CC BY
214
сти способы её языковой репрезентации в литературных текстах не отличаются большим разнообразием. Где здесь литературная игра, а где жизнь? Ответ на этот вопрос теряется в глубине веков. Для нас важно, чтобы менталитет современного человека не утратил понятие «рыцарское отношение к женщине», а «Дама сердца» как модельная личность оставалась образом, значимым и для современной культуры.
Библиографический список
1. Брудный, А.А. Психологическая герменевтика [Текст] : учеб. пособие / А.А. Брудный. - М. : Лабиринт, 1998.
2. Бурбело, В.Б. Историческая стилистика французского языка [Текст] / В.Б. Бурбело. - Киев : Лы-бидь, 1990.
3. Дюби, Ж. Куртуазная любовь и перемены положения женщин во Франции 12 в. [Текст] / Ж. Дюби // Одиссей. - М. : Наука, 1990. - С. 90-96.
4. История женщин на Западе [Текст] / История женщин на Западе. В 5 т. Т.2. Молчание Средних веков.
- СПб. : Алетейя, 2009.
5. Карасик В.И. Лингвокультрный типаж «Английский чудак» [Текст] / В.И. Карасик, Е.А. Ярмахова.
- М. : Гнозис, 2006.
6. сайко, Э.В. Субъект как феномен социального движения и предмет познания [Текст] / Э.В. Сайко // Человек как субъект культуры. - М. : Наука, 2002.
7. Флори, Ж. Повседневная жизнь рыцарей в средние века [Текст] / Ж. Флори. - М. : Молодая гвардия, 2006.
8. Grisay, F. Les denominations de la femme dans les an-ciens textes litteraires frangais [Texte] / F. Grisay, G. Lavis, M. Dubois-Stass. - Geneve : Editions J. Ducu-lot, S.A. Gembloux, 1969.
9. Montreynau, F. Dictionnaire de Proverbes et Dictons [Texte] / F. Montreynau, A. Pierron, F. Suzzoni. - Paris : Edition Gilles Firmin, 1993.
10. Duby, G. Le chevalier, la femme et le pretre [Texte] / G. Duby. - Paris : Hachette, 1981.
11. Matore, G. Remarques sur beau et beaute en ancien frangais [Texte] / G. Matore // Etudes de langue et de litterature frangaise offerts a Andre Lanly. - Nancy: Ateliers des Publications. Nancy 2, 1980. - P. 225231.
12. Pernoud, R. La femme au temps des cathedrales [Texte] / R. Pernoud. - Paris : Editions Stock, 1980.
Список источников примеров
1. Le chevalier au lion (Yvain). (Les romans de Chretien de Troyes) edites d’apres la copie de Guiot (Bibl. nat. fr., 749). / Publie par Mario Roque. - Paris : Editions Champion, 1982.
УДК 811.161.Г37 + 811.11Г37
ББК 81.2 Рус. - 3 + 81.2 Англ. - 3
Е.Ю. Балашова
номинативная плотность лингвокультурного концепта вера/faith в русском и Английском языках
В статье проводится анализ номинативной плотности религиозного концепта вера/ faith в русском и английском языках. Автор структурирует словообразовательное гнездо лексемы вера, номинирующей упомянутый концепт, по семантическим и когнитивным параметрам, а также исследует её сочетаемость, что позволяет выявить лингвокультурную специфику концепта вера в православном и протестантском дискурсах.
Ключевые слова: лингвокультурный концепт; номинативная плотность; концептуальный анализ; семасиологический анализ; сема; семантическая структура; православный дискурс; протестантский дискурс
E.Y .Balashova
the nominative density of the linguocultural concept FAITH in Russian and english languages
The article focuses on the nominative density of the concept faith in Russian and English. The word faith, nominating the mentioned concept is analyzed according to semantic and cognitive parameters; this allows to determine the national specific character of the concept faith in orthodox and protestant discourses.
