CC BY
17
DO1 10.185722/2500-3224-2021-4-263-272 УДК 94
НОВЫЕ СОВЕТСКИЕ ОБЩЕСТВЕННИКИ: ДОНСКОЕ «НЕФОРМАЛЬНОЕ» ДВИЖЕНИЕ И ОБРАЗ ЗАПАДА
Чуев Сергей Владимирович
Финансовый университет при Правительстве РФ,
Москва, Россия
sv_chuev@mail.ru
Аннотация. Данная статья посвящена двум тенденциям последних десятилетий существования Советского Союза: созданию «неформального» общественного движения и росту в его рядах симпатий к западному образу жизни. В качестве кейса использован исторический материал одного из крупнейших российских регионов -Ростовской области. В статье проанализированы процессы появления советских самодеятельных общественных объединений (клубов по интересам, субкультур, музыкальных коллективов) на Дону, их функционирования и взаимодействия с партийными структурами КПСС в советский период. Особое внимание уделено росту числа «неформальных» организаций на Дону в годы перестройки (1985-1991 гг.). Автор считает, что новые советские общественники в значительной степени были симпатизантами Запада, находились под влиянием soft power США и Европы. Образ Запада представителями демократического движения идеализировался и воспринимался без недостатков, что в свою очередь привело к массовому разочарованию в либерально-демократических реформах в начале 1990-х гг. Данные материалы опровергают распространенные стереотипы и мифы о единомыслии, отсутствии гражданского общества в СССР а также идею исключительной зашоренности, закрытости и враждебности внешнему миру советских граждан.
Ключевые слова: перестройка, «неформалы», «неформальное» движение, демократы, Запад, советское общество.
Цитирование: Чуев С.В. Новые советские общественники: донское «неформальное» движение и образ Запада // Новое прошлое / The New Past. 2021. № 4. С. 263-272. DOI 10.18522/2500-3224-2021-4-263-272 / Chuev S.V. New Soviet Social Activists: The Dor "Informal" Movement ard the Image of the West, ir Novoe Proshloe / The New Past. 2021. No. 4. Pp. 263-272. DOI 10.18522/2500-3224-2021-4-263-272.
© Чуев С.В., 2021
NEW SOVIET SOCIAL ACTIVISTS: THE DON "INFORMAL" MOVEMENT AND THE IMAGE OF THE WEST
Chuev Sergey V.
Financial University under the Government of the Russian Federation,
Moscow, Russia
sv_chuev@mail.ru
Abstract. This article is devoted to two trends of the last decades of the Soviet Union: the creation of an "informal" social movement and the growth in their ranks of sympathy for the Western way of life. The historical material of one of the largest Russian regions, the Rostov Region, was used as a case study. The article analyzes the processes of the emergence of Soviet amateur public associations (interest clubs, subcultures, musical groups) on the Don, their functioning and interaction with the party structures of the CPSU in the Soviet period. Special attention is paid to the growth of the number of "informal" organizations on the Don during the years of perestroika (1985-1991). The author believes that the new Soviet public figures were largely sympathizers of the West, were influenced by the soft power of the USA and Europe. The image of the West by representatives of the democratic movement was idealized and perceived without flaws, which in turn led to massive disillusionment with the liberal democratic reforms in the early 1990s. These materials refute widespread stereotypes and myths about like-mindedness, the absence of civil society in the USSR, as well as the idea of exceptional narrow-mindedness, closeness and hostility to the outside world of Soviet citizens.
Keywords: Perestroika, "informals", "informal" movement, democrats, the West, Soviet society.
«Мне все говорят, что я ихнее
общество приукрашиваю.
Что на самом деле оно загнивающее.
Может, конечно, оно и загнивающее.
Но знаешь, хочется уже немного погнить, Федя!
Надоело процветать, правда ?»
Из монолога Е.В. Петросяна «Не плачь, Федя!», автор М.Н. Задорнов, 1989 г.
