Николай Петрович Вагнер — жизнь и ипостаси талантливого человека Часть II. Литература, спиритизм, судьбы учеников и потомков Текст научной статьи по специальности «История и археология»

DOI 10.24412/2076-8176-2024-2-43-88

Николай Петрович Вагнер — жизнь и ипостаси талантливого человека

Часть II. Литература, спиритизм, судьбы учеников

и потомков

С.И. Фокин

Университет Пизы, Пиза, Италия; [email protected]

Эта статья — вторая часть работы, в которой автор предпринял попытку реконструировать жизненную историю профессора Н.П. Вагнера (1829—1907), известного зоолога, писателя и спирита второй половины XIX в., профессора Казанского, а потом Санкт-Петербургского университетов. Значительная часть жизни ученого (более 30 лет) была связана с литературной работой: он опубликовал несколько томов сказок под псевдонимом «Кот-Мурлыка» (первое издание 1872), рассказы, повесть «К свету» (1883) и роман «Темный путь» (1890). Н.П. Вагнер был человеком разнообразных дарований, связанным с различными слоями не только научного, но художественного и литературного сообществ России. К сожалению, и его научные, и литературные перспективы, как я считаю, были существенно подорваны увлечением спиритизмом, которое возникло у него уже в 42-летнем возрасте и полностью доминировало в последней четверти жизни. Как преданный адепт спиритизма (медиумизма), вместе с А.М. Бутлеровым и А.Н. Аксаковым, Н.П. Вагнер стал известен уже к середине 1870-х гг.; в 1891 г. он основал Общество экспериментальной психологии, где был президентом до 1900 г., в большей степени продолжая «изучать» спиритические явления. В последнее десятилетие жизни ученый даже пытался создать собственное религиозно-философское учение, где постулировал спиритическую практику как дар Божий, несмотря на развенчание медиумизма как научной доктрины еще в 1875—1876 гг. в результате работы комиссии Физического общества под руководством Д.И. Менделеева. В статье дан также краткий обзор жизни и деятельности проф. В.А. Вагнера и двух действительных учеников Н.П. Вагнера — В.Д. Аленицына и К.С. Мережковского, в том числе и их взаимоотношений с учителем. Прослежены судьбы прямых его потомков — детей и внуков. В статье использованы опубликованные воспоминания ученого, значительное число публикаций о Н.П. Вагнере, в том числе и автора, и ар© Фокин С.И., 2024

хивные материалы, прежде всего из его Пражского архива, до сих пор не использованного в должной мере историками науки. Текст проиллюстрирован в том числе редкими фотографиями из Пражского архива ученого и семейных архивов его потомков.

Ключевые слова: В.Д. Аленицын, В.А. Вагнер, Н.П. Вагнер, литература, К.С. Мережковский, потомки, Санкт-Петербургский университет, спиритизм, ученики, экспериментальная психология.

Введение

Жизнь большинства людей определяется их окружением.

С. Моэм, 1936

Будем помнить, что его имя связано с полувековой культурной работой, в которой так нуждается Россия.

В.М. Шимкевич, 1908

Как уже подчеркивалось в первой части этой статьи (Фокин, 2024), в настоящее время Николай Петрович Вагнер (особенно как писатель) не принадлежит к забытым фигурам культурного сообщества России последней трети XIX в. Интерес к истории жизни и разнообразной активности героя этой статьи у современной публики, безусловно, прежде всего связан именно с его литературным творчеством: семитомное собрание литературных трудов — сказок, рассказов, повестей и большого романа Н.П. Вагнера было опубликовано в конце позапрошлого века (Вагнер, 1890—1899). Начиная с 1991 г. почти все его литературные произведения были пере-изданы1. В последнее время, особенно в начале этого века, интерес к нему, и как к писателю, и даже как к религиозному философу, одному из преданнейших адептов спиритизма, значительно вырос, хотя прежде всего проф. Вагнер остается для широкой публики автором «Сказок Кота-Мурлыки».

Как правило, даровитые натуры проявляют свои таланты в разных областях человеческой активности, чему есть немало примеров и среди ученых. В том, что проф. Вагнер был талантлив, надеюсь, читатель убедился, прочитав первую часть настоящей публикации (Фокин, 2024). Однако столь же распространена ситуация, когда, перефразируя известное изречение — многие таланты порождают многие пе-чали2, а именно — такая «мультифункциональность» часто не дает вполне развиться ни одному из даров, отпущенных природой конкретному человеку.

Интерес к литературе возник у проф. Н.П. Вагнера еще в детстве: этот процесс достаточно подробно был описан им в автобиографической статье «Как я стал писателем» (Вагнер, 1892). Зимой 1854 г. Вагнер написал отрывок — картину вечерней жизни природы, использованную потом как введение к научно-популярной ста-

1 Предыдущее единственное советское издание «Сказок Кота-Мурлыки» было осуществлено в 1923 г.

2 «Многие знания — многие печали» — парафраз из Книги Экклезиаста, Библия.

тье «Летучая мышь» (1856). Как Н.П. Вагнер сам вспоминал, описывая разговор с А.М. Бутлеровым, — это была первая чисто литературная проба его пера:

А вот на днях набросал нечто, маленький кусочек. Хочешь прочту? — Сделай милость. И я прочел ему набросанную картину ночной жизни природы <...>. — Что ж дальше? — Ничего, — Эх, Николай <...>, как это у тебя все даром пропадает! <...> Это суждение заставило меня крепко задуматься, а через 2 года я начал писать мой первый литературный рассказ (Вагнер, 1889, с. XXII-XXIII).

Упомянутый отрывок действительно написан весьма живописно, с известным знанием предмета и в литературным стиле, вполне соответствовавшим времени. Основной толчок к художественному писательству, очевидно, Вагнер получил, прочитав переведенные и впервые опубликованные в России сказки Андерсена (1863, 1867)3. Позднее, по воспоминаниям В.М. Шимкевича (1908), Николай Петрович говорил, что смотрит на эту литературную работу как на средство к существованию.

Как признавал и сам Вагнер, его натура была более чем противоречива, и, занимаясь наукой и литературным творчеством, а также будучи (потенциально) небесталанным художником4, значительную часть своей жизни Николай Петрович посвятил медиумизму. Фактически это глубокое, но бесплодное увлечение вытеснило со временем все остальные пристрастия ученого и в извращенной форме усилило его религиозность. Психологически эту коллизию, вероятно, можно объяснить неистребимой верой человека в чудеса. Философский аспект такой ситуации проистекает из вечной борьбы в умах людей материализма и идеализма. Однако Вагнер был уверен, что спиритические практики имеют научную основу и могут и должны служить для расширения знания о реальном мире. Отсюда основание им Общества экспериментальной психологии и в то же время попытка создания философского учения, где спиритизм был постулирован как «дар Божий». Все столь непересекающиеся ипостаси тем не менее уживались в Н.П. Вагнере десятилетиями — широк русский человек.

Кот-Мурлыка

Несмотря на почти вековой перерыв в изданиях, литературные произведения Н.П. Вагнера, а именно его сказки, известны теперь широкой публике много лучше его научных работ5, что естественно. Его псевдоним — Кот-Мурлыка, взятый, очевидно, из произведения В.А. Жуковского (1783—1852), после появления первого издания сказок (Вагнер, 1872) был на слуху у читающей публики более 40 лет — с 1872

3 Вагнер указывал, что издание Андерсена, которое он читал, появилось в 1868 г.

4 Знакомыми Н.П. Вагнера были известные русские художники: М.П. Клодт, И.А. Зичи, В.И. Якоби, И.И. Шишкин и А.И. Куинджи. Особенно близок ученый-писатель был с последними тремя.

5 В советское время было только одно издание сказок в 1923 г. Любопытно, что существовал полный тезка Кота-Мурлыки — советский писатель и драматург Н.П. Вагнер (1898— 1988), избранный двухтомник рассказов, повестей и романов которого дважды издавался в советское время (1973, 1981 гг.).

по 1913 г. книга, с добавляемыми в ее состав новыми сказками, выдержала девять изданий6. Достаточно подробный анализ становления Вагнера-писателя дан во вступительной статье к первому современному переизданию его сказок (Широков, 1991). Здесь, соотвественно, я только кратко напомню, какого рода литература выходила из-под пера ученого и как она воспринималась тогда и много позже разными представителями культурного сообщества (рис. 1).

% м ЩШ ijj Ж

л ш ЯРМ ш

1 1 пЪ j л

ЕЯ m мня щ щ

Рис. 1. Собрание сочинений Н.П. Вагнера. 1890—1899 гг.

Fig. 1. Collected works of N.P. Wagner. 1890-1899

Проф. Вагнер писал не только прозу, но и стихи7, достаточно, на мой вкус, беспомощные и малоинтересные. Вероятно, он сам осознавал несовершенство своих поэтических творений. Будучи близким знакомым поэта Я.П. Полонского8, Николай Петрович (возможно не раз) обращался к другу за помощью: «Посылаю Вам стихотворение. Будьте столь милы, любезны, обязательны, усладительны, благотворны..., влейте в него строй и гармонию, то, что лишен есмь аз многогрешный!»9 В этой области его единственная заслуга — открытие поэта С.Я. Надсона (1862-1886), начавшего печататься у Вагнера в журнале «Свет» (Надсон, 2003) и, как считается, испытавшего определенное влияние на свое творчество личности редактора журнала (рис. 2).

Собственно, и к своей прозаической литературной продукции, судя по переписке с тем же Полонским, Вагнер относился без завышенной оценки: «В литературном отношении я птица весьма невысокого полета и не могу никак претендовать на почетное место рядом с Вами, Толстым, Гончаровым etc»10. Однако сказки Кота Мурлыки безусловно были популярны на рубеже XIX-XX вв.

Жанр «сказочной» продукции Вагнера-писателя трудно определим — это прихотливая смесь классической сказки (казалось бы, прежде всего детский жанр), философских притч, рождественских рассказов, фантастики с мистическим оттенком.

6 Свои литературные произведения Кот-Мурлыка печатал и в журналах «Свет», «Северный Вестник», «Вестник Европы», «Русское обозрение», «Книжки недели» и др.

7 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 281. Д. 5; также см.: Фокин, 2017а.

8 Полонский Яков Петрович (1819-1898) — известный поэт, прозаик и даже художник второй половины XIX в.; особенно был популярен в 1880-1890-е гг. Служил в Комитете иностранной цензуры и в Совете Главного управления по делам печати. В СПб. «пятницы у Полонского» пользовались неизменным успехом у многих деятелей культуры и искусства.

9 Рукописный архив Института русской литературы (РА ИРЛИ). Д. 11948. Л. 2.

10 РА ИРЛИ. Д. 11948. Л. 13.

Рис. 2. Н.П. Вагнер. С.-Петербург, ИСПбУ, 1875. Архив автора Fig. 2. N.P. Wagner. St. Petersburg, ISPbU, 1875. (Author's archive)

Все это наполнено (часто перегружено) нравоучительным и дидактическим пафосом. Очевидно, писатель не хотел, а скорее, и не умел дифференцировать свою аудиторию. Таким образом, определение «детский писатель» вряд ли к Вагнеру полностью подходит11. Побудительные мотивы своего сочинительства он вполне описал в статье с подзаголовком «Нечто вроде исповеди»:

В 1868 г. вышел перевод первого тома сказок Андерсена. Читая похвальные и даже восторженные отзывы об этих сказках в наших журналах и газетах, я купил их и прочел. Многие из них мне также понравились, но многими я был недоволен, находил их слабыми и задал себе вопрос: неужели я не могу написать так же или лучше? Таким образом, задача была задана, и в течение трех лет я написал около дюжины сказок, которые и составили первое издание «Сказок Кота Мурлыки» (Вагнер, 1892, с. 37—38).

Критерий обычного читателя: «нравится — не нравится» достаточно быстро разделил читавшую Вагнера публику на два очевидных лагеря. Одни почти восхищались сказками ученого «Кота» или, по крайней мере, находили в них какой-то отзвук своим умонастроениям12, другие, как упоминал В.М. Шимкевич, говорили, что «это какой-то всемирный плагиат».

11 Собственно, и сказки Андерсена вряд ли можно целиком отнести к разряду детской литературы.

12 Некоторые современники писателя-зоолога сходилось на том, что по своей глубине, яркости красок, оригинальности замысла и художественной простоте изложения эти «Сказки» должны быть причислены к классике детской литературы. Этой же точки зрения придерживалась правнучка писателя В.Н. Вагнер (1927—2008), написавшая большую (неизданную) работу «Н.П. Вагнер и его сказки» (архив автора статьи).

«Конечно, — продолжал Владимир Михайлович, — это хвачено слишком через край, но действительно, когда читаешь его повести и романы, кажется, что где-то и когда-то что-то подобное читал. Лучшее, что им оставлено, это, конечно, "Сказки Кота Мурлыки", но и там так часто чувствуется то Андерсен, то Гофман» (Шимкевич, 1908, с. 4).

Тем не менее, литература Вагнера явно оставила след не только в душах читателей, но и в творчестве некоторых известных мастеров слова — А. Грина, М. Булгакова, М. Пришвина13. Последний прямо писал в своем дневнике 1924 г.: «Я теперь больше не сомневаюсь о связи моей души с автором этих болезненых сказок, но только не знаю, исключительно ли только воспринял в себя его душу через его сказки, или такая душа вообще повторяется...» (Пришвин, 2009, с. 107).

Знаток творчества А. Грина литературовед В.С. Вихров был уверен, что «если уж искать истоки его [Александра Грина — Прим. С.Ф.] творческой манеры, его удивительного умения вторгать фантастическое в реальное, то они <...> в прекрасных повестях и рассказах русского фантаста Н.П. Вагнера. <...> Его книжки хорошо знал Грин с детства» (Вихров, 1980, с. 19—20). Другой современный журналист и писатель М.Н. Золотоносов в статье к 100-летию М. Булгакова выстроил такую цепочку14, связывающую некоторые мотивы в «Мастере и Маргарите» с приметами в творчестве Кота-Мурлыки:

1. Кот — Кот-Мурлыка — псевдоним русского писателя Н.П. Вагнера; 2. Фамилию «Вагнер» вместо фамилии «Воланд» называет Иван Бездомный, пытаясь вспомнить своего обидчика; 3. Кот назвал себя перед входом в ресторан Скабичевским. А.М. Скабичевский — автор статьи «Старый идеализм в современной оболочке», посвященной сочинениям Вагнера «Сказки Кота-Мурлыки»; 4. Н.П. Вагнер — известный спирит. <...> Персонажи Н.П. Вагнера летают во сне — «И мы быстро понеслись, полетели. Воздух теплый, ароматный так ласково встречал нас. Он играл моими распущенными волосами. Под нами, где-то в недосягаемой глубине, освещенной месячным сиянием <...> блестело море, чернели леса, рощи, города...» (рассказ Вагнера «Свет и Мрак»). Сон героиня видит во время Пасхи — в то же время происходит действие «Мастера и Маргариты» (Золотоносов, 1990, с. 260)15.

Приведу теперь примеры вполне негативных отзывов о литературе Н.П. Вагнера, причем принадлежащих безусловным знатокам-профессионалам. Так, С.Я. Маршак (1887—1964) в своей большой работе «Воспитание словом» писал: «А вот возьмем писателя совсем в другом роде, писателя, о чьих научно-популярных книгах и детских сказках и в наше время Большая Советская Энциклопедия отозвалась весьма почтительно. Это — европейски известный ученый, профессор Н.П. Вагнер. БСЭ писала: "Как натуралисту, ему исключительно хорошо удались популярные очерки Картины из жизнижи-

13 Возможно, что отзвук этот возник из их впечатлений детских лет от сказок Вагнера и потом так или иначе преломился в собственном творчестве писателей. В литературе отмечалось влияние сказок Н.П. Вагнера и на творчество А.М. Ремизова. Существует мнение, что литературный псевдоним А.П. Голикова (1904—1941) — Гайдар тоже коренится в сказках проф. Вагнера, как и сюжет рассказа Гайдара «Горячий камень» (1941).

14 О ее очевидности пусть читатель поразмышляет сам.

15 Более определенно, с примерами из булгаковских черновиков, на связь «Мастера и Маргариты» с творчеством Н.П. Вагнера (рассказ «Мирра») указывал В.И. Лосев, см.: Булгаков, 2006.

вотных"». Далее Маршак продолжает: «Вагнер много знает сам, но еще больше его знают Гумбольдт, Дарвин, Уоллес, Брем и другие натуралисты, которых он непрестанно цитирует. Почти на каждой странице выдержки, экстракты, отрывки из их сочинений чередуются со стихами Лермонтова, баснями Крылова и даже с изречениями из Библии. Каждая фраза, каждая страница вагнеровской книги так типична <...> "квасным" ложнорусским стилем и полным пренебрежением к русскому языку. Типична незаконным соединением научных сведений, анекдотических подробностей и стилистических завитушек. <...> Так и застревает книга между двух стульев — она не дает ни знания, ни образа, а что-то очень приблизительное. Да и что с детьми церемониться!» (Маршак, 1971, с. 290—291).

