CC BY
63всю проделанную работу. Как отмечает Р. Йео, основные работы Хьюэлла могут «интерпретироваться как утонченный ответ на потребность в философии науки, которая бы поддерживала принципы естественной теологии и ценностей христианства» [Yeo, 1979, p. 498]. Из переписки Хьюэлла с Х.Дж. Розом становится ясной обеспокоенность христианских мыслителей Викторианской эпохи возможными антирелигиозными импликациями современной им науки. Хьюэлл отстаивал позицию, что «нет ничего в сущности науки, что было бы враждебным религиозным чувствам» [Todhunter, 1876, p. 76]. И если считать, что палеоэтиологиче-ские науки действительно указывают на необходимость первой причины, которой должен быть Бог, то Хьюэлл действительно примиряет науку и религию.
Традиционной трудностью для такой примирительной позиции является толкование мест из Священного писания, в которых говорится о физической реальности что-то, явно противоречащее современной науке. Хьюэлл видит разрешение проблемы в постепенном изменении интерпретации Священного писания на соответствующее современной науке: «модификации распространенной интерпретации слов Библии являются неизбежным следствием прогрессивного характера естественных наук» [Хьюэлл, 2016, с. 478]. Спустя некоторое время новая интерпретация становится привычной, а предыдущая воспринимается как недоразумение. И хотя Хьюэлл отдельно оговаривает важность подходящего момента для устранения старой интерпретации, призывает к взаимной сдержанности со стороны представителей науки и церкви, получается, что главенствующая роль в толковании писания оказывается на стороне ученых.
Этическое значение «Философии индуктивных наук», обращение к фундаментальной философской антитезе как в сфере науки, так и этики, дедуктивный характер этической системы, роль науки в указании на Бога как первую причину и т.д. приводятся не для утверждения архаичности мысли Хьюэлла или указания на расхожие заблуждения Викторианской эпохи, от которых он сам не был свободен. Скорее, хотелось обратить внимание, что какой бы актуальной не казалась философия науки Хьюэлла, она неразрывно связана с контекстом своего времени, решала задачи, который могли встать перед христианским мыслителем, который верил в науку и не хотел видеть между ними противоречия. Осознание этого факта может оказаться полезным при обращении к работам Хьюэлла для решения современных задач.
Литература
1. Визгин, 1987 - Визгин В.П. Обзор истории науки в трудах Жоржа Кангийема (Аналитический обзор) // Современные историко-научные исследования (Франция). Рефер. сб. М.: ИНИОН АН СССР, 1987. С. 104- 140.
2. Никифоров, 2017 - Никифоров А.Л. У. Хьюэлл и философия науки ХХ века // Философия науки и техники. 2017. Т. 22. № 2. С. 75- 88.
3. Хьюэлл, 2016 - Хьюэлл У. Философия индуктивных наук, основанная на их истории. М.: КНОРУС, 2016. 500 с.
4. Donagan, 1974 - Donagan A. Whewell's Elements of Morality // The Journal of Philosophy. 1974. Vol. 41. Iss. 19. P. 724- 736.
5. Todhunter, 1876 - Todhunter I. (ed.) William Whewell. D.D., Master of Trinity College, Cambridge: An Account of His Writings, with Selections from his Literary and Scientific Correspondence. 2 vols. London: Macmillan, 1876. Vol. II. 439 p.
6. Yeo, 1979 - Yeo R. William Whewell, Natural Theology and the Philosophy of Science in Mid nineteenth Century Britain // Annals of Science. 1979. Vol. 36. Iss. 5. P. 493- 516.
УДК 111.1
«НОВАЯ МЕТАФИЗИКА» КАК ОТВЕТ НА ВЫЗОВЫ ЭПОХИ АНТРОПОЦЕНА
Нина Юрьевна Игнатова
Доктор философских наук, профессор Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина Нижнетагильский технологический институт
Осознание масштабов глобального климатического кризиса трактуется как вступление в эпоху антропоцена. Идея, что люди на самом деле такие же, как и другие формы жизни, чужда современной философии. Установление компромисса с миром нечеловеческих существ побудило исследователей искать решение проблемы коллективных действий, что, по мнению автора статьи, привело к кристаллизации новых концептуальных пространств («взлому») в экологической науке. Отвечая на призывы экологов о необходимости смены онтологии, новые метафизики приписывают агентство любым объектам рядом с нами - живым и неживым. Статья посвящена осмыслению процесса обновления метафизики, который связан с именами Б. Лату-ра, Г. Хармана, Дж. Беннетт и Т. Мортона. В этой статье автор обрисовывает контуры альтернативной метафилософской ориентации, которая вырастает из онтологизации этического им-
пульса. Не-антропоцентрический подход в экологической науке влечёт за собой метафизическое требование, что нечеловеческие существа могут быть настоящими этическими агентами и иметь такой же статус, как и люди. По мнению автора, понятие агентство должно найти своё место в перечне базовых сущностей, занять отдельную позицию в наших практиках вопроша-ния мира и определять человеческие требования к миру. Вместе с тем, следует признать, что стремление приписывать объектам реальные черты агентства, личности и субъективности приводят к глубокой неопределенности метафизических проектов.
