CC BY
155УДК 343.35
doi: 10.25724/VAMVD.A110
НОВЫЕ СОСТАВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ИНТЕРЕСОВ СЛУЖБЫ,
СВЯЗАННЫЕ С ГОСУДАРСТВЕННЫМ ОБОРОННЫМ ЗАКАЗОМ
(СТ. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ)
Наталья Александровна Егорова, Александр Георгиевич Егоров
Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия, egonatalex@yandex.ru
Аннотация. В статье проведен анализ уголовно-правовых норм, введенных в гл. 23 и 30 Уголовного кодекса Российской Федерации Федеральным законом от 24 сентября 2022 г. № 365-ФЗ. Уделено внимание месту новых составов в системе Особенной части уголовного закона и в системе коррупционных преступлений, проблемам толкования отдельных признаков данных составов, конкуренции уголовно-правовых норм.
Обоснованы выводы о продолжающемся нарушении системности гл. 23 и 30 Уголовного кодекса Российской Федерации; о наличии у новых составов иного, нежели интересы службы, основного объекта и необходимости расположения норм ст. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 в гл. 29 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства».
Во взаимосвязи с положениями иноотраслевого законодательства проанализированы признаки общественно опасного деяния и субъекта названных служебных преступлений. Предложен авторский вариант толкования норм примечаний к ст. 201.2 и 285.5 Уголовного кодекса Российской Федерации. Рассмотрены вопросы конкуренции ст. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 Уголовного кодекса Российской Федерации с иными уголовно-правовыми, а также административно-правовыми нормами.
Ключевые слова: преступления против интересов службы; преступления коррупционной направленности; государственный оборонный заказ; должностное лицо; лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации; злоупотребление полномочиями; превышение должностных полномочий
Для цитирования: Егорова Н. А., Егоров А. Г. Новые составы преступлений против интересов службы, связанные с государственным оборонным заказом (ст. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 Уголовного кодекса Российской Федерации) // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2023. № 2 (65). С. 9—19. doi: 10.25724/VAMVD.A110
NEW CRIMES AGAINST SERVICE RELATED TO THE GOVERNMENT DEFENCE ORDER
(ART. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION)
Natalya Aleksandrovna Egorova, Aleksandr Georgievich Egorov
Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Volgograd, Russia, egonatalex@yandex.ru
Abstract. This article gives the analysis of crime and legal norms and standards incorporated in Chapters 23 and 30 of the Criminal code of the Russian Federation by the Federal law No. 365-FZ on 24 September 2022. The attention is devoted to new crimes in the system of the Special part of the Criminal law as well as in the system of corruption-related crimes, to interpretations of certain essential elements of offences, to collision of crime and legal norms and standards.
Conclusions have been proven on continuous breach of systematicity of Chapters 23 and 30 of the Criminal code of the Russian Federation; on the availability with the new crimes of a main object other than Service interests as well as necessity to arrange norms of Art. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 in the Chapter 29 of the Criminal code of the Russian Federation "Crimes against fundamental principles of the constitutional system and national security".
In relation to legislative provisions essential elements of socially dangerous acts and the subject of indicated crimes of prevarication have been analyzed. The author-created version of interpretation of notes to Art. 201.2 and 285.5 of the Criminal code of the Russian Federation has been proposed. The collisions have been reviewed related to Art. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 of the Criminal code of the Russian Federation with other crime and legal norms and standards as well as rules of administrative law.
© Егорова Н. А., Егоров А. Г., 2023
Keywords: crimes against service; corruption-related crimes; Government Defence Order; officer; a person who fulfills managerial functions at a commercial or another company; abuse of power or authority; abuse of office
For citation: Egorova N. A., Egorov A. G. New crimes against service related to the government defence order (Art. 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 of the Criminal code of the Russian Federation). Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 9—19, 2023. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.A110
Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 24 сентября 2022 г. № 365-ФЗ1 гл. 23 и 30 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) дополнены сразу четырьмя статьями. Некоторые из новых норм (ч. 2 ст. 201.2, ч. 2 ст. 285.5 УК РФ) в определенной части представляют собой узкоспециальные виды злоупотребления полномочиями или специальные виды превышения должностных полномочий (общие нормы содержатся соответственно в ч. 1 ст. 201, ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 286 УК РФ, специальные — в ч. 1 ст. 201.1 и ч. 1 ст. 285.4 УК РФ); другие (ч. 1 ст. 201.2, ч. 1 ст. 285.5, ст. 201.3 и 285.6 УК РФ) — составы вновь криминализированных деяний.
В статьях 201.2, 285.5 УК РФ установлена уголовная ответственность за нарушение специальным субъектом условий государственного контракта по государственному оборонному заказу (ГОЗ) либо условий договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ. В статьях 201.3, 285.6 УК РФ — за отказ или уклонение лица (специального субъекта), подвергнутого административному наказанию, от заключения государственного контракта по ГОЗ либо договора, необходимого для выполнения ГОЗ.
Причины такого правотворческого решения следует искать в непростой внешнеполитической ситуации, в которой оказалась Россия, в связи с чем возросла значимость уголовно-правовой охраны общественных отношений в сфере ГОЗ. Но хотелось бы остановиться не на криминологических, а на уголовно-правовых аспектах новелл:
— их месте в системе Особенной части УК РФ и в системе коррупционных преступлений;
— проблемах толкования отдельных признаков названных составов;
— вопросах конкуренции уголовно-правовых норм.