Показательно не полностью оправдавшееся, правда, пророчество литературоведа и историка С.Ю. Дудакова (1939—2017), сделанное в приложении к его книге «История одного мифа», посвященной русской литературе конца XIX — начала XX в., с характерным подзаголовком «Злой сказочник»: «Николай Петрович Вагнер принадлежит к прочно забытым писателям, возвращение к которым маловероятно даже в постперестроечную эпоху. <...> Переиздать Вагнера — можно, но читать — вряд ли»16 (Дудаков, 1993, с. 243, 258).

Вполне профессиональный разбор сказок Кота-Мурлыки был сделан по поручению Отделения русского языка и словесности Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (ИСПбАН) в рамках анализа работ, поданных на соискание Пушкинской премии в 1889 г.17 Рецензия, занявшая 61 страницу (!), на 4 тома сказок Н.П. Вагнера была написана известным педагогом, литературоведом и общественным деятелем Львом Ивановичем Поливановым (1838—1899).

Приведу только заключительную часть этого подробного и в целом негативного вердикта18 ученому-сказочнику:

Да, будущий историк литературы не в праве обойти произведения Кота-Мурлыки. Он усмотрит в них типическое явление: как умственно помутившееся талантливое невежество передает свое отравленное питье третьему поколению, вызывая его на повторение того маскарада, который некогда веселил его самого, не замечая печального фиаско, которым закончился этот маскарад. <...> Описания природы порой прелестны, народные типы по большей части схвачены верно, язык местами увлекательный. Нельзя не пожалеть, что при таком замечательном таланте рассказчика автор не уяснил себе лучше содержания своих рассказов. Между тем слабость и даже противоречивость сказок Кота-Мурлыки слишком очевидны. <...> Сделав разбор сочинений, представленных г. Вагнером на соискание Пушкинской премии, показав вкратце его отношение к современным иноземным течениям и ту долю влияния, которое он сам уже оказал на нашу литературу, думаю, что он представляет явление, настолько заметное в литературе наших дней, что отсутствие доныне обстоятель-

16 В большей степени статья была посвящена разбору единственного романа Н.П. Вагнера «Темный путь» (1890), явно антисемитской направленности.

17 Санкт-Петербургский филиал архива Российской Академии наук (СПФ АРАН). Ф. 51. Оп. 1. Д. 124. Л. 1—86. Вот приложенное при этом заявление Н.П. Вагнера: «В Императорскую Академию Наук. Честь имею представить при сем мои труды по Русской Литературе на конкурс для соискания премии А.С. Пушкина. С.-Петербург, 25 октября 1888. Н. Вагнер (Кот-Мурлыка)».

18 При этом рецензент в своих оценках каждой из 24 сказок, включенных в поданные на конкурс 4 тома, изредка употреблял и такие определения: «хорошенькая, грациозная сказка; прекрасный рассказ из народного быта; печальная поэтическая картинка», тем самым отдавая должное определенному мастерству писателя.

ной оценки его деятельности было пробелом, весьма чувствительным. Настоятельная нужда в такой оценке объясняет тот размер, который приняла моя рецензия. 9 сентября 1889 г. Лев Поливанов.

Очевидно, главные претензии у рецензента были к «значительности нравственно-философских и гражданских идей, которые автор, с достойной всякого почтения доблестью, дарует молодому поколению». Впрочем, Поливанов, с некоторой досадой и недоумением отмечал и «натянутость и вычурность вымысла, и какое-то туманное содержание» многих сказок.

Вот, например, звучащий в пандан предыдущему, отзыв на выход третьего тома сказок Вагнера (1888) из газеты «Новое Время»:

Даже самое поэтическое мурлыканье о сказочных чудесах в состоянии только убаюкать мысль, погрузить ее в мечтательность и дремоту, но не пробудить в ней стремление к более высокой и достойной деятельности человека в реальном мире. Тем менее могут вызвать подобный порыв романтические мечты с мрачным колоритом, преобладающем во всех восьми рассказах, которые помещены в вышедшем теперь третьем томе19.

Безусловно, тем не менее, что литературное наследие Н.П. Вагнера, собственно его «Сказки Кота-Мурлыки», пережили своего автора, а в последние десятилетия наблюдается даже некоторый «бум» их издания (1993, 1994, 2001, 2006, 2009, 2013, 2015, 2021). Правнучка Н.П. Вагнера, Вера Николаевна, преподаватель-филолог, в своей неизданной работе «Н.П. Вагнер и его сказки» писала:

Основные взгляды Н.П. Вагнера — этические и социальные, — высказанные в «Сказках», и сегодня продолжают звучать современно. Призывы писателя к воцарению мира и любви так же актуальны в наши дни, как и при его жизни. Без сомнения, «Сказки Кота-Мурлыки» представляют интерес и для нынешнего поколения, и Н.П. Вагнер по праву должен занять подобающее место в классической русской литературе20.

Помимо сказок недавно переиздали даже и скандальный роман ученого «Темный путь»21 (2020). Вагнер как писатель пользуется вниманием историков литературы и литературоведов (Беньковская, 2011, 2020 и ряд других публикаций), причем иногда его произведения ставят в основание русского символизма и даже

19 «Новое время». 1988. 30 сентября.

20 Архив автора статьи. Время написания работы проф. В.Н. Вагнер — конец 1990-х гг.

21 Идеологически антисемитский и литературно второсортный плод писателя Вагнера в журнальном варианте был напечатан уже в 1881—1884 гг. Антисемитизм Вагнера оттолкнул от него некоторых почитателей, например, известный литературовед и переводчик А.Г. Горнфельд писал (1908, с. 228): «Милый старый друг далекого раннего детства [имеется в виду чтение сказок Вагнера Горнфельдом в его детстве. — Прим. С.Ф. ], он давно умер для меня тогда, когда <...> я прочел его "Темный путь" и в ужасе отшатнулся от этого знакомого ласкового лица, перекошенного страшной и злобной гримасой». В то время, надо сказать, антисемитизм не был редкостью в отечественных творческих кругах.

современной массовой литературы вообще (Киселева, 2012)22. Прошло уже 150 лет, сказки Кота-Мурлыки все еще читают и, стало быть, был смысл их написать.

Спиритизм и экспериментальная психология

Н.П. Вагнер определенно был человеком в высшей степени противоречивым, сочетавшим в себе на первый взгляд несовместимые черты. С одной стороны, Вагнер — профессор зоологии, достигший в науке определенных успехов, с другой — с начала 1870-х гг. мистик-интуитивист, сочинивший целый букет пессимистических «болезненных» сказок и активно участвовавший в спиритических сеансах с привлечением известных медиумов, в том числе и заграничных, а также в их пропаганде и организации отечественного спиритуалистического сообщества23.

С одной стороны, в своих сказках и повестях Вагнер выступает как поборник человеколюбия и гуманности, с другой (через 10 лет) — он пишет антинигилистический, а в большей степени антисемитский, роман «Темный путь», ставший чуть ли не одной из предтеч печально знаменитых «Протоколов сионских мудрецов». Эту противоречивость Николай Петрович сам открыто заявил во введении к изданию «Сказок Кота-Мурлыки»:

Это был старый и весьма почтенный Кот, но, к сожалению, полный всяких противоречий. <...> Он был, бесспорно, почтенный Кот, но всегда вооружался против всякого почтенья, называя его китайской церемонией. Он любил науку и терпеть не мог ученых. Любил искусство и ненавидел искусников: в особенности таких, которые всю свою жизнь пели фальшивые ноты. Одним словом, это был очень оригинальный Кот, хотя всякую оригинальность не любил и преследовал (Вагнер, 1994, с. 5)24.

Вероятно, эта противоречивость была изначально присуща натуре Вагнера, но в полной мере она проявилась именно со времени его увлечения спиритизмом25.

22 Эта тема звучит и в других работах того же автора — см.: «Романы Н.П. Вагнера и становление массовой литературы в России во второй половине XIX века» [Электронный ресурс]. URL: https://mike-wagner.livejournal.com/8134.htmI (дата обращения: 20.08.2023).

23 По некоторым отзывам критики того времени, читавшие сказки Вагнера дети «приводятся в умоисступление». Спиритуализм чаще всего относят к «оккультно-мистическому» знанию и включают в группу «оккультных учений»; этот феномен рассматривается теперь как самостоятельное религиозное движение (Раздъяконов, 2022).

24 Нет сомнения, что эту характеристику писатель адресовал сам себе. Интересно, что далее автор признавал, что «бедный Кот был немного помешан». Л.И. Поливанов отметил: «В этом введении весь г. Вагнер. Тут и необычайная самоуверенность, то есть убеждение в значительности нравственно-философских и гражданских идей, которые он с достойной всякого почтения доблестью дарует молодому поколению, и лесть этому поколению» (СПФ АРАН. Ф. 9. Оп. 3. Д. 6. Л. 62 об.).

25 Противоречивость суждений Вагнера, как на переломе к увлечению спиритизмом, так и далее, порождала у публики разнообразные толки на его счет: «Тоже нашли материалиста! Это баба, кисель, и уж если говорить о его направлении, то, скорее всего, он ярый спиритуалист и толстовец даже», — писал А.С. Суворину А.П. Чехов о Н.П. Вагнере в 1893 г. (Чехов, 1964, с. 13). Личные воспоминания проф. Вагнера о том, что он впервые прочитал Евангелие в 1851 г., после серьезной болезни и душевного потрясения, вызывают большие сомнения. «Закон бо-

Спиритизм получил развитие в России в 1870-х гг.26, причем сразу приобрел значительную популярность. Центром спиритического движения стал кружок, организованный в С.-Петербурге публицистом А.Н. Аксаковым, Н.П. Вагнером, тогда профессором-зоологом Императорского Санкт-Петербургского университета (ИСПбУ), и академиком-химиком А.М. Бутлеровым27. Некоторые представители научного сообщества также относились к спиритизму — если не с полным доверием, то сочувственно. Среди творческой интеллигенции, прежде всего литераторов, это увлечение, конечно, было более распространено28 (рис. 3, 4).

Рис. 3. А.М. Бутлеров, С.-Петербург, 1882. Архив Музея-квартиры Д.И. Менделеева. СПбГУ

Fig. 3. A.M. Butlerov, St. Petersburg University, 1882. Archive of D.I. Mendeleev MuseumApartment, SPbGU

Рис. 4. А.Н. Аксаков. С.-Петербург, начало

1870-х гг. Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика)

Fig. 4. A.N. Aksakov. St. Petersburg, early 1870s. Archive of the Museum of National Literature, Prague (Czech Republic). N.P. Wagner's fonds

жий» был непременным предметом во всех начальных и средних учебных заведениях России того времени.

26 В Европе, а прежде всего, в США спиритизм (спиритуализм) был распространен задолго до этого. Интересно, что одним из первых историков этого явления был его приверженец, классик английской литературы А. Конан Дойль (1859—1930).

27 Как уже упоминалось, Бутлеров был ближайшим другом Вагнера еще со студенческой скамьи, а Аксаков приходился Бутлерову родственником.

28 В спиритических сеансах принимали участие, например, Ф.М. Достоевский и Н.С. Лесков. При этом Ф.М. Достоевский, посмотрев на спиритические сеансы собственными глазами, отнесся к ним иронически. Лесков использовал свой спиритический «опыт», например, в рассказе «Привидение в Инженерном замке» (1882), где писал, что спиритические теории не пользуются большим доверием.

История этого движения, анализ воззрений его идеологов и борьбы с ним трезво мыслящих ученых во главе с Д.И. Менделеевым теперь достаточно полно описаны в ряде отечественных исследований (Виницкий, 2006; Раздъяконов, 2009, 2010, 2013, 2015, 2022; Китсинг, 2017). В этих публикациях (как и в ряде других) проанализированы этапы появления и развития спиритизма как оккультной практики и даже как своего рода религиозного учения, а также прослежена история борьбы со спиритизмом и его критика как с христианских (православных), так и с естественнонаучных позиций. Поэтому в настоящем разделе я лишь упомяну реальный вклад Вагнера в это движение и его воззрения, которые были заявлены ученым в начале XX в. как особое религиозно-философское учение.

В принципе человеческому сознанию свойственна определенная двойственность. Помимо рационального мышления люди часто демонстрируют явную склонность к иррациональным суждениям, к формированию нелогичных, недоказуемых представлений о необъяснимых «потусторонних» силах и путях взаимодействия с ними. Психологический аспект этой коллизии состоит в неистребимой вере человека в чудеса, а философский — проистекает из вечной борьбы в умах людей материализма и идеализма (Раздъяконов, 2009; Китсинг, 2017). Последнее в полной мере может быть адресовано спиритуалистическому периоду в жизни Н.П. Вагнера, который, по сути, занял почти половину его жизни и к концу 1880-х гг. полностью вытеснил из нее науку.

Общение с иным миром, миром духов на спиритических сеансах, должно было вызываться с помощью определенно психически «настроенных» индивидуумов — медиумов. Это, конечно, был род мистицизма, включавшего в себя представление о пути, по которому сознание человека (или его душа) может совершить восхождение в иные миры, находящиеся вне пространства и времени29. Сами спиритуалисты апеллировали к сочинениям философов, признававших явления так называемого животного магнетизма и тем самым, по мнению адептов движения, легитимизировавших их исследования (Раздъяконов, 2009, 2022). Более того, например, А.М. Бутлеров не усматривал противоречия своих воззрений с христианским учением и считал спиритизм, с одной стороны, согласным с важнейшими положениями религиозной философии, а с другой — отраслью положительной науки и, стало быть, возможным объектом экспериментального анализа. Он стремился обосновать реальность научного изучения спиритизма и, как и А.Н. Аксаков, держался «прогрессивно-рациональной религии». Вагнер в своих неизданных, более поздних работах также старался совместить мировоззренческие аспекты этого феномена с возможностью его экспериментального изучения, но с целью защиты христианства и «чудесного» в реальном мире. То есть экспериментальный спиритизм оказался в роли пограничной черты между наукой и религией и даже трактовался как «научное введение» в религию (Раздъяконов, 2013). К слабым попыткам самого Вагнера проанализировать феномен с естественно-научных позиций можно отнести разве только его небольшую заметку в трудах 8-го съезда русских естествоиспытателей (Вагнер, 1890) (рис. 5, 6).

29 Теперь спиритизм иногда рассматривается как «научная» разновидность естественной теологии, стремящейся рациональными средствами подтвердить существование предметов веры (Раздъяконов, 2022).

Рис. 5. Спиритический сеанс. С.-Петербург, начало 1880-х гг. Слева первый — А.М. Бутлеров, пятый — А.Н. Аксаков. Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика). Фонд Н.П. Вагнера

Fig. 5. Spiritualist séance. St. Petersburg, early 1880s. First on the left: A.M. Butlerov, fifth on the left: A.N. Aksakov. Archive of the Museum of National Literature, Prague (Czech Republic).

Wagner's fonds

Рис. 6. Спиритический сеанс. С.-Петербург, вторая половина 1880-х гг. Н.П. Вагнер в центре. Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика). Фонд Н.П. Вагнера

Fig. 6. Spiritualist séance. St. Petersburg, 2nd half of the 1880s. N.P. Wagner in the center. Archive of the Museum of National Literature, Prague (Czech Republic). N.P. Wagner's fonds

В этом смысле заслуживают внимания материалы Н.П. Вагнера — «Что такое спиритизм» (1895), «Мое миросозерцание» (не окончена), «Как образуются привидения» (1894) и другие, в том числе проект его книги, посвященной гипнотизму, т. е. возможности связать исследование «потустороннего» с реальной психофизиологической конституцией человека30. Работа «Что такое спиритизм» теперь опубликована (Раздъяконов, 2015).

Основная идея этого небольшого сочинения Вагнера утверждала принципиальную совместимость спиритической доктрины, принимавшей мир духов как часть естественного мира, и учения Православной церкви. На нескольких «документированных» примерах появления различных духов умерших людей в статье был сделан простой вывод:

Спиритизм не есть забава, праздное препровождение времени, игрушка, а весьма серьёзное высоко стоящее дело, требующее от занимающихся им глубочайшего уважения к его явлениям, если только эти явления нисходят свыше, из чистых источников. Люди, легкомысленно относящиеся к спиритизму, совершают греховное дело и могут легко подпасть под влияние и под власть злых духов. В этом заключается крайняя опасность и чрезвычайный вред, от которого предостерегает нас наша церковь. <...> Грешно заниматься спиритизмом как средством гадания или забавой, но несправедливо отвергать или запрещать занятия им, если они делаются с добрым намерением расширить пределы наших знаний или обратить неверующих в лоно церкви (Раздъяконов, 2015, с. 291—292, 293).

Дальнейший разбор положений этой работы кажется излишним (рис. 7).

После достаточно жарких дискуссий в прессе по поводу спиритизма (медиумизма) в 1870-х гг.31 ведущие участники спиритического сообщества сосредоточили свои усилия на популяризации этого движения. Здесь основная активность была именно за Вагнером. В первую очередь ученые-спириты поставили вопрос о создании научного общества для исследования и распространения результатов спиритических опытов. Идея создания общества принадлежала Николаю Петровичу. Сначала предполагалось создать «Русское идеалистическое общество», которое имело бы целью противодействовать развитию и распространению материализма и в то же время стало бы укреплять и развивать в обществе стремление к идеалам христианской нравственности32. Другим важным шагом на пути популяризации движения стало решение о создании в 1881 г. первого в России спиритического журнала «Ребус». По цензурным соображениям журнал позиционировался

30 Тексты этих работ Николая Петровича не опубликованы — Архив Национального музея литературы, Прага (АНМЛ, фонд Н.П. Вагнера), и у меня нет их фотокопий. Вагнер занимался и сбором фотографий спиритических явлений, считая, что фотофиксация — единственный способ доказать реальность этого феномена. Однако снимки из его Пражского архива или ничего не доказывают, или носят следы постановки, или даже явных манипуляций с изображением.

