CC BY
13
Экологическая политика
Н. А. Васильева
НООСФЕРНЫЙ ВАРИАНТ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ПЕРСПЕКТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Информационная среда становится важнейшей для предметно-деятельностного функционирования человека. От разумного использования её потенциальных возможностей зависит дальнейшая судьба как цивилизаций в целом, так и отдельного человека в частности. Поэтому настоятельно необходимо осознать современному человечеству свою роль и место в природе и космосе, с тем, чтобы в своём активном преобразовательном движении вперёд по пути технологического прогресса не оказаться в катастрофических отношениях с окружающим природным миром. Данная проблематика была одной из центральных в обществоведческих кругах, как западных стран, так и России в конце ХХ в., но ее актуальность не уменьшилась в настоящее время. Более того, дискуссии об изменении климата, эсхатологические прогнозы о «конце света» и перспективах «выживания» человечества наводят на мысль о необходимости ретроспективного анализа данной проблематики.
Ключевые слова: информационная среда, технологический прогресс, перспективы выживания человечества.
В XXI в. человечество в целом и западная цивилизация в частности (в силу её наибольшей «продвинутости» в области научно-технического прогресса) оказались в драматической ситуации выбора дальнейших путей и форм овладения окружающим миром. Знание, ставшее в настоящее время главным богатством человека, может превратить его в атомный пепел, а может вывести на межзвёздные орбиты. Как никогда раньше, остро встал вопрос о соизмеримости рационального и чувственного, логического и ценностного, разумного и мифологического в мышлении и поведении человека. В связи с этой проблематикой немецкий учёный Р. Гвардини (1990, с. 148), говоря о «новом типе человека», отмечал, что поле познания, воли и деятельности человека утратило какую бы то ни было соотнесённость с органическими пропорциями самого человека. Человек знает гораздо больше, чем он может хотя бы отдалённо чувственно представить (например, большие числа астрономии). Он может планировать и осуществлять процессы, которые он не может эмоционально «прочувствовать» (технические возможности, открытые современной физикой). Отношение человека к природе
© Н. А. Васильева, 2009
теряет непосредственность, становится косвенным, опосредованным через расчёты и аппаратуру. Мир перестал быть наглядным и эмоционально обжитым во всех своих элементах. Природа перестала быть непосредственно данной и само собой разумеющейся нормой «естественного». Более того, в последнее время стало формироваться принципиально новое понимание «естественного». В связи с этим заслуживает особого внимания книга Дж. Болтера «Человек Тьюринга» (Bolter, 1984). Это феномен компьютерной эпохи, суть которого заключается в том, что современный человек во всех своих проявлениях жизнедеятельности так или иначе соотносится с компьютером как пользователь и изобретатель. Человек Тьюринга — это наиболее полная в истории западной культуры интеграция человека и технологии, артефакта и «того, кто его производит», т. е. речь фактически идёт о синтезе компьютера и человека.
Бурное развитие информационной технологии, наполнения окружающей человека среды интеллектуальными артефактами действительно ставит вопрос о возможностях видовых изменений человека вплоть до непосредственного слияния человека с машиной и возникновения процесса коэволюции. По мнению американского учёного Дж. Гленна (Glenn, 1989, p. 15-20), XXI в. будет веком использования человеком технологии для улучшения тела и разума. Уже сейчас появились заменители кожи, крови, органов. Мы уже становимся, по выражению Гленна, киборгами, т. е. существами, чьи жизненные функции зависят от технологии. Технологический фактор становится одним из важнейших в его выживании как биологического существа. Более того, ряд учёных, анализируя процессы электронизации жизни, приходят к выводу, что будет происходить быстрая искусственная эволюция человека. Например, Дж. Дайтор (Dator, 1985, p. 2-24) утверждает, что появится несколько разновидностей человека, которые будут определяться постчеловеческой, т. е. не целиком природно-естественной человеческой, интеллектуальностью.
Ему вторит известный американский футуролог Э. Ласло (Laszlo, 1989, p. 360-365), который также утверждает, что интерпретация данных современной палеонтологии даёт основание считать, что человек как биологический вид вступил в эпоху радикальных трансформаций.
Подобные перспективы развития ставят перед нами проблему демократических и нравственных ценностей, их влияния и соотно-симости с технологическим вмешательством в само естество человека. В связи с этим возникает вопрос о свободе познания, о её границах, поскольку, как пишет российский политолог С. Г. Кара-Мурза, свобода познания представляет собой только один тип сво-
боды и поэтому её безграничность «неизбежно включает в себя опасность для многих других типов свободы» (Кара-Мурза, 1990). На деле речь идёт о том, что в современной цивилизации установлена определённая иерархия типов свободы и её разделения между людьми.
