CC BY
25
В личном фонде С.Г. Елисеева в Архиве востоковедов Института восточных рукописей РАН (АВ ИВР РАН. Ф. 16) среди «материалов других лиц» сохранились два интересных документа, связанных с деятельностью Н.М. Попова-Тативы, востоковеда, по преимуществу японоведа, в своё время пользовавшегося достаточной известностью и оказавшего серьёзное влияние на формирование молодого советского востоковедения в Москве. Однако репрессии 1930-х гг. поставили его в ряд востоковедов, чьи имена оказались надолго забыты.
Н.М. Попов-Татива прожил всего 54 года. Он родился 22 октября 1883 г. в Санкт-Петербурге. Согласно записи, произведённой во Владимирской церкви, мальчик родился у « Санкт-Петербургской мещанки девицы Варвары Евдокимовой» и был незаконноро-ждённым1. Его отцом был дворянин М.А. Попов, бывший военный инженер, отставной штабс-капитан. Лишь в 1890 г. Высочайшим указом от 11 февраля ребенку «было дозволено принять фамилию отца его Михаила Александровича Попова и вступить во все права и преимущества, по роду и наследию законным детям принадлежащие»2. М.А. Попов был назван второбрачным, а его законной женой - первобрачная Варвара Андреевна3. Затем почти десять лет Николай провел за границей. В 1891 г. он учился в одном из пансионов в Париже, а в 1896 и 1897 гг. - в Англии (Портсмут, Виндзор)4.
4 июня 1903 г. Н.М. Попову был выдан аттестат зрелости об окончании Императорской Царскосельской гимназии, где он учился лишь в двух последних классах, причем в
* Автор очень признателен майору юстиции в отставке И.Е. Галькевичу за высказанные интересные соображения.
VII классе - в течение двух лет. Согласно аттестату, «...на основании наблюдений за всё время обучения его в Императорской Николаевской Царскосельской гимназии поведение его было вообще отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ хорошая, интересовался всеми предметами курса одинаково.»5. Учащийся отлично успевал в физике, логике и изучении иностранных языков (латинского, немецкого и французского).
В конце 1906 г. Н.М. Попов стал выпускником специальных классов Лазаревского института Восточных языков в Москве6. Однако он получил лишь временное свидетельство от 12 декабря 1906 г. за № 2876: «Свидетельство (временное). Дано сие из Правл<ения> Лазарев<ского> Инстит<ута> Вост<очных> Яз<ыков> сыну Инж<енер>-Кап<итана> Николаю Мих<айловичу> Попову, род<ившемуся> 22 окт<ября> 1883 г., правосл<авного> вероиспов<едания>, в том, что он окончил в сём году курс наук специальных классов Лазаревского Инстит<ута> Вост<очных> Яз<ыков> с правом на чин 10-го класса, но правом сим может пользоваться не ранее как по представлении в Совет означенных классов сочинения на заданную тему и по получении им от Института надлежащего аттестата»7. В Лазаревском институте Н.М. Попов изучал языки Ближнего Востока (арабский, персидский и турецкий)8.
Н.М. Попов так и не получил «надлежащего аттестата», тем не менее Совет специальных классов Лазаревского училища предоставил ему рекомендацию, благодаря которой уже 23 января 1907 г. он был зачислен в число студентов исторического отделения/разряда историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета9. Он прослушал ряд курсов у прославленных педагогов и учёных.
Историю античности, эллинизма и Византии студентам читали Э.Д. Гримм, С.А. Жебе-лёв, М.И. Ростовцев и В.Н. Бенешевич, историю Древнего Востока - Б. А. Тураев, России - С.Ф. Платонов, М.А. Полиевктов, историю стран Запада вели Н.И. Кареев, Н.В. Ястребов и др., всеобщую историю -Е.В. Тарле. Курс методологии истории читал А.С. Лаппо-Данилевский, введение в философию - Н.О. Лосский, произведения Гомера были прерогативой Ф.Ф. Зелинского, а основы искусствоведения - Д.В. Айна-лова10. Н.М. Попов проживал в Царском Селе по Стессельской ул., д. 2.
