CC BY
21Сегодня, в начале XXI века, профессиональный творческий коллектив «Исламей» во главе с Асланом Нехаем при подборе репертуара уделяет большое внимание адыгским старинным сатирическим песням, наряду с героическими и историческими. Государственный ансамбль «Нальмэс» включает в концертную программу фольклорные шуточные танцы. Ученые АРИГИ им. Т. Керашева и Адыгейского государственного университета во время полевых фольклорных экспедиций и разовых командировок в города и аулы Республики
Адыгея, в места компактного проживания адыгов в Краснодарском крае, Причерноморской Шапсугии, в страны дальнего зарубежья (Турция, Израиль, Иордания, Сирия) записывают от знатоков и ценителей адыгского фольклора драгоценные произведения устной словесности.
Литература
1. Горький А. М. О литературе. Л.; М., 1957. С. 87.
2. ТеучежЦуг. Счастливая доля. Стихи и поэмы. Майкоп, 1980. С. 249 (на адыг. яз).
В. К. ЧУМАЧЕНКО
НОВЫЕ ФАКТЫ К БИОГРАФИИ В. С. МОВЫ
Десять лет назад, издавая последнюю книгу В. Мовы «Из литературного наследия» (1), мы предпослали ей обширный биографический очерк. Этот своеобразный юбилей дает нам право впервые после столь существенного перерыва вернуться к нему, чтобы внести дополнения и изменения в портрет десятилетней давности. В данной статье речь пойдет о ранних годах жизни будущего казачьего классика.
Региональные архивы и немногочисленные, выходившие до революции за рубежами Российской империи украинские издания лишь изредка дарят исследователям новые крупицы знаний о нем самом и его богатейшем наследии, большая часть которого не разыскана до сих пор. Новые находки, на первый взгляд незначительные, позволяют четче увидеть те страницы жизнеописания кубанского литератора, которые, казалось, навечно размыты временем.
Прежде всего, обратимся к семье, в которой родился и воспитывался будущий писатель. Его отец, казак Деревянковского куреня Семен Иванович Мова, в течение 20 лет нес почетную службу в Черноморском эскадроне Лейб-гвар-дии казачьего полка в Санкт-Петербурге. 29 января 1936 года в возрасте 50 лет он был переведен в Черноморское войско в чине хорунжего. До недавнего времени было принято считать, что он женился по возвращении в Черноморию и лишь через 6 лет родился его первенец Василий. Сегодня мы можем внести два уточнения. Первое позволяет сделать «Формулярный список о службе и достоинстве унтер-офицеров 7-го Черноморского эскадрона Лейб-гвардии казачьего полка» за 1831 год. В нем указано, что «Семен Иванов Мова», 39 лет от роду, уже женат «на казачьей дочери Мелании Максимовой», но пока «детей не имеет» (2). Из этого документа следует, что брак родителей писателя состоялся, как минимум, за 12 лет до отставки отца.
Второй документ, обнаруженный нами в последние годы, уточняет и время появления на свет детей, и их количество в семье С. И. Мовы. Информацию об этом содержит первая перепись кубанских дворян, проводившаяся в 1842 году, в том числе и в Бейсугском округе, в котором чис-
лился Семен Мова, успевший побывать по возвращении из Петербурга «по выбор)' общества» в должности атамана родного куреня и послужить начальником разъездной команды. Переписчики зафиксировали, что 58-летний сотник на момент переписки находился в отставке и имел троих детей: Пелагею семи лет, Анну шести лет и Евдокию трех лет (3). Новые данные уточняют не известную ранее дату рождения Палажки Мовы (предполагалось, что она младше своих братьев) и сообщают о двух других дочерях С. И. Мовы (о них исследователи вообще не подозревали). В подобной лакуне нет ничего удивительного. Девочек в формулярных списках казаков у читывали в первой половине XIX века далеко не всегда. Следует также иметь в виду тогдашнюю высокую детскую смертность. Как бы то ни было, а мы до недавнего знали лишь о Пелагее Мове, выпускнице Мариинского женского училища в Екатеринодаре, в котором она осталась работать классной дамой.
Таким образом, в семье было три девочки - Пелагея, Анна и Евдокия и три мальчика -Василий, Николай и Онисим. Очевидно, старшая из девочек и заменила в чем-то малышам мать, которая в переписи дворян уже не фигу рирует, а это, скорее всего, означает, что ее уже не было в живых. Вполне возможно, что именно Пелагея Мова хлопотала впоследствии об устройстве на службу своих братьев Николая и Василия. Оба они по окончании юридического факультета Харьковского университета какое-то время преподавали в Мариинском училище словесность.
Сегодня мы может также подтвердить то, в чем сами небезосновательно сомневались десять лет назад, а именно: В. Мова действительно начинал учиться в Уманском окружном училище. Первым об этом написал В. Н. Орел в
статье «Слово про Василя Мову», опубликованной в солидном научном журнале «Архіви України». Однако изложенная им версия не выдерживает никакой критики, поэтому пришлось провести маленькое расследование.
