CC BY
13
ИСТОРИЯ ы
государственно-правовой мысли
Егоров Александр Александрович,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории государства и права, Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА), Российская Федерация, 125993, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9 E-mail: egorov.a90@mail.ru
Научная специальность: 12.00.01 — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве (5.1.1. Теоретико-исторические правовые науки)
ORCID 0000-0002-9867-0437 УДК 342.5
DOI 10.24412/2072-9391-2022-262-8-16
Дата поступления: 18 февраля 2022 г.
Дата принятия статьи в печать: 15 июня 2022 г.
Alexandr Alexandrovich Egorov,
Candidate of Law,
Senior Lecturer at the Department
of Theory of State and Law,
Kutafin Moscow State Law University (MSAL),
Russian Federation, 125993, Moscow,
Sadovaya-Kudrinskaya St., 9
E-mail: egorov.a90@mail.ru
Scientific specialty:
12.00.01 — Theory and History of Law and State; History of Doctrines about Law and State (5.1.1. Theoretical and Historical Legal Sciences)
Нравственные основания права в трудах А. П. Куницына (1783-1840)
The Moral Foundations of Law in the Works of A. P. Kunitsyn (1783-1840)
Аннотация
Актуальность темы исследования: в отечественной юридической литературе давно назрела потребность в комплексном политико-правовом исследовании нравственных оснований права в рамках учений о происхождении государства и права. Общетеоретическое значение указанной тематики определяется, прежде всего, той внутренней связанностью нравственности и права, в силу которой одно невозможно понять, выделить в своем качественном своеобразии без соотнесения, выявления отношения к другому. Говоря о том, что есть нравственность, мы явно или неявно держим в уме существование права и ее отличие от него. В последние годы наметились тенденции по изучению государственно-право-
Abstract
Relevance of the research topic: in the domestic legal literature, there has long been a need for a comprehensive political and legal study of the moral foundations of law within the framework of the teachings on the origin of the state and law. The general theoretical significance of this topic is determined, first of all, by the internal connectedness of morality and law, by virtue of which one cannot be understood, distinguished in its qualitative originality without correlation, revealing the relationship to the other. When we talk about what morality is, we explicitly or implicitly keep in mind the existence of law and its difference from it. In recent years, there have been trends in the study of the state-legal views of the classics of Russian theoretical and legal thought, taking into account
вых воззрении классиков отечественной теоретико-правовой мысли с учетом современного уровня развития знаний и принципа историзма. Благодаря этому обстоятельству некоторые концепции получают «второе дыхание», конструктивно доказывая состоятельность своих положений. Можно с уверенностью констатировать, что, несмотря на наличие исследований, посвященных воззрениям на государство и право, классиков дореволюционной отечественной юриспруденции, до сих пор должную оценку не получили вопросы соотношения нравственности и права. Осмысление и познание отечественного доктринального наследия особенно актуальны в современных условиях по двум причинам. Во-первых, сегодня все отчетливее наблюдаются процессы развития и трансформации новой российской государственности и ее правовой системы, что актуализирует интерес к фундаментальным основам юридической науки, в числе которых важное место занимает вопрос соотношения нравственности и права. Во-вторых, сегодня право является особой формой общественного сознания, основой социально-нормативного регулирования, той формой человеческой дисциплины, на которой только и может держаться и быть дееспособным современное общество. Это своего рода маркер высокого цивилиза-ционного развития социума. В этом контексте особенно важен взаимодополняющий нравственный стержень, позволяющий праву не ассоциироваться исключительно с формальными правилами поведения, поддерживаемыми силой государственного принуждения.
Постановка проблемы: история общественной мысли свидетельствует, что выдающиеся вехи в истории моральной философии коррелируют с выдающимися вехами в истории правовой мысли. Точно так же история развития народов и их государственных устройств показывает, что изменения в их правовых механизмах и общественных нравах идут рука об руку. В истории отечественного правоведения особое место занимает исторический этап первой половины XIX века, в рамках которого происходила кодификация законодательства, предлагались выдающиеся реформаторские проекты, бурно развивалась политико-правовая мысль. В этом контексте особенно интересно понять нравственные основы доктринальной российской юриспруденции на примере изучения трудов профессора, действительного статского советника Александра Петровича Ку-ницына (1783-1840). Этот представитель отечественной школы естественного права предложил свое видение правовой проблематики, основанное на серьезной научной и творческой составляющих. Интерес к его юридическому
the current level of knowledge development and the principle of historicism. Due to this circumstance, some concepts get a "second wind", constructively proving the validity of their provisions. It can be stated with confidence that despite the existence of studies devoted to the views on the state and law of the classics of pre-revolutionary domestic jurisprudence, the issues of the relationship between morality and law have not yet been properly evaluated. Comprehension and cognition of the Russian doctrinal heritage are especially relevant in modern conditions for two reasons. Firstly, the processes of development and transformation of the new Russian statehood and its legal system are becoming more and more clearly observed today, which actualizes interest in the fundamental foundations of legal science, among which the question of the relationship between morality and law occupies an important place. Secondly, today law is a special form of public consciousness, the basis of social and regulatory regulation, the form of human discipline on which modern society can only hold and be capable. This is a kind of marker of the high civilizational development of society. In this context, a complementary moral core is especially important, allowing the right not to be associated exclusively with formal rules of conduct supported by the force of state coercion.
