CC BY
2Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
ПаХторюога: еп %ропю, еп лрооюлю, еп ег5ег Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии № 4 (24) 2023
ev "Проа^,
гЛЩАр!
ПАЛАЮРШЛА ДРЕВНЯЯ РУСЬ Я>
личной
В. В. Мильков
Ноуменальная философия и Древняя Русь. Введение
Невозможно понять специфики отечественной философии без выявления идейных констант и признаков, которые действовали веками и определяли национальное своеобразие русской мысли. Могучей константой на протяжении тысячелетней русской истории являлось русское православие. Но нельзя не отметить, что традиционность в условиях господства православия нередко понимается исследователями весьма специфически. На отечественную средневековую мысль под этим углом зрения смотрят усредненно, как на развитие философем в рамках доктри-нально заданной схемы, как на некие инварианты этой схемы. При таком подходе не учитывается качество отличия религиозно-философских феноменов в пределах того или иного хронологического среза, а так же в сравнительно-исторической перспективе. Не принимался во внимание даже такой важный фактор, как существование в христианской экзегезе нескольких богословских школ и направлений, у которых в разных странах и в разное время находились свои последователи.
Духовность русского общества в исторической ретроспективе чаще всего отождествляется исключительно с официальной православно-церковной идеологией, а представляющие ее тексты рассматриваются без оттенков. Спору нет, фактор православия играет значительную роль, но он не является единственным основанием духовных практик для такой сложной страны как наша. Тем более что и внутри православия всегда действовали разные тенденции. И это наследие многоцветности православной традиции мы получили вместе с христианством.
Более чем тысячелетняя история христианства в России и широкий ареал его распространения давали основание считать господствующее вероучение многовековой константой, определявшей базовые идеалы и ценности социума на путях его исторического бытия. Крупные мыслители прошлого русское средневековье так и оценивали. В частности, из «чистого христианства» выводил особенности русской культуры и быта И. В. Киреевский1. Судьбы русской культуры и своеобразие веры русской народности напрямую и без оговорок связывал с восточным православием Ю. Ф. Самарин2. По причине такого рода установок авторы славянофильского направления обходили вниманием проблему отличных от официального православия народных верований. Вопрос о нюансах внутри господствующей идеологии ни тогда, ни позже не ставился.
Здесь приходится ограничиваться наиболее яркими и характерными примерами. Пожалуй, подлинным творцом концепции одномерного византинизма,
1 См. Киреевский И. В. Ответ А. С. Хомякову // Русская идея. М., 1992. С. 64-68.
2 См.: Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т. 1. М., 1877. С. 111 и след.
не утратившей своего идейного влияния вплоть до последних дней, можно считать К. Н. Леонтьева3. Леонтьев рассматривал Русский мир как уникальную и способную к развитию культурно-историческую цивилизацию. По его мнению, жизненные силы этой цивилизации придают византийские устои, способные противостоять опасному для человечества оптимистически-эвдемонистскому мироощущению. Из византийского опыта, с которым в согласие приводятся философские построения мыслителя, им заимствовано далеко не все наследие православной Византии, но исключительно одни идеи крайнего аскетизма, религиозного мистицизма, которые основываются на представлениях об абсолютном примате духовного над материальным4. Касаясь иных направлений, близких ноуменальной традиции, он не видел их отличия, например, от теолого-рационалистического направления в древнерусском христианстве.
С позиций византинизма русское культурное наследие неоднократно оценивалось историками, филологами и философами, хотя сами исследователи не всегда отдавали себе отчет, какими установками они руководствуются. Представление о византинизме как мощнейшем и действующем на протяжении веков факторе осмысления русской культуры сближает Н. К. Леонтьева с современными представителями византинизма в гуманитарных науках. В их работах развитие литературы, искусства и религиозной мысли, а также обстоятельства приобщения Руси к христианству рассматривается исключительно с позиций победившего византинизма5. Современные сторонники византинизма не всегда конкретизируют, что они имеют в виду, когда говорят о присутствии восточно-христианского влияния в отечественной культуре. Ведь спектр традиций в греческом православии разнообразен. Достаточно указать на сосуществование антиохийского, каппадокийского и александрийского направлений. Это не всегда учитывается современными приверженцами византинизма. Но речь, собственно, должна идти даже не столько о том, какие греческие традиции получили развитие на Руси, а о том, как они взаимодействовали с автохтонной культурой.
