CC BY
272
УДК 343.195
И.Ю. Панькина
НРАВСТВЕННАЯ ОСНОВА ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СУДЕ С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ
В статье исследуется понятие совести при оценке доказательств присяжными заседателями, а также рассматривается проблема возможности реализации состязательности при активной процессуальной позиции председательствующего в суде с участием присяжных заседателей.
In article, the concept of "conscience" is investigated at an estimation of proofs by jurymen, and the problem of an opportunity of realization of competitiveness is considered at an active remedial position presiding in court with participation of jurymen.
В концепции судебной реформы Российской Федерации отмечалось, что суд присяжных по сравнению с обычной формой судопроизводства обладает большей коллегиальностью и независимостью от узковедомственных соображений, стимулирует состязательность уголовного процесса, уменьшает риск судебных ошибок и злоупотреблений при осуществлении правосудия. Возрождение суда присяжных в России было обусловлено и переходом от принудительно управляемой экономики к рынку, от тоталитаризма к построению демократического правового государства, когда возникла необходимость в такой форме судопроизводства, которая надежно защищала бы права и свободы человека и гражданина в уголовном процессе.
Но не все теоретики и практики представляют суд присяжных как одну из эффективных форм отправления правосудия [1, с. 135 — 138]. Можно сказать, что одна из причин недооценки профессиональными юристами потенциала коллегии присяжных заседателей обусловлена отсутствием теоретических разработок таких дефиниций, как «здравый смысл» и «совесть». «Поскольку в состав жюри присяжных заседателей входят не профессиональные юристы, большое значение приобретают такие категории, как мораль, нравственность, здравый смысл, справедливость» [2, с. 4]. В ст. 17 УПК РФ законодатель провозгласил свободную оценку доказательств на основе внутреннего убеждения субъекта доказывания, руководствуясь законом и совестью. Кроме того, одним из оснований пересмотра приговора является его несправедливость. И, несмотря на то что данные понятия — совесть, справедливость — в большей степени относятся к исследованиям в области философии, чем юриспруденции, мы убеждены в правильности законодательного «разворота» уголовно-процессуальной концепции.
Совесть — это внутренняя оценка своих поступков личностью, чувство нравственной ответственности не только перед самим собой, но и перед другими людьми и обществом. Человек не рождается с уже
62
сформированной в нем совестью. Основу совести составляют нравственные нормы, которые осознаются разумом каждого индивидуума и определяются пережитыми чувствами. Нравственность раскрывается через стремление человека к истине и справедливости, что является неотъемлемой чертой человеческой природы. Такое стремление присуще и присяжным заседателям. Им — как народным представителям — свойственно опасение принять ошибочное решение, они более способны сочувствовать, сопереживать потребностям людей, испытывать чувство личной ответственности в процессе принятия разумного решения, проявляя свою добросовестность, ум, справедливость.
Добросовестность же или совестливость человека зависит не только от уровня развития у него нравственного сознания, но и от логической возможности рассуждать. На это еще в свое время обращал внимание Аристотель, указывая, что «так называемая совесть, которая позволяет называть людей совестящимися и имеющими совесть, — это правильный суд любого человека... Мы применяем понятия "совесть", "соображение", "рассудительность" и "ум" к одним и тем же понятиям и говорим, [что] они имеют совесть и уже наделены умом и что они рассудительны и соображающие» [3, с. 184—186].
Процедура принятия присяги присяжными заседателями, ее содержание и форма выполняют функцию своеобразного камертона для «настройки» совести присяжных заседателей, а соответственно, и лежащих в ее основе общечеловеческих потребностей и чувств, мотивирующих стремление к истине и справедливости при решении поставленных перед ними вопросов о фактической стороне дела и виновности подсудимого.
Изучение практики показывает, что при рассмотрении уголовных дел об убийствах и других тяжких преступлениях, подсудных суду присяжных заседателей и предполагающих длительные сроки наказания, возникает два типа нестандартных нравственно-конфликтных ситуаций, разрешение которых общество не может доверить профессиональным судьям.
Первый тип — когда тяжкое насильственное преступление совершено обвиняемым на бытовой почве в состоянии сильного душевного волнения, вызванного виктимным поведением потерпевшего, его безнравственными, дерзкими, противоправными действиями. Этот нравственный конфликт усугубляется в случаях, когда подсудимый относится к типу случайных преступников, а потерпевший — к типу людей со стойкой антиобщественной опасностью. В такой следственной ситуации очень часто подсудимый признает свою вину, но заявляет, что действовал под давлением безнравственных и противозаконных действий потерпевшего. В данном случае способность обвиняемого правильно или свободно избрать наиболее разумный вариант поведения в экстремальной ситуации, созданной потерпевшим, была ограничена объективными и субъективными факторами — недостатками воспитания, типом нервной системы, недостаточным развитием интеллекта.
