CC BY
21Новые явления
в культурной и общественной жизни мусульман на рубеже Х1Х-ХХвв
Обновленческим процессам в мусульманском сообществе Волго-Уральского региона в последние два десятилетия XIX в. правительственные органы не уделяли внимания. Существовало мнение, что главной силой, препятствующей реализации школьной политики правительства по распространению русского образования, являются муллы-традиционалисты, а сторонники светского образования воспринимались чиновниками учебного ведомства в качестве союзников.
Только казанский миссионер Н.И.Ильминский в своих письмах к обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву выражал свои опасения по поводу происходивших перемен в общественной и культурной жизни мусульман, видя в них опасность для государственного устройства Российской империи. В частности, Н. И. Иль-минского сильно беспокоило издание И. Гаспринским (с 1883 г.) в Бахчисарае газеты «Терджиман» (Переводчик), прежде всего, тематика публикаций. Редактор газеты раскрывал преимущества нового звукового метода обучения, пропагандировал успехи первых новометодных школ, считал образова-
ние главным условием национального возрождения российских мусульман.
Деятельность Н. И. Ильминского является наглядным примером того, как в пореформенный период востоковеды и тюркологи, занявшие чиновничьи должности, стали оказывать существенное влияние на внутриполитический курс власти. Их экспертные заключения и рекомендации, благодаря высокому доверию к ним властных структур, нередко становились для правительства руководством к действию.
Одним из таких деятелей академической науки был известный тюрколог, крупный специалист по истории Османского государства, профессор Санкт-Петербургского университета, цензор Петербургского цензурного комитета Василий Дмитриевич Смирнов (1846-1922). В начале 1880-х гг. он писал, что «ознакомление татарских детей с русским языком в начальных школах есть главное, к чему должны быть приложены все усилия»1. На свой вопрос: «Что же нам нужно от наших мусульман?» тюрколог-государственник отвечал: «Чтобы они стали менее скверными и невежественными, чтобы они теснее сближались с коренным
русским населением и разделяли с ним интересы в качестве граждан одного и того же государства»2. При этом он считал, что устройство самими мусульманами учреждения «нечто вроде мусульманской духовной семинарии на несколько более рациональных основаниях и с более толковой и правильной постановкой обучения... было бы весьма хорошо»3. Речь шла об учреждении за счет мусульман медресе с общеобразовательной программой. Более того, он выражал поддержку инициативе симбирских промышленников Акчу-риных, которые планировали открыть в 1880 г. именно такое светское учебное заведение.
В 1889 г. В. Д. Смирнов возобновил начатое академиком Б. А. Дорном (1805-1881) и прерванное после его смерти составление списков мусульманских изданий на тюркских и других восточных языках4. В своей аналитической записке «Мусульманские печатные издания в России [за 1885-1888 годы]» В. Д. Смирнов отмечал, что репертуар мусульманских книг, за немногим исключением, сохраняет прежний характер — преобладают религиозные издания. В качестве новшеств цензор выделял появление литературных произведений — драм «Бичара кыз» (Несчастная девушка) Г. Ильяси, «Рэдде бичара кыз» (В ответ несчастной девушке) Ф. Халиди, повести М. Акъегет «Хисаметдин менла». Отрадным явлением были ежегодные календари Ка-юма Насыри «с прибавлением разных статей общеполезного содержания», учебник географии и арабской грамматики и т. д. Также он констатировал усиление влияния османского литературного языка на тексты казанских из-даний5.
Однако по мере распространения в Поволжье и Приуралье новометодных школ, увеличения числа издаваемых татарами книг просветительско-на-зидательного характера отношение В. Д. Смирнова к модернизационным процессам в мусульманском сообществе региона претерпело серьезные изменения. Цензор начал отказывать в публикации рукописей просветите-
лей, содержащих призывы к прогрессу. В частности, он запретил сочинение Р.Фахретдина «Тэрбия» (Воспитание), усмотрев в нем «горячий памфлет к открытию новых школ», для учреждения которых единоверцам предлагалось накопить капитал «посредством сокращения своих жизненных потребностей, потом обратиться с коллективным ходатайством к правительству.»6.
Важно отметить, что такие взгляды у В. Д. Смирнова сформировались под воздействием ряда факторов, среди которых с уверенностью можно выделить два: влияние казанского миссионера, крупного российского тюрколога и исламоведа Н. И. Ильминского и политика «консервативного национализма», проводимая правительством императора Александра III, в реализации которой он принимал непосредственное участие в качестве цензора.
В 1889 г. петербургский пастор Б. Дальтон издал книгу-обращение к обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву, в которой заявил, что в России мусульмане имеют больше прав, чем лютеране, и в качестве доказательства привел три татарских издания, в которых встречаются слова «кяфер» и «джихат». Цензор В. Д. Смирнов оспорил это утверждение, указывая, что в исламском мире «кяферами» традиционно именуются все немусульмане и неверующие; такое же традиционно-шаблонное значение имеет слово «джигат»7. В своем экспертном заключении на «открытое послание» Дальтона Н. И. Ильминский 30 октября 1889 г. сообщил в МВД следующее: «Фанатическое учение вроде священной войны прямо находится в Коране и существенно принадлежит самой основе Ислама, как бы ни усиливались поэтизировать Ислам цивилизованные благоукрасите-ли его. Поэтому фанатические выходки разбираемых книг не составляют в мусульманстве чего-нибудь нового и особенного; но несмотря на это, мне казалось бы уместным и ныне благовременным ограничивать цензуру от назойливых притязаний магометанских издателей инструкцией, в которой бы было положительно запрещено печа-
^ЧИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ
Х^«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
тать в России на татарском или турецком языке статьи, главы или отдельные мысли фанатического содержания, неуместные для мусульман русских подданных. К ним, например, не может относиться обязанность священной войны, равно как и воздаваемые равным за равное — за увечье и убийство — увечьем и убийством; или наименование султана нашим падишахом в смешение его догматического, религиозного главенства с светским царством. При настоящем возбужденном состоянии татар, при начинающейся татарско-мусульманской национальности, склоняющейся ко вкусам и симпатиям турецким, благодаря направлению татарской газеты ("Терджиман". — И. 3.), подобные места в книгах могут быть указываемы доверчивым татарам-мусульманам-простолюдинам и смущать их магометанскую совесть»8. Правительство отказалось принять такую инструкцию, однако авторитетное в правительственных кругах слово казанского миссионера Н. И. Ильминско-го возымело действие: в 1890-1892 гг. цензор В. Д. Смирнов последовательно вычеркивал из религиозных сочинений Х-Х11 вв. отдельные слова или предложения (особенно места, где говорится о джихаде), а также из татарских рукописей — аяты и суры из Корана, слова или предложения со словами «джигат», «кяфер», «гяур», придавая им или находя в них скрытый смысл унижения или нетерпимости христиан и христианства, нередко механически соотнося их с межконфессиональной ситуацией в Российской империи, что вызвало многочисленные частные и коллективные жалобы со стороны татарских издателей Казани и духовных лиц. Юридически действия В. Д. Смирнова были правомерны — согласно ст. 184 «Устава о цензуре и печати», изъятию «из книг (иностранного) духовного содержания подвергаются все те, кои заключают в себе умствования и мнения, противные началам христианской веры, или опровергающие учение православной церкви, или же ведущие к безбожию, неуважению священного писания и т. п.».
Особенности ценностных устано-
вок тюрколога-цензора были хорошо известны в академических кругах. В частности, академик В. А. Гордлевский писал: «В убеждениях Смирнова постепенно все более и более раскрывался шовинизм — исключительный национализм. Иноверцы (мусульмане), инородцы (татары) — все нерусские у него элемент, раздражающий национальное русское единство, и, естественно, с этой точки зрения рассматривал он культурную жизнь татар и их книгу, как цензор»9.
Благодаря инициативе В. Д. Смирнова, который в 1900 г. в своей в записке «О мусульманской печати» рекомендовал всесторонне изучить новометодное движение10, реформа в татарской школе и процессы обновления общественной жизни мусульманского сообщества России стали объектом внимания властных структур. Документ послужил основой записки «Новые течения в татарской печати», подписанной начальником Главного управления по делам печати* князем Н. В. Шаховским** и адресованной в Департамент полиции МВД***.
