CC BY
87
УДК 930. 26
НОМАДЫ НИЖНЕГО ПОДОНЬЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ ЭПОХИ
(КОНЕЦ IV - I в. до н.э.)
© 2008 г. В.П. Глебов
Археологическое научно-исследовательское бюро, 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Ульяновская, 50, оф. 3, v_glebov@fromru. com
Archaeological Scientific-Research Bureau, 344002, Rostov-on-Don, Ulyanovskaya St., 50, of. 3, v_glebov@fromru. com
Рассматривается история Нижнего Подонья в эллинистическое время, дается характеристика основных групп кочевников (сирматы, скифы, аорсы) и греческих колоний (Елизаветовский эмпорий, Танаис), анализируются основные военно-политические события в регионе в последних веках до н.э.
Ключевые слова: Нижнее Подонье, кочевники, греческие эмпории, межэтнические отношения, военно-политическая история.
The article investigates the history of the Low Don at the Hellenistic period, gives characteristics of the main groups of nomads (Sirmatian, Skyfian, Aorsoi) and Grecian colonies (Elizavetovskiy emporium, Tanais), analyzes main military-political events in the region in the last centuries B.C.
Keywords: Low Don, nomads, Grecian emporiums, relations between ethnos, military-political history.
Задачей данной работы является рассмотрение этно-политической ситуации в нижнедонских степях в эллинистическое время. Особое внимание уделено происхождению различных групп кочевников, населявших Нижнее Подонье на разных этапах эллинистической эпохи, участию номадов в военно -политической и экономической жизни региона, проблемам взаимоотношений кочевников с оседлым населением.
В рамках эллинистической эпохи в истории кочевников Нижнего Подонья выделяется несколько периодов.
Конец IV - начало Ш в. до н.э. Степное Нижнее Подонье в этот период было заселено кочевниками, принадлежавшими к нескольким различным этнокультурным группам. В дельте Дона существовало варварское Елизаветовское городище, включавшее со второй половины IV в. до н.э. обособленный греческий квартал.
В синкретичном мире нижнедонских номадов IV -начала III в. до н.э., по данным археологии, выделяются группы памятников как западного, так и восточного происхождения. Погребальные комплексы номадов западного происхождения (по мнению большинства исследователей - скифской этнокультурной принадлежности) представляют собой катакомбные и подбойные захоронения с ровиками и богатыми тризнами под индивидуальными насыпями. Большинство их расположены довольно компактно в низовьях Дона и на левобережье (Высочино, Красногоровка, Новоалександровка, Новони-колаевка), и на правом берегу (Царский, Кировский), восточнее скифские комплексы единичны (Колдыри). Многие комплексы могут быть продатированы достаточно узко: Высочино V, кург. 12 - конец IV - начало III в. до н.э. по книдской и херсонесской амфорам; Новоалександровка, кург. 1 - конец IV - начало III в. до н.э. по херсо-несским амфорам; Царский, кург. 69-50-е гг. IV в. до н.э. по фасосской и гераклейским амфорам, кург. 71 - начало III в. до н.э. по херсонесским амфорам. Таким образом, памятники кочевых скифов появляются в Нижнем Подонье в середине IV в. до н.э. и существуют до начала III в. до н.э.
Вероятно, в рассматриваемое время именно кочевые скифы являлись доминирующей в военно-политическом отношении силой в степях Нижнего Подонья. Скорее всего строительство укреплений вокруг Елизаветовского городища в середине IV в. до н.э. было связано с угрозой, возникшей со стороны появившейся в Нижнем Подонье скифской орды. Вскоре, в третьей четверти столетия, эти укрепления разрушаются [1, с. 78]. Несомненно, разрушение укреплений Елизаветовского городища следует рассматривать в контексте массовых разрушений и перестроек на большинстве поселений Боспора приблизительно в конце третьей четверти IV в. до н.э., которые считаются следствием войны боспорского царя Перисада I со скифами, упоминаемой Демосфеном (Речь против Формиона, XXXIV, 8) [2, с. 89]. В самом конце IV в. до н.э. или на рубеже IV-III вв. до н.э. Елизаветовское городище было оставлено жителями, вероятно, вследствие междоусобной войны Сатира и Евмела на Бос-поре [2, с. 60-62]. Однако кочевое население, вопреки мнению некоторых исследователей [3, с. 191; 4, с. 7778], не покидает нижнедонские степи одновременно с уходом жителей Елизаветовского городища - как уже отмечалось, датировки наиболее поздних погребальных памятников нижнедонских кочевников включают и начало III в. до н.э. Очевидно, что именно для торговли с номадами взамен ликвидированного Елизаве-товского варварского городища в устье Дона выводятся боспорские поселения - Елизаветовский эмпорий на рубеже IV-III вв. до н.э. и Танаис в начале III в. до н.э. Об их активной торговле с кочевым миром свидетельствуют многочисленные находки амфор в курганах кочевников этого периода [5, с. 53, 55].
