Нравственная цель религиозного контекста в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ

УДК 82 (47) (091)

А. М. Амирханян

Нравственная цель религиозного контекста в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина»

В статье сделана попытка раскрыть на примере взаимоотношений героев романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» понимание писателем христианской любви и нравственной цели литературы.

In the article there is an attempt based on Tolstoy’s novel «Anna Karenina» to reveal literature understanding of Christian love and moral aim that is based on the example of relations of heroes.

Ключевые слова: Л. Н. Толстой, религия, христианство, нравственность, церковь, философский вопрос.

Key words: L. Tolstoy, Religion, Christianity, morality, church, philosophical questions.

Обращение к религиозным мотивам Л.Н. Толстого вызвано необходимостью «усовершенствования характера», установления моральных правил. Религиозные мотивы появляются уже в первых литературных опытах писателя и отражают психологические перемены его собственной личности. Л.Н. Толстой с молодости был убежден, что «“нравственная цель“ литературы есть единственная» [6, с. 512]. Об этом же свидетельствует дневниковая запись писателя 18 декабря 1853 года: «А право не худо бы, как в баснях, при каждом литературном сочинении писать нравоучение - цель его».

Религиозные мотивы в «Анне Карениной» связаны не только с описанием церковных таинств и богослужений, но также с размышлениями главных героев о своей жизни, ее порядках и правилах, о стеснении правилами светского общества. Эти мотивы связаны с пребыванием героев в деревне, где они ощущают свою связь с народом осознают характер его религиозности: принятие бога и божеской правды такой, какая она есть, без религиозных премудростей через слияние и принимая все как есть, где происходит слияние, таким образом, с миром в самом широком смысле. Писатель Толстой дает свою разработку «учения о смысле жизни и нравственном [Курсив наш. - А.А.] поведении, условиях и этапах нравственного развития, механизмах овладения многообразием бытия» [3, с. 98-99].

Толстой во взаимоотношениях героев имеет в виду нравственные отношения. Измена не есть безнравственность или безбожие, но понятия религия, вера, Бог, любовь, совесть, добро и зло есть одно

единое, цельное учение о стремлении «к смыслу и ценностям жизни человека» [3, с. 100]. Анна в своей душе еще до встречи с Вронским готова к измене (что является грехом для всех религий мира во все времена), но Каренин в попытках «предупредить» ее «падение» поступает истинно по-христиански, т.к. «духовные начала» -«абсолютное совершенство... любовь к ближнему, т.е. ко всем людям без исключения. Истина религиозная и нравственная везде и всегда одна и та же.», - пишет Толстой в письме к Я. Стыке в 1909 г. «Бог, начало всего; ... в человеке есть частица этого божественного начала, которую он может уменьшить или увеличить в себе своею жизнью ...» [5, с. 231-232].

У героев Толстого столько лжи в жизни, что они хотят сказать правду хотя бы себе. Как только Каренин проявил чрезвычайное «любопытство», у него наступил протяженный процесс расставания с женой, а жены - с жизнью. В браке не должно быть этого чрезмерного «любопытства» (что само по себе уже греховно). Анна отгородилась от мира и одновременно оказалась в эпицентре всеобщего внимания. Ей не удалось отгородиться от «чрезмерного любопытства» и света, что породило неимоверной силы сплетни, интриги, осуждения, ложь, зло. Она своим неумением лгать разрушала устои, создаваемые не одним поколением высшего общества (все знают, что Бетси и другие «связаны» интригами на стороне, но не переходят «грани»). Каренин при всем желании по-христиански «подставить другую щеку» все-таки не смог проигнорировать «чрезмерное любопытство» и вторжение, вмешательство света в семейную жизнь. Свет есть борьба, война. Семья Карениных оказалась «заложником» своей собственной среды, их жизнь проходит у всех на виду, как в театре, где Каренины -главные персонажи на сцене. Такая совместная жизнь заранее обречена.

Если до разрыва с женой Каренин любил сына и принимал его таким, какой он есть, то после первого же объяснения с Анной назвал Сережу «молодым человеком», отказывая мальчику в бескорыстной христианской любви. Каренин в любви корыстен, его любовь-действие отчуждается от любви-понятия.