На основе анализа просветительских текстов книг имама д. Тляумбето-во Оренбургского уезда Оренбургской губернии Сурудеддина Мифтахуд-динова11, получившего образование в Османском государстве, «Вазаифе инсан» (Обязанность человека) и «На-угы бэшэр» (Человеческий род), повести «Сэлимэ, яки Гыйффэт» (Салима, или Целомудрие) неизвестного автора Габдулла улы Гафил (произведение Р. Фахретдина, члена Оренбургского
* Главное управление по делам печати Министерства внутренних дел (1865-1917) было образовано для заведования делами цензуры и печати (подробнее см.: Высшие центральные государственные учреждения России. 1801-1917 гг. - СПб., 2002. - Т. 2. - С. 50-52).
** Шаховской Николай Владимирович (1856-1906), князь, русский публицист, государственный и общественный деятель. С 1894 г. — цензор Московского цензурного комитета, с 1898 г. — Петербургского цензурного комитета, с 1900 г. — начальник Главного управления по делам печати, с 1902 г. — член Совета министра внутренних дел.
*** Департамент полиции Министерства внутренних дел был образован в 1880 г. после упразднения Его Императорского Величества канцелярии. В 1880-1883 гг. именовался «Департамент государственной полиции». В его ведении находились охранные отделения, полицейские учреждения, сыскные отделения, адресные столы и пожарные команды.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛЬТУРНОЙ И общественной жизни_
МУСУЛЬМАН НА РУБЕЖЕ Х1Х-ХХ ВВ.
.39
магометанского духовного собрания, опубликовавшего его под псевдонимом), публикаций Г. Ибрагимова в альманахе «Миръат яхуд кезге» (Зеркало) начальник Главного управления по делам печати Н. В. Шаховской в депеше от 22 ноября 1900 г. в адрес Департамента полиции МВД заявил, что «в самое последнее время в татарской литературе замечаются совершенно новые течения, дающие возможность предполагать о серьезном переломе, готовящемся в жизни мусульманского населения в России». Главную причину этих явлений сановник усмотрел в формировании сети новометодных начальных учебных заведений, букварь для которых составил И. Гаспринский. В связи с отсутствием у мусульман Вол-го-Уральского региона национальной печати и ограничением читательской аудитории газеты «Терджиман» только прогрессистами развернувшаяся на страницах татарских книг полемика между джадидистами и кадимистами о перспективах развития татарского народа была оценена чиновником почти как национальная угроза российской государственности: «Татарское новаторство, уже в короткое время так всколыхнувшее зажиточную часть населения, помышляющую об учреждении своих татарских школ, по мере своего торжества может готовить русской власти многие тяжелые осложнения в виду одинакового с мусульманским духовенством его отчуждения от России»12.
Князь Н. В. Шаховской рекомендовал Департаменту полиции собрать «сведения о личности тех авторов, которые выступают с новаторскими сочинениями, их общественном и имущественном положении и связях в мусульманской среде, а также навести справки о том, где получили они свое образование. Вместе с сим надлежало бы выяснить существует ли связь этого движения с младотурками, и не вдохновляется ли оно из Турции или иного заграничного мусульманского центра. Не излишне было бы также дознаться о том, где и кем основаны мусульманские школы с преподаванием по новым методам, кто состоит в них преподава-
телями и под чьим заведыванием и контролем такие школы находятся»13.
Эта депеша является уникальным источником и наглядным примером трансформации личного суждения тюрколога-цензора в авторитетное мнение центрального ведомства России, контролировавшего печатные издания. Прежде всего следует отметить, что власть не рассматривала мусульманскую культуру цивилизационным достоянием империи, напротив, быть мусульманином для нее означало быть представителем иной культуры, которая таила в себе угрозу нелояльности к существующему политическому строю и которая могла открыто проявиться при соответствующем удобном случае. Второй важный момент — «пан-исламистский» взгляд* чиновников, которые не верели в возможность самостоятельной, выработанной на российской почве идеологии модернизации мусульманского сообщества Волго-Уральского региона. Они стремились найти в движении обновления «османский след», воздействие младотурков, влияние зарубежных мусульманских центров и т. д.
На записку князя Н. В. Шаховского министр внутренних дел Д. С. Сипягин 8 декабря 1900 г. наложил следующую резолюцию: «Крайне интересная записка и весьма серьезный вопрос. Прошу заготовить к моему возвращению циркуляр губернаторам, где есть татарское население, с запросом о сведениях и отношение военному министру с прось-
* Причем, при оценке истоков модернизационных процессов среди поволжских татар «панисламистский» подход был характерен и для зарубежных ориенталистов. В частности, А. Вамбери в 1905 г. в своей статье «Пробуждение татар», анализуя текст книги путешествий Ф. Карими «Путешествие в Крым» (1904), взял под сомнение утверждение автора о том, что «наше пробуждение не происходит со стороны, оно зарождается и зреет внутри нашего общества». По мнению венгерского ориенталиста, «быстрые перемены, происходящие в Оттоманской империи, несмотря на беспримерный деспотизм и тиранию сегодняшнего правления, вкупе с устремлениями христианско-русского мира не могли не быть восприняты трудолюбивыми и здравомыслящими татарами. Иначе были необъяснимы достигнутые ими за короткое время успехи в реформировании языка, развитии литературы, научного образования, расширения влияния вплоть до Восточного Туркестана и кочевых племен центрально-азиатских пустынь» (см.: Вамбери А. Пробуждение татар / Пер. А. Арслановой // Татарстан. - 1996. - № 11. - С. 26).
40
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
бой доставить такие же сведения по губерниям, подведомственным военному министру»14.
На основе поступившей информации Особый отдел Департамента полиции, который специализировался на руководстве внутренней и заграничной агентурой, перлюстрации корреспонденции наиболее важных лиц, находившихся под наблюдением, занимался сбором и хранением нелегальной печати и т. д., подготовил текст циркуляра, в котором были отражены все аспекты нарождавшегося мусульманского «политического движения».
Директор Департамента полиции С. Э. Зволянский* в циркулярном предписании от 31 декабря 1900 г. за № 13407 отмечал, что «новые веяния, грозящие расшатать весь многовековой уклад жизни свыше 14-ти миллионного мусульманского населения русского государства,.. первоначально... проявились в совершенно, по-видимому, невинной области нового метода обучения грамоте и вызваны были появлением изданного в 1884 году крымским мурзаком Исмаилом Гаспринским учебника татарской грамоты, составленного по европейской звуковой системе, значительно облегчающей усвоение татарскими детьми татарской и арабской грамоты и сокращающей время обучения»15. Констатировав тот факт, что полемика между традиционалистами и джа-дидистами приобрела национальный, общественный и культурный характер, чиновник дал развернутую характеристику стремлениям джадидистов: «Сторонники же новых веяний в своих сочинениях призывают татарское население России к образованию, к приобретению практических познаний как в области ремесел и промышленности, так и в изучении иностранных языков, дабы оно было культурно и богато. При этом новаторы приглашают своих единоверцев не в единую общеобразовательную школу, т. е. русские гимназии и высшие учебные заведения, а в особые татарские рассадники высшей мудрости, где европейская наука должна
сочетаться с Кораном и преподаваться на татарском языке. Они указывают на необходимость осмыслить свою веру, очистить ее от суеверий и невежественных толкований мулл и укрепить свою народность, расширив область применения родного языка в литературной, научной и религиозной сфере и вообще хлопочут о прогрессе на почве ислама и тюркской народности»16.
С. Э. Зволянский запросил у губернаторов сведения по четырем вопросам «государственной важности», а именно им предписывалось: 1) выявить лиц, выступающих в татарской литературе в качестве авторов «новаторских сочинений»; 2) собрать подробные сведения об их общественном положении, связях в мусульманской среде, и где они получили образование; 3) узнать, поддерживают ли сторонники нового движения контакты с младотурками; 4) выяснить, где и кем основаны мусульманские школы с преподаванием по новому методу, кто состоит в них преподавателями, и под чьим заведованием и контролем такие школы находятся17. Этот циркуляр, направленный в адрес 32 начальников губерний и областей, а также Иркутскому, Степному, Туркестанскому генерал-губернаторам, Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе, военному министру А. Н. Куропаткину18, сыграл важную роль в определении ориентиров в отслеживании в дальнейшем нежелательных для государства социокультурных явлений среди мусульман.
Данный циркуляр имел далеко идущие последствия. С этого времени новометодное образование, прогресси-сты-джадидисты, газета «Терджиман» стали своеобразными маркерами для местных администраций при выявлении нелояльности мусульман к власти.
