CC BY
44ВОЗМОЖНОСТИ И РИСКИ ПОСТКОРОНАКРИЗИСНОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКИ
OPPORTUNITIES AND RISKS OF POST-CRISIS ECONOMIC RECOVERY IN RUSSIA
DOI: 10.38197/2072-2060-2020-223-3-75-80
ШИРОВ Александр Александрович
Член Правления ВЭО России, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор Alexander A. SHIROV
Member of the Board of VEO of Russia, deputy director Institute of economic forecasting Russian Academy of Sciences, Member-correspondent of RAS, Doctor of Economic Sciences, Professor
В статье анализируются основные проблемы развития российской экономики, связанные с пандемией коронавируса COVID-19 и ухудшением ситуации на сырьевых товарных рынках. Рассматриваются альтернативы экономической политики в среднесрочной перспективе. Констатируется, что при возврате к политике микрофинансовой стабилизации возрастают риски долгосрочного стагнационного развития российский экономики.
The article analyzes the main problems of the Russian economy development related to the pandemic of COVID-19 coronavirus and the situation on the world commodity markets. Alternatives to economic policy in the medium term are considered. It is stated that the return to the policy of microfinance stabilization increases the risks of long-term stagnation of the Russian economy.
Коронакризис, экономическая политики, антикризисный план, резервы, экономический рост.
Crown crisis, economic policy, anti-crisis plan, reserves, economic growth.
Аннотация
Abstract
Ключевые слова
Keywords
Кризис, связанный с распространением новой коронавирусной инфекции, стал вызовом как для всего мирового сообщества, так и для традиционных механизмов управления экономикой. Произошедшие события также потребовали изменения подходов к анализу экономической динамики и обоснованию мер экономической политики со стороны как правительственных структур, так и экспертного сообщества. Так как кризис не носил конъюнктурного характера, а был связан с решениями властей по остановке тех или иных секторов экономики, то весь набор антикризисных мероприятий должен был учитывать особенности этого шока новой формации.
Как же кризис отразился на российской экономике? Во-первых, нужно признать, что состояние российской экономики перед ним было далеко на блестящим [1]. Длительный период стагнации, в котором находилась российская экономика, естественным образом ограничил масштабы кризисного падения ключевых макроэкономических индикаторов. Косвенным эффектом низкой экономической активности в предшествующие годы стал относительно низкий уровень корпоративных долгов, особенно внешних, что придает большую устойчивость национальной экономике, достаточно устойчивой является банковская система. Страна вошла в этот кризис со значительным объемом резервов, которые позволяют парировать наиболее тяжелые последствия кризиса. Но главный вопрос сейчас состоит в том, как будут меняться ориентиры развития экономики поле прохождения острой стадии кризиса.
Если в 2020 году наша экономика упадет меньше, чем экономика Германии, то Россия, с высокой вероятностью, станет пятой экономикой мира по объему ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности (ППС). Очень не хотелось бы, чтобы это было сиюминутным результатом, не получившим дальнейшего подкрепления. В связи с этим кризис в мировой экономике может быть использован нашей страной для концентрации усилий по устранению наиболее важных ограничений развития экономики. Одна из проблем состоит в том, что необходим поиск новых вариантов интеграции экономики России в мировое хозяйство, альтернативных сырьевой специализации [2]. Требуется создание новых, в том числе внутренних, источников доходов, способных обеспечить динамичное развитие российской экономики в средне- и долгосрочной перспективе. Для того, чтобы обеспечить устойчивость положения нашей страны, в мире нужна значительная структурная перестройка российской экономики, которая должна опираться на активную политику, отличную от политики макрофинансовой стабилизации. В условиях посткризисного развития требуются действия, способные привести к быстрому восстановлению экономической активности, уровня доходов и жизни населения.