Problem statement: The history of social thought shows that outstanding milestones in the history of moral philosophy correlate with outstanding milestones in the history of legal thought. Similarly, the history of the development of peoples and their State structures shows that changes in their legal mechanisms and social mores go hand in hand. In the history of Russian jurisprudence, a special place is occupied by the historical stage of the first half of the XIX century, within which the codification of legislation took place, outstanding reform projects were proposed, political and legal thought developed rapidly. In this context, it is especially interesting to understand the moral foundations of doctrinal Russian jurisprudence by the example of studying the works of Professor, actual State Councilor Alexandr Petrovich Kunitsyn (17831840). This representative of the national school of natural law offered his vision of legal issues based on serious scientific and creative components. The interest in his legal heritage is due not only to his deep knowledge of law and practical experience, but also to the concrete historical and socio-political conditions of his life and scientific creativity.
The purpose of the study is to characterize the moral principles of A. P. Kunitsyn's legal views on the basis of the use of modern scientific methods of scientific cognition, taking into account the principle of historicism.
Research methods: dialectical, historical-legal, comparative-legal, structural-legal, formal-legal.
10
наследию обусловлен не только его глубокими познаниями в области права и практическим опытом, но и конкретно-историческими и общественно-политическими условиями его жизни и научного творчества.
Цель исследования заключается в том, чтобы на основе использования современных научных методов научного познания при учете принципа историзма охарактеризовать нравственные начала правовых взглядов А. П. Куницына.
Методы исследования: диалектический, исто-рико-правовой, сравнительно-правовой, структурно-правовой, формально-юридический.
Результаты и ключевые выводы: раскрыта чувственная природа человека и ограничения на проявление свободы человека; оценено значение нравственной природы закона, которая дополняет его формально-юридическую природу; охарактеризована классификация видов обид в зависимости от непосредственного объекта посягательства в контексте идеи прав человека; рассмотрен прообраз права необходимой обороны; проанализирована нравственная природа договорных отношений, в контексте которых А. П. Куницын сформулировал требования, существующие по сей день практически в неизменном виде; охарактеризована нравственная природа института брака с позиции отрицания фиктивных браков и браков между близкими родственниками.
Ключевые слова: нравственность; право; первоначальные права; производные права; договор; брак.
Results and key conclusions: the sensual nature of man and restrictions on the manifestation of human freedom are revealed; the importance of the moral nature of the law, which complements its formal legal nature, is evaluated; the classification of types of offenses depending on the direct object of encroachment is characterized in the context of the idea of human rights; the prototype of the right of necessary defense is considered; the moral nature of contractual relations is analyzed, in the context of which A. P. Kunitsyn formulated the requirements that exist to this day, almost unchanged; the moral nature of the institution of marriage is characterized from the position of denial of fictitious marriages and marriages between close relatives.
Keywords: morality; law; original rights; derivative rights; contract; marriage.
Введение. Социальные нормы представляют собой объективно обусловленные, исторически изменчивые и внутренне дифференцированные регуляторы общественных отношений, которые непосредственно конституируют жизнь социума, выступая при этом в качестве наиболее общих и универсальных идей разума, то есть ценностей. Не вызывает сомнения, что социальные нормы отличаются друг от друга сферой происхождения, длительностью исторического развития, своеобразием санкций и другими социально значимыми признаками. В числе этих регуляторов особое место занимают нравственность и право, соотношение, борьба и сотрудничество между которыми красной нитью проходят через всю мировую историю. Таким образом, диалектика нравственности и права относится к числу сложнейших проблем всего социально-гуманитарного знания, что обусловливает невозможность единого подхода к решению данной проблемы, касающейся важнейших принципов функционирования социу-
ма. Тем не менее на сегодняшний день существует ряд моделей соотношения нравственности и права, которые следует упомянуть.