Демифологизация понятия «свобода» неизбежно выводит на передний план понятие ответственности с требованием открытого изложения всех видимых ограничений и сфер неопределённости при принятии существенных решений. Таким образом, возникает вопрос о том, насколько велика свобода учёного вмешиваться в биологическое строение человека, ведь любой индивид наделён от природы своей неповторимой индивидуальностью, и право сохранения и развития её является имманентной основой естественного права на свободу — основополагающего ценностного принципа западной демократической парадигмы, тем более что одной из самых больших проблем, которые возникают в связи с технологической и научной свободой, является проблема последствий, которые при условии всё более и более возрастающей сложности и опасности воздействия научной и технологической деятельности человека как на окружающую среду, так и на себя как биологический вид могут приобрести стохастический характер. Всё это ведёт к пониманию того факта, что человечество подошло к определённому рубежу в своём цивилизационном развитии, поскольку в информационную эпоху, в которую вступает человечество, понятие «знание — сила» приобретает смысл беспредельного могущества человека как над природной, так и искусственной средой обитания, где человек рассматривается в качестве объекта познавательного воздействия наряду со всеми остальными объектами технологического преобразования. А потому из этого понимания человека исчезает понятие внутренней свободы, смысловые и ценностные основания его исторического выбора. И самое опасное в этой связи — исчезновение понимания ценности жизни, её таинства, живое превратилось в один из «сырых материалов» для конструирования технологического каркаса будущего, а потому свобода созидания превратилась в страшную свободу человека «соблюсти или разрушить мир, более того, осуществить или выдать на погибель себя самоё» (см.: Гвар-дини, 1990, с. 152).
В итоге возникает парадоксальная ситуация, так как, с одной стороны, наука и технология являются теми инструментами в руках людей, с помощью которых они намерены укрепить жизнь, т. е. сделать так, чтобы «живого» на планете было как можно больше и чтобы человек как венец всего живого мог в полной мере насладиться жизнью; но, с другой стороны, возникают вопросы: достаточно ли
сам человек мудр и квалифицирован, чтобы использовать эти инструменты так, чтобы из орудий созидания они не превратились в орудия разрушения? в какой степени человек осознаёт себя как часть живого, т. е. природы, насколько соотносит свою деятельность с эволюционными процессами?
Мы не можем обвинить науку и технологию, считает финский учёный П. Кууси, в том, что мы не понимаем нашего места в природе. Человек должен взять ответственность на себя как лидер эволюционного процесса. Главная задача — осознать, каковы пределы нашего эволюционного роста, отчего может наступить гибель. В природе есть понятие «сверхспециализация», когда тот или иной биологический вид может существовать только в определённой экологической нише, используя, как правило, только один вид энергии и строго определённую окружающую среду. Когда источник энергии исчезает, а среда становится нежизнеспособной, то вид погибает, будучи неспособным к изменениям. Поэтому, рассматривая человека с этих позиций, можно прийти к выводу, что человеческий биологический вид сверхнеспециализирован, т. е. он использует различные источники энергии и может существовать в весьма разнообразных жизненных средах. «Однако даже если весь мир — наша экологическая ниша, но даже она становится слишком ограниченной относительно нашей возможности к загрязнёнию и приданию ей нежизнеспособности» (Kuusi, 1985, p. 173).
Наша биологическая особенность — способность к мышлению — привела нас к тому, что созданные благодаря этому средства материальной культуры могут стать средствами нашей сверхспециализации, что неизбежно ведёт к гибели. Но финский учёный считает, что надежда на спасение генетически заложена в нас самих, поскольку мышление даёт нам возможность учиться, постигать, понимать, а значит, мы можем научиться адаптироваться к великому процессу природы. Поэтому отличие человеческой сверхспециализации от других биологических видов состоит в том, что через мышление мы осознаём процесс эволюции, можем через само постижение человека как части природы направить нашу научно-техническую энергию созидания на регуляцию нашего эволюционного процесса, а значит, и на выживание. В связи с этим современный исторический и цивилизационный момент «даёт нам привилегию жить в поворотный момент космической истории, когда эволюция впервые становится осознанной сама собой посредством человека. Мы проходим через критический отправной пункт и вступаем в сознательную эволюцию» (Ibid., p. 185).