Л. Толстой в работе над романом сохранил верность своей традиции быть «исторически достоверным» (роман «Война и мир»). В письме 1875 г. к М.Каткову читаем: «Яркий реализм ... есть единственное орудие, так как ни пафос, ни рассуждения я не могу употреблять. И это одно из мест (имеется ввиду последняя глава «Анны Карениной»), на котором стоит весь роман. Если оно ложно, то ложно все». В письме к Т. Кузминской 1874 г.: « Таня, милый друг, сделай мне одолжение. Спроси у Саши, брата, можно ли мне в романе, который я пишу, поместить историю, которую он мне рассказывал об офицерах, разлетевшихся к мужней жене вместо мамзели, и как муж вытолкнул и потом они извинялись. Дело у меня

происходит в кавалерийском гвардейском полку, имена, разумеется, непохожие, да я и не знаю, кто были настоящие, но все дело так, как было. История эта прелестна сама по себе, да и мне необходима». Эта «история» отражена в пятой главе II части «Анны Карениной».

О своем романе Л. Толстой отзывался по-разному. «.Я ждал целый год, мучительно ждал расположения духа для писания - оно пришло - я им пользуюсь для того, чтобы кончить любимое мною дело» (письмо к Н.Страхову от 16 декабря 1873 г.); «Я не могу иначе нарисовать круга, как сведя его и потом поправляя неправильности при начале» (письмо к Н.Страхову 1874 г.).

Именно «поправлять неправильности» и выписывать «круг», чтобы «завязалось красиво и круто», писателю пришлось дольше намеченного для этой работы времени (роман в первой черновой редакции был готов в течение восьми дней, но работа над окончательным вариантом растянулась на несколько лет).

«Все смешалось» в душах Анны, ее мужа, брата Стивы и Долли, Кити и Левина в свете. Вронский «никогда не знал семейной жизни», и оттого «несчастье ее (Анны) свершилось». Степан Аркадьевич «не мог раскаиваться», добавим, и не желал этого и потому надеется на «авось». Каренин, раздражающий Анну своей добротой («я ненавижу эту его доброту»), рассуждая об институте брака с «холодной самоуверенностью», «без поспешности и без отдыха» (девиз Каренина), любивший «следить за всем замечательным, появлявшимся в умственной сфере», с его интересами к политическим, философским, богословским книгам («считал своим долгом все читать») «сомневался или отыскивал» «разумный и твердый взгляд» с одной целью единения семьи, хотя сам же подталкивает к ее разъединению и разобщению вследствие предпринимаемых шагов ко лжи, дабы «сохранить приличия».

Семья - это смысл жизни. О целостности образа семьи говорится на протяжении всего романа. Но в книге все семьи разобщены: Вронский никогда ее не знал, Долли и Стива Облонские также разделены на почве разного видения модели семьи, Стива порой даже забывает, что «у него есть жена и дети». Бетси, хотя формально и находится в браке, но и у нее есть «интерес» и все об этом знают, в том числе Анна, т.е. семья разъединена. Даже Каренин, упорно добивающийся объединения семьи, имеет внимательного «благочестивого» друга Лидию Ивановну. Во всем тексте романа только Константин (что означает «постоянный») Левин стремится к соединению в семью. И в этом что-то есть от исканий автора, графа Толстого. Семья есть истина, которая передается людям не словами, а только делами истины. То есть когда происходит единение в семью не только сердцем, но и разумом, две чужие личности могут превратить союз в обоюдный образ семьи. По этому поводу существуют воспоминания Т.Полнера в книге «Л.Толстой и его жена»:

«.брак - не праздник. Сходятся два человека, чтобы мешать друг другу. <■■■> Сходятся два чужих между собой человека, и они на всю жизнь остаются чужими. Сравнивают мужа и жену с двумя параллельными линиями. Какие параллельные линии! Я всегда говорил, что как трудно, почти невозможно отыскать между множеством пересекающихся линий две параллельные, так трудно встретить две сходные натуры. Брак скорее пересечение двух линий: как только пересеклись, так и пошли в разные стороны». По этому поводу в «Анне Карениной» представлены взгляды Каренина. Он «умный, ученый, божественный что-то.», в вопросах чувства он полагается на совесть, которая «подлежит религии» - «пункт узаконений». По его мнению, ее (Анны) чувства «суть вопросы ее совести», «я должен сказать и высказать ... религиозное объяснение значения брака». Ведь главное в его глазах «предостеречь свою жену от ошибки в глазах света» (но не Церкви и Бога!) и «невольно» волновался о ее совести, т.к. «есть известные законы приличия, которые нельзя преступать безнаказанно». Он думает о каре не божьей, а своей. «Ему все равно. Но в обществе заметили, и это тревожит его», - думает Анна. Каренин же думает так: «Твои чувства -это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой, пред богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана <.> богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару». В то же время он не теряет надежды «спасти ее, заставить опомниться <.> чувствовал, что тот дух зла и обмана, который владел ею, овладевал и им».