31 Опубликовавший, например, в 1875 г. письмо Н.П. Вагнера об экспериментальном спиритизме редактор «Русского вестника» М.Н. Катков счел необходимым дистанцироваться от его содержания, написав в примечании: «Странные эти рассуждения печатаются только во внимание к профессорскому званию автора и известности его имени» (Виницкий, 2006, с. 180).

32 Фактически это общество осталось только на бумаге.

Рис. 7. Фотография «появления духа». Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика). Фонд Н.П. Вагнера

Fig. 7. Photo of the "apparition of a spirit". Archive of the Museum of National Literature, Prague

(Czech Republic). N.P. Wagner's fonds

как развлекательный, но периодически в нем освещалась интересовавшая ученых-спиритов тематика33. Общую направленность первых выпусков опять же целиком определил Н.П. Вагнер, который, судя по стилю многих неподписанных статей, был их автором и, как он сам отмечал в переписке с А.Н. Аксаковым (1886), почти полностью написал первые 5-6 номеров журнала. Судьба журнала оказалась счастливее, чем общества, — он просуществовал до 1918 г., когда был закрыт большевиками.

Другим направлением популяризации были публичные лекции — Николай Петрович только в 1882 г. прочитал три такие лекции. Вообще 1880-е гг. следует признать временем расцвета эксприментального спиритизма, хотя неожиданная смерть А.М. Бутлерова в 1886 г. существенно повлияла на судьбу спиритуализма в России.

Тем не менее в 1891 г. при ИСПбУ было организовано «Российское общество экспериментальной психологии» (РОЭП), основателем и председателем которого стал Н.П. Вагнер. В целях общества было исследование возможностей человеческой психики, прежде всего при гипнозе, также предполагалось исследовать феномен яс-

33 В журнале был открыт специальный раздел «Обозрение новых открытий и исследований явлений природы», где публиковались исключительно спиритические новости.

новиденья и медиумических явлений. Вагнер подчеркивал, что на заседания общества приходят не только исследователи феномена спиритизма, но и люди, интересующиеся открытиями современной психологии. Это общество может рассматриваться как последняя попытка ученых-спиритов институционально оформить идею научного исследования спиритических явлений.

Цель нового общества в конечном счете виделась Н.П. Вагнеру в доказательстве автономии человеческой души от физического тела:

Велико было удивление нашего века перед электрическими телеграфами и телефонами. Что же скажет современное общество, если будет доказана способность человеческой души переноситься во всей ее целостности на далекие пространства, видеть без глаз, слышать без ушей, ощущать без всяких специальных органов или элементов ощущения? (Раздъяконов, 2022, с. 308).

17 декабря 1896 г. Н.П. Вагнер отчитался о пятилетних итогах работы РОЭП34. Однако общество не имело постоянного финансирования и работало малоактивно. Вероятно, в основе финансовых трудностей лежало, прежде всего, охлаждение отношений между Вагнером и Аксаковым35. РОЭП старалось объединить исследователей разных убеждений, заинтересованных в изучении загадочных явлений человеческой психики. Тем не менее в 1902 г. оно прекратило свое существование, оставшись первым и последним в России научным обществом, проводившим исследования явлений психизма (Раздъяконов, 2022).

В 1902 г. Николай Петрович опубликовал единственный выпуск сборника «Наблюдения над медиумизмом», в котором он провозгласил от имени духов собственное религиозно-философское учение. Вагнер сформулировал 10 положений на основе «сообщений духов» и, согласно этому метафизическому набору, постулировал спиритическую практику как «дар Божий», предназначенный для просвещения несчастных, «бродящих впотьмах материализма». «Вера родит сближение миров, и в этом сближении — высшее слово нашего существования», — якобы говорили ученому духи, и он верил в это «откровение свыше» (Раздъяконов, 2013, с. 66—67). К началу XX в., однако, изучение спиритизма уже оказалось на периферии общественного сознания, как по причине раскола, а потом и смерти его основателей, так и вследствие распостранения других практик оккультизма.

Существенный удар по позициям ученых-спиритов был нанесен много раньше. В России первые попытки научного анализа спиритизма предприняли академик-математик П.Л. Чебышев и профессор-медик М.Ф. Цион, изучавшие деятельность медиума Юнга. Но их работа не получила должного развития и общественного резонанса. Эстафету у них принял знаменитый отечественный химик Д.И. Менделеев. Спиритизм, представленный его адептами как научно подтвержденный феномен, был воспринят скептически научным сообществом и трактовался многими как лже-

34 Вагнер был президентом общества до 1900 г. Далее руководство принял на себя академик-медик В.М. Бехтерев (1857—1927), не расположенный к изучению медиумизма.

35 Александр Николаевич был состоятельным человеком и долгое время спонсировал спиритические начинания коллег. Он не считал опыты Н.П. Вагнера вполне научными и к деятельности общества относился прохладно, кроме того, его раздражала религиозность Вагнера.

наука. В этом первейшую роль сыграл именно проф. Д.И. Менделеев и созданная им при Физическом обществе комиссия, подвергнувшая естественнонаучной критике феномен спиритизма (1875—1876). Опыт работы этой комиссии по рассмотрению медиумических явлений, а также разработанные и использованные ею методики не потеряли значения и до настоящего времени (Китсинг, 2017).

Принципы научного подхода к проблеме «паранормальных» явлений, которые лежали в основе деятельности комиссии, участие в ее работе известных ученых, а также добросовестность проведения исследований свидетельствовали о достоверности полученных комиссией результатов. В целом Д.И. Менделеев отказался признать за спиритизмом статус научности. Он указал и на различия, могущие корениться в исходной нравственной позиции исследователя спиритизма: «добросовестное заблуждение» или «сознательный обман». Целью Д.И. Менделеева, однако, не было лишь разоблачение медиумов как шарлатанов и фокусников, тем более что доказать это удавалось далеко не всегда. Ученый хотел и продемонстрировал несоответствие теоретической и экспериментальной базы спиритизма «канону» научности. Общее заключение комиссии гласило, что спиритическое учение есть чистое суеверие.

Вспоминая это время, Дмитрий Иванович писал:

Когда А.М. Бутлеров и Н.П. Вагнер стали очень проповедовать спиритизм, я решился бороться против суеверия, для чего и образовалась комиссия при Физическом обществе. Тут я много действовал, у меня и собирались. Мое мнение хорошо высказано в публичных лекциях 15 декабря 1875 и 24, 25 апреля 1876 г., особенно в последней. Противу профессорского авторитета — следовало действовать профессорам же. Результат оказался должный — бросили спиритизм. Не каюсь, что хлопотал много (Менделеев, 1951, с. 74—75).

В связи с работой комиссии Физического общества в 1875—1876 гг. между Н.П. Вагнером и Д.И. Менделеевым возникла переписка. Некоторые из этих писем хранятся в архиве музея-квартиры Менделеева в СПбГУ. Как и можно было предположить, аргументы комиссии не произвели на Вагнера впечатления, вернее, подвигли его объяснить результаты научного исследования совсем иным образом. В феврале 1876 г. Николай Петрович писал коллеге:

Многоуважаемый товарищ, Дмитрий Иванович! "Невысказанное слово тяготит сердце" — говорят немцы и, сознавая вполне верность этого замечания, я позволяю себе высказать Вам прямо, начистоту — все, что наболело на сердце. Между нами встала теперь перегородка, которая, надеюсь, исчезнет — со временем. Я глубоко уважаю Вас, как ученого (и в этом случае не стыжусь идти за толпой) — я уважаю в Вас добрые, честные порывы, которые вызываются сами собою при всяком удобном и неудобном случае. Нутро у Вас чистой 84 пробы. Я в этом убежден. <...> У Вас было желание разоблачить перед нами и перед публикой шарлатанство медиумов и вообще спасти Ваших товарищей от нарекания общества и преследования фельетонистов. Намерения благие, честные, побуждения прекрасные, истинного ученого и доброго товарища! Но все эти благие намерения исчезли как дым при первой вспышке оскорбленного самолюбия. Появилась статья Бутлерова, в заключительных словах которого Вам почудился камень, брошенный в Вас, и червь самолюбия поднялся, завозился и заставил Вас выступить перед публикой, ошельмовать медиумов и осмеять нас, Ваших товарищей. <...> Пройдут десятки лет, и Вы вспомните эти

слова и пожалеете о Вашем теперешнем образе действий. Я в это верю, я на это надеюсь. Ваш Н. Вагнер36.

«Научные аргументы не срабатывают, когда речь идет о вере. Пока слепо верящий не прозреет сам, с ним ничего не поделаешь... Вагнер так и не прозрел — «педогенезу тоже не верили, а оказалось — правда!» — видимо, продолжал про себя повторять он. Более того, любая критика спиритизма вызывала у профессора-спирита не только протест, но чувство глубокой и обычно безосновательной обиды. Яркий пример такой реакции — возмущение Н.П. Вагнера по поводу чтения в Русском литературном обществе (1890) пьесы Л.Н. Толстого «Плоды просвещения», в которой Вагнер усмотрел глумление над собой и уже умершим А.М. Бутлеровым как спиритами (пасквильное изображение профессоров и ученых)37 (рис. 8).

Рис. 8. Н.П. Вагнер.Териоки, около 1900-го г. Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика). Фонд Н.П. Вагнера.

Fig. 8. N.P. Wagner. Terioki. Around 1900. Archive of the Museum of National Literature, Prague

(Czech Republic). N.P. Wagner's fonds.

Одно из наиболее поздних свидетельств о впечатлении, которое производил ученый-спирит на знакомых, можно найти в книге И.И. Ясинского (2010):

36 Архив музея-квартиры Д.И. Менделеева. СПбГУ. 4-й альбом. Д. 56. Л. 1, 5—6.

37 Известна переписка по этому поводу между Вагнером и Толстым (1890), в ходе которой Лев Николаевич пытался разъяснить, что ничего подобного в пьесе нет и не подразумевалось (Толстой, 1984, с. 189—191). Пьеса была поставлена в Москве и Петербурге в 1891 г.; никаких намеков на реальных людей в постановке действительно не было, как не было и пресловутого «глумления» над спиритами.

В нескольких шагах от дачи, занимаемой моими детьми, находилась дача профессора Николая Петровича Вагнера, знаменитого в то время спирита и духовидца38. Вагнер производил на меня странное впечатление. Сутуловатый, угрюмый, с тусклым тяжелым взглядом бесцветных глаз, какой-то полинялый и погруженный в себя. Он встретил меня на утренней прогулке и прямо обратился ко мне с приглашением: "Зайдите ко мне сейчас на чашку чая. Я покажу вам кое-что в своем кабинете интересное". <...> Конечно, я воспользовался его приглашением. На веранде жена его, кажется, Татьяна Петровна или Татьяна Алексеевна39, высокая плотная дама, приветливо поздоровалась со мною и, угощая, уверенно сказала, по-видимому, нисколько не думая шутить, хотя Вагнер и отнесся к ее словам как к шутке: "Вы только не вздумайте верить Николаю Петровичу. Он наговорит вам чудес в решете. Это все плод его воображения. Он только что убедил меня, что у него в кабинете сидит дух какой-то барышни, умершей в прошлом столетии. Она, изволите видеть, воскресла и воплотилась для него. Да ничего подобного! Там, кроме пауков и ящериц, да двух-трех лягушек, ничего нет".

В 1898 г. Н.П. Вагнер был избран в члены-корреспонденты ИСПбАН. Избрание было чисто юбилейное (50 лет научной деятельности). Ученый уже был к тому времени четыре года в отставке, а по сути, оставил науку около десяти лет назад. Тем не менее коллеги по ИСПбУ по этому случаю посетили старого профессора, о чем сохранились воспоминания участников этого визита:

Несколько лет спустя, когда Николай Петрович доживал свой век в отставке, В.М. Шимкевич счел желательным отметить 50-летие научной деятельности Вагнера, считая справедливым, чтобы молодые зоологи не забыли о замечательном открытии Вагнером педогенеза у насекомых. Он повел нас к Вагнеру на квартиру, чтобы передать приветствие от Университета. Вспоминаю старческую фигуру сидящего в кресле Николая Петровича (Римский-Корсаков, 2009, с. 127).

Более точно охарактеризовал впечатление от последних встреч с Вагнером инициатор этого похода, проф. Шимкевич (Шимкевич, 1908, с. 15):

Последние 10-12 лет Н.П. Вагнер удалился от всего и медленно, но постепенно40 угасал. Раза 2-3 приходилось быть у него. Это была только тень прежнего Н.П. Вагнера. Впечатление получалось тягостное и мучительное. Смерть его была чисто внешней, так как для науки, для общественной деятельности и литературы он умер давно. <...> Будем помнить, что его имя связано с полувековой культурной работой, в которой так нуждается Россия. Многие из его слабостей <...> были скорее характерными для того времени блужданиями интеллигентного ума в поисках за вечной истиной41 (рис. 9).

38 Дело происходило в самом начале 1900-х гг., в Териоках (теперь город Зеленогорск на Карельском перешейке).

39 Ошибка мемуариста — жену Н.П. Вагнера звали Екатерина Александровна.

40 Так в статье, хотя, очевидно, должно было бы быть скорее — «и постепенно».

41 Считается, что Н.П. Вагнер умер от прогрессивного паралича.

Рис. 9. Могильный камень Н.П. и П.Н. Вагнеров на участке Вагнеров-Заднепровских.

Смоленское Православное кладбище, СПб. Фото А.Ю. Заднепровской, 2022 Fig. 9. Gravestone of N.P. and P.N. Wagners in Wagner-Zadneprovsky family plot. Smolensk Orthodox cemetery. St. Petersburg. Photo A.Yu. Zadneprovskaya. 2022

До сих пор попытку разобраться в сложной натуре проф. Вагнера впервые после разносторонних, хотя и необширных воспоминаний о нем проф. Шимкевича предприняла, кажется, только А. Горяшко (2008а, б)42. К сожалению, ее публикации с явным журналистским налетом содержат немало мелких промахов и ошибок. Главное же — их содержание (помимо броского названия одной из статей — «Плохой хороший человек»43) мало приближают читателя к пониманию натуры героя. «Загадки Кота-Мурлыки»44 так и остались неразгаданными.

Здесь, кстати, хочется привести для сравнения краткую информацию о другой жизни, другого Вагнера-ученого, также связанного с Зоотомическим кабинетом ИСПбУ45, но посвятившего себя до конца именно науке и воспитанию молодежи. Это был Владимир Александрович Вагнер (1849—1934)46. «Сравнение» здесь слово вполне уместное: В.А. Вагнер стал в России основателем новой научной дисциплины — сравнительной зоопсихологии. Когда Н.П. Вагнер уже был известным спиритом, но еще занимался наукой, Владимир Александрович окончил юридический (1874) и позже физико-математический (1882) факультеты Императорского

42 С.Ю. Дудуков (1993) полностью сконцентрировал свое внимание на антисемитизме Вагнера.

43 Название фильма по мотивам повести А. П. Чехова «Дуэль» (1973), где прототипом одного из главных героев (Н.В. фон Корена) был Вагнер, но Владимир Александрович. В.А. Вагнер был близко знаком с писателем и обсуждал с А.П. Чеховым научные и социальные проблемы того времени.

44 Название второй статьи того же автора.

45 Вполне вероятно, они встречались, но не более того — настолько разные у них были характеры и судьбы.

46 Эти Вагнеры не были родственниками.

Московского Университета. Он был студентом известного московского зоолога и общественного деятеля А.Н. Богданова (1834—1896). Проф. Богданов, однако, ему не протежировал, и свою магистерскую диссертацию Владимир Александрович защитил только в 1889 г.47 Это была монография «Наблюдения над Аапета», где молодой ученый, но не такой уж молодой человек (40 лет!) описал свои наблюдения над пауками не только с зоологических, но и с зоопсихологических позиций, впервые поставив вопрос об изучении инстинктов этих животных на основе анализа продуктов их жизнедеятельности (гнезд, или как тогда говорили — «индустрии»). Помимо звания магистра зоологии ИСПбУ, Вагнер получил за это исследование премию Московского общества испытателей природы. Как и его старший коллега, этот Вагнер неоднократно работал на биостанциях (Севастополь, Виллафранка, Неаполь). В 1899 г., снова в ИСПбУ, он стал доктором зоологии, защитив диссертацию «Биологический метод в зоописхологии» — сравнительная зоопсихология до конца жизни оставалась главным полем его научно-преподавательской деятельности. До начала XX в. ученый преподавал естествознание в нескольких высших и средних учебных заведениях Москвы, в том числе и в университете; был даже директором Императорского московского коммерческого училища. В 1904 г. ученый переехал в Санкт-Петербург, и вся его дальнейшая жизнь и научная деятельность была связана со столицей. Там Вагнер стал профессором только что открытого при его участии Психоневрологического института (1907), был директором уже столичного Коммерческого училища (1906) и приват-доцентом Зоотомического кабинета ИСПбУ (1906—1912)48. Помимо науки он активно участвовал в естественно-историческом образовании школьников и как преподаватель работал уже в советское время на Павловской экскурсионной станции, где проводил занятия со школьными учителями и школьниками. В.А. Вагнер автор книг «Вопросы зоопсихологии» (1896), «Психология животных» (1902), «Биологические основания сравнительной психологии: биопсихология» (в 2 т. — 1910, 1913) и некоторых других. Два Вагнера, две жизни: что ж — Вагнеры бывали разные...