Ответом на вопрос о воздействии на мировоззрение и деятельность татарских заграничных мусульманских центров, в частности, Османского государства или младотурков, была депеша российского посла в Османском государстве И. А. Зиновьева** от 2 марта
* Зволянский Сергей Эрастович (1855-1912) — директор Департамента полиции МВД в 1897-1902 гг.
** Зиновьев Иван Алексеевич (1835-1917) — российский посол в Османском государстве в 1897-1909 гг.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛЬТУРНОЙ И ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ_
МУСУЛЬМАН НА РУБЕЖЕ Х1Х-ХХ ВВ.
41
1901 г., который заявил об отсутствии каких-либо общих черт в деятельности младотурков и татарских джадидистов. Он также не подтвердил наличие каких-либо контактов между ними19.
Поступившие в 1901 г. в Департамент полиции рапорты начальников губерний и генерал-губернаторов позволяют сформировать общее представление о протекавших в регионах расселения мусульман обновленческих процессах. Оказалось, что издание «новаторских» сочинений имело место только в нескольких городах, но в ряде губерний начала формироваться сеть новометодных школ, что распространением новометодного образования в степных областях и Туркестане занимались поволжские татары и т. д.
В качестве иллюстрации анализа социокультурной ситуации на местах вниманию читателей предлагаются до-
кументы из фондов Государственного архива Российской Федерации. Они позволяют увидеть новые тенденции в развитии мусульманского сообщества в конце XIX в., узнать об общественных деятелях регионального масштаба, усилиями которых осуществлялась реформа школ, определить место школьной реформы в обновлении социокультурной жизни населения, общее и особенное в модернизационных процессах, происходивших в разных регионах. В годы первой русской революции 1905-1907 гг. и в последующее десятилетие, в новых общественно-политических условиях, процессы обновления приобрели качественно новые оттенки*.
* Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках научно-исследовательского проекта «Модернизационные процессы в татарско-мусульманском сообществе в 1880-е гг. — 1905 г.», проект №14-11-16003/14.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Смирнов В. Д. К вопросу о школьном образовании инородцев-мусульман // Журнал Министерства народного просвещения. - 1882. - Т. 222. - Отд. 3. - С. 17.
2. Там же.
3. Там же. - С. 21.
4. Он же. Мусульманские печатные издания в России [за 1885-1888 годы] // Записки Восточного отделения Русского археологического общества. - 1889. - Т. III. - С. 97-114.
5. Там же. - С. 97-114, 395-398; Он же. Мусульманские печатные издания в России за 1889 год // Записки Восточного отделения Русского археологического общества. - 1891. - Т. V. - С. 139-145; Мусульманские печатные издания в России за 1892-1893 годы // Записки Восточного отделения Русского археологического общества. - 1894. - Т. VIII. - С. 195-201, 391-398.
6. Каримуллин А. Татарская книга пореформенной России. - Казань, 1983. - С. 111, 127-130.
7. Там же. - С. 112-115.
8. Российский государственный исторический архив, ф. 821, оп. 8, д. 829, л. 196 об.-197.
9. Миннуллина Л. Цензура татарских печатных календарных изданий дореволюционного периода // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2004. - № 1. - С. 193.
10. Саматова Ч. Х. Имперская власть и татарская школа во второй половине XIX — начале XX века (по материалам Казанского учебного округа). - Казань, 2013. - С. 182-183.
11. Денисов Д. Н. Сабитов Сарваретдин Мифтахитдинович // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. - М., 2009. - С. 320.
12. Государственный архив Российской Федерации, ф. 102, оп. 226, д. 11, ч. 3, л. 16-16 об.
13. Там же, л. 16 об.-17.
14. Там же, л. 3.
15. Там же, л. 6.
16. Там же, л. 6 об.
17. Там же, л. 6 об.-7.
18. Там же, л. 9-10 об.
19. Там же, л. 67-67 об.
42
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
№ 1. Записка «Новые течения в татарской печати» начальника Главного управления по делам печати князя Н. В. Шаховского в Департамент полиции МВД о нарождающемся среди татарского населения прогрессистском движении
В самое последнее время в татарской литературе замечаются совершенно новые течения, дающие возможность предполагать о серьезном переломе, готовящемся в жизни мусульманского населения в России. Известно, как упорно и фанатично придерживаются магометане своей веры, как свято следуют они в быту обычаям своих предков, отчуждаясь от русского населения даже в тех местностях, где они со всех сторон окружены влиянием русской гражданственности и культуры. Религия мусульман составляет главное звено, посредством которого тюркские племена объединяются в русском государстве в особое религиозное государство, руководимое и управляемое своим духовенством на основании Корана, определяющего жизнь и деятельность мусульман. При каждой мечети имеется школа в ведении муллы или модерисса (учителя). Тут дети мусульман обучаются Корану на арабском языке, на коем он написан. Предел умственного развития татар составляет вообще подробное знание полного Корана.
И вот в эту неподвижную мусульманскую мудрость начинают врываться совершенно новые веяния, грозящие расшатать весь многовековой уклад жизни свыше 14[-ти] миллионного населения русского государства. Новшества начинаются в совершенно, по-видимому, невинной области нового метода обучения грамоте. Первым новатором является крымский мурзак Исмаиль Гаспринский, недоучившийся в Одесской гимназии лет слишком двадцати тому назад, но побывавший в Париже, где он познакомился с проживающими там младотурками*.
Сперва Гаспринский выхлопатывает себе в 1883 г. разрешение издавать в г. Симферополе газету «Тарджеман» (Переводчик), но с условием печатания параллельно татарского и русского текстов и с предварительной цензурой в С[анкт]-Петербургском цензурном комитете. В 1884 году ему удалось выйти из под цензуры означенного Комитета с отдачей его газеты цензору г. Казаса в самом Симферополе.
Направление газеты было все время, так сказать, двуличное: и деятельность русского правительства одобрялась; и в то же время пелись дифирамбы просвещенной, мудрой деятельности турецкого султана Абдул-Гамида**; и просвещение в европейском смысле рекомендовалось татарам, и помещались статьи с превознесением заслуг ислама перед миром и даже в наукообразное оправдание мусульманского многоженства; в русских столбцах газеты иногда выражалось высокое уважение к великим русским писателям, но в татарском отделе ни разу за все время существования газеты не было помещено ни одного перевода из произведений русских авторов.
Эту двойственность своего направления сам Гаспринский объясняет осторожностью против опасности подпасть под суд старомусульманских татарских духовных руководителей и тем испортить свое просветительное начинание в будущем. На деле ислам для Гаспринского был и есть только знамя того, что можно было бы обозначить именем «всетатарства». Так его и поняли более смышленые сочувственники его из татар, угадав его истинное стремление — привести татар к самосознанию своей национальной само* Младотурки — сторонники реформ в Османской империи, первые организации которых возникли в 1889 г. в учебных заведениях Стамбула. В 1894 г. начались гонения со стороны власти на иттихадистов-младотурок. В 1896 г. с их стороны были попытки совершения государственного переворота, на что султан ответил репрессиями. В 1902 г. в Париже состоялся первый съезд младотурок, в работе которого приняли участие несколько десятков делегатов. Второй конгресс (Париж, 1907 г.) призвал страну к восстанию против режима султана Аб-дул-Хамида II. Летом 1908 г. офицеры, расквартированные в Македонии, выступили со своими отрядами против султана с требованием восстановления конституции. Осенью 1908 г. вновь избранный парламент на 2/3 состоял из младотурок. Султан, опираясь на верные ему войска в Стамбуле, весной 1909 г. распустил парламент, восстановил всю полноту власти шариата и начал преследовать младотурок. В ответ младотурки направили в Стамбул свои военные силы, заняли столицу империи, низложили Абдул-Хамида II, захватив при новом султане Мехмеде V всю полноту власти. Так завершился военно-государственный переворот, именуемый в историографии младотурецкой революцией. Младотурки провели в империи ряд реформ, свою главную цель они видели в сохранении империи, выдвинув на первый план доктрину османизма. В 1910 г. они начали гонения на нетурецкие народы под лозунгами панисламизма и пантюркизма (см.: Васильев Л. С. История Востока: В 2 т. Т. 2: Учеб. по спец. «История». - М., 1994. - С. 145-146) (здесь и далее подстрочные примечания автора вступительной статьи).
