CC BY
56
Научная дискуссия*
Нравственное государство как цель общественного развития
Л.И. Кондрашова
В современной правовой литературе утвердилось рабочее определение государства как универсальной для общества данной страны организации, обладающей особого рода суверенной публичной властью и специализированным аппаратом для регулирования общественных отношений и легитимного (законного и обоснованного принуждения1. Государство можно рассматривать и как «аппарат насилия», создающий и поддерживающий общественный порядок, и как орган регулирования хозяйственной деятельности социума, и как особого носителя функции «верховной собственности», и как идеологического наставника, призванного пропагандировать и защищать национальные ценности. Все эти функции государства с различной расстановкой акцентов в зависимости от внутренних и внешних условий позволяют квалифицировать его как важнейший «прямой» регулятор жизнедеятельности общества. М. Вебер называл государство «человеческим сообществом, которое (с успехом) претендует на монополию физической силы внутри заданной территории»2.
В отличие от государства, осуществляющего «ручное управление» общественными отношениями, рынок выступает в роли «невидимой руки», действуя как механизм, анонимно опосредующий контакты участников системы разделения труда и обеспечивающий потребительское признание произведенных продуктов. Рынок начал складываться еще до развертывания процесса госу-дарствообразования, а по мере развития производительных сил и становления капиталистических отношений все активнее протягивал свои «щупальцы» за пределы государственных границ. Современный мировой рынок «взрывает» границы национальных государств и претендует на охват всего территориального пространства планеты.
Между двумя регуляторами человеческой деятельности существует сложная взаимосвязь, исключающая полную победу одного на фоне полного поражения другого. Крайняя степень государственной экспансии, как и разгул рыночной свободы, угрожает политической стабильности в стране и обеспече-
В рубрику вошли материалы дискуссии на конференции «Нравственное государство как императив государственной эволюции», прошедшей 27 мая 2011 г. в Москве, а также статьи, позволяющие наиболее полно раскрыть тему.
1 Чиркин В.Е. Современное государство. М., 2001. С 15.
2 Weber, Max. Essays in Sociology. N.Y. P. 78.
нию баланса общественных интересов, т.е. условиям сохранения данного государственного образования. Дуализм двух главных общественных регуляторов лежит в основе целой серии диалектических противоположностей: два вида принуждения к труду (прямое и косвенное), две основные формы общественной жизни (политика и экономика), две теоретические парадигмы (этатизм и либерализм).
В дополнение к государственному и рыночному существует ценностный уровень регуляции, корректирующий рыночные связи и межличностные взаимоотношения. Нравственные нормы — это встроенные в экономическую и политическую системы культурно-социальные амортизаторы, свод определенных «табу», призванных обеспечить сохранение данного общества. Эти «правила поведения», обращенные к совести и долгу людей, плохо соотносятся с «бездушными» абстрактными категориями. Понятия «рынок» и «государство», по существу, индифферентны по отношению к моральным критериям и могут быть оценены либо с позиций эффективности производства, либо с точки зрения обеспечения политической стабильности, но никак не со стороны «морального облика». Строго говоря, и рынок, построенный на жесткой конкуренции и выбраковке «лузеров», и государство как орган легитимного насилия входят в противоречие с высокими принципами свободы личности и ее самореализации. Можно говорить о разных моральных климатах в обществе, о моральном и аморальном поведении лидеров, членов элиты и отдельных лиц, но за исключением неких вопиющих крайностей (истребление конкистадорами местного населения в Латинской Америке, фашистская агрессия, факты массовых репрессий при сталинском режиме) нравственные оценки редко пользуются единодушным признанием. В качестве примера можно привести отношение мировой общественности и отдельных обозревателей к событиям в Китае на площади Тяньаньмэнь летом 1989 г. Они вызвали первоначально бурю негодования и не только среди неолибералов, сразу окрестивших китайский коммунистический режим «тоталитаризмом». Спусти 20 с лишним лет на фоне контраста событий в СССР (России) и в Китае решение Дэн Сяопина многими рассматривается с пониманием.