Ученики и судьбы детей

Родители, дети, родственники, друзья — все эти люди, так или иначе, влияют на каждого, кто находится в их кругу, кто в нем вырос, кто в этом окружением провел, быть может, большую часть своей жизни. Понятно, что такие связи и влияния действуют не анизотропно и наслаиваются на собственную конституцию человека. Тем не менее они, безусловно, очень важны как в личностном, так и в общественно-профессиональном плане, ибо эти взаимовлияния формируют большую часть жизненной ткани любого человека. Особенно если этот человек по роду деятель-

47 Это могла быть точка пересечения с Н.П. Вагнером, получившим звание доктора естественных наук как раз за диссертацию по паукообразным и тогда еще заведовавшим Зоотомическим кабинетом ИСПбУ, правда, в то время уже целиком Котом-Мурлыкой и спиритом.

48 В Зоотомическом кабинете (с 1930 г. — кафедра зоологии беспозвоночных) В.А. Вагнер проработал до 1931 г., с 1918 — как профессор; в Психоневрологическом ин-те до 1918 г. он занимал пост вице-президента. Президентом был академик В.М. Бехтерев. В.А. Вагнер был соредактором журналов «Природа» и «Естествознание в школе».

ности высокосоциален — преподаватель, писатель, художник... Как было сказано в самом начале первой части этой статьи (Фокин, 2024), применительно к герою любого биографического повествования, в частности, моего героя — Н.П. Вагнера, интересны «последствия» профессиональной и жизненной активности — ученики и дети. В них герой продолжает жить volens-nolens и после собственного ухода со сцены.

С учениками у проф. Н.П. Вагнера, как уже отмечалось (Фокин, 2024), не сложилось. Конечно, процесс возникновения неформальных связей учитель — ученик всегда двусторонний, а, как признавался сам Николай Петрович: «Я не люблю детей или, правильнее говоря, я боюсь их любить. <...> Каюсь в этом эгоистическом грехе!»49 (Сосновская, 2015, с. 8). Студентов у профессора за 30 лет чтения лекций было, конечно, более чем достаточно, а вот действительных учеников — разве что В.Д. Аленицын и К.С. Мережковский50, хотя оба с годами, и сравнительно быстро, отошли от профессора и, похоже, оба в результате каких-то сложностей в отношениях именно со стороны Вагнера. Поскольку сохранились письма обоих молодых людей к проф. Вагнеру51, можно с уверенностью сказать, что такие (ненаучные) отношения у них были. Оба студента имели характер достаточно независимый и были разносторонне талантливы. Судьбы их оказались даже чем-то похожими, хотя первый покинул университет и науку, мало что в ней сделав, а второй работал в ней (правда, с перерывами) до последних дней жизни, став основателем теперь всемирно признанной теории происхождения эукариотной клетки (теория симбиоге-неза). Соответственно, об Аленицыне практически нет литературы (Венгеров, 1888; Никольский, 1966), а о Мережковском ее в последние десятилетия появилось достаточно много (см., например: Никольский, 1966; Золотоносов, 2003; Фокин, 2005, 2006а; Фаусек, 2011; Fokin, 2005, 2008, 2021) (рис. 10).

Очевидно, что в обоих случаях (как потом и в случае с В.М. Шимкевичем) проф. Вагнер имел в виду и некоторые «житейские» соображения — переложить часть забот по кабинету, как административных, так и научных (в случае Мережковского и Шимкевича), на «хранителей кабинета» — своих ассистентов. Аленицын был очевидной правой рукой профессора 6 лет, Мережковский — 5, а Шимкевич — 4. При этом с первыми двумя Николая Петровича связывали и тесные личные отношения.

Владимир Дмитриевич Аленицын был уроженецем г. Камышлова (Пермская губ.). Молодой человек окончил Екатеринбургскую гимназию с серебряной медалью и затем Императорский Казанский университет (ИКУ) как раз в год перевода Н.П. Вагнера из Казани в ИСПбУ (1871). Он был весьма активным молодым человеком. Аленицын — один из основателей Уральского общества любителей естествознания в Екатеринбурге (1869); он изучал фауну стоячих вод близ

49 Письмо Н.П. Вагнера Ф.М. Достоевскому от 08.01.1876. Вероятно, это заявление можно отнести и к молодым людям вообще.

50 М.Н. Богданов (1841—1888), видимо, как-то быстро вырос из ученика, которым он, несомненно, был у проф. Вагнера в Казани, в коллегу. Богданов стал заведующим соседнего Зоологического кабинета ИСПбУ. Модест Николаевич был на 12 лет моложе своего казанского профессора. Профессиональные отношения ученых были вполне дружеские, но не более того. Разница в возрасте с Аленицыным у Н.П. Вагнером была 17 лет, а с Мережковским — 24 года.

51 В фонде Н.П. Вагнера (АНМЛ, Прага) отложились 5 писем Аленицына и 26 — Мережковского.

Рис. 10. В.Д. Аленицын. C. Петербург, первая половина 1870-х гг. Архив Музея национальной литературы, Прага (Чешская республика). Фонд Н.П. Вагнера Fig. 10. V.D. Alenitsyn. St. Petersburg, 1st half of the 1870s. Archive of the Museum of National Literature, Prague (Czech Republic). N.P. Wagner's fonds

Екатеринбурга и Нижнего Тагила (1870). Молодой человек исследовал по командировке Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей (СПбОЕ) соляные озера на Урале (1873) и был участником Арало-Каспийской экспедиции СПбОЕ (1874)52. В ИСПбУ Владимир Дмитриевич защитил магистерскую диссертацию по зоологии: «Гады островов и берегов Аральского моря» (1876)53. Уже в качестве приват-доцента он читал в Зоотомическом кабинете курс по методике исследований водной фауны54. Покинув кабинет и университет в 1878 г., Аленицын поступил в министерство внутренних дел, где работал в Статистическом комитете: картографом (1879), младшим редактором (1883) и редактором (1897). Владимир Дмитриевич дружил с поэтом Я.П. Полонским, с которым, вероятно, познакомился через Вагнера. Иван Сергеевич Тургенев вывел его в качестве одного из главных персонажей своей последней повести «Клара Милич» (1883)55. Был Аленицын и неплохим музыкантом. Его гимн на коронование Александра III, написанный на собственные

52 В.Д. Аленицын считается одним из первых исследователей Арала.

53 В общей сложности Аленицыным было напечатано свыше 30 работ зоологического, зоогеографического, гидрологического, статистического и чисто литературного характера.

54 За усовершенствованный батометр (гидрологический прибор) Аленицын получил серебряную медаль на Всемирной выставке в Париже.

55 Тургенев встречался с Аленицыным на «пятницах» у Полонского.

слова, был даже издан в Москве (1883). Как позднее (11.12.1887) Н.П. Вагнер охарактеризовал своего ученика: «зоолог-геолог-химик-литератор-музыкант йс.»56.

Причина разрыва отношений Аленицына и Вагнера неизвестна. Судя по письму Владимира Дмитриевича своему бывшему профессору, именно Аленицын был инициатором прекращения отношений, хотя это решение и было вызвано, вероятно, какими-то действиями Вагнера. В письме Н.П. Вагнеру от 22.02.1877 он в достаточно резком тоне писал:

Прежде всего, мне не нужно было никаких объяснений — я слишком давно и хорошо изучил Вас в сфере наших отношений, чтобы отрицания и утверждения в общей и голословной форме смогли повлиять на мои мнения в этом отношении. <...> Я и раньше с трудом переваривал все аномалии Вашей манеры писать, разность нравственных убеждений, постольку это касалось меня; теперь я просто не хочу знать ничего подобного <...>. Вы очень любите без пути слоняться по разным туманным дебрям, а я этого бездарного занятия ненавижу. Вам же составляет наслаждение поговорить с приятелем "по душам". <...> Вы напрасно ноете мне, что Вы одиноки — это вздор. Что Вы хотите сказать мне этим? Что у Вас нет общего с Вашей женой, с Вашею семьей? Но ведь это вздор еще раз. Едва ли такая мысль и скользнула когда-нибудь у Вас, а если и так, то это верх бессмыслия <...>. И я знаю, что у Вас нет своих оснований для подобной мысли. Как же тогда это Вы одиноким-то выходите? Да и с какой стати в Вашем одиночестве (?!) должен утешать Вас я, у которого пока нет семьи и который больше Вас имел бы основания хныкать на эту тему и, разумеется, лгал бы!? Если Вам нужны товарищи, которые были бы знакомы с этою сферою, выражаясь высоким слогом, в которой витает Ваша мысль, то откуда же Вы тогда заключили, что я больше других гожусь на это?!57

По поводу другого охлаждения в отношениях (с Ф.М. Достоевским) Н.П. Вагнер самокритично и мягко написал Федору Михайловичу в октябре 1877 г.: «Во всем виноваты случай, обстоятельства и моя глупая, самолюбивая, изуродованная натура» (Сосновская, 2015, с. 10)58.

Говоря об Аленицыне позднее (1887), Вагнер охарактеризовал своего ученика со встречной резкостью: «Это человек больной, тронутый и какое бы не было вмешательство с моей стороны в его дела, а тем более в исправление его биографии, он сочтет это, я полагаю, за кровную обиду. Вот почему я убедительно прошу Вас никому не говорить об моем участии в этом деле»59. Похоже, что пути Вагнера и Аленицына с момента ухода последнего из ИСПбУ разошлись навсегда.

56 ОР РНБ. Ф. 377. Оп. 4. Д. 435. Л. 2.

57 АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера. Письмо написано на 24 (!) страницах, что указывает на серьезность полемики между учеником и учителем. Сходный мотив звучал и в письме, посланном через 7 месяцев Ф.М. Достоевскому (09.10.1977): «Я одинок, Федор Михайлович, совершенно одинок со стороны моих нравственных и умственных движений. Некому просто даже передать то, чем порой переполнена голова и сердце» (Сосновская, 2015, с. 27). Вероятно, это было время определенного кризиса, непросто переживаемого ученым.

58 То есть немногим позднее, чем произошел разрыв Вагнера с Аленицыным. Очевидно, Вагнер отдавал отчет в изъянах своего характера. «Моя любовь весьма обидчива», — признавался он Достоевскому.

59 Отрывок из письма составителю «Критико-биографического словаря русских писателей и ученых» С.А. Венгерову (1855—1920), который просил Н.П. Вагнера отредактировать

Иная история, но, увы, с тем же концом произошла в течение следующих 10 лет у Н.П. Вагнера с К.С. Мережковским — его студентом в ИСПбУ с 1875 по 1880 г., а далее до 1886 г. ближайшим сотрудником профессора по Зоотомическому кабинету (рис. 11).

Рис. 11. К.С. Мережковский. С.-Петербургский университет, 1884. Архив Музея-квартиры

Д.И. Менделеева. СПбГУ Fig. 11. K.S. Merezhkovsky. St. Petersburg University, 1884. Archive of D.I. Mendeleev MuseumApartment, SPbGU

Константин Сергеевич родился в семье крупного царского чиновника, тайного советника С.И. Мережковского (1821—1908), среди девяти детей которого трое, а прежде всего, самый младший брат Константина — Дмитрий Сергеевич (1865— 1940), ставший известным русским писателем и поэтом, оставили след в русской культуре и науке60. Первоначально, по настоянию отца, Константин окончил училище правоведения (1874), хотя уже тогда увлекался естествознанием. Поступив в ИСПбУ, он после первого курса участвовал в экспедиции на Белое море, организованной Н.П. Вагнером61. К моменту окончания университета (1880) Мережковский опубликовал уже несколько интересных статей по морской и пресноводной фауне севера России. Как зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны молодой ученый, два года он провел в заграничной командировке, полученной от Министерства народного просвещения. Там Мережковский занимался зоологией, антропологией и протистологией в Германии и Франции. В 1883—1884 гг. молодой ученый факти-

автобиографический текст Аленицына, представленный последним для словаря (ОР РНБ. Ф. 377. Оп. 4. Д. 435. Л. 1). Заметка об Аленицыне вышла в результате за подписью Вагнера.

60 Третьим был С.С. Мережковский (1862—1930) — выпускник Военно-медицинской академии, ученый-бактериолог.

61 Участвовал Мережковский и в экспедиции на Белое море в 1877 г., а в 1879 г. работал на Неаполитанской зоологической станции. В 1880 г., работая на каникулах в Крыму как антрополог, он открыл первые в России стоянки палеолитического человека.

чески заменял Вагнера на посту главы Зоотомического кабинета, когда профессор работал в Неаполе. Уже через три года после окончания ИСПбУ Мережковский защитил там работу, которая дала ему право быть приват-доцентом62: «Материалы к познанию животных пигментов»; состоял консерватором, а потом и приват-доцентом в Зоотомическом кабинете и читал лекции как в ИСПбУ, так и на Высших женских курсах (ВЖК). В 1886 г. по состоянию здоровья и семейным обстоятельствам Константин Сергеевич вышел в отставку и около 10 лет жил на Кавказе и (больше) в Крыму, где занимался виноградарством. Частным образом он продолжил научные занятия по протистологии (диатомовые водоросли), для чего работал на Севастопольской и Вилла-Франкской морских станциях, а потом около четырех лет жил в США, где вел исследования в университете Беркли, Калифорния. Вернувшись в Россию, он получил должность в ИКУ, где последовательно защитил магистерскую (1903) и докторскую (1906—1907) диссертации по ботанике63. С момента утверждения в докторской степени (17.01.1907) семь лет был профессором ИКУ. Уже в 1905 г. магистр Мережковский опубликовал работу, послужившую основой для создания им теории симбиогенеза (теория двух плазм) — трактовавшую эволюцию живых существ как результат последовательных симбиозов, прежде всего, между прокариотами (в современном понимании архи- и эубактериями, а потом и с сине-зелеными водорослями — родоначальниками хлоропластов-пла-стид)64. В 1903 г. в Германии он опубликовал фантастический роман-утопию «Рай земной», в котором использовал некоторые идеи Н.П. Вагнера (Золотоносов, 2003). Как и учитель, Мережковский был фигурой не только многоталантливой, но и противоречивой. В 1914 г. ученый оказался под судом за растление малолетних, но осужден не был, так как уехал за границу, где продолжил работать частным образом в области симбиогенеза во Франции, а потом, с 1918 г. — в Швейцарии (Женева). Там он покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку: «Слишком беден, чтобы жить, слишком стар, чтобы работать». Мережковскому было тогда 66 лет (Золотоносов, 2003; Фокин, 2005, 2006, Fokin, 2005, 2008, 2021).

В момент активной дружбы со своим учителем Константин Сергеевич, молодой человек 26 лет, писал своему профессору:

Дорогой Николай Петрович, С первых дней нашего знакомства я почувствовал какое-то влечение к Вам, которое в такой степени я не к кому не чувствовал, и не чувствую и, если я не ошибаюсь, Вы по отношению ко мне, отчасти разделяли мои чувства, я сужу по некоторым проявлениям, которые улавливаются, скорее, женским чувством, чем мужским рассудком. Если я не ошибаюсь, мы чувствуем в друг друге известную искорку, которую можно назвать искоркой человечности, и это сознание разрушает те рамки условности и рутины, которые обыкновенно разграничивают внутренние (не внешние) отношения человека к человеку и дает возможность относиться искренне и просто к друг другу. Я дорого ценю эту возможность открывать душу перед другим, жить душа в душу, о которой Вы мечтаете в будущем,

62 Непонятно, почему работа не была подана как магистерская диссертация.

63 Его постоянными объектами были диатомовые водоросли, тогда считавшиеся растениями. Теперь они часть обширного сообщества простейших (Protista) и, соответственно, ученого можно считать протистологом (Fokin, 2021).

64 Теория, котороя позднее была подхвачена и развита Б.М. Козо-Полянским (1890— 1957), а потом получила современное звучание в работах Л. Маргулис (L. Margulis, 1938—2011).

которая, я считаю, должна осуществиться на земле, если люди хотят истинной счастливой жизни65.

Проза жизни и какие-то мне пока неизвестные обстоятельства взаимоотношений учителя и ученика, однако, уже через 5—6 лет (1887?) привели к тому, что Мережковский написал Вагнеру следующее:

Напрасно Вы, дорогой Николай Петрович, думаете, что в моей сердце ничего не осталось, кроме тяжелых воспоминаний и упреков. Нет, воспоминания действительно не легки, но я научился с ними не считаться более. Да, время великий исцелитель, многое и очень многое зачеркнул. И время имеет удивительное свойство забывать, скорее, скверное, тяжелое. <...> Так и относительно Вас — да, совсем иными, более прежними глазами, смотрю я опять на Вас теперь, когда я живу человеческой жизнью, когда у меня мир на душе. Заставьте человека жить собачьей жизнью, и он будет собакой. Теперь, хотя я себя не виню (трудно винить), но жалко, искренне жалко, что у нас так вышло66.

