CC BY
95
УДК-80
НОМИНАЦИИ ЦВЕТУЩИХ РАСТЕНИЙ КАК СРЕДСТВО АНТРОПОМОРФНОЙ И ЗООМОРФНОЙ СИМВОЛИЗАЦИИ В ПОЭТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА
Т.А. Трафименкова
Статья посвящена анализу употребления номинаций цветущих растений в русской поэзии. Рассматриваются сравнения цветов в поэтической речи с человеком, животными, насекомыми, вымышленными человекоподобными существами, за которыми стоит антропологический подход человека к окружающей действительности. Все приводимые доводы подтверждаются обширным иллюстративным материалом, отобранным из поэтических текстов.
Ключевые слова: номинация, символ, антропоморфизм, метафорическое переосмысление, поэтический текст.
Изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовнопрактической деятельностью является приоритетным направлением современной лингвистики. В последние десятилетия чрезвычайно актуальным является вопрос о взаимоотношении человека и природы, приписывании растительному миру человеческих качеств, вовлечении их в текст художественного произведения.
Так как человек познавал вещи и явления в процессе освоения предметного мира, своё выражение в языке находили его наблюдения и за растениями: они получали свои названия в соответствии с выбранными мотивирующими признаками. Номинации растительного мира осваивались, закреплялись в языке и стали составлять неотъемлемую часть языковой картины мира, под которой лингвистами понимается способность языка своими собственными средствами представить все сущее как нечто целостное, вмещаемое в единое изобразительное пространство и этим пространством определяемое [5, с.13].
Человек живет в двух языковых мирах - рациональном и иррациональном. И если первый доступен, понятен каждому и представлен общелитературным языком, то второй характерен для художественной картины мира. Именно он таит в себе множество загадок, скрытых смыслов, в нем обычные предметы и явления при помощи различных языковых средств наделяются не присущими им в реальности свойствами и способностями.
Номинации цветущих растений мы будем рассматривать в рамках поэтической картины мира, так как поэзия представляет собой особую среду, способствующую развитию смысловых приращений в семантике слов, и является своего рода концентратом символических смыслов.
Отметим, что цветущий растительный мир русской поэзии отличается богатством и разнообразием. Он является не только фоном, на котором происходят какие-то сюжетные действия, но и героем лирических произведений. В обоих случаях растения помогают автору выразить чувства, эмоции, переживания, открыть читателю свою душу, а порой, и сказать то, что трудно выразить словами. Это касается прежде всего цветов. Именно эти прелестные создания растительного мира могут рассказать очень многое: «роза щедро дарит нам любовь», «ландыш приносит обновление», «лилия дарит чистоту», «маргаритка - вдохновение», «гвоздика - страсть и остроту» (Т.Лаврова).
Поэтому неудивительно, что «сад» русской поэзии богат цветущими растениями: здесь пышно цветет роза, благоухает сирень, смотрят своими синими глазами незабудки, шепчутся душистые фиалки, сверкают белые лилии. И это лишь малая толика цветущих растений, о которых упоминается в поэзии. Причем поэтическое восприятие цветов гораздо ближе к научной ботанической классификации, нежели житейские представления, так как авторы обращаются не только к тем цветам, которые могут служить в качестве подарков и украшений (житейское представление), а вообще к любому цветущему представителю растительного мира, будь это дерево (яблоня, вишня и т.д.), кустарник (сирень, черемуха, роза) или же просто травянистые цветковые растения - одуванчик, клевер, мак, незабудка и т.д. Это вполне соответствует научной классификации, согласно которой цветковые растения выделяются специалистами-ботаниками на основе наличия у этих растений особого органа размножения, имеющего вид венчика из лепестков, окружающих пестик и тычинки (т.е. цветка) [2, с. 91].
По способу употребления номинаций цветущих растений (далее цветов) можно выделить
две группы: названия, употребляющиеся в прямом значении, и номинации, выступающие как средство антропоморфной символизации. Наши наблюдения основываются на данных «Словаря русской поэзии», который позволяет сделать вывод, что примеров прямого употребления названий цветов в поэтических текстах можно встретить множество: цветы могут указывать на время года: «Осыпаются астры в садах....» (И.Бунин), «Чуть зацветет иван-чай, - / С этого самого цвета - / Раннее лето, прощай, / Здравствуй полдневное лето» (А. Твардовский); служить напоминанием о Родине: «...Запахли клевера,/ Ромашки, кашки белые, / И эта памятная смесь / Цветов поры любимой / Была для сердца точно весть/ Со стороны родимой» (А. Твардовский); или просто доставлять эстетическое наслаждение: «Отрадно встретить в желтом море./ Голубоокий василек...» (К. Фофанов).