Известный польский экономист Гжегож В. Колодко считает, что Китай с точки зрения экономического развития три раза подряд сделал правильный выбор, чего не удалось сделать в тот же период ни одной из постсоциалисти-ческих стран: в 1977 г., когда был начат курс рыночных реформ; в 1989 г., когда было принято необычайно трудное решение «об обуздании демократических порывов, ставивших под вопрос централизованную модель государства и однопартийную систему»; в 2001 г., когда Китай вступил в ВТО3.
Наличие двух регуляторов общественной жизни (государство и рынок) и связанных с ними систем распределения служит отправным моментом современной теории институциональных матриц. Известный американский ученый Карл Поланьи выделил в свое время три основные формы распределительных взаимоотношений: 1) редистрибуция (redistribution), иначе говоря, административно-принудительное распределение общественных благ; 2) обмен (exchange), т.е. распределение общественных благ через рыночные механизмы;
3 Гжегож В. Колодко. Мир в движении. М., 2009. С. 305.
3) реципрокация (reciprocity), а именно движение товаров и услуг на основе согласованных установок и традиционных порядков. Редистрибуция характерна, по мнению Поланьи, для централизованных общественных структур, к которым он относил как докапиталистические монархии, так и социалистические страны, где продукты производства распределяются в соответствии с решениями административных органов. Реципрокация, по схеме Поланьи, — это взаимообмен на натуральной основе, встречающийся обычно в т.н. симметричных социальных структурах, при племенном строе4.
С этой схемой Поланьи перекликается все более утверждающаяся в современной институциональной теории концепция сосуществования двух институциональных матриц, в одной из которых доминантую регулирующую функцию выполняет государство («Х-матрица»), а в другой — рынок («У-матрица»). В каждой из двух комбинаций второй регулятор играет комплементарную роль, от дозировки которой зависят временные и пространственные вариации сочетания государства и рынка. Разработка теории институциональных матриц была начата в Институте социологии Новосибирского отделения АН СССР, в настоящее время эти исследования активно ведутся в Институте экономики РАН. Автор нескольких серьезных работ по этой проблематике, д.с.н. С.Г. Кир-дина5 дает определение институциональной матрицы как устойчивой, исторически сложившейся системы базовых институтов, регулирующих основные общественные сферы — экономическую, политическую и идеологическую. Так называемая «Х-матрица» свойственна редистрибутивным экономикам с их институтами условной верховной собственности и преобладанием вертикальных связей, направленных к Центру и от Центра и имеющих преимущественно административно-принудительный характер. К числу экономических институтов «У-матрицы» относятся институты частной собственности, обмена, наемного труда, конкуренции, эффективности, т.е. получения прибыли за счет конкурентных преимуществ на рынке.
Дуализм основных начал общественной жизни (рынок и государство) и параллелизм двух институциональных матриц объясняет размежевание двух путей общественного развития — западного и восточного (точнее, незападного), традиционных и модернизированных обществ. Восточные страны развивались исторически по шаблонам «Х-матрицы» при слиянии институтов власти и собственности. Западный путь развития («У-матрица») закодирован принципом разделения собственности и власти. Возникший на Древнем Востоке феномен «власть-собственность», а именно нерасчлененность властных и собственнических функций явился главной характерной чертой особого антагонистического способа производства, названного Марксом азиатским способом производства. Все управление в такого рода обществах построено на неограниченной и сакральной власти лидера («восточная деспотия»). Правящие верхи существовали за счет централизованной редистрибуции ренты-налога, выплачиваемого всеми остальными жителями. Защита людей от произвола власти осуществлялась в рамках социальных корпораций (община, клан, каста)
4 Polanyi K. The Economy as Instituted Process. - Trade and Market in the Early Empires (Glensoe, 1957). P. 251-53.
5 Кирдина С.Г. Х и У экономики. Институциональный анализ. М., 2004.
как своеобразной формы взаимодействия государства и общества. Всесильное государство, не терпящее конкурентов казны и нарушителей установленного государством порядка, сдерживало развитие частной собственности.