Место новых составов в системе Особенной
части УК РФ и в системе коррупционных преступлений
В науке уголовного права небезосновательно отмечается, что УК РФ в целом (и прежде всего Особенная часть) уже утратил свойство системно-
1 Здесь и далее в данной научной статье доступ к нормативным правовым актам осуществлялся из спра-вочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
сти [1]. Такая характеристика полностью применима и к структурным элементам Особенной части, объединяющим статьи о посягательствах на служебную деятельность. Рассматриваемые нормы введены в гл. 23 и 30 УК РФ, где (в идеале) должны быть сосредоточены уголовно-правовые запреты деяний, посягающих на интересы службы как на основной объект (общие нормы о злоупотреблении управленческими полномочиями, превышении управленческих полномочий, подкупе, подлоге документов, неисполнении управленческих обязанностей). Именно объект считается ведущим критерием систематизации служебных преступлений [2, с. 21, 25, 28]. Близкими к этому идеалу названные главы были лишь в первоначальной редакции УК РФ 1996 г. Затем в указанные структурные элементы Особенной части уголовного закона вводились статьи, содержащие нормы о преступлениях, в составах которых интересы службы едва ли можно признать основным объектом: в 2003 г. — ст. 285.1, 285.2 УК РФ, в 2008 г. — ст. 292.1 УК РФ, в 2010 г. — ст. 285.3, 286.1 УК РФ, в 2017 г. — ст. 201.1 и 285.4 УК РФ. Большинство этих норм, приоритетно направленных на охрану иных, нежели интересы службы, общественных отношений, включены в гл. 30 УК РФ. Глава 23 УК РФ на этом фоне демонстрировала стабильность до 2017 г., т. е. до появления в ней ст. 201.1 УК РФ. Было высказано предположение о том, что «введение в главу 23 УК РФ ст. 201.1 является отправной точкой для последующих новелл, которыми окажется нарушена и система преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях» [3, с. 134]. Как показало время, именно это и произошло. В целом же на сегодняшний день систему преступлений против интересов службы (гл. 23 и 30 УК РФ) можно охарактеризовать как разбалансированную.
С точки зрения юридической техники введенные Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 29 декабря 2017 г. № 469-ФЗ нормы о служебных злоупотреблениях при выполнении ГОЗ (ст. 201.1 и 285.4 УК РФ) не очень удачны [3, с. 134—137; 4, с. 150—155], что обусловило некоторые квалификационные
проблемы1. Вероятно, технико-юридическими погрешностями объясняется и довольно редкое применение ст. 201.1 и 285.4 УК РФ. Согласно данным судебной статистики, в 2018 г. по ст. 201.1 и 285.4 УК РФ не было осужденных; в 2019 г. по ст. 201.1 УК РФ осужден 1 человек, по ст. 285.4 УК РФ — 0; в 2020 г. по ст. 201.1 УК РФ осужденных 1, по ст. 285.4 УК РФ — 2; в 2021 г. по ст. 201.1 УК РФ — 2, по ст. 285.4 — 2; в первом полугодии 2022 г. по ст. 201.2 УК РФ — 1, по ст. 285.4 УК РФ — 1 (всего за указанный период по этим двум статьям осуждено 10 человек)2.
Критические замечания можно высказать и по поводу новелл 2022 г.
Так, сомнительна корректность определения основного объекта рассматриваемых преступлений как интересов службы и размещения соответствующих статей в гл. 23 и 30 УК РФ. ГОЗ — это «установленные нормативным правовым актом Правительства Российской Федерации задания на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для федеральных нужд в целях обеспечения обороны и безопасности Российской Федерации, а также поставки продукции в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации» (п. 1 ст. 3 Федерального закона «О государственном оборонном заказе» от 29 декабря 2012 г. № 275-ФЗ (ФЗ о ГОЗ)).
Приоритетная цель деятельности, связанной с выполнением ГОЗ, — обеспечение обороноспособности российского государства. Злоупотребления и иные общественно опасные деяния управляющих субъектов (как должностных лиц, так и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях) в сфере ГОЗ посягают, в первую очередь, на внешнюю безопасность Российской Федерации, а не на интересы службы. Поэтому более правильным было бы конструирование единых оснований уголовной ответственности за такие деяния, независимо от статуса их субъектов, и включение ст. 201.2, 201.3, 285.5 и 285.6 в гл. 29 УК РФ «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства».
1 Борков В. Н. Повышена ответственность за злоупотребления при выполнении государственного оборонного заказа // Законность. 2018. № 3. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Гребенщиков С. П., Яни П. С. Ответственность за преступления, совершаемые в сфере государственного оборонного заказа // Законность. 2018. № 5. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2018—2021 гг. и I полугодие 2022 г. URL: http://www.cdep.ru/?id=79 (дата обращения: 28.01.2023).
Относятся ли новые составы к коррупционным, и если да, то каково их место в системе преступлений коррупционной направленности?
Напомним, что преступления, предусмотренные ст. 201.1 и 285.4 УК РФ, вошли в Перечень № 23 преступлений коррупционной направленности (Перечень № 23). Однако в редакциях Перечня № 23, утвержденных указаниями Генпрокуратуры России, МВД России № 853/11/5 от 15 декабря 2018 г., № 487/11/1 от 12 июля 2019 г., № 35/11/1 от 24 января 2020 г., № 738/11/3 от 25 декабря 2020 г., злоупотребление полномочиями при выполнении ГОЗ (ст. 201.1 УК РФ) оказалось в группе преступлений, относимых к коррупционным без дополнительных условий (или безусловно коррупционных преступлений — п. 2 Перечня № 23), а злоупотребление должностными полномочиями при выполнении ГОЗ (ст. 285.4 УК РФ) было включено в группу преступлений, относящихся к коррупционным при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления с корыстным мотивом (или условно коррупционных преступлений — п. 3.3 Перечня № 23), что вряд ли можно признать логичным. Названные преступления различаются, прежде всего, признаками специального субъекта, мотивы же этих преступлений могут быть как корыстными, так и иными. Видимо, цель извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц в диспозиции ч. 1 ст. 201.1 УК РФ была истолкована как исключительно корыстная (выгоды и преимущества интерпретированы как обладающие только имущественным характером). Но имелись ли для этого основания? Если сравнить описание, с одной стороны, выгод и преимуществ в ч. 1 ст. 201.1 УК РФ и, с другой стороны, выгод в ч. 1 ст. 204, ч. 1 ст. 290 УК РФ, то не возникает сомнений, что в составах коммерческого подкупа и взяточничества, действительно, подразумеваются только имущественные выгоды. В части 1 статьи 201.1 УК РФ упоминание об имущественном характере выгод и преимуществ отсутствует. В более поздней версии Перечня № 23 (утв. указанием Генпрокуратуры России, МВД России № 361/11/1 от 30 июня 2022 г.), а также в действующей редакции данного документа (утв. указанием Генпрокуратуры России, МВД России № 11/11/1 от 17 января 2023 г.) оба упомянутых состава уже отнесены к условно коррупционным преступлениям (п. 3.3), что лишний раз подтверждает ошибочность предыдущих решений.
