложенное бремя власти, государствования. Во имя служения Земле он как бы отрекается от себя и посвящает себя тем делам государственным, которым так чужд по природе всякий русский человек □ На венец царя славянофилы смотрели, как на своего рода мученический венец, жертвенный символ самоотречения» [12].
6. Функции царя ограничиваются охраной порядка и мира от внешних угроз и проявления зла людей. Обществу, земле предоставлена свобода духа и быта. Дмитрий Алексеевич Хомяков отношения между государством и обществом раскрыл в следующих рассуждениях: «Древнерусское понятие о земле и государстве было такое живое, что ни народ, ни царь ни минуты не задумывались насчет взаимоотношения этих двух факторов государственного строя. Земля очень хорошо понимала, что есть государево дело и что ей в это дело мешаться не подобает без приглашения; но и Царь очень понимал, что такое великое земское дело, и знал, что цель его великого государева дела состоит в том, чтобы дать Земле жить своею земской жиз-
нью. Древнерусские самодержцы так и смотрели на вещи: они не боялись в народе властолюбия, а напротив, зная, как народ чуждается власти, и вместе с тем зная, как необходимо общение умственное с народом для правильного "бега родного корабля", понуждали его к разрешению государственных дел, от которых этот самый народ был наклонен "сверх меры уклоняться Ш [13].
7. Самодержавие должно опираться на православные идеалы. Безбожная власть славянофилами отвергалась как власть порочная, дьявольская. Принципы отделения церкви от государства, светского государства, предусмотренные Конституцией России 1993 г., славянофилы бы восприняли как ложные, расходящиеся с национальным духом России и ее историей. Власть, не имеющая религиозной основы, мертва и обречена на катастрофу. Такая власть не имеет духовной перспективы, ограничена земными заботами и не устремлена к высоким нравственным задачам общественного развития.
Изучение трудов славянофилов и их последователей позволяет назвать ряд достоинств самодержавия как формы правления русского государства. Прежде всего самодержавие дает народу свободу духовной жизни. Любая другая форма правления требовала бы участия народа в государственной жизни и отвлекала его от христианской веры.
Н.В. Устрялов верно подметил: «Ясно, что при таких условиях неограниченная власть может быть облечена только в монархическую форму, ибо всякая другая форма в большей или меньшей степени предполагала бы участие народа в высшем правительственном организме » [14].
Кроме того, сила самодержавия заключается в том, что за судьбы государства перед народом и Богом несет личную нравственную ответственность самодержец. В других формах правления ответственность государства размывается и исчезает. «Самодержавие, □ пишет Д.А. Хомяков, □ конечно, устраняет некоторые дурные стороны представительного правления. Главное его достоинство заключается в личной нравственной ответственности власти. Но ведь нельзя сказать, чтобы представительное правление "Лринципиально□ уничтожало это начало: оно его ослабляет в лице государя и перено-
сит на ответственного министра» [15]. Важно иметь в виду, что речь идет о нравственной, а не юридической ответственности самодержца. Юридически самодержец не несет ответственности за свои поступки, поскольку его власть неограниченная и верховная. Славянофилы, оставаясь верными себе, говорили о нравственном долге царя, который добровольно связывает монарха узами народного доверия и служения обществу. Юридически вызвать любовь к народу невозможно, поэтому следует уповать исключительно на совесть самодержавного правителя.
Другим достоинством самодержавия является стабильность, устойчивость, преемственность власти, переходящей по наследству к детям самодержца. Наследственный характер власти обеспечивает мирный переход престола без политических интриг и борьбы, что характерно для выборов в республиканских государствах. Вместе с тем, наследник вбирает в себя опыт государственного искусства и к моменту венчания на царство готов к тяготам государственной жизни.
Следующим достоинством самодержавного правления является его народный характер. Между царем и народом существует духовная, нравственная связь, вера друг в друга, которая сильнее всяких юридических гарантий и договоров. Такая вера обеспечивает небывалый авторитет и любовь к царю, единство народа и царя, приближает царя к трудностям народной жизни [16] .