Античная структура как второй тип протогосударств имела узкий ареал распространения (Древняя Греция) и по существу выпадала из общемировой схемы государственного развития. На базе института проточастной собственности происходило формирование рабовладельческой и феодальной формаций, представляющих две разновидности европейского пути развития, который привел позднесредневековую Европу к капитализму и к формированию «гражданского общества». Если рыночная матрица запрограммирована на линейно-поступательное развитие, то редистрибутивная — на циклично-поступательное. Восточный путь — это развитие по спирали, западный — по синусоиде с прохождением фаз подъемов и спадов. Капитализм явился высшей стадией развития рыночной «У-матрицы», социализм оказался своего рода логичным наследником институтов «Х-матрицы». Весь ХХ век прошел в обстановке экономического и идеологического противостояния этих двух общественных систем. Вместе с тем, конкурируя друг с другом, они имели между собой немало общего, оставаясь двумя разными формами индустриальной системы, основанной на денежных расчетах и наемном труде.
Главный вывод теории институциональных матриц — закрепленное размежевание двух путей развития человечества — подтверждается самыми разными историческими исследованиями, в том числе с привлечением массы статистических данных. Так, статистик Медисон в 90-е годы ХХ века обобщил данные о размере валового продукта Англии, Германии, России и ряда других стран на протяжении всей многолетней истории их статистической службы. Сводная таблица показала, что страны движутся по двум скоростям, по двум траекториям: группа А и группа Б, и очень редки случаи перехода из одной траектории в другую6.
Признание «законности» и равноценности двух путей развития во многом меняет проблему исторического выбора. «Выбор» — это разрешение противоречия между обусловленностью общественного развития объективными материальными факторами и действиями человека, направленными на изменение не устраивающей его действительности. Матричный подход подчеркивает объективный характер сосуществования двух регуляторов и установления между ними определенного баланса, нарушение которого создает ситуацию кризиса. Проведение реформы в целях выхода из кризиса обусловлено способностью органов управления познавать объективную реальность и выработать стратегию перехода к новому институциональному балансу через расширение участия комплементарной функции. Однако такого рода вмешательство в сложившийся архетип развития имеет свои пределы, не допускающие разрушения доминантного признака. Если доминантные и комплементарные признаки меняются своими местами, происходит слом государственности и потеря государственного суверенитета. Эту зависимость от траектории предшествующего развития», способной нарушить нормальный
6 Аузан А. Россия - это поезд, который вышел из пункта А 300 лет тому назад и никак не прибудет в пункт Б // «Новая газета». 13.05.2011.
ход эволюции и заменить эффективные институты неэффективными, обосновал американский экономист Дуглас Норм, получивший в 1993 г. Нобелевскую премию по экономике7.
С нашей точки зрения, дуальную структуру институциональных матриц целесообразно дополнить третьей составляющей — «Z-матрицей») с преобладанием отношений реципрокации, отличных и от административно-принудительных, и от рыночных отношений. Это тот огромный сектор экономики, где контакт производителя и потребителя устанавливается напрямую без бюрократических и рыночных посредников. Таковы, во-первых, домашнее хозяйство и воспитание детей в семье, во-вторых, натуральное производство для собственных нужд (натуральное сельское хозяйство), в-третьих, бесплатный или мало оплачиваемый труд работников, вытесненных из сферы производства товаров и услуг, а также людей пенсионного возраста, еще сохранивших здоровье и производственные навыки для самообеспечения. Дальнейшие исследования покажут, насколько рационально относить к этой матрице деятельность транснациональных корпораций, которые успешно используют мировой рынок, выходя за рамки своего государства и налаживая внутри своей фирмы корпоративное управление.
Оппозиция институциональных матриц распространяется и на культурные традиции, ведущие свое происхождение от двух типов социальности (рыночной и межличностной), на которые указывали еще Маркс и Энгельс. По мнению современных ученых, наше время остро нуждается в дифференцированной этике — в такой этике, которая не отменяет универсальность, но требует уважения к цивилизационным различиям, которые переживают одновременно состояние и конвергенции, и дивергенции. «Такое уважение с учетом различий (differerential respect), — пишет Люс Иригарэ, — особенно необходимо в наш век глобализации, когда народы и культуры, все ставшие близкими соседями, или рассматриваются как отдельные идентичности, или вгоняются в какие-нибудь общие категории — так, что не остается места ни для каких “промежуточных” вариантов»8.