Безусловно, карантинный этап кризиса принес экономике существенные потери, однако в период, когда не работали торговые центры, автосалоны, строительные рынки и т.д., у населения сформировался значительный отложенный спрос. Важно использовать этот фактор для придания экономике ускорения на фазе посткризисного восстановления. В связи с этим на фазе посткризисного восстановления дополнительные меры по стимулированию спроса на товары длительного пользования и жилье могут быть достаточно эффективными.
Кроме того, сейчас удачный момент для вложений в новые сектора экономики, там, где у промышленности технологические разрывы, заполняемые импортом. Это направления использования средств может быть даже более эффективным с макроэкономической точки зрения, по сравнению с поддержкой доходов насе-
ления. Важно отметить, что кривая выхода экономики из кризиса на этот раз будет определяться параметрами внутреннего спроса, причем не только потребительского, который безусловно надо будет поддерживать, но и инвестиционного, где крайне важное значение будут иметь действия государства [3].
Если посмотреть на то, как во время кризиса 2008-2009 гг. государство пыталось поддерживать экономическую активность, то в этом опыте можно почерпнуть много полезного. Тот объем средств, который был тогда потрачен, поддержал, с одной стороны, уровень доходов населения, а с другой стороны, финансово-экономическое положение системообразующих предприятий, которые производили важную продукцию (автомобильная техника, дорожная техника, инвестиционные товары). То есть положительный опыт контрциклической политики в России существует, и он мог бы использоваться в данном случае. Основной пакет секторальной поддержки должен использоваться тогда, когда экономика перейдет к стадии активного восстановления. В этом случае экономический эффект от таких мер будет выше и можно рассчитывать на достижение в 2021 г. темпов роста ВВП в 3,5% и даже выше.
В текущей экономической динамике, с одной стороны, отмечается определенный позитив, который состоит в том, что оценки ряда экспертных групп в отношении того, каков будет спад экономики во втором квартале и в целом в 2020 г., по-видимому, оказались чрезмерно пессимистичными. Если посмотреть на динамику промышленного производства, то уже сформировался довольно приличный набор видов деятельности, с довольно большим вкладом в общую экономическую динамику, который, несмотря на весь переживаемый экономикой кризис, демонстрирует положительную экономическую динамику, то есть там наблюдается рост. Это и пищевое, химическое производство, фармацевтика и т.д. Это позволяет уверенно улучшать показатели промышленной динамики после выхода из периода жестких карантинных мер (рисунок). Восстановление промышленного производства могло бы быть и более активным, если бы не решения по сокращению добычи нефти. Например, из снижения промышленного производства
Рисунок. Динамика ключевых макроэкономических индикаторов в апреле -июне 2020 г. (по отношению к аналогичным месяцам 2019 г.), прирост в %
-28 -23 -18 -13 ■ Июнь иМай ■ Апрель
в июне 2020 г. по отношению к аналогичному месяцу 2019 г. на 9,4% примерно 6,6 п.п. приходилось на добычу полезных ископаемых и нефтепереработку.
Одновременно с этим под сильнейшим ударом оказались сектора непроизводственных услуг: туризм, гостиницы и рестораны, розничная торговля и т.д. Все эти направления требуют реализации специальных антикризисных мер. Из промышленных видов деятельности в такой ситуации оказались производства автомобилей и прочей транспортной техники. Около 5 миллионов человек во всех секторах экономики потенциально находятся под угрозой потери рабочих мест. И, конечно, этих людей нужно поддерживать. Снижение реальных располагаемых доходов населения в 2020 г. может составить до 7%. В этих условиях падение ВВП в 2020 г. составит 5-6% [3]. На фоне двухмесячной остановки большей части экономики это не самый плохой результат. Но высокая неопределенность сохраняется в отношении развития ситуации в среднесрочной перспективе 2021-2023 гг.
Главный вопрос - в том, каким образом может измениться экономическая политика, в том числе в рамках плана по восстановлению экономики, разработанного Правительством Российской Федерации.
