CC BY
18
НОВАЯ ХИМИЧЕСКАЯ НОМЕНКЛАТУРА В РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ КОНЦА XVIII ВЕКА (на материале двух переводов учебника Йозефа Франца Жакена)
Во второй половине XVIII в. химия переживает период стремительного развития, связанного с открытием новых веществ, накоплением знаний в области пневматической химии, ниспровержением теории флогистона и возникновением кислородной теории горения, выдвинутой A. JI. Лавуазье и его коллегами — JI. Б. Гитоном де Морво, А. Ф. Фуркруа и К. JI. Бертолле. Появление новой химической номенклатуры, предложенной этими французскими учеными в конце 80-х гг. XVIII в., вызвало большой интерес со стороны европейских химиков, стало началом активных дискуссий, в частности о том, как передать новые химические номинации средствами того или иного европейского языка.
В этом отношении российская наука как будто бы запаздывала. Среди историков химии бытует мнение, что у российских ученых, владевших французским языком как вторым родным, осознание необходимости создать русскоязычную версию номенклатуры возникло лишь в первом десятилетии XIX века [Crosland 1962: 212]. Данное суждение верно лишь отчасти. Переводы химической номенклатуры A. JI. Лавуазье как системы (классификации веществ), основанной на новых принципах их номинации, действительно относятся к указанному периоду: это прежде всего переводы номенклатуры, выполненные акад. А. И. Шерером (1808 г.) и акад. Я. Д. Захаровым (1810 г.). Однако первые попытки найти соответствия новым номенклатурным единицам и терминам относятся к 90-м гг. XVIII в. и связаны с появлением двух переводов на русский язык учебного пособия «Lehrbuch der allgemeinen und medicinischen Chymie» (1793 r.) австрийско-немецкого химика и фармацевта Йозефа Франца Жакена.
Первый перевод, сделанный студентами Московского Императорского университета Иваном Венсовичем1 и Николаем Дьяковым2, вышел под названием «Всеобщая и врачебная химия» (1795 г.). Другой перевод этой же книги под названием «Начальные основания всеобщей и врачебной химии» был опубликован практически одновременно (1796-97 гг.) в Петербурге и выполнен Максимом Парпурой3.
В рамках проблемы формирования химической терминологии русского языка в XVIII веке представляется важным провести сравнительный анализ обоих переводов с тем, чтобы выявить сходства и различия в переводе новой номенклатуры, способы передачи на русский язык ряда химических терминов, дать интерпретацию тем или иным решениям переводчиков.
В основе новой химической номенклатуры лежало представление о том, что в составе всех химических соединений содержатся «простые тела», или «элементы», «принципы» (начала) — термины, использовавшиеся самим А. Лавуазье как равнозначные, при этом «простыми, неразложимыми телами» признаются пять: тепло, свет, кислород, водород и азот. В немецком оригинале указанные «элементы» представлены композитами Warmestoff, Lichtstoff, Sauerstoff, Wasserstoff, Stickstoff, при этом общий компонент -stoff ‘материя’ передан в русских переводах по-разному.
В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова ему соответствуют номинации материя и начало, используемые как синонимы (к примеру, в названиях глав):
1 Венсович Иван Федорович (1769-1811), доктор медицины (1803 г.), профессор Императорского Московского университета.
2 Дьяков Николай Яковлевич (1770-1806), доктор медицины (1800 г.), профессор Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии.
3 Парпура Максим Осипович (1763-1828), выпускник Киевской духовной семинарии, Санкт-Петербургского медико-хирургического училища. Переводчик. Генеральный смотритель типографии Медицинской коллегии. Перевод М. Парпуры под тем же названием был переиздан в 1800 г. фактически без изменений. Второе издание содержит примечания В. М. Севергина и «Прибавления Г. Севергина» в первой части (с. 350— 356). Отечественные историки химии ошибочно приписывали перевод учебника выдающемуся академику [Ушакова, Фигуровский 1981: 123].
(1) Глава III. О теплотворной материи. [Жак. В. I: 49].
(2) Глава IV. О материи ceima. [Жак. В. I: 70].
(3) <Естествоиспытатели> назвали основание питательной части атмосферы кислородною матернею или началом (oxigenium), а основание другой части удушающею или безжизненною матернею (azoticum). [Жак. В. I: 79].
(4) Tino, которое служит ему <горючему воздуху> основанием (...) назвали новЫшше Химики водородным началом или матернею (hydrogenium). [Жак. В. I: 96].
В русском научном языке XVIII в. материя и начало семантически пересекаются: обе номинации используются для обозначения четырех аристотелевских стихий, а также основных элементов природы, являющихся составной частью физических (химических) тел [СРЯ XVIII 12: 89; 14: 97-98].
Кроме того, термин материя имеет значение ‘физическое начало всего сущего, первичное вещество’. Идея первичности является главной и в смысловой парадигме термина начало, являющегося, по-видимому, семантической калькой греч. то cjmryr.iov ‘основание, начало, элемент, стихия’, лат. principium ‘начало, первопричина’. Оба термина используются и для обозначения четырех аристотелевских стихий4, а также основных элементов природы, являющихся составной частью физических (химических) тел. При этом базисными семами в термине материя являются первичность и вещественность, а в термине начало — первичность и неделимость, элементарность.
В немецком языке химии конца XVTTT в. использовался и заимствованный термин das Princip. Ср. синонимию номинаций в статье Кислород в «Физическом словаре» И. Гелера: Sauerstoff, saurezeugender Stoff, saurendes Princip, Oxygen [Gehler: 801]. Однако у И. Ф. Жакена термин das Princip отсутствует. Очевидно,
4 Помимо номинаций материя и начало, в языке русской науки XVIII в. для обозначения аристотелевских стихий использовались заимствования
стихия, принцитш, элемент.
переводчики И. Венсович и Н. Дьяков, вводя номинацию начало как аналог материи (-stoff), ориентируются непосредственно на французскую номенклатуру, в которой для обозначения, к примеру, кислорода и водорода использовались словосочетания principe oxygene, principe hydrogene.
В переводе М. Парпуры компонент -^(^последовательно передается как ‘вещество’: вещество с в ima (Lichtstoff), теплотворное вещество (Waimestoff), кислотворное вещество (Sauerstoff), водотворное вещество (Wasserstoff), удушливое вещество (Stickstoff). Вещество в значении ‘физическое начало материи, источник физических свойств тела; то, из чего состоят физические тела’ [СРЯ XVIII 3: 98] семантически пересекается с терминами материя и начало. Возможно, что в своем решении переводчик осознанно отдает предпочтение не заимствованию, а собственно русскому слову вещество как вполне закрепившемуся в русском естественнонаучном языке XVIII в.