Доктор философских наук Э.С. Кульпин, рассматривая отличия западного и восточного путей развития, сравнивает два противоположных набора ценностей. «В европейской цивилизации главных ценностей две: ценность-объект-Личность и ценность-вектор-Развитие. Они, как обруч, охватывают основные ценности, в том числе ценности, условно говоря, первого яруса значимости — Свобода, Равенство, Братство — и второго — Труд, Эквивалент (эквивалентный обмен), Частная собственность и Закон (право), поддерживающие ценности первого яруса, обеспечивающие их воплощение в жизнь. На Дальнем Востоке главные ценности — Государство (объект) и Стабильность (вектор), они поддерживаются триадами Мир, Порядок, Традиции (первый ярус) и Иерархия, Ритуал, Прошлое (конфуцианское) знание (второй ярус)»9. В «Х-матрице» симпатии
7 Дуглас Норт. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М. 1977.
8 Irigary L. Between East and West. From Singularity to Community. N.Y., 202, C. 136-137. Цит. по: Сравнительная философия. М., 2004, С. 290.
9 Кульпин Э.С. Бифуркация Запад-Восток. М., 1996. С. 145.
на стороне «сильного» государства, в «У-матрице» — на стороне «слабого государства». Частная собственность и основанные на ней отношения находятся на полноправном положении в «У-матрице» и на полулегальном в «Х-матрице».
По мнению Кульпина, представление о мире и о себе людей в Европе и на Дальнем Востоке в известном смысле — зазеркалье. Ниже приводится схема культурных характеристик Запада и Востока, заимствованная нами из работы Б.С. Ерасова «Цивилизации: универсалии и самобытность»10:
Такой важный моральный принцип, как «социальная справедливость», тоже оказывается инвариантным.
Рыночный проект социальной справедливости базируется на постулатах прав личности и свободы рыночных отношений, что предполагает минимизацию государственного вмешательства и гарантии гражданских свобод, осуществление распределения по факторам производства, одним из которых является труд. «Рыночная» справедливость сфокусирована на интересах «сильной» личности, «экономического человека» (Homo economicus), единственным мотивом действий которого служит стремление к максимизации личной выгоды.
Нерыночный проект социальной справедливости признает равенство гражданских прав и допускает имущественное неравенство, зависящее от трудового вклада отдельного гражданина и заслуженного более высокого статусного положения в административной иерархии. Распределительный процесс контролируется государством (редистрибутивная экономика) при поддержке церкви и общественного мнения.
С позиции высокой нравственности претензии можно предъявить и к рыночному, и к нерыночному вариантам социальной справедливости, поскольку ни в том, ни в другом случае не достигнута и даже не поставлена задача ликви-
10 Ерасов Б.С. Цивилизации: универсалии и самобытность. М.: Наука, 2002. С. 302.
Запад
Восток
Материализм
Секуляризованный
Реализм/Прагматизм
Объективизм
Плюрализм
Рациональность
Разум (Логос)
Динамизм (Развитие)
Искусств енно сть
Покорение природы
Право
Научность
Свобода
Равенство
Воля
Индивидуализм
Антропоцентризм
Духовность
Религиозный
Идеализм
Субъективизм
Монизм
Интуитивность
Путь (Дао)
Инертность/Стабильность Естественность Адаптация к природе Мораль
Сакральное знание Порядок Подчинение Фатализм
Подавление личности Теоцентризм
дации эксплуатации. Эксплуатацию следует понимать как занижение предельного дохода компонента «труд» в отношении производимого им предельного продукта. Это не просто присвоение собственником средств производства неоплаченного труда, прибавочной стоимости, как трактует учение марксизма-ленинизма, поскольку часть прибавочного продукта должна направляться на производственные цели и на расширение производства. Получение «эксплуататором» дополнительного дохода за риск и за инициативу оправдано тем, что труд управляющего — это сложный, квалифицированный труд, заслуживающий более высокого вознаграждения. Однако размеры этого «довеска» нельзя определить по методу самооценки. Нарушение социальной справедливости, на наш взгляд, — это экономически не оправданное расширение личного дохода собственников и организаторов производства и лишение тем самым работника части причитающегося ему конечного продукта. Форма собственности при этом не имеет принципиального значения. Эксплуатация имеет место и при социализме, и при капитализме, в любом случае, когда налицо получение части доходов сверх того, как может быть оценен вклад того или иного лица в общественное производство. Автором этой «распределительной теории эксплуатации» можно считать Карла Либкнехта, по мнению которого, эксплуатация рабочих в капиталистическом обществе осуществляется не в сфере производства, а является «проблемой распределения» (Verteilungsproblem). У пролетариата отнимают часть произведенного его трудом, и он всегда при распределении общественного продукта получает заниженную зарплату по сравнению со стоимостью своей рабочей силы. Характер эксплуатации полностью определяется соотношением сил в обществе, т.е. внеэкономическим принуждением11.