Возвращаясь к новеллам УК РФ о ГОЗ 2022 г., отметим, что в диспозициях ст. 201.2 и 285.5, а равно ст. 201.3 и 285.6 УК РФ подразумеваются все признаки коррупционных преступлений, кроме корыстного мотива, который прямо не указан.
Следовательно, отнесение этих составов к преступлениям коррупционной направленности факультативно, т. е. не исключается при наличии прямого умысла и корыстного мотива. Это следует из п. 1 Перечня № 23, где приводятся критерии преступления коррупционной направленности, и среди таких критериев — «наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц)» и «совершение преступления с прямым умыслом». Поэтому составы, предусмотренные ст. 201.2, 201.3, 285.5 и 285.6 УК РФ, ожидаемо появились в обновленном Перечне № 23 в группе условно коррупционных преступлений (п. 3.3 документа в ред. от 17.01.2023).
Толкование отдельных признаков новых составов преступлений
С объективной стороны составы, предусмотренные ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, представляют собой «нарушение условий государственного контракта по государственному оборонному заказу либо условий договора, заключенного в целях выполнения государственного оборонного заказа». Из этого следует, что данные преступления совершаются при выполнении ГОЗ, т. е. уже после заключения госконтракта по ГОЗ либо иного договора.
Термины «государственный контракт по ГОЗ» и «договор, заключенный в целях выполнения ГОЗ» — бланкетные, их дефиниции содержатся в ФЗ о ГОЗ.
Государственный контракт по ГОЗ — это «договор, заключенный государственным заказчиком от имени Российской Федерации с головным исполнителем на поставки продукции по государственному оборонному заказу и предусматривающий обязательства сторон, их ответственность» (п. 6 ст. 3 ФЗ о ГОЗ).
Договор, заключенный в целях выполнения ГОЗ (в ФЗ о ГОЗ — «контракт»), — это «договор, заключенный в письменной форме головным исполнителем с исполнителем или между исполнителями на поставки продукции, необходимой головному исполнителю, исполнителю для выполнения государственного оборонного заказа, и предусматривающий в том числе обязательства сторон и их ответственность» (п. 7 ФЗ о ГОЗ).
Процитированные положения ФЗ о ГОЗ имеют значение для уяснения признаков не только объективной стороны, но и специальных субъектов преступлений, предусмотренных ст. 201.2 и 285.5 УК РФ (о чем будет сказано далее).
В диспозициях ч. 1 и 2 ст. 201.2 и 285.5 УК РФ предусмотрены два вида деяния: а) нарушение условий самого государственного контракта по ГОЗ;
б) нарушение условий иного договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ.
Оба эти варианта представляют собой использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации (либо должностным лицом), своих управленческих полномочий вопреки законным интересам этой организации (или вопреки интересам службы) при выполнении ГОЗ, а значит, могли быть квалифицированы по ч. 1 ст. 201.1 или ч. 1 ст. 285.4 УК РФ — при наличии необходимых для этих составов целей (мотивов) и общественно опасных последствий.
Как следует из ч. 1 и ч. 2.1 ст. 14.55 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ), которую допустимо рассматривать как содержащую конкретизацию обеих форм деяния при совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201.2 УК РФ, деяние может заключаться в нарушениях условий госконтракта по ГОЗ, «касающихся количества, качества, комплектности поставляемых товаров, качества выполняемых работ, оказываемых услуг, сроков поставки товаров, выполнения работ, оказания услуг» либо нарушениях аналогичных условий договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ.
Согласно ч. 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ к нарушениям госконтракта по ГОЗ следует отнести и нарушения «срока и порядка оплаты товаров (работ, услуг), поставляемых (выполняемых, оказываемых) по государственному оборонному заказу, в том числе неисполнение обязанности по обеспечению авансирования».
Такую же конкретизацию положений уголовного закона в ст. 14.55 КоАП РФ мы видим и применительно к ст. 285.5 УК РФ. Однако в диспозиции ч. 1 ст. 285.5 УК РФ содержится ссылка не только на чч. 1 и 2.1, но и на ч. 2 ст. 14.55 КоАП РФ, где идет речь о нарушениях условий госконтракта по ГОЗ должностным лицом государственного заказчика. В части 2 статьи 14.55 КоАП РФ имеется оговорка о том, что данная норма не распространяется на нарушения, предусмотренные ст. 7.32.1 КоАП РФ, т. е. нарушение срока и порядка оплаты товаров (работ, услуг) для государственных нужд по ГОЗ, в том числе неисполнение обязанности по обеспечению авансирования, предусмотренного государственным контрактом. Таким образом, если данное должностное лицо подвергалось административному наказанию не по ст. 14.55, а по ст. 7.32.1 КоАП РФ, то ч. 1 ст. 285.5 УК РФ не должна применяться.