Второй тип нравственно-конфликтных ситуаций возникает по делам других опасных преступлений, разрешаемых судом в неопределенной доказательственной обстановке, то есть при недостаточности
доказательств, когда исследованные допустимые доказательства не позволяют сделать вывод ни о несомненной виновности, ни о несомненной невиновности обвиняемого. Подобные ситуации характерны для дел, где обвинение построено в основном на косвенный уликах. В данной ситуации существует одинаковая степень логичности доводов «за» и «против» виновности обвиняемого, а следствием, в свою очередь, исчерпаны иные возможности сбора доказательств для устранения сомнений в виновности или невиновности подсудимого. В связи с этим решить вопрос о его виновности или невиновности невозможно. Более того, нравственный конфликт усугубляется, когда имеющимся в деле многочисленным доказательствам виновности противостоят не менее многочисленные контрдоказательства. По правилам теории доказывания до тех пор, пока материалы следствия предполагают множественность или хотя бы двоякость объяснений того либо иного обстоятельства, сущность его не может быть установленной. Таким образом, складывающееся информационное равновесие усугубляет внутреннее сомнение присяжных заседателей, что чрезвычайно затрудняет процесс вынесения ими вердикта.
В философской литературе отмечается, что в подобных ситуациях возникает «мертвое» положение, затрудняющее выбор правильного решения: «Как ни парадоксально, даже две равные возможности могут привести к значительным трудностям при выборе из-за своеобразного уравновешения» [4, с. 80]. Именно в суде присяжных в случае возникновения подобной сложной ситуации подсудимый и его защитник могут рассчитывать на оправдательный вердикт. Нельзя не согласиться с мнением некоторых авторов, что «в формировании внутреннего убеждения присяжных непосредственное, первостепенное значение имеют интуитивное, художественное восприятие доказательств и их интерпретация сторонами судебного состязания» [5, с. 23]. Поэтому от государственного обвинителя и защитника требуется не только владение логикой, знание юриспруденции, но и артистизм, способность апеллировать не только к разуму, но и к эмоциям присяжных.
Суд присяжных является кульминацией развития состязательного типа уголовного судопроизводства. Сложная процедура исследования доказательств в подобной форме судопроизводства значительно повышает требование к качеству материалов предварительного следствия. Нарушения закона, допущенные в процессе сбора доказательств на стадии предварительного расследования, влекут признание их недопустимыми и, соответственно, исключение таких доказательств из объема обвинения (ст. 75 УПК РФ). Вследствие этого обвинение признается необоснованным и присяжные выносят оправдательный вердикт. В данном аспекте весьма интересен вопрос о роли в суде присяжных председательствующего судьи.
Проявление состязательности в суде с участием присяжных заседателей объясняется главным образом разграничением компетенции между судьей-профессионалом и присяжными заседателями. Согласно ст. 15 УПК РФ состязательность означает наделение суда только полномочиями по разрешению дела и созданию сторонам равных возможностей для отстаивания своих позиций. Суд, осуществляющий судебную власть посредством уголовного судопроизводства на основе состязатель-
63
64
ности и равноправия сторон, в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя их процессуальные полномочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром. При этом законодатель исходит из требования полного и всестороннего исследования всех обстоятельств дела в целях принятия правосудного решения.
Но среди ученых нет единства мнений по вопросу границ допустимой активности суда при рассмотрении уголовного дела. Так, И.Л. Петрухин последовательно отстаивает пассивную позицию суда как атрибут состязательности в современном уголовном процессе. Это вовсе не означает, что суд выступает только наблюдателем того действия, которое производится перед ним сторонами. Судейская пассивность распространяется только на исследование доказательств, но никак не на руководство ходом судебного разбирательства. «Суд может вмешаться в исследование доказательств и по своей инициативе истребовать новые доказательства лишь в крайне редких случаях, когда стороны по каким-то причинам затрудняются это сделать» [6, с. 264—265].
По мнению же С. Бурмагина, «за судом должны быть сохранены полномочия по активному исследованию доказательств, предоставлению права по собственной инициативе проводить определенные следственные действия, связанные с проверкой достоверности и допустимости представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты доказательств, а также истребованию данных, характеризующих личность подсудимого» [7, с. 35].
Но существует и третий вариант решения данной проблемы. В частности, А.В. Смирнов допускает «субсидиарную активность суда в выяснении истины по делу, в том числе проведение следственных действий» [8, с. 240]. Такая активность возможна, если стороны оказались поставленными в неравные или несправедливые условия, которые одной из сторон грозят неблагоприятным исходом дела. По мнению автора, если сторона лишена возможности исправить положение, то судья вправе проявить активность и восстановить равновесие. Судья вправе проявить активность и тогда, когда закон прямо указывает на обязательное проведение какого-либо следственного действия, а ни одна из сторон не заявляет ходатайство о его проведении.