** Абдул-Хамид II (1842-1918) — турецкий султан в 1876-1909 гг.
22 ноября 1900 г.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛ
бытности, пока они еще не успели растаять в горниле русской культуры и ассимиляции с господствующим населением России.
Но не газета Гаспринского дала толчок новым веяниям среди татар, а изданный им в 1884 г. учебник татарской грамоты под заглавием: «Ходжаи сыбьян» (Учитель детей), который и послужил основанием того умственно-общественного движения в нашем та-тарстве, которое нашло свой отклик в произведениях нашей мусульманской печати в последние два года и все с возрастающею силою стремится заявить о себе.
Дело в том, что букварь Гаспринского составлен по европейской звуковой системе, значительно облегчающей усвоение татарскими детьми татарской и даже арабской грамоты и сокращающей время обучения, которое у татарских мулл при их старом методе длится годами. При появлении букваря муллы не обратили на него никакого внимания, уверенные в непоколебимой правильности и вечной незаменимости их долбильного способа обучения. Между тем некоторые смышленые из молодых татар стали пробовать метод букваря Гаспринского, убедились в большей его пригодности в деле обучения детей грамоте и стали разглашать об этом в своем татарском обществе, среди которого нашлись им сочувствующие из достаточных татар, начавших отдавать своих детей на обучение туда, где практиковался новый звуковой метод, вместо того, чтобы приносить их в жертву на мучение муллам, не умевшим учить иначе, как по старинному. Потеряв доверие к приходским школам некоторые богатые татары перестали делать пожертвования на поддержание этих школ, состоящих при мечетях, а эти пожертвования и составляли главный источник тунеядного существования татарских полуграмотеев, именуемых муллами, татарским духовенством.
Что такая педагогическая пропаганда шла — это видно из целого ряда сочинений, представлявшихся с начала 1890-х годов на цензурное рассмотрение. Сочинения эти, несомненно, были написаны под влиянием букваря Гаспринского, как это явствует из содержания их, а также и из тех панегириков, которые воздавались Гаспринскому в предисловиях. Примечательно, что большая часть таких сочинений бывших на цензировании, не появилась в печати. Это доказывает, что они не нашли себе издателей, которые в то же время и книгопродавцы, очевидно, не желавших изданием таких сочинений ставить себя в неприязненные отношения с муллами, сбытом сочинений которых, главным образом, и промышляют пока татарские книгопромышленники.
Наконец, муллы начали понимать, куда метят новые учебники и каким ударом нововведение грозит их собственному положению и влиянию. И вот — в 1898 г. представляется в цензуру и выходит в свет в начале 1899 года в Казани сочинение муллы Гиллязетдина Мухиддинова «Стальные пики против нового метода»*, в котором брошен открытый вызов Гаспринскому. Автор относится ко всем попыткам преобразовать школьное обучение весьма скептически, усматривая в них только один вред для ислама, и все симпатии свои сосредоточивает на стороне традиций, завещанных отцами и дедами. О сторонниках реформ Мухиддинов отзывается вообще с большою суровостью, грозит им неминуемыми адскими мучениями и расточает им далеко нелестные эпитеты, укоряя в бессовестности, преследовании своекорыстных целей и непозволительности способов, какими они пользуются для распространения школ с новым методом преподавания, а именно — действуя на непокорных мулл, противников новой системы, угрозами смещения с должностей, а народ склоняя всевозможными обещаниями. Достается от автора и тем из мулл, которые из страха низкопоклонничают перед богатыми и «вертят перед ними хвостом как собаки».
Способ самозащиты от новшеств столь курьезен и доказывает вместе с тем такой страх перед всякими переменами, что стоит привести, например, как Мухиддинов защищает необходимость для алфавита буквы лам-алифа, выпущенной в новых букварях, и вообще отстаивает алфавит от прибавки в него новых знаков. «Таким образом», говорит он про новаторов, «они искажали книгу алфавита, впервые ниспосланную Всевышним.
* Была издана в 1899 г. тиражом 2 400 экземпляров (см.: Катанов Н. Поволжские татары в их произведениях и в жизни // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2001. - № 1/2. - С. 177). Брошюра издана на русском языке: Гиладжуддин ибн Мухиддин ас-Сардави ал-Казани. Стальной клинок против новой методики (Нусул ал-хадида фи хыляфи ал-ысул ал-джадида). - Казань, 2004. - 64 с.
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
А что книга алфавита состоит всего из 29 букв*, а лам-алиф был ниспослан отдельною буквою и принадлежит к этому алфавиту, это удостоверяется переданиями». Далее следуют предания, из коих приведу одно: «Абу-Зарр, да будет им доволен Всевышний, рассказывает следующее: "Однажды я сказал пророку: я насчитал всего 28 букв. Тогда посланник Божий пришел в необыкновенный гнев, так что даже покраснели его благословенные очи, потом он сказал: "Клянусь тебе Всевышним, который послал меня истинным пророком, что он ниспослал Адаму — да будет мир — 29 букв". Я спросил пророка: нет ли там лам-алифа. Посланник Божий сказал: "Лам-алиф сам по себе составляет отдельную букву и Бог послал ее Адаму на особом листе, а вместе с нею семьдесят тысяч ангелов. Если кто противостоит лам-алфавиту, тот отрекся от Корана, если кто не будет считать лам-алифа в числе этих букв, тот отступится от меня и я отступлюсь от него. Если кто не уверует в 29 букв, тот вовеки не выйдет из геенны огненной"».
Посвятив много рассуждений вопросу о буквах и складах, высказав порицание введению в школьный обиход скамеек и кафедр и пр[очего], автор переходит к вопросу о языке. Он отзывается с крайним неодобрением о попытках новаторов ввести в число учебников книги, напечатанные на татарском языке, и считает употребление этих книг в школьной практике прямым средством к искоренению арабской образованности. Татарский язык, по его мнению, в преподавании совершенно не нужен, так как учить татарского мальчика по-татарски — это тоже самое, что учить утенка плавать. Чтение татарских сочинений только отвлечет внимание учащихся от арабского языка и внушит к нему отвращение, с которым после будет трудно справиться.
«Если, говорит автор, перевести на татарский язык книги, преподавать на нем в школах и произносить на нем худба (т. е. проповеди в мечетях), а также и самый Коран перевести по-татарски, то в глазах простого народа Коран ничем не будет отличаться от речи простых людей. Тогда некоторые невежды вообразят, что если Коран таков, что он подобен речи человеческой, не будут чтить его по достоинству и перестанут соблюдать его повеления. Чем труднее для понимания книги, тем более от них пользы, так как трудности понимания служат поводом к старанию, а продолжительное старание есть одно из условий запоминания и усвоения».
В одной из глав своей книги Мухиддинов яростно нападает на реформы в женском образовании, на обучение женщин письму и на вводимый в последнее время обычай, по которому экзаменационные испытания учениц производятся в школах мужчинами. В шариате (т. е. священном законе мусульман), замечает Мухиддинов, нет позволения обучать их письму, так как обучение употребления пера есть дверь к соблазнам. Он старается затем доказать низкое, сравнительно с мужчинами, положение женщин, утверждая, что их невежество и ограниченность предначертаны самим проведением.
Таково в общих чертах содержание книги. Очевидно, что когда муллы взялись за перо в защиту традиций, зло новаторства уже пустило глубокие корни.
Действительно, тотчас по выходе книги на нее посыпались со стороны новометодни-ков довольно ядовитые возражения, которые, в свою очередь, вызывали резкий отпор со стороны старометодников-мулл. Полемика между представителями двух направлений в татарской школе сразу сильно обострилась и вместе с тем стала принимать национальный, общественный и культурный характер.
Поборники традиций упрекают своих противников в том, что они впали в куфр, т. е. безверие, не соблюдая 5[-ти] кратной ежедневной молитвы, что они впали в прелесть дьявола, ступив на его путь, и идут в геену потому, что они взяли свои методы от чужих народов и заставляют изучать названия идолов да дьяволов. «Их книги касаются жизни, да общественности, да торговли, да ремесел и все переведены с европейских.» «Это зараза, от которой надо сторониться.» «Некоторые из них учились у чуждых (по народности и религии) учителей.»