Означает ли это, что нарушение срока и порядка оплаты товаров (работ, услуг) для государственных нужд по ГОЗ всегда является административным правонарушением, а не преступлением? Думается, нет, ведь буквальное толкование уголов-
ного закона не дает оснований для такого вывода. Виды нарушений, перечисленные в диспозициях указанных статей КоАП РФ, должны быть установлены, прежде всего, для применения соответствующих норм административно-деликтного права. Для квалификации же по ч. 1 ст. 285.5 УК РФ имеет первоочередное значение тот факт, что лицо привлекалось к административной ответственности за указанные (а не какие-то другие) правонарушения. Признаки вновь совершенных нарушений, за которые лицо подлежит уголовной ответственности, могут отличаться от признаков составов административных правонарушений, так как описание деяний в диспозициях ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ имеет абстрактный характер. Деяния, предусмотренные ст. 7.32.1 КоАП РФ, при наличии криминообразующих признаков могут быть квалифицированы по ст. 285.4 УК РФ либо ч. 2 ст. 285.5 УК РФ. Нельзя исключать и применение ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, если должностное лицо ранее было подвергнуто административному наказанию по чч. 1, 2 и 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ, а вновь совершенное нарушение условий госконтракта по ГОЗ или иного договора выразилось в нарушении срока и порядка оплаты товаров (работ, услуг) для государственных нужд по ГОЗ.
Иначе говоря, перечисленные формы нарушений госконтракта по ГОЗ или условий иного договора обязательны для применения ст. 14.55 и 7.32.1 КоАП РФ, а для толкования и применения ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ имеют ориентирующий характер. Нарушение условий госконтракта по ГОЗ или иного договора может быть и другим (например, отказ от дальнейших поставок продукции, выполнения работ, оказания услуг), в том числе выразившимся в превышении служебных полномочий.
Высказана и противоположная точка зрения, согласно которой «несмотря на то, что законодателем не конкретизированы условия контракта или договора в рамках оборонного заказа, нарушение которых влечет уголовную ответственность... таковая может наступить лишь за нарушение условий, которые аналогичны тем, что ранее были предметом рассмотрения по делу об административном правонарушении (за совершение которого лицо понесло административное наказание)»1.
Учитывая межотраслевые связи между уголовным и административно-деликтным правом, следует признать, что приведенная позиция не лише-
1 Коновалов В. А. Новеллы уголовной ответственности за нарушение условий контрактных обязательств в сфере государственного оборонного заказа // Законность. 2023. № 1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
на оснований. Тем не менее системное толкование уголовного закона позволяет заключить, что, если бы данная точка зрения была верна, законодатель использовал бы другие способы описания преступного деяния в диспозициях ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ: 1) привел бы описание деяния непосредственно в диспозициях анализируемых норм — так же, как это сделано в чч. 1, 2, 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ (ср., напр., с диспозициями чч. 1 и 2 ст. 157, ч. 1 ст. 282 УК РФ), либо 2) более четко и ясно обозначил бы признаки деяния, указав на нарушения, предусмотренные частями 1, 2 или 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ (ср., напр., с диспозицией ч. 1 ст. 264.2 УК РФ). Возможно, избранный в действующей редакции ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ абстрактный способ описания уголовно наказуемых нарушений объясняется нежеланием конструировать излишне объемные диспозиции указанных норм, но в то же время предполагается «наполнение» уголовно-правовых понятий строго определенным административно-правовым содержанием. Как бы то ни было, официальную правовую позицию по данному вопросу должен сформулировать Пленум Верховного Суда Российской Федерации.
Субъект рассматриваемых преступлений специальный, и в уголовном законе обозначен следующим образом: в ч. 1 ст. 201.2 — это лицо, подвергнутое административному наказанию за деяние, предусмотренное чч. 1 или 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ, а таковым может быть должностное лицо головного исполнителя (при нарушении условий госконтракта по ГОЗ), исполнителя (при нарушении условий договора, заключенного в целях выполнения госконтракта по ГОЗ); в ч. 1 ст. 285.5 УК РФ — должностное лицо, подвергнутое административному наказанию за деяние, предусмотренное чч. 1, 2 или 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ, а именно — должностное лицо государственного заказчика или головного исполнителя (при нарушении условий госконтракта по ГОЗ), исполнителя (при нарушении условий договора, заключенного в целях выполнения госконтракта по ГОЗ).
В свою очередь, понятия «головной исполнитель», «исполнитель», «государственный заказчик» раскрываются в ФЗ о ГОЗ.
Головной исполнитель поставок продукции по государственному оборонному заказу (или головной исполнитель) — это «юридическое лицо, созданное в соответствии с законодательством Российской Федерации и заключившее с государственным заказчиком государственный контракт по государственному оборонному заказу» (п. 3 ст. 3 ФЗ о ГОЗ).
Исполнитель, участвующий в поставках продукции по государственному оборонному заказу
(или исполнитель), — это «лицо, входящее в кооперацию головного исполнителя и заключившее контракт с головным исполнителем или исполнителем» (п. 4 ст. 3 ФЗ о ГОЗ).
Государственный заказчик ГОЗ (или государственный заказчик) — это «федеральный орган исполнительной власти, Государственная корпорация по атомной энергии „Росатом" или Государственная корпорация по космической деятельности „Роскосмос", обеспечивающие поставки продукции по государственному оборонному заказу» (п. 2 ст. 3 ФЗ о ГОЗ). Лица, выполняющие управленческие функции в государственных органах и государственных корпорациях, в соответствии с п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ признаются должностными лицами, и за преступления, связанные с ГОЗ, подлежат ответственности по соответствующим статьям гл. 30 УК РФ.