Нижнедонские памятники кочевников восточного облика рассматриваемого периода представляют собой основные или впускные захоронения в широких или узких прямоугольных ямах, реже в подбоях, одиночные или парные, обычно с южной, иногда с широтной ориентацией. Наиболее известные из них: погребение в г. Новочеркасске, Карнауховский, к. 43, п.
1, Ясырев I, к. 1, п. 2, Холодный (Дубенцовский III), к. 1, п. 2, Крепинский II, к. 3, п. 11 и к. 5, п. 4, Мокрая Кугульта (Северный), к. 2, п. 3, Житков II, к. 3, п. 2, Тузлуки, к. 5, п. 2, Азов, к. 2, п. 3 и др. Эти памятники не образуют компактных территориальных групп, разбросаны по левобережью Дона, на правом берегу пока известно только два комплекса - новочеркасский и карнауховский.
Особняком стоит группа погребений в дромосных могилах, открытых в могильниках Шолоховский, Слад-ковский, Кащеевский, Нижнедонские Частые курганы в нижнем течении Северского Донца. Большинство исследователей придерживаются мнения об их восточном происхождении [6, с. 86-87, 101; 7, с. 6-15; 8, с. 28-30], хотя есть и точка зрения о скифской принадлежности этих памятников [9, с. 25]. Большинство погребениий донецкой группы совершены под индивидуальными насыпями в больших дромосных под-квадратных ямах с деревянными перекрытиями, захоронения часто коллективные, преобладает южная и западная ориентация погребённых.
Широкая дата группы комплексов восточного происхождения - IV в. до н.э. - начало III в. до н.э. Ряд погребений может быть продатирован более узко: Азов, к. 3, п. 2 - конец IV - начало III вв. до н.э. по книд-ской и гераклейской амфорам и чернолаковой чашке, Ясырев I, к. 1, п. 2 - середина - вторая половина IV в. до н.э. по мендской амфоре (определение С.Ю. Монахова и В.И. Каца); Житков II, к. 3, п. 2 - вторая половина IV - начало III в. до н.э. по гидрии с краснолако-вой росписью. В северодонецкой группе узко датируется к. 4 мог. Сладковский - не позднее 20-х гг. IV в. до н.э. по синопской амфоре.
Появление в IV в. до н.э. на Дону памятников восточного облика, сопоставимых с сирматами Эвдокса (I, 1) и псевдо-Скилака (68), считается результатом миграции части кочевого населения Южного Приуралья на запад, имевшей в Нижнем Подонье характер относительно мирного проникновения (диффузии) отдельных миграционных групп [6, с. 127; 10, с. 80-89].
Этот краткий обзор даёт представление лишь о наиболее крупных группах кочевнических памятников, не претендуя на детальный анализ всей сложной и многообразной общности номадов Нижнего Подо-нья IV - начала III в. до н.э. Главное, на что хотелось обратить внимание, - кочевое население нижнедонского региона в рассматриваемое время было смешанным, ведущую роль, предположительно, играли номады западного (скифского) происхождения. Гипотеза о широкой экспансии в Нижнее Подонье савро-матов или сарматов в IV в. до н.э., приведшей к разрушению укреплений Елизаветовского городища, а несколько позже и к полной его ликвидации [11, с. 96100], не подтверждается данными археологии. Для IV -начала III в. до н.э. можно говорить лишь об инфильтрации отдельных групп восточных номадов, влившихся в пёстрый мир кочевников Нижнего Подонья IV в. до н.э. Военная активность савромато-сарматов на Нижнем Дону и в Северном Причерноморье в IV-III в. до н.э., вопреки сложившемуся мнению, не находит дос-
товерных подтверждений и в письменных источниках -С.В. Полиным и А.В. Симоненко убедительно доказано, что все упоминания сарматов у античных авторов IV - III в. до н.э. неопределённы, спорны и не дают никаких оснований для предположения о сколько-нибудь массовом проникновении сарматов в Нижнее Подонье и Северное Причерноморье ранее II в. до н.э. [12, с. 81-98; 13, с. 87-96].