Чувство стыда из-за лжи и обмана как необходимости охватывают и Вронского, и Анну. Этот стыд вызывает странное чувство -«омерзение». Лишь Сереженька, «ребенок <.> с своим наивным взглядом на жизнь был компас, который показывал им степень их отклонения от того, что они знали, но не хотели знать» [Курсив наш. -А.А.]. Даже речевые перепады «невозможно-холодного между ними вы и опасного ты по-русски» подчеркивают обман, ложь, противные христианству.

Толстой-писатель последователен в мелочах, и нет ничего случайного в его повести о любви разъединяющей. «Любите друг друга», - сказано в Библии. Значит, любовь должна соединять весь мир, а то, что противно Богу, не подлежит соединению. И хотя цель романа была определена Толстым как «мысль семейная», т.е. о соединении судеб, выписался другой план семьи - идея внутреннего разобщения и разъединения в семье и, как следствие, ее распада. «В отличие от «Войны и мира», «Анна Каренина» - роман о разъединении, но и страстных поисках единения, которое оказывается возможным лишь в христианской вере» [2, с. 173-174]. «Мысль семейная» перерастает в мысль христианскую, божескую истину «что есть любовь».

Примечательна в романе сцена, в которой Анна стремится «проглядеть» истину в «присутствии уже знакомого ей духа лжи и обмана» в беседе с Михайловым о картине с изображением Христа и «увещанием» Пилата - сюжета, заимствованного из Евангелия от Матфея, глава ХХУМ. Анна в лике Христа нашла «удивительное выражение . Видно, что ему жалко Пилата <.> В выражении Христа должно быть и выражение жалости, потому что в нем есть выражение любви, неземного спокойствия, готовности к смерти и сознания тщеты слов». Интересно, что в изображенном Пилате все участники сцены (Анна, Вронский, Михайлов, Голенищев) оказались едины в мысли о впечатлении от написанного палача - «чиновник до глубины души, который не ведает, что творит» (вспомним слова Иисуса «Господи! Прости их, ибо они не ведают, что творят»). В описываемой сцене обсуждаются работы А. Иванова «Явление Христа народу», И.Крамского «Христос в пустыне», «Осмеяние Христа»; «Что есть истина?» Н.Ге и др., близкие к замыслу сюжета картины Михайлова «Христос перед судом Пилата». О влиянии перечисленных полотен сообщается в примечаниях к роману. Главное религиозное чувство, занимающее писателя, - постижение канонической тайны не историческое и церковное, а «нравственное толкование сюжета», вызвало бурные споры. И.Долгополов в книге «Мастера и шедевры» приводит факты, свидетельствующие о дружбе Л.Толстого с художниками, о видении Крамского в образе художника Михайлова и духовном родстве с Н.Ге (старшим). О последнем из них Долгополов пишет: «Сошлись два безбожника». На холсте Н.Ге «Что есть истина?» Христос «некрасив», он измучен пытками, его «били целую ночь», и потому он «не мог походить на розу». Христа и Пилата разделяет яркий блик солнечного луча, получился «бесконечно далекий от канонических засахаренных изображений Спасителя, принятого церковниками» Иисус. «И церковники, а вместе с ними власть предержащие восстали». «Два безбожника» - Л.Толстой и Н.Ге - одинаково относились к проблеме жизни и смерти: «помирать все равно, что на золотом ложе или под воротами» [1, с. 241-244]. И в письме к В. Стасову в 1894 г. Толстой выделил мысль, что «новое отношение Ге к христианским сюжетам то, что он . берет из жизни Христа те эпизоды, которые олицетворяют отношение людей к тем вечным истинам, которые с того времени еще осуществляются в мире, и те практические положения, в которые становятся люди, осуществляющие их и борющиеся с ними» [4, с. 282]. И если взять за основание обстоятельство, что в данной сцене обсуждения картины Михайлова в романе есть описания событий, имевших место, то можно сделать вывод, что образ Христа является не только эмоциональным, образным ощущением настроений, чувств и цвета,

но также создает некую тревожную торжественность темы и придает основным персонажам динамику тревоги по поводу страшного, бесчеловечного мира, представшего в грядущем зле. Интересно и то, что Толстой безысходность судеб любимых героев и неминуемое горе подчеркивает мифологемами кольца («сжав исхудавшие руки с кольцами, спускавшимися с костлявых пальцев» - Долли, «пухленькие руки с кольцами», «сходившее кольцо с ее белого, тонкого в конце пальца» - Анна), браслета («ее полные руки с браслетами») и др. украшений в форме замкнутой линии, круга, подчеркивая тем самым безысходность, безвыходность положения и убеждая в том, что свершится несчастье.