Признаки специальных субъектов в данных составах — бланкетные, причем налицо «двойная» бланкетность: сначала особенности специального субъекта устанавливаются исходя из содержания административно-деликтного законодательства (КоАП РФ), а затем — из содержания ФЗ о ГОЗ. Для решения вопроса о выборе уголовно-правовой нормы ч. 1 ст. 201.2 или ч. 1 ст. 285.5 УК РФ необходимо установить наличие у субъекта на момент совершения преступления признаков, соответственно, лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, либо должностного лица.
Помимо этого, по ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ подлежит уголовной ответственности только тот специальный субъект, который ранее подвергался административному наказанию за аналогичное деяние, и срок, установленный ст. 4.6 КоАП РФ, еще не истек.
Возникает вопрос: зачем понадобилось вводить в уголовный закон такие нормы при наличии ст. 201.1 и 285.4 УК РФ о служебных злоупотреблениях при выполнении ГОЗ, которые могли быть применены при наличии указанных в них кримино-образующих признаков? Санкции ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ совершенно одинаковы — как между собой, так и с санкциями ч. 1 ст. 201.1 и ч. 1 ст. 285.4 УК РФ, введенных в 2017 г. Ответ видится следующий. Составы преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, формальные по конструкции, их мотивы и цели могут быть любыми, причем преступления отнесены к категории тяжких. Поэтому установление уголовной ответственности за такого рода деяния можно расценивать как их криминализацию, поскольку квалификация таких деяний по ст. 201.1 и 285.4 УК РФ (равно как и по ст. 201, 285 УК РФ) была бы невозможна.
Вместе с тем в соответствии с нормами примечаний к ст. 201.2 и 285.5 УК РФ лица, совершившие преступления, предусмотренные частями первыми данных статей, подлежат освобождению от уголовной ответственности, если добровольно устранили нарушение условий государственного контракта по ГОЗ либо условий договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ.
Что же подразумевается под «добровольным» устранением допущенных нарушений? Применительно к добровольному сообщению взяткодателя и лица, передавшего предмет коммерческого подкупа, о совершенном преступлении Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил: «Сообщение (письменное или устное) о преступлении должно признаваться добровольным независимо от мотивов, которыми руководствовался заявитель. При этом не может признаваться добровольным заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления» (п. 29 постановления «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» от 9 июля 2013 г. № 24). Следуя этой логике, под добровольным устранением нарушений в указанных нормах примечаний понимаются только такие действия, которые не находятся в причинной связи с задержанием лица по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 201.2 или ч. 1 ст. 285.5 УК РФ. Сроки и прочие условия совершения действий по устранению нарушений в данных нормах не указаны. В литературе отмечается, что «такие действия могут быть совершены в ходе как предварительного расследования, так и судебного следствия, и последствия их выполнения будут обязательны как
1
для следователя, так и для суда» .
Представляется, что обязательным условием освобождения от уголовной ответственности на основании рассматриваемых норм следовало бы считать своевременность устранения нарушений, т. е. сохранение возможности исполнения обязательств по госконтракту или иному договору и выполнения задания ГОЗ.
В части 2 ст. 201.2 и ч. 2 ст. 285.5 УК РФ содержатся не квалифицированные виды преступлений, предусмотренных частями первыми названных статей, а самостоятельные составы, так как в них отсутствует административная преюди-ция, а значит, предыдущее привлечение лица
1 Коновалов В. А. Новеллы уголовной ответственности за нарушение условий контрактных обязательств в сфере государственного оборонного заказа // Законность. 2023. № 1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
к административной ответственности не является условием уголовной ответственности.
Объективная сторона данных преступлений заключается в общественно опасном деянии в форме нарушения условий государственного контракта по ГОЗ либо условий договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ; общественно опасных последствиях в виде ущерба Российской Федерации в сумме, составляющей не менее 5 % цены таких государственного контракта либо договора, но не менее 5 млн рублей, либо невыполнения задания ГОЗ; причинной связи между указанными деяниями и последствиями.
В отличие от составов, предусмотренных ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, при совершении преступлений, предусмотренных частями вторыми указанных статей, возможны как прямой, так и косвенный умысел. Субъект может не желать, но сознательно допускать причинение Российской Федерации ущерба, имея лишь примерное представление о его размере, либо безразлично относиться к данному факту (то же — в отношении невыполнения задания ГОЗ). Примечательно, что ни в постановлении «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. № 19, ни в постановлении «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях (статьи 201, 201.1, 202, 203 Уголовного кодекса Российской Федерации)» от 29 июня 2021 г. № 21 Пленум Верховного Суда Российской Федерации не дал конкретных разъяснений относительно видов умысла в составах служебных злоупотреблений. Представители науки уголовного права склоняются к выводу о возможности обоих видов умысла при совершении преступлений, предусмотренных, в частности, ст. 201 и 285 УК РФ [5, с. 145, 300; 6, с. 14—143], что позволяет распространить такой подход и на анализируемые составы, связанные с ГОЗ. Мотивы и цели не имеют значения для квалификации, что отличает рассматриваемые виды преступлений от предусмотренных ст. 201.1 и 285.4 УК РФ.
Субъект — специальный: лицо, указанное в ч. 1 ст. 14.55 КоАП РФ (ч. 2 ст. 201.2 УК РФ), т. е. буквально — должностное лицо головного исполнителя или исполнителя; должностное лицо (как указано в диспозиции ч. 2 ст. 285.5 УК РФ без ссылок на КоАП РФ), в качестве которого может выступать должностное лицо головного исполнителя, исполнителя, государственного заказчика. Конкретный вид специального субъекта преступления зависит от того, условия какого контракта
были нарушены (госконтракта по ГОЗ или договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ), а также от уголовно-правового статуса лица (лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, либо должностное лицо) на момент совершения уголовно наказуемого деяния. Для выбора уголовно-правовой нормы, подлежащей применению (ч. 2 ст. 201.2 или ч. 2 ст. 285.5 УК РФ), необходимо учитывать нормы п. 1 примечаний к ст. 201 и п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ.