Если оценить текущие возможности правительства по влиянию на экономическую динамику, то необходимо рассмотреть наиболее эффективные направления такого воздействия. Например: уровень социальных расходов в России находится примерно на среднем уровне (около 12% от ВВП) для стран с аналогичным или чуть большим уровнем подушевых доходов по паритету покупательной способности (ППС). Однако если посмотреть на совокупные расходы расширенного правительства, то здесь Россия отстает от аналогичных по уровню экономического развития стран примерно на 10 процентных пунктов (34% против 43%; в среднем по выборке стран из мониторинга ОЭСР). Этот потенциал наращивания уровня государственных расходов расширенного правительства образовался, в том числе, в результате политики макрофинансовой стабилизации, проводившейся в нашей стране в 2016-2019 гг., когда сохранялась стабильность расходов бюджета в реальном выражении при увеличении доходов бюджетной системы [4]. В этих условиях вклад государства в экономическую динамику складывался ниже потенциального уровня. Однако за счет аккумуляции значительного объема резервов сейчас существует потенциал роста влияния государства как на динамику ВВП, так и на развитие наиболее важных секторов экономики. Особенно важно, что такой резерв имеется в условиях кризиса, связанного не только с глобальной пандемией коронавируса, но и снижения цен на нефть.
В спаде экономики нет ничего хорошего, но замедление экономической активности может быть использовано для перезапуска экономического роста через структурное перераспределение ресурсов в пользу тех направлений развития, которые обладают наибольшим потенциалом роста в среднесрочной перспективе. То есть существует возможность повысить качество роста, что важно для долгосрочных перспектив развития экономики.
Прежде всего, это возможности использования потенциала импортозамещения, причем речь идет о тех направлениях, где созданы производства и существуют технологические заделы. Это такие виды деятельности, как производство электрооборудования, электронного и телекоммуникационного оборудования, химическое производство, оборудования для добычи полезных ископаемых, производство труб, строительных материалов и т.д. Вклад этого фактора может быть довольно значи-
мым. По нашим оценкам, совокупный спрос на такого рода продукцию может превысить 0,6 трлн руб. в год, а дополнительный (прямой и косвенный) эффект на ВВП составить до 0,8 трлн руб. (0,8 п.п. дополнительного роста ВВП). Здесь, на первом этапе, важным может стать расширение государственных закупок таких товаров.
Второе - это структурная перестройка расходов по тем направлениям, которые предполагают качественный рост в ближайшей и среднесрочной перспективе. Речь идет о высокотехнологичных производствах в фармацевтике, микроэлектронике, медицинской технике, авиастроении и т.д. Расширение спроса на такую продукцию может сформировать еще до 1 п.п. прироста среднегодовых темпов роста ВВП в ближайшие пять лет [5].
Однако для того, чтобы все эти эффекты реализовались, необходимо с наименьшими потерями выйти из текущего кризиса. Правительство РФ сформулировало в рамках общенационального плана ряд действий, которые могут влиять на экономическую динамику и насколько они могут быть эффективными. Правительство РФ предполагает, что в рамках реализации мероприятий общенационального плана несырьевой экспорт по итогам 2021 г. вырастет на 5%, реальная зарплата - на 2,5%, розничный товарооборот - на 3%, обработка - на 3%, инвестиции - на 4,5%, и все это даст прирост ВВП на 2,5%. Хотелось бы отметить, что целевые индикаторы роста ВВП в плане правительства достаточно скромны. По нашим оценкам, даже экономическая инерция в 2021 году с высокой вероятностью обеспечит рост ВВП на 2,62,8%. С другой стороны, возможны различные дополнительные шоки в российской и мировой экономике, учет которых позволяет ставить столь осторожные целевые ориентиры развития экономики.