Основная часть. Согласно первому подходу нравственность и право представляют собой единый слитный социально-нормативный регулятор. Здесь уместно обратиться к догосудар-ственной эпохе становления человеческого общества, то есть первобытной общине, в рамках которой действовала единая система запретов, обязанностей и дозволений, получившая в более поздней интерпретации известность мононормы [1, с. 204]. Данную позицию подвергает сомнению Т. В. Кашанина, которая обосновывает нереалистичность этой гипотезы неразвитостью сознания первобытного человека и отсутствием в те времена «первобытных исследователей» [6, с. 215—216]. С этой точкой зрения нельзя в полной мере согласиться, так как без системы социальных норм, даже в самом ее примитивном понимании, жизнедеятельность общины была бы попросту немыслима. Таким
образом, первоначально сформировался единый социально-нравственный порядок, в рамках которого социальные нормы имели синкретичный характер, воплощая в себе одновременно обычаи, прообразы нравственности, религии и права. Этот подход достаточно условен, так как речь идет о вероятностном знании, которое не позволяет воспроизвести процесс становления общества достоверно и во всей исторической конкретности.
Однако причина нерасчлененности нравственности и права видится именно в особенностях первобытного строя, к числу которых А. А. Гусейнов относит отсутствие внутренней расчлененности, отсутствие существенных различий между людьми и полную слитность человека и общины [5, с. 3]. Процессы разделения труда, перехода от общинных к государственно-правовым формам жизни, усложнение общественных отношений предопределили процесс дифференциации системы социально-нормативного регулирования. В частности, все тот же А. А. Гусейнов справедливо отмечает, что нравственность появляется не одновременно с возникновением общества, а произрастает из противоречивости общих и частных интересов в контексте материальных общественных отношений [4, с. 5]. Процессы дифференциации нравственности и права обусловили выработку и других моделей, объясняющих их соотношение.
Согласно второй концепции между нравственностью и правом нет ничего общего. Так, классик дореволюционной школы юридического позитивизма в России Г. Ф. Шер-шеневич утверждал, что правильный подход к определению сущности права состоит именно в отграничении последнего от нравственности [12, с. 215—216]. Принято считать, что такая модель «вычищена» от всяких следов нравственности и эта «этическая стерильность» рассматривается в качестве ее специфического опознавательного знака. В более поздних вариантах появились подходы, рассматривающие эти регуляторы как целостные, относительно изолированные и самостоятельные анклавы. В частности, существовали взгляды, согласно которым право может быть и должно быть преодолено в ходе нравственного возвышения человека и общества (например, коммунистическая утопия рассматривалась как состояние, находящееся по ту сторону государства и права). В свою очередь, существуют и теории, трактующие право как самодостаточный механизм, охватывающий собой всю сферу нормативного регулирования (право как «математика свободы», по выражению В. С. Нерсесянца). Указанные и подобные им крайние подходы возводят нравственность и право к разным принципам,
исключая тем самым их взаимодействие. Развитие всего комплекса социально-гуманитарного знания, а также повседневная практика и здравый смысл предопределяют и инициируют понимание этих социальных регуляторов как равно необходимых и при этом тесно связанных, сталкивающихся между собой форм человеческой мысли и действия.
Третий подход представляет собой лаконичную формулу, которая задает такую историческую, социологическую и человеческую перспективу, согласно которой право представляет собой низшую ступень нравственности. В данном случае принято приводить в пример фи-лософско-правовую позицию В. С. Соловьева [11, с. 465, 577]. В более широком контексте можно сказать, что нравственность как идеальная перспектива человеческого поведения вступает в дело, обнаруживает свой вдохновляющий и неограниченный потенциал в тех случаях, когда право исчерпывает себя.
Наконец, согласно четвертой модели нравственность и право рассматриваются как взаимосвязанные, но самостоятельные социальные нормы. Характеризуя этот подход, А. А. Гусейнов отмечает, что все поведение человека делится на внешний и внутренний аспекты. Внешний аспект состоит в действиях и поступках, которые строго фиксируются, оцениваются обществом и законодательно регулируются, составляют сферу права. Внутренний аспект действий индивида состоит в субъективной обоснованности и поддается главным образом саморегулированию, составляет область нравственности [3, с. 10]. Представляется, что данная позиция является наиболее понятной и реалистичной. Словом, связь нравственности и права является самостоятельной и принципиально открытой исследовательской проблемой: она самостоятельна, ибо не может получить разрешения в узких дисциплинарных рамках этики или правоведения, а требует более широкого и системного взгляда на жизнь человека и общества; она открыта, ибо, поскольку речь идет об аспектах живой практики общественного развития, открытым, развивающимся, постоянно обновляющимся является сам предмет, включая и различные взгляды на него.