Отказ от русского аналога начало, очевидно, является принципиальным решением переводчика. В «Предуведомлении от переводчика» он пишет: «Пред изданием сего моего перевода, советовался я с одним ученым мужем, известным по его сочинениям, которой к особливому моему ободрению сказал, что я упомянутыми названиями совершенно выразил самое действие, но в слове вещество никак согласиться не хотел, и советовал назвать его началом» (курсив переводчика. —А. С.) [Жак. П. I: Х-Х1].
Под «упомянутыми названиями» переводчик имеет в виду указанные выше пять номинаций — свет, тепло, кислород, водород, азот. Химики XVTTT в. указанные субстанции относили к простым, «неразложенным» телам (или началам) условно, т. к. их элементарность определялась пределом разложения, который достигался аналитическими методами, доступными в данное время [Фигуровский 1970: 18]. Отказ от использования семантической кальки латинского (французского) прототипа principium (principe) М. Парпура аргументирует тем, что представления об «элементарности» многих веществ связаны с относительным характером знаний в науке: «Но сие начало, подумал я, есть жидкость сложная, подверженная химическим опытам, и таким образом есть настоящее химическое тело, которое кажется пристойнее назвать веществом, нежели началом». [Жак. П. I: XI]
Способ передачи двухсловных номинаций оригинала Sauerstoff Wasserstoff в обоих переводах одинаков — через словосочетание, в котором адъективный компонент является сложным словом: кис-лотворный/кислородный, водотворный/водородный. Очевидно, что переводчики, пренебрегая «малопрозрачными» номинациями оригинала, обращаются к их латинскому (французскому) прототипу: лат. principium oxygenium, principium hydrogenium; фр. principe oxygene, principe hydrogene. Возможно также, что переводчики были знакомы с несколькими вариантами передачи новой номенклатуры немецкими химиками, в том числе с такими двухсловными номинациями (кальками и полукальками), как saureerzeugender Grundstoff (Principe oxygene) [ALZ: 482], oxygenisirender Stoff [Hermbstadt: 4], saurezeugender Stoff, wasserzeugender Stoff [Geh-ler: 801, 997]. В приведенных русских двухсловных номинациях переводчики по-разному подбирают семантический эквивалент к морфеме -gen- ‘создавать, производить, давать начало’ в сложных словах oxygenium, hydrogenium. У И. Венсовича и Н. Дьякова появляются сложные прилагательные кислородный и водородный (но при этом Warmestoff передано как теплотворная материя), а у М. Парпуры — кислотворный и водотворный.
Важно отметить, что И. Ф. Жакен приводит новые наименования указанных веществ не только в виде калек, но и в грамматически германизированной форме заимствований: der Sauerstoff— das Oxigen, der Wasserstoff — das Hydrogen, der Stickstoff — das Azot [Jacq. I: 60, 74]. Авторы обоих русских переводов, похоже, игнорируют данные особенности оригинала и идут по пути калькирования новых номинаций.
Подобное решение переводчиков в части терминации вызвано, как нам кажется, вполне определенными причинами. С точки зрения логики познания, неизвестное интерпретируется через известное. В этом случае номинация неизвестного часто осуществляется через калькирование как наиболее подходящий способ передачи внутренней формы слова. Об этом, собственно, и пишут переводчики И. Вен-сович и Н. Дьяков в предисловии. С одной стороны, они подчеркивают необходимость соблюдать чистоту слога, ясность и сходство с подлинником, а с другой — сетуют на трудности в передаче новых научных понятий, «в переводе таких слов, которыя недавно еще
вошли в употребление, и кои следовательно по недостатку их на Русском языке надлежало вновь выдумывать» [Жак. В. I: XXII]. В данном случае предпочтение калькам через «выдумывание» новых слов вполне резонно, поскольку речь идет о передаче новой терминологии, первом ее представлении в учебной литературе, выполняющей, помимо научной, и просветительскую функцию: «У нас на Русском языке находится столь мало книг в сем роде (по химии. — А. С.). Не всякой знает иностранные языки» [Жак. В. I: XIV].
М. Парпура достаточно категоричен в своих суждениях о терминотворческих задачах переводчика и весьма критичен к их оценке читателями: «Иным не нравятся те переводчики, кои придерживаются более смысла, нежели слов, и что многие привыкают, оставляя смысл, судить об одних только словах; но сие, кажется мне, происходит от того, что несравненно легче переводить слова, нежели смысл» [Жак. П. I: VIII-IX]. Говоря о трудностях перевода, он, в частности, указывает на новые химические номинации: «Я разумею под сим калорик, оксигений, гидрогений, азот и т. п.» (курсив переводчика. —А. И.), предлагая ввести в научный обиход, соответственно, теплотворное, кислотворное, водотворное и удушливое вещество [Жак. П. I: X].
Тот факт, что М. Парпура вводит в текст своего «Предуведомления» выделенные курсивом заимствования (транслитеранты), а не вкрапления, позволяет, на наш взгляд, с некоторой осторожностью предположить, что данные заимствования функционировали в русском научном узусе начала 90-х гг. XVTTT в. Во всяком случае, Н. Яновский в «Новый словотолкователь» (1803-1806) вводит статью Оксиген или оксижен [Ян. III: 29]. Более того, М. Парпура, предлагая заменить азот на удушливое вещество (нем. Stickstoff, sticking ‘удушливый, душный’), следуя оригиналу, вводит в текст перевода заимствование азот:
(5) Лло, которое служит основанием второй к дыханию неспособной части атмосферного воздуха, именуют удушливым веществом, или Азотом (Azotum). [Жак. П. I: 59].
Нем. Sie nannten also die Grundlage (...) des andern Bestandtheils <der Atmosphare> den Stickstoff, das Azot (Azoticum). [Jacq. I: 60].
В переводе же И. Венсовича и Н. Дьякова данное вещество передается как удушающая или безжизненная материя, где адъективный компонент словосочетания безжизненная материя является калькой искусственно созданных в научной латыни (по другим версиям — воссозданных из языка алхимии) слов azotum, azoticum, возводимых авторами новой химической номенклатуры к греческим морфемам а ‘без’, £сог\ ‘жизнь’:
(6) Состоящие же из сих двух тіл газы названы, один: жизненным, или чистым газом (Gas oxigenium), а другий удушающим, флогистическим и безжизненным (Gas azoticum). [Жак. В. I: 79-80].