В 1910 г. Попов, продолжая обучение в университете, окончил курсы императорского Общества востоковедения (ОВ) по японскому отделению. В 1910 г. они были преобразованы в Практическую восточную акаде-мию11. Очевидно, он поступил на курсы в 1907 г., одновременно с поступлением в университет. Летом 1911 г. Попов совершенствовался в Японии в японском языке и собирал материалы, касавшиеся современного политического положения страны12. Вероятно, благодаря этой поездке он написал книгу «Японские письма», которая была опубликована в 1913 г. Автор скрылся под псевдонимом «М».
Осенью 1911 г., когда до выпуска из университета оставалось совсем немного, истекала отсрочка от призыва в армию, предоставленная Попову ещё во время его учебы в Лазаревском институте13. 29 сентября 1911 г. студент Н.М. Попов подал прошение на имя ректора: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство уволить меня из числа студентов вверенного Вам университета на предмет отбывания воинской повинно-сти»14. С октября месяца он считался выбывшим из университета, а его документы, в частности, временное свидетельство Лазаревского института, были отправлены в Главное Инженерное управление, которое относилось к Военному министерству и размещалось в Инженерном замке15.
В течение года с 1 октября 1911 г. до 1 октября 1912 г. «вольноопределяющийся 1-го разряда» Н.М. Попов был прикоманди-
рован в должности «Инженерного кондуктора16 2-го класса унтер-офицерского звания ко 2-й Санкт-Петербургской инженерной дистанции»17. В августе 1912 г. его начальник свидетельствовал, что «он, состоя на службе в сей дистанции, поведения был отличного и ни в чём предосудительном замечен не был»18.
Из увольнительного билета Н.М. Попова явствует, что он был уволен в запас 1 октября 1912 г., поскольку «срок службы был сокращён на 1 год вследствие образования 1 разряда»19. По истечении ряда лет он подлежал переводу из 1-го разряда в ратники ополчения (более низкий разряд запаса. -Авт.), а в 1926 г., по достижении 43-летнего возраста - исключению из этой категории20. Состоя на службе, он обучался в 18 сапёрном батальоне, а также проявил «мастерство чертёжника»21.
9 октября 1912 г. Н.М. Попов вновь был принят в число студентов историко-филологического факультета. В его студенческой зачётной книжке и в билете на право входа в университет теперь красовалась другая фотография - Н.М. Попов в военной форме22. Летом 1913 г. студент совершенствовался в языке в Турции, а с сентября того же года служил цензором восточной прессы в Цензуре иностранных газет и журналов при Главном почтамте23. Летом 1914 г., когда в преддверии мировой войны в Российской империи была объявлена мобилизация, студент VIII семестра Н.М. Попов был призван на военную службу, и 18 июля он подал прошение об увольнении из университета24.
Достоверно не известно, где служил Н.М. Попов в этот раз и чем он занимался до осени 1915 г. Вероятнее всего, он был направлен в какую-либо ополченскую бригаду или запасной батальон, как большинство ратников ополчения, призванных на действительную службу. Его увольнение со службы в самый разгар войны могло быть связано, скорее всего, с состоянием здоровья. Но, так или иначе, Н.М. Попов никогда не был морским офицером, как некорректно пишут о нём в ряде статей советских авторов и позднее в российских справочниках.
Следующий пласт документов относится к деятельности Н.М. Попова в Практической восточной академии (ПВА). Первый из этих документов датируется 5 ноября 1915 г. И.о. секретаря ПВА А.П. Градевский сообщает Н.М. Попову, что «.в среду, 25-го сего ноября, в 8 час<ов> 15 мин<ут> вечера в помещении Академии (Свечной, 6, кв. 5) состоится заседание совета Практической восточной академии, на котором назначено слушание Вашей пробной лекции по истории Ближнего Востока, на избранную Вами тему. После лекции будет разрешён вопрос об избрании Вас преподавателем академии»25. Вопрос был решён положительно.
