CC BY
33Б01: 10.37930/1990-9780-2020-2-64-93-103
В. Т. Рязанов1
НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В ЭКОНОМИКЕ И КОРОНАВИРУСНАЯ ПАНДЕМИЯ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ
Анализируется влияние коронавирусной пандемии на экономику. Раскрываются последствия и особенности современного «вирусно-экономического» кризиса. Рассматриваются антикризисные меры, которые разрабатываются для противодействия вирусной эпидемии. Отмечается, что преодоление ее последствий предполагает активизацию экономической политики государства с ориентацией на развертывание новой технологической революции. Особое внимание уделяется роли экономических отношений, которые должны способствовать реализации потенциала технологической революции в сфере экономики. Это требует проведения политики глубокого реформирования экономики и формирования новой модели экономики.
Ключевые слова: коронавирусная пандемия и ее последствия, экономический кризис, антикризисные меры, новая технологическая революция, новая экономическая модель, переход к посткапитализму.
УДК 330.352
Совсем недавняя апология четвертой технологической революции, уверенность в способности радикально и позитивно изменить мир в прогнозируемые сроки столкнулась с жесткой реальностью, порожденной внезапно возникшей коронавирусной пандемией. Оказалось, что высокая технологичность общества и экономики не являются надежной защитой от вирусной атаки, нарушившей устойчивость миропорядка и налаженный быт людей. Возникшие панические настроения охватили не только обывателей, но также властные структуры и экспертные сообщества, что высветило незащищенность самого человека. Особо отметим уязвимость современной организации мирового хозяйства с либерально-рыночными доминантами и ее ограниченные возможности в мобилизационном перестроении экономики, когда такая потребность возникает.
В экстремальных условиях на первый план выходит задача мобилизации необходимых ресурсов для борьбы с вирусной эпидемией, которая потребовала принятия чрезвычайных мер. Все это отразилось на экономической политике. Надо надеяться, что эта борьба закончится успешным результатом, хотя и ценой жертв, серьезных затрат и пересмотра многих теоретических и практических постулатов.
1 Виктор Тимофеевич Рязанов, зав. кафедрой экономической теории СПбГУ, профессор, д-р экон. наук, e-mail: [email protected].
После прохождения острой фазы пандемии закономерно встанет вопрос о мерах по преодолению нанесенного урона и запуску экономики. Ведь эта борьба предполагает не только сдерживание широкого распространения вируса с сопутствующей разработкой эффективных медицинских антивирусных препаратов, методов лечения и реабилитации больных. Не менее важно устранение экономических последствий, восстановление экономики и обеспечение ее устойчивого и сбалансированного развития.
Напомним, что вспышка коронавирусной пандемии совпала с наступлением практически повсеместного экономического кризиса. Поэтому важно разобраться с тем, что может представлять собой антикризисная политика и какое место займет в ней созданный комплекс новых технологий. С учетом исторически отработанного способа вывода экономики из системного кризиса за счет масштабного развертывания базисных нововведений, формирующих ядро нового технологического уклада, такая постановка вполне оправданна. В этом случае вхождение в последующую фазу экономического роста поддерживается растущей эффективностью и преобразующей способностью сформировавшегося уклада, который последовательно распространяет свое действие на все народное хозяйство [1]. О роли технологических революций в преодолении кризисов и обеспечении экономического прогресса существует обширная литература, сошлемся на хорошо известные работы К. Перес [2] и С. Ю. Глазьева [3].
Насколько реалистичен такой сценарий в условиях соединения экономического кризиса с вирусной атакой по всему глобальному экономическому пространству ?
Предварительно проанализируем, что собой представляет экономика и какова ее реакция на распространение коронавирусной пандемии. Подчеркнуть, что начавшийся экономический кризис не является результатом только внезапно возникшего нового типа вирусной эпидемии. На наличие множества серьезных причин, определяющих неизбежность кризиса, указывала ситуация, сложившаяся в мировом хозяйстве.
Циклическая природа наступления кризиса обусловлена объективной закономерностью волнообразной динамики капиталистического рыночного хозяйства, в котором периодически возникает разрыв между совокупным спроса и совокупным предложением, что приводит к кризису перепроизводства. Системная природа кризиса указывает на исчерпанность сложившейся системы хозяйства, порождая кризис воспроизводственного механизма как целого, свидетельствующий об острой потребности в переходе к новой экономической модели. В более содержательном плане системная характеристика кризиса объясняется наступлением очередной фазы самоотрицания капитала, тогда как выход из него предопределен разрешением порожденных им противоречий - экономических и социальных[4].