В романе проходит также мотив возмездий - возмездия за сказанное, содеянные и ожидаемые поступки, пришедшие мысли, пусть и не реализованные в действительности, за ложь, неправду, нечестность и другие формы зла. И если зло многолико, то многолико и возмездие. Ложь опасна. Анна знает, что так дальше жить нельзя (впрочем, как и Вронский). Ложь, нечестность, неправда одного через час, день, год, десять могут привести к падению в пропасть многих и общего, - так гласит Евангелие. Ложь есть зло, так как порождает зло. И победить ложь и нечестность могут мысли о чистоте и боге. Ревность - присущее человеку чувство - есть сомнения в честности, правде божеской, потому оно оскорбляет. Чтобы развеять сомнения, человек обращается к слову молитвы. В молитве должно быть откровение в слове, откровенность есть правда, но не истина. Мотив зла чаще проявляется в возражениях и спорах, причем все основные персонажи прекрасно осознают, что творят зло. Таковы Каренин, Анна, Вронский, Стива, Бетси и др. Если Каренин систематически останавливает себя и пытается смягчить порывы сердца и спокойно смириться, то недовольство накапливается и «подталкивается» извне тем окружением, которое его (зло) и порождает. Анна с первых строк романа оказалась в нише оппозиции, ее не любят, но замечают, подталкивают и злорадствуют, возмущаясь ее жизнью, ее семьей, ее связью. Если Каренин сознательно и решительно готов идти на компромисс, то общество, следуя принятым правилам «приличий», не позволяет разрешить семейный конфликт. Свет, не считаясь с мнением всесильного государственного чиновника, выразил недовольство чрезвычайной силы. В поведении Анны проявляется несдержанность. Во взаимоотношениях супругов непонимание перемежается страхом, который появляется из-за возможного зла (отнять сына). Умение богато, великодушно, с размахом руководить государственными делами обернулось бедностью души и отсутствием великодушия Каренина. Несмотря на все возможные акты искреннего самопожертвования, Каренин, человек религиозный, понятный, даже

предсказуемый, сторонник правды, «носился» и «мучился» мыслью о своем, а не Анны, счастье. «Он считал своим долгом следить за всем <...> в умственной сфере» («У нас начинает устанавливаться разумный и твердый взгляд»). Анна также считает мужа «умным, ученым, божественным что-то.». Он увлечен идеями, как и графиня Лидия Ивановна, в основном, религиозно-патриотическими, с целью христианской добродетели, но христиане должны уметь прощать, не сердиться на врагов, а здесь «все враги по христианству и добродетели». Следовательно, весь религиозный мотив деяний графини Лидии Ивановны и Каренина только внешняя, наигранная, ложная, нечестная добродетель, прикрываемая лишь словом «добродетель», но ее нет. Оттого у Анны многое вызывает «разочарованье». Анне хотелось «легко положить конец» «глупостям» Вронского, т.к. «всякая женщина может подвергнуться этому», как считал Каренин. В то же время он слишком ненавидит Анну «за все то зло, которое она сделала» ему. И даже «стыдливо» сказанное слово Долли «Любите ненавидящих вас.» у Каренина вызывает презрительную усмешку - «Любите ненавидящих вас, а любить тех, кого ненавидишь, нельзя», - так трактует Каренин одну из истин Христа.

Таким образом, в романе главный философский вопрос не прозвучал, а внутренний конфликт основан на иллюзии трезво смотрящих на жизнь персонажей. И оттого семейный конфликт перерастает в конфликт нравственный, конфликт противоречий в понимании и исполнении религиозного смысла чувств и нравственности.

Список литературы

1. Долгополов И.В. Мастера и шедевры: в 3 т. - М.: Изобразит. иск-во, 1987. -

Т. 2.

2. Донсков А. А., Галаган Г.Я., Громова Л. Д. Единение людей в творчестве Л.Н. Толстого: Фрагменты рукописей. - М.: SRG Ottawa, ИРЛИ РАН, ИМЛИ РАН, 2GG2.

3. Кудрявая Н.В. Лев Толстой о смысле жизни. - М.: Красный пролетарий, 1 993.

4. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 22 т. - М.: Худож. лит., 1984. - Т. XIX-

XX.

5. Л.Н. Толстой. В чем моя вера? - Тула, 1989.

6. Флоровский Г. В. У истоков // Русские мыслители о Л. Толстом: Сб. статей. - Тула, 2GG2.

7. Якушин Н.И. Ф.М. Достоевский в жизни и творчестве. - М.: Русское слово, 2GG2.