2 марта 1916 г. министр торговли и промышленности, в ведении которого находилась ПВА, утвердил Н.М. Попова в должности преподавателя ПВА по истории Ближнего Востока с 26 ноября 1915 г.26 В списке личного состава должностных лиц и служащих Императорского Общества востоковедения и Практической восточной академии на 1917 г. значится, что Н.М. Попов преподает в ПВА с 25 ноября 1915 г. и не имеет наград27. Следовательно, он работал там как минимум до 1917 г.28. Документы подтверждают, что ПВА продолжала существовать вплоть до марта 1919 г. Однако неизвестно, продолжал ли Н.М. Попов там преподавать.
В 1914-1917 гг. он также состоял учёным секретарем Японского отделения Общества востоковедения. В 1907-1917 гг. был нештатным переводчиком при Морском ведомстве. Работа с большим количеством документов и составление военных обзоров превратили молодого востоковеда в крупного знатока дальневосточных стран. Под псевдонимом «М» были опубликованы, в частности, в «Морском сборнике» его статьи о современном положении ряда стран Востока29.
К последним предреволюционным годам относится «Критика тезисов доклада А.Н. Вознесенского»30 (АВ ИВР РАН. Ф. 16), который характеризует Н.М. Попова как серьёзного специалиста в области международных отношений - между Китаем и Японией, Китаем и Россией, Японией и Россией, а также противоборствующих интере-
сов европейских держав на Дальнем Востоке. Исходя из контекста, документ датируется началом 1916 г., когда между Россией и Японией шёл долгий и трудный переговорный процесс, увенчавшийся подписанием союзного договора между странами 20 июня (3 июля) того же года. Существенно важно, что Н.М. Попов разделял позицию С.Г. Елисеева, который в своем докладе в японском отделе Императорского Общества востоковедения 5 декабря 1916 г. высказался о несвоевременности заключения этого соглашения до окончания мировой войны и победы стран Согласия над Германией. Н.М. Попов подверг аргументированной критике целый ряд тезисов А.Н. Вознесенского, который хорошо знал ситуацию в Китае благодаря своей дипломатической работе. Попов разъяснил различие интересов России и Японии в отношении Китая и связанные с этим противоречия между Россией и странами Европы.
Высказывания Н.М. Попова об отношении русского общества к Китаю свидетельствуют о том, что он был патриотом своей родины, человеком высоких моральных качеств, с одной стороны, и профессиональным востоковедом, который прекрасно разбирался в китайских реалиях, с другой. «Не ройте яму другому, не стройте собственного благополучия на слабости других. Это дважды безнравственно. Вы будете проливать чужую кровь, разливать чужое горе, и в то же время надежда на слабость ваших соседей нравственно развратит вас. Не вмешивайтесь в чужие дела. Приложите все ваши мысли к тому, чтобы строить прочно и честно свое бытие и не проводите политики угнетения по отношению к народу, который граничит с вами на много тысяч вёрст. Не забудьте, что чувство оскорблённой народности не уснуло в китайце. Не забудьте, что вы на каждом шагу оскорбляете китайца, уверенные в вашей безнаказанности, и что это вам может припомниться в будущем. Стройте ваше будущее на том, что вам принадлежит сегодня. В этом ваш долг, ваша смертельная ответственность за будущее России. Но мы этого не понимаем. Мы гото-
вы содействовать всем ужасам и преступлениям, которые должны ослабить нашего соседа, а сами мы не замечаем, что совершенно забыли свой собственный дом, свою дальневосточную окраину, которую мирно и бескровно завоёвывают попираемые нами в Китае китайцы»31.
Деятельность Н.М. Попова в 1918-1920 гг. не документирована. Вероятнее всего, тогда он был занят переводом на работу в Москву и жил на два города. Это подтверждается сведениями в записных книжках С.Г. Елисеева, датируемых 1919-1920 гг. С.Г. Елисеев приводит два адреса «Ник. Мих. Попова» в Петрограде и Москве. Также им зафиксирована какая-то встреча с Н.М. Поповым 2 марта 1919 г. в Петрограде32.