В книге неизвестного автора под заглавием «Несколько глав в опровержение новых начал» новометодники укоряются в том даже, что они хотят учить детей греховному рисованию креста и иных изображений. Приводятся затем целые серии хадисов (или
* Вместо 29 букв в новых букварях алфавиты составлялись из 32-33.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛ
свято-отеческих мусульманских преданий), воспрещающих постыдное дело рисования, для которого автор не в состоянии найти подходящего слова на татарском языке. «Эти господа, — продолжает он, — научившись у чуждых народов, мнят себя великими учеными,.. да у мусульманского то народа они вовсе не ученые и не законоведы, а просто дураки. Это и Кораном подтверждается. Они целуют руки чужих (народов) — это по какому обряду. Когда кто говорит, он должен говорить, сознавая какой он нации... Цель их: начавши с азбуки, переменить религию и переиначить шариат».
В другом сочинении этой же категории (не пропущенном цензурой) в числе многих доказательств истинности Корана приводится гибель башкир вследствие того, что они идолопоклонники и не имели понятия о книге (т. е. Коране), улемах и мусульманских ме-дресах (семинариях). Далее доказывается, что мусульмане ничуть не отстали от всех европейцев в отношении прогресса, тем, что у мусульман хафизы (чтецы), знающие Коран от начала до конца наизусть, считаются сотнями и тысячами, а у европейцев при всех их успехах в разных науках немыслимо что-либо подобное относительно Евангелия, а также еще тем, что все кяфиры (неверные), как только услышат Коран, то обращаются в мусульманство, как это случилось будто бы с христианами. При этом сопоставляются некоторые учения Корана и Евангелия. Так, в оправдание учения Корана о плотских удовольствиях в раю автор ставит в параллель главу XI Евангелия Матвея, где будто бы говорится, что и «Иисус не отклонялся от сладких кушаний и от пьяных напитков». Вообще, говорит он, в христианских книгах много срамных вещей находится: один из пророков со своею дочерью сблудил; другой с женою брата своего: Давид, Соломон и Иисус — все были дети блуда.
Такая страстность стародумов магометанства и дерзость представления в цензуру подобных кощунственных по отношению к господствующей в России религии сочинений свидетельствует об испытываемом ими страхе и смущении перед новым движением. Новометодничество понимается противниками его как нововерие, угрожающее татарам отпадением от ислама и обращением в кяфиров. Они даже помышляют о привлечении на свою сторону администрации к делу распри с новаторами.
Действительно ли новое движение грозит мусульманской вере и национальности и содействует сближению татар с русскими, чего, по-видимому, более всего страшатся главари старотатарской части нашего инородческого населения? Судя по сочинениям новаторов, доселе вышедшим в свет и представленным в цензуру, нигде не замечается в нем никакой измены вере и национальности и ни малейшей попытки к слиянию с Россией. Наоборот, новометодники хлопочут о прогрессе на почве ислама и тюркской народности. «Без идеи прогресса, — говорят друзья мусульманской самобытности, — мусульманство в России скоро явится организмом, осужденным в более или менее отдаленном будущем влачить жалкое существование и приговоренным на потерю всех благ, которыми пользуются в настоящем социальном строе государства».
Главным тормозом образования мусульман в широком европейском смысле являются муллы, которых один из сторонников Гаспринского, Ибрагимов* называет «толстопузыми чалмоносцами, тунеядцами, умышленно державшими простых мужиков в потемках, чтобы удобнее эксплуатировать их невежество; они за все причисляют людей
* Ибрагимов Габдрашит Гумерович (1857-1914) родился в семье ахуна г. Тары, обучался в медресе Тобольской и Казанской губерний. В период обучения в Медине (1879-1885) познакомился с трудами исламского реформатора Индии Сайд Ахмед-хана (1817-1898), видевшего возможность прогрессивного развития единоверцев в просвещении и распространении среди них достижений европейской науки и культуры, с работами основоположника доктрины панисламизма Джемаль ад-Дин аль-Афгани (1839-1897). В годы учебы в Медине Ибрагимов убедился в необходимости коренного реформирования системы религиозного образования в России, разработки новой методики обучения, обновления программы за счет включения в нее естественных дисциплин. Оставив должность заседателя ОМДС (1892-1894), выехал в Турцию. В 1895 г. опубликовал заграницей публицистическую книгу «Чулпан йолдызы» (Утренняя звезда), которая пользовалась большой популярностью среди мусульман Волго-Уральского региона и тайно передавалась из рук в руки. Ее автор писал, что татары, получившие светское образование, ставятся русской администрацией в неравные условия по сравнению с христианами: выпускники университетов с юридическим образованием достигают лишь должности помощника прокурора, для получения генеральского звания, как и полякам, финнам, евреям и раскольникам, мусульманам нужны «особые причины». Дальнейшие действия Ибрагимова после возвращения на родину во многом повторяли шаги И. Гаспринского по трансляции своих идей среди единоверцев. В 1900 г. начал издавать в Санкт-Петербурге альманах «Миръат яхуд кезге», получивший в народе название «Кезге» (Зеркало). В 1902 г. издал восемь, в 1903 г. — четыре номера альманаха.
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
к кяфирам: не стрижет усов — кяфир, учит писать детей — кяфир». В находящейся еще в цензурном рассмотрении брошюре того же автора один татарский ишан (т. е. заживо святой) уличается в изнасиловании татарки, да еще несовершеннолетней, причем называется полным именем деревня, где совершено это преступление (Джаубат в Самарской губернии) и вообще передаются случаи предосудительного поведения членов мусульманского духовенства, напр[имер] подделки духовных завещаний и т[ому] п[одобное]. «Мусульманские ученые нам не указчики в законе, говорит Ибрагимов, не руководители, потому что многие из них сами не могут найти дороги. Теперь все улемы (ученые) сами говорят, что штаны — есть одежда оставшаяся от Адама, а лет 20 тому назад спорили на Ирбитской ярмарке о том, можно ли носить штаны на выпуске или нельзя, и обвиняли в безверии тех, кто выпускал штанины».
Свои новые идеи прогрессисты предпочитают в противовес тяжелым трактатам, с коими выступают против них противники, облекать в беллетристические формы повестей и рассказов. Например, в повести Гафиля Абдуллина «Селима или невинность»* молодой татарин из новаторов держит такую речь к своим товарищам:
«Известно, что наше мусульманское общество стоит очень низко в отношении наук и познаний, искусств и ремесел. Результатом такого низкого положения, конечно, будет полный упадок; однако еще не прошло время улучшить наше настоящее положение и помочь беде. Если у нас будут люди, обладающие знаниями и понимающие положение вещей, то прогресс нашего общества будет обеспечен. На вас лежит обязанность воспитывать ученых и образованных людей, которые способствовали бы движению нашего народа вперед. Хотя в настоящее время у нас и есть лица двух категорий — одни, получившие образование в гимназиях и университетах, другие, изучавшие науки в мусульманских школах. Однако как те, так и другие не могут быть руководителями нашего общества, потому что первые не знают мусульманских наук, а вторые не знакомы с предметами светского образования. Нашими руководителями должны быть лица, обладающие познаниями в науках мусульманских и вместе с тем философски осведомленных с современным положением вещей».
«Кроме того, ваш долг заключается в том, чтобы способствовать развитию нашей торговли и промышленности. Хотя в этом последнем отношении и можно взять пример с других народностей, однако для нас достаточно вспомнить о наших предках и стараться им подражать. Наши деды, жившие пятьдесят лет тому назад, были удивительно ревностны и способны на жертвы. В деле торговли и добывания богатств они всегда шли вперед, как богатырское войско. Они водили свои караваны по равнинам Кизыл-Кум, по безводным и лишенным растительности пустыням, по степям более широким, чем океан, по гористым и каменистым местам. Перевозили русские товары в Ташкент, Хиву, Бухару, Коканд и Кашгар, они привозили тамошние товары на рынки Оренбурга, Троицка, Семипалатинска, Петропавловска, Нижнего** и Казани. У русских, немцев, армян и евреев не доставало мужества и энергии, чтобы войти в их среду. Да помилует их Всевышний! Зная, как добывать богатства, наши деды также знали и на что его тратить. Богатство, ими нажитое, считалось как бы общей принадлежностью всех мусульман. Они обучали на свой счет шакирдов, давая им все необходимое и потом назначая их по селениям имамами и модеррисами, строили мечети и школы и делали пожертвования на их нужды. Сколько у них было в Казани и ее окрестностях различных заводов, на которых приготовлялись всевозможные предметы для рынков, и где тысячи рабочих мусульман находили себе пропитание. Чем более росло их богатство, тем легче и удобнее становилась их жизнь; чем более распространялась о них слава, тем более росла их гуманность. У них не было их безрассудного мотовства, ни бессмысленных привычек.