Ключевые слова: не-антропоцентризм, экологическая наука, научная революция, новая метафизика, Г. Харман, Дж. Беннетт, Т. Мортон.
"NEW METAPHYSICS" AS A RESPONSE TO THE CHALLENGES OF THE ANTHROPOCENE
Nina Yurevna Ignatova
DSc in Philosophy, Professor Ural Federal University named after first President of Russia B.N. Yeltsin Nizhny Tagil technological Institute
Awareness of the scale of the global climate crisis is interpreted as the entry into the Anthropocene epoch. The idea that people are in fact the same as other forms of life is alien to modern philosophy. The establishment of a compromise with the world of inhuman beings prompted researchers to seek a solution to the problem of collective action, which, according to the author of the article, led to the crystallization of new conceptual spaces ("hacking") in environmental science. Responding to the calls of ecologists about the need to change the ontology, new metaphysicians attribute the agency to any objects near us, both animate and inanimate. The article is devoted to understanding the process of updating metaphysics, which is associated with the names of B. Latour, G. Harman, J. Bennett and T. Morton. In this article, the author describes the contours of an alternative metaphilosophical orientation, which grows out of the ontologization of an ethical impulse. A non-anthropocentric approach in environmental science entails a metaphysical requirement that nonhuman beings can be true ethical agents and have the same status as humans. According to the author, the concept of an agency should find its place in the list of basic entities, take a separate position in our practice of questioning the world and define human requirements for the world. At the same time, it should be recognized that the desire to ascribe real features of the agency, personality and subjectivity to objects leads to deep uncertainty in metaphysical projects.
Keywords: non-anthropocentrism, ecological science, scientific revolution, new metaphysics, G. Harman, J. Bennett, T. Morton.
Долгое время человеческое существование в окружении природы трактовалось как «уважение природы» (П. Тэйлор). Однако в подобных теоретических построениях неявно присутствует антропоцентрическая установка Просвещения - экологи обосновывают и поддерживают «человеческие условия» управления экосистемами, агентностью обладают только человеческие сообщества. До начала XXI в. в экологической науке и энвайронменталистской этике действовали две стратегии: одна апеллировала к моральным обязательствам отдельных лиц (Локк), другая реализовывала идею государства, способного организовывать действия людей любыми необходимыми средствами (Гоббс).
С ростом осознания масштабов глобального климатического кризиса и неудачами многочисленных попыток добиться прогресса в смягчении его последствий в экологической науке сформировался запрос на изменение онтологии [Hourdequin, 2013, р. 567]. На смену антропоцентрических идей «баланса» и равновесия с природой, раздельности существования человека и природы, расплывчатых понятий блага или «здоровья» Земли приходит не-антропоцентрический подход к компромиссу с нечеловеческим миром - не доминирующий, хотя отнюдь не маргинальный. Идея состоит в том, что антропоцентрические концепции агентства не могут должным образом мотивировать людей уважать хрупкость биосистем или выполнять обязательства по их сохранению. Философский ответ на вступление в эпоху антропоцена (термин П. Крутцена и Э. Стермера) проявляется в возвращении к спекулятивной метафизике, в которой традиционные способы различения естественного и культурного больше не кажутся устойчивыми.
Исследование эпохи «антропоцена» начинается с утверждения, что «дикой необузданной» природы нет, и никогда не существовало. Возможно, указывает Т. Мортон, «больше не нужно уважать природу. Кризис глобального потепления создает возможность заметить, что идеи "реальности" или "того, что на самом деле" так же тают, как айсберги» [Morton, 2018, р. 56]. По мнению Т. Мортона, интерпретация мира в корне ошибочна, «она запутана заранее подготовленными представлениями о том, что означает интерпретация... Не нужно больше знать об экологии, чтобы быть экологическими, мы уже экологические существа, просто существуя в мире. Мы все природные существа, которые не могут жить без мира природы, и этого должно быть достаточно» [Ibid., р. 123]. Мортон отвергает экологическую риторику неотложных действий: «Вам не нужно быть экологичным. Вы экологичны» [Ibid., p. 126].