В рамках общенационального плана действий правительство сформировало шесть крупных пакетов - это социальная поддержка населения (суммарно около 700 млрд руб. на 2 года); это поддержка занятости (около 50 млрд руб.); самое крупное направление - это реализация крупных инвестиционных проектов (больше 2 трлн руб.); поддержка импортозамещения (чуть мене 1 трлн руб.); поддержка субъектов Российской Федерации (порядка 350 млрд руб.); и наконец - это секторальные меры поддержки(порядка 700 млрд руб.). Секторальные меры поддержки охватывают такие виды деятельности, как строительство, здравоохранение, туризм, связь, транспорт. Ключевых каналов расходования средств по первым пяти пакетам поддержки всего три: первое - бюджетные инвестиции, второе - государственные закупки, третье - поддержка доходов населения. Совокупно эти три канала формируют потенциальный дополнительный рост ВВП на уровне 2,7 триллиона рублей в 2020 году и 2,4 триллиона рублей в 2021 году. Если говорить про секторальные меры поддержки, то их значимость чуть меньше, они дают примерно 400-450 млрд руб. дополнительного роста ВВП в 2020-2021 гг.
Каково же потенциальное влияние этих мер поддержки на российскую экономику? В 2020 г. мы оцениваем его в 3,1% дополнительного прироста ВВП, а в 2021 году -2,6%. Однако в реальности влияния мероприятий плана на экономическую динамику будет существенно ниже. В чем же проблема? Она состоит в том, что не все эти деньги будут «новыми» для экономики. В значительной степени в плане содержатся уже ранее анонсированные проекты, в том числе и в рамках национальных проектов. Например, инфраструктурный пакет содержит мероприятия по развитию БАМа и Транссиба, развитие центрального московского узла и ряд проектов по строительству автомобильных дорог. То есть план формировался через включение мероприятий в рамках государ-
ственных программ и национальных проектов с некоторым перераспределением расходов в пользу периода 2020-2021 г.
С учетом того, что «новые» расходы с Национальном плане по нашим оценкам составляют лишь 0,9 трлн руб., его фактический положительный вклад в экономическую динамику может составить в 2020 г. не более 0,7 п.п. Таким образом, общее воздействие антикризисных мер позволит лишь незначительно улучшить экономические результаты 2020-2021 годов.
При этом возникает риск того, что ускорение расходов по ряду проектов в 20202021 годах приведет к инвестиционной паузе в последующие годы. Особенно этот риск возрастет, если государственная политика будет смещаться в сторону возвращения к логике макроструктурной стабилизации. Мы там можем получить довольно низкий темп экономического роста. Весь фокус экономической дискуссии сейчас должен смещаться в среднесрочную перспективу, и от того, чем она закончится, будет зависеть перспектива развития нашей страны и достижение тех целей развития, которые стоят перед нами, которые ничуть не поменялись за период этого коронакризиса.
Библиографический список
1. Ивантер В.В. Возможности ускорения темпов экономического роста в России // Общество и экономика. 2019. № 7. С. 5-11.
2. Гусев М.С. Положение России в мировой экономике: сценарии и прогноз//ЭКО. 2020. № 7. С. 29-43.
3. Акиндинова Н.В, Домбровски М., Широв А.А., Белоусов Д.Р, Воскобойников И.Б, Гурвич Е. Т. Перспективы восстановления экономического роста в России (По материалам круглого стола в рамкахXXI Апрельской международной научной конференции НИУ ВШЭ)//Вопросы экономики № 7(2020). С. 5-50.
4. Савчишина К.Е. Роль госсектора в перераспределении национального дохода в 2010-х гг. // ЭКО. 2020. № 7. С. 100-110.
5. Порфирьев Б.Н., Широв А.А., Узяков М.Н., Гусев М.С., Шокин И.Н. Основные направления социально-экономического развития в 2020-2024 гг. и на период до 2035 г. // Проблемы прогнозирования. 2020. № 3 (180). С. 3-15.
Контактная информация / Contact information
ФГБУН «Институт народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук», 117418, г.
Москва, Нахимовский проспект, д. 47.
Federal State Budgetary Institution of Science Institute of Economic Forecasting of the Russian
Academy of Sciences, 47, Nakhimovsky Prospekt, 117418, Moscow, Russia
Широв Александр Александрович / Alexander A. Shirov
+7 499 129-32-54, contact@ecfor.ru