Key words: linguocultural concept; nominative density; conceptual analysis; semasiological analysis; sema; semantic structure; orthodox discourse; protestant discourse
Выдвижение антропоцентрической парадигмы на передний план ориентирует современную лингвистику на изучение не только собственно лингвистических категорий, но и речемыслительной деятельности, воплощённого в языковых единицах мировосприятия и мировоззрения носителей языка. Исследование концептосферы дискурса позволяет существенно приблизиться к пониманию общенациональных и специфических особенностей языкового сознания представителей того или иного этноса, а также создать достаточно объективную модель определённого вида дискурса.
Некоторые исследователи выделяют лингвистический и концептуальный аспекты дискурса [Сергеева, 2002а, с. 6], подчёркивая особую значимость лексического аспекта, поскольку лексическая система языка является ведущей при исследовании любых фрагментов языковой картины мира, а также обеспечивает функционирование языка как средства общения. Кроме того, большая часть исследователей считает, что в основе языковой модели мира лежат знания, закреплённые в семантических категориях, семантических полях, составляемых из слов и словосочетаний [Караулов, 1976].
За основу понимания того или иного вида дискурса современные лингвисты берут, прежде всего, его лексико-семантическую специфику, отражающую тот особый вид ментальности, который присущ данному дискурсу [Сергеева, 2002, с. 11].
В современной лингвистике всё более распространённым становится мнение о том, что концептуальный анализ - продолжение семантического [Селиванова, 2000]. Несомненно, изучение концептов расширяет рамки исследования за пределы собственно лексикологического анализа, требуя применения методов когнитивной семантики. При этом одно не противоречит другому: концептуальный анализ даёт возможность не только более глубокого, но и более широкого рассмотрения семантики языковых единиц [Сергеева, 2002а, с. 4]. Так, существует точка зрения, согласно которой набор, частотность, сочетание и взаимосвязи концептов вообще являются осно-
вой любого дискурса и различают дискурсы между собой [Булатова, 1999, с. 40]. Вероятно, поэтому концепт оказался в центре внимания многих современных лингвистов.
при исследовании семантики и структуры концепта в рамках того или иного вида дискурса важным оказывается изучение способов экспликации семантической структуры концепта. Моделирование концепта включает, таким образом, определение базовых компонентов его семантики, а также выявление совокупности устойчивых связей между ними [Михальчук, 1997, с. 29].
Необходимо отметить, что анализ языковых средств позволяет наиболее простым и эффективным способом выявить семантикокогнитивные признаки концептов и создать модель того или иного концепта. Лексикосемантический подход позволяет максимально полно отразить состав языковых средств, вербализующих исследуемый концепт, достаточно объективно описать семантику этих единиц (слов, словосочетаний, ассоциативных полей, паремий, текстов) с применением методики когнитивной интерпретации результатов лингвистического исследования, смоделировать содержание концепта как глобальной ментальной единицы в её национальном своеобразии [Попова, Стернин, 2006, с. 16] и определить место исследуемого концепта как в национальной концептосфере в целом, так и в конкретном виде дискурса в частности.
С целью моделирования концепта на системно-языковом уровне религиозного христианского дискурса мы выделяем такую его дискурсивную категорию, как номинативная плотность.
В качестве важнейшего показателя актуальности определённого концепта для той или иной лингвокультуры рассматривается его номинативная плотность. Под данным термином следует понимать «детализацию обозначаемого фрагмента реальности, наличие множества вариантов его обозначения и смысловых оттенков» [Слышкин, 2004, с. 54].