Санкции ч. 2 ст. 201.2 и ч. 2 ст. 285.5 УК РФ абсолютно одинаковы между собой и с санкциями ч. 2 ст. 201.1 и ч. 2 ст. 285.4 УК РФ. Считать ли это проявлением общей тенденции возрастания бессистемности санкций [7, с. 24]? Наверное, отчасти — да. Но можно предположить, что законодатель не усмотрел оснований для изменения ранее установленных санкций за злоупотребления полномочиями при выполнении ГОЗ, и такая неизменность санкций — индикатор оценки новых видов деяний как обладающих более высокой степенью общественной опасности (для составов, предусмотренных ч. 2 ст. 201.2 и ч. 2 ст. 285.5 УК РФ, мотивы и цели являются факультативными признаками субъективной стороны).
Преступления с административной преюди-цией, предусмотренные ст. 201.3 и 285.6 УК РФ, являются новыми видами общественно опасного поведения, выразившегося в правовом бездействии, которое возможно в четырех формах: а) отказе от заключения государственного контракта по ГОЗ; б) уклонении от заключения государственного контракта по ГОЗ; в) отказе от заключения договора, необходимого для выполнения ГОЗ; б) уклонении от заключения такого договора.
Деяние в первых двух формах совершается не при выполнении ГОЗ, так как контракт еще не заключен; третья и четвертая имеют место уже после заключения госконтракта на выполнение ГОЗ. Обязательное условие ответственности — наличие правовой обязанности заключить такой контракт или договор в соответствии с федеральным законом. Случаи, когда возникает такая обязанность, предусмотрены пп. 6, 6.1 ст. 6 ФЗ о ГОЗ: а) ГОЗ обязателен для принятия единственным поставщиком (исполнителем, подрядчиком), определенным нормативными правовыми актами (при условиях, указанных в данном законе), а также государственными унитарными предприятиями и (или) иными организациями, занимающими доминирующее положение на товарном рынке продукции по ГОЗ, если претенденты на размещение ГОЗ путем использования государственным заказчиком конкурентных способов определения поставщиков (исполнителей, подрядчиков) отсутст-
вуют или по результатам такого определения поставщиков (исполнителей, подрядчиков) не установлен головной исполнитель; б) заключение контракта обязательно для хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение (в соответствии со ст. 14 ФЗ о ГОЗ), при отсутствии у него обоснованных экономических или технологических причин для отказа от заключения контракта.
Исходя из толкования понятий «отказ» и «уклонение», используемых в других нормах уголовного права (напр., в ч. 1 ст. 287 УК РФ), можно прийти к выводу, что отказ от заключения государственного контракта по ГОЗ или иного договора выражается в однозначно выраженном отрицательном ответе на предложение заключить такой контракт или договор, а уклонение — в незаключении госконтракта по ГОЗ или иного договора, выразившемся в любых других формах [5, с. 170; 8, с. 92] (при отсутствии прямого заявления об отказе — например, в невыполнении обязанностей, предусмотренных п. 6.2 ст. 6 ФЗ о ГОЗ). В обоих случаях имеет место бездействие (невыполнение правовой обязанности действовать), однако в первом случае субъект прямо выражает свое нежелание совершить требуемые действия.
Поскольку рассматриваемые составы по конструкции формальные, с субъективной стороны данные преступления могут совершаться только с прямым умыслом.
В законодательном описании специальных субъектов данных преступлений также присутствует бланкетность. Субъект преступления, предусмотренного ст. 201.3 УК РФ, — лицо, подвергнутое административному наказанию за деяние, предусмотренное чч. 1 или 2 ст. 7.29.2 КоАП РФ, а именно: а) поставщик российских вооружения и военной техники, которые не имеют российских аналогов; б) единственный поставщик (исполнитель, подрядчик), определенный законодательными актами Российской Федерации, актами Президента Российской Федерации, актами Правительства Российской Федерации (ч. 1 ст. 7.29.2 КоАП РФ); в) поставщик (исполнитель, подрядчик), занимающий в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере государственного оборонного заказа доминирующее положение (ч. 2 ст. 7.29.2 КоАП РФ).
Аналогичными признаками обладает и должностное лицо — субъект преступления, предусмотренного ст. 285.6 УК РФ.
Поскольку уяснение содержания признаков специальных субъектов, закрепленных в упомянутых нормах административного права, требует дальнейшего обращения к иным нормативным правовым актам, бланкетность признаков специ-
альных субъектов в ст. 201.3 и 285.6 УК РФ также двойная. К тому же для вменения ст. 201.3 либо 285.6 УК РФ необходимо, чтобы на момент совершения инкриминируемых деяний лицо обладало всеми признаками, соответственно, лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации (п. 1 примечаний к ст. 201 УК РФ), либо должностного лица (п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ).
С введением норм ст. 201.3 и 285.6 УК РФ произошла криминализация предусмотренных ими деяний, поскольку их квалификация по каким-либо другим статьям уголовного закона была невозможна. Данные преступления отнесены к категории тяжких, установленные за них санкции идентичны санкциям ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ.
Вопросы конкуренции уголовно-правовых норм
Появление анализируемых новелл неизбежно вызвало вопросы их конкуренции с нормами ст. 201, 201.1, 285, 285.4, 286 УК РФ, а также с нормами административно-деликтного права. Остановимся на некоторых вариантах такой конкуренции.