Последствия мирового кризиса 2008-2009 гг. как системного не были устранены в посткризисный период, в результате продолжают действовать сложившиеся в прошлом экономическом цикле системные ограничения. Как констатировал Дж. Стиглиц: «Мы создали эрзац-капитализм с неясными правилами, но с предсказуемыми последствиями: будущими кризисами ...» [5, с. 350]. В посткризисный период не устраненные системные противоречия и ограничения удавалось частично нейтрализовать огромными денежными инъекциями. Таким образом сдерживали кризисное обострение в экономике, одновременно расширяя временные рамки восстановительной фазы. Однако сами эти противоречия и ограничения не исчезли, в них накапливался потенциал для еще более масштабного кризиса. Неизбежность его наступления определялась их действием, хотя взрывным импульсом для его острой фазы послужила коронавирусная
эпидемия (Covid-19), которая, возникнув в конце 2019 г. в Китае, стремительно распространилась по всему миру, и в марте 2020 г. ВОЗ объявила пандемию.
Отметим, что сформировавшаяся открытость глобального пространства (одна из главных черт системы организации современного мирового хозяйства) способствовала быстрому распространению коронавируса, разрушая глобальные экономические, технологические и логистические сети; нанося удар по глобальным цепочками создания добавленной стоимости; обваливая финансовые рынки и сферу производства. Распахнутость мирохозяйственного пространства, отсутствие надежного контроля и регулирования перемещения потоков людей создали благоприятную среду для повсеместного и быстрого проникновения вируса. Особенность наступившего кризиса заключается в том, что среди его причин наряду с системными и циклическими присутствуют природные факторы, связанные с коронавирусной пандемией. Этот кризис можно назвать вирусно-экономическим.
Не до конца понятное происхождение коронавирусной инфекции, как и сложность оценки ее последствий, существенно затрудняют прогнозирование развития событий. При этом очевидна серьезная опасность, которую она представляет для здоровья человека и привычного образа жизни.
Подчеркнем, что пандемия убедительно подтвердила наличие серьезных рисков и угроз для самого существования человеческого сообщества, которые содержатся в самом либерально-рыночном проекте, его апологии и в попытке внедрить во все сферы жизнедеятельности человека. Значительная часть нанесенного урона связана с неподготовленностью властных институтов большинства государств к быстрому переходу на мобилизационный режим. Сюда надо добавить рыночные реформы в сфере здравоохранения, проведенные «эффективными менеджерами» под девизом «оптимизации», что привело к фактическому развалу ее санитарно-эпидемиологического звена как избыточного. Не случайно на данном этапе наименее подготовленными к своевременному реагированию на чрезвычайную ситуацию оказались страны с либерально-ориентированными политическими режимами.
Что касается последствий для экономики, то уже более чем вероятен сценарий полномасштабного кризиса мировой экономики. Если рассматривать наиболее оптимистичный сценарий, который удалось реализовать Китаю, то экономические потери от карантина и другие сопутствующие расходы могут быть не столь катастрофичными. Так, согласно данным государственного статистического бюро КНР, по итогам первого квартала 2020 г., в самый разгар эпидемии, падение ВВП составило - 6,8 %. Для Китая оно довольно значимо, поскольку впервые случилось за последние 28 лет.
Примерно такой относительно благоприятный сценарий заложен в прогнозе МВФ, согласно которому в 2020 г. ожидается спад мировой экономики в размере 3,0 % с последующим быстрым восстановлением в 2021 г. (табл. 1). Причем еще в конце 2019 г. МВФ прогнозировал продолжение экономического роста (хотя и с низкими темпами) для развитых капиталистических стран с признанием опасности экономического кризиса. Приведенные прогнозы, скорее всего, недооценивают более тяжелые последствия от возникшей ситуации, обусловленные не только внутренними трудностями восстановления, но и в большей степени опасностью разрушения сложного комплекса внешнеэкономических отношений.