В современной публицистике существует распространенный миф, воспроизводящий с негативным значением официальный идеологический шаблон прошлых лет об идейном единстве советского народа. Согласно такой позиции, «тоталитарное» общество Советского Союза являлось идеологически монолитным и единомыслящим, развивающимся исключительно в контексте партийных поручений КПСС и в установленных «сверху» рамках. Соответственно, никакой речи о существовании гражданского общества в СССР быть не могло. Такого рода выводы можно сделать при бездумном использовании шаблонов западной политологии применительно к изучению специфического советского общества [Фурсов, 2014]. Исторические и социологические исследования доказывают упрощенность вышеуказанного подхода, его идеологическую ангажированность [Шубин, 2006; Шубин, 2008]. Реальность такова, что в Советском Союзе, помимо официальных общественных институтов социализации (пионерия, комсомол, женсоветы, профобъединения и проч.), преследуемых властями диссидентских и правозащитных объединений [Алексеева, 2001], существовало большое количество разноплановых общественных структур. Элементы советского гражданского общества действовали дифференцировано: самостоятельно, автономно и без оглядки на партийные органы - или, напротив, активно взаимодействовали с правящим классом, чтобы продвинуть свои идеи, добиться необходимых решений.
В Ростовской области в послевоенные годы, помимо многочисленных объединений по интересам (любители спорта, сторонники ЗОЖ, йоги, садоводы, пчеловоды и прочие), существовали и субкультуры (стиляги, джазисты, рокеры и так далее). С 1960-х гг. на Дону появляются первые рок-группы («Голубые тени», «Утренняя роса», «Неудачники», «Малыш и братья», «Корда»). Крупнейшим событием ростовских рокеров стала организация первого в СССР рок-фестиваля 9 мая 1969 года на Левбердоне, в котором, по некоторым оценкам, приняло участие около двух тысяч человек [Фестиваль]. С начала 1980-х гг. на Дону действовал литературный клуб «Заозерная школа поэзии», который объединял «непечатных» авторов и любителей их творчества [Елдинов, 2017]. С конца 1970-х гг. заметны были творческий союз «ЭТО» (Эстетика. Творчество. Общение.), действовавший на базе ростовского Дворца пионеров, и бардовский клуб самодеятельной песни «Эхо планеты» [Чуев, 2020, с. 231-245]. Интересные факты из жизни общественности Дона 1970-1990-х гг. собраны в интернет-сообществе филолога и историка Анны Бражкиной «Неизвестный Ростов» [Сообщество]. Одним словом, общественно-культурная жизнь
нестоличного Дона была не только «запрограммирована рамками партийных указаний», но и имела самодеятельную составляющую в которой немалую роль играло желание выйти за вышеуказанные границы, «познать запретное». Конечно, активность в такого рода объединениях порой создавала их участникам немало проблем, но тем не менее, было бы несправедливо игнорировать существование такого рода организаций и упрощать реальность советской общественной жизни.
В деятельности вышеуказанных структур немалую роль играло очарование западной культурой. Что, в свою очередь, ставит под сомнение еще один распространенный миф о том, что закрытость советского общества наряду с идеологическим партийным диктатом, навязывающим мысль о враждебном окружении, привели к формированию настороженного отношения гражданк внешнему миру . Напротив, многочисленные наблюдения демонстрируют обратные тенденции. В последние два-три десятилетия существования советской власти в обществе лавинообразно нарастало влияние западной soft power, под очарование которой попал даже высший слой отечественной партийно-государственной управленческой элиты [Горбачев, 1995]. Зарубежный образ жизни, «фирменные» импортные вещи, продукты массовой культуры (кино, поп- и рок-музыка), высокотехнологичные продукты (например, аудио и видеотехника) были привлекательными для значительной части советских граждан, которые готовы были рисковать своей карьерой и даже свободой ради обладания западными атрибутами. В середине 1980-х гг. на Дону было заведено несколько уголовных дел в организации «Совтрансавто-Ростов», осуществлявшей зарубежные перевозки. Руководители брали взятки с водителей за возможность выехать за границу, где можно было приобрести импортные товары (магнитофоны, радиоприемники, электробритвы, одежду и прочее) [Чуев, 2020, с. 141-150]. А будущий основатель «Глория Джинс», крупнейшей российской компании, выпускающей одежду для детей и подростков, Владимир Мельников в конце 1970-х гг. был осужден за фарцовку джинсовыми изделиями и удостоен разоблачительной статьи в сборнике областного управления КГБ «Чекисты Дона»: «На протяжении нескольких лет они (Мельников и сообщники. - С.