Конец первой трети III - рубеж II—I вв. до н.э.
Приблизительно в конце первой трети III в. до н.э. Ели-заветовский эмпорий погибает наряду со многими греческими и варварскими поселениями Северного Причерноморья. Единственным памятником оседлого населения в Нижнем Подонье остаётся Танаис, в этот период представлявший собой небольшой посёлок без серьёзных укреплений. Примерно в то же время меняется и ситуация в степи - происходит если не полное исчезновение, то резкое сокращение кочевого населения Нижнего Дона. Сегодня датировки большинства нижнедонских погребальных памятников кочевого населения, ранее датировавшихся III в. до н.э. [6, с. 27-43], пересмотрены. Верхним хронологическим рубежом практически всех комплексов, поддающихся сколько-нибудь узкой датировке, является начало III в. до н.э. [12, с. 67-69; 14, с. 190-193]. Возможно, некоторые из кочевнических погребений без хроноиндикаторов с широкой датой IV-III в. до н.э. относятся к развитому III в. до н.э., но так или иначе какой-то кризис и резкое сокращение погребальных памятников номадов в начале III в. до н.э. налицо. Для развитого III в. до н.э. можно предположить эпизодические набеги сарматов на Танаис без занятия степной территории Нижнего Подонья [15, с. 59-60], однако, поскольку Танаис на протяжении всего III в. до н.э. существует без серьёзных укреплений, вряд ли эти набеги представляли значительную и постоянную опасность. Строительство мощных укреплений в Танаисе относится к самому концу III - началу II в. до н.э. [16, с. 114; 17, с. 109] и, очевидно, связано с появлением масс кочевников, создавших потенциальную угрозу для самого существования города.
Отсутствие надёжно датированных кочевнических погребальных комплексов развитого III в. до н.э. в Нижнем Подонье выглядит элементом общей картины запустения степей к западу от Волги в это время - в Поднепровье и Среднем Подонье памятники номадов скифской эпохи также исчезают в начале III в. до н.э. [12, с. 33 и сл.; 18, с. 90-128] и лишь в Поднестровье сегодня известны кочевнические памятники, бесспорно датирующиеся развитым III в. до н.э. (так называемая «Тираспольская группа»). В Нижнем Поволжье В.М. Клепиков и А.С. Скрипкин, выделяют горизонт сарматских комплексов, не содержащих импортов-хро-ноиндикаторов, но занимающих промежуточное положение в хронологической шкале между хорошо датированными древностями IV в. до н.э. и II-I в. до н.э. [19, с. 96-124; 20, с. 66-68]. Однако индикаторы III в. до н.э., выделенные В.М. Клепиковым и А.С. Скрип-киным - колчанные наборы, состоящие только из бронзовых или бронзовых и железных втульчатых наконеч-
ников стрел, бронзовые ворворки, железные втоки копий, лепные сосуды с примесью талька в тесте и другие, в раннесарматских древностях Нижнего По-донья почти не известны [21, с. 34-43]. Более чем вероятно, что исчезновение погребальных памятников кочевников каким-то образом связано с катастрофой, поразившей в конце первой трети III в. до н.э. всё Северное Причерноморье с Нижним и Средним Подонь-ем. Во всех этих регионах в указанное время происходит почти единовременное прекращение жизни едва ли не на всех сельских и на некоторых городских поселениях, на многих памятниках зафиксированы следы боевых действий и пожаров. Из всех концепций кризиса конца первой трети III в. до н.э. в Северном Причерноморье (климатическая, сарматская, галат-ская, экономическая) наиболее популярна версия, объясняющая внезапную и всеобщую дестабилизацию обстановки во всём этом огромном макрорегионе серией опустошительных нашествий сарматов (сир-матов, савроматов) из районов Нижнего Подонья, Прикубанья, Нижнего Поволжья [11, с. 101-103; 18, с. 149-152]. Однако Нижнее Подонье вряд ли могло служить базой сарматских набегов. Как говорилось выше, нижнедонской регион в это время не был сарматским - среди памятников нижнедонских номадов IV - начала III в. до н.э. лишь небольшая часть имеет восточное происхождение и может быть сопоставлена с сирматами письменных источников. Не исключено, что донские и северопричерноморские номады вместе с оседлым населением стали жертвами катаклизма, а не его виновниками.
