НОГАЙСКО-РУССКИЕ ОТНОШЕНИЯ ПРИ ИСМАИЛ-БИЕ (1554-1563 ГГ.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 93:929

НОГАЙСКО-РУССКИЕ ОТНОШЕНИЯ ПРИ ИСМАИЛ-БИЕ (1554-1563 гг.)*

© 2017 г. М.В. Моисеев

Статья посвящена исследованию истории взаимоотношений Ногайской Орды и Московского государства в драматический период, определенный В.В. Трепавловым как Вторая ногайская смута. В работе показано, как Ногайская Орда постепенно фактически попадала в зависимость от Московского государства, которая, впрочем, юридически так и не была оформлена в это время.

Ключевые слова: Переписка Ивана Грозного, дипломатическая корреспонденция, русско-ногайские отношения, Исмаил.

В середине XVI века Россия завоевала Казанское ханство, и возвела на престол власти в Хаджи-Тархане хана из своих рук Дервиш-Али. В конце 1554 г. в Ногайской Орде погиб Юсуф-бий, и орду возглавил его последовательный противник, Исмаил (ПСРЛ, т. 13, с. 249; там же, т. 20, с. 555; РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 4. Л. 255, 255об. - 256). Причины изменений в Ногайской Орде объясняются различно. Ряд историков среди причин этого переворота усматривают прямое подстрекательство русской дипломатии (Кусаинова, 1998, с. 14.). Другие исследователи связывают междоусобицу в Ногайской Орде в середине XVI века «с захватом русскими Поволжья» (Новосельский, 1948, с. 13). Среди других причин столкновения определяются последовательные действия Исмаила, направленные на блокирование антимосковских акций Юсуф-бия, а поводом - информация о готовности Ис-маила принять участие в русской операции по захвату Хаджи-Тархана (Трепавлов, 2002, с. 270).

Общепринятым в историографии стало определять это столкновение как противоборство западного крыла Ногайской Орды, тяготевшего к московским рынкам, с восточным, связанным с Бухарой (Кочекаев, 1988, с. 75-76; Кусаинова, 1994, с. 52.; Исин, 2002, с. 81).

Мнение о вмешательстве России во внутренние дела Ногайской Орды опирается на данные летописей. Однако рассмотрение русских материалов посольской книги не дает оснований для подобного заключения. В посольских материалах инициатором переворота выступал Исмаил, который предложил русскому правительству сместить Юсуфа, и возвести себя на престол (ПКСРНО 1551, с. 133). В документации миссии Н. И. Бровцына, посланного в Ногайскую Орду в феврале 1554 г., документов, позволяющих считать, что русские власти как-то отреагировали на это предложение, нет.

Летописный текст представляет собой отредактированный идеологический продукт. К XVI веку летопись превращается из документа, дневника, «погодника» в историческое повествование. «Чисто литературная сторона с акцентом на дидактику начинает брать верх над исторической точностью, достоверностью, фактом» (Морозов, 2005, с. 136, 139, 152-153). Для официального общерусского летописания свойственна концепция «богоизбранности» рода московских государей, предназначенного для собирания земель. Включение же соседних государств в состав России объяснялось исторической традицией. Так, Ливония - вотчина русских государей, так как еще Ярослав Мудрый в 1030 г. «чудь повоева и победи» и основал Юрьев и лишь через два столетия Юрьев завоеван рыцарями Ливонского Ордена. Сходным образом обосновывались и претензии московских самодержцев на Казань (подробнее см.: Морозов, 2005, с. 132-168).

Подобной концептуальной правке подверглись и статьи, посвященные русско-ногайским отношениям. Летописям свойственно придание русско-ногайским контактам вида отношений вассала с сюзереном. Ногайские послы бьют русскому государю челом, «чтобы их князь великий жаловал и велел в свои государства ходити с торгом» или «чтобы князь великий жаловал, дружбу свою дръжал». С точки зрения летописца русский великий князь, а затем царь - вершитель судеб Ногайской Орды. Основой для подобного представления послужили реальные события русско-ногайских отношений.

* Исследование выполнено в рамках проекта Российского научного фонда (проект № 16-18-10091). Руководитель проекта - К.Ю. Ерусалимский.

В 1490 г. Муса-мирза, а затем и остальные мирзы, признали себя вассалами Ивана III (ПК, с. 28). Вассалитет Ногайской Орды по отношению к Русскому государству определялся следующими параметрами. В формуляре обращения к русскому великому князю (позднее царю) не допускалось обращение как к «сыну», ногайские послы входили в княжеские покои без шапок и били челом. Послы, отправлявшиеся в орду, всегда были детьми боярскими. Ногаи не могли получать «девятные поминки», традиционно связанные с Чингизидами. Соответственно, пропорционально уменьшались и «поминки» для ногайских мирз, а племенная аристократия и члены двора (ички), вероятно, и вовсе исключались из этого процесса. Наиболее же существенным стало то, что составление шертных записей, где прописывались обязательства обеих сторон, составлялись исключительно в Москве, русской стороной. При этом существенным моментом для летописцев стало шертование ногайских мирз в 1501 г., ставшее первым упоминанием ногайско-русских отношений в летописании. Далее летописцы все дипломатические контакты Ногайской Орды и России представляют только как вассальные, даже в 1533 - 1538 годах, не упоминая о жестких, в то время, дискуссиях о статусе орды по отношению к Москве (ПСРЛ, т. 13, с. 65, 84, 85, 115-116, 120-121, 124, 125, 128; ПСРЛ, т. 20, с. 413, 424, 425). Кульминацией развития этой концепции стало как раз сообщение о приказе Ивана Грозного Исмаилу сместить с ногайского престола Юсуф-бия в 1554 г. Однако, как отмечалось выше, это не подтверждается дипломатическими материалами. Именно с этого момента летописцы начинают отсчет подчинения Ногайской Орды, окончательно выразившееся в упоминании в пропускной грамоте полоцкому воеводе С. Довойне среди «нашие вотчины» подданных ногаев (ПСРЛ, т. 13, с. 364; ПСРЛ, т. 29, с. 318).

С другой стороны, сами ногаи отмечали, что убийство Юсуфа совершено для Ивана Грозного (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 4, л. 263об.). Однако русские власти согласились с подобной трактовкой событий только при приемниках Исмаила, а первоначально дистанцировались от переворота (Тре-павлов, 2002, с. 274; ПКСРНО 1551, с. 164) Инициатором переворота выступил сам Исмаил. После провала похода Юсуф-бия на Русское государство в 1553 г., Исмаил призывал царя взять юрт Юсуфа и отдать его ему, что послужило бы «чти твоему ж имени» (ПКСРНО 1551, с. 133).

Таким образом, мнение о прямом подстрекательстве русских властей ногаев к смещению Юсуфа можно отклонить. Русский фактор, несомненно, присутствовал в мятеже, однако, он не был ведущим (Трепавлов, 2002, с. 272-275). Влияние России на внутренние процессы в Ногайской Орде определялось в первую очередь экономическими затруднениями ногаев. В 1553 г. в орде начался голод (ПКСРНО 1551, с. 119). Восполнить потери ногайская кочевая экономика могла либо за счет откочевки, либо за счет оседлых народов. Откочевка в то время, видимо, ногайскими лидерами даже не рассматривалась. Поэтому очевидно стремление ногаев использовать в решении проблем оседлых соседей. Здесь отчетливо проявляются два метода: первый это конфронтация с ними, второй же - вступление в тесные союзные отношения.

Круг оседлых соседей Ногайской Орды к 1554 г. сузился: Казанское ханство вошло в состав Русского государства, тем самым западный сосед ногаев олицетворял собой зримую мощь. Отношения с Крымским ханство для ногаев были сильно затруднены ввиду частых конфликтов между ними (подробнее см.: Трепавлов, 2002, с.162-174, 223-232, 265-269). Среди восточных соседей ногаев выделялись Бухарское ханство и Хивинское ханство. Отношения с Ургенчем (Хивинским ханством) в то время для ногаев оказались осложнены из-за того, что там укрылся изгнанник Саид-Ахмад со своими сыновьями и тревожил ногайские кочевья набегами (Трепавлов, 2002, с. 197198). В Бухарском же государстве в середине XVI века шла напряженная междоусобная борьба (Хафиз-и Таныш, 1983, с. 132-255), что несомненно отразилось и на торговых отношениях ногаев с бухарскими купцами. Косвенным подтверждением этого предположения может служить тот факт, что в летописях среди купцов, посещавших новые территории Русского государства, бухарцы не упоминаются (ПСРЛ, т. 13, с. 284). Поэтому вполне логичной представляется резкая интенсификация экономических отношений с Россией, предпринятая Исмаилом и его сторонниками сразу после переворота (ПКСРНО 1551, с. 160-161). Ввиду этого конфронтация с Русским государством, предложенная Юсуфом и поддержанная «молодшими мирзами», правящей элитой орды (Исмаилом и Касимом) отвергалась. К противникам конфронтации с Москвой примкнул и Арслан-мирза прекрасно почувствовавший на себе силу русского оружия в 1550 г.

Таким образом, ориентация ногайской элиты на среднеазиатские государства, о которой часто пишут историки (Кочекаев, 1988, с. 75-76; Кусаинова, 1994, с. 52.; Исин, 2002, с. 81), на тот момент не смогла стать ведущей. Поэтому улучшение отношений с Россией ряду ногайских аристократов представлялось наиболее выгодным для Ногайской Орды. Препятствием для нормализации

русско-ногайских отношений оказался Юсуф-бий. Эти условия привели к перевороту и физическому устранению бия.

Однако необходимо указать и на более глубокие, чем указанные, факторы, приведшие к междоусобице в середине XVI века в Ногайской Орде. Ногайской Орде свойственна общая для всех кочевых государств удельно-лествичная система. «В основе ее лежал взгляд на политическую власть как на общественную функцию, государство же считалось принадлежностью сначала всего рода или племени, а в последствии - знатной патронимии или династии», причем между правом старшего в роде или племени и наследственной передачи власти от отца к сыну в кочевом обществе шла борьба, сопровождавшаяся «кровавыми междоусобными столкновениями» (Агаджанов, 1991, с. 59-60). Так, в конце XV века Мусе удалось преодолеть племенной характер власти бия (столкновения с Аббасом), в 1530-х годах из политической жизни Орды потомство Мусы вытеснило потомков его брата Ямгурчи. В конце 1540-х годов влияние утеряло семейство Саид-Ахмад-бия. В результате же междоусобицы в середине XVI века власть над Ногайской Ордой закрепилась за потомками Исмаил-бия. Таким образом, за изучаемое время в Ногайской Орде произошла кристаллизация правящей династии в рамках одной патронимии.

Таким образом, причины междоусобицы в Ногайской Орде в середине XVI века оказались более сложными, чем это представлялось многим историкам. Среди них надо выделить наиболее глубокие, свойственные самой политической организации орды (борьбу между удельно-лествичным и наследственным правом власти). Следующая причина, по значению - это, несомненно, экономические затруднения орды, начавшиеся еще в 1553 г., сопровождавшиеся внутренней борьбой по вопросу об их преодолении. Усилению Исмаила немало способствовали как очевидное усиление России, так и ослабление влияния Бухарского ханства из-за жестокой и длительной междоусобицы в нем.