Ч.) в городах Ростове-на-Дону, Ленинграде, Новороссийске, Сочи, Туапсе скупали у иностранных туристов доллары, фунты, марки, кроны, лиры, перепродавали их по ценам черного рынка, получая немалые барыши. Приобретали дефицитные вещи... спекулировали купленным по дешевке у тех же туристов заграничным барахлом. Они продавали не только иностранные тряпки и иностранные деньги, а торговали своим гражданским достоинством» [Чекисты, 1980]. Нужно сказать, что западная soft power проникала в советское общество и по вполне легальным каналам. Так, например, европейские (прежде всего французские и итальянские) фильмы, демонстрируемые по центральным каналам советского телевидения, убедительно демонстрировали отличия в качестве жизни между жителями страны развитого социализма и государств Запада. Товары на экспорт, производимые отечественной промышленностью, готовились особенно тщательно, а импортные изделия считались априори модными и качественными. Советская цензура почему-то смотрела сквозь пальцы на повсеместное распространение латиницы. Так, например, правилом хорошего
тона в восьмидесятые годы было оформление пластинок советских исполнителей на английском языке. Подобных примеров можно приводить сотни и тысячи. Такие сюжеты по мнению Джозефа Ная, автора концепции «мягкой силы», подорвали веру жителей СССР в успех социалистического проекта развития, что привело в конечном итоге к его краху [Най, 2006, с. 109-112].
Распространение в советском обществе самоуправляющихся гражданских структур и проникновение западной soft power в наибольшей степени реализовали себя в финальной части существования СССР. Двум этим тенденциям был дан импульс «сверху».
С одной стороны, прорабы перестройки активно способствовали созданию нового поколения общественных объединений, которые должны были сыграть роль базы поддержки кардинальных преобразований советского общества, чтобы «насытить дыханием масс» курс реформ. Однако советское общество, получив «зеленый свет», отреагировало ростом числа не только политических, но и самых разнообразных объединений по интересам (металлисты, брейкеры, любители фантастики, разнообразные фанаты, любители восточных единоборств, эзотерики, качки, фарцовщики и проч.). В молодежной среде эти процессы проходили более заметно. Участники такого рода формирований нередко использовали отличающиеся от преобладающего традиционного стиль поведения, мышления, особенности языка, что обычно свойственно субкультурам [Криминологи..., 1990]. Нужно сказать, что первые шаги движения по возрождению казачества на Дону органично вписываются в общую логику функционирования нового поколения общественных организаций последних лет советской эпохи. Со второй половины 1980-х гг. активизируется религиозная жизнь, в том числе и деятельность зарубежных объединений. За этими структурами (дискуссионными площадками, сообществами, кружками) закрепился термин «неформальное» движение, то есть незаформализованное, самодеятельное, автономное. Партийное руководство региона противоречиво оценивало рост новых общественных структур. С одной стороны, активно содействовало созданию ряда объединений и благосклонно воспринимало их рост как результат демократизации. С другой - выражало беспокойство относительно неуправляемости «процесса, который пошел», и отмечало «несоответствие состояния идеологической работы требованиям времени», что было вполне объективной оценкой. «Виновными» были назначены официальные творческие объединения (Союз композиторов, Союз писателей, журналистское сообщество и др.), которые «оказались беспомощны перед стихией». Секретарь обкома КПСС, заведующий идеологическими вопросами Л.А. Иванченко на июньском (1987 г.) пленуме обкома отметил: «Там, где художественная интеллигенция по-деловому не возглавляет работу формальных организаций, там появляются "неформальные", но, как правило, идейно вредные и провокационные» [РГАСПИ, ф. 17, оп. 156, д. 940, с. 27].