Первый вопрос. Допустимо ли применение каких-либо из перечисленных статей, если нарушение условий госконтракта по ГОЗ или договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ, совершено специальными субъектами, не подвергнутыми административному наказанию, однако повлекло общественно опасные последствия в виде существенного нарушения (вреда), и при этом присутствуют мотивы или цели, указанные в ч. 1 ст. 201.1, ч. 1 ст. 285.4 УК РФ? Считаем, что в таких случаях должны применяться ст. 201.1 или 285.4 УК РФ, если размер ущерба, причиненного Российской Федерации, составляет менее 5 % цены или менее 5 млн рублей и нет последствий в виде невыполнения задания ГОЗ, но нарушение (вред) признано существенным. К такому выводу можно прийти, если учесть, что в ч. 1 ст. 201.2 и ч. 1 ст. 285.5 УК РФ предусмотрены фактически составы повторных административных правонарушений, лишенные криминообразующих признаков, присущих злоупотреблениям, предусмотренным в ст. 201.1 и 285.4 УК РФ.
Нормы ч. 2 ст. 201.2 и ч. 2 ст. 285.5 УК РФ подлежат применению независимо от наличия упомянутых мотивов и целей (т. е. и при их наличии, и при их отсутствии), если последствия отвечают критериям, предусмотренным в указанных нормах.
Второй вопрос. Какие нормы применять, если деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 201.2 или ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, не только совершено лицом, подвергнутым административному наказанию, но и:
а) повлекло общественно опасные последствия, указанные в ч. 2 ст. 201.2 или ч. 2 ст. 285.5 УК РФ,
б) имеются корыстная или другая личная мотивация либо указанные выше цели, а последствия иные, нежели предусмотрены в указанных нормах, но могут быть оценены как «существенное» нарушение или «существенный» вред? На наш взгляд, в первом случае содеянное необходимо квалифицировать по ч. 2 ст. 201.2 или ч. 2 ст. 285.5 УК РФ, во втором — по ч. 1 ст. 201.1 или ч. 1 ст. 285.4 УК РФ. Если деяние выразилось в явном выходе должностного лица за пределы своих полномочий, не исключена квалификация по ч. 1 ст. 286 УК РФ.
Как известно, применительно к транспортным преступлениям позиция высшей судебной инстанции такова, что в ситуации, аналогичной первой, содеянное предлагается квалифицировать по совокупности преступлений: «В случае если лицо совершает деяние, предусмотренное частями 2, 4 или 6 статьи 264 УК РФ, и ранее было подвергнуто административному наказанию по части 1 или 3 статьи 12.8 или статье 12.26 КоАП РФ... то содеянное представляет собой совокупность преступлений, предусмотренных соответствующей частью статьи 264 и статьей 264.1 УК РФ» (п. 10.8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» от 9 декабря 2008 г. № 25).
Мы такой подход не поддерживаем, так как в приведенном разъяснении деяние и последствия необоснованно рассматриваются изолированно друг от друга, чем искусственно создается идеальная совокупность преступлений.
Третий вопрос. Специальный субъект, не подвергавшийся административному наказанию за правонарушения, предусмотренные ст. 14.55 КоАП РФ, совершает деяния, предусмотренные ч. 1 ст. 201.2 или ч. 1 ст. 285.5 УК РФ, в результате чего наступают общественно опасные последствия в виде существенного вреда охраняемым законом интересам общества или государства (существенного нарушения указанных в уголовном законе интересов), но при отсутствии признаков, указанных в ч. 2 этих же статей УК РФ, а также специфических мотивов и целей. Какой должна быть уголовно-правовая оценка содеянного?
Если нарушение госконтракта по ГОЗ или условий договора, заключенного в целях выполнения ГОЗ, выразилось в превышении должностных полномочий, возможно применение ч. 1 ст. 286 УК РФ. Превышение полномочий лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной
организации, до сих пор не криминализировано, поэтому такой субъект за подобные действия подлежит административной ответственности по ч. 1 или 2.1 ст. 14.55 КоАП РФ.
Как административное правонарушение, предусмотренное соответствующей частью ст. 14.55 КоАП РФ, следует квалифицировать нарушение госконтракта по ГОЗ или условий иного договора при наличии лишь объективных признаков уголовно-противоправного злоупотребления полномочиями (должностными полномочиями). Препятствием для привлечения к уголовной ответственности будет отсутствие таких криминообразующих признаков, как мотивы и цели, указанные в ч. 1 ст. 201, ч. 1 ст. 201.1, ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 285.4 УК РФ.
Подобные варианты квалификации содеянного можно предложить и при решении вопросов конкуренции норм ст. 201.3 и 285.6 УК РФ с иными уголовно-правовыми, а также административно-правовыми нормами.
И конечно, нельзя не сказать о соотношении уголовно-правового и административно-правового понятий «должностное лицо» в контексте рассмотренных норм уголовного права. Сопоставление норм п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ и примечания к ст. 2.4 КоАП РФ свидетельствует о том, что понятием «должностное лицо» в админи-стративно-деликтном праве охватываются не только оба вида управленцев — специальных субъектов преступлений (должностные лица и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях), но и категории лиц, которые не могут быть отнесены ни к одному из этих двух видов специальных субъектов, но юридически приравниваются к должностным (например, индивидуальные предприниматели, члены конкурсной комиссии, аукционной комиссии, лица, осуществляющие деятельность в области оценки пожарного риска, в области проведения экспертизы в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд). Данное различие существует давно, но бланкетность признаков специальных субъектов в новых составах заставила еще раз акцентировать внимание на этой разнице.