В историографии намечался и перспективный подход к оценке идейного наследия Древней Руси. На необоснованность разговоров о цельности русского религиозного мировоззрения, которое неизбежно дробится на течения и направления, совершенно справедливо указывал Г. П. Федотов6. Конечно, главным основанием для такого вывода был фактор народной веры. В его понимании народная масса стоит слишком далеко от церковной культуры, а фольклорное самовыражение народного духа отличается проявлением вольностей в отношении к религиозным темам и значительными реминисценциями язычества7. Но Федотов мыслил шире, обращая внимание на то, что русский, как и другие народы,
3 Основные положения были изложены им в работах «Византинизм и славянство», «Отшельничество, монастырь и мир. Их сущность и взаимная связь», а также в других статьях, вошедших в двухтомник «Восток, Россия и славянство». См.: Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М., 1996.
4 Там же. С. 94.
5 См., например: Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Л., 1973. С. 15-39; Obolensky D. The Byzantine Commonwealth. Eastern Europe. London, 1974; Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.) СПб., 1996. С. 433-434, 439-440 (с оговорками о некоторых отличиях древнерусской и византийской культур (Там же. С. 434438); Ионайтис О. Б. Византия и Русь: развитие философских традиций. Екатеринбург, 2002.
6 Федотов Г.П. Стихи духовные. Русская народная вера по народным стихам. М., 1991. С. 117-119.
7 Там же. С. 123.
привносит свои оттенки в понимании христианства, в результате чего появляется многообразие типов русского христианства, вариативность которых соответствует разным типам русского человека8. Принцип весьма плодотворный для анализа древнерусского идейно-философского наследия. Только вот по этому пути шли весьма немногие.
Назовем прот. Г. В. Флоровского. В труде «Пути русского богословия» он не подходит к христианству как к застывшей и неизменной форме. Прослеживая пути духовных исканий России с XIV в., он делает вывод об отходе от подлинно православных основ по причине усиливавшегося западного пленения русской религиозной мысли. Таким образом, спектр искажений исходных христианских ценностей, согласно его представлениям, оказывается достаточно широким. Кроме того, концепция неопатри-стического синтеза подвела мыслителя к выводу о том, что между самими богословами в рамках византинизма отсутствует единство взглядов. Эта важная особенность оказываются вне поля зрения многих современных исследователей при ретроспективной оценке древнерусской религиозной философии.
Метафизически однобокий подход к оценкам русской духовности методологически уязвим. Большое значение принадлежит различным версиям философской интерпретации бытия, которые предлагали различные трактовки мироустройства, человека и Бога, а также различные способы познания действительности. Конечно, за этим чаще всего стояли различные направления в христианстве. С учетом сказанного духовную жизнь средневекового общества логично рассматривать как многокомпонентное и динамичное явление, которое представляет весь интеллектуальный потенциал, отнюдь не нивелировавшийся господством богословия.
К сожалению, проблема приоритетов и сознательная ориентация древнерусскими мыслителями на ту или иную традицию богословия осталась вне внимания современных исследователей. Поэтому и внимания к различиям в способах философствования и четких критериев для дифференциации отечественной мысли по направлениям историками русской средневековой философии выработано не было. Вопрос о необходимости анализа конкретных течений древнерусской мысли был проставлен9. Такие идейные феномены как исихазм, аскетизм, еретичество, официальная церковная идеология начали исследоваться в компаративном аспекте. Однако ни сравнительного исследования всего спектра течений, ни всестороннего изучения какой-либо традиции на протяжении многовековой истории ее существования в современной историографии не известно.