Во второй половине XVIII в. химики опытным путем доказали, что кислород, реагируя с металлами и другими простыми телами, образует новые вещества. В рамках новой системы понятий кислородной теории название такой химической реакции переводчики передают по-разному. И. Венсович и Н. Дьяков предлагают два термина — заимствование оксидация (лат. oxidatio) и кальку окисление (нем. die Oxidifung); сами же продукты химической реакции именуются заимствованием оксид, оксиды (нем. ein Oxide, лат. oxida) или же неточной калькой полу кисловатое тіло (нем. ein Sauerling, eine Halbsatire)'.
(7) Опьітодійствие, помощию которого производится это, называется оксидациею или окислением (oxidatio), а произ-ходящия из того сложныя тіла, оксидами или полукисло-ватыми тілами (oxida). [Жак. В. I: 81].
Нем. Die Operation wodurch dieses bewirkt wird, heijit die Oxidirung (Oxidatio) und die dadurch erhaltenen zusammengesetzten Korper, Oxiden (Oxida). [Jacq. I: 61].
(8) Когда же кислородной материи столь малое количество будет соединено (...) что составленное из того тіло не будет обнаруживать никаких свойств кислоты: то называется оно только полукисловатым тілом или оксидом. [Жак. В. I: 109].
Нем. So heijiter bloss ein Oxide, eine Halbsaure, ein Sauerling. [Jacq. I: 84].
М. Парпура процесс окисления передает двухсловным термином полунасыгцение кислотою, который представляет собой неточную, «гибридную» кальку немецких номинаций Halbsaure ‘полукислота’ и Oxidirung ‘окисление’, а продукт окисления как
полукислота:
(9) ДШствие, посредством которого сие совершается, Химики называют полунасыгцение кислотою (Oxydatio); а са-мыя оныя (...) тЪла, именуют полукислотами (Oxyda). [Жак. П. I: 60].
Открытие кислорода, определение его роли в процессах горения и образования новых веществ вызвало необходимость по-новому классифицировать известные кислоты и дать им новые наименования. По представлениям химиков конца XVIII в., в составе всех кислот содержится кислород, ибо они обладают кислым вкусом. При этом некоторые кислоты могут быть насыщены кислородом в разной степени. Для различения подобных кислот А. Лавуазье и его коллеги предлагают паронимические пары — однокоренные номинации с различными суффиксами. Кислоты, достаточно насыщенные кислородом, обозначаются латинскими наименованиями с суффиксом -icum (фр. -ique), насыщенные в меньшей степени — номинациями с суффиксом -osum (фр. -еих), «пресыщенные» кислородным веществом — причастием oxygenatum (фр. oxygene). В соответствии с этим появляются, например, следующие члены номенклатурных рядов: кислоты, содержащие серу, — acidum sulfur icum (acide sulfurique) и acidum sulfurosum (acide sulfureux); кислоты, содержащие селитру, — acidum nitricum (acide nitrique) и acidum nitrosum (acide nitreux); кислоты, содержащие морскую (поваренную соль), — acidum muriaticum (acide muriatique) и acidum muriaticum oxygenatum (acide muriatique oxygene) [Nomenclature chimique: 42, 48 etc; Fourcroy: 260, 262].
В тексте И. Ф. Жакена содержится специальный пассаж, разъясняющий в свете кислородной теории принципы именования кислот
по-латыни. Данная часть текста дословно, вместе с латинскими вкраплениями, передана в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова:
(10) На Латинском язык Ь нов Шише Химики первую из них изображают окончанием на icum, а вторую на osum; на прим ip acidum nitricum и nitrosum, aceticum и acetosum. [Жак. В. I: 109].
В переводе М. Парпуры появляется предложение, отсутствующее в оригинале:
(11) Hbmiumue Химики недавно начали изъяснять первую окончанием на слог icum, а вторую на слог osum. Таким образом есть у нас кислота селитряная (Acidum nitricum) и селитроватая (Acidum nitrosum); кислота уксусная (Acidum aceticum) и уксусоватая (Acidum acetosum) и т. д. [Жак. П. I: 81].
Здесь важно заметить, что среди немецких химиков не было единого мнения о принципах номинации веществ, в том числе кислот. Сам И. Ф. Жакен в своем учебнике в случае с кислотами следует терминологии С. Гермбштедта (vollkommene/unvollkommene Saure), которая калькируется в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова как совершенная/несовершенная кислота. Переводчик М. Пар-пура калькирует латинско-французский прототип, используя суффиксы —н-, -ян- при обозначении «совершенной» кислоты (лат. acidum sulfuricum, фр. acide sulfurique; лат. acidum nitricum, фр. acide nitrique) и суффикс -оват- для «несовершенной» кислоты (лат. acidum nitrosum, фр. acide nitreux):
(12) Несовершенная cipнaя кислота imiem черный или темноватый i/etm. [Жак. В. I: 273].
(13) Купоросоватая кислота имЬет черный, или черноватый ifeim. [Жак. П. I: 202].
Нем.: Die unvollkommene Schwefelsaure hat eine schwarze oder schwarzbraune Farbe. [Jacq. I: 210].
(14) Дымящийся селитренный спирт есть несовершенная се-литренная кислота. [Жак. В. I: 140].
(15) Дымящийся селитряный спирт есть селитроватая кислота. [Жак. П. I: 105].
Нем.: Rauchende Salpetergeist ist die unvollkommene Salpe-tersaure. [Jacq. I: 106].
Впрочем, в некоторых случаях М. Парпура использует обе кальки, к примеру:
(16) Жидкая купоросоватая или несовершенная купоросная кислота (Acidum sulfurosum, Acidum sulfiiris imperfectum, Hquidiim), гораздо удобнее приуготовляется чрезрасплытие на открытом воздухii летучей купоросной соли. [Жак. П. I: 202].
Нем.: Diese fltissige, unvollkommene Schwefelsaure (Acidum sulfurosum) erhaltman noch viel leichter, durch das Zerfliessen des fliichtigen Vitriolsalzes. [Jacq. I: 209].
Различны в русских переводах и способы передачи наименований солей. В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова обнаруживается словообразовательное калькирование сложных немецких прилагательных в составе двухсловных номинаций:
(17) Морская соль <содержит> много соленокислой магнезии. [Жак. В. I: 151].
Нем.: So enthalt (...) das Meersalz viele salzsaure Bittererde. [Jacq. I: 114].
(18) <Серная кислота>, соединяясь с содою, произведет новую среднюю соль т. е. сернокислую соду. [Жак. В. I: 155]. Нем.: <Die Schwefelsaure> verbindet sich letztere mit der Soda zu einem neuen Neutralsalze, der schwefelsauren Soda. [Jacq. I: 116].