Но, конечно же, в поэзии большую группу образуют номинации, выступающие как средство антропоморфной символизации. Отметим, что антропоморфизм в «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой определяется как «перенесение присущих человеку свойств на явления природы» [3, 26], а символ — это «то, что служит знаком какого-либо понятия, явления, идеи» [3, 717].
На наш взгляд, образное изречение Л. Блумфилда «язык - это книга увядших метафор» верно в том смысле, что большинство значений слов является метафорическими, которые со временем перестают восприниматься таковыми. Одни из них становятся стертыми метафорами, другие - символами.
Так как люди с древних времен сопоставляли свою жизнь с жизнью растительного мира и приписывали растениям человеческие качества, то в лирических текстах часты случаи, когда цветы уподобляются человеку. В этом случае названия конкретных видов цветов наполняются особым содержанием благодаря тому, что имеют сходные признаки, которые подходят для метафорического переосмысления.
Прежде всего, на цветы переносятся соматические признаки. Растения будто бы повторяют строение человека, у них есть:
- голова: «Розы качали головкой склоненной / С песнью коварной сливаясь мечтами» (А.Блок «Роза и соловей»); «И казалось мне, что нежной / Хризантема головой / Припадает безнадежно / Кяркой крыше гробовой...» (И Анненский «Хризантема»).
- лицо: «Золотисты лица купальниц. / Их стебель влажен...» (А. Блок «Твари весенние..»).
- глаза (очи): «Незабудок мирных глазки / С берегов ее глядят» (П.Ф. Якубович «По лазури, чуть белея...»); «И словно очи голубые / Во ржи синели васильки» (К. Романов «летом»).
- губы (уста): «Ты нам даешь цветы - / Гвоздики алые, и губы роз, и маки» (К. Бальмонт «Гимн солнцу»); «Всю ночь потом уста лилей / Там дышат ладаном разлуки» (И Анненский «Второй мучительный сонет»).
- ресницы: «Пой соловей! Они томятся: / В шатрах узорчатых мимоз, / На их ресницах серебрятся /Алмазы томных крупных слез» (И.Бунин «Розы Шираза).
- уши: «Лист ландыша отяжелен блесной, / Вода забилась в уши царских свечек» (Б. Пастернак «Любка»)..
Поэты не только находят у цветов черты лица, но и наделяют их сердцем и душой: «Сердца мерцали алых роз» (М Волошин «Реймская богоматерь»), «Его одежды чуть шурша / Неуловимы бренным слухом, / Как одуванчика душа, / В лазури тающая пухом» (Н Клюев «Как вора дерзкого меня.»). Кроме того, отмечается возраст, родственные связи, сословная принадлежность некоторых цветущих растений. Например, тюльпан М.Цветаева сравнивает с ребенком («Ясегодня взяла тюльпан - / Как ребенка за подбородок»); «ровесником весны» называет Ф Глинка ландыш; «дочерью весны» зовется у Давыдова роза; незабудка - «реки чистоглазая дочь» у В. Хлебникова, подсолнечник у К Фофанова «цветок-плебей»; а вот роза - «владычица сада молодая» (А. Фет) или так же, как и лилия у многих поэтов, госпожа, царица.
Вполне естественно, что в поэтической речи самое большое число образных параллелей связано с образом женщины. Для того чтобы передать свое восхищение, любование женщиной, представить ее живописно, поэты используют в своих лирических произведениях образ цветка. Метафорическое переосмысление позволяет не только сравнить женщину с тем или иным цветком, но и получить красивый поэтический образ, воспевающий красоту женщины, являющейся источником вдохновения поэта. Причем здесь могут возникать совершенно противоположные образы:
- георгина - одалиска: «Вчера уж солнце рдело низко, / Средь георгин я шел твоих, /И как
живая одалиска / Стояла каждая из них» (А.Фет);
- сирень - купальщица: «... завладев всей данной нам водою, /плыла сирень купальщицей младою» Б. Ахмадулина);
- лилия - нимфа: «Смотрюсь я, как женщина, в зеркало водное, /как нимфа, скрываюсь в речных камышах» (о водяной лилии, М. Лохвицкая);
- роза - дева: «Перед воротами Эдема / Две розы пышно расцвели... / Одна так нежно розовеет, /Как дева милым смущена» (Н.Гумилев).