Выделению и изучению одной из традиций религиозного философствования Древней Руси и посвящено данное исследование.
Объектом исследования выбрано конкретное направление отечественной мысли, характерным признаком которого является ноуменальная обусловленность бытия, воспринимавшегося в единстве физической посюсторонности с трансцендентностью. Отличающаяся устойчивым своеобразием традиция, в рамках которой земное бытие рассматривается как проекция на него ноуменальной перспективы, прослеживается на протяжении восьми столетий.
Понятие «ноуменальная философия» применительно к древнерусской религиозно-философской мысли не применялось историками отечественной философии. Исключением является работа А. П. Щеглова, который впервые использовал этот термин при анализе космологических идей «Палеи Толковой», подчеркивая тем онтологическую вторичность тварной сферы бытия, но одновременно выделяя и исследуя
8 Федотов Г.П. Письма о русской культуре // Русская идея. С. 392.
9 См.: Громов М.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб., 2001.
ноуменальные объекты ангельского мира как части целостного мироустройства10. На одном частном примере автор нашел удачный критерий, который представляется весьма точным для оценки не только для единичного произведения, но для целой традиции в русской мысли. Если рассматривать идейно-философское наследие Древней Руси более панорамно, то в нем можно обнаружить группу текстов, которые по признаку причастности ноуменального феноменальному существенным образом отличаются от основной массы христианских текстов и в которых диалектика взаимодействия ноуменального и феноменального трактуются отлично от дуального противопоставления идеального и материального начал бытия, принятого в большинстве религиозно-философских текстов.
Древнерусская ноуменальная философия — это особое направление русской мысли, основанием для выделения которой являются неоплатонические установки при интерпретации бытия. По онтологическим признакам присутствия ноуменального в феноменальном эту традицию мы предлагаем именовать ноуменальной философией. В переводной письменности она представлена текстами христианизированного неоплатонизма. Наиболее выдающиеся и известные среди них являются «Ареопаги-тики», «Диоптра» Филиппа Пустынника, славянские переводы сочинений Григория Нисского, апокрифическое сочинение «Книга Еноха».
Традиция ноуменальной философии до сих пор не стала предметом всестороннего изучения в качестве отдельного направления отечественной мысли. В рамках единой традиции представляющие ее персоналии прежде не исследовались. Опыт сравнительного анализа в рамках единой многовековой традиции отсутствует. Даже основные памятники, представляющие древнейший этап развития ноуменальной философии, не введены в научный оборот.
До настоящего времени ноуменальная философия как особый феномен русской философии не изучалась, прежде всего, по причине отсутствие публикаций текстов памятников, представляющих эту религиозно-философскую традицию на ранней стадии ее существования. При этом нельзя сказать, что содержание текстов памятников ноуменальной философии было бы вовсе неизвестно. К наследию Псевдо-Дионисия Ареопагита исследователи разных областей знания обращаются часто, но при этом они оперируют греческими и латинскими текстами, наиболее полная публикация которых воспроизведена в «Патрологии» Миня11. В последнее время попытки издания ранних русских переводов произведений Псевдо-Дионисия предпринимались Г. М. Прохоровым12. Однако перевода всего корпуса древнерусских «Ареопагитик» на современный русский язык до сих пор не существует. Другие древнерусские тексты неоплатонической традиции и вовсе недоступны исследователям, поскольку существуют в единичных экземплярах в рукописном виде. Поэтому наряду с аналитикой мы предпринимаем достаточно обширную публикацию текстов, которые отвечают критериям данного направления. Соединение подготовки рукописных текстов к публикации с углубленным их изучением открывает возможности для реконструкции содержавшихся в произведениях систем воззрений и имеет перспективы для отслеживания влияния этих идей на последующие поколения мыслителей. Введение в научный оборот текстов позволяет выявить оттенки и отличия внутри изучаемой традиции, а также четко проследить текстовое и идейное влияние переводной письменности на воззрения собственно древнерусских мыслителей. В этом аспекте мы разрабатывали два направления:
10 Щеглов А.П. Палея Толковая. До-человеческий цикл творения // Волшебная гора. Т. VII. М., 1998. С. 211-222; Его же. Древнерусская ноуменальная натурфилософия. М.; Иерусалим, 1999.