Наши предки не думали о пустых украшениях, но проводили жизнь подобно великим мудрецам. Сколько бедных семейств приобрели благодаря им богатства, сколько девушек сирот сделались благодаря их милосердию женами почтенных людей.
* Автором повести «Салима, или Целомудрие» («Сэлимэ, яки гыйффэт», 1899) является Р. Фахретдин, который опубликовал художественное произведение под псевдонимом: Габдулла улы Гафил. Сэлимэ, яки Гыйффэт. - Казан, 1899. - 80 б. ** Нижний Новгород.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛ
Если бы мы держались в жизни их привычек, то несомненно те капиталы, которые в настоящее время находятся в руках армян, принадлежали бы нам. Если бы благородство и прекрасные душевные свойства наших предков, их усердие и искренность остались в наследство нам, то вместо мусульманских распутных притонов в Казани мы имели бы мусульманские школы и воспитательные заведения, а вместо проституток-мусульманок — матерей своего народа.
Но что же делать, если жизнь у нас изменилась и обычаи стали другими?! Один из нас фанатик до того, что даже отрицает прикладные знания, необходимые для жизни, другой не по одежде протягивает ножки и, сам не зная себя, увлекается погоней за модой, третий проповедует народу свое собственное невежество, выдавая его за предписание религии, четвертый, чтобы не обидеть богачей, о многом умалчивает и не делает необходимых наставлений.
Если подробно рассмотреть все это, то нам будет очень горько, да и времени у нас осталось мало. Но, говоря вообще, мы испортили наш народ, мы развратили его, и в этом отношении мы, как мне кажется, не должны сетовать ни на кого другого, кроме себя самих».
«Прогресс нации заключается в распространении образованности, развитии ремесел и промышленности. Хотя вы и молоды, но слава Богу, ваш образ мыслей правилен и сердца ваши здоровы. Наши деды говорили: ум не в летах, а в голове. Все вы хорошо знаете по-русски и по-тюркски, а некоторые из вас знают, хотя немного, языки французский, немецкий, арабский и персидский. Знание этих языков большое богатство, благодаря этому знанию вы можете вести торговые дела всюду, где найдете нужным: в России, в Европе, в Америке, в Персии, в Афганистане и в Индии. Подобно тому, как мы не знаем такого пророка, который запретил бы изучение иностранных языков, точно также мы никогда не слыхали и о шариате, который считал бы недозволенными ремесла и промышленность. Поэтому наша первая обязанность состоит в том, чтобы пролагать нашему народу пути вперед, обучать сирот и вообще детей вере и ремеслам, воспитывать из нашей среды искусных учителей и улемов, распространять на родном языке полезные книги, знать вместе со своим языком и русский, и открывать специальные заведения для преподавания восточных и западных языков. Слава Богу, теперь у нас есть к тому возможность, и нам не следует упускать ее из рук. Хотя червонцы, находящиеся в карманах наших богачей, и принадлежат им самим, но так как они, рассуждая отвлеченно, составляют силу нашего народа, то не будет справедливо тратить их на бесполезные вещи».
Приведенный отрывок отражает в себе достаточно ярко новые веяния среди мусульман. Другие сочинения того же направления или осмеивают мулл и подвергают критике недостатки и суеверия соплеменников, или же дополняют, развивают и усиливают указанные выше требования. Так в книге «Обязанность человека»*, сочинение Сурудеддина Мифтахуддинова, написанное согласно с настоящей цивилизацией и воззрениями новых философов, автор доказывает, что человек должен стремиться к Богу посредством правильного познавания вещей, для чего он должен заботиться, с одной стороны, об обогащении ума научными сведениями, с другой — о сохранении здоровья и улучшении внешних условий своего существования. В различных главах книги встречаются рассуждения о гигиене, о промыслах, торговле, ремеслах, говорится об историках, врачах, математиках, философах, богословах и их важном значении для общества.
В сочинении того же лица «Человеческий род»** развивается та мысль, что история принадлежит только народам культурным, а все прочие народы, ничем не заявившие себя на поприще образованности, исчезают с лица земли, часто не оставив после себя даже своих имен. Точно также обречены на исчезновение и те национальности, которые хотя и имеют древнюю образованность, но останавливались в своем развитии на известной ступени и не идут дальше, не желая разорвать со своими устаревшими воззрениями. Будущее должно принадлежать народам, стоящим во всеоружии современного знания: таковыми в настоящее время являются европейцы, которые благодаря своей высокой
* Мифтахетдин С. Вазаифе инсан. 1 кисэк. - Казан, 1898. - 64 б.
** Мифтахетдин С. Наугы бэшэр. - Казан, 1899. - 27 б.
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
культуре господствуют почти на всем земном шаре и беспрерывно продолжают делать все новые и новые завоевания.
Таким образом, новое направление в тюркской литературе, насколько оно выразилось в этих первых своих шагах, состоит в стремлении привить мусульманскому населению России общее образование и практические познания, дабы оно было культурно и богато. При этом оно должно смыслить свою веру, очистив ее от суеверий и невежественных толкований мулл, и укрепить свою народность, расширяя область применения родного языка в литературной, научной и религиозной сферах. Следует также иметь в виду, что тот тюркско-арабский язык, которым пишутся произведения татарских прогрессистов, весьма близко подходит к турецкому языку. Это обстоятельство в связи с тем, что новаторы приглашают своих соотечественников не в единую общеобразовательную школу, т. е. русские гимназии и высшие учебные заведения, а в особые частные татарские рассадники высшей мудрости, где наука европейская должна сочетаться с Кораном и преподаваться на татарском языке, все это заставляет смотреть на нарождающееся литературное движение не с одной только цензурной точки зрения.
Первые схватки обоих лагерей, когда вопрос еще касался нового метода преподавания грамоты, не остановили на себе внимания цензуры, но когда дело стало принимать более широкие размеры и из-за спора о методах, стал проглядывать край знамени все-татарства, а также начали высказываться стремления опознать тюркские национальные задачи и насадить тюркскую культуру, я распорядился приостановить до времени разрешение к печати татарских изданий, посвященных полемике мулл с новометодниками.
Главное управление по делам печати в виду направления, которое принимает эта полемика, не может оставаться равнодушным к вопросу о том, какая из враждующих партий останется победительницей, и каковы будут результаты победы. Оно не может не видеть, что старотатарщина в лице ее грамотной части — мулл, держась старых преданий, составляющих опору благосостояния татарского духовенства, никак не может быть признана надежной с точки зрения русской государственности: охранение и ограждение темной татарско-мусульманской массы от проникновения в нее здравых понятий и человеческого взгляд на вещи путем сближения с русскими и их общественными, а главное учебными учреждениями, составляет для мулл залог их господства над этой массой и удобство эксплуатации ее невежества. Таким образом, торжество старотатарской косности и фанатической заядлости и отчужденности от России было бы в государственном смысле нежелательным. Но, с другой стороны, татарское новаторство, уже в короткое время так всколыхнувшее зажиточную часть населения, помышляющую об учреждении своих татарских школ, по мере своего торжества может готовить русской власти многие тяжелые осложнения в виду одинакового с мусульманским духовенством его отчуждения от России.
Недавнее Андижанское восстание* показывает, как осторожно и бдительно надо относиться ко всяким движениям и настроениям в среде мусульманского населения России. В виду сего, ранее, чем определить отношение цензуры к новому течению в татарской литературе, надлежало бы выяснить действительные его источники, но это уже выходит из средств и сферы деятельности цензурного ведомства.
Следовало бы, по мнению моему, прежде всего собрать сведения о личности тех авторов, которые выступают с новаторскими сочинениями, их общественном и имущественном положении и связях в мусульманской среде, а также навести справки о том, где получили они свое образование. Вместе с сим надлежало бы выяснить, существует ли связь этого движения с младотурками, и не вдохновляется ли оно из Турции или иного заграничного мусульманского центра. Не излишне было бы также дознаться о том, где и кем основаны мусульманские школы с преподаванием по новым методам, кто состоит в них преподавателями и под чьим заведыванием и контролем такие школы находятся.
Вот данные, предварительное знание которых необходимо для составления общего заключения о действительном характере начинающегося движения, его конечных целях
* Андижанское восстание 1898 г. — вооруженное выступление мусульман в г. Андижане Ферганской области против колонизаторской политики самодержавия.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛ
и его значении в общегосударственном смысле. Кн[язь] Шаховской (подпись).