II-I вв. до н.э. Приблизительно на рубеже III-II вв. до н.э. в Нижнее Подонье приходит с востока миграционная волна кочевников - носителей раннесарматской культуры, гораздо более мощная, чем в IV в. до н.э., занявшая весь нижнедонской регион и распространившаяся далее на запад до Днепра. Раннесарматские памятники II-I вв. до н.э. имеют существенные отличия в области погребальной обрядности от рассмотренных выше нижнедонских комплексов IV - начала III в. до н.э. Как правило, погребальные памятники раннесарматской культуры II-I вв. до н.э. представляют собой семейно-родовые могильники - серии из нескольких погребений, впущенных в один курган или в несколько соседних курганов, часто с рядным, кольцевым или полукольцевым расположением могил, или же одиночные впускные захоронения. Случаи возведения собственной насыпи над раннесарматскими захоронениями исключительно редки. Наиболее распространёнными типами погребальных сооружений для раннесарматской культуры Нижнего Подонья II-I вв. до н.э. являются узкие прямоугольные ямы, подбои (иногда двухкамерные), реже -ямы с заплечиками, известны единичные случаи захоронений в катакомбах. Преобладает южная ориентировка погребённых.
Исходя из даты наиболее ранних импортов-хро-ноиндикаторов (родосская амфора из тризны в к. 4 Первой Веселовской группы с клеймами Аристона II и Аминтаса - конец 80-60 гг. II в. до н.э., лаковые канфары «пергамского круга» с орнаментом в стиле
gnatia (Кулешовка, к.1, п. 29А) или с росписью белой краской в виде гирлянды с зерновидными подвесками поверх лака (Веселый, к. 2, п. 6) - конец III-II в. до н.э., фибулы среднелатенской конструкции - начало или середина II - середина I в. до н.э. и др.), время появления на Нижнем Дону памятников раннесармат-ской культуры можно определить как самое раннее -конец III в. до н.э., а скорее всего - начало II в. до н.э. Приход на Нижний Дон и в Северное Причерноморье мощной миграционной волны кочевников - носителей раннесарматской культуры в конце III - начале II в. до н.э. подтверждается дестабилизацией ситуации в се-веропонтийском регионе в указанный период: возведение укреплений в Танаисе [17, с. 109], повсеместные разрушения и пожары на сельских поселениях Боспора [2, с. 93], строительство системы обороны Крымской Скифии [22, с. 103] и др. Этой дате соответствует и первое надёжно датированное свидетельство о постоянном присутствии сарматов в северопричерноморских степях - договор 179 г. до н.э. между Фарнаком Понтийским и рядом малоазийских государств, в тексте которого среди европейских властителей упоминается сарматский царь Гатал (Полибий. Всеобщая история, XXV, 2, 12).
Нижнедонские кочевники II-I вв. до н.э. уверенно сопоставляются с аорсами Страбона: «аорсы ... живут по течению Танаиса» (Страбон. География, XI, 5, 8). В том же отрывке Страбон приводит данные об их происхождении: «Аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племён, живущих выше». Донские номады, по данным Страбона, принимали активное участие в торговле с Боспором, шедшей через Танаис: «Это был общий торговый центр азиатских и европейских кочевников, с одной стороны, и прибывающих на кораблях в озеро с Боспора, с другой; первые привозят рабов, кожи и другие предметы, которые можно найти у кочевников, последние доставляют в обмен одежду, вино и все прочие принадлежности культурного обихода» (Страбон. География, XI, 2, 3). Несколько выше Страбон пишет, что грекам известны только устья реки Танаис, так как «кочевники, не вступающие в общение с другими народностями и более многочисленные и могущественные, преградили доступ во все удобопроходимые места страны и в судоходные части реки» (Страбон. География, XI, 2, 2).