11 См.: Corpus Areopagiticum. Patrología Graeca, by J. P. Migne. T. 3.
12 См.: Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб., 1997.
текстуальное влияние памятников ноуменальной философии на древнерусских авторов и реализация идей ноуменальной философии в оригинальных построениях отечественных мыслителей.
Ни в отечественной, ни тем более в зарубежной историографии не проводилось сквозного исследования философской традиции, единые онтологические основания которой прослеживаются на протяжении восьми столетий. Некоторые шаги в этом направлении были сделаны нами и другими исследователями13. В отличие от религиозно-философских смыслов традиции, сами памятники, представляющие эту традицию, давно находятся в поле зрения ученых, правда, прежде всего, лингвистов и филологов. В современной науке «Ареопагитики» обычно связываются с мистической традицией в христианстве14. В нашей работе будет показана причастность «Ареопагитик» к ноуменальному направлению древнерусской религиозной философии, внутри которой существовали разные тенденции. Что касается «Диоптры» и «Книги Еноха», то ранее они востребовались преимущественно в целях текстологического анализа. В нашей работе они являются объектом историко-философского анализа, а с содержательной точки зрения характеризуют оттенки внутри традиции. На этой эмпирической основе исследуется рецепция неоплатонизма на древнерусскую почву.
С опорой на конкретные памятники переводной и оригинальной древнерусской письменности в книге анализируется динамика и трансформация неоплатонических идей, начиная с появления их в древнерусском культурно-философском ареале и кончая конкретными фактами усвоения и творческой переработки этих идей мыслителями недавнего прошлого. Сравнительно-исторический подход к анализу разных этапов позволяет выявить эволюцию и трансформацию неоплатонической основы в контексте разных философских учений. Несмотря на различия философских концепций мыслителей разных эпох, отвечающее единому критерию ядро, делает ноуменальную философию целостным объектом всестороннего изучения. Сравнительный подход позволяет максимально полно изучить своеобразие русской ноуменальной философии, выявить ее типологических отличий от других течений отечественной мысли.
Все вместе позволяет осмыслить влияние христианизированного неоплатонизма, творчески переосмысленного и развитого средневековыми мыслителями на разных стадиях развития отечественной философской мысли.
Приступая к анализу столь подвижных, многогранных и трудноуловимых процессов, нелегко по всем обозначенным направлениям дать однозначную и убедительную для всех характеристику. Воссоздание любых явлений средневековой жизни — задача необычайно сложная. Трудности источниковедческого характера общеизвестны: данные о духовной жизни средневекового общества не дают полной картины прошлого, в силу
13 В литературе, за исключением отдельных статей Г. М. Прохорова, М. Н. Громова и некоторых других ученых, игнорируется выделение неоплатонического направления как особой традиции древнерусской мысли (см.: Макаров А. И., Мильков В. В., Смирнова А.А. Древнерусские Ареопагитики. М., 2002; Николаева Н.Г. Трактат Дионисия Ареопагита «О божественных именах» в древнеславянском переводе. Frankfurt am Main, 2000; Ее же. Слово-образ в иерархии текста славянских Ареопагитик // Вестник Моск. ун-та. Серия 9: Филология. 2006. № 5. С. 7-29; Ее же. Представление о мире и языке в Ареопагитиках // Вестник Воронежского гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. № 2. С. 44-49; Милькова С. В., Смирнова А.А. Ареопагитики в книжности Древней Руси и их читатели // Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2003. № 4 (14). С. 47-48; Мильков В. В., Милькова С. В., Смирнова А. А. Распространение неоплатонических текстов и идей в Древней Руси // Восточнохристианская цивилизация и проблемы межрегионального взаимодействия. М., 2004. С. 355-406.