В большинстве уголовно-правовых норм, проанализированных в настоящей статье (кроме ч. 2 ст. 285.5 УК РФ), субъекты преступлений определены при помощи признаков, закрепленных в КоАП РФ, где отсутствует известная уголовному законодательству дифференциация управленцев на два вида. При этом в ст. 201.2, 201.3 УК РФ законодатель вообще не использует уголовно-правовой термин «лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации». Сопос-
тавление данных статей со ст. 285.5 и 285.6 УК РФ, где специальный субъект обозначен как «должностное лицо», не оставляет сомнений в том, что специальный субъект преступлений, предусмотренных ст. 201.2 и 201.3 УК РФ, не является должностным лицом. Но всегда ли он является лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации (если, к примеру, исполнитель по договору, заключенному в целях выполнения ГОЗ, — индивидуальный предприниматель)? По нашему мнению, положительный ответ на данный вопрос, хотя и обусловлен расположением ст. 201.2 и 201.3 в гл. 23 УК РФ, их генетической связью со ст. 201.1 УК РФ, а также сферой действия нормы п. 1 примечаний к ст. 201 УК РФ, все же не очевиден.
Не беремся утверждать, что в уголовном праве нужна унификация понятия «должностное лицо»: дифференциация оснований ответственности двух видов управляющих субъектов в УК РФ имела и, видимо, по сей день имеет причины, но это ка-
1. Маркунцов С. А. О масштабах перманентной новеллизации Уголовного кодекса РФ // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 2. С. 18—26.
2. Коростелев В. С. Система служебных преступлений по уголовному праву России: вопросы истории, теории, практики: дис. ... канд. юрид. наук. Самара: СамГУ, 2014. 222 с.
3. Егорова Н. А. Злоупотребление полномочиями при выполнении государственного оборонного заказа // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2019. № 4. С. 132—138.
4. Аснис А. Я. Новеллы УК РФ об ответственности за злоупотребления при выполнении государственного оборонного заказа: проблемы толкования и применения // Пробелы в российском законодательстве. 2018. № 6. С. 147—156.
5. Волженкин Б. В. Служебные преступления. Москва: Юристъ, 2000. 368 с.
6. Элекина С. В. Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях: вопросы криминализации, кодификации и квалификации: дис. ... канд. юрид. наук. Самара: Самарский нац. исслед. ун-т им. акад. С. А. Королева, 2020. 259 с.
7. Безверхов А. Г., Голенко Д. В. Строение Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации: современность и перспективы // Вестник Томского государственного университета. Право. 2022. № 44. С. 17—29.
8. Басова Т. Б. Преступление, предусмотренное статьей 287 УК России: спорные вопро-
сается только посягательств на разные виды службы как на основной объект (существует и иная точка зрения [9, с. 29—30]). Если же речь идет о составах с иными основными объектами, то такая дифференциация едва ли оправданна. Это еще один аргумент в пользу необходимости единых оснований ответственности за преступления, связанные с ГОЗ, независимо от вида субъектов, их совершающих.
Все изложенное позволяет констатировать, что очередная новеллизация уголовного законодательства об ответственности за служебные преступления, связанные с ГОЗ, вызвала вопросы толкования и применения новых норм. Надеемся, что эти проблемы станут предметом рассмотрения Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, в результате чего будут даны официальные разъяснения по вопросам квалификации данных преступлений.
1. Markuntsov S. A. On dimensions of permanent novelization of the Criminal code of the Russian Federation. Russian laws: experience, analysis, practice, 18—26, 2018. (In Russ.).
2. Korostelev V. S. System of crime of prevarication as per the criminal law of Russia: aspects of history, theory, practice. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Samara: SamSU; 2014: 222. (In Russ.).
3. Egorova N. A. Crime of prevarication while fulfilling the Government Defence Order. Law and practice. Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of MIA of Russia, 132—138, 2019. (In Russ.).
4. Asnis A. Ya. Novels of the Criminal Code of the Russian Federation concerning the liability for abuses while fulfilling the Government Defence Order: interpretations and application. Gaps in Russian laws, 147—156, 2018. (In Russ.).
5. Volzhenkin B. V. Crime of prevarications. Moscow: Yurist; 2000: 368. (In Russ.).
6. Elekina S. V. Crimes against service at commercial and other companies: criminalization, codification and qualification. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Samara: Samara national research institute named after academician S. A. Korolev; 2020: 259. (In Russ.).
7. Bezverkhov A. G., Golenko D. V. Structure of the Special part of the Criminal Code of the Russian Federation: up-to-dateness and prospects. Bulletin of the Tomsk State University. Law, 17— 29, 2022. (In Russ.).
8. Basova T. B. Crime as per the Article 287 of the Criminal Code of Russia: controversial issues
сы межотраслевой коллизии // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 6. С. 91—94.
9. Есаков Г. А. К концепции единых служебных преступлений // Закон. 2022. № 4. С. 25—33.
of inter-branch collision. Gaps in the Russian laws, 91—94, 2015. (In Russ.).
9. Esakov G. A. Concerning the concept of unified crimes of prevarication. Law, 25—33, 2022. (In Russ.).
Егорова Наталья Александровна,
профессор кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, доктор юридических наук, доцент; egonatalex@yandex.ru
Егоров Александр Георгиевич,
профессор кафедры основ экспертно-криминалистической деятельности учебно-научного комплекса экспертно-криминалистической деятельности Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, профессор; egonatalex@yandex.ru
Egorova Natalya Aleksandrovna,
professor at the criminal law department of the training and scientific complex of preliminary investigation in law-enforcement bodies of the Volgograd academy of the Ministry of the Interior of Russia, doctor of juridical sciences, docent; egonatalex@yandex.ru
Egorov Aleksandr Georgievich,
professor at the forensic sciences department
of the training and scientific complex
of expert criminalistic activity
of the Volgograd Academy
of the Ministry of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences, professor;
egonatalex@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 03.04.2023; одобрена после рецензирования 17.04.2023; принята к публикации 16.05.2023.
The article was submitted 03.04.2023; approved after reviewing 17.04.2023; accepted for publication 16.05.2023.
* * *