Очевидно, что концепт не равен слову, следовательно, в него входит всё словообразовательное гнездо базовой лексемы-репрезентанта, семантическое наполнение и
деривационные связи единиц, составляющих это гнездо, их частотность и сочетаемость. В связи с этим, нам необходимо исследовать концентрированные и дисперсивные аппеля-ции к религиозному концепту вера/faith в русском и английском языках. При концентрированной апелляции концепт реализуется эксплицитно - при помощи конкретной языковой единицы, имеющей с ним внеконтекстуаль-ную номинативную связь. При дисперсивной апелляции он формируется в сознании адресата при помощи совокупности значений языковых единиц, которые не являются средствами его номинации [Слышкин, 2005, с. 38]
Представление о концепте в дискурсе создаётся прежде всего благодаря совокупности значений эксплицирующих его лексических единиц и словосочетаний, а также исходя из микроконтекста, в котором употребляются эти экспликанты [Сергеева, 2002а, с. 45].
Для изучения конкретного концепта в рамках того или иного вида дискурса необходимо его комплексное описание на системноязыковом уровне: помимо дефиниций толковых, исторических и этимологических словарей и данных ассоциативных словарей, должны быть рассмотрены словообразовательные гнёзда лексемы, вербализующей концепт, а также проанализирована сочетаемость этой лексемы (и её дериватов) в общеязыковом употреблении, а также в определённой группе текстов. Лексикографическое описание позволяет определить общенациональные и специфические компоненты концепта на системноязыковом уровне, что, в свою очередь, даёт возможность достаточно последовательно структурировать конкретный вид дискурса, а также получить представление о ментальной модели действительности, отражённой в национальных картинах мира.
В качестве исследуемого материала нами были использованы общеязыковые и специализированные толковые словари современного русского, английского и церковнославянского языков, словари сочетаемости, словообразовательные словари, а также тезаурусы современного английского языка.
Методами данного исследования являются метод когнитивной интерпретации, метод компонентного анализа лексических единиц для вычленения в их словарных дефинициях лингвосемиотических и семантических ин-
дикаторов исследуемой концептуальной доминанты, а также группа методов интерпретативного, контекстуального и структурносемантического анализа. Данная методика не исчерпывает анализа концепта в рамках дискурса в целом, но является необходимой для выявления его структуры по лингвокультурным и лингвокогнитивным параметрам.
Так, по данным ПЦСС (Полный церковнославянский словарь) структуру словообразовательного гнезда лексемы вера составляют следующие слова:
1) наличие веры: благоверие, благоверный, вера, верить, верник (в значении «верный человек»), верный (т.е. христиане), веровати, веровать, вероисповедание, вероопределение, вероподобно, вероучение, вероучительный, веруем, верую, веруюся, верующий, веруяй, верю, единоверец, единоверный, имоверный, поверить, правоверие, правоверно, правоверный, правоверовати, правоверующий, тезоверный, уверовавший, уверовать, уверение (в значении «приведение в веру» или «восприятие веры»), ятоверный;
2) отсутствие веры: безверие, безверник, верогубен, вероотступник, возневеровати, неверие, неверный, неверствие, неверство, неверующий, недоверство, неимоверный;
3) искажённая вера: буеверие, верование, двоеверие, зловерие, зловерник, зловерный, иноверие, иноверный, кривоверие, кривовер-ство, маловер, маловерие, неблаговерствие (в значении «ложная вера»), пасховерцы, поверье, половерен (в значении «еретический»), половерец (в значении «еретик»), полуверие, преверности (в значении «суеверие»), суеверен, суеверие, чужеверный;
4) достоверность/истина: верно, вероя-тельный, вероятие, вероятный, достоверно, достоверность, достоверный, наверное, невероятие, невероятность, невероятный, уверенность, уверенный;
5) межличностная сфера: верен, верить, верность, верный, доверие, доверчивый, доверяющий, легковерный, недоверчивость, недоверчивый, неимоверивый (в значении «недоверчивый»), неудобоверие (в значении «недоверчивость»), неудобоятоверный, неятове-рие (в значении «недоверчивость»), неятовер-ный (в значении «недоверчивый»);
6) деловая сфера: вверен, вверенный, вверять, доверенность, заверять, поверенный,
удостоверение, удостоверять, удостоверяться;
7) коммуникативная сфера: доверять, поверить, предуверити, предуверяти, уверить, уверять, уверяюся.