Поскольку современная экономическая наука не позволяет статистически определить рациональные пропорции распределения прибавочного продукта, нормы заработной платы и предпринимательского дохода оказываются не столько экономическими, сколько нравственными категориями. Это дает повод некоторым ученым забраковать само понятие «эксплуатация», «освободив» эксплуататоров от какой-либо моральной ответственности перед своими работниками и гражданами своей страны12.
Важный вклад в дуальное понимание общественного развития внес русско-американский ученый Питирим Сорокин. Он рассматривал различия культурного и ценностного порядка Запада и Востока через обращение к т.н. социокультурному строю, выделяя следующие его разновидности: идеацио-нальный, чувственный и идеалистический (позже названный им интегральным). Подытоживая взгляды Сорокина, Ю.В. Яковец пишет так: «Чувственное общество активно развивает научное познание, технологические открытия для увеличения телесного комфорта чувственной жизни, заботится о чувственных ценностях благосостояния, здоровья, о чувственных удовольствиях, жаждет власти и славы, но мало уделяет внимания духовной сфере, творческому разви-
11 Май А.В. Модели господствующей идеологии. Иерусалим, 1997. С. 140.
12 «...Говорить об эксплуатации в плане того, что кто-то присваивает не принадлежащие ему блага, просто неправомерно, ведь критерий-то, которым мы измеряем блага, отсутствует». - А.М. Орехов. Справедливость как базисный принцип устройства общества: путь к очевидности // Вопросы философии. 2010, № 9. С. 71.
тию мысли в сверхчувственных сферах религии и теологии... Идеациональная культура признает критерием истины только божественные откровения, мало заботится о научном подходе к исследованию чувственных феноменов, об изобретении технических приспособлений, является нетворческой в области науки и технологии, но творческой в сфере религии.»13 П. Сорокин предвидел, что в будущем на Западе возвысится роль духовной жизни, а на Востоке усилится тяга к чувственной культуре при общем нарастании тенденции перехода к интегральному социокультурному строю, допускающему сохранение определенных отличий между двумя цивилизационными ветвями.
Если признавать равноценность и параллелизм двух путей общественного развития, их конвергенция маловероятна, если не исключена. На наших глазах завершается эпоха насильственной унификации мира методами прямой агрессии, колонизации и пропаганды. Эта попытка опиралась на возросшую мощь развитых капиталистических стран. Два последних столетия показали, что установка на «эффективность» и личную инициативу послужила более мощным стимулятором экономического роста, нежели установка на коллективность и стабильность. Этими социально-культурными предпочтениями можно частично объяснить экономическое отставание восточной ветви человеческой цивилизации по сравнению с западной, но только частично.
Не меньшую роль сыграло различие между автаркической и «открытой» стратегиями развития. С конца ХV в. развернулось интенсивное развитие международного разделения труда, подстегнутое великими географическими открытиями, и страны, которые первыми включились в этот процесс, обрели огромные преимущества в виде специализации производства, достижений технического прогресса и широкого доступа к природным и финансовым ресурсам, в том числе и путем колониальной экспансии. Эти страны «первого эшелона» становления капиталистических отношений превратились в глобальных экономических субъектов в пределах разных секторов мирового рынка, а затем взяли под свою опеку формирование всемирного (мондиального) рынка.
Развивающиеся страны незападного ареала пытались преодолеть свою отсталость через обращение к мобилизационной стратегии индустриализации и опыту социализма. На первых порах СССР оказал этим странам большую поддержку, заслужив титул «старшего брата». Однако мобилизационная стратегия обернулась в СССР крупными социальными издержками, расхождение между поставленной целью «все во имя человека» и суровой реальностью создали мощное перенапряжение в обществе и рост недовольства. Попытка реформ, предполагавших подключение рынка, свободу предпринимательской деятельности, освобождение от государственного монополизма, не давали необходимой отдачи и блокировалась консервативными бюрократами.