Принятие воззрения славянофилов на право позволяют преодолеть банальное и неверное представление большинства современных мыслителей, в частности юристов, о низкой правовой культуре России, биче России □ правовом нигилизме □ отрицании права и его ценности для российской цивилизации. Главное заблуждение, в которое впадают ученые, □ это оценка русской правовой культуры с точки зрения западноевропейских теорий верховенства права и закона в жизни общества, естественных прав человека во главе с идеалом свободной личности [17].
Славянофилы справедливо указывали на уникальность не только русской духовной культуры, но и восприятия русским народом права. Иван Киреевский точно заметил: «Даже самое слово "право □ было у нас неизвестно в западном смысле, но означало толь-
ко справедливость, правду» [18]. Как показали результаты современных исследователей, славянофилы были правы в том, что право в русском сознании связывается с нравственностью, правдой, справедливостью, а не с государством, установленными юридическими правилами поведения [19].
Нравственность, справедливость или, по словам славянофилов, «внутренняя правда» преобладают в русском сознании над законом, юридическими нормами □ внешней правдой. Славянофилы не смешивают нравственные идеалы и формальное государственное право. По их мнению, внутренняя правда, живущая в сознании русского человека, □ это высшие духовные ценности, которым человек покоряется по зову сердца и совести без внешнего принуждения со стороны государства. Идеал для славянофилов состоит в нравственном возвышении души человека по православным заповедям любви к людям, а не в обеспечении собственной свободы при помощи государственного закона. Для славянофилов важно состояние человеческой души, а не внешнее соблюдение закона. Православное учение славянофилов исходит из постулата о том, что в своем духовном мире человек делает выбор в пользу добра или зла. Его поведение □ лишь результат нравственного выбора, поэтому славянофилы смотрят в корень □ душу человека, его нравственное состояние, а не на последствия.
Константин Сергеевич Аксаков писал: «Вакон нравственный, внутренний, требует прежде всего, чтобы человек был нравственный и чтобы поступок истекал, как свободное следствие его нравственного достоинства, без чего поступок теряет цену. Вакон формальный, или внешний, требует, чтобы поступок был нравственный по понятиям закона, вовсе не заботясь, нравственный ли сам человек, откуда истекает его поступок. Его цель □ устроить такой совершенный порядок вещей, чтобы душа оказалась не нужна человеку, чтобы и без нее люди поступали нравственно и были бы прекрасные людиП и общество бы благоденствовало. Внешняя правда требует внешней нравственности и употребляет внешние средства» [20].
Иными словами, внешней правде безразлично состояние души человека, единственное, что необходимо от человека □ со-
блюдение закона. Мотивы подчинения закону для внешней правды не имеют никакого значения □ из-за страха перед наказанием, боязни общественного суждения и т. п. Человек может быть внутренне и безнравственным, хотя и действующим в соответствии с юридическими нормами. Как только ослабевает контроль в отношении такого человека, его порочная душа вырывается на волю в виде нарушений права.
Для славянофилов немыслимо, чтобы жизнь человека зависела от действия принудительного закона. Формализм и принудительность разрушают естественность и органичность общественного мира. Не может система принудительных правил быть идеалом порядка в обществе. Общество, основанное на принуждении людей к добру, очень хрупко и может рухнуть под гнетом порока и зла. Власть и общество равнодушные к нравственности недолговечны и рано или поздно разрушатся. Славянофилы призывали к нравственному совершенствованию человека, духовному лечению общественных недугов, которым помочь принуждение и законы бессильны. Закон слаб в смысле нравственного воспитания человека и всегда борется с имеющимися последствиями преступления. Нравственность человека самоограничивает и возвышает его над миром тлена и зла.
Из славянофильской концепции вытекают два не потерявших значения до нашего времени вывода. Во-первых, русская культура отдает приоритет внутренней правде □ нравственным идеалам, а закону (внешней правде) придает подчиненное положение. Во-вторых, из учения славянофилов вытекает удивительно верная мысль о том, что нравственной личности нет надобности в формальном законе, поэтому духовно добродетельные люди отвергают какое-либо значение закона в своей жизни, не видят в нем ценности. Закон создан для духовно слабых людей, неспособных жить по нравственным заветам добра и справедливости. Этих людей закон удерживает от совершения зла другим членам общества. Вследствие чего славянофилы отводят внешней правде роль борьбы со злом безнравственных людей, но не самодовлеющего принципа общественной жизни.