Наименования солей, в отличие от более кратких калек в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова, М. Парпурой передаются в форме
причастного оборота. При этом способ передачи номенклатуры солей переводчик в «Предуведомлении» аргументирует следующим образом: «Купоросная кислота (...) соединяется с поташом, содою и летучею щелочною солью. А как соединение сих веществ с упомянутою кислотою происходит посредством насыщения их оною, то сие самое и подало мне право назвать Sulfatem lixivae поташом, напитанным купоросною кислотою, Sulfatem sodae содою напитанною оною же кислотою и т. д. Хотя названия сии и не столь кратки, как бы желать надлежало, но никто, думаю, прекословить мне не станет в том, чтоб они не совершенно изъясняли вещь, или бы не изображали принятых на Латинском языке» [Жак. П. I: XIII-XIY]:
(19) Каменная соль завсегда содержит в себЁ гипс; а морская много магнезии напитанной кислотою оной. [Жак. П. I: 112].
(20) Соединяясь оная <купоросная кислота> с содою составляет новую среднюю соль, которая называется содою напитанною купоросною кислотою. [Жак. П. I: 115].
Кстати, ту же четырехсловную «причастную» модель, а не двухсловную со сложным прилагательным приводит и Н. Яновский в статье Номенклатура, где (очевидно, отражая лишь часть русского химического узуса конца XVIII — начала XIX вв.) необоснованно сетует на то, что некоторые европейские языки имеют преимущество перед русским языком «в разсуждении выражения кратчайшим образом многих технических слов»:
(21) Так на прим ip по новЬйшей номенклатур t Французы называют: nitrate depotasse, de soude (...) а пороссийски селитре-ная кислота, соединенная с поташем. [Ян. II: 951-952].
Представляется, что в случае с переводом номенклатуры солей М. Парпура мог использовать в качестве образца модели, введенные раннее в русский естественнонаучный язык. Речь идет о переводе с немецкого языка на русский работы шведского минералога и химика А. Ф. Кронштедта «Опыт химического рудосло-вия» (1776), предпринимавшего попытки создания минералогиче-
ской номенклатуры, основанной на химическом составе веществ. Передавая номенклатуру солей, русский переводчик явно калькирует либо латинские номинации автора, либо их аналоги в немецком переводе. Ср.: щелочные соли насыщенные купоросной кислотой. Acidum vitriol і alcali minerali saturatum [Крон.: 183] (нем.: mit Laugensalzen gesattigte vitriolische Sanre [Cron.: 144]); смішанная или насыщенная поваренной соли кислота с землями. Acidum salis heterogeneis tetris saturatum [Крон.: 186] (нем.: gemischte oder gesattigteKochsalzsaure mitErdarten [Cron.: 147]) и др.
Анализ перевода номенклатуры газообразных веществ также обнаруживает оптимальную краткость номинаций в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова, калькирующих двухсловную немецкую модель, являющуюся, очевидно, калькой латинских названий:
(22) Достается прозрачная воздухообразная жидкость т. е. солянокислый газ (Gas acidum muriaticum). [Жак. В. I: 155]. Нем.: Erhalt man eine durchsichtige Gasart, das salzsaure Gas [Gas acidum muriaticum). [Jacq. I: 116].
(23) Отділится (...) воздухообразная жидкость, которую можно поймать пнеуматическим ртутным снарядом, и которая называется летучим сЬрнокислым газом (Gas acidum sulphurosum). [Жак. В. I: 271].
Нем.: Welche in einer pneumatischen Vorrichtung mit
Quecksilber, aufgefangen werden kann, und fliichtigen schwe-felsaures Gas (Gas acidum sulphurosum) genannt wird. [Jacq. I: 208].
М. Парпура отдает предпочтение трехсловным номинациям, как бы повторяя трехсловную модель латинских наименований:
(24) Получим прозрачный гас, который называется гасом соляной кислоты (Gas acidum muriaticum). [Жак. П. I: 115].
(25) Отділится гас, который уловлен будучи в воздушном приборі с ртутью, называется летучим купоросоватой кислоты гасом (Gas acidum sulphurosum). [Жак. П. I: 200].
Составы, не содержащие кислорода (например, соединения металла с неметаллом, неметалла с неметаллом), создатели новой химической номенклатуры предлагали обозначать по-латыни с помощью созданной (возможно, Л. Б. Гитоном де Мор-во) формы sulphuretum: sulphuretum argenti, sulphuretum cupri, sulphuretum zinci, sulphuretum sodae [Enc. method.: 655]. Параллельно по той же модели были созданы и французские аналоги: sulfure d’argent, sulfure de cuivre, sulfure de zinc, sulfure de sonde [Fourcroy: 339-341].
В работе И. Ф. Жакена это названия соединений серы и фосфора с металлами и неметаллами (в современной номенклатуре — сульфиды и фосфиды), которые в обоих переводах в редких случаях передаются одинаково, т. е. двухсловной номинацией, калькирующей немецкую модель, точнее — ее компонент в форме страдательного причастия прошедшего времени (gephosphorte — офософоренный, geschwefelte — octpeHHbiii, окупоросенныи):
(26) На огне железо весьма удобно соединяется с сЬрою, и превращается в (...) массу, называемую искусством произведенным с Ёрным железным колчеданом или окупо-росенным желЬзом (Pyrites artificialis, Sulphuretum ferri). [Жак. П. I: 287].
(27) Получим вещество, которое называется осЬренным железом, или искусственным желЁзным калчаданом (pyrites artificialis, Sulphuretum ferri). [Жак. В. I: 389].
Нем.: Eine leichtfliissige, gelbe Masse, welche geschwefeltes Eisen, ktinstlicher Eisenkies heifit (Pyrites artificialis, Sulphuretum ferri). [Jacq. I: 293].
(28) ВсЪ оные офосфоренные металлы (Phosphoreta metallica) разрешаются на открытом огне, и фосфор отделяется из оных. [Жак. П. II: 169].
(29) Вс ii сии офосфоренные металлы (Phosphoreta metallica) на открытом огнЬ опять разрешаются, и фосфор из них улетает. [Жак. В. II: 228].
Нем.: A lie diese gephosphorten Metalle (Phosphoreta meta-llica). [Jacq. I: 174].
(Кажется, что подобные причастные формы в русском химическом языке исследуемого периода не имеют непосредственной производящей основы: во всяком случае, нами не зафиксированы глаголы окупороситъ, осЁритъ или офосфоритъ.)