Развал Советского Союза дискредитировал проведение реформ по социалистическому образцу и увеличил число желающих провести модернизацию по имитационному сценарию с ориентацией на постулаты неолиберализма и т.н. Вашингтонского консенсуса. Такой путь развития усиленно поддерживался теорией неолиберализма, в которой развитые страны выставлялись как эталон общественного устройства и наиболее эффективный метод ускорения
13 Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. М., 2003. С. 323.
экономического роста. Лозунг «Идти по пути русских» уступил место сентенциям «равняться на Европу и Америку», «иного не дано».
Поскольку экономические реформы, расширяя участие рыночных отношений, не могут не сопровождаться подключением рыночных ценностей, возникает вопрос, совместимы ли эти ценности с господствовавшей прежде культурой, насколько разрушительными могут быть ценностные нововведения. Рыночная экономика, утверждая формальное равенство возможностей, не терпит равенства результатов, погоня за прибылью способствует развитию производства, но одновременно алчности, эгоизма, стяжательства, душевной черствости. Формируется приоритет индивидуальных ценностей и нарастает противостояние власти и народа, предпринимателей и непосредственных производителей.
В условиях России, например, капиталистический рынок из набора экономических рычагов, которые обеспечивают учет затрат и их соразмерность с результатами, превратился в мощного социального регулятора. Господствовавший в России лозунг «нереформируемости социализма» настраивал на смену доминантных признаков институциональной матрицы и переход «на другую колею» развития, что неизбежно сопряжено с угрозой полной вестернизации, которая естественно распространяется не только на экономическую, но и на духовную сферу. Система социальных связей оказалась встроенной, поглощенной полностью рыночными отношениями, при которых человек и природа становятся товарами, над человеком властвует товарный и денежный фетишизм, а спекулятивная стихия и конкуренция ломают традиционные отношения взаимопомощи и сотрудничества между людьми. В итоге в России либерализаци-онно-приватизационные преобразования вышли за рамки допустимой марке-тизации, но не привели к полной капитализации страны. Россия зависла между двумя институциональными матрицами. Дальнейшее развитие по консервативному капиталистическому сценарию может только углубить сложившуюся кризисную ситуацию и привести в конечном счете к развалу страны.
Дополнительным доказательством несостоятельности неолиберальной доктрины служит продолжающийся мировой финансовый кризис, что признают сейчас многие здравомыслящие западные экономисты. Бывший глава МВФ Доминик Стросс-Кан незадолго до развернувшегося вокруг него скандала выступил с сенсационным заявлением о том, что основополагающие принципы западной экономики оказались нежизнеспособными и даже опасными, и призвал создать такую глобальную экономику, в которой станет меньше рисков и неопределенностей, финансовый сектор будет регулироваться государством, а доход и блага будут распределяться по справедливости. Эксперты «Независимой газеты» увидели в этих призывах отголоски социалистических идей и чуть ли не попытку построить очередной Интернационал14.
Патриотически настроенные ученые выдвигают разного рода стратегии дальнейшего развития страны, в числе которых — построение «социогума-нитарного государства», «государства солидаризма» («государство-добро», «лучшее государство»). Главная цель социогуманитарного государства и общества — гармоничное развитие человека, что предполагает улучшение здоровья населения, увеличение продолжительности жизни,, повышение интеллектуаль-
14 Башкатова А. Глобализм с человеческим лицом // Независимая газета. 06.04.2011.
ного уровня, восстановление высоких нравственных принципов. Экономика — не цель, а средство гармоничного развития человека, но уровень экономического развития должен быть достаточно высоким, обеспечивающим материальную базу для достойного качества жизни. Предполагается сохранение рыночной экономики многоукладного характера с сочетанием общенародной и частной собственности, сопряжение сильного государства с максимальным развитием демократии. проведение социальной и экологической политики. Идеологией социогуманитарного государства выступает социогуманизм, согласно которому жизнь — высшая ценность бытия15.
В числе предложений по поводу стратегии будущего развития России фигурирует и постулат о «нравственном государстве». Это древняя мечта человечества об устройстве жизни на началах добра, справедливости и взаимоуважения. Легче всего растолковать это предложение как возвращение к традиционным нравственным нормам, прежде всего пресечение коррупции, борьбу с наркоманией, соблюдение гражданского долга и т.п. Однако призывы к повышению нравственности — это «разговоры всуе», если они не сопровождаются разработкой соответствующей стратегии и практическими действиями по ее воплощению в жизнь.