Из словообразовательного гнезда, состоящего из 109 единиц, 42 лексемы имеют семантику с отрицательной коннотативной окраской.
Подавляющее большинство единиц, составляющих ядро концепта вера, имеет отношение к религии в отличие от структурных элементов, входящих в словообразовательные ядра лексем любовь и надежда, где доминирующим является семантический признак «межличностные отношения» у лексемы любовь и «наличие/отсутствие надежды» у лексемы надежда. Таким образом, можно говорить о принадлежности ядра концепта вера к религиозному дискурсу и высокой степени религиозной окрашенности самого концепта в целом. Данный концепт практически не существует вне религиозного дискурса, тогда как концепты любовь и надежда актуализируются как в религиозном, так и в светском видах дискурса.
В ССРЯ (Словообразовательный словарь русского языка) гнездо лексемы вера состоит из 110 единиц, 50 из которых имеют отрицательную семантическую окраску. В упомянутом словаре лексема верный не входит в гнездо лексемы вера и имеет собственное словообразовательное гнездо, включающее 26 единиц, 7 из которых обладают негативной семантикой.
Таким образом, на системно-языковом уровне проявляется специфика дериватов лексемы, объективирующей концепт вера в русском языке.
Анализ словообразовательных гнёзд в общеязыковом и церковно-славянском словарях позволяет выявить базовые номинанты концепта вера, лежащие в основе светского и православного дискурсов. К таковым следует отнести следующие лексемы: безверие, благоверный, вверить, вероисповедание, вероотступник, вероподобный, верно, вероучение, верный, верить, верующий, двоеверие, доверять, единоверный, единоверец, заверять, легковерный, маловерие, маловер, поверить, поверье, иноверие, иноверный, веровать, верование, неверие, неверующий, неверный, уве-
ренность, уверенный, уверить, уверять, уверение, уверовать.
Представляется целесообразным сопоставить ядерные компоненты православного и протестантского дискурсов и выделить общие для них единицы с последующим определением ядерных и периферийных сем в их составе. Словообразовательное гнездо лексемы faith в CIDE (Cambridge International Dictionary of English) содержит следующие единицы: faithful, faithfully, faithfulness, faithless, faithlessly, faithlessness, тогда как HCBD (Holman Concise Bible Dictionary) предлагает только один дериват лексемы faith -faithful. Кроме того, в словарной статье, посвящённой единице faithful, употребляется лексема faithfulness (в значении «верность»).
Анализ словообразовательных гнёзд в общеязыковых и церковных словарях английского и русского языков позволяет выделить сходную тенденцию: общеязыковые словари содержат большее количество лексем с отрицательной семантикой.
Таким образом, к ядерным компонентам лингвокультурного макроконцепта вера на системно-языковом уровне православного и протестантского дискурсов можно отнести единицы вера /faith, верный /faithful, верно / faithfully, неверующий, неверный/faithless, неверие /faithlessness.
Анализ семантической структуры трёх первых лексем позволяет выделить единую ядерную сему: «признание, почитание за истину», что, в свою очередь, сближает концепты вера и истина и позволяет сделать вывод, что последний принадлежит околоядерной зоне ассоциативно-семантического поля концепта вера.
Анализ семантики трёх последующих единиц также позволяет выделить общую для них сему: «отсутствие веры, безверие», лежащую на периферии структуры концепта вера.
Примечательно, что компоненты с семантикой «искажённая, недостаточная вера» (маловерие, маловер, верование, суеверие, буе-верие и др.) не вошли в ядро протестантского дискурса, содержащего семантические пары только со строго противоположным значением: failthful - faithless, faithfully - faithlessly, faithfulness - faithlessness.