14 См.: Bychkov O. V. Pseudo-Dionysius the Areopagites Theory in Western Medieval Philosophy. Acts XVni-th International Congress of Byzantine studies. Moscow, 1991, vol. IV.
фрагментарности, разрозненности, разнокачественности и сложности интерпретации дошедших до нас свидетельств. Поэтому неизбежно приходилось ограничиваться яркими и наиболее очевидными явлениями. Соответственно и судить об общей картине приходится по частностям. Это объясняет присущую работе фрагментарность.
Отметим также, что традиция ноуменальной философии является сквозной для отечественной мысли. Это редкий случай, когда преемственность идейно-философского направления можно проследить с XI и вплоть до XX столетий. Ввиду большого объема материала мы ограничиваемся только древнерусским периодом, охватывающим XI-XVП вв. Работа над второй частью труда будет продолжена.
Нам представляется, что избранный способ реконструкции ноуменальной философии в контексте многовекторности развития древнерусской мысли позволит определить действительно подлинные константы русской духовности. Без этого невозможно понять, как на протяжении столетий в русской культуре сочетаются вроде бы несовместимые черты: задававшиеся теоцентризмом высокие духовные идеалы, с одной стороны, и непревзойденное в мировой культуре чувствование опоэтизированной природы, онтологически обесцененной с доктринальной точки зрения, — с другой. Обращение к реалиям средневекового отечественного наследия обнаруживает убедительные свидетельства неоднозначности идейного развития страны на начальной, а также последующих стадиях ее христианизации и помогает понять это противоречивое и неизменное качество русской духовности.
Источники и литература
1. Громов М.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб.: РХГИ, 2001.
2. Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб., 1997.
3. Ионайтис О. Б. Византия и Русь: развитие философских традиций. Екатеринбург, 2002.
4. Киреевский И. В. Ответ А. С. Хомякову // Русская идея / Сост., вступ. ст. М. А. Маслина. М.: Республика, 1992. С. 64-68.
5. Леонтьев К. Н.. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М., 1996.
6. Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Л., 1973.
7. Макаров А. И., Мильков В. В., Смирнова А. А. Древнерусские Ареопагитики. М., 2002.
8. Мильков В. В., Милькова С. В., Смирнова А. А. Распространение неоплатонических текстов и идей в Древней Руси // Восточнохристианская цивилизация и проблемы межрегионального взаимодействия. М.: Институт философии РАН, Правительство Москвы, 2004. С. 355-406.
9. Милькова С. В., Смирнова А. А. Ареопагитики в книжности Древней Руси и их читатели // Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2003. № 4 (14). С. 47-48.
10. Николаева Н..Г. Представление о мире и языке в Ареопагитиках // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. № 2. С. 44-49.
11. Николаева Н..Г. Слово-образ в иерархии текста славянских Ареопагитик // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2006. № 5. С. 7-29.
12. Николаева Н..Г. Трактат Дионисия Ареопагита «О божественных именах» в древне-славянском переводе. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2000. 255 с. (Beiträge zur Slavistik; Bd. 42).
13. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (9881237 гг.). СПб., 1996.
14. Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т. 1. М., 1877.
15. Федотов Г.П. Письма о русской культуре // Русская идея / Сост., вступ. ст. М. А. Маслина. М.: Республика, 1992. С. 379-419.
16. Федотов Г.П. Стихи духовные. Русская народная вера по народным стихам. М., 1991.
17. Щеглов А.П. Древнерусская ноуменальная натурфилософия. М.; Иерусалим, 1999. 194 с.
18. Щеглов А.П. Палея Толковая. До-человеческий цикл творения // Волшебная гора. Т. VII. М., 1998. С. 211-222.
19. Bychkov O. V. Pseudo-Dionysius the Areopagites Theory in Western Medieval Philosophy. Acts XVIII-th International Congress of Byzantine studies. Moscow, 1991, vol. IV.
20. Corpus Areopagiticum. Patrología Graeca, by J. P. Migne. T. 3.
21. Obolensky D. The Byzantine Commonwealth. Eastern Europe. London, 1974.