Основная масса «неформальных» объединений была далека от политики. Так, ученые В.Н. Березовский и Н.И. Кротов определяют долю политизированных следующей величиной - не более 10% от общего числа [Березовский, Кротов, 1990, с. 4]. Хотя
есть и другие оценки - на Дону, по мнению А.К. Мамитова, доля политизированных неформалов в 1988-1989 гг. доходила до 50%. Автор аргументирует это тем, что в провинцию «неформальная волна» пришла на 1,5-2 года позже [Мамитов, 1995, с. 76]. Очевидно, что такой широкий диапазон оценок зависит прежде всего от того, кого авторы включают в число «неформалов», а кого - нет.
Следует подчеркнуть, что существенная часть политизированных «неформальных» объединений Дона имела ярко выраженную либерально-демократическую и прозападную направленность. В публицистике в этой связи их часто называют демократическим движением, хотя по понятным причинам рамки демдвижения не могли быть замкнуты исключительно на сторонниках этой идеологической направленности. В первые годы перестройки «неформалы», озвучивающие либерально-демократические требования, считались экстремистами и внесистемной оппозицией, несущей «чуждые, антисоциалистические, антисоветские» взгляды. Рост числа сторонников западных ценностей стал заметен с 1987-1988 гг. В повестке дня не без усилий Б.Н. Ельцина появляется тематика радикализации (демократизации) перестройки, противодействия «самоуправству властей и судебной системы», соблюдения прав человека. В Ростовской области активно на этой ниве с 1988 г. работала группа «Защита», со второй половины 1989 г. - первая коалиция демократов «Донской народный фронт». Катализаторами роста таких настроений были как заданность политико-экономических реформ, предполагающая очевидную вестер-низацию политической системы СССР, так и идеологический дискурс перестроечных лет (горбачевский проект «общеевропейского дома», использование термина «цивилизованные страны мира», выводящего СССР за рамки «цивилизации»). После выборов народных депутатов СССР в 1989 г., создания Межрегиональной депутатской группы либерально-демократический и прозападный идейный вектор еще более усилился. Запад не только перестал быть идеологическим врагом, но, напротив, превратился в ориентир и мерило, а параллельно в рядах «неформалов» росли протестные настроения в адрес КПСС, советской политической системы.
Участники демократического движения, будучи как субъектами, так и объектами стереотипизации и мифологизации активно распространяли упрощенные модели изображения жизни в СССР и на Западе [Чуев, 2017, с. 88-163]. Демократы активно боролись с привлекательными образами всего советского, навешивали негативные ярлыки на каждого, кто защищал существовавшую систему или социалистический строй («совки», «партократы», «номенклатура» и пр.). С другой стороны, они сами попадали под очарование «демократии», «шведского социализма», «Ельцина», «свободного рынка», идеализированная информация о которых была почерпнута, как правило, из книг и статей. Самый заметный ростовский народный депутат СССР демократической ориентации В.Н. Зубков в своих выступлениях умело сочетал обе эти тенденции: «Сегодня выбор может быть только один. Вперед от феодального мрака полицейского социализма к свободному рынку. Да и какая разница, как называется та жизнь, в которой все люди живут хорошо. А раз так - выбираем Б. Ельцина и его команду!» [Комсомолец, 1991].
Идеал общественно-политической и экономической модели существенной части демократического движения можно было описать простой формулой: «как на Западе». Наиболее последовательными проводниками этой политической линии были сторонники Демократической партии России, организаторский костяк регионального отделения которой составили лидеры Донского народного фронта (А.В. Клименте, И.Ф. Придача, В.К. Распопов, Г.С. Эскин). Чуть более умеренную позицию занимали представители Республиканской партии Российской Федерации (В.П. Макаренко, В.И. Новакович, Б.М. Титенко, Р.Н. Гришечкина), Социал-демократической партии России (А.П. Шевцов).
Образ Запада, демократии, капитализма по большей части воспринимался весьма поверхностно, был лишен недостатков, что после начала рыночных реформ привело к многочисленным разочарованиям перестроечных «неформалов» и демократов. Первые результаты гайдаровской «шоковой терапии» не один раз раскололи ростовскую региональную «Демократическую Россию» (В.Т. Скляренко, В.П. Макаренко, В.П. Зинкин) и входящие в ее состав партийные объединения. Ряд народных депутатов РСФСР (например, В.Н. Мягких, Ю.А. Сидоренко, Е.А. Тарасов, В.З. Юшкевичус), избранных на прозападной либерально-демократической волне, в 1992-1993 гг. стали решительными критиками действий российского правительства и Президента РФ, реализующих рыночные преобразования. Евгений Лель (Буц), один из активных участников донского демократического движения конца 1980-х гг., после эмиграции в США стал диссидентствовать и на Западе. Многие донские демократы лишь спустя годы осознали, что перестроечный, обновляющийся Советский Союз, с которым они отчаянно сражались, был существенно ближе к Европе, чем постсоветская Россия.