Первый этап конфликта, вероятно, имел место в апреле - начало июня 1554 г. Это мнение опирается на следующие расчеты. Гонцы Н.И. Бровцына приехали в Москву 2 июля 1554 г. Исма-ил кочевал в междуречье Волги и Яика. Путь от Волги до Касимова для гонцов занимал 10 дней (ПКСРНО 1551, с. 129). Даже если предположить, что Исмаил кочевал далеко от Волги, около Яика или Камы, в любом случае путь гонцов мог занимать не более месяца. То есть мы в любом случае получаем июнь месяц как время их выезда в Русское государство. Само посольство Н.И. Бровцына покинуло Москву 2 февраля 1554 г. (ПКСРНО 1551, с. 138). Учитывая, что путь посольства был более долгим и составлял около трех месяцев (Трепавлов, 2002, с. 271 прим. 1), русский посол оказался у Исмаила в мае. Его отписка говорит, что ногаи стояли друг против друга до начала переговоров о мире около месяца. Таким образом, столкновение Юсуфа и Исмаила предположительно приходиться на апрель - начало июня 1554 г.

Лагерь Исмаила проявился только в последней фазе открытого конфликта, сторонники же Юсуфа известны в Москве уже в июле 1554 г. Так, бия поддерживали его сыновья, Белек-Пулад-мирза, военный правитель западного крыла Ногайской Орды и Атай-мирза, старейшина потомков Саид-Ахмад-бия, вернувшихся из Хорезма (ПКСРНО 1551, с. 153-154; Трепавлов, 2002, с. 270). В лагере Исмаила первоначально находились, вероятно, его дети. Поддержка Юсуфа Касимом мне не представляется очевидной. Н. И. Бровцын сообщал, что Исмаил стоял против «...Юсуфа князя и его детей и Белек Булата» три недели, после этого бий и Касим прислали своих беков для переговоров о мире (ПКСРНО 1551, с. 154). Итак, Касим появляется на конечной фазе первого противостояния и связано его упоминание с началом мирных переговоров. Дальнейший ход конфликта мало известен.

Убийство бия, по расчетам В. В. Трепавлова, произошло в октябре - декабре 1554 г. (Трепав-лов, 2002, с. 271, прим. 2). Согласно посольской документации, на стороне Исмаила выступили Ка-сим и Арслан. Юсуф погиб, а его сторонники были частью перебиты, а частью бежали из Ногайской Орды (ПСРЛ, т. 13, с. 245, 249; там же, т. 20, с. 555). Среди беглецов оказались сыновья Юсуфа: Юнус, Али, Ак, а так же ряд других, среди них, очевидно, находился и Белек-Пулад-мирза.

Первым делом Исмаил-бия и его сторонников стали претензии на старшинство в ногайско-русских отношениях. Исмаил отводил Ивану IV место своего «сына» и предлагал ему воевать его «недруга», а русский царь должен воевать врагов Исмаила (ПКСРНО 1551, с. 159-160). Возведение на хаджитарханский престол Дервиш-Али-хана он рассматривал как деяние, совершенное по его «хотению». Исмаил предлагал не постоять за то, что попросит любой из них. Бий продолжал настаивать на отправке к нему Ядгар-Мухаммад-хана, а так же ногаев, попавших в плен в ходе «ка-

занской войны». К этим требованиям присоединялись и его сторонники (ПКСРНО 1551, с. 159161, 162, 163).

Наряду с московской политикой, Исмаил активно укреплял свое влияние на нового хана Хаджи-Тархана - Дервиш-Али. Бий выдал свою дочь за его сына (ПКСРНО 1551, с. 160).

9 марта 1555 г. в Ногайскую Орду отправились русские посланники: к Исмаилу - И.Т. Заг-рязский, к Касиму - М.С. Вислово, и станица служилых татар Д.-х. Усейнова, направленная к Арс-лану (ПКСРНО 1551, с. 163-164).

Задачей И.Т. Загрязского являлось принесение шерти, шерть же, данная ранее ногаями гонцу Д.-х. Усейнову, считалась неисправной (ПКСРНО 1551, с. 164-165). В новую шертную запись включался пункт о верности русскому царю. Согласно этому документу ногаи не должны поддерживать союзные отношения с Крымским ханством. Вводился принцип обоюдной борьбы с разбойниками, безопасности русских послов. Русская сторона обязывалась предоставить ногайским купцам право торга в Казани (ПКСРНО 1551, с. 167).

На И.Т. Загрязского возлагалась и секретная миссия по вовлечению ногаев в войну с Крымским ханством Казани (ПКСРНО 1551, с. 168-169). Он должен был последовательно отстаивать принцип необходимости шертования. В случае же отказа, отметить, что без записей «...и та правда меж их (государей. - М.М.) некрепка». От посла требовалось ни в коем случае не позволить документального оформления, скрепленного его «правдой» именования Исмаил-бия «братом или от-цем» Казани (ПКСРНО 1551, с. 168-169).

Сохранялось напряжение в русско-ногайских отношениях, вызванное казаками, базировавшимися по Волге. И.Т. Загрязкий должен был сообщить Исмаилу и мирзам, что Иван Грозный отправил на них отряд сына боярского Г. Жолобова. Ему вменялось в задачу «побить» казаков, нападавших на ногаев, и взять под свой контроль течение Волги, с целью охраны ногайских кочевий от крымцев и казаков (ПКСРНО 1551, с. 165, 169).

Русские власти уклонялись от идеи общего с ногаями похода на Крымское ханство. В случае решения Исмаил-бия совершить набег на Крым осенью 1555 г., послу предписывалось пообещать дать им в помощь отряд русских пищальников. В Москве же планировали наступление на весну 1556 г. От ногаев ожидалась присылка десятитысячного отряда, под командованием сыновей Ис-маила (ПКСРНО 1551, с. 169-170).

И.Т. Загряжский должен был способствовать обеспечению безопасности Хаджи-Тархана но-гаями. В его задачу входило предупреждение, в случае угрозы нападения крымцев, Дервиш-Али-хана и русского воеводы, находившегося при нем, а также призвание ногаев к нападению на крымского хана (ПКСРНО 1551, с. 170).

Со своей стороны, русское правительство предприняло ряд мер для укрепления положения своего ставленника. Во-первых, к Дервиш-Али отсылался гарем Ямгурчи-хана1, во-вторых, в Хаджи-Тархан направляли отряд из казаков и стрельцов Л. Мансурова (ПКСРНО 1551, с. 163).

Предпринятые русским правительством меры были связаны с шатким положением на престоле Дервиш-Али-хана. Бывший хаджитарханский хан Ямгурчи объединился с ногайскими беглецами: Юсуфовичами, Ходжимухаммадовичами и другими. Эта коалиция эмигрантов заключила союз с крымским ханом Девлет-Гиреем и получила от него военную помощь. Первое нападение на Хаджи-Тархан союзники совершили в конце 1554 г. Дервиш-Али-хану удалось отразить атаку (ПКСРНО 1551, с. 166, 172; ПСРЛ, т. 13, с. 245). Крымский хан, после закрепления отношений с Ямгурчи и беглыми ногаями, планировал повторить попытку захвата Хаджи-Тархана весной 1555 г. (ПКСРНО 1551, с. 166, 172).

18 апреля 1555 г. в Москву прибыли гонцы Касим-мирзы, 26 апреля из Темников приехали гонцы от П.Д. Тургенева из Астрахани и гонцы от Исмаила и его сына Мухаммада (ПКСРНО 1551, с. 154-155).

Исмаил предлагал организовать защиту Хаджи-Тархана от нападений степью, от русских же властей ожидал защиты ханства по водному пути. Для обеспечения этого бий просил взять под русский контроль волжские перевозы. Вместе с тем его не оставляло чувство опасности, поэтому он просил прислать к нему отряд русских пищальников. Однако при этом Исмаил сохранял претензии на старшинство в ногайско-русских отношениях (ПКСРНО 1551, с. 155-156).

1 В Москве оставалась жена Ямгурчи - Ельякши. Она, вместе с сыном Ярашты, рожденным в пути, приняла православие, и была выдана замуж за З.И. Плещеева (ПСРЛ, т. 13, с. 253).

В ответной грамоте Иван Грозный сообщал об антиногайских и антимосковских действиях Дервиш-Али-хана. Так, он взял калгу из Крымского ханства, а также переправил на «ногайский берег» Волги трехтысячный отряд противников Исмаила. Бесперспективность попыток удержать хана от столь недружественных шагов заставила русского представителя П.Д. Тургенева покинуть Хаджи-Тархан (ПКСРНО 1551, с. 156-157; Зайцев, 2004, с. 164). Мы имеем возможность установить время совершения этого поворота в политике Дервиш-Али-хана. По летописям сообщение П.Д. Тургенева о событиях в Хаджи-Тархане датируется маем 1555 г. Однако посольская книга предлагает более точную дату прибытия его гонцов в Русское государство - это 26 апреля того же года (ПСРЛ, т. 13, с. 255; ПКСРНО 1551, с. 154). Путь от Москвы до Хаджи-Тархана занимал около 2-х месяцев (ПСРЛ, т. 13, с. 171; ПКСРНО 1551, с. 84). Следовательно, гонец П.Д. Тургенева должен был отправиться в путь не позднее января - марта 1555 г.

Таким образом, Дервиш-Али-хан с конца 1554 г. до января - марта 1555 г. совершил очевидный дрейф в сторону сближения с Крымским ханством. Дервиш-Али вошел в соглашение с Юсу-фовичами и их сторонниками. Беглые ногаи перебили хаджитарханского хана Ямгурчи с братьею, а так же Крым-Гирей-султана б. Озтимур-султана б. Муртоза-хана с его братом Ногайлы-султаном. В свою очередь Дервиш-Али-хан перевез их на ногайскую сторону Волги (ПСРЛ, т. 13, с. 255; ПКСРНО 1551, с. 156-157). Как видим, шаги нового хаджитарханского хана направлены на упрочнение своей власти. С помощью беглых ногаев он уничтожил претендентов на трон, а, пригласив крымского султана калгой, он нейтрализовал Крымское ханство. Так же, вероятно, этот шаг можно впрямую связать с угрозой похода беглых ногаев, Ямгурчи вместе с крымскими войсками, который планировался как раз на весну 1555 г. (ПКСРНО 1551, с. 165-166, 172). В итоге эта политика не вызвала одобрения ни в России, ни в Ногайской Орде.

В результате в Москве предприняли активные действия по нейтрализации сложившейся угрозы своим интересам в Нижнем Поволжье. В Хаджи-Тархан направили отряд Г. Кафтырева, ужесточили контроль за волжскими перевозами. От Исмаила ждали идей относительно восстановления контроля над Дервиш-Али-ханом. Одновременно к бию направили отряд из 30 пищальников, позднее увеличенного до пятидесяти человек (ПКСРНО 1551, с. 157-158).