В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова в подавляющем большинстве случаев при передаче данного типа номинаций обнаруживаются кальки соответствующих немецких двухсловных аналогов: осЁренная ртуть, осЁренный марганец, осЁренная мідь, осЁренное олово, осЁренное серебро [Жак. В. I: 352, 442, 372, 397, 342] и т. п. В то же время отмечен случай, когда переводчики предлагают собственный вариант двухсловной номинации, где адъективный компонент передан не причастной формой, а сложным прилагательным:
(30) Сей газ есть настоящий горючий воздух, содержит в себЁ распущенную сЁру, и новЬйишми Химиками называется сЁрно-водородным. [Жак. В. I: 276].
Нем. Und hei/lt daher bey den nenern Chymisten geschwefeltes Wasserstoffgas (Gas hydrogenium sulphuratum). [Jacq. I: 212].
При этом название того же газа в предметном указателе («Реестре») дано как газ водородный осЁренный [Жак. В. II: 331].
М. Парпура для передачи наименований рассматриваемого класса веществ вводит, кроме указанных двухсловных номинаций, и трехсловные в виде причастного оборота (сЁру содержащая ртуть, сЁру содержащий марганец, сЁру содержащая мЁдъ, сЁру содержащее олово, с Ёру содержащее серебро и др.) или — в единичных случаях — оставляет в виде вкрапления латинские номинации:
(31) Остается изжелта зеленоватая масса, называемая сЁру содержащим марганцом (Magnesium sulphuratum). [Жак. П. I: 328].
(32) Произойдет черноватая, ломкая и удобно расплывающаяся масса, называемая cipy содержащею мЬдъю (Sulphuretum cupri, Cuprum sulphuratum). [Жак. П. I: 274].
(33) Происходит полукристалъная, блестящая и ломкая масса, называемая Galena plumbi artificialis, Sulphuretum plumbi. [Жак. П. I: 297].
Очевидно, что переводчик М. Парпура был достаточно хорошо знаком с немецкой химической терминологией, и причастный оборот ‘содержащий что’ как часть атрибутивного словосочетания, обозначающего вид химического соединения, мог появиться в результате калькирования сложного немецкого прилагательного schwefelhaltig ‘серу содержащий’. Ср.: ausschwefelhaltigenErzen ‘из руд, содержащих серу’ [Linne: 314], zu einem solchen schwefelhaltigen Kotper ‘к такому телу, содержащему серу’ [Macquer-Leonardi: 774]. Позже на основе подобных калек в русском химическом языке возникла продуктивная словообразовательная модель сложных прилагательных: кислородсодержащий, серосодержащий, фосфорсодержащий, углеродсодержащий, спиртосодержащий и т. п.
Как видим, при передаче новой химической номенклатуры веществ переводчики чаще всего прибегают к калькированию, в основе которого лежат разные языковые прототипы, прежде всего латинские, французские, немецкие. Некоторые немецкие прототипы, в свою очередь, могли быть вторичны и являться кальками латинских (французских) номинаций. Ряд немецких прототипов представлял собой исконные номинации, возникшие внутри разных научных направлений и школ Германии конца XVIII в.
При анализе перевода некоторых терминов, обозначающих химические и физико-химические понятия, химический инструментарий, складывается впечатление, что в переводе М. Парпу-ры прослеживается тенденция к предпочтению заимствований, а в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова — стремление к калькированию. Картина, однако, оказывается сложнее: авторы переводов используют оба способа передачи терминов, а в ряде случаев идут на компромисс, сопровождая заимствованный термин (или вкрапление) калькой или толкованием, и наоборот.
Так, в переводе М. Парпуры нем. das Educt ‘простое вещество, входящее в состав сложного вещества и выделяемое из него химическим путем’ передается калькой извлечение и заимствованием эдукт. В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова тот же термин представлен разнокоренными кальками изведение и извлечение.
(34) Поелику сие вещество, которого еще доселе разрешить не могли, и которое служит основанием угольной кислоты, находилось уже в растЁниях перед перегонкою; то и надлежит почитать его за извлечение или эдукт. Называют его угольным веществом (Carbonium). [Жак. П. II: 52].
(35) Настоящее изведение оных <веществ> (...) называют угольною матернею (Carbonium). [Жак. В. II: 70].
См. также извлечение в «Реестре» [Жак. В. II: 334].
Нем. der Tiegel М. Парпурой передается и как заимствование тигель, и как плавильный горшок (возможно, калька нем. Schmeltztiegel):
(36) Естьли чистую селитру расплавить в тнгелЁ, а потом понемногу бросать в оную сЁрные цвЁты, то (...) в плавильном горшкЁ остается потом сЁроватая масса. [Жак. П. I: 214].
Следует отметить, что обе номинации использовались параллельно в языке химии XVIII в. Ср., например, тигель [Шлаттер 17], плавлельной горшок [Лом. ОМ 24]5, тигели или плавильные круглые треугольные горшки [Лом. ОМ 130].
И. Венсович и Н. Дьяков используют исключительно словосочетание плавильный горшок:
(37) Равным образом происходит сие тЁло, когда двойная или удивительная соль будет пережигаема в плавильном горшкЁ с толченым углем. [Жак. В. I: 275].
5 Сокращения источников Картотеки и «Словаря русского языка XVIII века» см.: Словарь русского языка XVIII века. Правила пользования словарем. Указатель источников. Л. 1984.
Нем. die Retorte М. Парпура передает заимствованием реторта, которое, согласно материалам Картотеки СРЯ XVIII6, фиксируется первой третью столетия:
(38) Большой стекляной сосуд с кривою шейкою, или реторта. [Прим. Вед. 1735 77].
В 70-е годы XVIII в. у заимствования реторта появляются русские аналоги в виде неточной кальки роговка (лат. cornu, comuta, фр. сотие) и словосочетания кривогорлый горшок1:
(39) Они <сосуды> не что другое суть, как полый шар оканчивающийся кривым горлом или трубкою. Сей инструмент состоит всегда из одной части и называется ретортою или роговкою (retorte или сотие)', по тому, что горло его подобно рогу согнуто. [Умозр. химия 375].
(40) В кривогорлом горшкЁ остается красная или кофейнокрасная (...) безвкусная желЁзистая либо мЁдистая земля. [Геннин 23].
В «Немецко-российском лексиконе» И. Аделунга к нем. die Retorte дано толкование через словосочетание кривогорлый сосуд: die Retorte (...) (в химии) реторта, кривогорлой сосуд для перегонки жидкостей употребительной [Ад. II 296].
В переводах 80-90 гг. XVIII в., согласно материалам Картотеки «Словаря русского языка XVIII века», отмечаются универбы кри-вогорлица (единственная фиксация) и кривогорл:
(41) Кривогорлица (...) есть стеклянной, глиненой или железной сосуд с круглым и кривым горлом. [Канкрин II 84].