Все указанные концепции представляют несомненный интерес для развития социально-гуманитарного знания. Однако нельзя не отметить, что наиболее полное осмысление вопроса соотношения нравственности и права обнаруживается в контексте обращения к трудам классиков отечественной юриспруденции. В их числе следует особо отметить представителя школы естественного права Александра Петровича Куницына (1783—1840), неугасаемый интерес
12
к творчеству которого продиктован сразу несколькими обстоятельствами.
Во-первых, его научная и общественная деятельность пришлась на исторический этап первой половины XIX века. По мнению исследователей, именно этот хронологический период стал переломным в истории российской юриспруденции: кодификация законодательства, реформаторские проекты, развитие отечественной политико-правовой мысли. В данном контексте следует кратко охарактеризовать диссертационные и иные исследования, посвященные общественно-политическим и политико-правовым взглядам А. П. Куницына.
Изначально его имя упоминалось в связи с его преподавательской деятельностью в Царскосельском лицее. В этом контексте его фундаментальный труд «Право естественное» получил отрицательную и во многом предвзятую и политизированную оценку. Например, Д. Ко-беко цитировал соответствующий архивный документ, согласно которому данная книга содержала «ложные начала и выводимые из них вредные учения» [7, с. 27]. Известна также позиция государственных чиновников в лице членов ученого комитета Главного правления училищ камер-юнкера Стурдзы и Д. П. Рунича, а также ревизора Министерства народного просвещения М. Л. Магницкого, которые отмечали, что «...книга пагубная, нарушающая веру христианскую и расторгающая все связи семейственные и государственные» [7, с. 158]. Данные обстоятельства привели к тому, что труд А. П. Ку-ницына «Право естественное» был запрещен, а его экземпляры сожжены в 1821 г. Вероятно, под влиянием этой оценки известный дореволюционный правовед Н. М. Коркунов отмечал, что «произведения Куницына не представляют собой ничего выдающегося.» [8, с. 348]. В советское время научное наследие А. П. Куницы-на получило более объективную оценку.
Так, в 1951 г. в Москве А. Ф. Зайцев защитил кандидатскую диссертацию «Мировоззрение Куницына». По его мнению, «в лице А. П. Куни-цына русский народ имеет глубокого мыслителя, крупного правоведа, талантливого педагога, патриота, посвятившего свою незаурядную общественную деятельность пропаганде идей, направленных на облегчение тяжелой участи крестьян, освобождение их от крепостного строя и неограниченного деспотического абсолютизма». В рукописи защищенной в 1954 г. в Москве кандидатской диссертации М. И. Гильма-на «Некоторые вопросы развития передовой социологической мысли в России второй половины XVIII — первой четверти XIX вв.: проблемы естественного права и общественного договора» А. П. Куницыну отводится лишь 10 страниц. В работе дан краткий обзор философских
и социологических идей книги А. П. Куницы-на «Право естественное» без всякого анализа и сопоставления. В 1963 г. ленинградский историк В. В. Пугачев защищал докторскую диссертацию «Из истории преддекабристской общественно-политической мысли». В данной работе А. П. Куницын был весьма спорно охарактеризован как «типичный представитель русского либерального просветительства начала XIX века». Его правовые идеи В. В. Пугачевым исследованы не были. Особняком стоит защищенная в Москве в 1964 г. кандидатская диссертация Ф. Н. Смирнова «А. П. Куницын и его учение о государстве и праве». Данный труд достаточно основателен, так как в нем анализируются общественно-политические условия жизни и научного творчества А. П. Куницына, а также его государственно-правовые воззрения. Наконец, на современном этапе следует отметить защищенную в Саратове в 2004 г. кандидатскую диссертацию Л. С. Гимишян «Государственно-правовые воззрения А. П. Куницына», в которой автор попыталась дать комплексный анализ государственно-правовых воззрений А. П. Ку-ницына, определить их роль и место в истории развития правовых учений России XIX в. Автор хотя и посвятила отдельный параграф нравственным началам государства и права, однако рассмотрела их сугубо в контексте методологических основ естественно-правовой философии А. П. Куницына.
Второе обстоятельство состоит в том, что взгляды А. П. Куницына во многих аспектах были схожи с идеями А. Н. Радищева, труды которого во многом обусловили появление в нашей стране доктринальной правовой мысли. Будучи одними из наиболее образованных людей своего времени, эти представители отечественной естественно-правовой мысли отстаивали поистине прогрессивные постулаты: решающая историческая роль социума; свобода и равенство, даруемые людям при рождении; правовая защита всего населения и т. п. Вместе с тем между ними есть и явное отличие.