«Новая метафизика» - зонтичный термин для множества разнообразных философских построений
Б. Латура, объектно-ориентированной философии Г. Хармана, «витального» материализма Дж. Беннетт, «новой» онтологии Т. Мортона [Levi, 2011, р. 3-18] и др. Трудно сформулировать общие характеристики процесса обновления метафизики или спекулятивного поворота в виде какого-то одного главного тезиса. П. Вульфендейл считает, что это отказ от корреляционизма [Wolfendale, 2012, р. 365]. Но критика корреля-ционизма не получает развития в метафизике Дж. Беннетт или Б. Латура. П. Геймз предположил, что главным тезисом следует считать этико-экологическую мотивацию «новых метафизиков» [Gamez, 2018, р. 193]. Однако этот тезис не может быть применен к Т. Мортону, который отрицает, что этика может быть обоснованной, если подразумевать под этикой «что-то, что должно быть сделано» в отношении изменения климата.
Можно предположить, что столь несхожих авторов объединяет стремление признать нередуцируе-мость вещей в виде приписывания агентства любым объектам рядом с нами. Вслед за Б. Латуром, агент-ность приписывается не только живым, но и неживым объектам: нечеловеческим актантам [Латур, 2004, web], гибридным агентам [Беннетт, 2018], нечеловеческим существам [Morton, 2018]. Основная идея объектно-ориентированной философии Г. Хармана заключается в том, что мы никогда не сможем наблюдать реальные объекты, поскольку они всегда прячутся за своими качествами. Не всё, что касается объектов, можно выразить буквально. Ближе всего мы можем подойти к ним через опыт встречи с «чувственным» объектом: «Всё надо делать, пока каждый день напоминает нам об удивительной полноте чужого... Акцент на развитии этической чувствительности основан на удивлении, которое может увеличить нашу восприимчивость к «привлекательности» или «живости», или «жизненности» объектов. Переживаемые нами неожиданные чувства, как предполагается, намекают или ориентируют нас на другие объекты» [Harman, 2018, р. 35-40].
Цель «новой метафизики» - пробудить восприимчивость к объектам. Дж. Беннетт размышляет об использовании аффектов, Т. Мортон о выращивании аффектов. «Новая метафизика» ориентируется на аффекты, которые изменяют характер отношений с нечеловеками, «с которыми мы столкнемся, мысля экологически. Все это будет состоять в воздержание от насилия и агрессии. Уходит власть и равновесие. Приходит сотрудничество и выбор» [Morton, 2018, р. 126]. Мортон отрицает, что объектно -ориентированная онтология должна быть понята буквально, поскольку нет способа описать «то, что есть». Таким образом, нечеловеческие существа не могут быть истолкованы как «дикая природа», чья инаковость привела бы к необходимости уважения, благоговения или восхищения.
Если знания о реальных объектах не существует, как утверждает Харман, тогда важен эстетический опыт, важна метафора «именно потому, что ни теоретическая, ни практическая работа не могут дать нам внутреннюю суть вещей» [Harman, 2018, p. 38]. Метафорический или эстетический опыт заменяет чувственные качества одного объекта чувственными качествами другого объекта. Но, как показал Карнап, метафорический опыт не является когнитивным или эпистемическим: «Метафизик заблуждается, полагая, что метафизические предложения значат нечто, описывают некоторое положение вещей. Метафизик верит, что он действует в области, в которой речь идет об истине и лжи. В действительности он ничего не высказывает, а только выражает нечто, как художник. То, что метафизик находится в заблуждении, не следует из того, что он берет в качестве посредника язык, а в качестве формы высказывания повествовательные предложения; ибо то же самое делает и поэт» [Карнап, 1993, web].
Харман движется от обсуждения метафорической (не) встречи с объектами к дискуссии об этике. Существует некая этическая цель - экологически мотивированная надежда открыть себя миру или реальным вещам, с которыми мы сталкиваемся. Этическая цель зависит от того, как устроен мир. В свою очередь, связь с нечеловеческими существами зависит от того, действительно ли мир неким образом зависит от достижения этической цели. Истинное переосмысление мира заключается в переориентации нас на мир, этическая чувствительность при этом изменится. Речь идет не о человеческом разумном существовании, запертом в клетке обязательств, но о расширении этического опыта. Онтологизация этического импульса в новой метафизике заключается в требовании, что нечеловеческие существа могут быть настоящими этическими агентами или членами морального сообщества и иметь такой же статус, как и люди.
Здесь может возникнуть беспокойство, позволяет ли приписывание агентности распознать нечеловеческих агентов, так как при этом статус человеческих агентов сводится к фикции. Подобная метафизическая позиция по отношению к вещам - следствие признания, что нас окружает мир человеческих и нечеловеческих существ, претендующих на нас. Стыдясь доминирования человека над природой, Г. Харман, как другие «новые» метафизики и экологи, нашел способ зарегистрировать претензии вещей (живых и неживых существ) к людям, которые не сводят эти вещи к вкладу в благосостояние людей, но позволяют иметь собственный голос в мире. Пространства разума, которые мы населяем, предоставленные статусы и стандарты, по которым мы оцениваем себя и других, не определяется некоторым ранее существовавшим, внешним нормативным порядком. Они открыты для оспаривания и трансформации.