Подчеркнем, что сейчас основная часть экономического урона рассчитывается исходя из затрат по массовому введению карантинных мер и самоизоляции, которые привели к остановке производства (особенно в сфере услуг). И это далеко не все дей-
Таблица 1
Динамика реального ВВП в 2011-2019 гг. (среднегодовые темпы 2001-2018 гг. и 2019 г., прогноз на 2020-2021 гг., %)
Страны и регионы 20012010 гг. 20112018 2019 Прогноз
2020 2020 2021
конца 2019 г. середины апреля 2020 г.
Мир 3,9 4,0 2,9 3,4 - 3,0 5,9
Развитые страны: 1,7 1,9 1,7 1,7 - 6,1 4,5
США 1,7 1,8 2,3 2,1 - 5,9 4,7
ЕС (еврозона): 1,2 0,7 1,2 1,4 -7,5 4,7
Германия 0,9 1,8 0,6 1,2 - 7,0 5,2
Франция 1,3 1,3 1,3 1,3 - 7,2 4,5
Англия 1,6 2,0 1,4 1,4 - 6,5 4,0
Япония 0,6 0,9 0,7 0,5 - 5,2 3,0
Развивающиеся 6,2 5,0 3,7 6,0 -1,0 6,6
страны:
Китай 10,5 7,4 6,1 5,8 1,2 9,7
Индия 7,5 7,0 4,2 7,0 1,9 7,4
Бразилия 3,7 0,6 1,1 2,0 - 5,3 2,9
Россия 4,8 1,6 1,3 1,9 - 5,5 3,5
Источник: https://www.imf.Org/external/datamapper/NGDP_RPCH@WEO/OEMDC/ ADVEC
ствительные потери, хотя и они впечатляют. Так, в федеральный бюджет США в связи с пандемией уже заложен рекордный дефицит - 4 трлн долларов (более 15 % ВВП страны). При этом во втором квартале этого года, по прогнозу МВФ, ожидается обвал экономики с падением ВВП на 40 % и безработицей в 17.20 %, хотя итоговый результат по текущему году предполагается приемлемым (- 5,9 %). Такой сценарий, видимо, возможен, если к концу первого полугодия удастся добиться коренного перелома в борьбе с вирусом.
Текущее состояние экономики России сложнее, чем во многих развитых странах. Помимо коронавирусной пандемии необходимо учитывать обвал цен на углеводородное сырье (прежде всего на нефть), а это сильный удар по бюджету и устойчивости экономики в целом. (Так, при поддержании среднегодовой цены на нефть в 20 долларов за баррель для компенсации выпадающих доходов бюджету потребуется выделить два трлн рублей из ФНБ страны). Негативное влияние оказывает и пролонгация ранее введенных санкций с вероятностью их дополнения новыми. С учетом накопленного кризисного потенциала в российской экономике, отражающего общие проблемы и недостатки сложившейся системы хозяйства, потребуются большие усилия и затраты для их нейтрализации. Отметим, что по итогам первого квартала текущего года (до начала распространения коронавируса) в сравнении с аналогичным периодом прошлого года промышленное производство в целом в нашей стране выросло на 1,5 %, обрабатывающие производства - на 3,8 %. Во втором квартале, по разным оценкам, прогнозируемое
падение определяется с большим разбросом - от 6 до 20 %. При достаточно эффективном антивирусном сопротивлении и полноценном восстановлении хозяйственной деятельности годовой спад может ограничиться падением в 5,5.. .6 %.
В целом, при оценке возможных затрат следует учитывать не только их объем в связи с карантином и самоизоляцией (а потому с вынужденной остановкой производства), но и все затраты по перезапуску экономики и преодолению кризиса. В этом случае стоит напомнить о затратах в период мирового экономического кризиса 2008-2009 гг. С учетом существенных трудностей при решении аналогичных задач в нынешнем экономическом цикле такой ориентир полезен.
Кризис 2008-2009 гг. запомнился огромными финансовыми потерями и затратами государств на его блокирование. Не все средства, которые предполагалось направить из разных источников на проведение активной антикризисной политики (табл. 2), были использованы. Кроме того, ситуация в разных странах была неодинаковой. Тем не менее, по оценке МВФ, совокупные затраты на борьбу с кризисом в мировом хозяйстве достигли 9,2 трлн долларов (около 14 % мирового ВВП).