Здесь выступают одновременно мифологические и реальные образы.
Так как цветок уподобляется человеку, то естественно, что обращается внимание не только на его строение, но и на внешний облик в целом, а именно на его одежду, которая ассоциируется с определенным признаком того или иного цветка. Таким образом, вторая группа основана на символизации цветов и артефактов человеческой деятельности.
Цветение черемухи напоминает белую накидку девушки («Липким запахом веет полынь. / Спит черемуха в белой накидке» С Есенин), желтые одуванчики в представлении В.Ф. Ходасевича - золотой плащ («Плащ золотой одуванчиков /На лугу, на лугу изумрудном!»), яблоня в цвету будто бы одета в девичье платье («И яблоня, в наряде Мая... / Замлела, платье подымая / Над осторожной высотой» В.Нарбут), а кашка - в ризу («По меже, на переметке, /Резеда и риза кашки» С. Есенин).
Одежда человека может быть сшита из самых разных материалов, а вот цветам поэты «шьют» одежду из дорогих тканей:
- атласа: «Там на белом атласе жасмина, /Как алмазы, сверкаетроса» (А.Н. Будищев);
- бархата: «Пузнаю под бархатом гвоздик /Благоухающую руку» (А.Фет);
- батиста: «Крылья алого батиста / Развернулись и не дрогнут» (И Анненский «Маки в полдень»);
- шелка: «О, посмотри! как много маргариток - /И там, и тут... / Они цветут; их много; их избыток; / Они цветут. / Их лепестки трехгранные - как крылья, / Как белый шелк...» (И.Северянин «Маргаритки»).
Частотны в поэзии и сравнения цветов с предметами неорганического мира, например, с драгоценными камнями: маргаритка - жемчуг долин (В.Козлов), васильки - сапфиры (И. Северянин), роза - «яхонт несравненный» (В Тредьяковский).
Символизация цветов происходит и на основе их сопоставления с различными состояниями человека, потому что цветы могут переживать такие же чувства, как и люди: им свойственно радоваться, мечтать, томиться, впадать в дрему или забытье. Все эти состояния авторы передают при помощи олицетворения: фиалки грустят (М.Цветаева), левкой дремлет (А.Ахматова), «налились истомой розовой тюльпаны» (И Анненский), у белых колокольчиков -белые думы (В. Соловьев). Если прислушаться, то можно услышать и «песнь сиреневых садов» (В. Ходасевич), и «тихой фиалки шепот душистый» (Д Шестаков).
Образное переосмысление цветущих растений в поэзии основано на осмыслении грамматической категории рода у номинаций, их называющих. Если название цветка женского рода, то он, соответственно, уподобляется женским образам. Но иногда можно встретить и совсем неожиданные сравнения, когда номинация мужского рода ассоциируется с женским образом и наоборот: «Принц лилий девственных, принц целомудренный, / Был в Одуванчика, царевну пажити, / С головкой шелковозлатистой-пудреной, / Влюблен без памяти» (И.Северянин). Тем не менее, в большинстве случаев грамматическая категория рода последовательно соблюдается, и названия цветов, являющихся существительными мужского рода, в поэтических текстах, так же, как и названия деревьев, соотносятся со словами, обозначающими лиц мужского пола.
Цветы могут сравниваться в поэзии не только с человеком, но и с вымышленными человекоподобными существами (ангел, привидение и т.д.). Так, цветущие яблони уподобляются ангелам в белых одеждах («Яблони - что ангелы - белы» М. Цветаева), с ними же сравниваются и белые колокольчики («Ангелы белые / Встали кругом. // Стройно-воздушные / Те же они - / В тяжкие, душные, / Грозные дни» (В. Соловьев «Вновь белые колокольчики»), а образ сирени наполняется непривычным эмоциональным содержанием («И сирень стоит как привиденье, / Звездной ночью над забором теплым» Б. Поплавский).