Ф. Н. Смирнов справедливо отмечает, что А. П. Куницын, отстаивая демократические преобразования, не высказывал революционных идей и возлагал надежды на реформы, хотя из его труда «Право естественное» можно было сделать революционные выводы [10, с. 7—8]. Вместе с тем идейная связь их воззрений не вызывает сомнений. В контексте принципа историзма вклад ученого в развитие той или иной теории (проблематики) выявляется и оценивается посредством соотнесения предшествующего и последующего периодов развития политико-правовой теории (мысли). Здесь важно уточнить, что на сегодняшний день отсутствуют объективные и однозначные подтверждения
того обстоятельства, что А. П. Куницын знал, изучал и обобщал взгляды А. Н. Радищева. Также мы не можем однозначно утверждать и то, что А. П. Куницыным была сформулирована собственная правовая доктрина ввиду того, что и в советское время, и в современных российских реалиях в литературе по истории политических и правых учений идеи А. П. Куницына упоминаются лишь в контексте развития отечественной естественно-правовой мысли в целом. Данное обстоятельство не принижает значение научного и литературного наследия этого видного адепта отечественной политико-правовой мысли. Следовательно, правовые идеи А. П. Ку-ницына заслуживают самостоятельного рассмотрения. Нельзя не отметить актуальность обращения к политико-правовой доктрине А. П. Ку-ницына в связи с конкретно-историческими условиями его жизни и научного творчества.
Конец XVIII — начало XIX в. в нашей стране прошли под эгидой разложения феодального строя и развития капиталистического уклада. Руководствуясь вековыми устоями феодализма, помещичий класс всеми силами и средствами стремился сохранить и упрочить свое привилегированное положение, что обусловило поступательное ухудшение положения крепостных крестьян, являвшихся основной сословной категорией и составлявших треть населения Российской империи. Такое положение дел приводило к народным восстаниям, жестоко подавляемым царскими войсками.
В таких конкретно-исторических реалиях формировалось юридическое мировоззрение А. П. Куницына. Для того чтобы оценить нравственные основания его правовых идей, необходимо обратиться к его исторически прогрессивным воззрениям, которые по сей день актуальны и не утратили своего общетеоретического и социально-практического значения. Здесь важно понимать, что в отличие от современных правоведов, в работах которых можно обнаружить отдельные главы и параграфы, посвященные нравственным основаниям права, в трудах самого А. П. Куницына по понятным причинам четкое выделение этого вопроса отсутствует. Следовательно, на основе укоренившихся в истории политических и правовых учений портретного и проблемного подходов, современного уровня обобщения и с учетом принципа историзма нравственные начала правовых взглядов А. П. Куницына будут выводиться из его подходов к пониманию широкого круга юридических вопросов. Это объективная необходимость, так как в истории политических и правовых учений недопустимо приписывать ученому (мыслителю) то, что он не поднимал в своих трудах. Это своего рода историческая реконструкция посредством иллюстрации
научного и творческого наследия А. П. Куни-цына в свете современного уровня развития социально-гуманитарного знания.
В предуведомлении к своему основному труду «Право естественное» А. П. Куницын писал: «Умозрительная часть правоведения в России еще так нова, что представляет множество затруднений касательно учебных слов и выражений. Отечественное положительное законодательство облегчает сию трудность, но совершенно не освобождает от оной» [9, с. 2]. Как справедливо отмечает Л. С. Гимишян, правовое учение А. П. Куницына является ядром его естественно-правовой концепции и представляет наибольшую сложность для восприятия. Однако именно правовые воззрения выделяют его среди других отечественных представителей школы естественного права [2, с. 126]. Нравственные начала права, по мнению А. П. Куницына, соответствуют самой природе человека.
Признавая за человеком как чувственную, так и разумную природу, А. П. Куницын пишет: «Человек по силе чувственной природы желает только того, что почитает добрым, и отвращается от того, что находит злым. Сему закону подлежат все желания, равно как и предпочтение большего добра меньшему и меньшего зла большему» [9, с. 4]. Вместе с тем человек может заблуждаться в познании добра и зла. Здесь уже на помощь приходит разумная природа человека. Именно разум, по мысли А. П. Куницына, позволяет рассматривать вещи «не только по их отношению к желаниям, но и по их сообразности со своею собственной природой» [9, с. 5]. Таким образом, человек действует свободно, что подразумевает возможность «располагать своим поведением независимо от внешних впечатлений». Этот постулат актуален и для современного правоведения. Рассматривая безусловное право в контексте понятия о законах и должностях нравственных, А. П. Куницын выводит значение слова «закон».