Но это — лишь первый шаг; на этом этапе важно сохранить жизнь. Потребуется сделать и второй шаг, поскольку если мы хотим
развиваться и дальше, то необходимо сделать эволюцию направляемой, т. е. благодаря информационным возможностям, которые предоставляет нам наш научный и технологический инструментарий, человечество может осуществить идею саморегуляции жизненных эволюционных процессов. Таким образом, возникает объективная потребность в симбиозе рационального и ценностного начал как главной ментально-поведенческой установки человека в его мировоззренческих и деятельностных опосредованиях окружающего мира. Абсолютизация рационального метода постижения действительности в рамках, прежде всего западной, цивилизации привела к абсолютно иррациональным результатам, т. е. к уничтожению естественных предпосылок бытия человека, эрозии почв, загрязнению атмосферы и воды, исчезновению многих видов животных и растений, а потому однобокая ориентация на рациональную организацию жизни представляется в данный момент как тупиковая. Объективно возникшая в глобальных масштабах задача трансформации взаимоотношений «человек-человек», «человек-природа», «человек-искусственная среда» требует специфического духовного возрождения.
Фактически выход из кризиса требует изменения самой картины мира. Вероятно, необходимо «вспомнить» античную мировоззренческую картину, где человек был частью космоса как единого многообразного целого, а в то же время и сам человек являл собой микрокосм. Однако возврат духовным истокам прошлого, установление гармонии между человеком и природным миром должен быть соединён с новым пониманием целей технологического прогресса. По мнению российского учёного Л. В. Скворцова, выработка новых критериев должна основываться на понимании того, что «природа становится целью исторической практики, а не просто средством получения того, что нужно самому человеку. Стало быть, должна измениться философия жизни. Человек должен заново увидеть в природе породившую его мать» (Скворцов, 1992, с. 20).
В современных условиях с неожиданной актуальностью зазвучала идея П. Тейяра де Шардена и В. И. Вернадского о «ноосфере» — как попытка снятия диалектического противоречия между естественной и искусственной средой обитания и развития человека. Термином «ноосфера», введённым для обозначения нового состояния в процессе космогенеза, связанного с появлением человеческого сознания, В. И. Вернадский стал называть этап эволюции биосферы, обусловленный целенаправленной природопреобра-зующей деятельностью. По его мнению, ближайшее природное окружение человека — биосфера находится в постоянном естественном обусловленом изменении — эволюционирует, и её динамиче-
ское равновесие обеспечивается не вопреки изменениям, а благодаря им. В условиях, когда техногенная деятельность становится сопоставима с биосферными процессами и возрастает интенсивность антропогенного изменения природы, только совместная целенаправленная деятельность по производству и воспроизводству биогенных констант может направить эволюцию биосферы в русло, отвечающее потребностям развития человеческой цивилизации. «Отсюда вытекает следующий философско-мировоззренческий вывод: будущее человека всегда большей частью создаётся им самим» (Вернадский, 1980, с. 242-243). Однако необходимо отметить, что на данном этапе цивилизационного развития научная мысль выступает как сила, способная усовершенствовать биосферу до ноосферы, т. е. сознательно включить деятельность человека в организацию биосферы, но пока научная мысль человека, а значит, и его деятельность замкнуты на нём самом. А потому участие человеческого разума в планетарном круговороте биосферы пока не приводит к гармонии.
Таким образом, энергия человеческой мысли, воплощаясь в предметно-деятельностной жизнедеятельности человека, становится «культурной биохимической энергией» (В. И. Вернадский), которая и создаёт ноосферу. Однако в современном состоянии ноосферной активности человека наблюдается объективный элемент нестабильности и разрушения, поскольку, во-первых, культурная биохимическая энергия человека направлена на узко определённую цель удовлетворения эгоистического личного интереса в масштабах всего человечества, материалом же для этого цивили-зационного каркаса служит вся окружающая среда, являющаяся биологической нишей человека. Поэтому чем выше материальная культура цивилизации, тем выше степень эксплуатации и уничтожения окружающей среды; во-вторых, поскольку современную технологическую деятельность человека можно рассматривать как деятельность, сходную по уровню с геологической, то дисбаланс «природа - цивилизация» достиг в настоящее время опасных энтропийных уровней.