Помимо аорсов на Дону, Страбон фиксирует в южно-русских степях целый ряд новых этнонимов: сира-ки на Ахардее (Кубани), верхние аорсы в Северном Прикаспии и Поволжье, роксоланы между Танаисом и Борисфеном (Днепром), языги и царские сарматы между Борисфеном и Истром (Дунаем) (Страбон. География, VII, 3, 13, 17; XI, 2, 1; 5, 7-8). А.С. Скрипкин высказал гипотезу о соотнесении всего этого конгломерата ранее неизвестных этнонимов с миграционной волной, исходным толчком для которой послужило вытеснение хуннами юэчжей из Ганьсу в конце III -первой половине II в. до н.э., и последовавшие за этим события - отход юэчжей на запад и захват ими Бакти-рии [23, с. 28-29]. Очевидно, что упомянутые в «Географии» Страбона «кочевники ., которые отняли у
греков Бактриану, ... переселившиеся из области на другом берегу Яксарта» - тохары, асии, пасианы и сакарауки (Страбон. География, XI, 8, 2) это и есть юэчжи, усуни и сэ китайских хроник. Именно с этим вторжением кочевников, сокрушившим Греко-Бакт-рийское царство, связывается возникновение огромных курганных могильников в некоторых районах Средней Азии. Ситуация в столь отдалённых друг от друга регионах, как Средняя Азия и южно-русские степи, выглядит очень похожей. В обоих регионах примерно в одно и то же время массово появляются новые памятники и фиксируются неизвестные ранее этнонимы. Вероятно, и то, и другое является следствием глобальной подвижки кочевых племён с востока на запад, докатившейся по «принципу домино» до южно-русских степей.
В заключение необходимо остановиться на вопросе присутствия сарматского компонента в составе населения Танаиса эллинистического времени. Танаис во II-I вв. до н.э. переживает расцвет, прерванный разрушением города в конце I н.э. царём Полемоном «за неподчинение» (Страбон. География, XI, 2, 3). Приблизительно на рубеже III-II вв. до н.э. строится цитадель Танаиса, наблюдается резкий рост городского населения, оформление системы улиц. Существует точка зрения, что население Танаиса, оторванного от основной территории Боспорского царства и существовавшего в низовьях Дона в окружении варварских племён, в значительной степени состояло из сарматов и меотов [16, с. 202-221; 24, с. 239, 241]. Однако никаких следов седентаризации сарматов во II-I вв. до н.э. ни в Танаисе или его округе, ни вообще где-либо в нижнедонском регионе пока не обнаружено. Сравнение погребальных традиций нижнедонских ранних сарматов и жителей Танаиса эллинистического времени показывает коренные различия в области погребальной обрядности тех и других [25, с. 14]. Практически все данные ономастики и эпиграфики, свидетельствующие о проживании сарматов в Танаисе, относятся к более позднему времени. Таким образом, по сведениям всех источников, Танаис в III-I вв. до н.э. был боспорским городом без постоянного оседлого варварского населения в самом городе или в округе. Безусловно, контакты и взаимопроникновение имели место, но, насколько можно судить по совокупности всех данных, массовой этнической миксации греков-боспорян, населявших Танаис, и нижнедонских варваров в эллинистический период не происходило.
В конце I в. до н.э. - начале I в. н.э. на в Нижнем Подонье происходят события, в корне изменившие этнополитическую ситуацию и расстановку сил в регионе. К наиболее важным из них, определившим ход исторических процессов на Нижнем Дону в первых веках н.э., можно отнести приход новой мощной волны номадов - носителей среднесарматской культуры, вытеснивших или включивших в свой состав ранних сарматов; разрушение Танаиса царём Полемоном и появление там новой группы боспорского населения, очевидно, в связи с восстановлением города; переселение в низовья Дона больших групп меотского насе-
ления и образование своеобразной хоры Танаиса, состоявшей из меотских городищ.
Литература
1. Марченко К.К., Житников В.Г., Копылов В.П. Ели-заветовское городище на Дону. М., 2000.
2. Масленников А.А. Древние греки в Крымском Приазовье // ВДИ. 1995. № 2. С. 78-93.