При этом даже в пору расцвета своих отношений с профессором Мережковский подмечал недостатки натуры Николая Петровича, а в какой-то момент даже стал лидером в их дружеском дуэте. Это вполне просматривается по письмам Константина Сергеевича проф. Вагнеру первой половины 1880-х гг.:

Когда я возвращусь из-за границы и несколько устроюсь, я возмусь за дело, и настолько сумею, постараюсь привлечь Вас к исполнению моих планов, таким образом, устранится главное обвинение, которое я могу предвидеть: возвести на Вас обвинение в бездеятельности, в неприменении на пользу ближних тех талантов, которыми Вы обладаете. Вы богаты мыслями, инспирированными добрыми, хорошими чувствами, мы способны увлекательно передавать их и, следовательно, сможем влиять на чувства и мысли окружающих. Надо этим воспользоваться. Мой первый, самый скромный план — это устроить публичные лекции 1. Для людей приблизительно нашего круга. 2. Для людей обездоленных — белых негров, как их называют. Если много трудиться над составлением этих лекций, если глубоко обдумать предмет и способ изложения их, то можно достигнуть совершенно незаметно для разных блюстителей, всего чего угодно. Я в этом убежден. <...> Если не ошибаюсь, и это не в вину, не в упрек Вам — у Вас есть какая-то непрактичность в делах вполне житейских. Вы слишком человек теорий и мысли, но у Вас масса гораздо более важных и редких способностей, которые найдут себе много применения67.

65 Письмо от 18.12.1881. АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера. Развитие идеи «истинно счастливой жизни» в фантастическом романе К.С. Мережковского «Рай земной», очевидно, связано и с воззрениями Н.П. Вагнера, на что убедительно указывается в обширном, хотя и тенденциозном исследовании М.Н. Золотоносова (2003). Степень близости отношений Мережковского и Вагнера подчеркивалась обычным завершением писем первого, например: «Целую же Вас братским, глубоким поцелуем, дорогой мой друг».

66 Письмо без даты, скорее всего, конца 1886 или начала 1887 г. АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера.

67 Письмо от 31.12.1881. АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера.

В переписке с учеником (1883) Вагнер не скрывал своего антисемитизма — как раз в это время он писал свой «знаменитый» роман «Темный путь». На это Мережковский не без удивления прямо указывал своему профессору:

Сказать Вам, однако, откровенно, меня немного покоробило, когда я увидел такую ненависть с Вашей стороны к Евреям за то, что они Евреи. По-моему, достаточно, если мы будем чувствовать антипатию и ненависть вообще к дурным людям всех рас, а уважение к хорошим жидам для меня также обязательно, как и к хорошим русским68 (рис. 12).

Рис. 12. Семья Н.П. Вагнера. Начало 1880-х гг., Павловск? Слева: Ольга, Юлий, Николай Петрович, Екатерина Александровна, Екатерина, Петр, Надежда. Архив В.Н. Вагнер,

Москва

Fig. 12. N.P. Wagner's family. Early 1880s. Pavlovsk (?) Left to right: Olga, Yuliy (Julius), Nikolai Petrovitch, Ekaterina Aleksandrovna, Ekaterina, Pyotr, Nadezhda. V.N. Wagner's archive, Moscow

Итак, фактически с учениками Н.П. Вагнеру «не повезло» (или ученикам не повезло с ним?!). А как дело обстояло с прямыми потомками? Из житейского опыта хорошо известно, что часто ближайшие родственники (братья или сестры), несмотря на сходные семейные и общественные условия жизни, дают очень разный спектр личностных качеств и судеб. Очевидно, судьбы сыновей Н.П. Вагнера, о которых речь в этом разделе статьи, вполне иллюстрируют этот феномен. Посмотрим, что было «написано на роду» трем братьям, родившимся во вполне благополучной семье профессора Н.П. Вагнера с 1862 по 1867 г., то есть и по возрасту не столь различных. Если о двух старших — Петре (1862) и Юлии (1865) — теперь есть кое-какая литература (Бессонов, 2012; Валиев, Заднепровская, 2015; Фокин, 2017б, 2018; Fokin, 2009), то Владимир (1867) был до недавнего времени обделен внимани-

68 Письмо без даты. Вероятно, осень-зима 1883 (по содержанию). АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера. «Жиды» в то время было обычным названием евреев и не имело выраженной негативной коннотации.

ем историков69 — только относительно недавно мне удалось собрать достоверную информацию о его жизни, и то лишь до 1910-х гг. (Фокин, 2013, 2017б)70. Поэтому здесь, говоря о судьбах трех сыновей Н.П. Вагнера, я только бегло упомяну двух старших и больше внимания уделю сведениям о Владимире Николаевиче.

Петр Николаевич Вагнер, старший сын профессора Н.П. Вагнера, родился в Казани весной 1862 г. и был назван в честь деда П.И. Вагнера. В отличие от предков, естественные науки мальчика явно не привлекали, и уже в 1879 г. он был принят в Морское училище. В 1887 г. Петр Николаевич женился на своей кузине Ольге Михайловне Вагнер (1869—1942), и в 1888 г. у них родился единственный сын Николай, в будущем гидрограф и преподаватель физики71. Окончив Морское училище, а потом и академию, начиная с 1898 г. П.Н. Вагнер был в должности штатного преподавателя при воспитанниках Морского кадетского корпуса. В 1909 г. он был уже в чине подполковника, в 1911 г. написал учебник навигации, а в 1913-м стал генерал-майором по Адмиралтейству. Продолжение морской службы Вагнера было связано с административной работой: в 1916 г. он был назначен начальником курсов для ускоренной подготовки к офицерскому званию (Курсы гардемарин флота), в 1918-м — заведующим классами гидрографов, а позже — начальником этих классов. Последней должностью П.Н. Вагнера на флотской службе был пост начальника Высшего военно-морского гидрографического училища им. С. Орджоникидзе, от которого он был освобожден в 1923 г. Параллельно у него была и совсем другая, художественная жизнь.

В 1894 г. Вагнер поступил в Академию художеств, в мастерскую пейзажной живописи А.И. Куинджи (1841—1910), где его соучениками были такие известные в будущем мастера, как Н.К. Рерих, К.Ф. Богаевский, А.А. Рылов, А.А. Борисов. Петр Николаевич окончил Академию в 1899 г. со званием классного художника. Работал Вагнер главным образом как маринист и был активным участником выставок в Академии художеств, а также выставок Общества им. А.И. Куинджи. Он заслуженно считается одним из известных учеников прославленного пейзажиста. С 1921 по 1929 г. Петр Николаевич был, как уже упоминалось в первой части этой статьи (Фокин, 2024), профессором факультета живописи, графики и скульптуры Высшего художественно-технического института (бывшей Академии художеств) (рис. 13).

Юлий Николаевич Вагнер родился в Неаполе в самом конце 1865 г. Он унаследовал естественнонаучные интересы отца и стал зоологом-энтомологом72. В 1888 г. молодой человек окончил ИСПбУ по Зоотомическому кабинету73, где был

69 Понятно почему: кроме убийства своей жены в 1896 г. Владимир ничем в жизни не прославился.

70 Некоторые сведения о В.Н. Вагнере приведены в воспоминаниях Алтаева — М.В. Алтаевой-Ямщиковой (Алтаев, 1959) — «Трагедия в "Игрушечке"» (С. 292—297), но они касаются краткого эпизода его жизни — убийства жены и суда над ним и содержат явно тенденциозную, а частью и просто ложную информацию. Кратко упомянут этот сын ученого был и в воспоминаниях В.М. Шимкевича (1908).

71 Вагнер Н.П. — младший (1888—1938) погиб в ходе массовых репрессий советской власти против собственного народа (о нем см. далее).

72 Назван Юлий был в честь тети — младшей сестры Н.П. Вагнера — Юлии Петровны.

73 Его учителем может считаться К.С. Мережковский.

Рис. 13. П.Н. Вагнер. С.-Петербург, около 1910 г. Архив А.Ю. Заднепровской Fig. 13. P.N. Wagner. St. Petersburg. Around 1910. Archive of A. Yu. Zadneprovskaya

потом консерватором (1889) и приват-доцентом (1894—1898), защитил магистерскую (1894) и докторскую (1896) диссертации. Как зоолог работал на Соловецкой, Севастопольской, Вилла-Франкской и Неаполитанской морских станциях. Летом 1891 г. от Русского географического общества и Русского энтомологического общества Ю.Н. Вагнер ездил для фаунистических исследований на озеро Байкал и в Забайкальскую область, посетив в том числе и Китай. С 1898 г. был профессором зоологии Политехнического института в Киеве, а с 1920-го — профессором Белградского университета (Сербия)74. В 1889 г. он женился на Е.Н. Дзвонкевич (1866 — после 1940)75, от которой в 1893 г. родился его старший сын Николай, в будущем русско-чешский ученый-цитолог76.

Весной 1918 г. Ю.Н. Вагнера в Киеве пригласили войти в состав правительства гетмана П.П. Скоропадского77. В этом правительстве он возглавил Министерство труда. Юлий Николаевич был убежденным противником советской власти и в знак протеста против установления связей между Украиной и советской Россией в октябре 1918 г. ученый вышел в отставку.

74 В те годы официально именовавшаяся Королевством Сербов, Хорватов и Словенцев, а с 1929 г. — Королевством Югославия.

75 О ее судьбе недавно была опубликована небольшая статья Л. Давыдовой (2021а).

76 Н.Ю. Вагнер погиб в 1953 г. во время экскурсии в Высоких Татрах при невыясненных обстоятельствах, тело его нашли только через год (см. далее).

77 В это время у него была уже вторая семья, где родилось двое детей — сын Орест (1915— 1945) и дочь Ия (1918—1921). Вторая жена ученого Евгения Игнатьевна Вагнер намного пережила мужа — она умерла в США в 1983 г.

Перед захватом власти в Киеве большевиками Ю.Н. Вагнер в декабре 1919 г. покинул город и после нескольких месяцев, проведенных на юге России (Одесса, Новороссийск), эмигрировал весной 1920 г. в Сербию, где в Белграде получил место профессора зоологии на сельскохозяйственном факультете местного университета и параллельно преподавал естествознание в гимназии (1920—1934). Вагнер основал в Сербии Энтомологическое общество и соответствующий институт в Белграде; стал ведущим мировым специалистом по отряду насекомых Aphaniptera (блохи)78 (Фокин, 2017б; 2018; Fokin, 2012, 2022). Дата смерти Юлия Николаевича точно неизвестна. По словам его внучки Веры Николаевны, в 1945 г. ученому удалось перебраться из Сербии в Австрию, где он умер в начале 1946 г.79 (рис. 14).

Рис. 14. Ю.Н. Вагнер. Белград, 1930. СПФ АРАН. Ф. 722. Оп. 2. Д. 170. Л. 112 Fig. 14. Ju.N. Wagner. Belgrad. 1930. SPbB ARAS. F. 722. Op. 2. D. 170. L. 112

В отличие от двух старших братьев, третий сын Н.П. Вагнера — Владимир не унаследовал, по-видимому, от отца никаких талантов и, напротив, вырос человеком никчемным, постоянно создававшим проблемы и себе, и родственникам. Кульминацией этого стало 7 марта 1896 г., когда он застрелил из пистолета свою жену, с которой состоял в браке пять лет и имел сына. Хотя в процессе судебного разбирательства было сделано заключение о невменяемости подследственного и защита пыталась изобразить В.Н. Вагнера жертвой семейного воспитания или, точнее, «угнетения» (Алтаев, 1959), очевидно, это было не так.

78 В России Ю.Н. Вагнер достаточно активно занимался популяризацией биологических знаний, им было издано немало научно-популярных книжек для детей и широкой публики.

79 Дата, неоднократно указывавшаяся в литературе — 04.04.1945, относится ко дню гибели сына ученого Ореста Юльевича.

Сначала Владимир пытался пойти по военной части, но прослужил в качестве вольноопределяющегося в Онежском полку (Ревель) очень недолго и был комиссован по здоровью. Далее он решил уйти в монастырь и пробыл на Соловках около полутора лет (1886—1888), однако оказался неспособным и к такого рода жизни. О пребывании Владимира в монастыре есть прямые свидетельства как в воспоминаниях В.М. Шимкевича, работавшего на Соловецкой биостанции в то время, так и в письмах, которыми обменивались соловецкий архимандрит Мелетий и Николай Петрович. Последний писал преподобному в начале монастырского послушания сына (осень 1886): «Стоит он [Владимир. — С.Ф.] теперь на распутье и боюсь я, крепко боюсь, чтобы враг человеческий не похитил его из-под крова святых преподобных. Юн он, неопытен, слаб, и никакой твердости характера нет у него. Слезно молю быть ему покровителем и руководителем — наставьте на путь истинный — добра и любви христианской» (Фокин, 2013, с. 87).

Владимир Михайлович Шимкевич так вспоминал о событиях 1886 г.:

В эту поездку Н.П. Вагнер захватил с собой своего сына-неудачника, которого он не знал, куда пристроить и который позже стал известен всей России по своему процессу: он убил свою жену и был сослан в Сибирь. Тогда это был еще совсем юный, но типичный дегенерат. Н.П. Вагнер думал, что он останется в монастыре. Действительно, сначала юноша приводил нас в удивление своим религиозным рвением, строгостью поста и настойчивым исполнением послуха. <...> На грех у нас вскоре вышла некоторая провизия, и молодого Вагнера пришлось с деньгами командировать в Архангельск. Там он, по его словам, встретил очень симпатичную семью какого-то моряка, у них был рояль, а он так любил пение и т. д. и т. д. <...> А вернулся он из Архангельска через неделю и то без провизии. <...> Для нас это был сторонний человек, объект для наблюдения, а Н.П. Вагнеру доводился сыном, и можно догадываться, что испытывал при этом старик (Шимкевич, 1909, с. 12—13) (рис. 15).

Рис. 15. В.Н. Вагнер с племянницей Верой. Конец 1880-х гг. Архив В.Н. Вагнер, Москва Fig. 15. V.N. Wagner and his niece Vera. Late 1880s. Archive of V.N. Wagner, Moscow

Через полтора года, однако, архимандрит был вынужден написать проф. Вагнеру следующее:

Сын Ваш Владимир, оставленный в обители, вел себя нехорошо, и потому мы не можем держать его долее и дали ему для проезда к Вам проходное свидетельство с приложением копии с Вашего письменного вида. Мне не хотелось Вас оскорблять — писать о нем что-либо неприятное, зная, как родительскому сердцу больно слышать неприятное о недобрых детях <...>. Я пробовал его всеми способами исправить через посредство других приставников, но кроме жалоб на него ничего не слыхал доброго. Многим он задолжал и все говорил, что отец заплатит. Таким образом, мы принуждены были во всем ему отказывать, зная, что Вы не будете платить за него. Отец наместник постоянно приносил на него мне жалобы и говорил, что надо бы отпустить его с миром домой (Фокин, 2013, с. 88).

Место бухгалтера в сельскохозяйственной школе Министерства земледелия (в Бессарабии), выхлопотанное для него после Соловков, также оказалось невостребованным — Владимир Вагнер до Бессарабии не доехал, растратив деньги, полученные от родителей, еще в Москве. Тот же результат получился и с намерением Владимира сделаться фотографом. Собственно, это была постоянная канва его жизни — просьбы о деньгах (иногда с угрозами самоубийства) и под разными предлогами уклонение от любых взятых на себя обязательств, со ссылками на обстоятельства, от него не зависящие, включая и свой слабый характер.

Дальнейшая судьба В.Н. Вагнера (после ссылки его по решению суда в Иркутск) не ясна80, однако стержень его жизни был вполне описан в письме к нему Николая Петровича еще до суда:

Володя! Тебе давно следовало бы обратиться с искренним покаянием к Богу, к отцу и к матери, но ты этого не делал, и постепенно падал и погибал. На твоей душе кровь близкого к тебе человека. Куда же ты теперь пойдешь, к кому обратишься?!! Дьявол осенил тебя и владеет твоей душой и сердцем. Ты обманул преподобных, вступив в монастырь, обещав посвятить свою жизнь Богу и не сдержал данного обещания. Но Бог милосерден и ни на кого не гневается до конца — вместо наказания он послал тебе добрую, мирную семейную жизнь с милой, образованной и честной женщиной. Он дал тебе сына — красивого и доброго мальчика. Ты убил жену и оставил мальчика сиротой, без матери. Куда же ты теперь пойдешь, где найдешь мир и покой твоему вспыльчивому, злобному и глупому характеру? Ты жалуешься на всех и всех обвиняешь, а не можешь только обвинить себя самого в том, что сам осквернил и исковеркал всю свою жизнь. Припомни сколько добрых, хороших людей помогали тебе, принимали в тебе участие. Езерский81 обращался с тобою как родной отец, — чем же ты отплатил ему? Сколько раз ты обманывал лиц, которые тебе доверяли, обманывал, выдумывая разные сказки, лгал матери, которая тебе верила. <...> Вся твоя биография может быть выражена в двух строчках: лгал, делал мерзости и злые дела, удалялся постоянно и постепенно от Господа, обманул отца, мать и всех близких людей и, наконец, завершил свою биографию убийством жены. Страшен, велик грех на твоей душе и теперь тебе необходимо обратить

80 Известно, что переписка В.Н. Вагнера с родными продолжалась до 1929 г. (ГАРФ. Ф. 5777. Оп. 5. Д. 568). В 1911 г. Владимир был в Иркутске, но собирался ехать в Благовещенск на Амуре (город на границе с Китаем).