ГА РФ, ф. 102, ДПОО, оп. 226 (1898 г.), д. 11, ч. 3, л. 3-17.
№ 2. Циркуляр Департамента полиции МВД губернаторам
Совершенно секретно. 31 декабря 1900 г.
Из имеющихся в Департаменте полиции сведений усматривается, что за последнее время в татарской литературе замечаются совершенно новые веяния, грозящие расшатать весь многовековой уклад жизни свыше 14-ти миллионного мусульманского населения русского государства и дающие возможность предполагать о готовящемся в жизни сего населения серьезном переломе. Первоначально эти новые веяния проявились в совершенно, по-видимому, невинной области нового метода обучения грамоте и вызваны были появлением изданного в 1884 году крымским мурзаком Исмаилом Гаспринским учебника татарской грамоты, составленного по европейской звуковой системе, значительно облегчающей усвоение татарскими детьми татарской и арабской грамоты и сокращающей время обучения. Вскоре благодаря означенным достоинствам учебник Гас-принского завоевал себе среди татар все права гражданства, отодвинув на задний план мулл, в руках коих до того времени сосредоточивалось обучение всего татарского населения; рядом с этим распространялись и новые прогрессивные веяния, не замедлившие превратиться в целое умственное и общественное движение, отразившееся в татарской литературе нарождением двух новых течений: одного, отстаивающего старые традиции, а другого, служащего проводником в жизнь русского татарства, новых идей прогресса и культуры. Полемика между сторонниками этих двух течений сразу сильно обострилась и вместе тем приняла национальный, общественный и культурный характер: староду-мы магометанства, по большей части муллы, выступили в защиту старых традиций с такой страстностью, какую можно было объяснить лишь испытываемым ими страхом и смущением перед новым движением, грозящим отнять у них прежние влияние и силу; новометодничество понимается ими как нововерие, угрожающее татарам отпадением от ислама и обращением в неверных, причем они помышляют даже о привлечении на свою сторону администрации к делу распри с новаторами. Сторонники же новых веяний в своих сочинениях призывают татарское население России к образованию, к приобретению практических познаний как в области ремесел и промышленности, так и в изучении иностранных языков, дабы оно было культурно и богато. При этом новаторы приглашают своих единоверцев не в единую общеобразовательную школу, т. е. русские гимназии и высшие учебные заведения, а в особые татарские рассадники высшей мудрости, где европейская наука должна сочетаться с Кораном и преподаваться на татарском языке. Они указывают на необходимость осмыслить свою веру, очистить ее от суеверий и невежественных толкований мулл и укрепить свою народность, расширив область применения родного языка в литературной, научной и религиозной сфере, и вообще хлопочут о прогрессе на почве ислама и тюркской народности. Ограничатся ли прогрессисты в своих стремлениях вышеуказанными целями, или же, победив сторонников старых традиций, пойдут далее, предрешить в настоящее время не представляется возможным, как равно нет возможности предугадать, какая из двух партий останется победительницей и какие будут, с точки зрения интересов русской государственности, результаты победы. С этой, последней точки зрения, старотатарщина, держащаяся старых преданий, составляющих опору их благосостояния, не может быть признана надежной, причем не более надежна и партия прогрессистов, ввиду одинакового с мусульманским духовенством отчуждения ее от России. Каковы бы, однако, ни были результаты торжества той или другой партии, опыт и недавние события в наших среднеазиатских владениях (Андижанское восстание) показали, с какой осторожностью и бдительностью следует относиться ко всяким движениям и настроениям в среде мусульманского населения России и насколько важно заблаговременное и возможно полное ознакомление с такими движениями.
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
Признавая в виду сего необходимым всесторонне осветить вышеуказанное начинающееся движение как для выяснения двойственного характера и конечных его целей, так и его значения в общегосударственном смысле, Департамент полиции об изложенном имеет честь сообщить вашему превосходительству, покорнейше прося Вас, милостивый государь, не отказать в распоряжении о: 1) выяснении среди мусульманского населения вверенного вам района лиц, выступающих в татарской литературе в качестве авторов новаторских сочинений, 2) собрании подробных сведений об их личностях, общественном положении, а также связях в мусульманской среде, как равно и о том, где они получили свое образование, 3) установлении, существует ли связь между сторонниками нового движения и младотурками, и не вдохновляются ли они из Турции или иного заграничного центра и 4) выяснении где и кем основаны в пределах вверенного вам района мусульманские школы с преподаванием по новым методам, кто состоит в них преподавателями, и под чьим заведованием и контролем такие школы находятся.
О последующем благоволите, милостивый государь, уведомить в возможно непродолжительном времени для доклада господину министру внутренних дел.
Директор С. Э. Зволянский.
Делопроизводитель П. Н. Лемтюжников.
Секретным письмом от 19-го минувшего января за № 45, ваше сиятельство изволили поручить мне представить мое заключение по содержанию письма Министерства внутренних дел от 31-го декабря 1900 г. № 13625, в коем сообщается о проявившемся среди нашего татарского населения движения. Движение приняло двоякое направление: часть татарской печати стоит за сохранение старых мусульманских традиций, тогда как другая часть служит проводником в жизнь русских татар идей прогресса и культуры.
В видах всестороннего освещения всего движения, г[осподин] министр внутренних дел признает весьма важным выяснить, не имеет ли оно связи с младотурками, и не вдохновляются ли они из Турции или иного заграничного мусульманского центра.
Прежде, нежели ответить на этот вопрос, я почитаю долгом представить вашему сиятельству краткий очерк младотурецкого движения в том виде, в каком оно представляется в настоящее время.
Движение это обусловливается чисто своеобразными причинами. Оно имеет источником широко распространившееся между подданными султана и пустившее глубокие корни недовольство существующим в Оттоманском империи порядком вещей, каковой на самом деле разрушительно действует на весь государственный организм. Все сколько-нибудь образованные турки с тревогой смотрят на постепенное разломание этого организма и не без основания опасаются, что отечество их в более или менее близком будущем очутится и в критическом положении, из которого оно выйдет, по меньшей мере, ослабленным и униженным. Это опасение побуждает тех из них, интересы коих не связаны тесно с существующим режимом, искать средств предупредить грозящую Турции катастрофу.
Хотя среди младотурок и не существует какой бы то ни было организации, тем не менее преимущественного внимания заслуживают две группы.
К первой группе принадлежат люди, полагающие, что спасение Турции зависит от
* В квартале Пера (Стамбул, Новый город) располагались зимние помещения европейских посольств и консульств, в том числе российского.
ГА РФ, ф. 102, ДПОО, оп. 226 (1898 г.), д. 11, ч. 3, л. 6-7.
№ 3. Секретное донесение российского посла в Османском государстве действительного тайного советника И. А. Зиновьева о возможных связях татарских прогрессистов с младотурками
Пера*. 2 марта 1901 г.
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛ
применения в широких размерах реформ, выработанных Европой, хотя бы реформы эти и не согласовались с духом мусульман.
Группа эта сравнительно немногочисленная. Главные руководители ее находятся в открыто враждебных отношениях к оттоманскому правительству и, ради собственной безопасности проживают в качестве эмигрантов за границей, где издают памфлеты, самым беззастенчивым образом поносят султана и его ближайших советников. Трудно допустить, чтобы между лицами этими было много таких, которые были бы искренне убеждены в правильности исповедуемых ими теорий и взглядов. Немало было примеров тому, что члены этой группы в конце концов соблазнялись делаемыми им турецким правительством предложениями и, отрекшись от своих единомышленников, возвращались в отечество.
Вторая группа состоит из лиц, утверждающих, что мусульманская религия не может служить препятствием к прогрессу, и что существующие реформы, в коих нуждается Турция, для своего обновления могут быть применены без нарушения учения Корана. Даже конституционные учреждения, по мнению этих лиц, не противоречат мусульманским традициям, так как первые халифы (!) были избираемы народом и во всех делах, касающихся существенных интересов мусульманской общины, советовались с ее представителями. Последователи этой теории весьма многочисленны, они встречаются во всех слоях турецкого общества, но, при всем том, влияние их весьма ограничено, так как полное превращение частной инициативы немедленно преследуется и подавляется турецким правительством.