В Ногайской Орде деятельность Дервиш-Али вызвала возмущение. Исмаил и Касим послали на Волгу к Г. Кафтыреву и Ф. Павлову своих послов, в сопровождении русских гонцов. Они призывали их взять Хаджи-Тархан, а хана выдать ногаям (ПКСРНО 1551, с. 177).

Как видим, по хаджитарханскому вопросу и ногаи и русские были единодушны. Однако в отношениях имелись и другие неразрешенные вопросы. Центральное место в ногайско-русских связях занимало шертование.

Русский посол И.Т. Загрязский прибыл в ногайские улусы 26 мая 1555 г., Исмаил в то время кочевал на Каме. Первая встреча носила организационный характер. Посла встречали три «дувана», ему назначили пристава - Кулбаши. Впрочем, встрече бия и дипломата помешали не только кочевки ногаев, но и болезнь русского представителя. В итоге, встреча И. Т. Загрязского с Исмаил-бием состоялась только 5 июня 1555 г. Исмаил прочитал поданную шертную запись лишь до половины и принял решение о проведении шертования в максимально быстрые сроки. Съезд ногайских мирз он назначил на 8 июня того же года (ПКСРНО 1551, с. 176-178).

Однако планам бия-братоубийцы не суждено было сбыться. В тот же день стало известно, что ногайские мирзы-изгнанники захватили Сарайчук. С сообщением о случившемся Исмаил направил к И. Т. Загрязскому своего имилдеша Тарпана. Опасливый бий призывал посла не попадаться в руки его врагов, чтобы «тайное слово» явным не стало. Сам же он, тем временем, готовился дать отпор своим противникам (ПКСРНО 1551, с. 177 - 178; Трепавлов, 2002, с. 277).

Исмаил поручил посла своим женам и двум своим ближним людям. 8 июня 1555 г. Юсуфови-чи захватили улусы Исмаила. Пленили и его гарем. Жены бия прислали к И.Т. Загрязскому его пристава Кулбаши. Тот от них передал послу, чтобы он «промышлял собою», как советовал ему Исмаил-бий (ПКСРНО 1551, с. 178). Победители пленили Касим-мирзу и планировали его казнить, об Исмаиле они говорили как убитом: якобы ему голову «срезали». И.Т. Загрязский укрылся от опасностей в Кровавом Овраге, его же коллега М. Вислово был захвачен. Полной информации о происходящем глава русской миссии не имел (ПКСРНО 1551, с. 178), поэтому он отправил из Кровавого Оврага в разведку К. Кудинова с 2-я товарищами (Трепавлов, 2002, с. 278). 12 июня 1555 г. разведчики, так ничего и не выяснив, вернулись, после этого дипломаты покинули ногайские степи и 19 июня 1555 г. прибыли в Свияжск. 20 июня 1555 г. И.Т. Загрязский отправил гонцов в Москву,

а сам из-за болезни остался там. 1 июля 1555 г. вернулся из Ногайской Орды М. Вислово (ПКСРНО 1551, с. 178-179).

11 декабря 1555 г. ногайские послы от Исмаила Джан-болду-батыр с «товарищи» прибыли в Москву, 15 декабря они были на дворе (ПКСРНО 1551, с. 179-180). Как видим, после событий июня 1555 г. Исмаил смог вернуть себе власть. Более того, ни он, ни его окружение не отказались от претензий на главенство в ногайско-русских отношениях (ПКСРНО 1551, с. 181-183).

Ногайская элита, во главе с Исмаил-бием, шокированная происшедшим, требовала от русских взять Волгу под свой контроль, поставив по всему течению реки города, сместить с хаджитархан-ского престола Дервиш-Али-хана (ПКСРНО 1551, с. 181-183). Мирзы и бий обещали помочь русскому царю в борьбе с его врагами и ждали того же от него (ПКСРНО 1551, с. 181-184).

Потрясения междоусобиц не замедлили сказаться на ослабленном экономическом организме Ногайской Орды. Ногаи единодушно просили прислать им «много кун», так как их кочевья «вы-воеваны» и разграблены (ПКСРНО 1551, с. 181-183).

Опасения повторения происшедшего привели к тому, что ногайские аристократы просили для себя охрану у русского царя. Исмаил хотел получить 200 пищальников, а Арслан - 100 (ПКСРНО 1551, с. 181-182). Вопрос о реальности получения военной помощи ногаями из Москвы сложен. В.В. Трепавлов осторожно пишет о том, что отряд в пятьдесят человек находился у Исмаила (Тре-павлов, 2002, с. 279). Однако в июньских событиях у него русского отряда не было. Приказ о передаче Исмаилу этого отряда должен был получить Г. Кафтырев, направленный в Хаджи-Тархан с Волги (ПКСРНО 1551, с. 157). Исмаил отправил к нему своего человека за помощью 29 мая 1555 г. (ПКСРНО 1551, с. 177), но уже 8 июня он лишился власти и вынужден был бежать. Молчал о русском отряде и И. Т. Загрязский. Все это заставляет нас усомниться в возможности нахождения пи-щальников при Исмаиле в это время.

Ослабление Ногайской Орды привело к возрождению роли немангытской знати, оттесненной от власти в первой половине XVI века (Трепавлов, 2002, с. 491-492). Исмаил просил Ивана Грозного присылать послов и «поминки» своим четырем «времянникам», которые выступали гарантами стабильности антикрымской политики орды. Ведущую роль в окружении Уруса б. Исмаила играли кипчаки2. Исмаил, наверное, впервые в истории Ногайской Орды, в своей внутренней политике стремился опереться на оседлое население - тумаков (см.: (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 5, л. 93об., 129об., 166об. - 167, 218об., 220об.; там же, кн. 6, л. 12об., 13)). В этом ряду особенно выделяется Бекчура, прошедший путь от ордобазарца до довереннейшего дипломатического представителя Исмаила и его сына Мухаммада; а в последствие занявшего место бийского казначея (ПКСРНО 1551, с. 208-209, 280, 297).

Исмаил-бий, после переворота 8 июня 1555 г. пошел на перестановку сил в ногайской иерархии. На волжские кочевья из Казахстана были переведены Шейхмамаевичи, а на их место - Арс-лан-мирза, ставший новым кековатом. Передача нурадинства потомству Шейх-Мамая диктовалась, несомненно, тем, что они после убийства Касима находились в состоянии кровной мести с Юсуфо-вичами и их сторонниками. Это должно было привести к более действенной охране западной границы Ногайской Орды, и в самом деле, перейдя на Волгу, Шейхмамаевичи принялись терроризировать мирз-казаков регулярными набегами (Трепавлов, 2002, с. 278-270).

Арслан же в новой должности принялся налаживать отношения с восточными соседями Ногайской Орды. Он выдал дочь за Барак(Науруз-Ахмад)-хана б. Сююнч-Ходжи (ПКСРНО 1551, с. 182; Трепавлов, 2002, с. 309). В 1552 г. Науруз-Ахмад стал общеузбекским ханом, в 1553/54 г. захватил Самарканд и нанес ряд чувствительных поражений своему врагу Абдулле б. Искандар-хану. В 1555 г. они примирились. Впрочем, расчеты на Барака не оправдались. В 1556 г. он оставил трон и вскоре умер (Хафиз-и Таныш, 1983, с. 156, 157, 162, 163-164, 170-171, 180, 186-187, 189190). Таким образом, после переворота 8 июня 1555 г. Исмаилу удалось не только вернуть свою власть, но и даже стабилизировать свое положение. Перевод «кровников» Юсуфовичей - Шейхма-маевичей укреплял западные рубежи орды. Активность же Арслана в восточной политике создавала возможность «противовеса» России в лице Бухарского ханства.

19 февраля 1556 г. в Ногайскую Орду отправились ногайские и русские послы. Миссию возглавлял А.Т. Тишков, направленный к Исмаил-бию. Перед посольством стоял ряд задач, важнейшее место отводилось шертованию. Необходимо отметить, что русский вариант шерти встретил со

2 Одним из предводителей отрядов Уруса, нападавших на Крым, был Ишим-хафиз Кипчак. Главой двора являлся Кулуш Кипчак. Кроме Кипчаков заметна роль Кыятов и Келечи. См.: (ПКСРНО 1551, с. 329).

стороны ногаев глухое сопротивление. В России же отказывались принять вариант Исмаила. Русские дипломаты подчеркивали, что отказ шертовать не способствует крепким дружественным отношениям (ПКСРНО 1551, с. 164-165, 168-169, 185, 193-194). Однако необходимо отметить, что русская сторона готова была пойти на уступки в вопросе о шертовании и принять вариант Исмаила (ПКСРНО 1551, с. 189).

Вероятно, стремление стимулировать интерес ногайской знати к шертованию и, вообще, к общим с Россией действиям, вызвало денежную посылку, представляемую как возмещение ущерба ногайских купцов от разграбления по пути в Казань (ПКСРНО 1551, с. 186). Общая сумма составила 700 рублей, причем Исмаилу отправлялось 300, и еще столько же тайком. А.Т. Тишков должен был передать секретную часть суммы после «тайной речи» о судьбе Хаджи-Тархана (ПКСРНО 1551, с. 186, 193).

Таким образом, несмотря на важность шертования для дальнейшего развития ногайско-русских отношений, главным вопросом в тот момент было совместное противодействие выходу Хаджи-Тархана из-под русско-ногайского контроля. В этом деле ногайская дипломатия проявила настойчивость и изобретательность. Ногаи «бомбардировали» Москву своими проектами по поводу устройства Хаджи-Тархана. Суммируя их предложения можно выделить два плана. По первому - планировалось возведение крепостей как на основных волжских переправах, так и в черте собственно ханства, а Дервиш-Али-хана ждала ссылка к Исмаилу (ПКСРНО 1551, с. 182-183). По второму, позднему варианту, предлагалось при необходимости возвести на хаджитарханский престол служилого царевича Кайбуллу б. Ак-Кобека, а население ханства восполнить за счет ногаев (ПКСРНО 1551, с. 203-204), тем самым Хаджи-Тархан становился бы продолжением Ногайской Орды. Исмаил-бий настаивал на скорейшем, еще до ледохода, начале похода, так как в случае промедления он прогнозировал окончательный переход Дервиш-Али-хана к крымскому хану (ПКСРНО 1551, с. 204).

В результате, в Москве приняли весьма жесткое решение по хаджитарханскому вопросу. И.Черемисинов и М. Колупаев получили приказ убить Дервиш-Али, а население ханства разогнать. Планировалось возвести крепости на Переволоке и Самарском устье (ПКСРНО 1551, с. 187, 194, 195 - 196, 198, 199). Как видим, налицо ужесточение позиции Москвы, по сравнению с ногайскими предложениями. Однако и окончательно отказаться от ногайского участия в урегулировании хад-житарханской проблемы в Москве не собирались. Согласно предложению Исмаила поход назначили на весну 1556 г., а для оперативной связи с ногайской ставкой ему предлагали откомандировать к воеводам 10-15 человек (ПКСРНО 1551, с. 205).