6 Выражаю самую сердечную благодарность авторскому коллективу «Словаря русского языка XVIII века» за возможность работы с материалами Картотеки и их использования в настоящей статье.
7 Ср. определение в немецкой химической литературе XVIII в.: Die Retorten (retortae, conmtae) sind nmde Gefafie, die (...) etwas gekrwnten Hals haben. [Conspectus Chem.: 72].
(42) Дольное количество <нужно иметь в химических лабораториях> приемных сосудов, сифонов, маленьких криво горлов {реторт). [МНИ I 48].
У И. Венсовича и Н. Дьякова нем. die Retorte передается исключительно как криво горл:
(43) Возьми стеклянный кривогорл (retorta) (...) поставь сей кривогорл в песочную баню. [Жак. В. I: 75].
(44) В кривогорл і же остается нікоторая, білая, соляная масса. [Жак. В. I: 127].
Появление универбов кривогорлица и кривогорл (на месте ожидаемого кривогорло) можно считать результатом компрессии двухсловной номинации кривогорлый сосуд (горшок). Одновременно можно предположить, что номинация кривогорл является калькой. Исследователи отмечают, что для русского научного языка XVIII в. становится характерной такая модель калькирования сложных иноязычных слов, когда их вторая часть передается с помощью «препарированной» основы в виде корня, не существующей как лексема в русском языке (нем. der Wassermesser ‘водомер’, нем. die Tonerde ‘глинозем’) [Арапова Н. С. 2000: 19]. В таком случае для слова кривогорл прототипом может быть либо немецкое слово Krumhals (‘кривое горло’), зафиксированное в «Лексиконе»
А. К. Эрнстинга: Retorta, eine Retorte, ist ein Destilliertgefali, ein Krumhals genant [Nucl. tot. med.: 1131], либо аналогичные номинации в шведском, датском (Krumhals) или голландском (Kromhals) языках [Mortimer: 849].
Существительное das Staniol (лат. stannum ‘олово’, folium ‘лист’) ‘тонкие листы олова’ переводчик М. Парпура передает заимствованием станиолы (мн. ч.), тогда как И. Венсович и Н. Дьяков — словосочетанием листовое олово'.
(45) <Олово> иміет большую ковкость, чему приміром служат чрезвычайно тонкия дощечки, называемыя станио-ламн. [Жак. П. I: 289].
(46) Тягучесть его <олова> весьма мала, но ковкость больше, чему листовое олово (Staniol) может служить доказательством. [Жак. В. I: 393].
Немецкой номинации das Extract (лат. extrahere ‘вытягивать’) в переводе М. Парпуры соответствует заимствование экстракт, тогда как И. Венсович и Н. Дьяков используют кальку вытяжка:
(47) Таковый до существа меда сгущенный раствор, называется свинцовым экстрактом (Extra с turn saturni). [Жак. П. II: 86].
(48) Сей раствор, сгущен будучи до густоты меда, называется свинцовою вытяжкою (extractum saturni). [Жак. В. II: 116].
Одновременно в «Реестре» к переводу И. Венсовича и Н. Дьякова номинация вытяжка представлена как вспомогательная, с отсылочной пометой см. экстракт [Жак. В. II: 331].
Термин der Hygrometer, заимствованный немецким языком из научной латыни и образованный от греческих основ (vypoq ‘влажный’, fisrpsco ‘измеряю’), в переводе М. Парпуры представлен глоссой:
(49) Соразмерное количество оной <воды в атмосфере> познается посредством орудия, служащего для измерения степеней сухости и влажности воздуха (Hygrometrum). [Жак. П. I: 65].
Однако тот же термин в предметном указателе («Росписи») дан как заимствование гигрометр с толкованием: гигрометр или орудие для измерения сухости и влажности воздуха [Жак. П. II: 242].
Переводчики И. Венсович и Н. Дьяков последовательно используют кальку влагомер:
(50) Соразмерное или пропорциональное ея <воды> количество <в атмосфере> определяется обыкновенно помо-гцию влагомера (hygrometer). [Жак. В. I: 88].
Иногда кажется, что переводчик не сразу находит терминологическое решение и ограничивается латинским вкраплением. Так поступает М. Парпура при переводе пассажа об эвдиометре — приборе, с помощью которого определяется количество кислорода в воздухе:
(51) Чтобы удобным и скорым образом определить соразмерность кислотворнаго и удушливаго гаса, нзбрЬтены разным орудия, называемым (Eudiometra). [Жак. П. I: 113]. Нем. Welche man Luftgiitemesser, Eudiometer nennt. [Jacq. I: 68].
В «Роспись», однако, включается заимствование эвдиометр [Жак. П. II: 251].
В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова название прибора калькируется как воздухопробователъ, но при этом дается и заимствование эвдиометр:
(52) Дабы определять скоро и без труда сию пропорцию жизненного и удушающаго воздуха, изобретены различные инструменты, которые называются воздухопробователями или Эвдиометрами. [Жак. В. I: 90].
Точно так же в их переводе нем., научнолат. der Aerometer ‘прибор для измерения плотности жидкостей’ передается и заимствованием аэрометр, и калькой воздухомер, тогда как М. Парпура отдает предпочтение кальке:
(53) А еще безопаснее можно оный <винный спирт> испытать посредством аэрометра или воздухомера. [Жак. В. II: 87].
(54) Но гораздо надежнее и удобнее узнавать то <чистоту алкоголя> можно посредством воздухомера. [Жак. П. II: 64].
При передаче нем. die Masse (лат. massa из греч. рааат ‘месить’, црай/. ‘тесто’), физико-химического термина, обозначающего бесформенное густое или полужидкое вещество, тело, а также его количество (вес), М. Парпура использует термин толща —
одну из номинаций, возникших (наряду с аналогами количество вещества, телесное содержание) в первой трети XVIII в.:
(55) Физика жеразсуждает только о законах, в следствие которых оная <притягателъная> сила, по соразмЪрностн толщ (Massa) и отстоянию тЬл, слабЬе или силы lie дЬй-ствует. [Жак. П. I: 9].
(56) <Гремячий гас> до тол Ь заключенным содержался в некоторой чрезвычайно клейкой толще. [Жак. П. I: 217].
Однако номинации, подобные термину толгца, отражали лишь первичный признак называния, который не являлся ни главным, ни достаточным для основы самой номинации [Кутина 1966: 250]. Примечательно, что автор перевода прибегает к данному термину в основном в начальных главах, а далее вводит в текст заимствование масса:
(57) <Смесъ> по испарении превращается в массу подобную Kami. [Жак. П. I: 191].