3. Житников В.Г. Боспорские колонии в низовьях Дона в первой трети III в. до н.э. // Вестн. Танаиса. Ростов н/Д, 1994. С. 190-197.
4. Марченко К.К. Демографическая и военно-политическая ситуация в Нижнем Подонье в конце IV - 1-й четверти III в. до н.э. // Скифы Северного Причерноморья в VII-IV в. до н.э.: Тез. докл. Междунар. конф., посвященной 100-летию со дня рождения Б.Н. Гракова. М., 1999. С. 77-79.
5. Коваленко А.Н. Население Нижнего Дона второй половины IV - первой трети III в. до н.э. // Международные отношения в бассейне Черного моря в скифо-античное время. Ростов н/Д, 2006. С. 51-57.
6. Максименко В.Е. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону. Ростов н/Д, 1983.
7. Медведев А.П. Курганные могильники скифского времени в правобережье Среднего и Нижнего Дона (опыт сравнительного исследования) // Донская археология. 2002. № 3-4. С. 6-16.
8. Клепиков В.М., Скрипкин А.С. Ранние сарматы в контексте исторических событий Восточной Европы // Донские древности. Вып. 5. Сарматы и Скифия: Сб. науч. докл. III Междунар. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории». Азов, 1997. C. 28-40.
9. Гуляев В.И. Общие проблемы археологии Среднего Дона скифского времени // Археология Среднего Дона в скифскую эпоху: Тр. Потуданской археологической экспедиции ИА РАН, 1993-2000 гг. М., 2001. С. 18-52.
10. Клепиков В.М. Погребения IV в. до н.э. и начало ран-несарматской миграции в Нижнем Поволжье // Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград, 1999. С. 62-101.
11. Виноградов Ю.А., Марченко К.К., Рогов Е.Я. Сарматы и гибель «Великой Скифии» // ВДИ. 1997. № 3. С. 93-103.
12. Полин С.В. От Скифии к Сарматии. Киев, 1992.
13. Полин С.В., Симоненко А.В. Скифия и сарматы // Донские древности. Вып. 5. Сарматы и Скифия: Сб. науч. докл. III Междунар. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории». Азов, 1997. С. 87-98.
14. Глебов В.П. Еще раз о проблеме III в. до н.э. // Бос-порский феномен. Погребальные памятники и святилища. Ч. 2. СПб., 2002. С. 186-197.
15. Глебов В.П., Ильяшенко С.М., Толочко И.В. Погребения с оружием эллинистического времени из некрополя Танаиса // Древности Боспора. Вып. 8. М., 2005. С. 52-97.
16. Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в Ш-1 вв. до н.э. М., 1970.
17. Арсеньева Т.М., Ильяшенко С.М. Исследования на территории хутора Недвиговка в 2000 г. // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 10. Москва; Магнитогорск, 2001. С. 103-110.
18. Медведев А.П. Ранний железный век лесостепного Подонья. Археология и этнокультурная история I тысячелетия до н.э. М., 1999.
19. Клепиков В.М. Сарматы Нижнего Поволжья в IV-III вв. до н.э. Волгоград, 2002.
20. Клепиков В.М., Скрипкин А.С. Хронология раннесар-матских памятников Нижнего Поволжья // Нижневолжский археолог. вестн. Вып. 5. Волгоград, 2002. С. 47-81.
21. Глебов В.П. О некоторых проблемах хронологии ран-несарматской культуры Нижнего Подонья // Ниж-
Поступила в редакцию
неволжский археол. вестн. Вып. 7. Волгоград, 2005. С. 34-50.
22. Колтухов С.Г. Системы обороны Крымской Скифии в 1У-Ш вв. до н.э. // ВДИ. 1991. № 4. С. 91-104.
23. Скрипкин А.С. Новые аспекты в изучении истории материальной культуры сарматов // Нижневолжский археол. вестн. Вып. 3. Волгоград, 2000. С. 17-40.
24. Каменецкий И.С. Меоты и другие племена СевероЗападного Кавказа в VII в. до н.э. - III в. н.э. // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М., 1989. С. 224-451.
25. Толочко И.В. Некрополь Танаиса (начало III в. до н.э. - V в. н.э.): опыт сравнительного изучения: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2004.
7 сентября 2007 г.