А. П. Куницын писал: «Слово Закон по своему производству означает преграду, далее которой что-либо простираться не должно или не может. В переносном смысле закон есть положение, выражающее необходимость, по которой что-либо случается или случиться должно» [9, с. 13]. Как мы видим, речь идет об охранительных началах закона. Вместе с тем А. П. Куницын отстаивал нравственную природу закона, не рассматривая последний сугубо как приказ, продиктованный государственной властью. По его убеждению, необходимость, выражаемая законами разума, является нравственной. Именно деяние, продиктованное нравственной необходимостью, является нравственным. А. П. Куницын категорично заявляет: «Каждый человек внутренне свободен и за-
14
висит только от законов разума, а по сему другие люди не должны употреблять его средством для своих целей» [9, с. 14]. В данном контексте А. П. Куницын был убежден в том, что каждый человек имеет нравственную возможность защищать свои права, так как праву одного лица соответствует обязанность другого лица. В современном прочтении это умозаключение надо понимать как корреспондирующий характер прав и обязанностей, при котором любому субъективному праву соответствует та или иная юридическая обязанность. В данном контексте А. П. Куницын стремился определить природу права.
Рассуждая о главном начале права, А. П. Куницын писал: «Поколику право имеет непосредственным предметом внешнюю свободу людей, то главное формальное начало оного можно выразить следующим образом: Человек имеет право на все деяния и состояния, при которых свобода других людей по общему закону разума сохранена быть может» [9, с. 21]. Этот подход имеет четкую корреляцию с определением права, предложенным И. Кантом в работе «Метафизические начала учения о праве». И далее А. П. Куницын выражает формулу, которая аналогичным образом сходна с подходом И. Канта: не употребляй других людей как средство для своих целей. Таким образом, гуманистическая традиция в праве прослеживается весьма четко. Этот постулат получает свое развитие в главе III труда «Право естественное» под названием «Употребление начал права при суждениях о действиях человека». Рассматривая деяния, как «сообразные с законом» или «несообразные с законом», А. П. Куницын предложил несколько градаций обид, анализ которых позволяет выделить виды объектов правовой охраны.
Будучи убежденным в том, что существуют первоначальные права (даруемые человеку от рождения) и производные права (приобретаемые в обществе), А. П. Куницын классифицировал обиды на «существенные» (посягают на первоначальные права) и «случайные» (посягают на производные права). По его мнению, следует выделять также «общую обиду», «частную обиду» и «особенную обиду». В первом случае нарушаются права всех членов общества, во втором — права многих лиц или сословия, а в третьем — права одного лица. Наконец, существует третья классификация обид, которая определялась критерием «качества деяния» и включала в себя «положительную обиду», заключающуюся в «исполнении деяния», в результате которого нарушались права другого человека, и «отрицательную обиду», состоящую в «оставлении известного деяния», совершение которого обязательно [9, с. 25]. Вероят-
но, речь идет о прообразе форм деяния — действия и бездействия. Нравственные основания права обнаруживаются и в разделе книги «Право естественное» под названием «О врожденных правах человека».
А. П. Куницын писал: «Первоначальные права проистекают из самой природы и называются врожденными, поскольку основываются на качествах врожденных человеку...» [9, с. 30]. Под правом личности он понимал право человека «на самого себя», которое позволяет человеку свободно располагать своими телесными и духовными силами. Таким образом, каждый человек является существом самостоятельным. Вместе с тем свобода человека не означает вседозволенности и имеет следующие ограничения: свобода других людей; количество прав, принадлежащих конкретному человеку; физические и нравственные силы, «потребные для употребления права» [9, с. 31]. Среди первоначальных прав А. П. Куницын выделял следующие права: существовать, действовать и достигать благополучия.
Признавая за каждым человеком право на существование, А. П. Куницын писал: «Жизнь человека сама по себе не составляет последней и безусловной цели, но заимствует свое достоинство от того, что она есть источник всякого нравственного совершенства» [9, с. 32—33]. А. П. Ку-ницын полагал, что человек обладает не только основанной на телесной целостности физической жизнью, но и нравственной жизнью, которая зиждется на познавательных силах [9, с. 33]. Право на жизнь, по мнению А. П. Куницына, предполагает и возможность ее защищать от нападений других людей: «Если человек не может иначе сохранить жизнь свою, как умерщвлением несправедливого нападателя, то разум представляет ему и сие право. закон разума признает справедливым, чтобы жизнь невинного сохранена была через пожертвование жизни виновного» [9, с. 33]. Представляется, что речь идет о прообразе права необходимой обороны, для осуществления которого А. П. Ку-ницын не предусмотрел четких ограничений. Нравственную природу А. П. Куницын усматривал и в праве действовать. Действия человека он подразделял на внутренние и внешние.