Из вышеизложенного, ваше сиятельство, извольте усмотреть, что, как обстоятельства, обусловливающие существование младотурецких групп, так и цель, преследуемая последними, не представляет ничего общего с теми фактами, на которые указывает письмо г[осподина] министра внутренних дел от 31-го декабря 1900 г., и что не представляется достаточно основания предполагать какую-либо связь между этими явлениями. Несмотря на это, я не преминул навести под рукой справки с целью разузнать, не существует ли тайных сношений между наиболее выдающимися турецкими либералами и руководителями татарской прессы в России. Полученные мною сведения заставляют меня сомневаться в существовании таких сношений.
Еще менее вероятным кажется мне, чтобы инициаторы культурного движения среди татарского населения России могли почерпать вдохновение из какого-либо другого мусульманского центра.
В виду этого движение, [о] котором идет речь, должно быть рассмотрено как явление совершенно самостоятельное, обусловливаемое местными обстоятельствами.
Примите и проч[ее].
ГА РФ, ф. 102, ДПОО, оп. 226 (1898 г.), д. 11, ч. 3, л. 66-67 об. Копия.
№ 4. Докладная записка астраханского губернатора в Департамент полиции МВД
о новометодных училищах
26 июня 1901 г.
На отношение от 31 декабря 1900 года за № 13405 имею честь доложить, что лиц, выступающих в татарской литературе в качестве авторов новаторских сочинений, в Астраханской губернии нет и вообще в духовной жизни татарского населения этой губернии в его национальном самосознании перемен не обнаруживается. Население это малокультурно, доселе отличается косностью и чуждается всяких новшеств.
Что же касается до школ с преподаванием по новым методам, то их в губернии четыре. Из них две в г. Астрахани — медресе и две в Черноярском уезде — мектебе: одно в д. Малых Чепурниках и другое в с. Каменном Яру. В Астрахани в означенных школах занимается мулла Умеров, в Каменном Яру мулла Сафиулла Баямурзаев и в с. Малых Чепургах мулла Хамидулла Сахаджиков. Все эти школы находятся под контролем дирекции народных училищ Астраханской губернии.
52
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
Губернатор, генерал-лейтенант (подпись).
Вр[еменно] и[сполняющий] д[олжность] правителя канцелярии (подпись).
ГА РФ, ф. 102, ДПОО, оп. 226 (1898 г.), д. 11, ч. 3, л. 107.
№ 5. Докладная записка таврического губернатора в Департамент полиции МВД о новометодных мусульманских училищах
Совершенно секретно.
5 октября 1901 г.
В центре татарского населения Таврической губернии — Бахчисарае — издается с предварительного дозволения цензуры под редакцией Исмаил мурзы Гаспринского татарская газета «Переводчик» — «Таржиман», выходящая в ограниченном количестве экземпляров. Кроме того Гаспринский издает учебники и брошюры, содержащие краткие сведения по общедоступным предметам; других же лиц, выступающих в качестве издателей татарских книг, а равно и авторов каких-либо новаторских сочинений в Таврической губернии нет. Преподавание грамоты в татарских начальных школах происходит преимущественно по старому методу и лишь в некоторых немногих школах — по новому, звуковому, методу. Учебники звукового метода, изданные помянутым выше Гаспринским, вначале были встречены мусульманским духовенством враждебно. Эта враждебность объясняется тем, что преподаватели в татарских начальных школах, по преимуществу невежественные муллы, не знакомые со звуковым методом, из боязни упустить материальные выгоды с переходом учеников в школы, где введен новый метод преподавания, стали агитировать против нового способа преподавания по звуковой системе под тем предлогом что новое обучение в школах, составляя отпадение от ислама, способствует к обращению детей мусульман в неверных. Но с течением времени сами муллы, сознав все преимущества нового способа преподавания грамотности перед старым, стали постепенно вводить в своих школах преподавание по звуковой системе по учебникам Гаспринского.
Вообще же можно сказать, что в среде татар Таврической губернии влияние сторонников нового движения младотурок до сего времени ни в чем не выразилось, как равно не наблюдается и связи местных татар с какими-либо заграничными мусульманскими центрами.
Сообщая об изложенном, вследствие отношения от 31 декабря 1900 года за № 13417, имею честь препроводить при этом перечень находящихся в Таврической губернии татарских школ, где для обучения грамоте введен звуковой метод.
Губернатор, шталмейстер двора его величества (подпись).
Управляющий канцелярией (подпись).
Перечень находящихся в Таврической губернии начальных школ «мектебе», в которых обучение производится по новому звуковому методу*.
Ялтинский уезд:
1. Министерское мектебе в д. Дерекол — окончившие Симферопольскую татарскую семинарию: Смавер Мустафа оглу, 2) Анаев Асан оглу — в ведении директора народных училищ;
2. Школа «мектебе» в д. Саватка — поселянин дер. Коклуз Омет Умер Асан — контроля нет;
3. Школа «мектебе» в д. Узумдука — имам из поселян д. Уркусина Адул Машул Из-зедин — то же;
4. В д. Гурзуфе — бахчисарайский мещанин Ибрагим Измаилович Озенбашлы, образование получил в Бахчисарайском медресе — то же;
* Перечень составлен в виде таблицы из четырех граф, озаглавленных: первая — номер по порядку, вторая — «название школ», третья — «кто состоит учителем», четвертая — «какой именно контроль». Таблица преобразована в текст с разделением граф чертой. Выделения чертой соответствуют выделениям в документе (прим. ред.). «
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КУЛЬТУРНОЙ И ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ уЛу
МУСУЛЬМАН НА РУБЕЖЕ Х1Х-ХХ ВВ.
5. В д. Куркумен — бахчисарайский мещанин Осим Надыр Осин, образование получил в Константинополе — то же;
6. Министерская народная школа в д. Корбек — поселянин д. Корбек Осанн Ибрагим Осин имам оглу, образование получил Бахчисарайском медресе — то же;
7. Школа «мектебе» в д. Улу-Узень — духовного звания эмир Решид эмир Мусса эфенди, выдержал испытание в Бахчисарайском медресе — контролируется местным татарским духовенством;
8. Школа «мектебе» в д. Кучул-Узень — карасубазарский мещанин Бекир курт Ваан Ан оглу. выдержал испытание в Бахчисарайском медресе — то же.
Симферопольский уезд:
9. Школа «мектебе» в Симферополе — учителя Ибрагим Шах Ахметов и Осман Аза-тов — в ведении директора народных училищ;
10. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Абдул Галиев эфенди — контроля не имеется;
11. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Афуз Ресуль Адул Осман оглу и его помощник курт мулла Абдул оглу — то же;
12. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Мамут эфенди — то же;
13. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Омямен эфенди Амет эфенди оглу — то
же;
14. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Мужда эфенди — то же;
15. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Фезла Абдураман — то же;
16. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Улан Умер эфенди — то же;
17. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Адул Асан эфенди — то же;
18. «Мектебе» в городе Бахчисарае — мулла Аджи Сеин Амет — то же.
Феодосинский уезд:
19. «Мектебе» деревни Джеренай Кашик — поселянин Бек Мурла эли Мурла оглу — то же.
Евпатор[ий]ский уезд:
20. «Мектебе» в городе Евпатории — Афуз Улен Мустафа оглу, окончивший курс в Бахчисарайском медресе — то же;
21. «Мектебе» в дер. Мамай — исполняющий] д[олжность] имама соборной мечети Ромазан эфенди Зевадин оглу — в 1897 и 1898 гг. обучение велось по звуковому методу и называется по новому, контроля нет.
Перекопский уезд:
22. «Мектебе» в дер. Бинк Сулан — хатиб Мустафа Зевадин эфенди — под контролем местного татарского духовенства;
23. «Мектебе» в дер. Байганчик — один турецкоподданный Амет Онси Реим оглу — то же;
24. «Мектебе» в дер. Бурлак Тома — учитель Менесеит Джеменов — в ведении инспектора народных училищ;
25. «Мектебе» в дер. Ак Чокран — учитель Абт Булла Сулейманов — в ведении инспектора народных училищ;
26. «Мектебе» в дер. Душкеч — учитель Месеин Черлеев — в ведении инспектора народных училищ;
27. «Мектебе» в Армянском базаре (предместье г. Перекопа) — учитель Абдул Решид Медиев — в ведении инспектора народных училищ.
Губернатор, шталмейстер двора его величества Лазарев (подпись).
Управляющий канцелярией (подпись).
ГА РФ, ф. 102, ДПОО, оп. 226 (1898 г.), д. 11, ч. 3, л. 125-127.
Публикацию подготовил Ильдус Загидуллин, доктор исторических наук
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2014