На наш взгляд, этот факт можно было бы связать с относительной канонической и об-
рядовой свободой протестантизма в целом, ориентированного более на личностные взаимоотношения человека с Богом, чем и объясняется отсутствие в протестантском дискурсе такого семантического блока, как «искажение веры», ценностно значимого для православного дискурса в силу высокого уровня ритуальности и каноничности последнего, фиксирующего любое отклонение от заданного образца. Таким образом, протестантский дискурс не позволяет выстроить семантическую шкалу, подобную той, которую мы получили при анализе православного дискурса.
Для получения объективных данных о номинативной плотности концепта вера/faith в православном и протестантском дискурсах необходимо проанализировать сочетаемость лексем, объективирующих этот концепт в русском и английском языках. Это позволит выявить блок контекстуальных сем в составе исследуемого концепта. Контекстуальная кон-нотативная сема возникает в различных ситуациях употребления лексемы; хотя значение лексической единицы существует вне контекста [Сергеева, 2002б, с. 17], в религиозном дискурсе в контексте целого появляются оттенки значения и окказиональные значения, принципиально важные для данной разновидности дискурса.
Так, по данным ПцСС (Полный церковнославянский словарь), лексемы, номинирующие концепт вера, входят в следующие группы сочетаний:
1) атрибутивные сочетания с общими контекстуальными коннотативными семами «истинность», «действенность», «смирение / подчинённость», «глубина», «твёрдость», «отсутствие веры» (с устойчивой отрицательной коннотацией).
Сема «истинность» актуализируется с помощью таких лексических единиц, как единая, христианская, Христова, правая, несомненная, святая, вера православная, благая, истинная (3), религиозная, вера Божия, вера Иисусова, вера Христова, вера Иисус-Христосова, вера Сына Божия.
Контекстуальная сема «действенность» номинируется лексическими единицами живая, деятельная, чудодейственная, явленная, спасительная вера.
Сема «смирение/подчинённость» репрезентируется следующими лексическими еди-
ницами: верный в служении, доступный к вере, верный человек, смиренная вера.
Сема «глубина» объективируется единицами внутренняя вера, внешняя сторона веры, глубокая преданность вере.
Сема «твёрдость» представлена сочетанием твёрдая уверенность.
Сема «отсутствие веры», обладающая устойчивой отрицательной коннотацией, актуализируется следующими лексическими единицами: неверный человек, неверный народ, ожесточённое неверие, ложная вера;
2) в группе объектных сочетаний можно выделить следующие контекстуальные кон-нотативные семы: «твёрдость» (твёрдость веры, твёрдость в вере, постоянство в вере, сила веры); «обращение в веру» (призвание в веру, распространение Христовой веры, приведение верующих в общение с Богом, изъяснение веры); «общение» (общение веры, общение с Богом, член веры, общество верующих); «вероучение» (учение веры, истины веры, предания веры, символы веры, догматы веры); «результат» (пользоваться доверием, подвиг за веру, плоды веры, преуспеяние в вере); «стремление» (побуждения веры, усердие к вере, рвение к вере); «спасение» (оправдание посредством веры); «отсутствие веры» (терять веру, гнев неверующих, недостаток веры, отторгнуться от веры, отчуждиться в вере, исказить веру, отпасть от веры). Последняя сема также имеет резко отрицательную эмоциональную окраску, делающую акцент на жестокости, ожесточённости неверующих;
3) группа глагольных сочетаний содержит следующие общие контекстуальные семы: «обращение в веру» (призвать в веру, утвердить веру, исповедовать веру, причислить к верным); «пребывание в вере» (жить в вере, хранить веру, веровать во Христа); «доверие» (предать себя Богу верою, вверять себя, вверить благовестие, признавать за верное); «спасение» (спасти верующих); «отсутствие веры» (не поверить, обращаться с неверным);
4) в сочетаниях с предикативными признаками концепта возможно выделить семы «верность/доверие» (достойный веры, достойный доверия, верен Бог, принят с верою) и «спасение» (возрождённый через веру);
1) группа субъектных сочетаний содержит такие общие контекстуальные семы, как «истинность» (вера в Единородного Сына Бо-жия, вера в Него, вера в Иисуса Христа, вера во Христа, вера в Сына Божия, верующий в Бога, верующий в Господа Иисуса Христа); «интенсивность» (вера велика); «верность/доверие» (верность в обетованиях, верность в служении, доверенность Богу).