Внутренние действия не могут нарушить права других людей и проявляются в способности мыслить и желать [9, с. 34]. Следовательно, мысли и желания человека, которые не воплотились в конкретное поведение, не регулируются правом и не влекут ответственности. В свою очередь, внешние действия могут противоречить правам других людей. В этом случае они подлежат безусловному осуждению общества. При этом А. П. Куницын усматривал невозможность противиться законному причи-
нению вреда: «Право одного человека исполнять известные деяния возлагает обязанность на прочих допускать оные. Вред, проистекающий для меня от законных деяний другого человека, не дает мне прав ему противиться в совершении оных» [9, с. 35]. Таким образом, свобода действовать ограничивается не только правами других лиц, но и при наличии законных оснований может причинять известный вред. Наконец, последним первоначальным правом А. П. Куни-цын считал право достигать благополучия.
А. П. Куницын писал: «Человек по своей чувственной природе желает приятного и отвращается от неприятного. Первоначальное назначение сего стремления есть сохранение бытия человеческого. Право на жизнь предоставляет каждому право на средства, служащие к поддержанию и услаждению оной» [9, с. 38]. Признавая понятие о благополучии относительным, А. П. Куницын полагал, что только сам человек может определить, что способствует его благополучию, а что ему противоречит. «Отсюда также явствует, что каждый человек имеет право избрать тот образ жизни и род занятий, который почитает сходным с собственным благополучием», — заключает А. П. Куницын [9, с. 38]. Анализируя эти постулаты, можно с уверенностью утверждать, что признание за человеком права самостоятельно избирать род деятельности и стремиться к благополучию получило закрепление как в законодательствах всех цивилизованных стран, так и в рамках международного права. Признавая права первоначальные неотъемлемыми и неотчуждаемыми, А. П. Куницын был убежден в том, что данные права принадлежат всем, включая детей, слабоумных, сумасшедших и иных ограниченных лиц. В рамках части «Условное право» и главы «О правах производных» своего основного труда «Право естественное» А. П. Куницын раскрывает нравственно-правовую природу договорных отношений.
К числу необходимых условий для действительности любого договора А. П. Куницын относил следующие: свободное согласие сторон; возможность отчуждать передаваемое право; физическая и нравственная возможность исполнить договор. При этом договаривающиеся лица в момент заключения договора должны быть в «полном употреблении разума», иметь «одинаковое понятие» о предмете договора и взаимное желание его совершить, а также ясно выражать свою волю [9, с. 57]. Очевидно, что эти требования актуальны по сей день и имеют законодательное закрепление. А. П. Куницын категорично полагал, что тот, кто заключает договор с человеком, находящимся в состоянии безумия, сумасшествия, бешенства, крайней глупости, детства и пьянства,
простирающегося до беспамятства, не получает права. Согласие стороны в этом случае ничтожно. А. П. Куницын писал: «Нравственно невозможным в праве называется то, что противно правам других людей. Посему тот только договор действителен, из которого не проистекает нарушения прав других» [9, с. 61]. Следовательно, А. П. Куницын был убежден, что ни один договор не должен противоречить законодательству. Наконец, следует упомянуть и нравственные начала «Права семейственного».
А. П. Куницын писал: «Супружество есть союз между двумя лицами различного пола для исключительного сожития. Договор, на котором сей союз утверждается, называется брачным. Члены супружества суть муж и жена, называемые вместе супругами» [9, с. 89—90]. Супружеский договор, по его мысли, основывается на требованиях свободного согласия, а также нравственной и физической возможности его исполнить. Таким образом, будущие супруги не должны принуждаться к заключению брака, а также находиться в «полном употреблении разума». А. П. Куницын считал, что многоженство «противно праву», так как муж сожительствует со многими женами, требуя от них не сожительствовать с другими лицами. Особые нравственно-правовые запреты А. П. Куницын предусматривал для временного сожительства и браков между близкими родственниками.