Все вышеперечисленное подсказывает одну мысль - либерально-демократическое общественно-политическое движение симпатизирующих Западу (а в этих рядах были не только «неформалы», демократы, но и заметное число работников госаппарата и обновляющейся КПСС) было советским как по происхождению, так и по духу. Восприятие западных ценностей донскими демократами велось сквозь искажающую призму советского опыта, воспитания и образования. Запад, невзирая на многолетнюю советскую контрпропаганду эпохи «холодной войны», представлялся как идеальный мир, к которому следует стремиться. Демократизация, рыночные реформы, отказ от парадигмы «холодной войны» казались пропуском в этот желанный мир. Поэтому когда в чем-то наивное, в чем-то романтичное, в чем-то отвергающее собственные национальные интересы и исторический опыт стремление отечественных демократов стать частью западного мира натолкнулось на первые трудности перехода к рынку, откровенное нежелание Запада интегрировать Россию в свои политические и экономические международные институты [Авен, 2019], а также склонность осуществлять разговор с новой Россией с позиции «победителя в холодной войне» случился первый кризис веры в картину мира к которой стремились многие участники нового общественного движения конца 1980-начала 1990-х гг. Советские сторонники либерально-демократических
ценностей ориентировались на большую степень транспарентности и доверия западному миру, чем тот оказался готов им предложить. В итоге, очарование Западом сменилось разочарованием в либерально-демократической системе ценностей и кризисом прозападных общественно-политических сил, которое мы наблюдаем и в настоящее время.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Авен П. Революция Гайдара: история реформ 90-х из первых рук. М.: Альпина Паблишер, 2019. 439 с.
Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. М.: ЗАО РИЦ «Зацепа», 2001. 382 с.
Березовский В.Н., Кротов Н.И. Неформальная Россия. М.: Молодая гвардия, 1990. 380 с.
Горбачев М.С. Жизнь и реформы. В двух книгах. М.: Изд-во «Новости», 1995. Елдинов О.А. Неформальное демократическое движение в пространстве публичной политики 1985-1993 гг. (на примере г. Ростова-на-Дону) // Научная мысль Кавказа. 2017. № 3. С. 48-56.
Комсомолец. Наше время. 1991. № 96. 22 мая.
Криминологи о неформальных молодежных объединениях. М.: Юрид. лит., 1990. 272 с.
Мамитов А.К. Формирование многопартийности в России (1987-1993 гг.): региональный аспект. Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1995. 245 с. Най Дж.С. Гибкая власть: как добиться успеха в мировой политике. Новосибирск: НСПИ «Тренды», 2006. 224 с.
Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 156. Д. 940.
Сообщество «Неизвестный Ростов». URL: https://rostov-80-90.livejournal.com (дата обращения - 12 ноября 2021 г.).
Фестиваль, состоявшийся 9 мая 1969 года, получил название «Вудсток-на-Дону». URL: https://kg-rostov.ru/city/stories/vudstok-nash/ (дата обращения - 12 ноября 2021 г.).
Фурсов А.И. Советская система и нищета политологии (СССР сквозь призму некоторых политических схем) // Знание. Понимание. Умение. 2014. № 4. С. 81-98.
Чекисты Дона. Очерки. Ростов-на-Дону: Ростовское книжное издательство, 1980. С.105-110.
Чуев С.В. Перестройка 1985-1991 гг. на Дону: лица, события, исторические итоги. [Б.м.]: Издательские решения, 2020. С. 231-245.
Чуев С.В. Политические менеджмент. Коммуникативные технологии. М.: Изд-во Юрайт, 2017. С. 88-163.
Шубин А.В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. М.: Вече, 2008. 384 с.