Н.В. Устрялов замечает: «Право как явление самостоятельное, как самодовлеющий
принцип решительно отвергалось славянофилами. Выражаясь современным научным языком (в терминах западноевропейской науки), они не признавали за правом специфического a priori и отстаивали этическое a priori права □ [21].
Соотношение нравственности и формального права (государственного закона), традиционное для русской политико-правовой мысли, славянофилами основывалась на следующих началах.
1. Необходимость следования нравственной добродетели вытекает из православного идеала единства и любви людей. Закон же основан исключительно на авторитете власти и возможном применении принуждения к нарушителям. Так, А. С. Хомяков писал: «Русской земле была чужда идея какой бы то ни было отвлеченной правды, не истекающей из правды христианской, или идея правды, противоречащей чувству любви □
2. Внутренняя правда обращена к духовному миру человека, а внешняя правда имеет дело с поступками человека, следствием нравственных идеалов личности.
3. Внутренняя правда выражается в самоограничении человека, несении им моральных обязанностей перед обществом, долге. Внешняя правда выражается в правах и обязанностях, навязанных извне человеку государственной властью. А.С. Хомяков заметил: «Для того, чтобы сила сделалась правом, надобно, чтобы она получила свои границы от закона, не закона внешнего, который опять не что иное, как сила, но от закона внутреннего, признанного самим человеком. Этот признанный закон есть признаваемая им нравственная обязанность. Она и только она дает силам человека значение права» [22].
4. Мерило поведения с точки зрения внутренней правды □ человеческая совесть, которая внутренне подчиняет волю человека нравственным идеалам и тем самым приводит к совершению поступков по доброй воле, а не внешней необходимости. Внешняя правда, напротив, безразлична к вопросам нравственного выбора, и ее реализация всецело зависит от механизма государственного принуждения. Для славянофилов покорность, даваемая силой государства, ложь, духовный обман. Принуждение умерщвляет внутреннюю свободу и выбор человека. Человек, подчиненный зако-
ну, духовно не свободен □ он не делает осознанного нравственного выбора.
5. Внутренняя правда □ духовно-нравственный регулятор поведения для нравственных людей, способных испытать муки совести. Внешний же закон создан для борьбы со злом порочных людей, не способных услышать голос совести в своей груди.
Иными словами, для славянофилов очевиден выбор в случае противоречия права и нравственности в пользу духовно-нравственных ценностей. Славянофилы готовы отвергнуть закон, нарушающий нравственные постулаты. Главное для них □ сохранить духовную добродетель в сердце, пусть и ценой нарушения закона. Так, в случае необходимости помощи немощным и слабым людям возможно отступление от юридических норм.
Доминирование нравственности в русской культуре, обоснованное славянофилами, зачастую неправильно воспринимается исследователями в качестве недостатка □ нигилистического отношения к праву и закону. Поразительно, более высокого порядка достижение в культуре считается слабостью, невежественностью русского народа, который не может создать прочные юридические основания своей жизни. Но, как было показано выше, нравственные абсолюты, вложенные в сердца людей и воспитанные богатой духовной традицией, не могут мириться с принципами преклонения перед законом □ средством борьбы со злом слабых нравственно людей. По нашему мнению, банальное для России утверждение о правовом нигилизме □ миф, который формирует комплекс неполноценности у русского народа, представление о некоей культурной отсталости от западных образцов правовой государственности. На самом деле формальному праву в русской культуре отдается должное место □ подчинение духовно-нравственным регуляторам поведения человека. В действительности отвержение права как высшего начала жизни □ показатель нравственной высоты русского сознания. Человек русской культуры шире и богаче духовно тесных и душных юридических правил, для него не существующих в качестве идеальной нормы поведения. Его идеалы коренятся в жертвенной христианской любви ради других, а не в ис-
кусственных правилах, рассчитанных на обеспечение минимального добра в жизни общества, но не высоких духовных идеалов святости.