Несомненно, что в русской поэзии преобладают метафоры, созданные на основе сходства каких-либо признаков цветущих растений и человека. Тем не менее, можно встретить и метафорические образы, основанные на сходстве с образом домашнего животного.. Например, A.C. Кушнер гладиолус сравнивает с собакой, и это сравнение основывается на сходстве листьев
растения со свисающими ушами этого животного, а лепестков цветка с высунутым языком собаки: «Гладиолусы.как собака, на лапах стоящая задних, свисают / Уши, высунут влажный, подрагивающий язык». Домашним животным уподобляет сирень в своих стихотворениях и А. Вознесенский: «О ставни по-кошачьи терлась сирень», «Сирень, как пудель, мне в щеки лижется». Поэту свойственно, если не очеловечивать окружающий его мир, то одушевлять его, и животное в этом случае выступает при метафоризации промежуточным звеном в цепочке: растение - человек.
Можно встретить в поэзии и образы, созданные на основе сходства цветов с насекомыми, в этом случае метафорический перенос базируется на функции насекомых легко отрываться от земли и парить в воздухе. Получаются очень интересные сравнения: маки - бабочки («Все маки пятнами - как жадное бессилье.../ Как алых бабочек развернутые крылья» И.Анненский), мимоза - стрекоза («Я вчера принесла домой / Золотую, как сон, мимозу. / Как звенящую стрекозу, на окно посадив ночное, / Оттенила ее желтизну / Осторожной, как мышь свечою» Р.Ч. Мандельштам), ромашка - мотылек («Ромашки - точно мотыльки, / И все вокруг зелено» И.Северянин), подсолнух - пчела («Для зависти девчонок / Подсолнух золотой, / Кудрявый полднями миров, /Пчелой запутается в косах, /В ней зажужжит цветок полей» В.Хлебников).
Цветущие растения могут сопоставляться и с неодушевленными предметами, окружающими людей: цветок сирени ассоциируется у А.Фета с гвоздиком («В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела»), а у И. Северянина - с бокальчиком («В твоем саду вечернем бокальчики сирени / Росою наполняет смеющийся Июнь»); подснежники в представлении М. Волошина - свечи («Подснежники мерцали точно свечи»), магнолии у И.Северянина - блюдца («О, что за благодатный край / С цветами - блюдцами магнолий»), а красные розы напоминают И. Бунину огненные чаши («Две розы под окном раскрылись - / Две чаши, полные огня»). Богатство и разнообразие поэтических ассоциаций распространяется и на явления природы: («Как метель, черемуха / Машет рукавом», «Хорошо в черемуховой вьюге/ Думать так, что эта жизнь - стезя» С. Есенин), и на абстрактные понятия («Как слово песни чашахризантем» К. Бальмонт).
Мы видим, что под пером поэтов цветы живут своей особенной жизнью. Они парят в воздухе, как насекомые, неравнодушны к вниманию и ласке, как домашние животные, цветы дышат, улыбаются, радуются и печалятся, царствуют и подчиняются, страдают и скорбят, потому что так же, как и человек, имеют душу. Наделение цветущих растений совершенно неожиданными для них качествами, являя собой символическое переосмысление, позволяет авторам создать красивые образы, представить очень яркое сравнение, которое не оставляет читателей равнодушными.
The article considers the analysis of usage the nominations of flowers in Russian poetry. The comparison of a flower to a man, animals, birds, insects, inanimate objects, invented anthropoid creatures are examined in poetic speech in detail. The comparison reveals the anthropocentric approach of the man to the surrounding reality. All the reasons stated in the article are corroborated with extensive illustrations taken from the poetic texts.
The key words: nomination, symbol, anthropomorphism, metaphorical interpretation, poetic text.
Список литературы
1. Блумфилд Л. Язык // Пер. с англ. Е. С. Кубряковой и В. П. Мурат. М., 2002.
2. Грин H., Стаут У., Тейлор Д. Биология в 3-х т. / Под общей ред.Р. Сопера. М.: Мир, 1993. т.1. 368с.
3. Ожегов С. И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1999.
4. Словарь языка поэзии / H.H. Иванова, O.E. Иванов. М.: ACT «Астрель», «Русские словари», «Транзиткнига», 2004.
5. Язык как материя смысла: Сборник статей в честь Н.Ю. Шведовой. М.: Наука, 2007.
Об авторе
Трафименкова Т. А. - кандидат филологических наук, преподаватель Брянского медицинского колледжа имени академика Н.М.Амосова, tanya-bryansk@yandex.ru.