«Брак, заключенный на временное сожитие, называется наложничеством. Хотя не можно доказать по началам Права незаконности наложничества, но оное противно нравственной природе человека, ибо он делается чрез то рабом своего вожделения», — категорично утверждает А. П. Куницын [9, с. 91]. В свою очередь, заключение брака между близкими родственниками невозможно ввиду наличия у них «особенной нравственной любви», противоречащей должностям супругов. А. П. Куницын писал: «В случае брака между такими лицами благородное чувствование родственного расположения пожертвовано будет другому чувствованию низшего разряда» [9, с. 91]. Как мы видим, аксиологическая природа воззрений А. П. Куницына состояла в недопустимости фиктивных браков и брачных отношений между близкими родственниками. Следует также упомянуть об отношениях родителей и детей.
А. П. Куницын к числу прав родителей относил следующие: стараться о содержании и укреплении «телесных сил» детей своих; доставлять своим детям нравственное воспитание; заставлять своих детей заниматься полезными упражнениями; защищать своих детей от других лиц и требовать от них не вмешиваться в дела воспитания [9, с. 94]. При этом он предусмотрел ограничения в осуществлении родительской власти:
власть родителей незаконна в случаях, когда она не имеет целью воспитание детей; родители не могут поступать с детьми как с собственностью; родители могут наказывать детей только в воспитательных целях [9, с. 95]. Родительская
власть не вечна, ослабевает по мере взросления детей и прекращается, когда дети получают «достаточные силы» к труду и «употребление разума», при котором сами могут «располагать своими поступками».
Список литературы:
References:
1. Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного общества: учебник для вузов по специальности «История». Москва, 1990.
2. Гимишян Л. С. Государственно-правовые воззрения А. П. Куницына: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004.
3. Гусейнов А. А. Мораль и право: характер связи // Нравственное измерение и человеческий потенциал права: сборник научных трудов. Москва, 2017.
4. Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Москва, 1977.
5. Гусейнов А. А. Условия происхождения нравственности: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Москва, 1964.
6. Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. Современные подходы и новые трактовки. Москва, 1999.
7. Кобеко Д. Императорский Царскосельский лицей. Наставники и питомцы. Санкт-Петербург, 1811.
8. Коркунов М. Н. История философии права. Санкт-Петербург, 1898.
9. Куницын А. П. Право естественное. Санкт-Петербург, 1818.
10. Смирнов Ф. Н. Общественно-политические и правовые взгляды А. П. Куницына: дис. . канд. юрид. наук. Москва, 1965.
11. Соловьев В. С. Оправдание Добра. Изд. 2-е, доп. и испр. Москва, 1899.
12. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Москва, 1910. Вып. 1.
1. Alekseev V. P., Pershic A. I. Istoriya pervobyt-nogo obshchestva: uchebnik dlya vuzov po special'nosti "Istoriya". Moskva, 1990.
2. Gimishyan L. S. Gosudarstvenno-pravovye vozzreniya A. P. Kunicyna: dis. ... kand. yurid. nauk. Saratov, 2004.
3. Gusejnov A. A. Moral' i pravo: harakter svyazi // Nravstvennoe izmerenie i chelovecheskij potencial prava: sbornik nauchnyh trudov. Moskva, 2017.
4. Gusejnov A. A. Social'naya priroda nravstven-nosti: avtoref. dis. ... d-ra filos. nauk. Moskva, 1977.
5. Gusejnov A. A. Usloviya proiskhozhdeniya nravstvennosti: avtoref. dis. ... kand. filos. nauk. Moskva, 1964.
6. Kashanina T. V. Proiskhozhdenie gosudarstva i prava. Sovremennye podhody i novye traktovki. Moskva, 1999.
7. Kobeko D. Imperatorskij Carskosel'skij licej. Nastavniki i pitomcy. Sankt-Peterburg, 1811.
8. Korkunov M. N. Istoriya filosofii prava. Sankt-Peterburg, 1898.
9. Kunicyn A. P. Pravo estestvennoe. Sankt-Peter-burg, 1818.
10. Smirnov F. N. Obshchestvenno-politicheskie i pravovye vzglyady A. P. Kunicyna: dis. ... kand. yurid. nauk. Moskva, 1965.
11. Solov'ev V. S. Opravdanie Dobra. Izd. 2-e, dop. i ispr. Moskva, 1899.
12. Shershenevich G. F. Obshchaya teoriya prava. Moskva, 1910. Vyp. 1.
Для цитирования:
Егоров Александр Александрович. Нравственные основания права в трудах А. П. Куницы-на (1783—1840) // Труды Академии управления МВД России. 2022. № 2 (62). С. 8-16.
For citation:
Egorov Alexandr Alexandrovich. The Moral Foundations of Law in the Works of A. P. Kunitsyn (1783—1840) // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 2 (62). P. 8-16.
16