Во-первых, у нас вызвало полное недоверие рассуждение краеведа о роли Я. Г. Кухаренко в открытии Уманского окружного училища и в устройстве туда В. С. Мовы. Краевед пишет: «В
1852 году, будучи атаманом войска Черноморско го, Кухаренко дает указание открыть ряд войсковых училищ, в которых ввел обучение фехтованию и черкесскому языку. Открывая в станице Уманской войсковое училище типа закрытого пансиона, Яков Герасимович обратился к своим подчиненным с предложением направить в училище своих детей» (4). В приведенном отрывке все неправда. Ведь Уманское училище открылось в 1851 году, когда Я. Г. Кухаренко не было на Кубани. В это время он, до того, кстати, служивший по выборам в Петербурге, был назначен атаманом Азовского казачьего воска. Более того, в 1852 году он еще не был атаманом Черноморского казачьего войска и, следовательно, не мог рассылать от имени атамана упомянутые выше письма. Как мы покажем чуть далее, сделал это впервые генерал-лейтенант Рашпиль, который и был во время подготовительных работ и в момент открытия училища исполняющим обязанности атамана Черноморского казачьего войска. Должность атамана Кухаренко займет только после увольнения Г. А. Рашпиля, последовавшего 7 января 1853 года.
Многое на свои места в этой слегка подзапу-танной истории ставит архивное дело об открытии в станице Уманской благородного пансиона (5). В нем интересно уже то, что дом, предназначенный для нужд училища, ранее принадлежал полковнику Я. Г. Кухаренко и лишь незадолго до описываемых событий был продан им войсковому старшине Бабченко. Продал Яков Герасимович свой дом потому, что уезжал с Кубани атаманствовать в Азовском казачьем войске, не предполагая, что новая миссия будет недолгой. Перекупали бывшие владения Кухаренко уже у нового хозяина.
Осмотревший здание директор черноморских училищ Н. С. Рындовский нашел его «удобным для помещения в нем, по крайней мере, училищного пансиона на 20 человек. В 4 комнатах, составляющих этот дом, можно устроить столовую и спальню на 20 воспитанников, также буфет и умывальню». Как следует из описания далее, дом был турлучный, под камышовой крышей, полы деревянные. Кроме четырех комнат имелось двое сеней, кладовая с погребом, кухня из двух комнат, в одной из которых располагалась пекарня, а в другой готовили пищу, а также ледник, конюшня, сарай и колодец со срубом. Перечисляя выгоды приобретения приглянувшейся усадьбы, Рындовский отмечал: «Дворовое место этого дома, огороженное досками, заключая весьма обширное пространство (113 ар [шин] в длину по площади и 183 ар[шина] в ширину), находится в лучшем месте станицы, на площади, и притом очень близко от теперешнего училищного дво-
ра. Переход между этими двумя местами только 33 аршина». Продавец запросил выплаченные ему из войсковых сумм 857 руб. 15 коп. серебром.
В деле сохранился циркуляр исполняющего должность наказного атамана Черноморского казачьего войска генерал-лейтенанта Г. А. Рашпиля «Всем присутственным учреждениям и местным учреждениям, а также отдельным ведомствам Черноморского казачьего войска» от 18 сентября
1851 года. В нем содержится воззвание о приеме в училище малолетних дворян, т. е. то, что В. Н. Орел в своей статье приписывает Я. Г. Кухаренко:
«При совокупном попечении войскового и училищного ведомств в станице Уманской к настоящему времени устроено вполне достаточное на первый раз помещение для окружного при тамошнем училище пансиона.
К 20-му числу будущего Октября сказанный пансион имеет быть снабжен всем потребным и совершенно приготовлен к открытию. Открытие же оного последует на такое число воспитанников, какое по положению назначено, именно на двадцать воскового сословия лиц.
На воспитание в Уманском окружном пансионе имеют право дети войсковых чиновников всех трех округов Черноморского войска без различия.
Воспитанники в сказанном пансионе имеют пользоваться полным содержанием на счет станичных капиталов, по положению.
О таковом учреждении Уманского окружного пансиона, объявляя по Черноморскому казачьему войску, приглашаю благородное сословие оного теперь же, не медля, подать Г-ну Окружному Штаб-Офицеру Ейского округа прошения об определении детей сказанного сословия в упомянутый пансион для воспитания, причем надлежит с совершенною точностью исполнить те условия и те правила, которые на сей предмет предписаны и приведены во всеобщую по войску известность в циркуляре моем от 28 прошедшего Марта за № 1215.
Прошу Г-на Окружного Штаб-Офицера Ейского округа все таковые прошения, имеющие вступить к нему до 25 числа будущего Ноября, по надлежащем рассмотрении и с собственным по каждому прошению заключением доставить мне к 1-му будущего Декабря.
С моей же стороны распоряжение об окончательном зачислении кандидатов в пансион последует между 1-ми 10-м числами того же Декабря
- так, чтобы в последней оного половине воспитанники могли бы уже поступить в заведение и вслед за тем начать учебный в Уманском окружном училище курс с Января 1852 года».