Таблица 2
Финансовые затраты на борьбу с кризисом в 2008-2009 гг. [6, с. 267]
Страна Сумма, трлн долл. В % от ВВП Страна Сумма, трлн долл. В % от ВВП
Великобритания 1,0 37 Россия 0,22 13,9
США 3,5 25 Китай 0,57 13
Германия 0,89 23 Япония 0,58 12
В России фактические финансовые затраты на проведение антикризисной политики в 2008-2009 гг. составили более 3 трлн рублей, или 125 млрд долларов (почти 8 % ВВП страны). Они включали бюджетные средства, затраты из ФНБ и предоставление гарантий по кредитам от ЦБР. Но даже при таких значительных затратах ВВП страны в 2009 г. сократился на 7,8 %, а промышленность - на 9,2 %.
Анализ финансовых средств, выделенных на борьбу с коронавирусной пандемией к середине апреля текущего года, показывает их существенные различия в отдельных странах. Такая дифференциация отражает неодинаковый уровень коронави-русного поражения и различия в экономической политике (см. рисунок).
На данный момент самые значительные затраты на борьбу с Соу1ё-19 в номинальном и относительном значении предусмотрены в США. В конце марта 2020 г. утвержден антикризисный пакет в размере 2,2 трлн долларов для прямой компенсации потерь бизнеса и населения, в том числе 500 млрд долларов получат американские корпорации, 367 млрд - малый бизнес. Для населения предусмотрены единоразовая помощь в мае 2020 г. в размере 1200 долларов каждому американцу с годовой зарплатой до 75 тыс. долларов, единоразовая выплата 500 долларов на каждого ребенка для семей с детьми; выплата безработным, уволенным из-за пандемии, 600 долларов в неделю дополнительно к пособию по безработице в течение 13 недель с момента подачи заявки о потере работы.
Кроме того, предусмотрено дополнительное финансирование системы здравоохранения в размере 100 млрд долларов. К этому надо добавить использованное ранее
Выделенные средства на борьбу с коронавирусной пандемией в 2020 г., % от ВВП (источник: Альфа-Банк(https://www.fínam.ru/analysis/forecasts/ karantin-v-rossii-itogi-pervyx-trex-nedel)
ФРС снижение ключевой ставки (0.0,25 %) и возвращение к политике выкупа казначейских облигаций и ценных бумаг в рамках очередной программы количественного смягчения. Все это в совокупности позволит затратить 1,5 трлн долларов на поддержку финансовых рынков.
Главный замысел предложенного варианта антикризисной политики с ориентацией на прямые затраты по поддержке бизнеса и населения заключается в создании сильных стимулов в период после подавления пандемии для стимулирования как предложения, так и спроса в американской экономике. Масштабная финансовая помощь сфере производства должна обеспечить возмещение убытков компаний от вынужденного простоя и их быстрое восстановление с одновременной поддержкой за счет расширения потребительского спроса. Не случайно денежные выплаты населению должны быть осуществлены в мае, когда предполагается вывод экономики из карантинного режима. Взаимоувязанное соединение стимулирования предложения и спроса должно придать импульс быстрому возрождению экономики. Самое уязвимое звено в этой программе - проблема безработицы, решение которой может столкнуться с дополнительными трудностями и, по-видимому, с неизбежным высоким ее уровнем.
В России реализуется свой вариант антикризисной политики. В силу объективных причин он заметно скромнее по выделяемым средствам и набору мер. По разным оценкам, объем средств, заложенных в такую программу, на данном этапе определен в объеме 2.3 трлн рублей (1,8.3 % ВВП). В основном, программа ориентирована не на прямую поддержку хозяйствующих субъектов и населения, а на предоставление отсрочки на 6 месяцев по налогам (за исключением НДС) и кредитам (включая ипотечные), а также на обеспечение госгарантий по кредитам. Предусмотрена мера по поддержке программ кредитования оборотных средств для 647 крупных системообразующих предприятий. В отличие от экономической политики в 2008-2009 гг., когда один из главных акцентов был сделан на сохранение уровня реальных доходов населения (что удалось), в этот раз основное внимание уделяется сохранению занятости и соот-
ветственно доходов, поскольку вынужденный простой в сферах производства товаров и услуг из-за карантина опасен риском массовой безработицы.