(58) <Роговое серебро> плавится в пепельную массу. [Жак. П. I: 252].
В переводе И. Венсовича и Н. Дьякова нем. die Masse практически всегда передается заимствованием масса:
(59) Физики замечают только законы, по которым сия <притягательная> сила в содержании масс и промежутков в т^ах находящихся силыi'he или слабее действует. [Жак. В. I: 12].
(60) По окончании работы (...) найдешь бЬлую крепкую охру-сталенную массу. [Жак. В. I: 551].
Лишь в единичных случаях И. Венсович и Н. Дьяков обращаются к термину тело (в немецком оригинале — der Kotpet; die
Masse), что свидетельствует о иеустоявшемся характере естественнонаучных терминологий как в немецком, так и в русском языке (ср. терминологический ряд тіло — вещество — субстанция — материя — вещь)'.
(61) <Солъ> соединится с одной частию воды и превратится в твердое тіло. [Жак. В. I: 240].
Нем.: So verbindet sich das Salz (...) mit einem Theile des Wassers zu einem festen Kotpet: [Jacq. I: 183].
(62) В огні растопляется роговое серебро весьма легко и принимает вид сіраго, прозрачного тіла. [Жак. В. I: 340]. Нем.: Im Feuer schmilzt es sehr leicht zu einer grauen, diirchsichtigen Masse. [Jacq. I: 258].
Понятие количественного (по весу и объему) соотношения веществ, вступающих в реакцию или содержащихся в составе сложных соединений, отраженное в оригинале двумя терминами {die Proportion, das Verhaltnis), переводчиками передано также по-разному. И. Венсович и Н. Дьяков отдают предпочтение заимствованию пропорция, закрепившемуся в русском естественнонаучном языке XVIII в. и, в частности, отмеченному в работах по химии у И. А. Шлаттера, И. А. Сибирского, в переводах М. В. Ломоносова («Волфианская експерименальная физика») и Н. П. Соколова («Начальные основания химии» И. X. Эркслебена):
(63) Всі металлы соединяются между собою в различной пропорции. [Жак. В. I: 215].
(64) Фосфор соединяется с сірою во всіх пропорциях. [Жак. В. II: 228].
В переводе М. Парпуры указанное понятие представлено номинацией соразм ірность:
(65) Металлы могут взаимно соединиться в разных соразмерностях. [Жак. П. I: 238].
(66) Фосфор соединяется с сірою во всіх соразмірностях.
[Жак. П. II: 168].
В «Немецко-латинском и русском лексиконе» Э. Вейсмана (1731) к слову die Proportion даются два латинских аналога — греческое заимствование symmetric! и его калькаproportio. Среди русских соответствий фигурируют два с корнем -мір-. Proportion, symmetria, proportio, уміренность, росчет, расположение, размір [ВЛ 478].
Физическое понятие соотношения веществ в объеме, отраженное в номинациях пропорция и уміренность, отмечено позже как термины в переводе научного трактата И. Ригера «О воздухе» (1744):
(67) Чтож либо самый воздух, либо излишно в одной стороні ражжиживается, либо в другой стороні сильно жмет, то оное причиняет не равное положение, пропорцию (: уміренность :) повреждает. [О воздухе 20].
Номинация соразм ірность, вероятно, является калькой фр. la commensurabilite (из лат. commensus, восходящего к греч. f) (jufifiszpia), о чем свидетельствуют материалы Словаря И. Норд-стета: Соразмірие, соразмірность (...) die Uebereinstimmung zweyer Dinge von gleichen Maa[>e, la commensurabilite [Нрд. II: 763].
Очевидно, таким образом, что в рассматриваемых переводах один и тот же термин может передаваться по-разному: заимствование — калька (или кальки); калька — заимствование; заимствование — развернутое толкование и заимствование; вкрапление и заимствование — калька и заимствование.
Кратко подведем итоги.
Переводчики, следуя букве и духу немецкого оригинала (а М. Парпура в своей работе обращался и к латинскому переводу, выполненному самим И. Ф. Жакеном), чаще всего калькируют химическую номенклатуру, в том числе новые наименования веществ — кислородное (кислотворное), водородное (водотворное) начало {вещество). Случаи заимствования названий простых ве-
ществ или их соединений единичны (азот — у М. Парпуры, оксид — у И. Венсовича и Н. Дьякова), не считая наименований металлов, закрепившихся ранее в русском языке химии и минералогии (марганец, магнезия, николь, висмут, вольфрам, цинк или шпиаутер, циркон). Прототипами калек выступают не только немецкие номинации (ср. в переводе И. Венсовича и Н. Дьякова: совершенная/несовершенная кислота, полукислота, солянокислый газ, осіренное олово и др.), но и латинские (французские) единицы (ср. в переводе М. Парпуры: селитряная/селитроватая, уксусная/уксусоватая кислота; сода, напитанная купоросною кислотою, и др.).
При передаче некоторых физико-химических понятий переводчики прибегают к заимствованию (пропорция, масса — у И. Венсовича и Н. Дьякова) либо калькированию (соразмерность — у М. Парпуры), а иногда колеблются в выборе между явно архаичной семантической калькой и заимствованием (толща и масса — у М. Парпуры). Точно так же наименования химического инструментария (приборы, посуда) параллельно передаются заимствованиями и кальками (эдукт и извлечение — у М. Парпуры, аэрометр и воздухомір — у И. Венсовича и Н. Дьякова); только кальками (извлечение и изведение — у И. Венсовича и Н. Дьякова, воздухомір — у М. Парпуры); глоссируются в тексте и передаются заимствованием с глоссированием в предметном указателе (гигрометр или орудие для измірения сухости и влажности воздуха — у М. Парпуры); оставляются в виде вкрапления в тексте и появляются в виде заимствования в предметном указателе (Еисііотеіга, эвдиометр — у М. Парпуры). При этом сложно ответить однозначно, в каком из переводов предпочтение отдается калькам, а в каком — заимствованиям.
Замечание о том, что в процессе создания русской научной терминологии в конце XVIII в. «калькирование было сознательным процессом, но закрепление в языке одних лексических единиц и отказ от других произошел стихийно» [Арапова 2000: 11-12], представляется верным. Следует, однако, добавить, что данный процесс при всем его сознательном характере не мог быть до конца упорядоченным и управляемым, а стало быть, содержал в себе элементы стихийности. Иначе остаются необъяснимыми разные способы передачи одних и тех же терминов в обоих переводах.