В цитируемом документе есть вторая часть, отбитая от первой типографской линейкой. Здесь канцелярит, свойственный первой части, уступает место витиеватому стилю, поскольку речь идет о благодарности лицам, при помощи которых возникло новое учебное заведение. Кто же эти люди и какое место среди них занимает Я. Г. Кухаренко, которого В. Н. Орел называет инициатором открытия Уманского училища? Приведем это место полностью, чтобы расставить все точки над «i»:
«Еще одним рассадником образованности больше в Черноморском войске.
Столь скорым учреждением одного из окружных пансионов мы обязаны благородному усердию к своему долгу и к своему делу Г-на Директора войсковых училищ Н. С. Рындовского.
Надеюсь не оскорбить скромности достойного руководителя войскового юношества на пути к просвещению, засвидетельствовав ему перед лицом всего благородного войскового сословия мою душевную признательность за неусыпную и по-истине добросовестную его заботливость о благоустройстве вверенной ему части.
В приятную также обязанность вменяю себе искренно благодарить Сыскного Начальника Ейского округа Г-на Войскового Старшину Бабченка, по званию надзирателя Уманского окружного училища, принявшего деятельнейшее в устройстве помещения для Уманского пансиона участие при неутомимом отправлении прямой своей многосложной должности.
Подлинное подписал: Генерал-Лейтенант
Рашпиль.
Скрепил: Письмоводитель И. Попка».
Как видим, имя Я. Г. Кухаренко даже не упоминается.
Второе утверждение В. Н. Орла, которое мы готовы подвергнуть пересмотру, относится к вопросу о времени учебы B.C. Мовы в Уманском окружном училище. Так, В. Н. Орел указывал на письмо сотника С. И. Мовы от 25 декабря 1852 года, в котором он давал согласие Якову Кухаренко определить своего сына Василия в якобы только что открытое учебное заведение. Краевед не ссылается при этом на архивный источник (6). Однако документ, на который он опирается и который мы знаем только в его коротком пересказе, естественно, таких далеко идущих выводов сделать не позволял. Тем более что указанные им даты учебы В. Мовы в пансионе (с января 1853 г.) и затем в Екатеринодарской войсковой гимназии (1853— 1860 гг.) не стыковались. Ведь учеба в первом заведении продолжалась один-два года, а во втором
- семь.
Разобраться и в этом вопросе помогает все то же архивное дело, щедро цитировавшееся нами выше. В нем мы находим письмо надзирателя Уманского окружного училища войскового старшины Бабченко от 11 Января 1852 года на имя «директора училищ земли Войска Черноморского господина надворного советника Рындовского». Этот небольшой, но весьма ценный документ также приведем полностью:
«Наблюдателя Ейского приходского училища,
Рапорт
На основании предписания Вашего Высокоблагородия от 29 прошедшего декабря № 461-го Ейское приходское училище по совершении в нем священного обряда преобразовано в Уманское окружное училище в составе двух классов, приходского и первого, и занятия между учителями распределены: Лавровскому в приходском классе, а Курьерову и законоучителю Скидану - в первом.
О чем имею честь почтительнейше донести Вашему Высокоблагородию.
Надзиратель Войсковой старшина Бабченко».
Далее следует «Список наличным малолетним дворянам, поступившим в Благородный пансион, при Уманском окружном училище учрежденный». В нем значатся 19 фамилий воспитанников, зачисленных первыми. Нод номером 18-м записан Василий Мова. Таким образом, учеба будущего кубанского писателя в Уманском окружном училище началась в январе 1852 года. Поэтому существование письма С. И. Мовы от 25 декабря
1852 года, о котором пишет В. Н. Орел, а вслед за ним некритически повторяет Н. Ф. Веленгурин (7), следует поставить под сомнение. Ведь до указанной исследователями даты он уже фактически закончил один из двух имеющихся в нем классов. Другое дело, если речь в гипотетическом письме шла о продолжении обучения его сына в следующем классе. Или в письме говорилось о ком-то из братьев поэта, которым также предстояло приобщаться к знаниям? Так или иначе, в
1853 году Василий Мова покинул Уманскую, чтобы продолжить образование в столице войска, в Екатеринодарской войковой гимназии, где его ждала встреча с прекрасными педагогами, блестяще подготовившими его к будущей литературной деятельности.
Литература
1. Мова (Лиманский) В. Из литературного наследия / сост., предисл. и коммент. В. К. Чумаченко. Краснодар, 1999.
2. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 332. Оп. 1. Д. 1011. Л. 7 об.-8.
3. ГАКК. Ф. 252. Оп. 1. Д. 40. Л. 16 об.
4. Орел В. Слово про Василя Мову // Архіви України. 1961. № 1. С. 43.
5. ГАКК. Ф. Р—470. Оп. 1. Д. 20. Л. 6-19.
6. Орел В. Слово про Василя Мову... С. 43.
7. Веленгурин Н. Ф. Дорога к Лукоморью. Краснодар, 1976. С. 209.