К числу дополнительных антикризисных мер относится заимствование правительством на финансовом рынке страны в 1,5.2 трлн рублей для помощи экономике и населению. Отметим серьезные отличия в антикризисной политике ЦБР. Если в 20082009 гг. при наступлении кризиса ставка рефинансирования была повышена с 11 до 13 %, то на данном этапе ключевая ставка первоначально оставалась неизменной (6 %), а 24 апреля была снижена до 5,5 %. К мерам по смягчению монетарной политики относится и создание увеличенного лимита (до 5 трлн рублей) для коммерческих банков по предоставлению безотзывных кредитных линий со сниженной платой с 0,5 до 0,15 %.
Насколько успешной окажется предложенная программа, во многом будет зависеть от сроков преодоления пандемии, от ситуации на рынке энергоресурсов (от цен на нефть и газ) и от действия других факторов. Одно из наиболее уязвимых звеньев в этой программе - недостаточность ресурсов, выделенных на поддержку реальных доходов населения, которые уже в первом квартале текущего года сократились на 0,2 %. Это может стать заметным ограничителем в формировании спроса, что затруднит восстановительный процесс в сфере производства. К тому же в такой ситуации не исключено обострение социальной ситуации в стране. Чтобы избежать этого, целесообразно дополнить «каникулы» по обязательным платежам мерами прямой поддержки производства и населения. Особенно важно оказание помощи малоимущим и семьям с детьми, используя разные ее формы.
Не менее важно, что переключение средств на преодоление пандемии отодвинет полноценную реализацию национальных проектов, благодаря которым планировалось повысить инвестиционную активность и динамизм в развитии страны.
Пандемия сильно влияет на характер экономического развития мирового хозяйства, создавая дополнительные ограничения и барьеры. После завершения основной фазы борьбы с Соу1ё-19 потребуется обстоятельный анализ использованных мер, в частности жесткости карантинных ограничений. Нужна оценка эффективности реализуемых программ и целесообразности их выбора. Значительные расходы и потери, которые уже понесла и еще понесет экономика, не говоря уж об издержках населения, должны быть оценены и сопоставлены, чтобы использовать приобретенный опыт в борьбе с возможными новыми штаммами коронавируса или другими неожиданными природными аномалиями.
Следует обратить внимание на пока что неочевидный позитивный результат. Масштабная остановка производства из-за введенного карантина с разной степенью охвата затронула многие страны, что позволяет частично снять остроту дисбаланса предложения со спросом. Так, перерыв в производстве на месяц означает примерное сокращение предложения товаров и услуг на 8.10 %, что поможет убрать с рынка часть избыточного производства. Добавим неизбежную масштабную волну банкротств, которая повлечет высвобождение части ресурсов. Последние можно направить на расширение более эффективного и успешного бизнеса. При одновременной разумной поддержке спроса домашних хозяйств и инвестиционной активности появится возможность активизировать восстановительный процесс.
При всей актуальности противодействия Соу1ё-19 и последующего восстановительного периода важно не забывать о новой технологической революции с переходом к Индустрии 4.0, ушедшей в тень из-за пандемии. Если не ограничиваться решением текущей задачи по преодоление пандемии и компенсации потерь, то определяющее
значение в обеспечении динамичного и устойчивого роста экономики остается за технологическим обновлением производства. Иначе говоря, потребность в перезапуске экономики на новой технологической основе сохраняет ключевое значение.
Безусловно, коронавирусная пандемия потребует переоценки как общих постулатов о месте и роли технического прогресса в экономике и обществе, так и существенных корректив в его современном продвижении и применяемых методов. Не следует переоценивать роль технического детерминизма, который преобладает в сознании экономистов и практиков. При всей полезности новых технологий они не должны абсолютизироваться. Это ведет к превращению технодетерминизма в технологический фетишизм, когда развитие технологий становится самоцелью, а общество - машиноцент-ричным.
Другое обстоятельство - при реализации новых технологий обязательно надо учитывать не только ожидаемые выигрыши и достоинства от их применения, но и неизбежные издержки и потери, особенно в сфере экологии и социальном развитии. Не следует исключать возможность превращения каких-то конкретных направлений НТП в вариант регресса, когда негативные последствия для человека, общества и природы от их внедрения превысят потенциальные выгоды. Такие риски и угрозы со временем нарастают. Поэтому важно уже сегодня задуматься о введении разумных социальных, этических и экологических границ в экспансии технологий.