Русская дипломатия активно призывала ногаев к набегам на Крым, однако от идеи общего похода последовательно уклонялась (ПКСРНО 1551, с. 187-188, 191-192, 195, 199). По русскому плану, союзники должны атаковать крымцев, в случае их нападения на одного из участников соглашения (ПКСРНО 1551, с. 188). Соответственно, главной целью крымской политики Русского государства являлась блокада ханства и нейтрализация возможных агрессивных действий (подробнее см.: Моисеев, 2015, с. 5-19).

Русские власти обещали помощь Исмаилу в борьбе с мирзами-казаками, но ожидали, что и ногаи не станут поддерживать казанцев, противников Русского государства (ПКСРНО 1551, с. 188, 193, 196-197, 200). В целом, Москва шла на встречу Исмаила в вопросах стабилизации его положения, как бия Ногайской Орды. Обещалось обезопасить ногайские кочевья от русских казаков и предоставляли ногаям торг в Казани. Необходимый воинский контингент Исмаил мог получить у русских представителей в Хаджи-Тархане (ПКСРНО 1551, с. 186, 188-189).

В июле 1556 г. в Москву прибыл весьма доверенный представитель Исмаила (ПКСРНО 1551, с. 208) ордобазарец Бекчура (ПКСРНО 1551, с. 207). В своем послании бий настаивал на скорейшем провидении хаджитарханской операции и тотальном уничтожении города (ПКСРНО. 1551, с. 208). Он ожидал, что русские власти, наконец-то, нормализуют ситуацию на степном фронтире и начнут действенно пресекать нападения казаков на ногайские кочевья (ПКСРНО 1551, с. 208).

Исмаил-бий и его окружение упорно продолжали настаивать на своем старшинстве в отношениях с Россией (ПКСРНО 1551, с. 208-209). Исмаил требовал и выплаты «годового» с Казани, составлявшего, по его подсчетам, «двадцат сот рублев» (ПКСРНО 1551, с. 208).

Мухаммад-мирза б. Исмаил развивал планы превращения Казани в собственную базу для отступления в случае нападения врагов. Для этого он предлагал ввести в Казани ногайское управление. Ввиду серьезных экономических затруднений, ногаи просили от русского царя «многих кун» (ПКСРНО 1551, с. 208, 209).

Русские дипломаты подчеркивали решимость довести «дело свое Астараханское» до конца. Предложения Мухаммад-мирзы об организации убежища в Казани в Москве доработали. От самой идеи ввести там ногайское управление естественно отказывались и предлагали свой план. При успехе операции в Хаджи-Тархане планировалось организация убежище для Исмаила и его семьи, при ее же провале «пристанище» переводилось в Казань. Число беженцев, которых русские власти были готовы принять, ограничивалось 50-60 людьми (ПКСРНО 1551, с. 211).

Вместе с тем русские власти решили дезавуировать попытки ногаев принизить статус России в обоюдных переговорах. Русские дипломаты отмечали, что Исмаилу известно как предыдущие ногайские бии и мирзы писали к московским правителям и рекомендовали впредь «бездельных слов» не писать. Возвращение к старому формуляру обращения к царю и великому князю, а соответственно отказ от своего превосходства станет фундаментом развития дружественных отношений между партнерами (ПКСРНО 1551, с. 211). В послании к Мухаммад-мирзе, сыну Исмаила эта позиция была высказана в более резкой форме: «Ведомо тебе и самому, которых юртов цари и те у нас братство выпрашивают (курсив автора. - ММ.). И тебе было нам бити челом (курсив автора. -М.М.) и просити нашего добра не тем обычаем» (ПКСРНО 1551, с. 212).

Параллельно с этим русские власти сохраняли интерес к приглашению на службу Чингизидов, ставшему одним из инструментов русской восточной политики. Иван Грозный требовал отправить к себе близкого родственника служилого царя Шах-Али - Тохтамыш-султана, бежавшего из Крымского ханства в Ногайскую Орду (ПКСРНО 1551, с. 211-212, 214; РГАДА, ф. 127, оп. 2, д. 12; Моисеев, 2003, с. 270-272). Н. И. Костомаров предполагал, что он мог пригодиться для «крымской войны» (Костомаров, 1989, с. 11, 14), однако анализ его деятельности в России заставляет усомниться в реальности этого предположения (см.: (Моисеев, 2003, с. 271-272)). Возможно, русские дипломаты преследовали иную цель. А именно: стимулировали выезд из степей максимально возможного числа Чингизидов для сокращения претендентов на освободившиеся престолы западного Дешта, что должно было привести к стабилизации своей власти в недавно завоеванных областях.

Итак, к началу 1556 г. судьба Хаджи-Тархана была решена. Россия и Ногайская Орда, несмотря на наличие ряда конфликтных моментов в отношениях (вопросы шертования и взаимного статуса), по хаджитарханскому вопросу заметно сближались.

Весной 1556 г. Л. Филимонов, до подхода основных сил, нанес поражение Дервиш-Али-хану, захватил многие улусы (эли) ханства. В итоге хан покинул город. И. Черемисинов, заняв пустующую столицу, начал операцию по поимке беглеца. Столкновение объединенной хаджитарханско-ногайско-крымской рати с русскими привело к перемирию.

В сентябре 1556 г. лагерь Дервиш-Али-хана распался. Юнус-мирза с братьями напали на него, захватили крымские пушки и отослали в Хаджи-Тархан к И. Черемисинову. После этого Юсуфо-вичи вернулись к Исмаилу. Хан же в итоге оставил планы возвращения на престол и бежал, через Азов, в Мекку (ПСРЛ, т. 13, с. 266, 273, 274-275, 277; Зайцев, 2004, с. 166-168). Так, закончилась история независимого Хаджи-Тархана и началась история русской Астрахани.

В декабре 1556 г. в Москву прибыло представительное ногайское посольство. Однако, несмотря на то, что стороны примирились, им не удалось выработать консолидированную позицию по ряду жизненно важных вопросов.

Исмаил-бий отказывался от своих претензий на старшинство в ногайско-русских отношениях (ПКСРНО 1551, с. 215) и предлагал свой план действий против Крымского ханства. Центральное место в нем отводилось Утемиш-Гирею. По мысли Исмаила, нахождение предпоследнего казанского хана в Ногайской Орде приведет к подчинению крымских карачи и беков (при условии русского военного давления) ногаям. Исмаил гарантировал дружественный характер отношений с Россией и при своих приемниках (ПКСРНО 1551, с. 215). Юнус, ставший (после возвращения) ну-радином, всячески подчеркивал, что его борьба с Исмаилом не носила антироссийского характера, а диктовалась намерением вернуть юрт своего отца (ПКСРНО 1551, с. 216).

Али б. Юсуф и Белек-Пулад требовали вывести русских воевод из Астрахани и отдать устье Волги ногаям. При выполнении этого условия, они объявляли о своей готовности начать войну с Крымским ханством, в обратном случае - Белек-Пулад угрожал Москве войной (ПКСРНО 1551, с. 218-219).

Однако потрясения последних лет: войны и голод - привели к тому, что вопросы освобождения пленных и экономической помощи приобрели доминирующий характер в ногайско-русских отношениях (ПКСРНО 1551, с. 215-216, 218-219).

Таким образом, в августе-сентябре 1556 г. в Ногайской Орде основные противоборствующие группировки смогли примириться. Однако это не означало конца вражде. Из правящей элиты орды исключены Шейхмамаевичи, глава которых Касим пал от рук сторонников Юсуфовичей. Потомство Шейх-Мамая лишилось нурадинства. Согласно летописям это вызвало между ними вооруженное столкновение (ПСРЛ, т. 13, с. 274; подробнее, см.: Трепавлов, 2002, с. 281-282).

В январе-феврале 1557 г. в Ногайскую Орду отправилось русское посольство. Главными задачами русской дипломатии являлись, сохранившийся вопрос о шертовании ногайской знати, а, также новая проблема укрепления нового режима в Астрахани (ПКСРНО 1551, с. 236, 238). Али-мирзе разъяснялось, что Астрахань взята за «неправды» Ямгурчи-хана и Дервиш-Али-хана, однако, это не угрожает интересам ногаев. Его же претензии на Астрахань отводились, так как в Москве еще не знают насколько ему можно доверять (ПКСРНО 1551, с. 238, 240-241).

Вместе с тем, русское правительство объявляло о своих действиях, направленных на обеспечение безопасности ногайских кочевий и улучшении экономической ситуации в орде. Русские головы Л. Филимонов и С. Кобелев должны были изгнать казаков с Переволоки и Самарского устья. Им же предписывалось обеспечивать (до осени 1557 г.) переправу ногайским купцам и послам (ПКСРНО 1551, с. 238, 240, 242, 243).

Так же русские дипломаты должны были призывать ногаев к походам на Крымское ханство и выдаче (или казни) казанских оппозиционеров, укрывшихся в Ногайской Орде (ПКСРНО 1551, с. 237, 240, 241-242). Известно, что П. Совин имел к Исмаил-бию некую секретную миссию, но ее содержание нам неизвестно из-за посредственной сохранности начала посольской книги за 15571561 гг. (ПКСРНО 1551, с. 236, 238).

Тогда же отправлялась «опасная» грамота на выезд Гази б. Урака в Россию, впервые просившего об этом еще в 1554 г. Однако он так и не выехал, а, обосновавшись в Черкессии, стал злейшим врагом Исмаила (ПКСРНО 1551, с. 243-244; Трепавлов, 2003-2004, с. 284-285).

К весне 1557 г. ситуация в Нижнем Поволжье начала нормализовываться. Состоялась серия шертований ногайской знати и астраханских воевод, в результате чего ногаи получили право зимовать под Астраханью (ПСРЛ, т. 13, с. 281). Начавшееся наведение порядка на Волге вызвало сопротивление казачества. Был убит царский голова Л. Филимонов. В результате началась широкая операция по уничтожению бунтовщиков (ПСРЛ, т. 13, с. 283). Одновременно с этим астраханские воеводы решительно пошли на борьбу с казакующими ногайскими мирзами. В июне 1557 г. казачьи атаманы отослали внука Саид-Ахмад-бия - Мухаммад-Гази-Султан-мирзу, бежавшего от Исмаила к Гази-мирзе в сопровождении пятисотенного отряда. Иван Васильевич освободил его и отправил вместе с русским гонцом Б. Тоишевым к беглым мирзам с призывом примириться им с Ис-маил-бием (ПСРЛ, т. 13, с. 283-284). Итак, в это время Русское государство проводило политику, направленную на устранение источников опасности для режима Исмаила и нормализацию жизни в Нижнем Поволжье.

В июле 1557 г. в Москве стало известно от Исмаила о союзе крымского хана с мирзами-казаками и их походе на Волгу с целью выбить оттуда русские отряды. Эта коалиция так же угрожала и самому Исмаилу. Особенного его беспокоили сведения о нахождении Дервиш-Али-хана у Гази-мирзы. Эта информация послужила основанием для требования повысить численность русского военного контингента на Волге и Дону, а также выделения ему персонального отряда в 300 пищальников и 6 пушек. В связи с голодом Исмаил просил прислать их со многим «хлебным запасом» (ПКСРНО 1551, с. 251).