81 Дядя Владимира, муж сестры Н.П. Вагнера.

все мысли, дела и стараться, чтобы смыть этот грех. Неужели же ты пойдешь с ним в жизнь вечную!!? Благ и милостив Господь! Он, наверное, пошлет тебе каторжную жизнь для того, чтобы ты смирился и молитвою искупил бы свою прежнюю дрянную жизнь. Дьявол гордости и самомнения внушает тебе теперь, что ты будешь писателем, драматургом. Для того, чтобы быть ими, необходимы ум и талант. У тебя нет ни того, ни другого. Ты мог бы быть честным тружеником, чиновником, фотографом. Ты этого не захотел, и теперь тебе один путь — смирение и каторга. Если тебя оправдают, то это будет для тебя новым искушением, новым рядом злых глупостей, самолюбованием. Дай Бог, чтобы тебя не оправдали!!... Твой отец НВ.82

После этих событий родственники мало общались с Владимиром. Его сын Константин был усыновлен женой Н.П. Вагнера и жил до окончания гимназии (1910) в семье старших Вагнеров в Петербурге.

И дети, и внуки проф. Н.П. Вагнера, жившие в России и вряд ли помышлявшие до 1917 г. об эмиграции, после октябрьского переворота, как и вся страна, оказались в «дикой исторической полосе». Времена, которые, как известно не выбирают, были тогда тяжелые повсюду. Но такой фатальной последовательности трагических событий, которая выпала на долю России в первой половине XX в. (да и далее!), похоже, не довелось испытать больше ни одной стране. Семью Вагнеров эта чаша, конечно, не миновала. Подробно я рассказал о судьбах основных представителей вто-рого-третьего-четвертого поколений Вагнеров в нескольких статьях (Фокин, 2017б, в, 2018; Fokin, 2022). Приведу здесь сведения о трех внуках профессора и об одной из внучек Кота-Мурлыки: Надежде Николаевне Гогиной-Тукалевской (1882—1945) — единственной дочери старшей из детей проф. Вагнера — Екатерины83 (рис. 16).

Рис. 16. Н.П. Вагнер младший. Ленинград, начало 1930-х. Архив А.Ю. Заднепровской Fig. 16. N.P. Wagner, Jr. Leningrad, early 1930s. Archive of A.Yu. Zadneprovskaya

82 Черновик письма 1896 г. без даты. АНМЛ. Фонд Н.П. Вагнера.

83 Всего у Н.П. и Е.А. Вагнер было 5 внуков и 5 внучек.

Николай Петрович Вагнер (младший)84 (1888—1938) окончил полный курс гимназии К. Мая в Петербурге в 1906 г. После окончания гимназии он продолжил свое образование на физико-математическом факультете ИСПбУ, который окончил только в 1916 г. по естественному отделению (физика)85. В период российской смуты и смены власти в стране наука, вероятно, не показалась ему лучшей областью применения своих сил. Еще в 1917 г., очевидно, не без влияния отца, Николай поступил на курсы гардемаринов, а уже при советской власти, в 1918-м, окончил классы гидрографов. В 1923 г. Николай Петрович женился на Марии Федоровне Вильм (Парланд) (1890—1964), племяннице и крестнице известного архитектора А.А. Парланда (1842-1919).

С 1920 г. Николай Петрович начал работать в Гидрографическом управлении Красного флота. Был там начальником гидрографического, а затем картографического отделов. В 1932 г. он стал помощником начальника 1-го сектора в Управлении Военно-морской службы. Казалось бы, «красная» карьера Вагнера складывалась удачно. В середине 1930-х гг. он, однако, вышел в отставку и перешел на преподавательскую работу, став ассистентом кафедры физики Гидрографического института Севморпути; кроме того, Вагнер преподавал физику в других учебных заведениях.

Вполне вероятно, что Николай Петрович сознательно отказался от продолжения службы по военно-морскому ведомству, понимая опасность такой карьеры в 1930-е гг. Однако это не спасло его от судьбы тысяч военных, научных и технических работников в СССР — Вагнера арестовали 1 ноября 1937 г. Обвинение было предъявлено по статьям 58-6; 58-8; 58-11 (шпионаж, террористический акт и организационная деятельность, направленная на свержение существующего строя). По приговору тройки НКВД от 4 января 1938 г. Н.П. Вагнер-младший был через четыре дня расстрелян86.

Сын Юлия Николаевича Вагнера от первого брака с Екатериной Николаевной Дзвонкевич (слушательницей ВЖК), Николай Юльевич Вагнер (1893-1953) избежал участи своего двоюродного брата, эмигрировав из России — он стал русско-чехословацким ученым-биологом. Родился он в Петербурге. После переезда семьи в Киев, где его отец получил место профессора в Политехническом институте, окончил коммерческое училище и далее — агрономический факультет этого же института (1918). Получив высшее образование, Николай Юльевич работал в Политехническом институте ассистентом на кафедре морфологии и систематики растений, далее в Народном университете, Ветеринарной академии и в Украинской Академии наук. В 1925 г. благодаря Русской акции помощи правительства Т.Г. Масарика Н.Ю. Вагнер с женой и матерью уехал в Чехословакию, где Николай Юльевич работал в Пражском Карловом университете у профессора Б. Немеца на

84 Оба старших сына проф. Вагнера назвали своих отпрысков в честь отца.

85 Почему он учился много дольше положенных 4 лет, сведений у меня нет.

86 Ленинградский мартиролог. Т. 7 «В» С. 1. Место захоронения — Левашовская пустошь. Вполне вероятно, что Н.П. Вагнер-младший попал под действие приказа «Об операции по репрессированию немцев, подозреваемых в шпионаже против СССР» (приказ наркома НКВД № 00439), по которому в 1937-1938 гг. в стране победившего социализма были расстреляны свыше 40 тысяч этнических «советских» немцев, и граждан, обвиненных в связях с Германией. Немецкая фамилия уже была достаточным поводом для ареста.

кафедре физиологии и анатомии растений87. Там, в 1928 г. Вагнер защитил диссертацию и получил степень доктора естественных наук (рис. 17).

Рис. 17. Н.Ю. Вагнер. Прага, вторая половина 1930-х. Архив В.Н. Вагнер, Москва Fig. 17. N.Yu. Wagner. Prague, 2nd half the 1930s. Archive of V.N. Wagner, Moscow

В 1928—1929 гг. Николай Юльевич работал в Париже как стипендиат Фонда Рокфеллера по цитологии растительной клетки. Прежде всего его занимала организация клетки: пластиды и митохондрии — органеллы, тогда сравнительно недавно открытые учеными. К началу 1930-х гг. действие Русской акции помощи в Чехословакии (1921—1931) подошло к концу, и, не имея постоянной работы, ученый в 1930-х гг. занимался даже куроводством. В 1939 г. ученый работал как чернорабочий в Австрии, его жена Наталия Александровна зарабатывала шитьем и обедами для приходящих. Поэтому Вагнер воспринял как большую удачу приглашение (1940) проф. М.М. Новикова (1876—1965) переехать в Братиславу и работать в качестве его ассистента в Зоологическом институте местного университета. Там Николай Юльевич трудился в основном в области физиологии беспозвоночных животных и в 1952 г. наконец получил звание доцента.

Таким образом, начав с классической ботаники, Николай Юльевич стал зоологом-физиологом и, судя по откликам на его смерть в словацкой прессе, ценился как специалист в научном сообществе Словакии88. При невыясненных обстоятельствах он погиб в горах, где в одиночку экскурсировал в августе 1953 г.89

87 Семья жила с нансеновскими паспортами, что не давало возможности натурализоваться в стране проживания и получить там постоянную работу.

88 Не имея чехословацкого гражданства, Н.Ю. Вагнер не мог претендовать на место профессора, но имя его упомянуто на памятной доске основателей биологического факультета Словацкого университета им. А. Коменского.

89 Семья хотела вернуться на родину, они восстановили советское гражданство в 1945 г. Вдова и дочь ученого вернулись в СССР в 1955 г.

Жизнь Ореста (Ора), сына Ю.Н. Вагнера от второго брака, оказалась еще более короткой (1915—1945), чем у сводного и двоюродного братьев, и закончилась также трагически. Родившись в Киеве, Орест вместе с матерью эмигрировал в Сербию (1922), где уже обосновался тогда его отец, и в Белграде окончил гимназию и медицинский факультет местного университета (1940). В 1941 г. он числился солдатом резерва югославской армии. С 1942-го Орест Юльевич служил батальонным врачом в казачьем полку Русского корпуса в Югославии90 и был убит партизанами в бою при Страшиницах 4 апреля 1945 г. (рис. 18).

Рис. 18. О.Ю. Вагнер. 1942? Из книги «Русский корпус на Балканах. 1941—1945» Fig. 18. O.Yu. Wagner. 1942? From the book "The Russian Corps in the Balkans. 1941-1945»

Внучка проф. Н.П. Вагнера Надежда91 (не путать с его младшей дочерью — у них были одинаковые инициалы!) не стала ни ученой, ни писательницей, ни художницей, но, по-видимому, сохранила некоторые задатки деда и осталась в культурном сообществе столицы. Надо признать, однако, что о ее жизни известно пока совсем немного (Фокин, 2012, 2017в; Башкирова, 2024) (рис. 19).

Рис. 19. Е.А. Вагнер с ее внучками. Слева — Вера, справа — Надежда. Конец 1880-х гг.

Архив В.Н. Вагнер, Москва

Fig. 19. E.A. Wagner with her granddaughters. On the left - Vera, on the right — Nadezhda. Late 1880s. Archive of V.N. Wagner, Moscow

90 То есть воевал на немецкой стороне.

91 В девичестве — Гогина, по мужу — Тукалевская.

Какое-то время в юности Надежда Николаевна часто бывала у своего дяди Юлия в Киеве, где познакомилась с одним из его студентов-биологов В.Н. Тукалевским (1881—1936) и в 1903 г. вышла за него замуж. Биологом Тукалевский не стал и, не окончив курса в киевском Политехническом институте, в 1905 г. вместе с женой переехал в Петербург, где у них родилась единственная дочь Тамара (1905— 1965). В Петербурге Надежда Николаевна стала актрисой Драматического театра В.Ф. Комиссаржевской, в 1904 г. открытого в столице. Одна из ее ролей в этом театре — Ангел-хранитель в пьесе А.М. Ремизова «Бесовское действие» (1907); играла Гогина и в Театре музыкальной драмы И.М. Лапицкого (с 1912).

В 1913 г. Тукалевские переехали из Петербурга в финские Териоки (Зеленогорск), где семья жила на принадлежавшей с конца XIX в. семейству Вагнеров вместительной даче. После отделения Финляндии в 1918 г. Териоки стали заграницей, больше в Россию Тукалевские не вернулись. Без их участия судьба архива Н.П. Вагнера могла сложиться совсем иначе, и, скорее всего, он просто исчез бы после 1917 г. Выйдя замуж за библиофила В.Н. Тукалевского, Надежда Николаевна, а потом и ее дочь Тамара оказалась причастными к судьбе архива проф. Вагнера.

Очевидно, благодаря теще — Екатерине Николаевне Гогиной (Вагнер), с которой у В.Н. Тукалевского были хорошие отношения, в библиотеке, вывезенной им в Прагу (1923), оказалась не только часть личного книжного собрания Н.П. Вагнера, но и весь архив известного ученого и писателя (см.: Фокин, 2012, 2024) (рис. 20).

Рис. 20. Н.Н. Тукалевская (Гогина). Финляндия, 1924.

Из книги Магидовой М. «Под знаком катологов и материалов», 2016

Fig. 20. N.N. Tukalevskaya (Gogina). Finland, 1924.

From M.Magidova's book "Under the sign of the catalogues and materials" 2016

Хотя через год семья воссоединилась в Праге, семейная жизнь Тукалевских разладилась, и Надежда Николаевна в 1928 г. уехала в Париж, где работала в конторе газеты «Возрождение» и близко познакомилась с Мариной Ивановной Цветаевой (1892—1941). Именно ей Цветаева доверила часть своих рукописей, возвращаясь в 1939 г. в Советскую Россию92. О близости отношений между Н.Н. Тукалевской и

92 После войны рукописи были переданы Т.Н. Тукалевской М. Слониму.

М.И. Цветаевой говорит ряд писем последней, отправленных Надежде Николаевне перед отъездом Цветаевой в СССР, а также тот факт, что они вместе отдыхали в 1938 г. в Диве (Dives). Вот что Цветаева писала Тукалевской перед самым отъездом в Гавр (11/12.06.1939)93:

Спасибо, что так трогательно выручили. За все спасибо: за чудный Dives — за ту церковь, к которой мы так вторично и не пришли, за наши кладбищенские прогулки — помните? — за самое чудное платье моей жизни — синее — за все Мурины штаны (а их было мно-ого: как тех будущих медведей) — за дом, который мне был — родной, за уверенность, что когда и с чем ни приду — обрадую: хотя бы доверием, за неустанность Вашей дружбы, за действенность ее (дружбы — нет: есть — любовь, или любви нет — есть дружба, во всяком случае, есть одно, а не два, и это одно — было)94. Всего не перечислишь — за все. Ну, вот. Обнимаю от всего сердца, желаю здоровья, досуга, покоя, хорошего лета, хороших лет, — свободы!!! Спасибо за кофе. Спасибо за рубашки. Спасибо за книжку — я Вами кругом одарена. С Вами — уезжаю. Все сделаю, чтобы Вы обо мне — знали. Авось! — Даст Бог! М.95

Таким образом, научно-литературные и художественные задатки в разной степени были присущи большинству из детей и внуков проф. Н.П. Вагнера. За исключением младшего сына, его потомки-мужчины и в первом и во втором поколении, получив высшее образование, остались в интеллигентном сообществе и смогли (кроме Ора) состояться в жизни, хотя для всех упомянутых внуков она закончилась преждевременно и трагически.

Оба старших сына Н.П. Вагнера были вполне успешными в жизни. Петр Николаевич реализовал очевидные художественные задатки отца, у которого они проявились в полной мере только в «научном рисовании», и был хорошим преподавателем и администратором. Даже умер П.Н. Вагнер «вовремя» (1930), чтобы не застать ни гибель собственного сына, ни вполне возможных гонений на себя, как на царского генерала с немецкой фамилией. Юлий Николаевич стал крупным ученым-зоологом и хорошим организатором науки, чего отцу явно не хватало в его профессиональной деятельности. Судя по продуктивности в научно-популярной сфере, Ю.Н. Вагнер был не чужд и литературы. Со смертью ему повезло меньше: вполне вероятно, он застал гибель младшего сына, да и самому ему пришлось не сладко в последние годы то ли в оккупированной советской армией Югославии, то ли в послевоенной Австрии. На долю Владимира Николаевича, увы, достались только пустые фантазии и «вспыльчивый, злобный и глупый» характер... Вряд ли судьба человека в обществе зависит напрямую и исключительно от комбинации его генов, но манкировать собственной конституцией (наследственными задатками) еще никому не удавалось.

93 Сайт «Наследие Марины Цветаевой» [Электронный ресурс]. URL: www.tsvetayeva. com/letters/let_tukalevskoj. (дата обращения: 03.02.2017).

94 Наличие в жизни Марины Ивановны нескольких женских любовных историй и определенный феминизм Надежды Николаевны дают повод думать, что их отношения могли иметь и интимный характер.

95 В лионской Bibliothèque Diderot сохранилось 32 эпистолярных свидетельства общения Цветаевой и Н.Н. и Т.Н. Тукалевских (Башкирова, 2024).

Заключение

Как ученый Н.П. Вагнер был активен примерно в течение 35 лет, срок вполне почтенный. Главными достижениями его на этом пути, безусловно, были: открытие педогенеза (1862) и основание Соловецкой биологической станции (1881—1882). К этому короткому ряду, конечно, следует добавить и несколько других работ, например, исследование отложения пигментов на крыле бабочки под действием электрических токов (1864) и работы по анатомии пчел, туникат и морских звезд (1860— 1880). К результатам научной деятельности следует отнести и его приглашение В.М. Шимкевича в ИСПбУ и воспитание там почти единственного, но «золотого» ученика — К.С. Мережковского. К сожалению, профессорство Вагнера в ИСПбУ не послужило ни прогрессу преподавания зоологии беспозвоночных, ни правильной организации Зоотомического кабинета университета. Это было сделано только преемником Н.П. Вагнера на посту заведующего кабинетом (1894—1911) — Владимиром Тимофеевичем Шевяковым (1859—1930) — бывшим студентом Вагнера, но не его учеником (Фокин, 2021).