Последнее обстоятельство необходимо особо подчеркнуть, поскольку, согласно второму закону термодинамики, в замкнутых системах со временем возрастает энтропия, т. е. процесс неопределённости и хаоса. В то же время открытые системы, согласно современным исследованиям, в частности в кибернетики, обладают свойством самоорганизации, где наблюдается процесс совокупного или кооперативного действия. Чтобы подчеркнуть это обстоятельство, немецкий учёный Г. Хакен ввёл специальный термин «синергетика». Это название происходит от греческого (synergeia),что оз_ 175
ПОЯИТЭКС. 2009. Том 5. № 4
начает совместное, или кооперативное, действие. По мнению Хаке-на, одно из самых поразительных явлений — спонтанное образование высокоупорядоченных структур из хаоса. «Такие системы могут функционировать лишь за счёт подвода к ним потока энергии (и вещества). В отличие от машин, сконструированных человеком, которые рассчитаны на определённый тип функционирования, вышеупомянутые структуры образуются спонтанно: они самоорганизуются» (Хакен, 1980, с. 14). Таким образом, синергетика исследует явления, происходящие в точке неустойчивости, где определяется та новая структура, которая возникает за порогом неустойчивости.
Поэтому, чтобы противостоять закономерностям, определяемым вторым законом термодинамики, ведущим к дезорганизации и деградации сложных систем, живые и социальные структуры должны быть открытыми и способными осуществлять извлечение из окружающего мира как материального сырья, так и энергии, необходимой для его переработки. Однако для осуществления такой переработки необходимо постоянно возрастающее количество информации, ибо, как считает американский учёный Дж. Бенигер, сам процесс трансформации и утилизации вещества и энергии в целях самоподдержания и развития живых и социальных систем требует постоянного контроля, который определяется как «целенаправленное влияние на предопределённую цель» (Веп1дег, 1985, р. 9).
До тех пор пока система способна осуществлять целесообразный контроль над трансформационными процессами, она остаётся жизнеспособной. Но по мере усложнения систем требуется перерабатывать материю и энергию во всё большем объёме и с непрерывно увеличивающимися скоростями. Поэтому для стабильного функционирования таких систем необходим контроль, что, по мысли Бенигера, и призвана в полной мере выполнить информационная технология, поэтому её можно рассматривать как продукт объективной необходимости эволюции живых и социальных систем.
Каковы же следствия всех этих процессов в живых и социальных системах по отношению к современному состоянию как западной, так и мировой общечеловеческой цивилизации? Каким образом влияют и определяют возникающую новую цивилизационную картину мира такие понятия, как «ноосфера», «коэволюция», «энтропия», «синергетика»? Каковы в этой связи перспективы и возможности демократического самоорганизационного процесса перехода современного человечества от состояния хаотичности и неконтролируемости цивилизационных процессов жизнедеятельности к состоянию природно-цивилизационной сбалансированности динамики, коэволюционных процессов?
Как никогда, актуально звучит идея В. И. Вернадского о ноо-
сфере и живом веществе, которое российский естествоиспытатель понимал как совокупность всего живого, в том числе и человека. «Биосфера как "земной и космический организм" связывается в единое целое живым. Именно живое вещество является носителем и создателем свободной энергии в таком масштабе, что она охватывает всю биосферу и определяет в основном всю её историю» (Вернадский, 1977, с. 95).
Ноосферные идеи Тейяра де Шардена и Вернадского получили определённое развитие в концепции «общества знания» (Дж. Боткин, В. Хартман и др.), где мыслительная деятельность человека, особенно в научно-технических формах, рассматривается как основная фундаментальная сила, способная кардинально изменить как самого человека, так и его цивилизационное и природное бытие. В этом обществе будущего прогнозируется отсутствие технологических затруднений и применение достижений науки и техники в целях улучшения жизни, а также большей безопасности в техносфере. Кроме того, предполагается, что процесс демократизации охватит все сферы жизни общества, в частности, значительно ослабнут позиции технократов.
Таким образом, возникает представление о новой картине мира, где в рамках единой планетарной информационной сферы будет формироваться общечеловеческая цивилизация, построенная на знаниях и регулируемая принципами демократии. При этом необходимо подчеркнуть, что основания демократической парадигмы — свобода и равенство — приобретут новые акценты. Так, в частности, свобода познания, а также деятельного внедрения, реализации знаний и умений человека в практике цивилизационного развития должны сместиться со своих абсолютистских позиций на платформу осознанной необходимости и ответственности. Такое смещение акцентов объективно предопределено тем фактом, что человек должен быть разумен в своей свободе, поскольку от его «геологического» по силе воздействия технотронного прессинга на природу зависит сама возможность существования жизни на Земле. Как замечает российский исследователь И. И. Мочалов, «течение событий, будущее может быть определено в этом случае нашей волей и разумом как факторами естественного планетарного хода вещей» (Мочалов, 1982, с. 97).