Следуя, в первую очередь, правозащитной функции правосудия, необходимо согласиться с доводами в пользу того, что суд в силу его конституционных полномочий (ст. ст. 2, 18, 46) в уголовном судопроизводстве должен выполнять функцию не только разрешения дела по существу, но и защиты прав граждан, чьи конституционные права могут быть ограничены. Активность суда в судебном следствии является, с одной стороны, катализатором активности сторон, когда ее явно мало, и, с другой — стабилизатором, когда ее слишком много. Но представляется, что и то и другое в равной степени опасно для вынесения вердикта и приговора.
Кроме того, суд в условиях состязательности и ограничения его полномочий в исследовании доказательств заинтересован в максимальном проявлении активности обеими сторонами, и для него такая активность является гарантией правосудного приговора, постановлен-
ного на полно исследованных сторонами обстоятельствах уголовного дела. Выполнение судом возложенной на него законодателем функции должно в большей степени зависеть от деятельности сторон, чем от его собственной инициативы.
Однако мы считаем, что суд в лице председательствующего не должен оставаться в стороне от выяснения в ходе судебного следствия обоснованности позиций сторон и их доводов. Суд правомочен проявить активность в рассмотрении обоснованности тезисных доводов сторонами. Именно на суде лежит обязанность следить, как участники процесса соблюдают порядок в судебном заседании, и в случае его нарушения принимать меры по устранению негативных последствий.
В частности, одной из обязанностей председательствующего является недопущение оказания вредного влияния на внутреннее убеждение присяжных заседателей неправильных процессуальных действий сторон. Активной ролью суда обеспечивается возможность исследования допустимости и относимости доказательств, предоставляемых сторонами в судебном следствии. Председательствующий должен принять все меры к тому, чтобы исключить из процесса доказательства, которые имеют сомнительное происхождение, не могут послужить надежным средством убеждения присяжных. При этом председательствующий вправе не ограничиться комментарием в напутственном слове, а активно воздействовать на негативно развивающуюся ситуацию в ходе судебного следствия, например снятием недопустимого вопроса, высказывания, замечанием лицу, производящему следственное действие, и т. п.
Но иначе данная проблема должна решаться в суде, в котором правосудие осуществляется только профессиональными судьями. Мы поддерживаем точку зрения ряда ученых, полностью исключающих активность суда в уголовном процессе и установление им объективной истины, о существенном ограничении роли суда, которая должна сводиться к формальному выслушиванию аргументов сторон и принятию на их основе окончательного решения [6]. Нормативно закрепленная в ст. 15 УПК РФ состязательность и активность суда не могут иметь точки соприкосновения — как взаимоисключающие правовые идеи. Между тем нельзя сравнивать такие две различные формы суда, как суд общей юрисдикции и суд с участием присяжных заседателей. Мы считаем, что реализация состязательности, как формы уголовного процесса может иметь некоторую степень содержательного отличия в разных формах судопроизводства, в частности в суде с участием присяжных заседателей. Причиной такого разграничения, на наш взгляд может стать возложение решения уголовно-процессуального вопроса о виновности или невиновности на неспециалистов в области юриспруденции. В компетенцию присяжных заседателей входят вопросы исследования и оценки фактических обстоятельств дела. Можно ли говорить, что это не правовые вопросы, а именно не элементы уголовно-процессуального понятия — доказывания? Представляется, что нет. К тому же сущностью главной проблемы судебного следствия, которую воспринимают присяжные заседатели, является процессуальное понятие виновности (невиновности) подсудимого. Конечно, от присяжных заседателей не требуется
65
66
использование (не говоря уже о знаниях юриспруденции) юридических правил доказывания с его структурными элементами. Однако уже в опросном листе перед присяжными заседателями ставится вопрос об уголовно-процессуальной доказанности события преступления и виновности подсудимого. Поэтому председательствующий обязан проявить активную роль в процессе доказывания на судебном следствии для того, чтобы вердикт присяжных заседателей соответствовал требованию справедливости.
Следует заметить, что суд присяжных заседателей часто критикуют за большое количество оправдательных вердиктов. И.Н. Алексеев пишет: «По результатам функционирования суда присяжных за последние двенадцать лет можно сделать вывод: налицо полная непредсказуемость как в осуждении, так и в оправдании подсудимых» [9]. В данной ситуации хочется привести слова А.Ф. Кони по поводу нападок на присяжных за оправдательные вердикты: «Среди вынесенных решений есть такие, с которыми нельзя согласиться, но нет таких, которые нельзя понять и объяснить». В ряде случаев оправданием подсудимого присяжные выражали осуждение потерпевшего, который своей агрессивностью и жестокостью (как говорят криминологи, виктимным поведением), спровоцировал преступление.