Конечно, славянофильское учение о внутренней правде не означает полного и абсолютного неприятия права □ внешней правды. Квинтэссенция их размышлений по поводу права □ признание условной, земной, бренной ценности права, не способного создать нравственно благополучное общество и являющегося всего лишь низшей ступенькой в совершенствовании духовного мира. Вот что Алексей Степанович Хомяков пишет о роли права и его зависимости от духовнонравственных абсолютов: «Как бы ни было совершенно человеческое общество и его гражданское устройство, оно не выходит из области случайности исторической и человеческого несовершенства: оно само совершенствуется или падает, во всякое время оставаясь далеко ниже недосягаемой высоты неизменной и богоправимой Церкви. Самый закон общественного развития есть уже признание недостатка в прошедшем, а допущение улучшения в будущем есть признание неполноты в современном. Нравственное возвышение общества, свидетельствуя о возрастающей зрелости народа и государства и находя точки отправления или опоры в нравственном и умственном превосходстве законодателей и деятелей общественных, двигается постепенно и постепенно делается достоянием всех. В законе положительном государство определяет, так сказать, постоянно свою среднюю нравственную высоту, ниже которой стоят многие его члены (что доказывается преступным нарушением самых мудрых законов) и выше которой стоят всегда некоторые (что доказывается последующим усовершенствованием закона). Такова причина, почему общество не может допустить слишком быстрых скачков в своем развитии. Закон слишком низкий для него, оскорбляя его нравственность, оставляется без внимания; слишком высокий не понят и остается без исполнения. Между тем каждый христианин есть в одно и то же время гражданин обоих обществ: совершенного, небесного □ Церкви и несовершенного, земного □ государства. В себе совмещает он обязанности двух областей, неразрывно в нем соединен-
ных, и при правильной внутренней и духовной жизни переносит беспрестанно уроки высшей в низшую, повинуясь обоим» [23].
Таким образом, православное миропонимание славянофилов обусловливает признание ими политики и юриспруденции как подчиненных нравственности и духовной свободе инструментов обеспечения порядка, борьбы со злом. В связи с чем в сфере государственной организации славянофилы отдавали предпочтение самодержавию, а в юридической области внутренней правде □ православию и традиционной нравственности русского народа.
1. Аксаков И. С. Речь на коронационных торжествах 1883 года при короновании Императора Александра Третьего // Аксаков И. С. Наше знамя □ русская народность. □ М. : Институт русской цивилизации, 2008. □ С. 263.
2. Фромм Э. Бегство от свободы. □ М. : АСТ, 2003. □ С. 45.
3. Алексеев Н. Н. Русский народ и государство.
□ М. : Аграф, 1998. □ С. 75.
4. Киреевский И. В. Духовные основы русской жизни. □ М. : Институт русской цивилизации, 2007. □ С. 33-34.
5. Устрялов Н. В. Политическая доктрина славянофилов. □ Харбин, 1925. □ С. 25.
6. Хомяков А. С. Собр. соч. □ М., 1886. □ Т. 2. □ С. 36.
7. Самарин Ю. Ф. Православие и народность. □ М. : Институт русской цивилизации, 2008. □ С. 314.
8. Хомяков Д. А. Православие, самодержавие и народность. □ Монреаль : Изд. Братства преп. Иова Почаевского, 1982. □ С. 122.
9. Аксаков И. С. Указ. соч. □ С. 261.
10. Аксаков К. С. Собр. соч. □ М., 1889. □ Т. I. □ С. 18.
11. Аксаков И. С. Указ. соч. □ С. 263.
12. Устрялов Н. В. Указ. соч. □ С. 12.
13. См. об этом: СамаринЮ. Ф. Указ. соч. □ С. 125-126.
14. Устрялов Н. В. Указ. соч. □ С. 32.
15. Хомяков Д. А . Православие, самодержавие и народность. □ С. 125.
16. Величко А. М. Философия русской государственности. □ СПб. : Изд-во Юрид. ин-та, 2001.
□ С. 123.
17. Семитко А. П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки // Государство и право.
□ 1992. □ № 10. □ С. 18.
18. Киреевский И. В. Указ. соч. □ С. 355.
19. Сорокин В. В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. □ М., 2006. □ 450 с.
20. Аксаков К. С. Собр. соч. □ Т. I. □ С. 56.
21. Устрялов Н. В. Указ. соч. □ С. 10.
22. Хомяков А. С. Всемирная задача России. □ М. : Институт русской цивилизации, 2008. □ С. 86.
23. Там же. □ С. 560.