Шубин А.В. Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989). М.: Издательство «Европа», 2006. 344 с.
REFERENCES
Aven P. Revolyutsiya Gaidara: istoriya reform 90-kh iz pervykh ruk [Gaidar's Revolution: A First-hand History of the Reforms of the 90s]. Moscow: Al'pina Pablisher, 2019. 439 p. (in Russian).
Alekseeva L.M. Istoriya inakomysliya v SSSR. Noveishiiperiod [History of dissent in the USSR. The newest perio]. Moscow: ZAO RITs "Zatsepa", 2001. 382 p. (in Russian). Berezovskii V.N., Krotov N.I. Neformal'naya Rossiya [Informal Russia]. Moscow: Molodaya gvardiya, 1990. 380 p. (in Russian).
Gorbachev M.S. Zhizn' i reformy. V dvukh knigakh [Life and Reforms. In two books]. Moscow: Izd-vo "Novosti", 1995. (in Russian).
Eldinov O.A. Neformal'noe demokraticheskoe dvizhenie v prostranstve publichnoi politiki 1985-1993 gg. (na primere g. Rostova-na-Donu) [Informal Democratic Movement in the Space of Public Policy 1985-1993], in Nauchnaya mysl'Kavkaza. 2017. No. 3. Pp. 48-56 (in Russian).
Komsomolets. Nashe vremya. 1991. No. 96. 22 maya .
Kriminologi o neformal'nykh molodezhnykh ob"edineniyakh [Criminologists about informal
youth associations]. Moscow: Yurid. lit., 1990. 272 p. (in Russian).
Mamitov A.K. Formirovanie mnogopartiinosti v Rossii (1987-1993 gg.): regional'nyi aspect
[Mamitov A.K. Formation of a multi-party system in Russia (1987-1993): a regional
aspect]. Dis. ... kand. ist. nauk. Rostov-na-Donu, 1995. 245 p. (in Russian).
Nai Dzh.Pp. Gibkaya vlast': kak dobit'sya uspekha v mirovoi politike [Flexible Power: How to
Succeed in World Politics]. Novosibirsk: NSPI "Trendy", 2006. 224 p. (in Russian).
Russian State Archive of Social and Political History (RGASPI). F. 17. Inv. 156. D. 940.
Soobshchestvo "Neizvestnyi Rostov" [Community "Unknown Rostov"]. Available at: https://
rostov-80-90.livejournal.com (accessed 12 November 2021).
Festival', sostoyavshiisya 9 maya 1969 goda poluchil nazvanie "Vudstok na Donu" [The
festival, which took place on May 9, 1969, was named "Woodstock on the Don"]. Available
at: https://kg-rostov.ru/city/stories/vudstok-nash/ (accessed 12 November 2021).
Fursov A.I. Sovetskaya sistema i nishcheta politologii (SSSR skvoz' prizmu nekotorykh politicheskikh skhem) [The Soviet system and the poverty of political science (USSR through the prism of some political schemes)], in Znanie. Ponimanie. Umenie. 2014. No. 4. Pp. 81-98 (in Russian).
Chekisty Dona. Ocherki [Don Chekists. Essays]. Rostov-na-Donu: Rostovskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1980. Pp. 105-110 (in Russian).
Chuev S.V. Perestroika 1985-1991 gg. na Donu: litsa, sobytiya, istoricheskie itogi [Perestroika 1985-1991 on the Don: faces, events, historical results]. [S.i.]: Izdatel'skie resheniya, 2020. Pp. 231-245 (in Russian).
Chuev S.V. Politicheskie menedzhment. Kommunikativnye tekhnologii [Political management. Communication technologies]. Moscow: Izd-vo Yurait, 2017. Pp. 88-163 (in Russian).
Shubin A.V. Dissidenty, neformaly i svoboda v SSSR [Dissidents, informals and freedom in the USSR]. Moscow: Veche, 2008. 384 p. (in Russian).
Shubin A.V. Predannaya demokratiya. SSSR i neformaly (1986-1989) [Devoted democracy. USSR and informals (1986-1989)]. Moscow: Izdatel'stvo "Evropa", 2006. 344 p. (in Russian).
Статья принята к публикации 15.11.2021