Особо хотелось бы отметить группу сочетаний, содержащих сразу несколько членов концептуальной доминанты: вера и надежда, в вере и надежде, вера, надежда и любовь к Богу, вера и любовь к добру, любит господина и верен Ему, вера надежды, постоянство в вере и уповании. Наличие таких сочетаний свидетельствует о тесной взаимосвязи концептов вера, надежда, любовь в православном дискурсе, лингвокультурной доминантой которого и являются данные концепты.
Таким образом, представляется возможным выделить контекстуальные коннотативные семы, общие для всех групп: «истинность», «твёрдость», «обращение в веру», «верность / доверие», «спасение», «отсутствие веры». Данная категория сем входит в околоядерную зону концепта вера на системно-языковом уровне христианского православного дискурса.
Далее необходимо исследовать сочетаемость лексических репрезентантов концепта faith в протестантском дискурсе, выделить контекстуальные семы, входящие в его ядро, и сопоставить полученные результаты с русскоязычным материалом.
По данным ОСDSE (Oxford Collocations Dictionary for Students of English), лексемы faith и faithful входят в следующие группы сочетаний:
1) атрибутивные сочетания, имеющие такие общие контекстуальные семы, как «intensity» (enormous, great, tremendous, strong, extremely faithful, very faithful, utterly faithful, remarkably faithful); «constancy» (abiding, un-shakeable); «fullness» (absolute, complete, implicit, total, simple, unquestioning, absolutely faithful, entirely faithful, quite faithful) ; «truth» (religious, genuine, true, personal, fairly faithful); «effectineness» (active, living); «emotion» (touching);
2) в глагольных сочетаниях можно выделить следующие общие контекстуальные кон-
нотативные семы: «spreading» (proclaim, profess, hand on, pass on, preach, teach); «maintenance» (retain, practice, keep alive, uphold, remain faithful, stay faithful); «restoration» (restore, regain, come to, find); «manifestation» (put, show, affirm, express); «loss» (undermine, lose, shake, destroy); «possession» (have, place, pin, have every faith in smb, to be faithful);
3) группа объектных сочетаний обладает следующими общими семами: «effectiveness» (an act of faith, a leap of faith) ; «fullness» (an article of faith, to pin one’s faith on smb) ;
4) сочетания с предикативными признаками лексемы faith имеют общую сему «spiritual recovery» (faith healer, faith healing).
Таким образом, в околоядерную зону концепта faith в протестантском дискурсе входят следующие контекстуальные коннотативные семы: «effectiveness», «fullness», «constancy / maintenance».
Часть сем, выделенных нами при анализе сочетаемости лексем faith и faithful, совпадает с контекстуальными семами номинантов концепта вера, выделенными в православном дискурсе. Так, к семам, общим для православного и протестантского дискурсов, относят семы «действенность/effectiveness», «истинность/truth», «обращение в веру/spreading», «спасение/spiritual recovery», «отсутствие, потеря веры/loss», «пребывание в вере/possession». Однако непосредственно в околоядер-ной зоне концепта вера/faith в православном и протестантском дискурсах совпадений не наблюдается, и в каждом типе дискурса ядро обладает собственным набором контекстуальных коннотативных сем.
Таким образом, анализ номинативной плотности концепта вера/faith позволяет не только получить наиболее полное представление о его лингвокультурной специфике в русском и английском языках, но и выстроить достаточно объективную модель исследуемого концепта на системно-языковом уровне православного и протестантского видов дискурса.
Библиографический список
1. Булатова, А.П. Концептуализация знания в искусствоведческом дискурсе [Текст] / А.П. Булатова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. филология. - 1999. -№4. - С. 34-49.