Никакая деятельность не застрахована от ошибок. В этом вопросе и суд присяжных не исключение. В отдельных случаях присяжные заседатели принимают вердикты, постановленные на основании которых приговоры впоследствии отменяются вышестоящей судебной инстанцией.
Например, органами предварительного следствия подсудимый Б. обвинялся в совершении изнасилования, убийства и кражи. Вердиктом коллегии присяжных заседателей Калининградского областного суда от
22.03.2004 г. признано недоказанным, что изнасилование и убийство имели место и что их совершил подсудимый Б. В связи с этим он был признан невиновным в совершении указанных действий. Приговором Калининградского областного суда подсудимый Б. по данным преступлениям был оправдан. Определением кассационной коллегии Верховного суда РФ от
23.09.2004 г. данный приговор был отменен, дело направлено на новое рассмотрение; 19.11.2004 г. по данному делу Калининградским областным судом с участием присяжных заседателей подсудимый Б. был признан виновным по всем инкриминируемым ему преступлениям.
Вместе с тем необходимо отметить тенденцию роста числа лиц, оправданных присяжными заседателями. Если в 1999 г. в Российской Федерации на основании вердиктов присяжных было оправдано 14,4 % подсудимых, то в 2000 г. — 15,3 %, в 2001 г. - 31,1 %, в 2002 г. — 16,6 %, в 2003 г. — 36,6 %, в первом полугодии 2004 г. — 23,8 % [10]. За первое полугодие 2005 г. в Российской Федерации судами с участием присяжных заседателей было рассмотрено 279 уголовных дел, что составило 11,2 % от общего числа дел, оконченных производством судами областного звена. Из них 241 уголовное дело рассмотрено с вынесением приговора. По рассмотренным уголовным делам с участием присяжных заседателей осуждено 424 лица, 89 лиц оправданы, в отношении 14 лиц дела были прекращены по нереабилитирующим основаниям, в отношении одного лица дело прекращено по реабилитирующему основанию [11]. Ка-
лининградским областным судом за 2003 — 2006 гг. было рассмотрено с участием присяжных заседателей 1S уголовных дел, вынесено 12 обвинительных приговоров, 6 оправдательных, которые составили 33,3 % от числа всех вынесенных приговоров [12].
Можно предположить, что причиной оправдательных вердиктов является информационная неопределенность для присяжных заседателей в ходе судебного разбирательства, а также их сомнение в том, что обвинительный вердикт может повлечь несправедливо суровое наказание. И, безусловно, на вынесение оправдательных вердиктов влияет низкий уровень гражданской сознательности. Но любое явление необходимо рассматривать со всех сторон. Так, согласно тексту присяги присяжные заседатели обязуются «разрешать уголовное дело по своему внутреннему убеждению и совести, не оправдывая виновного и не осуждая невиновного, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку». Отрицать право присяжных на оправдание по совести, а не по закону — значит ограничить их внутреннюю свободу при разрешении дела. Даже профессиональные судьи признают за присяжными право на подобное проявление. Вывод присяжных о виновности или невиновности в конкретной ситуации основывается не только на законе, который им разъясняет председательствующий в напутственном слове, но во многом на нормах нравственности, на собственном понимании справедливости и общественной опасности тех или иных действий. В этом и состоит сущность суда с участием присяжных заседателей.
Список литературы
1. Никитина Е.В. Суд присяжных: итоговые решения // Материалы международной научно-практической конференции. Екатеринбург, 2005.
2. Бериэм У. Суд присяжных заседателей. М., 1995.
3. Аристотель. Сочинения. Т. 4. М., 19S4.
4. Украинцев Б.С. Выбор поведения в процессе целеосуществления. М., 1974.
5. Воронина Н.В. Пределы судебного усмотрения нри постановлении оправдательного приговора судом присяжных // Уголовный процесс. 2005. № S.
6. Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие // Судебная власть. М., 2003.
7. Бурмагин С. Принцип состязательности в теории и судебной практике // Российская юстиция. 2001. № 5.
S. Смирнов А. В. Состязательный процесс. СПб., 2001.
9. Алексеев И.Н. Суд присяжных заседателей как угроза российской правовой системе // Уголовный процесс. 2005. № 5.
10. Обзор деятельности Федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в первом полугодии 2005 года // СПС «Гарант».
11. Кебеков Т. Рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей // Законность. 2005. № 2.
12. Практика Калининградского областного суда за 2003—2006 гг.
Об авторе
И.Ю. Панькина — канд. юр. наук, доц., РГУ им. И. Канта, e-mail: iupanjkina@yandex. ru