Преобладающий интерес к цифровым технологиям, должен быть, как минимум, дополнен ускоренным развитием биоинженерии и разработкой новых медицинских препаратов. В частности, речь идет об острой потребности в создании эффективных и безопасных лекарств против Covíd-19. Повышенного внимания заслуживает прогнозирование и предупреждение появления возможных инфекций и других нежелательных явлений. В связи с этим требуется развитие всего комплекса исследований в области охраны здоровья. Центральным звеном здесь выступает дальнейшее изучение технологии редактирования генома человека, которое при успехе позволит освободить человека от немалого числа болезней, продлить здоровую жизнь и повысить творческий потенциал.
Что касается проблемы запуска в экономике новой технологической революции, то в этом случае принципиальное значение приобретает неспособность сложившейся хозяйственной модели решить эту масштабную задачу. Немалую роль в этом играет обострение глобальной конкуренции в становлении нового мирохозяйственного центра накопления капитала [7]. Она мешает распространению нововведений на всем мирохозяйственном пространстве из-за их монополизации и одновременно способствует нацеленности НТП на использование преимущественно в военной сфере. При этом становление такого центра с возможной опорой на формирующийся азиатский центр накопления капитала способно обеспечить радикальное переформатирование центр-периферийного строения мирохозяйственного пространства на новых основаниях и принципах взаимодействия.
Особое значение приобретает проблема роли экономических отношений, которые могут как стимулировать, так и препятствовать общему прогрессу производительных сил, одновременно способствуя или мешая продвижению конкретных направлений технико-технологических нововведений. Ведь общий закон соответствия производственных отношений уровню и характеру развития производительных сил имеет и обратное действие. Сейчас сложилась именно такая ситуация в системе капитализма с характерным для нее доминированием спекулятивно-финансовой модели. В борьбе
с коронавирусной пандемией и ее последствиями усиливается понимание системных ограничений в действующей экономической модели и необходимости продвижения альтернативных проектов. Это важно не только для более сбалансированного решения экономических и социальных задач, но и для создания благоприятной и защищенной среды для жизни человека, его здорового и благополучного развития.
Неслучайно с распространением Соу1ё-19 стала активно обсуждаться необходимость реформирования самой системы капиталистического хозяйства. Растущее социальное неравенство, появление новой бедности и проблема выживания актуализировались в период вирусно-экономического кризиса. Назрело значимое возвращение государства в организацию хозяйственной и социальной жизни общества. Во всяком случае, роль государственного вмешательства в экономику для противодействия вирусной атаке уже заметно возросла. И она станет еще более масштабной в ходе решения задач по преодолению последствий пандемии и кризиса экономики. В этот период необходимы непосредственный государственный контроль и управление наиболее пострадавшими частными компаниями в общественно-значимых сферах жизнедеятельности, к примеру, речь может идти об авиакомпаниях. Не исключено, что потребуется вернуться к обсуждению вопроса о контроле над сырьевыми компаниями с учетом целесообразности введения госмонополии на экспорт сырья, что принципиально улучшит использование рентных по своей природе доходов в интересах всего общества.
Некоторые меры, предусмотренные в нынешней версии антикризисной программы, могут рассматриваться как правильные шаги по усилению роли государства в организации хозяйственной и социальной деятельности. Даже представители либеральной школы не отрицают полезность таких мер в период кризиса, хотя и со своей версией [8]. В частности, среди таких мер можно выделить увеличение с 2 до 15 % налоговой ставки на доход, который выводится на зарубежные счета. Она давно назрела и ее целесообразно дополнить разумными и действенными ограничениями для контроля за трансграничными операциями с капиталом и защиты внутреннего рынка от «набегов» спекулятивного капитала.
Заслуживает поддержки предложение С. Ю. Глазьева о введении налога на неторговые валютные обменные операции (по ставке 0,01 % от объема биржевой торговли валютой), который ограничит вывоз капитала за рубеж [9]. Напомним, что такой налог в 1930-е гг. в период Великой депрессии предлагал ввести Дж. Кейнс, а в 1978 г. эту идею продвигал американский экономист Дж. Тобин.