Экономический кризис все больше и больше сказывался на жизни Ногайской Орды. Из-за голода ногаи отказывались от похода на Крым, бий просил прислать два судна продовольственной жизни, а так же «зелье пушечное и ядра». Интересно, что он желал оставить эти суда у себя (ПКСРНО 1551, с. 251-252).

От посла Исмаил-бия Тоузар-бека в Москве также стало известно об откочевке Шейхма-маевичей за Яик. Там они объединились с неким казахским ханом и начали борьбу с дядей (ПКСРНО 1551, с. 251-252, 253; ПСРЛ, т. 13, с. 285).

Бий сообщал о начавшихся конфликтах между ногаями и астраханскими воеводами и головами на Переволоке. Он требовал, чтобы русские власти вмешались в эти события и освободили незаконно захваченных в плен улусников (ПКСРНО 1551, с. 253). Для ликвидации этих противоречий Исмаил рекомендовал поставить в Астрахани, выехавшего ранее Тохтамыш-султана (ПКСРНО 1551, с. 254).

Несмотря на то, что Исмаил рисовал в своих посланиях весьма бедственную картину положения дел в Ногайской Орде и вокруг нее, он старался поддержать в глазах русских властей убеждение, что все нити управления крепко сосредоточены в его руках. Конфликт с кланом Шейх-Мамая он представлял как незначительную неурядицу, которая исчезнет при первом же его обращении к ним. Однако стабильность власти бия во многом зависела от наличия в степи русских военных. Поэтому он настоятельно рекомендовал увеличить их число на Дону, чтобы пресечь откочевку мирз-казаков в Крымское ханство (ПКСРНО 1551, с. 253).

Однако истинное положение Исмаила лучше всего отражает просьба Исмаила не верить слуху, что он якобы «княжене здал» Юнусу, а сам направился в Мекку (ПКСРНО 1551, с. 253).

24 июля 1557 г. в Москву от Исмаил-бия приехал П. Совин. Он привез шертную запись, на которой присягали Исмаил-бий и мирзы. При этом П. Совин замечал, что Исмаил отказался присягать на русском варианте шерти, сославшись на то, что она «вразум имъ невоидет» и написал свою запись, на которой и присягал со всеми мирзами (ПКСРНО 1551, с. 249).

В этой шертной записи перечислены основные пункты, волновавшие ногайскую элиту. Первым пунктом они использовали традиционную клаузулу военно-политического союза, определяя врага как Крымское ханство. Обещали быть в союзе с Русским государством и от него не отступаться и прекратить любые недружественные акции (ПКСРНО 1551, с. 249-250).

А.Л. Хорошкевич подвергла сомнению ногайское авторство этой шертной записи, основываясь на том, что в шерти об обязательствах России ничего не говорится (Хорошкевич, 2003, с. 181). Однако необходимо отметить, что шарт-наме представляли собой текст присяги, где прописывались обязательства одной из сторон и составлялись они всегда в Москве. Послы везли шертную запись «татарским письмом», на которой присягали ногаи. Формуляр этой шерти в общих чертах повторяет формуляр записей составляемых в России. Так почти полностью совпадает начальный протокол, вместе с тем он имеет и существенные различия. Разница в начальном протоколе весьма характерная: отсутствует русский титул царя, вместо него в шертной записи 1557 г. фигурирует тюркское именование русского правителя: «белый царь», в разных формах используемое в посланиях не только ногайских мирз, но и крымских аристократов и среднеазиатских династов. Легко заменить, что введение «белого царя» в текст записей единичен. В шертных записях, составленных в Москве, всегда используется традиционное «царю и великому князю . всеа Русии» (РГАДА, ф. 127, оп. 2, д. 16-18). Использование формулы «много много поклон» также характерно для монголо-тюркской дипломатики, и не использовалось русской канцелярией при написании шарт-наме. Еще одним говорящим за себя фактом является использование выражения «души свои дали» в шертной записи 1557 г., встречающееся в посланиях Исмаил-бия (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 5, л. 26; ср. там же, кн. 4, л. 362-362об.).

Таким образом, сомнения А. Л. Хорошкевич не оправданы. Шертная запись 1557 г. составлена ногаями и выдерживалась в общем ключе тех шарт-наме, что присылались из Москвы, но с использованием формул свойственных монголо-тюркской дипломатики.

В Москве радостно восприняли известие о шертовании ногаев, отказавшись на этот раз от давления на ногайскую верхушку с целью обязать ее приносить присягу только на русских записях. В орду отправили продовольственную помощь. Вновь сообщалось об активных действиях против казаков. Однако просьбу об отправлении в Астрахань Тохтамыша в Москве предпочли не заметить, и наоборот, потребовали отослать в Россию его семейство (ПКСРНО 1551, с. 254-257).

23 июня 1557 г. (в Москве стало известно в августе 1557 г.) Исмаила вновь согнали с престола и на бийстве «учинился» Юнус-мирза (ПКСРНО 1551, с. 244-245, 248; ПСРЛ, т. 13, с. 279, 285; Трепавлов 2002, с. 282-283).

Первым делом победителей на внешнеполитическом фронте стали действия, направленные на убеждение России в том, что они остаются сторонниками союза с ней. Они объявили о своем намерении шертовать перед русским послом Е. Мальцевым. Содержание посла было «добре честно». Все Юсуфовичи, включая мать Юнуса и его гарем, ежедневно присылали русскому послу корм и лошадей. Однако не обошлось без конфликтов. Русский дипломат, находившийся у Али-мирзы, подвергся грабежу. Али в свою защиту заявил, что посланник «сам деи мужик дурен: не знает ни добра, ни лиха» (ПКСРНО 1551, с. 245-246). Необходимо заметить, что не все в Ногайской Орде разделяли весьма мягкую позицию Юнуса по отношению к русскому послу. Так, имилдеши пытались взять с него традиционную пошлину для 12 ногайских беков (по шубе и однорядке каждому). Е. Мальцев удалось отвергнуть их домогательства. Позднее на посольский стан, находившийся около ставки Юнуса, напали люди Ибрахим-мирзы. Только применение огнестрельного оружия

спасло посольство от разграбления (ПКСРНО 1551, с. 245 - 246). Этот случай привел к конфликту между Юнусом и Ибрахимом, который обвинял брата в подстрекательстве русских против него. Для ликвидации конфликта Е. Мальцеву, по настоянию Юнуса, пришлось выплатить штраф за убитых ногаев. Юнус в свою очередь обещал возместить русским эти убытки при возвращении их на Родину, так же поступал и Али-мирза (ПКСРНО 1551, с. 246, 249).

Кроме смягчения церемониала встречи посольства Юнус выполнил давнее требование Москвы и отпустил астраханских тумаков в Астрахань, впрочем за ними, спасаясь от голода и превратностей междоусобицы, последовали и многие состоятельные ногаи (ПКСРНО 1551, с. 248).

В целом, гибкая позиция Юнуса диктовалась опасением, что русские помогут Исмаилу вернуть власть. Поэтому Юсуфовичи пошли по пути еще большего сближения с Россией и клялись в своем холопстве русскому царю. Однако в самой Ногайской Орде шел процесс разложения всех традиционных институтов, охарактеризованный Е. Мальцевым как «нестроение великое: грабежи меж себя и татба необычная». Показательно, что в этом процессе лишь Юнус старался выступать как взвешенный лидер, который для спасения страны не боялся лично возмещать убытки, понесенные посольством от действия неразумных подданных (ПКСРНО 1551, с. 246-247).

Борьба тем временем не утихала. Кочевья Юсуфовичей тревожил Исмаил с сыновьями (особенно в этом выделялся Урус), а Саидахмадовичи вступили в сношения с Крымским ханством, так же желая вернуть себе давно утерянную власть. Арслан, в свою очередь, заявлял И. Тверетинову, что живет с Юнусом «отманкою» и хочет объединиться с Исмаилом (ПКСРНО 1551, с. 247, 248-249).

Таким образом, изгнание Исмаил-бия 23 июня 1557 г. не привело к изменению русско-ногайских отношений. Юсуфовичи ясно понимали роль России в новых условиях и стремились заручиться ее поддержкой. Голод и разорение становились постоянным фактором внутренней жизни орды. Хотя заметно нежелание части племенной элиты поступиться традиционными правами на взимание пошлин с послов, появилось новое явление, когда убытки, понесенные дипломатами в результате этого, возмещались едва ли не единственным сокровищем ногаев - лошадями. В целом Юсуфовичи ради укрепления своей власти готовы были стать «холопами» русского царя.

Однако русское правительство сделало ставку на Исмаила, и в августе 1557 г. к нему с Н. Сююндюковым поступило предложение, при желании, взять у астраханских воевод стрельцов и отвоевывать свой юрт или же ехать жить в Астрахани. Исмаил несомненно воспользовался столь любезным предложением и вернул себе власть, не позднее сентября 1557 г. В октябре того же года в Москву прибыло посольство от Исмаил-бия, Белек-Пулад-мирзы и других ногайских династов (ПКСРНО 1551, с. 255-256, 257).

Основной задачей ногайской дипломатии, после возвращения Исмаила, стал поиск путей выхода из экономического кризиса. Во-первых, бий предлагал построить новый город на Ахкунгуле. Для этого он хотел получить от русского царя мастеров, сосновый лес, а так же «много запасу ес-товново и многие куны» (ПКСРНО 1551, с. 257- 58). Во-вторых, Исмаил претендовал на 2/3 от пошлин взимаемых в Астрахани и выдать ему «астараханской полон» (ПКСРНО 1551, с. 247-248, 258-260).

Кроме вопросов восстановления хозяйственной жизни орды, Исмаила волновала безопасность своего режима. Он просил прислать 300 пищальников и 8 пушек. Ко всему прочему бий прилагал усилия для консолидации ногайской элиты вокруг себя. Так, он женился на вдове Султан-Ахмад-мирзы б. Саид-Ахмад-бия и теперь все его потомство становилось причастным к клану Исмаила. Следствием этого явилось требование освобождения Мухаммад-Касим-мирзы. Другой мерой была постоянная забота об оставшихся ему верными мирзах и улусниках. Он настойчиво добивался улучшения содержания в Москве своих послов, так как они «голодны и нужны». Исмаил резко негативно относился к деятельности астраханского воеводы И. Черемисинова, который сманивал ногаев обещаниями их кормить, и требовал прекратить эту деятельность (ПКСРНО 1551, с. 258-260).

Исмаил-бий прилагал серьезные усилия для изоляции Юсуфовичей. Он рекомендовал не перевозить их на правобережье Волги, арестовывать их послов и купцов, а захваченное имущество отсылать к себе (ПКСРНО 1551, с. 258-259).

23 января 1558 г. в Ногайскую Орду отправилась станица служилых татар К. Кудинова (ПКСРНО 1551, с. 260-261). Русская дипломатия сообщала о разрыве отношений с Крымским ханством и призывала активизировать антикрымскую деятельность ногаев (ПКСРНО 1551, с. 261263). В ряде вопросов Иван Грозный пошел навстречу Исмаилу. Во-первых, Мухаммад-Касима, после присяги на верность русскому царю, отпустили в орду. Во-вторых, на И. Черемисинова на-

ложили опалу и весной 1558 г. его должны были снять с должности. Новому воеводе приказали не вмешиваться в жизнь ногайских улусов (ПКСРНО 1551, с. 261-262).