2. Караулов, Ю.Н. Общая и русская идеография [Текст] / Ю.Н. Караулов // ИЯ АН СССР. - М. : Наука, 1976.
3. Михальчук, И.П. Концептуальные модели в семантической реконструкции (индоевропейское понятие «закон») [Текст] / И.П. Михальчук // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. - 1997. - Т.56. - №4. - С. 29-39.
4. Попова, З.Д. Семантико-когнитивный анализ языка [Текст] : монография / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - Воронеж : Истоки, 2006.
5. Селиванова, Е.А. Когнитивная ономасиология [Текст] : монография / Е.А. Селиванова. -Киев : Фитосоциоцентр, 2000.
6. Сергеева, Е.В. Бог и человек в русском религиознофилософском дискурсе [Текст] / Е.В. Сергеева. -СПб. : Наука, САГА, 2002а.
7. Сергеева, Е.В. Религиозно-философский дискурс В.С. Соловьёва [Текст] / Е.В. Сергеева. - М. : РГПУ Сага, 2002б.
8. Слышкин, Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты [Текст] : автореф. дис. ...д-ра филол. наук / Г.Г. Слышкин. - Волгоград, 2004.
9. Слышкин, Г.Г. Речевой жанр: перспективы концептологического анализа [Текст] / Г.Г. Слышкин // Жанры речи: сб. науч. статей. - Саратов : Изд-во ГосУНЦ Колледж, 2005. - С. 34-50.
Список источников примеров
1. Полный церковно-славянский словарь [Текст] / сост. протоиерей Г. Дьяченко. - М. : Отчий дом, 2002.
2. Словообразовательный словарь русского языка: в 2 т. [Текст]. - М. : Русский язык, 1985. Т.1. Словообразовательные гнёзда. А - П.
3. Cambridge International Dictionary of English [Text].
- Cambridge University Press, 1999.
4. Holman Concise Bible Dictionary [Text]. - Nashville, Tennessee : Broadman & Holman Publishers, 2001.
5. Oxford Collocations Dictionary for students of English [Text]. - Oxford University Press, 2003.
УДК 81’27
ББК 81.001.2
С.Б. Белецкий
КОММУНИКАТИВНЫЙ ПАТЕРНАЛИЗМ КАК СПОСОБ ДИСКУРСИВНОЙ ОБРАБОТКИ ИРРАЦИОНАЛЬНОСТИ СУБЪЕКТА ОБЩЕНИЯ
Целью статьи является анализ лингвокоммуникативных средств экспликации коммуникативного патернализма, являющегося механизмом дискурсивной обработки иррациональности субъекта общения в ситуации межличностного взаимодействия. Корпус данных представляет собой аудиозаписи и транскрипты собеседований при приеме на работу между восточными и западными немцами.
Ключевые слова: теория дискурса; конверсационный анализ; патернализм; коммуникативные жанры; собеседование
S.B. Beletsky
COMMUNICATIVE PATERNALISM AS A MEANS OF DISCOURSE PROCESSING OF IRRATIONALITY IN INTERACTION
The paper focuses on verbal and communicative means of expressing paternalism which is viewed as a means of discourse processing of the interlocutor’s irrationality in the situation of face-to-face communication. As data we use the corpus of transcribed job interviews between Eastern and Western Germans.
Key words: discourse theory; conversational analysis; paternalism; communicative genres; job interview
Понятие патернализма объединяет широкий круг явлений, для которых характерно действие во благо индивида или группы индивидов, которое, однако, может противоречить или не в полной мере соответствовать их воле [Dworkin, 2005]. Проявления па-
тернализма можно наблюдать в самых разных сферах человеческой деятельности. Нами предпринята попытка провести анализ его коммуникативно-языкового измерения. Иными словами, нас интересует лингвистическая кодировка патернализма, то, как он манифе-