Н.М. Попов принадлежал к той части старой научной интеллигенции, которая стремилась активно сотрудничать с советской властью. С 1920 г. его работа полностью связана с Москвой, и прежде всего с Академией генерального штаба РККА33. В феврале 1920 г. приказом Реввоенсовета республики при Академии было создано Восточное отделение «с целью подготовки военнослужащих для службы Генерального штаба и Красной армии на Восточных окраинах и сопредельных странах Среднего, Ближнего и Дальнего Востока, а также для службы по военно-дипломатиче-
34
ской части» .
В 1920-1921 гг. положение Москвы как столицы потребовало организации здесь собственного востоковедного центра и подготовки новых кадров. Н.М. Попов стоял у самых истоков этой деятельности и блестяще проявил себя как организатор востоковедения, прежде всего практического. Военная академия была первым учреждением, где открыли Восточное отделение, вероятно, ещё и потому, что в условиях Гражданской войны осталась одним из самых организованных и активных научно-учебных заведе-ний35.
По некоторым данным, первым руководителем Восточного отделения был назначен военный топограф А.Д. Тарановский36. Однако, согласно curriculum vitae Н.М. Попова, с 1920 г. он не только преподавал, но и
возглавлял отделение. Именно «преподаватель японского языка» Н.М. Попов подготовил памятную записку от 14 марта 1920 г. «по вопросу о выработке общего плана курсов восточных языков для ускоренной группы слушателей Восточного отделения Академии Генштаба». Записка была составлена в 20 экземплярах и нуждалась в срочном распространении, о чем свидетельствует надпись карандашом в левом верхнем углу.
О целях и задачах составления этого документа востоковед пишет следующее: «Поскольку слушателям ускоренной группы Восточного отделения Академии Генштаба надлежит в шестимесячный срок настолько усвоить основы разговорной речи того или иного языка или наречия, чтобы иметь возможность без помощи переводчика разговаривать на темы повседневного обихода культурного туземца, постольку желательно выработать общий план курса, который бы по возможности определил объём подлежащего прохождению курса и его основные элементы». Н.М. Попов считал целесообразным «не только дать курсантам возможность усвоить определённый запас слов и выражений, но также создать... руководство практического, справочного характера, которое. может служить подспорьем для ведения разговора с туземцем на ту или иную тему»37.
Очевидно, что отложившийся в фонде 16 АВ ИВР РАН один из экземпляров записки принадлежал японоведу С.Г. Елисееву, который с февраля 1920 г. как военнообязанный был вынужден регулярно ездить в Москву для чтения лекций в Академии.
Первыми преподавателями японского языка и связанных с ним дисциплин на Отделении востоковедения были С.Г. Елисеев (очень недолгое время) и Н.М. Попов. Николай Михайлович Попов работал в Академии до 1922 г., а с осени 1921 г. ещё одним преподавателем японского языка и экономики Японии был назначен вызванный с Дальнего Востока его однофамилец Михаил Георгиевич Попов, тоже японовед и китаевед. После ухода Н.М. Попова из Академии тот стал основным преподавателем японского языка и предметов японского цикла.
Н.М. Попов сделал к своей фамилии дополнение «Татива», очевидно, чтобы его не смешивали с М.Г. Поповым, с которым они вместе служили также и в Московском институте востоковедения (МИВ). Так в советском востоковедении появился Н.М. Попов-Татива. Двойная фамилия фигурирует в обнаруженных документах с 1925 г., но изменение фамилии могло произойти раньше.
Постоянного преподавателя китайского языка в Военной академии РККА долгое время не было. А.И. Иванов38, периодически наезжавший из Петрограда, лишь временно замещал эту должность. Поиски преподавателя китайского привели к служившему в РККА председателю полковой культкомис-сии В.С. Колоколову39, который указал в анкете, что владеет китайским языком, как родным. В. С. Колоколов, ставший ассистентом А.И. Иванова, а затем самостоятельным преподавателем, оставил о Н.М. Попове ценные воспоминания.