В связи с этим важно учесть одно из положений теории синергетики, согласно которому хаос представляет собой колоссальное число степеней свободы, что при условии открытости системы через получаемые извне вещество и энергию исчезает, т. е. происходит колоссальное уменьшение числа степеней свободы, что и означает самоорганизацию. Это значит (применительно к человечес-
кой деятельности), что хаотические и несогласованные, руководимые лишь индивидуальной интересом-волей поступки людей становятся всё более и более взаимообусловленными благодаря информационному сырью. Поэтому в рамках западной прогностической науки развивается тенденция к созданию нелинейно построенных моделей, в которых бы отражались различные по своему характеру и направленности политические и иные процессы. По мнению известного социолога Э. Ласло, важнейшими тенденциями сегодняшнего общечеловеческого цивилизационного развития являются глобальная дифференциация и всемирная интеграция. «Дифференциация при интеграции является отличительной чертой будущего общества, с присущей ему складывающимся единством и разнообразием во всех областях и на всех уровнях. Тенденции к централизации и гомогенизации, преобладающие в настоящий период, трансформируются в децентрализацию с координацией и взаимную солидарность с уважением к различиям» (Laszlo, 1988, р. 490).
В итоге можно говорить о том, что новая картина мира, складывающаяся в ходе становления и развития информационной технологической революции, определяется рядом важнейших закономерностей, которые проистекают из особенностей жизнедеятельности человеческого сообщества в XX в.
Во-первых, по масштабам и характеру своей предметно-деятельностной активности человек сравнялся с геологическими силами Земли, а потому с настоятельностью возник вопрос о возможной катастофичности последствий этого для самой жизни как уникального явления космического масштаба.
Во-вторых, динамичное соотношение энтропийно-синергетических закономерностей, детерминируемых характером (закрытые и открытые системы) как отдельных цивилизаций, так и общечеловеческой цивилизации в целом, имеет тенденцию к усилению синергети-ческих процессов в масштабах мирового сообщества.
В-третьих, наблюдается рост значимости Разума как главного генератора информационного модуля мировой экономики и основного инструмента для вывода человечества на коэволюционную стадию развития.
В-четвёртых, идёт активный поиск путей регуляции и контроля природопреобразующей деятельности человека, чтобы уменьшить вероятность стохастических последствий.
В-пятых, рост масштабов и глубина проникновения человеческого гения в механизмы зарождения и функционирования живого вещества подводят человечество к самопознанию себя как части живого, а потому и к возможности ноосферной цивилизованности,
т. е. к созданию предпосылок как материального, так и духовного порядка к реализации творческих потенций человеческого разума как высшего эволюционного свойства живого вещества в исторической практике будущих поколений людей.
Литература
1. Вернадский В. И. Проблемы биохимии: Труды биохимической лаборатории. М., 1980.
2. Вернадский В. И. Размышления натуралиста. Кн. 2. М., 1977.
3. Гвардини Р. Конец Нового времени // Вопросы философии. 1990. № 4.
4. Кара-Мурза С. Г. Наука и кризис цивилизации // Вопросы философии. 1990. № 9.
5. Мочалов И. И. Вернадский В. И. М., 1982.
6. Скворцов Л. В. Россия: На пути к новой духовной власти. М., 1992.
7. Хакен Г. Синергетика. М., 1980.
8. Beniger J. R. The control revolution: Technological & Economical origins of the information society. Cambridge, 1985.
9. Bolter J. D. Turing's man: Western culture in the computer age. London, 1984.
10. Dator I. Highlight on culture // Futures. 1989. Vol. 23. N 5. P. 360-65
11. Glenn I. C. Conscious technology // Futures. 1989. Vol. 23. N 5. P. 15-20.
12. Kuusi P. This world of man. Oxford, 1985.
13. Laszlo E. Footnotes to a History of the Future // Futures. 1988. October. Vol. 20. N 5.
14. Laszlo E. The original epoch: Essential knowledge for living in a world in transformation // Futures. 1985. Vol. 17. N 1. P. 2-24.
ПОЯИтЭКС. 2009. Том 5. № 4