Думается, что пуристические тенденции в русском языке конца XVIII в. лишь опосредованно влияли на способы передачи новых наименований химических веществ. Дело в том, что принципы номинации веществ в номенклатуре А. Л. Лавуазье были основаны на стремлении наиболее точного отражения их главного, по представлениям науки того периода, химического свойства (для простых веществ) или их химического состава (для сложных соединений). Подобная мотивированность, прозрачность номинации могла быть отражена в русском языке, прежде всего, путем калькирования. Данный способ передачи новых химических наименований был особенно важен для языков, не входящих в романскую группу. В конце XVIII в. ученые-химики были еще далеки от идеи унификации «национальных» химических номенклатур и их интернационализации на основе использования греко-латинских элементов.
Исследование русского языка науки XVIII в., процессов формирования его естественнонаучной терминологии, а также экстра-лингвистических факторов, влиявших на эти процессы, остается одинаково актуальным как для исторической лексикологии и лексикографии, так и для исторического терминоведения. Лексика естественнонаучных текстов явилась одним из источников пополнения лексического фонда русского общелитературного языка XVIII в. за счет заимствований и калек. Если заимствования участвовали в процессе интернационализации языка, то семантические кальки способствовали расширению семантического объема исконной лексики за счет ее терминологизации (горшок, печь, плошка, порошок, зола, пепел, ржавчина и т. п.), а также активизировали продуктивность той или иной модели словообразования, в частности словосложения (кислотворный, водотворный, сернокислый, кривогорлый и др.). Анализ формирующихся терминологий (в том числе и химической) позволяет конкретизировать не только векторы развития научного стиля, но и всего общелитературного русского языка ХУНТ в., ибо «без учета данных языка научной и научно-популярной литературы и его эволюции нельзя будет ни дать правильную и соразмерную картину противоборства различных общих стилевых тенденций в литературном языке этого времени, ни определить степень нормирования литературной речи и отдельные ступени формирования лексической системы русского
языка» [Сорокин 1966: 16]. Как индуктивный метод исследования, изучение естественнонаучных текстов, к числу которых относятся представленные переводы учебника Й.Ф. Жакена, расширяет круг источников, необходимых для пополнения Картотеки Словаря русского языка XVIII в.
Литература
Арапова 2000. — Арапова Н. С. Кальки в русском языке послепетровского периода. Опыт словаря. М. МГУ 2000.
Кутана 1966. — Кутана Л. Л. Формирование терминологии физики в России. Период предломоносовский: первая треть XVIII века. М., Л. Наука. 1966.
Сорокин 1966. — Сорокин Ю. С. О задачах изучения русского языка XVIII в. (вместо введения) // Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина). М., Л. Наука. 1966. С. 7-34.
Ушакова, Фигуровский 1981. — Ушакова Н. Н., Фигуровский Н. А. Василий Михайлович Севергин. М. Наука. 1981.
Фигуровский 1970. — Фигуровский Н. А. Открытие элементов и происхождение их названий. М. Наука. 1970.
Crosland 1962. — Crosland М. Historical studies in the language of chemistry. Cambridge: Harvard University Press. 1962.
Источники
Генк. — Генкель И. Ф. Руководство к хемическому рудословию. Переведено с немецкаго Алексеем Гладким. СПб. Наука. 1775.
Жак. В. — Жакен Й. Ф. Всеобщая и врачебная химия. Ч. 1-2. С немецкаго на российский язык переведена в Императорском Московском университете Медицинскаго факультета студентами, Иваном Венсо-вичем и Николаем Дьяковым. М. Наука. 1795.
Жак. П. — Жакен Й. Ф. Начальныя основания всеобщей и врачебной химии. Ч. 1-2. Перевел Максим Парпура. СПб. Наука. 1796-1797.
Крон. — Кронштедт А. Ф. Опыт Кронштетова рудословия. С прибавлениями г. Бринниха. Переведенный с немецкаго на российский язык Гор-наго училища студентом Матвеем Курдыманом. СПб. Наука. 1776. Шлат. — Шлаттер И. А. Описание при монетном деле потребнаго искусства. СПб. 1739.
ALZ —Allgemeine Literatur-Zeitung vom Jahre 1789. Band 4. Jena; Leipzig; Wien. Наука. 1789.
Conspectus Chem. — Juncker J. Conspectus Chemiae Theoretico-Practicae: Vollstandige Abhandlung der Chemie. Th. 1. Halle. 1749.
Cron. — Cronstedt A. F., Briinnich М. T. Cronstedts Versuch einer Mineralo-gie. Vermehret durch Briinnich. Copenhagen; Leipzig. 1770.
Fourcroy — Fourcroy A. F. Elemens d’histoire naturelle et de chimie. T. 5. Paris. 1789.
Hermbstadt — Hermbstadt S. Girtanners neue chemische Nomenklatur fiir die deutsche Sprache // Bibliothek der neuesten physisch-chemischen, metallur-gischen, technologischen and pharmaceutischen Literatur 4. 1792. P. 3-25.
Linne — Linne C. Natursystem des Mineralreichs. Th. 3. Niimberg. 1778.
Macquer-Leonardi — Macquer P. J. Chymisches Worterbuch. Aus dem Fran-zosischen vermehrt von J. G. Leonardi. Th. 5. Leipzig. 1782.
Nomenclature chimique — Nomenclature chimique, ou synonymie ancienne et modem. Paris. 1789.
Словари
Ад. — Аделунг И. К. Полный немецко-российской лексикон. Ч. 1-2. СПб. 1798.
BJ1 — Вейсман Э. Немецко-латинский и русский лексикон: Купно с первыми началами рускаго языка к общей пользе. СПб. 1731.
Нрд. — Нордстет И. Российский, с немецким и французским переводами, словарь. Ч. 2. СПб. 1782.
СРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII века. Вып. 1-19. JI. СПб. Наука. 1984-2011.
Ян. — Яновский Н. Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту. Ч. 1-3. СПб. 1803-1806.
Enc. rr^thod. — Guyton de Morveau L.B., Maret H., Chaussier F., Fourcroy A.F., Duhamel J.P Encyclopedic methodique: Chymie, pharmacie et metallurgie. T. 1. Paris; Liege. 1786.
Gehler — Gehler J. S. Physikalisches Worterbuch oder Versuch einer Erklarung der vomehmsten Begriffe und Kunstworter der Naturlehre. Th. 5. Leipzig. 1795.
Mortimer — Mortimer T. A general commercial dictionary. Ed. 2. London. 1819.
Nucl. tot. med. — Emsting A. C. Nucleus totius medicinae quinque partitus.
B. 2. Lemgo. 1770.