В апреле 1558 г. в Ногайскую Орду отправился Е. Мальцев. Он должен был сообщить о смене И. Черемисинова на посту астраханского воеводы на углицкого и калужского дворецкого ИГ. Выродкова (ПКСРНО 1551, с. 265).

Русская дипломатия пыталась вовлечь ногаев в свое противостояние с Крымом. Объяснялось оно защитой интересов ногаев и местью за притеснения Айсы-мирзы. В Москве решили создать черкеско-ногайский союз. Однако в России ясно понимали, что в условиях междоусобной борьбы и экономического кризиса ногаям будет затруднительно воевать с Крымским ханством. Поэтому Е. Мальцев должен был призывать ногаев к походу на крымцев, если только Исмаилу удастся утвердить свою власть, и он «без страшен будет ото вселе». Вместе с тем, Россия продолжала отклоняться от общего с ногаями похода на Крым (ПКСРНО 1551, с. 265, 267, 269-270). Таким образом, можно констатировать, что Русское государство в своей восточной политике стремилось блокировать Крымское ханство силами ногаев и черкесов (о роли черкесских княжеств в этой политике, см.: Сокуров, 2011, с. 115-141; Хотко, 2017, с. 75-83).

Царское правительство шло на встречу Исмаилу в вопросе выделения ногаям продовольственной помощи, но отказывалось выполнять его просьбы (постройка города, 2/3 астраханской тамги), которые могли привести к глубоким системным изменениям в Ногайской Орде (ПКСРНО 1551, с. 266, 267-268).

В последнее время помощь Русского государства Ногайской Орде оценивается как весьма скромная, а отношение русской правящей элиты к бедам кочевников, как злорадное (Трепавлов, 2002, с. 286-288). На наш взгляд, это не совсем верно. Во-первых, известно, что русское правительство регулярно отправляло продовольствие к Исмаилу, а также освободило ногайских купцов от пошлин на три года (ПКСРНО 1551, с. 251-252, 253, 254-256, 282, 287, 292-293, 299-300; РГАДА, ф. 127, оп. 2, д. 11).

Нельзя забывать, что в 1557 г. голод коснулся и московских городов, наиболее тяжел он оказался для новых территорий Русского государства за Волгой, особенно для Астрахани. Подтверждает это и Э. Дженкинсон, оставивший подробное описание Нижнего Поволжья и Ногайской Орды в это время (ПСРЛ, т. 13, с. 279; АПМГ, с. 172). Острие же его критики направленно на пассивность воеводской администрации в деле крещения измотанных голодом и беззащитных ногаев (Моисеев, 2003а, с. 228 - 231; Моисеев, 2003б, с. 75).

Отношение русской правящей элиты к несчастиям ногаев, на наш взгляд, сложно определить. С одной стороны, в пользу тезиса В. В. Трепавлова о их «злорадстве» можно привести не только текст А.М. Курбского (см: (Курбский, 2015, с. 96)), но и ряд высказываний Э. Дженкинсона, источниками, среди которых вполне вероятно мог оказаться его спутник, новый астраханский воевода И.Г. Выродков (Моисеев, 2003, с. 74-76). С другой, - в среде служилой бюрократии были сильны проюнусовские симпатии (ПКСРНО 1551, с. 324).

В целом, антикризисные меры, поддержанные Россией, можно расценить как паллиативные, от более серьезных предложений Исмаила в Москве уклонялись, так как они могли привести к глубоким, системным изменениям в Ногайской Орде.

10 апреля 1558 г. из Астрахани пришло сообщение о разгроме Юнуса Исмаилом. После поражения он покинул своих братьев и приехал в Астрахань, где просил разрешения служить Ивану Грозному. 12 июня 1558 г. побежденный претендент на ногайский трон был на дворе у царя и великого князя, который после пира пожаловал ему деньги и одежду (ПКСРНО 1551, с. 270-273).

Юнусу было суждено занять в ногайской политике Москвы заметное место. Изгнанник бил челом Ивану Грозному, чтобы он «промыслил», как ему вернуть престол (ПСРЛ, т. 13, с. 299; ср. Трепавлов, 2002, с. 290; Трепавлов, 2002а, с. 343-344). В результате он оказался мощнейшим козырем в рукаве московской дипломатии. Юнус стал еще одним, после Казыева улуса, (но уже подконтрольным) центром притяжения для ногаев, недовольных политикой Исмаила, а также весьма мощным рычагом давления на него.

В сложившихся условиях Исмаил предпринимал отчаянные усилия для спасения орды. Так, он откочевал на Терек для покупки хлеба и рыбы. По справедливому мнению В.В. Трепавлова эта мера в первую очередь преследовала интересы семьи и двора бия. Это вынужденное путешествие вполне могло привести к трагедии. Ногаи не смогли вернуться за Волгу. Стало известно о возможном нападении крымцев. Исмаил умолял русские власти эвакуировать их на свою сторону реки (Трепавлов, 2002, с. 288-289).

Исмаил продолжал отстаивать свои планы на постройку города, а также просил материалы и людей для отстройки Сарайчука. В результате, вполне уяснив для себя нежелание русских властей помочь в этом деле, он прибег к помощи местного населения. Постройку города-мечты Исмаил-бия на Бузане возглавил его зять сарайчуковский сейид Кара-ходжи (ПКСРНО 1551, с. 274, 276-277).

Параллельно с этим, Исмаил пошел на едва скрываемые угрозы для того, чтобы добиться большей щедрости от Москвы. Так, он писал о попытках крымско-турецкой дипломатии отвратить его от союза с Русским государством. Однако Исмаил отвергал эти предложения. Одновременно он повторил попытки принизить статус русского царя, внеся изменения в титулатуру грамот, отправляемых в Россию. Это вызвало неприятие не только у русского посла, но и у верных соратников Исмаила Бекчуры и Байтерека. Они призывали бия не «срамиться» и писать царя «государем», так как «немцы деи посильнее тебя да все деи у них государь городы поимал». Как видим, резонанс от успехов русского оружия на Балтике достиг и ногайских степей и послужил мощным стимулом к утверждению представления о России как самом мощном государстве. Впрочем, и Исмаил признавал это. Бий злорадно писал, что придет время и крымский хан признает русского царя себе государем (ПКСРНО 1551, с. 276-277).

И все же главной задачей политики Исмаила оставалось сохранение Ногайской Орды как целостного государства. Средством для этого, по его мнению, являлось строительство города. По нашему мнению, можно осторожно говорить о его попытках вести политику сендентеризации. Принудительное оседание ногаев тем более было необходимо ввиду того, что ногайские эли хотели покинуть привычные кочевья. Одни готовы были откочевать в Бухару, другие - в Ургенч, находились и те, что бежали к своим старым врагам крымцам. Впрочем, в последнем случае Исмаил полагал, что это таит больше опасности для самого Крымского ханства, чем для Ногайской Орды (ПКСРНО 1551, с. 276-278).

Основополагающим в защите Ногайской Орды от стихийной откочевки ногайская элита считала строгий контроль за волжскими перевозами со стороны русских. При его отсутствии сыновьям Исмаила приходилась совершать охранные рейды вдоль Волги, атакуя большие скопления людей и лошадей, удаляющихся от улусов Исмаила (ПКСРНО 1551, с. 277-278).

Ногайская дипломатия с каждым новым посольством стремилась добиться от Москвы признания ее прав на часть доходов с Астрахани и Казани. В Сарайчуке требовали ясности в вопросе продовольственной помощи Ногайской Орде (ПКСРНО 1551, с. 279-281). Бий настаивал на присылке к нему 200 стрельцов зимой для охраны, а так же призывал бдительно стеречь Юнуса, главного виновника (по его словам) в откочевке элей в Крым (ПКСРНО 1551, с. 279-280).

В Москве решили пойти навстречу Исмаилу в ряде вопросов, но в титульном вопросе резко осадили его, потребовав более не писать подобных «бездельных речей» (ПКСРНО 1551, с. 281282). Очевидно, что русские правящие круги, не забывая о собственном престиже, пошли навстречу Исмаилу, чтобы отвратить его от соблазна объединиться с крымцами.

В конце 1558 г. бий обрушился с критикой на нового астраханского воеводу И. Г. Выродкова, считая его главным виновником в снятии русской охраны с волжских перевозов, что привело к массовой откочевке ногайских элей. Исмаил призывал вернуть в Астрахань И. Черемисинова, побратима его сына Мухаммад-мирзы, а также знатока татарского языка (ПКСРНО 1551, с. 283; ПСРЛ, т. 20, с. 582).

К этому времени Ногайская Орда, очевидно, переживала наихудшие времена. Часть населения утрачивала возможность кочевать и была вынуждена переходить к оседлой жизни. Это вызвало просьбы Исмаила у Русского государства присылать наряду с продовольствием и вещами еще и деньги (ПКСРНО 1551, с. 283-284).

В мае 1559 г. в Ногайскую Орду вновь отправился Е. Мальцев. Исмаилу сообщали, что его два сына Динбай и Джанбай, ранее покинувшие его, приняли участие в походе на Россию в составе крымского войска Мухаммад-Гирей-султана. Набег провалился, и хотя русская погоня не настигла крымцев, из-за высокой смертности скота и в среде самого войска, итог его был весьма плачевен. Иван Грозный предлагал Исмаил-бию вызвать своих сыновей из Крыма, чтобы они «безлеп не погибли», на Дону, обещал русский царь, их перевезут русские отряды (ПКСРНО 1551, с. 284-285; ПСРЛ, т. 13, с. 312-313, 314-315; там же, т. 20, с. 607, 608-609).

Московские власти сохраняли интерес к персоне бия-эмигранта Юнуса. Исмаила просили отправить в Русское государство его жен и детей. Всячески подчеркивалось, что вины его перед царем нет, что являлось главнейшим доводом против убийства Юнуса, предложение которого от Исмаила ожидалось русскими властями (ПКСРНО 1551, с. 284-285, 287).

Планы выхода из экономического кризиса Ногайской Орды, предложенные Исмаил-бием, не находили поддержки в среде русской правящей элиты. 2/3 астраханской тамги, согласно объяснениям русских дипломатов, не могли направляться ногаям, так как таможенные сборы были мизерными и их едва хватало на содержание гарнизона. В целом, Астрахань зависела от московских дотаций. Против постройки города в Москве резко выступили, заявляя, что ставить города близко друг к другу нельзя. Исмаилу, как и в 1556 г., предлагали воспользоваться услугами астраханских воевод и при необходимости уехать в Астрахань (ПКСРНО 1551, с. 211, 287).

В течение мая - августа 1559 г. стороны ограничивались протокольными встречами. Русские дипломаты предприняли попытку добиться выезда Кошумовичей, враждовавших с Исмаилом, из-за убийства главы их клана Арслана (ПКСРНО 1551, с. 289-291).