Как писатель Н.П. Вагнер был активен приблизительно такой же срок (с начала 1870-х по 1901). Для широкой публики он, безусловно, был более известен не как ученый, а как Кот-Мурлыка и в свое время, и теперь. Из содержания этой статьи можно понять, что это был человек существенных и разнообразных дарований. Вероятно, он мог бы ими распорядиться лучше, чем это случилось, но потомкам досталось только то, что Николай Петрович в действительности совершил. Полагаю, что его научные, а может быть, и художественные возможности и перспективы были существенно подорваны спиритизмом, тем более что это бесплодное, но глубокое увлечение возникло у Вагнера в достаточно молодых летах (чуть больше 40). Однако гадать о том, что могло бы быть, не приходится. Н.П. Вагнер прожил свою жизнь. Проф. Вагнер, по свидетельству Мережковского, был персоной «важных и редких способностей», но при этом «слишком человеком теорий и мысли». Увы, эти мысли и теории почти полжизни были направлены, прежде всего, на спиритические фантазии.

Личность Н.П. Вагнера до сих пор интересует разных исследователей, в том числе и вследствие обилия его связей среди разных представителей тогдашней интеллигенции, отраженных в значительном эпистолярном наследии ученого. Это наследие в большей своей части все еще ждет изучения.

До сих пор интерес исследователей был направлен прежде всего на литературное творчество проф. Вагнера, которое выдержало испытание временем, хотя и воспринимается далеко не однозначно как специалистами, так и «простыми» читателями. Его религиозно-мистические устремления, как кажется, теперь интересны только узкому кругу историков, философов и психологов. Увы, они мало связаны с реальной экспериментальной психологией, изучение которой постулировалось в созданном Вагнером обществе. Объектом изучения психологии творческой личности мог бы быть сам Н.П. Вагнер96, ибо, безусловно, он был человеком талантливым и, как многие творческие натуры, более чем противоречивым.

96 Для этого, несомненно, важны письма героя, большинство из которых не введено пока в научный оборот.

История семьи ученого, которую можно уверенно проследить в течение как минимум трех поколений, дает некоторую пищу и для размышлений о наследовании талантов, хотя до сих пор генетическая основа этого процесса весьма туманна. Известно, что ряд интеллектуальных особенностей человека действительно может стойко наследоваться потомством (из поколения в поколение или через одно-два поколения), примеров тому множество. Это одна из многочисленных наглядных иллюстраций прихотливости наследственности и, как следствие, историко-соци-ального значения биологически передаваемых свойств личности. Так не видимые молекулы ДНК связывают поколения людей, из века в век передавая зародившееся когда-то чудо таланта. В них же, впрочем, нередко гены комбинируются так, что мелькнувшие звездой талантливость или даже гениальность больше никогда не бросают отсвета на лица и судьбы потомков.

«Не забудьте же помянуть нас добрым словом, помянуть с той высоты, на которую поднимет вас ваше время и с которой откроются перед вами иные, широкие горизонты, иная, лучшая жизнь, иное солнце сознания, мира и любви», — желал потомкам 150 лет назад Н.П. Вагнер (1872, цитируется по 1895, с. XVI). Насколько много добрых слов нашлось у меня для героя — судить читателям. Однако в части высоты и горизонтов жизни российских потомков пожелание отечественного ученого-писателя XIX в. все еще никак не станет реальностью — прошедший XX и почти уже четверть нового, XXI в. тому яркая и, увы, печальная иллюстрация.

Литература

Алтаев A. 1959. Памятные встречи. М.: Советский писатель, 1959. 412 с.

Башкирова И.Г. Марина Цветаева и семья Тукалевских: от Чехии до Франции // Продолженье зеркал: междунар. научная конф. к 175-летию И.В. Цветаева и 130-летию М.И. Цветаевой (Москва, 17—19 октября 2022 г.). Сб. докладов. М.: Дом-музей М. Цветаевой, 2024 (в печати).

Беньковская T.E. Гуманистическая направленность литературных произведений Н.П. Вагнера // Оренбургский край. Архивные документы. Материалы. Исследования: сб. работ научно-исследовательской краеведческой лаборатории ОГПУ. 2011. Вып. 5 / Под ред. А.Г. Прокофьевой. Оренбург: Изд-во ОГПУ. С. 61-67.

Беньковская T.E. Н.П. Вагнер // Развитие литературы региона во второй половине XIX века. История литературы Урала. XIX век / Под ред Е.К. Созиновой. Кн. 2. 2-е изд. Гл. 10. М.: ИД ЯСК, 2020. C. 942-953.

Бессонов M. Три поколения Вагнеров — медиков, ученых, писателей и художников // Вестник истории Верхотурского уезда. Верхотурье, 2012. Вып. 3. С. 274-280.

Булгаков М.А. «Мой бедный, бедный мастер...». Полное собрание редакций и вариантов романа «Мастер и Маргарита». М.: Вагриус, 2006. 1006 с.

Вагнер Н.П. Сказки Кота-Мурлыки, собранные Николаем Вагнером. СПб.: Изд-во Стасовой и Трубниковой, 1872. 420 с.

Вагнер Н.П. Повести, сказки и рассказы Кота-Мурлыки. Т. 1-7. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1890-1899.

Вагнер Н.П. Воспоминания об Александре Михайловиче Бутлерове // Бутлеров A.M. Статьи по медиумизму. СПб.: Тип. В. Демакова, 1889. C. I-LXVII.

Вагнер Н.П. Взгляд физиологии и психологии на явления гипнотизма // Труды VIII Съезда русск. естествоиспытателей. СПб.: Тип. Демакова, 1890. С. 154-156.

Вагнер Н.П. «Как я сделался писателем?» (Нечто вроде исповеди) // Русская школа. 1892. № 1. С. 26-38.

Вагнер Н.П. Сказки Кота-Мурлыки. 5-е изд. СПб.: Тип. В. Демакова, 1895. 568 с. Вагнер Н.П. Картины из жизни животных. СПб.: Изд-во А.Ф. Маркса, 1901. 772 с. Вагнер Н.П. Наблюдения над медиумизмом. Вып. 1. СПб.: Тип. Ф. Вайзберга и П. Гершунина, 1902. 142 с.

Вагнер Н.П. Сказки Кота Мурлыки. Тула: Филин, 1994. 190 с.

Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. Т. 1. Вып. 10. СПб.: Тип. И. Эфрона, 1888. С. 418-422.

Виницкий И.Ю. Мелькающие руки. Спиритическое воображение профессора Вагнера // Новое литературное обозрение. 2006. № 2 (78). С. 179-198.

Вихров В.С. Рыцарь мечты // Грин А.С. Собрание сочинений. Т. 1. М.: Правда, 1980. С. 3-34.

Горнфельд А.Г. Книги и люди. Литературные беседы. Т. 1. СПб.: Изд-во «Жизнь», 1908. 342 с.

Давыдова Л. В поисках минувшего // Русское слово (Прага). 2021а. № 5. С. 34-37. Давыдова Л. Тамара Тукалевская: «Главное — ничего не нужно бояться: теперь я не одна» // Русское слово (Прага). 2021б. № 10. С. 24-27.

Давыдова Л. О Надежде и ее сбывшейся мечте // Русское слово (Прага). 2022. № 2. С. 2831.

Дудаков С.Я. Злой сказочник. История одного мифа // Очерки русской литературы XIX-XX вв. М.: Наука, 1993. С. 242-260.

Золотоносов М. «Взамен кадильного куренья...» // Дружба народов. 1990. № 11. С. 247262.

Золотоносов М.Н. Братья Мережковские. Отщере^ Серебряного века. М.: Ладомир, 2003. 630 с.

Киселева Е.Я. Творчество Н.П. Вагнера и истоки литературы русского символизма // Ученые записки Казанской государственной академии ветеринарной медицины им. Н.Э. Баумана. 2012. Т. 12. С. 472-477.

Китсинг И.В. Естественнонаучная критика спиритизма и мистики в России во второй половине XIX века. Автореферат дис. ... канд. философ. наук. СПб., 2017. 28 с.

Маршак С.Я. Воспитание словом. Собрание сочинений в 8 т. Т. 7. М.: Художественная литература, 1971. 543 с.

Менделеев Д.И. Архив Менделеева Д.И. Автобиографические материалы. Сб. документов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1951. 208 с.

Надсон С.Я. Дневники. М.: Захаров, 2003. 271 с.

Никольский А.М. Из воспоминаний зоолога Александра Михайловича Никольского. (публикация Б.Е. Райкова) // Из истории биологических наук. 1966. Вып. 1. М. - Л.: Наука. С. 79-108.

Пришвин М.М. Дневники. 1923-1925. СПб.: Росток, 2009. 556 с.

Раздъяконов В. С. Творчество Н.П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX века. Автореферат дис. ... канд. истор. наук. М., 2009. 28 с.

Раздъяконов В.С. Расцвет и закат экспериментального спиритизма в России 1880-1890-х годов // Вестник РГГУ. № 15. Сер.: Культурология. Искусствоведение. Музеология. 2010. С. 162-171.

Раздъяконов В.С. Христианский спиритизм Н.П. Вагнера и рациональная религия А.Н. Аксакова. Между «наукой» и «религией» // Вестник ПСТГУ. Сер. 1: Богословие. Философия. 2013. Вып. 4 (48). С. 55-72.

Раздъяконов В.С. Н. Вагнер. Что такое спиритизм? // Государство. Религия. Церковь. Источники. 2015. № 4 (33) С. 271-293.

Раздъяконов В.С. Русское спиритуалистическое движение второй половины XIX — начала XX века. Дис. ... докт. философ. наук. М., 2022. 526 с.

Римский-Корсаков. Зоологические воспоминания. / Сост., вступ. статья и коммент. С.И. Фокина // Историко-биологические исследования. 2009. Т. 1. № 1. С. 108-136.

Сосновская О.А. Вагнер и Достоевский. Биография в переписке // Неизвестный Достоевский. № 2. Петрозаводск, 2015. С. 5-36.

Толстой Л.Н. Собрание сочинений. Письма 1882-1910. Т 19/20. М.: Художественная литература, 1984. 536 с.

Фаусек Ю.И. Бестужевские курсы, работа, встречи // Зоотомический кабинет (кафедра зоологии беспозвоночных) Санкт-Петербургского университета. К 140-летию основания / Под ред. С.И. Фокина. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2011. С. 180-191.

Фокин С.И. К.С. Мережковский // Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия. Девятнадцатый век. Т. 2. Кн. III. СПб.: Фил.фак-т, СПбГУ, 2005. С. 150-151. Фокин С.И. Русские ученые в Неаполе. СПб.: Алетейя, 2006. 378 с.

Фокин С.И. Звенья одной цепи. Родственники и архив зоолога Н.П. Вагнера в Чехословакии // Русская акция помощи в Чехословакии. История, значение, наследие. К 90-летию начала Русской акции помощи в Чехословакии. Прага, 2012. С. 309-316.

Фокин С.И. Биологическая станция Соловецкой обители // Соловецкое море: Историко-литературный альманах. Архангельск. 2013. № 12. С. 57-71.

Фокин С.И. С Уральских гор до Праги. Вагнеры: история трех поколений. Ч. I. Человек с зелено-серыми глазами // Русское слово (Прага). 2017а. № 2. С. 34-39.

Фокин С.И. С Уральских гор до Праги. Вагнеры: история трех поколений. Ч. II. Братья по крови // Русское слово (Прага). 2017б. № 3. С. 24-29.

Фокин С.И. С Уральских гор до Праги. Вагнеры: история трех поколений. Ч. III. Последние адреса // Русское слово (Прага). 2017в. № 4. С. 26-31.

Фокин С.И. Неисповедимые пути. Дороги российской научной эмиграции. Сербия и Чехословакия // Русское слово (Прага). 2018. № 11. С. 32-37.

Фокин С.И. Н.П. Вагнер. Воспоминания о Казанском университете. Николай Петрович Вагнер — растраченные таланты? // Историко-биологические исследования. 2021а. Т. 13. № 1. С. 112-137.

Фокин С.И. Незабытая жизнь. Владимир Тимофеевич Шевяков (1859-1930). Научная биография. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2021б. 403 с.

Фокин С.И. Николай Петрович Вагнер — жизнь и ипостаси талантливого человека. Ч. I. Путь в науку и в науке // Историко-биологические исследования. 2024. Т. 16 (1). С. 10-60. ЧеховА.П. Собрание сочинений. Письма. Т. 12. М.: Изд-во «Худ. литература», 1964. 708 с. Шимкевич В.М. Современная летопись. Н.П. Вагнер и Н.Н. Полежаев (из воспоминаний зоолога) // Журнал министерства народного просвещения. 1908. Нов. сер. Т. 16. № 7. Отд. 4. С. 1-18.

Широков В.А. Вступительная статья «Русский Андерсен» // Вагнер Н.П. Сказки Кота-Мурлыки. М.: Правда, 1991. С. 5-14.

Ясинский И.И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М.: Новое литературное обозрение, 2010. T. 1. 720 с.

Fokin S.I. Konstantin Sergeevich Merezhkovskiy [CS. Mereschkowsky] (1855-1921) // Abstr. Intern. Symp. "100 Years of the Endosymbiotic Theory: from Prokaryotes to Eukaryotic Organelles. Hamburg, Germany, 5-8 October, 2005. P. 6-7.

Fokin S.I. K.S. Merezhkovsky // Fokin S.I., Groeben C. (Eds). Russian Scientists at the Naples Zoological Station 1874-1934. Napoli: Giannini Editore, 2008. 242 p.

Fokin S.I. Zoologist Juliy Nikolaevitch Wagner: Naples - St.Petersburg - Kiev - Belgrade // A distant accord. Russian-Serbian links in the fields of science, humanities and education: the 19th -the first part of the 20th century. Liceum 13. Kragujevac. SPb., 2009. P. 149-166.

Fokin S.I. Konstantin Sergeevitch Merezhkovsky (1855-1921) — the protistologist who discovered the origin of eukaryotic cells // Protistology. 2021. Vol. 15, № 1. P. 41-45.

Fokin S.I. The Roads of Russian Emigrant Zoologists // In Foreign Lands: The Migration of Scientists for Political or Economic Reasons. Cham: Birkhäuser, Springer Nature Switzerland AG., 2022. P. 263-290.

Nikolai Petrovitch Wagner — the life and hypostasis of a talented person

II. Literature, spiritualism, fate of pupils and descendants

Sergei I. Fokin

Department of Biology, Protistology-Zoology Unit, University of Pisa, 56126 Pisa, Italy;

[email protected]

This article is the second part of the study in which I attempted to reconstruct the life story of Prof. Nikolai Petrovich Wagner (1829-1907), a prominent zoologist, writer and spiritist of the 2nd half of the 19th century, professor at the Imperial Kazan (1860-1870) and Imperial St. Petersburg (18711894) Universities. A significant part of N.P. Wagner's life (more than 30 years) was associated with literature: under the pen-name of the Kot-Murlyka ("Purring Cat") he had published several volumes of fairy tales (first published in 1872), short stories, a novelette "Towards Light" (1883) and a novel "The Dark Path" (1890). Wagner was a man of many talents; he associated with many different groups of Russian scientific and artistic intelligentsia, and left a noticeable legacy not only in zoology. Unfortunately, both his scientific and literary prospects, I believe, were significantly compromised by his passion for spiritualism that arose at the age of 42 and completely dominated the last 25 years of his life. Together with A.M. Butlerov and A.N. Aksakov, Wagner became known as a devotee of spiritualism/mediumism by the mid-1870s. In 1891 he founded the Russian Society for Experimental Psychology whose president he remained till 1900, pursuing his studies of spiritualist phenomena. In the last decade of his life, Wagner even tried to create his own religious and philosophical doctrine in which he postulated spiritualist practice as a gift from God, despite debunking of mediumism as a scientific doctrine back in 1875 and 1876 through the efforts Physical Society's Commission lead by D.I. Mendeleev. The article also offers a brief overview of the life and activities of Prof. Vladimir Aleksandrovich Wagner and of two pupils of N.P. Wagner, V.A. Alenitsyn and K.S. Merezhkovsky, including their relationship with their teacher. The fates of N.P. Wagner's descendants, children and grandchildren, are traced as well. The article is based on the published works (including those by the author) and the archival sources, including the materials from N.P. Wagner's archive in Prague that is still seldom used by the historians of science. The text is illustrated with rare photographs from the Archive of the Museum of National Literature, Prague (Czech Republic), Department of Invertebrate zoology (St. Petersburg State University, Russia), and the family archives of Wagner's descendants in Russia (Moscow and St. Petersburg).

Keywords: Wagner N.P., descendants, Wagner V.A., experimental psychology, family, literature, Merezhkovsky K.S., pupils, spiritualism, St. Petersburg University, Alenitsyn V.D.

References

Aitaev, A. (1959). Pamyatnie vstrechi [Memorable meetings]. Moscow: Sovetskiy pisatel (in Russian).

Bashkirova, I.G. (2024). Marina Tsvetaeva i semya Tukalevskikh: ot Chekhii do Frantsii [Marina Tsvetaeva and the Tukalevsky family: from the Czech Republic to France]. In: Prodolzhnie zerkal: mezhdunarodnaya nauchnaya konferentsiya k 175-letiyu I.V. Tzvetayeva i 130-letiyu V.I.Tzvetaevoy (Moskva, 17-19 oktyabrya 2022 g. [Continuation of mirrors: International scientific conference devoted to 175 anniversary of the birth of I.V. Tsvetaev and 130 anniversary of the birth of M.I. Tsvetaeva (Moscow, 17-19 October 2022)]. Proceedings. Moscow: Dom-Muzei M. Tsvetaevoy. (in press) (in Russian).