Если же относиться к этой доктрине как к проекту нового общественного устройства, отличного от идеи реформ по либеральному сценарию, то ни о каком механическом сложении демократического государства, социального государства и правового государства не может быть и речи, ибо это предполагает сохранение прежней траектории капиталистического развития. Такого рода «сложение» — шаг вперед (по сравнению с современным общественным устройством), но в том же направлении (остается рыночная матрица с господством культа «золотого тельца» и «потребительского общества»).
В нашем понимании нравственное государство как цель общественного развития должно включать как минимум три главных компонента (табл. 1):
• В экономическом плане — создание смешанной экономики при государственном контроле над сферой распределения с общей нацеленностью на ликвидацию эксплуатации и всех форм принуждения к труду.
• В политическом плане — переход к подлинной демократии, предполагающей: 1) выборный характер формирования правительственных органов и их подотчетность избирателям, 2) открытый характер включения в управленческую элиту через систему выборов и экзаменов, 3) отделение власти от собственности и запрет на совмещение административных должностей с предпринимательской деятельностью, 4) ротация управляющих по результатам их деятельности.
• Пропаганда высоких нравственных норм и здорового образа жизни, отступление от идеалов «потребительского общества» и хищнической погони за прибылью в ущерб интересам народа и сохранению природной среды.
15 Голубев В.С. О природе времени и будущем России как социогуманитарного государства // Футурологический конгресс: будущее России и мира. Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 4 июня 2010 г.). М., 2010.
Таблица 1
Основные отличия трех типов государства
Капиталистическое Социалистическое Нравственное
Первенство прав личности Доминирование государственного начала Власть народа и для народа
«Слабое» государство «Сильное» государство Сочетание суверенитетов государства и личности
Гражданское общество как противовес государству Власть над народом Власть как «слуга народа»
Частная собственность и частный интерес Государственная собственность и государственный интерес Смешанная собственность и государственно-частное партнерство
Представительная демократия Выборы формального характера Непосредственная демократия
Многопартийность Монопартийность Партии и общественные организации
Предпринимательско-административная элита Партийно-административная элита Выборность элиты и ее ротация
Плюрализм идей в рамках государственной стратегии Моноидеология и борьба с оппозицией Идеологический компромисс
Подчинение меньшинства большинству с соблюдением прав меньшинства Подчинение меньшинства большинству с наступлением на права меньшинства Плюрализм мнений на стадии выработки правительственных решений
Рекламированная имущественная дифференциация Нерекламированная имущественная дифференциация Предельно допустимая имущественная дифференциация
Такой вариант развития сейчас выглядит утопичным, и о его реализации можно говорить только при условии революционных преобразований современного общественного устройства. О степени нравственности государства можно судить по статистическим показателям, которые отражают основные человеческие ценности:
• Ценность человеческой жизни и соблюдение права человека на безопасность своего существования (количество убийств и насильственных действий).
• Здоровье населения (общая смертность и ожидаемая продолжительность жизни).
• Нормальное воспроизводство населения (суммарный коэффициент рождаемости и детской смертности).
• Авторитет института семьи (соотношение заключенных браков и официальных разводов).
• Любовь к детям и забота о них (количество детей в неполных семьях, отказники в роддомах и социальные сироты, количество беспризорников, обеспеченность детскими садами и детскими домами).
• Уважение к старости (количество домов престарелых и хосписов, брошенные старики, пенсионное обслуживание).
• Борьба с вредными привычками (число наркоманов, алкоголиков и курящих, предпринимаемые меры по борьбе с этими явлениями).
• Улучшение криминальной обстановки (число заключенных и совершенных преступлений, особенно в отношении детей).
• Состояние системы здравоохранения (число коек и мест в поликлиниках, число врачей и медперсонала, соотношение бесплатного и платного лечения).
• Состояние системы образования (число учащихся и студентов, доступность образования, соотношение платного и бесплатного образования, качество образования).
• Обеспечение права на труд (количество безработных и размеры пособий по безработице).
• Сокращение имущественной дифференциации (индекс Джини, число миллионеров, безработных, минимальная оплата труда).