В сентябре 1559 г. в Москву прибыл посол Исмаил-бия Аман-гилди-имилдеш. Исмаил возлагал ответственность за отъезд в Крымское ханство своих сыновей на их улусных людей. В результате этого бий объявлял Крым своим непримиримым врагом и грозился извести его регулярными набегами (ПКСРНО 1551, с. 291-292, 296).

Исмаил отмечал, что из всех ногайских кланов лишь Юсуфовичи и Кошумовичи остаются ему враждебны. Убийство Арслана он объяснял тем, что тот еще осенью 1558 г. начал переговоры с Девлет-Гирей-ханом о смещении Исмаила с престола (ПКСРНО 1551, с. 292).

Исмаил обращал внимание Ивана Грозного на процесс срастания русской администрации в Астрахани с местной татарской знатью, которая стимулировала подозрительное отношение воевод к ногаям. Исмаил признавал, что многие эли готовы покинуть привычные кочевья и уйти в Крым. Однако, не смотря на голод, население подвластное Исмаилу увеличилось, и он просил прислать «запасу и денег» больше прежнего. Сторонники бия, по его собственному признанию, содержались за счет русской помощи и поминков (ПКСРНО 1551, с. 292-293; Трепавлов, 2002, с. 288).

Бий призывал Ивана IV совершить совместный поход на Крым. Особый расчет Исмаил делал на те ногайские эли, что откочевали в ханство. По его словам, как только они увидят ногайскую конницу, то сразу перейдут на его сторону (ПКСРНО 1551, с. 293).

Дипломаты Ивана Грозного проявили озабоченность ростом антирусских настроений в орде. Исмаила просили не доверять наветам, всячески подчеркивалось благожелательное отношение царя к Исмаилу. О предложении крымского похода русские власти обещали подумать и сообщить решение позднее (ПКСРНО 1551, с. 293).

В сентябре 1559 г. из Ногайской Орды вернулся Е. Мальцев, вместе с ногайскими послами. Посол сообщал, что Исмаил еще в июле 1559 г. тяжело заболел, болезнь оказалась настолько сильной, что он «мало владел собой». В это время люди подчинили бия своей воле. Именно под их диктовку он требовал высоких поминок и денежные выплаты с Астрахани и Казани (ПКСРНО 1551, с. 294).

Е. Мальцев решительно отводил эти претензии, но Исмаил не мог помочь ему в этом. Дошло до того, что и собственные дети не подчинялись ему. Лишь ночью, в шатре посла Исмаил давал волю своим чувствам, грозя своим оппонентам, и убеждая Е. Мальцева не «потачить» им и не верить (ПКСРНО 1551, с. 294).

Поправившись, Исмаил совершил поход на Юсуфовичей, дойдя до Ак-Сарая у Алтын кешене, он отпустил в набег своего сына Дин-Ахмад-мирзу. Противостояние мирз с бием нарастало, сохранялась угроза откочевки элей в Крымское ханство. Против него выступили Шейхмамаевичи, кочевавшие на востоке орды. Кошумовичи начали откочевку в Крым с женами и детьми в числе 600 человек. Исмаил отправил за ними в погоню Тохтар-мирза с 300 батыров. Он нагнал их на Дону и отогнал лошадей, Дин-Али б. Хаджи-Мухаммад, смог отбить половину лошадей (ПКСРНО 1551, с. 294-295).

Исмаил просил отпустить к нему своего сына Кутлугбая, который по его данным находился в России и умолял держать Юнуса «крепко». Е. Мальцев сообщал царю, что Юнус-мирза пользовался огромной поддержкой и любовью «улусных людей», возрождение Ногайской Орды связывалось именно с ним (ПКСРНО 1551, с. 294-295, 296, 298).

Тем временем оставшиеся в степи Юсуфовичи с отрядом в 300 человек, испытывая голод, кочевали у Ахмадовых гор (ПКСРНО 1551, с. 295).

Исмаила возмущала деятельность астраханского воеводы И.Г. Выродкова, который обложил ясаком ногаев, кочевавших у устья Волги, хотя это и было традиционное ногайское кочевье. Бий недоумевал: почему это происходило? - ведь и Волга и Яик наследственные владения мангытов, и, несмотря на то, что Волга перешла к Ивану Грозному, он утверждал, что она принадлежит и нога-

ям, так как «у братьев имущество общее». Исмаил требовал прекратить произвол астраханских властей (ПКСРНО 1551, с. 296-297; Трепавлов, 2002, с. 622-625).

В ответ на то, что Крымское ханство стало прибежищем для многочисленных ногайских элей, Исмаил участил набеги на крымцев. Лидером этой политики в тот момент являлся Якшисаат-мирза б. Мамай. Большой поход бий намеривался совершить, после того как «срок учинят» (ПКСРНО 1551, с. 297).

Исмаил не оставлял надежды примирить противоборствующие группировки. Для умиротворения Шейхмамаевичей, их глава Бай-мирза получил должность кековата, но управление западными территориями Исмаил оставлял в руках своего семейства: возведя в нурадинство своего сына и наследника Мухаммад-мирзу (ПКСРНО 1551, с. 297).

Для преодоления голода Исмаил просил отослать со своим казначеем Бекчурой-ордобазарцем 1500 четвертей «запасу хлебного» и 200 рублей. Интересно, что бий добивался того, чтобы у него оставались суда, на которых доставлялась помощь (ПКСРНО 1551, с. 297).

Исмаил продолжил свою борьбу с И.Г. Выродковым, который при сравнении с предыдущим воеводой И. Черемисиновым заметно проигрывал. Так, именно при И.Г. Выродкове начался отток населения в Крым, ногайские улусы оказались беззащитны от увода коней. Воевода задерживал суда с помощью для Исмаила и не отдавал их. Бий требовал от царя, чтобы астраханский воевода ужесточил контроль за волжскими перевозами, а также отдал ему Кутум-мирзу, отъехавшего ранее из-за ссоры с Исмаилом в Астрахань (ПКСРНО 1551, с. 297-298).

В марте 1560 г. в Москве приняли решение отправить к Исмаилу послом П.Г. Совина и С. Мальцева. 28 марта 1560 г. ногайские послы, среди них посол Исмаила Тимур, и представитель Мухаммада - Чура алчин, были собраны на дворе. После пира царь подал им по ковшу меда, после чего их отпустили в орду. Из Москвы ногайские и русские послы уехали 25 апреля 1560 г. (ПКСРНО 1551, с. 298-299).

Русское правительство приняло решение об активизации операции против Крымского ханства. Оперативной базой для удара ногаев на Крым становился Дон, где находился И. Извольский с отрядом. Князь Д. Вишневецкий базировался в Кабарде (ПКСРНО 1551, с. 300). Таким образом, русские планировали ударить с трех мест (Днепр, Дон, Кабарда), а также, заняв места традиционных крымских кочевок, по сути запирали крымцев у себя на полуострове. От Исмаила ждали, что он сам возглавит ногайский поход. В России исходили из планов самого бия, когда он утверждал, что известие о подходе ногайской конницы спровоцирует отток ногайских элей из Крыма. Поход назначался на лето 1560 г., так как в это время сложился наиболее благоприятный момент и если его упустить, то «тово дела зделати будет немочно». Если Исмаил попробует отказаться от похода, русскому послу разрешилось использовать прямые угрозы (ПКСРНО 1551, с. 300-301, 303, 305306, 307). Мирзам (Динбаю, Дин-Али и Якшисаату), принявшим активное участие в нападениях на Крым, из Москвы отослали жалованье, а Дин-Али обещали в случае следующего набега выделить 50 стрельцов (ПКСРНО 1551, с. 301-302).

Такая активность русской дипломатии на крымском фронте объясняется противостоянием Русского государства и Великого княжества Литовского по ливонскому вопросу. Как известно, в Москве хотели отвлечь литовцев от Балтики, предложив им совместный антикрымский блок. Однако летом 1559 гг. М. Гарабурда заключил союз с крымским ханом, более того Литва вмешалась в процессы, происходившие в Нижнем Поволжье, призвав ногаев откочевывать в Крым (Хорошкевич, 2003, с. 224-237). Таким образом, наметившемуся литовско-крымскому союзу в России решили противопоставить широкую коалицию, включавшую в себя кабардинских князей и Ногайскую Орду.

Новое посольство Исмаила (28 мая 1560 г.) сообщило об определенном изменении политики бия. Во-первых, в ногайско-крымских отношениях произошло два определяющих события. Ногаи начали возвращение из Крыма в родные кочевья. Стимулом этому послужили как подозрительность Девлет-Гирей-хана к новым подданным, так и нестабильность внутри ханства, проявившаяся в широких репрессиях против крымской племенной знати (ПКСРНО 1551, с. 294-295, 313). Однако препятствием к немедленному нападению ногаев на Крым стал образовавшийся на Северном Кавказе Казыев улус, также у крымшавкала укрылся один из Юсуфовичей. Поэтому Исмаил требовал от русских сначала уничтожить этот очаг опасности и лишь затем ожидать его похода (ПКСРНО 1551, с. 313; Трепавлов, 2003-2004, с. 284-285). Ко всему прочему плохая организация взаимодействия ногайских и русских отрядов в степи привела к взаимным конфликтам, сопровождавшихся вооруженными столкновениями (ПКСРНО 1551, с. 313-314).

Во-вторых, Исмаил, наконец, отказался от претензий на казанские и астраханские выплаты, но с удесятеренной силой обрушился на И. Г. Выродкова, сманивавшего к себе ногайских тумаков и отгонявшего ногайских коней. Особенное возмущение у бия вызывало единодушие в антиногайских делах русского воеводы и астраханской знати. Исмаил решительно требовал выслать местную знать из города (ПКСРНО 1551, с. 313-314).

В ответ русские власти настаивали на ногайском походе на Крым хотя бы осенью 1560 г., со своей же стороны - приказали кабардинцам напасть на крымшавкала. В Астрахань для розыска был направлен И. Заболоцкий. Лидера астраханских противников Исмаила - Халк-Амана (некогда бывшего ногайским представителем, при И. Черемисинове (ПКСРНО 1551, с. 325)) приказали сослать в Россию. И.Г. Выродкову велели отпустить ногайских тумаков к Исмаилу и ужесточить контроль за волжскими переправами (ПКСРНО 1551, с. 316-318, 319, 325-326, 326). Послу Исмаила Исен-бахти б. Тоузару удалось добиться освобождения ногайских купцов от пошлин в течение трех лет (ПКСРНО 1551, с. 319).

Однако, несмотря на достигнутые успехи, окончательно остановить энтропию в Ногайской Орде Исмаилу не удалось. Увеличивался отток степной аристократии в Россию, которая только усиливалась практикой ссылки Исмаилом своих противников своему северному соседу (см.: (ПКСРНО 1551, с. 319, 320, 326-327)).

В августе 1560 г. Урус-мирза возглавил набег на Крымское ханство, который закончился фиаско, причем ногаи обвиняли в этом русских военных (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 5, л. 185, 196об.-197). Намечался конфликт Уруса с Русским государством (ПКСРНО 1551, с. 322, 328), но более заметным стал очевидный дрейф Исмаила в сторону признания зависимости Ногайской Орды от Москвы.