Агентство должно найти свое место в перечне базовых сущностей, занять отдельные позиции в наших практиках вопрошания мира и определять человеческие требования к миру, а также описывать расширенные полномочия вещей. Вместе с тем, следует признать, что стремление приписывать объектам реальные черты агентства, личности и субъективности приводят к глубокой неопределенности метафизических проектов. Возможно, Вульфендейл прав, заявляя, что объектно-ориентированные философы - это просто эксцентричные фейкеры, которые много обещают, но фактически их заявления представляют собой множество жестов, маскарад аллюзий, и им отказано в возможности сделать какое-либо истинное утверждение о мире
[Wolfendale, 2012, р. 366].
В экологической науке происходит кристаллизация новых концептуальных пространств, что вслед за М. Фуко можно назвать «разрывом» или «взломом». Следует ли рассматривать этот процесс как революцию в науке или только как творческое смещение в «новой метафизике»? Если цель «новой метафизики» состоит в том, чтобы обеспечить эффективный ответ философии на требование коллективных действий, тогда идея, что к окружающей среде нужно относиться по-другому, представляется более правдоподобной, чем представление об отсутствии различий между людьми и не людьми.
Литература
1. Беннетт, 2018 - Беннетт Дж. Пульсирующая материя. Политическая экология вещей. М.: Xyle-Press, 2018. 380 с.
2. Карнап, 1993, web - Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка (Электронный ресурс по изданию: Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Вестник МГУ, сер. 7 «Философия». 1993. № 6. С. 11—26) // Библиотека по философии. URL: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000161/index.shtml (дата доступа: 17.02.2019).
3. Латур, 2004, web - Латур Б. Где недостающая масса? Социология одной двери // Неприкосновенный запас. 2004. T. 2 (34). URL: http://magazines.russ.ru/nz/2004/34/lat1.html (дата доступа: 17.02.2019).
4. Gamez, 2018 - Gamez P. Metaphysics or Metaphors for the Anthropocene? Scientific Naturalism and the Agency of Things // Open Philosophy. 2018. Issue 1. P. 191-212.
5. Harman, 2018 - Harman G. Object Oriented Ontology: A New Theory of Everything. London: Penguin 2018. 304 р.
6. Hourdequin, 2013 - Hourdequin M. Restoration and History in a Changing World: A Case Study in Ethics for the Anthropocene // Ethics and the Environment. 2013. Vol. 18 (2). P. 567-569.
7. Levi, 2011 - Levi B., Srnicek N., Harman G. (eds.). The Speculative Turn: Continental Materialism and Realism. Melbourne: Re. Press, 2011. 440 p.
8. Morton, 2018 - Morton T. Being Ecological. L.: Penguin 2018. 240 р.
9. Wolfendale, 2012 - Wolfendale P. The Noumenon's New Clothes (I) // Speculations. 2012. Vol. 3. P. 290366.
УДК 111.1
МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ СУЩНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ПОЗНАНИИ
Марина Олеговна Матушкина
Ассистент Вятский государственный университет
В статье рассматривается метафизическое значение сущности в современном познании. Определяется исходное значение понятия сущности в онтологическом аспекте, когда сущность понимается, согласно Аристотелю, как «чтойность» вещи. Рассматривается, насколько современное познание отказалось от поиска «чтойности» и как осуществился переход к гносеологическому пониманию сущности. Хрупкость новой опосредованной гносеологией сущности заключается в том, что ее метафизичность становится подчиненной интерпретации, как методу, тогда как именно метафизическое начало сущности должно опосредовать любые методы познания в частности - интерпретацию. Такое положение дел позволяет обозначить важную проблему: можно ли теперь понимать под метафизикой сущности ее методологию? Для решения этой проблемы автор обращается к категории случайности, показывая, что наука давно видит в случайности методологию, которая успешно применяется ей для разрешения научных кризисов в познании. Однако и сама категория случайности, представленная, прежде всего, как «чтойность», может стать онтологической основой научной теории, в частности, квантовой механики. Именно обращение к сущности случайности позволит нам увидеть непосредственные условия ее успешного применения в методологии и обосновать современные теории не только методологически, но, прежде всего, онтологически.
Ключевые слова: сущность, метафизика, случайность, методология, бытие, вероятность, гносеология.
METAPHYSICAL MEANING OF ESSENCE IN MODERN COGNITION
Marina Olegovna Matushkina
Assistant Vyatka state University