Заключение
Если не будут введены эффективные ограничительные меры, сдерживающие возможность получения сверхприбылей за счет финансовых спекуляций при одновременном введении действенных стимулирующих мер по внедрению инноваций в сфере производства, то трудно ожидать успеха в борьбе с последствиями коронавирусной пандемии. А без этого невозможно полноценное развертывание новой технологической революции с соответствующими результатами и выгодами для всего общества. Более конкретно это означает, что в одном случае требуется реализация программы социализации финансов, в другом - проведение активной промышленной политики [10].
Чрезвычайная ситуация, возникшая в связи с коронавирусной пандемией, должна стимулировать поиск альтернативных хозяйственных моделей. Речь идет о выборе новой траектории развития кономики, альтернативной курсу на создание финансово-цифрового капитализма, который ведет в тупик. Дальновидная стратегия предполагает
смену сложившейся экономической модели капиталистического хозяйства - ее глубокое и всестороннее реформирование, ориентированное на «продвижение человечества в направлении формирования нового общественного устройства, которое будет базироваться на новом, неэкономическом способе удовлетворения потребностей человека <.. .> «ноономикой»» [11]. Речь идет о назревшем переходе к посткапиталистическому проекту с переформатированием мотивации и организации хозяйственной деятельности. Вместо рыночной рациональности, воплощающей принцип выгоды на основе господства частных интересов, должен последовательно внедряться принцип социально-экологической рациональности, оптимизирующий достижение экономических результатов НТП с проведением активной социально-экологической политики. Только так можно обеспечить перспективное, надежное и защищенное развитие современной цивилизации.
Список литературы
1. Рязанов, В. Т. Современная политическая экономия: перспективы неомарксистского синтеза / В.Т. Рязанов. - СПб.: Алетейя, 2019.
2. Перес, К. Технологические революции и финансовый капитал. Динамика пузырей и периодов процветания / К. Перес. - М.: Дело, 2011.
3. Глазьев, С. Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса / С. Ю. Глазьев. - М.: Экономика, 2010.
4. Рязанов, В. Т. Системные ограничения и возможности неоиндустриального развития экономики России / В. Т. Рязанов // Труды Вольного экономического общества России. -2020. -Т. 221. - С. 114-135.
5. Стиглиц, Дж. Крутое пике: Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса / Дж. Стиглиц. - М.: Эксмо, 2011.
6. Рязанов, В. Т. (Не)Реальный капитализм. Политэкономия кризиса и его последствий для мирового хозяйства и России / В. Т. Рязанов. - М.: Экономика, 2016.
7. Глазьев, С. Ю. Мирохозяйственные уклады в глобальном экономическом развитии / С. Ю. Глазьев // Экономика и математические методы. - 2016. - № 2. - С. 3-29.
8. Коронакризис-2020: что будет и что делать: Серия «Либеральная миссия - экспертиза»/ под ред. К. Рогова.- М., 2020 (http://www.liberal.ru/lm-ekspertiza/koronakrizis-2020-chto-budet-i-chto-delat).
9. Глазьев, С. Ю. О прогнозах динамики мировой экономики в условиях пандемии COVID-19 и возможных стабилизационных мерах в рамках ЕАЭС / С. Ю. Глазьев // Евразийская экономическая комиссия. - 2020. (http://www.eurasiancommission.org/ru/covid-19/Documents/ 1111.pdf).
10. Рязанов В. Т. Социализация финансов и беспроцентная экономика: варианты и альтернативы нового финансового порядка / В. Т. Рязанов // Экономист. - 2016. - № 8. - С. 3-23.
11. Бодрунов, С. Д. Ноономика / С. Д. Бодрунов - М.: Культурная революция, 2018.
V. T. Ryazanov. New technologies in the economy and the coronavirus pandemic: preliminary conclusions. The article analyzes the impact of the coronavirus pandemic on the economy. The consequences and features of the current crisis as a viral and economic crisis are revealed. Anti-crisis measures are being developed to combat the viral epidemic. It is noted that overcoming its consequences involves intensifying the economic policy of the state with a focus on the deployment of a new technological revolution. In this regard, the role of established economic relations, which should
contribute to the realization of the potential of the technological revolution in the economy, is emphasized. This sets the goal of a policy of deep economic reform and the formation of a new model of the economy.
Keywords: coronavirus pandemic and its consequences, economic crisis, anti-crisis measures, new technological revolution, new economic model and transition to post-capitalism.