Во-первых, в титуле русского царя Исмаил использовал формулу «всем татарам государь», весьма близкую к крымской титулярной практике (bar^a tataming), «падишахом татар» называли представителей крымской династии и в Сефевидском Иране (ПКСРНО 1551, с. 324; Фаизов, 2002, с. 17; Фаизов, 2003, № 5, с. 115, № 6, с. 124, 132, № 7, с. 135, № 8, с. 142, 146; Систани, 2000, с.136). Во-вторых, Исмаил откровенно претендовал на получение жалованья из Москвы, что однозначно расценивалось как согласие на непаритетные отношения. Более того, бий требовал повысить сумму годового с 200 рублей на 300 (ПКСРНО 1551, с. 324-325).

Однако не стоит слишком оптимистично расценивать этот процесс. Дело в том, что он опирался на волю только Исмаила, но уже его сыновья отнюдь не разделяли устремлений отца. Так, Урус-мирза решительно настаивал на равенстве с Иваном Грозным, и смело шел на конфликт с царскими представителями (ПКСРНО 1551, с. 328-329).

Конфликт Исмаила с царской администрацией в Астрахани привел к тому, что бий пригрозил порвать шерть и даже отправил в Крымское ханство посольство (ПКСРНО 1551, с. 322-324, 329). В итоге этот демарш возымел действие: в Москве приняли спешное решение об аресте И. Г. Вырод-кова (ПКСРНО 1551, с. 330-331). В Москве также согласились повысить сумму денежной дачи с 200 до 300 рублей, на Гази-мирзу послали донских казаков (ПКСРНО 1551, с. 333-334). Впрочем, по отношению к Гази русские власти вели мягкую политику. Его вместе с соратниками призывали начать войну с Крымом, посылали ему жалованье, и даже приглашали выехать в Русское государство (ПКСРНО 1551, с. 334-335).

Принятые царским правительством меры для нормализации ситуации в Астрахани не возымели должного действия. Исмаил особо подчеркивал отрицательную роль в этих процессах местной татарской знати и требовал прислать в город для перевода документов своего хафиза, а также вернуть на воеводство И. Черемисинова (ПКСРНО 1551, с. 336; РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 4об.-5, 8, 9, 10об., 11, 14-14об.). Исмаил продолжал требовать от царя выбить Гази из Кабарды (ПКСРНО 1551, с. 336; РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 5, 7об., 9, 11-12).

Необходимо признать, что все-таки Исмаилу удалось стабилизировать свое положение как главы орды и с помощью русских дотаций, а также из-за сложности обстановки в Крыму, обеспечить возвращение ногаев домой. Одной из главнейших задач дипломатии Исмаила стало возвращение на Родину пленных соотечественников (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 218-219, 220об.; Тре-павлов, 2002, с. 295). Другой составляющей его политики стали постоянные требования на повышения жалованья. Так, летом 1561 г. он просил - 400 рублей, а перед своей смертью - 500 рублей (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 5об., 9об., 10, 211об., 217об.).

О том, что положение в Ногайской Орде начало выправляться, говорит, на мой взгляд, активизация восточной политики ногаев. Так, в 1561 г. Исмаил выдал свою дочь за ургенчского хана Су-

фияна. Однако уже в 1562 г. он выступил против Ургенча и старался втянуть в этот конфликт Ивана Грозного. В узбекской политике Исмаил сменил вектор с ориентации на Барак-хана и его семейства на союз с Абдуллой-ханом. В итоге это привело к нападению на Ногайскую Орду ташкентских мирз3 удачно отраженному Динбай-мирзой (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 5об., 9, 55об., 59, 210об; Трепавлов, 2002, с. 309; Исин, 2002, с. 88). В Сибири Исмаил поддержал Ахмад-Гирей-хана, несмотря на то, что он сверг его зятя Ядгар-бия, и его дочь с внуком укрылись в Москве и нашли поддержку у Ивана IV (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 188-188об., 215об.-216).

Итак, к 1563 г. Исмаилу в основном удалось преодолеть политический кризис в орде, но последствия междоусобицы и экономической разрухи оказались впечатляющими и тяжело преодолимыми. Поэтому появилось такое явление, как «временная эмиграция», а также отъезд ногайских батыров для участия в военных компаниях Русского государства (см.: (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 178. 185об., 197об., 214об., 215об., 213, 219-219об.)). Торговля тоже мало способствовала улучшению экономической ситуации. Динамика русско-ногайской торговли в изучаемое время оказалась регрессивной по сравнению с 1-ой половиной XVI века и составила всего 33, 73% от общего числа ногайских поставок за 1527-1563 гг.

В результате Исмаил к концу своей жизни отказался от идеи независимости Ногайской Орды в пользу «холопства» русскому царю (РГАДА, ф. 127, оп. 1, кн. 6, л. 207-207об.), но у его приемников, да и русских властей это предложение не вызвало поддержки (см. подробнее (Трепавлов,

2002, с. 312-427)). Все это позволяет говорить о провинциализации русско-ногайских отношений и, как следствие, снижении интереса к Ногайской Орде у правящих кругов в Москве.

ЛИТЕРАТУРА

1. Агаджанов С.Г. Государство Сельджукидов и Средняя Азия в Х1-Х11 вв. М., 1991. 303 с.

2. АПМГ - Английские путешественники в Московском государстве. Л., 1938.

3. Исин А. Казахское ханство и Ногайская Орда во второй половине ХУ-ХУ в. Семипалатинск, 2002. 131 с.

4. Зайцев И.В. Астраханское ханство. М., 2004. 303 с.

5. Костомаров Н.М. Личность царя Ивана Васильевича Грозного // Костомаров Н.М. Исторические монографии и исследования. М., 1989. С. 5 - 53.

6. Кочекаев Б.-А.Б. Ногайско-русские отношения в ХУ-ХУШ вв. Алма-Ата, 1988. 272 с.

7. Кусаинова Е.В. Ногайская Орда в ХУ-ХУП вв. // Вопросы краеведения. Вып. 3. Волгоград, 1994. С. 52-55.

8. Кусаинова Е.В. Русско-ногайские отношения и казачество в ХУ - первой четверти ХУЛ вв. Автореф. дисс. ... к.и.н. Волгоград, 1998. 22 с.

9. Курбский А.М. История о делах великого князя московского / Изд. подг. К.Ю. Ерусалимский; пер. А.А. Алексеев; отв. ред. Ю.Д. Рыков. М., 2015. 942 с.

10. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине ХУЛ века. М.-Л., 1948. 447 с.

11. Моисеев М.В. К истории выезда татар в Россию в ХУ веке // Русский дипломатарий. Вып. 9. М.,

2003. С. 270-272.

12. Моисеев М.В. Голод в Ногайской Орде в 50-е гг. ХУ в. и политика России (по запискам Э. Джен-кинсона и русским источникам) // Историческая компаративистика и историческое построение. М., 2003 а. С. 228-231.

13. Моисеев М.В. Страна «Мангат» и ее обитатели в записках Э. Дженкинсона // Россия - Британия: к 450-летию установления дипломатических и торговых связей. М., 2003б. С. 74-76.

14. Моисеев М.В. Большие игры московской дипломатии: проблема нейтрализации «крымской угрозы» в русско-ногайских отношениях в 30-60-е гг. ХУ в. // Локус: люди, общества, культуры, смыслы. № 4. 2015. С. 5-19.

15. Морозов В.В. Лицевой свод в контексте отечественного летописания ХУ века. М., 2005. 288 с.

16. ПК - Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой 1489-1508. М., 1984. 99 с.

17. ПСРЛ - Полное собрание русских летописей: Т. 13. М., 2000. 544 с.

18. ПСРЛ. Т. 20. М., 2005. 704 с.

19. ПСРЛ. Т. 29. М., 1965. 389 с.

20. ПКСРНО 1551 - Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1551-1561 гг. Публикация текста / Сост. Д.А. Мустафина, В.В. Трепавлов. Казань, 2006. 391 с.

21. РГАДА - Российский государственный архив древних актов. Ф. 127 (Сношения России с ногайскими татарами). Оп. 1, 2.

3 Ташкент являлся вилайетом клана Барак-хана (Хафиз-и Таныш, 1983, с. 82, 132, 156).

22. Систани Малик Шах-Хусайн. Хроника воскрешения царей (тарих-и ихйа ал-мулук) / Перевод с персидского, предисловие, комментарий и указатели Л.П. Смирновой. М., 2000. 607 с.

23. Сокуров В.Н. Формирование прорусской ориентации в Кабарде 1552-1560 гг. // История народов России в исследованиях и документах. Выпуск 5. Материалы научно-практической конференции «Россия на Кавказе: три века политической истории», посвященной 260-летию установления российско-осетинских отношений. Москва, 24 ноября 2009 г. М., 2011. С. 115-141.

24. Трепавлов В.В. Статус «Белого царя»: Москва и татарские ханства в XV-XVI веках // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч. 2. М., 1993.

25. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2002. 752 с.

26. Трепавлов В.В. Российские княжеские роды ногайского происхождения (генеалогические истоки и ранняя история) // Тюркологический сборник. 2002: Россия и тюркский мир. М., 2002а. С. 320-353.

27. Трепавлов В.В. Малая Ногайская Орда. Очерк истории // Тюркологический сборник. 2003-2004. Тюркские народы в древности и средневековье. М., 2005. С. 273-311.

28. Хафиз-и Таныш ибн Мир Мухаммад Бухари. Шараф-нама-йи шахи (Книга шахской славы) / Факсимиле рукописи, пер. с перс., введ., примеч., указ. М.А. Салахетдиновой. Ч. 1. М., 1983. 534 с.

29. Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М., 2003. 621 с.

30. Хотко С.Х. Военно-политические контакты западно-черкесских княжеств с Русским централизованным государством (1552-1562) // Научная мысль Кавказа. 2017. № 3. С. 75-83.

31. Фаизов С.Ф. Тугра и Вселенная. Мохаббат-наме и шерт-наме крымских ханов и принцев в орнаментальном, сакральном и дипломатическом контекстах. М. -Бахчисарай, 2002. 100 с.

32. Фаизов С.Ф. Письма ханов Ислам-Гирея III и Мухаммед-Гирея IV к царю Алексею Михайловичу и королю Яну Казимиру. 1654-1658. Крымскотатарская дипломатика в политическом контексте постпереяславского времени. М., 2003. 168 с.

M. V. Moiseev

THE NOGAI-RUSSIAN RELATIONS DURING THE RULE OF ISMAIL-BEY (1554-1563)

The article is devoted to the history of relations between the Nogai Horde and Muscovy in the dramatic period defined by Vladimir Trepavlov as a Second Nogai turmoil. It is shown how the Nogai Horde actually gradually fell into dependence from Moscow state, which, however, legally has not been issued at this time.

Keywords: Ivan IV's correspondence, diplomatic correspondence, Russian-Nogaian relation, Ismail.

Сведения об авторе:

Моисеев Максим Владимирович - кандидат исторических наук, заведующий сектором, ГБУК «Музейное объединение «Музей Москвы» (г. Москва); maksi-moisee@yandex.ru

Moiseev Maksim - Candidate of Historical Sciences, Sector Head, Museum of Moscow (Moscow)