Benkovskaya, T.E. (2011) Gumanisticheskaya napravlennost literaturnykh proizvedenii N.P. Wagnera [Humanistic focus in N.P. Wagner's literary works] // In: A.G. Prokofieva, ed. Orenburgskii krai. Arkhivnye dokumenty. Materialy. Issledovaniya: sbornik rabot nauchno-issledovatelskoi kraevedchskoi laboratorii OGPU [Orenburg Krai. Archival documents. Materials. Studies. Proceedings of OGPU Laboratory for Regional Studies]. Orenburg: Izd-vo OGPU. P. 61-67. (in Russian).

Benkovskaya, T.E. (2020). N.P. Wagner [N.P. Wagner]. In: E.K. Sozinova, ed. Razvitie literatury regiona vo vtoroi polovine XIX veka. Istoriya literatury Urala. XIX vek. [Development of regional literature in the 2nd half of the 19 century. The history of the Ural literature. 19th century] Book 2. 2nd edition. Chapter 10. Moscow: ID YaSK. P. 942-953 (in Russian).

Bessonov, M. (2012). Tri pokoleniya Wagnerov - medikov, uchenykh, pisateley i khudozhnikov [Three generations of Wagners: physicians, scholars, writers and artists]. Vestnik istorii Verkhoturskogo uezda. Verkhoturie. Iss. 3, 274-280 (in Russian).

Bulgakov, M.A. (2006). "Moibedniy, bedniy master...". Polnoe sobranie redaktsii i variantov romana "Master iMargarita" ["My poor, poor master...." Collected versions and variants of "The Master and Margarita" novel]. Moscow: Vagrius. 1006 p. (in Russian).

Chekhov, A.P. (1964). Chekhov A.P. Sobranie sochinenii. Pisma 1893-1904. [Chekhov A.P. Collected works. Letters 1893-1904]. Moscow: isdatelstvo khudozestvennoy literatury. 12, 13-15 (in Russian).

Davydova, L. (2021a). V poiskakh minuvshego [In search of the past] // Russkoye slovo (Prague). № 5, 34-37 (in Russian).

Davydova, L. (2021b). Tamara Tukalevskaya: "Glavnoe - nichego ne nuzhno boyatsya: teper ya ne odna" [Tamara Tukalevskaya: "Above all, no need to be afraid of anything: now I'm not alone"] // Russkoye slovo (Prague). № 10, 24-27 (in Russian).

Davydova, L. (2021c). O Nadezhde i ee sbyvsheisya mechte [ About Nadezhda and Her Dream Come True] // Russkoye slovo (Prague). № 2, 28-31 (in Russian).

Dudakov, S.Ya. (1993) Zloiskazochnik. Istoriya odnogo mifa: ocherkiruss. lit. XIX-XXvv. [A wicked storyteller. The story of a myth: essays on 19-20 century Russian literature] M.: Nauka, 1993. P. 242-260. (in Russian).

Fausek, Yu.I. (2011). Bestuzhevskie kursy, rabota, vstrechi [Bestuzhev courses, work, encounters]. In: Zootomicheskiy kabinet (kafedra zoologii bespozvonochnykh) Sankt-Peterburgskogo universiteta. K 140-letiu osnovaniya. Fokin S.I. (red.). [S.I. Fokin, ed. Zootomic cabinet (Department of Invertebrate Zoology) of St. Petersburg University: Towards the 140th anniversary of its foundation] Moscow: Tovarishchestvo nauchnykh izdaniy KMK, 180-191 (in Russian).

Fokin, S.I. (2005a). K.S. Merezhkovskiy / Tri veka Sankt Petersburga. Enciklopediya. Devyatnadstatyi vek. [K.S. Merezhkovsky. Three centuries of St. Petersburg. Encyclopedia. Nineteenth century]. Vol. 2, Book III, St. Petersburg: Fil.fak-t, SPbGU, 150-151 (in Russian).

Fokin S. I. (2005b). Konstantin Sergeevich Merezhkovskiy [C. S. Mereschkowsky] (1855-1921). Abstr. Intern. Symp. "100 Years of the Endosymbiotic Theory: from Prokaryotes to Eukaryotic Organelles. Hamburg, Germany, 5-8 October, 2005. P. 6-7.

Fokin S.I. (2006). Russkie uchenyie v Neapole [Russian scientists in Naples]. St Petersburg, Aleteya.

Fokin S.I. (2008). K.S. Merezhkovsky / Fokin S. I., Groeben C. (eds). Russian Scientists at the Naples Zoological Station 1874-1934. Napoli: Giannini Editore.

Fokin S.I. (2009) Zoologist Juliy Nikolaevitch Wagner: Naples - St.Petersburg - Kiev - Belgrade / Pertovic A., Kolchinsky E.(eds.) A distant accord. Russian-Serbian links in the fields of science, humanities and education: the 19th - the first part of the 20th century. Liceum 13. Kragujevac - St. Petersburg. P. 149-166.

Fokin S.I. (2012). Zvenya odnoy tsepi. Rodstvenniki i arkhiv zoologa N.P. Wagnera v Chekhoslovakii [Links of the same chain. Relatives and archive of zoologist N.P. Wagner in Czechoslovakia] In: Russkaya pomoshch v Chekhoslovakii. Istoriya, znachenie, nasledie. K 90-letiyu nachala Russkoy aktsii pomoshchi v Chekhoslovakii [Russian aid action in Czechoslovakia. History, significance, legacy. Towards the 90th anniversary of the start of the Russian Aid Action in Czechoslovakia]. Russian tradition, Prague, 309-316. (in Russian).

Fokin S.I. (2013). Biologicheskaya stantsiya Solovetskoy obiteli [Biological station of the Solovetsky monastery]. Solovetskoe more:Istoriko-literaturniy almanakh. № 12, 57-71. (in Russian).

Fokin, S.I. (2017a). S Uralskikh gor do Pragi. Wagnery: istoriya trekh pokoleniy. Chast I. Chelovek s zeleno-serymi glasami [From the Ural Mountains to Prague. Wagners: The Story of Three Generations. I. A man with green-gray eyes]. Russkoye slovo (Prague). №2, 34-39 (in Russian).

Fokin, S.I. (2017b). S Uralskikh gor do Pragi. Wagnery: istoriya trekh pokoleniy. II. Bratya po krovi [From the Ural Mountains to Prague. Wagners: The Story of Three Generations II. Blood Brothers] // Russkoye slovo (Prague). №3, 24-29 (in Russian).

Fokin, S.I. (2017c). S Uralskikh gor do Pragi. Wagnery: istoriya trekh pokoleniy. III Poslednie adresa [From the Ural Mountains to Prague. Wagners: The Story of Three Generations III. The last addresses], Russkoye slovo (Prague). №4, 26-31 (in Russian).

Fokin, S.I. (2018). Neispovedimye puti. Dorogi rossiyskoy nauchnoy emigratsii. Serbia i Chekhoslovakiya. [Unfathomable paths. The roads of Russian scientific emigration. Serbia and Czechoslovakia], Russkoye slovo (Prague). №11, 32-37 (in Russian).

Fokin, S.I. (2021a) N.P. Wagner. Vospominaniya o Kazanskom universitete. Nikolai Petrovich Wagner -rastrachennye talanti? [N.P. Wagner. Memories of Kazan University. Nikolai Petrovitch Wagner - wasted talents?] Istoriko-biologicheskie issledovaniya. 13 (1), 112-137 (in Russian with English summary).

Fokin, S.I. (2021a). Konstantin Sergeevitch Merezhkovsky (1855-1921) - the protistologist who discovered the origin of eukaryotic cells. Protistology 15 (1): 41-45.

Fokin, S.I. (2021b). Nezabytaya zhizn. Vladimir Timofeevich Shevyakov (1859-1930). Nauchnaya biografiya [Unforgotten life. Wladimir Timofeevitch Schewiakoff (1859-1930). Scientific biography]. Hoscow: Tovarishchestvo nauchnykh izdaniy KMK (in Russian with English summary).

Fokin, S.I. (2022). The Roads of Russian Emigrant Zoologists In: M.T. Borgato and Ch. Phili (eds). In Foreign Lands: The Migration of Scientists for Political or Economic Reasons. Cham: Birkhauser, Springer Nature Switzerland AG, 263-290.

Fokin, S.I. (2024). Nikolai Petrovich Wagner - zhizn i ipostasi talantlivogo cheloveka. I. Put v nauku i v nauke [Nikolai Petrovitch Wagner: the life and hypostases of a talented person. I. A journey into science and in science] Istoriko-biologicheskie issledovaniya. 16(1), 10-60 (in Russian).

Gornfeld, A.G. (2008). Knigi i lyudi. Literaturnye besedy. [Books and people. Literary conversations]. St. Petersburg: isdatelstvo Zhizn. 1. (in Russian).

Kiseleva, E.Ya. (2012). Tvorchestvo N.P. Wagnera i istoki literaturi russkogo symvolizma [The works of N.P. Wagner and the origins of the literature of Russian symbolism], Uchenye zapiski Kazanskoigosudarstvennoi akademii veterinarnoimeditsini im. N.E. Baumana. 12, 472-477 (in Russian with English summary).

Kitsing, I.V. (2017). Estestvennonauchnaya kritika spiritisma i mistiki v Rossii vo vtoroy polovine XIX veka. [Natural science's criticism of spiritism and mysticism in Russia in the second half of the 19th century]. Extended abstract of Candidate of Philosophical Sciences dissertation. St. Petersburg (in Russian).

Marshak, S.Ya. (1971). Vospitanie slovom [Education by the word]. Collected works in 8 Vols. Sobranie sochinenii v 8 TOmakh. 7. [Collected works in 8 Vols. 7] Мoscow: Khudozestvennaya literatura (in Russian).

Mendeleev, D.I. (1951). Arkhiv Mendeleeva D.I. Avtobiograficheskie materialy [D.I. Mendeleev's Archive. Autobiographical materials]. Sbornik dokumentov. [Collected documents]. Leningrad: isdatelstvo LGU.

Nadson, S.Y. (2003). Dnevniki [Diaries]. Мoscow: Zakharov (in Russian).

Nikolsky, A.M. (1966). Iz vospominanii zoologa Aleksandra Mikhailovicha Nikolskogo (publicatsiya B.E. Raikova) [From the memoirs of zoologist Alexander Mikhailovich Nikolsky (publication by B.E. Raikov)], In: Iz istorii biologicheskih nauk. Iss. 1, 79-108 (in Russian).

Prishvin, M.M. (2009). Dnevniki [Diaries]. 1923-1925. St. Petersburg: Rostok (in Russian).

Razdyakonov, V.S. (2009). Tvorchestvo N.P. Wagnera v religioznoi kulture Rossii poslednei treti XIX veka [N.P. Wagner's works in Russia's religious culture in the last third of the 19th century]. Extended abstract of Candidate of Biological Sciences dissertation. Мoscow (in Russian).

Razdyakonov, V.S. (2010). Rastsvet i zakat eksperimentalnogo spiritisma v Rossii 1880-1890 godov [The rise and decline of experimental spiritism in Russia in the 1880s-1890s] // Vestnik PGGU. №15 Seria: Kulturologia. Iskusstvovedenie. Museologiya, 162-171 (in Russian).

Razdyakonov, V.S. (2013). Khristianskiy spiritism N.P. Wagnera i ratsionalnaya religiya A.N. Aksakova. Mezdu "naukoi" i "religiey" [N.P. Wagner's Christian spiritism and A.N. Aksakov's rational religion. Between "science" and "religion"], VestnikPSTGU. Bogoslovie. Filosofiya. Iss. 4 (48), 55-72 (in Russian).

Razdyakonov, V.S. (2015). N. Wagner. Chto takoe spiritism? [N. Wagner. What is spiritism?], Gosudarstvo. Religiya. Cerkov. Istochniki. № 4(33), 271-293 (in Russian).

Razdyakonov, V.S. (2022). Russkoe spiritualisticheskoe dvizhenie vtoroy poloviny XIX - nachala XX veka [Russian spiritualist movement of the second half of the XIX - early XX century]. Extended abstract of Doctor of Philosophical Sciences dissertation. Moscow (in Russian).

Rimsky-Korsakov, M.N. (2009). Zoologicheskie vospominaniya. Sostavlenie, vstupitelnaya statya i kommentarii S.I. Fokina [Zoological memories] // Istoriko-biologicheskie issledovaniya. 1(1), 108-136 (in Russian).

Sosnovskaya, O.A. (2015). Wagner i Dostoevsky. Biografiya v perepiske [Wagner and Dostoevsky. Biography in correspondence], Neizvestnyi Dostoevskiy. Petrozavodskiy gosudarstvenniy universitet. № 2. P. 5-36 (in Russian).

Tolstoy, L.N. (1984;. Sobranie sochinenii. Pisma 1882-1910 [Collected works. Letters 1882-1910] 19/20. Moscow: Khudozestvennaya literatura (in Russian).

Shimkevich, V.M. (1908). Sovremennaya letopis. N.P. Wagner i N.N. Polezhaev (iz vospominanii zoologa) [Modern chronicle. N.P. Wagner and N.N. Polezhaev (from the memoirs of a zoologist)] // Zhumal ministerstva narodnogoprosveshcheniya. Novaya Seriya. 16 (7), otdel 4, 1-18 (in Russian).

Shirokov, V.A. (1991). Vstupitelnaya statiya "Russkiy Andersen" [Introductory article "Russian Andersen"] / In: Wagner N.P. Skazki Kota-Murliki. [N.P. Wagner. The tales of Kot Murlyka]. Moscow: Pravda, 5-14 (in Russian).

Vengerov, S.A. (1888). Kritiko-biograficheskii slovar russkikh pisateley i uchenikh. [Critical biographical dictionary of Russian writers and scholars]. St. Petersburg: tipografiya I. Efrona. Vol. 1. Iss.10, 418-422 (in Russian).

Vinitskiy, I.Yu. (2006). Melkayushchie ruki. Spiriticheskoe voobrazhenie professora Wagnera [Flashing hands. Professor Wagner's spiritualistic imagination]. Novoe literaturnoye obozrenie. № 2 (№ 78), 179-198 (in Russian).

Vikhrov, V.S. (1980). Rytsar mechty [The Knight of Dream]. In: A.S. Grin Collected Works. Moscow: Pravda. Vol.1, 19-20 (in Russian).

Wagner, N.P. (1872). Skazki Kota-Murlyki, sobrannye Nikolaem Wagnerom [Tales of Kot Murlyka, collected by Nikolai Wagner]. St. Petersburg: Izd. Stasovoi i Trubnikovoi.

Wagner, N.P. (1890-1899). Povesti, skazki i rasskazy Kota-Murlyki [Stories, tales and short stories of Kot Murlyka]. St. Petersburg: tip. M. Stasyulevicha. 1-7 (in Russian).

Wagner, N.P. (1889). Vospominanie ob Aleksandre Mikhailoviche Butlerove [Memories of Alexander Mikhailovich Butlerov]. In: Butlerov A.M. Stat'i po mediumizmu [Articles on mediumism]. St. Petersburg: tipografia V. Demakova, P.I-LXVII (in Russian).

Wagner, N.P. (1890). Vzglyad fisiologii i psikhologii na yavleniya gipnotizma [An outlook of physiology and psychology on the phenomena of hypnotism]. In: Trudy VII S'yezda russk. Estestvoispytatelei [Proceedings of the VIII Congress of Russian Naturalists]. St. Petersburg: tip. Demakova, 154-156 (in Russian).

Wagner, N.P. (1892). "Kak ya sdelalsya pisatelem?" (Nechto vrode ispovedi) ["How did I become a writer?" (A kind of confession)]. Russkaya shkola. № 1, 26-38 (in Russian).

Wagner, N.P. (1895). Skazki Kota-Murlyki [Tales of Kot Murlyka]. St. Petersburg: tip. V. Demakova. 5th edition (in Russian).

Wagner, N.P. (1901a). Kartini iz zhizni zivotnich. [Pictures from the life of animals]. St. Petersburg: A.F. Marks (in Russian).

Wagner, N.P. (1901b). Nabliudeniya nad mediumizmom [Observations ofmediumship]. Iss 1. St. Petersburg: tip. F. Vaisenberga i P. Gershunina (in Russian).

Wagner, N.P. (1994). Skazki Kota Murlyki [Tales of Kot Murlyka]. Tula: Filin (in Russian).

Yasinskiy, I.I. (2010). Roman moey zhisni. Kniga vospominaniy [A novel of my life. The book of memoirs.]. Vol.1. Moscow: Novoye literaturnoye obozrenie (in Russian).

Zolotonosov, M. (1990). "Vzamen kadilnogo kureniya..." ["Instead of incense smoking..."]. Druzhba narodov. № 11. P. 247-262 (in Russian).

Zolotonosov, M.N. (2003). Bratya Merezhkovskie. Otshchepenis Serebryanogo veka. [Mereschkowski brothers. Otshchepenis of the Silver Age] Moscow: Ladomir (in Russian).