Когда Колоколов был вызван в распоряжение Академии Генштаба РККА, в Восточном отделении Академии его принял «высокий, худощавый, в сером штатском костюме мужчина англизированного типа. Говорил он изящно, даже увлекательно»40. Колоколов упоминает Н.М. Попова как «начальни-
ка»41.
В число курсантов Восточного отделения попадали, естественно, бойцы РККА. Целый ряд толковых молодых людей из рядов Красной армии оказался на курсах благодаря усилиям Н.М. Попова, спасавшего их таким образом от воинской повинности. Так, у него начинали учиться его знакомые по литературно-художественному объединению «Сороконожка»42 Л. А Никитин43, П. А. Аренский44 и С.М. Эйзенштейн, не связавшие, однако, свою жизнь с японоведени-ем. Согласно воспоминаниям В.Р. Никитиной (супруги Л.А. Никитина), именно Н.М. Попов(-Татива) сообщил им о том, что «при Академии Генштаба РККА создано Восточное отделение, на котором есть японский факультет, и если сдать экзамены по языку, то можно получить откомандирова-
ние на учёбу в Москву»
45
Для превращения Москвы в центр советского востоковедения, причём ориентированного не на классические исследования, оставшиеся в Петрограде/Ленинграде, а на изучение стран Востока Нового и Новейшего времени, требовалось создание ряда гражданских востоковедных учреждений. Поэтому вскоре после учреждения Восточного отделения в Академии Генштаба РККА в сентябре 1920 г., согласно постановлению СНК, возник Центральный институт живых восточных языков (ЦИЖВЯ). Он был создан путём преобразования бывшего Лазаревского института.
27 октября 1921 г. было принято решение Президиума ВЦИК о слиянии всех востоковедных учебных заведений столицы в Московский институт востоковедения им. Н. Нариманова46. ЦИЖВЯ был не просто переименован, но преобразован в МИВ. В 1920-1922 гг. Н.М. Попов, согласно его curriculum vitae, был преподавателем и профессором по кафедре японского языка этого учебного заведения, а в 1920-1921 гг. - заведующим учебной частью, помощником директора, членом учёного совета институ-та47. В конце 1922 г. благодаря его хлопотам в институте было введено преподавание китайского языка.
Ученик Н.М. Попова в МИВ С.А. Ермолинский48 дал яркую характеристику методики его преподавания. «Японский язык нам преподавал Н.М. Попов-Татива. У него была особая система, она называлась фразеологией. Были заготовлены постепенно усложняющиеся разговорные предложения. Мы их зубрили. Попутно мы разбирали грамматическую и синтаксическую структуру каждой фразы и получали дополнительную порцию слов. К удовольствию Попова, я очень скоро стал разговаривать с ним по-японски. Педагогическая жилка Попова-Тативы сказалась не только в целесообразном подборе фраз и оборотов, но и в том, что он умел заинтересовать самим процессом их изучения. Он не был учёным, исследователем языка... Николай Михайлович Попов-Татива по складу своему был скорее журнали-
стом, литератором, влюблённым в страну, которую он изучал. Его очерки и статьи опубликованы в дореволюционных "Морских сборниках". Со студентами он сразу наладил хорошие, дружеские отношения. Жил он в одной из пристроек нашего института и любил, когда мы к нему заходили. Его рассказы о Японии были наполнены живыми чёрточками быта.»49.
Училась у Н.М. Попова в ЦИЖВЯ и В.Р. Никитина, которая назвала занятия у него «всегда чрезвычайно интересными»50.
Почти не вызывает сомнений, что Н.М. Попов-Татива, как и многие другие востоковеды, был связан с разведуправлени-ем РККА, нуждавшимся в специалистах по Дальнему Востоку. В 1925 г. в Москве Разведывательным управлением штаба РККА была издана его книга «Китай. Экономическое описание», удовлетворявшая нуждам военно-политической сферы молодого советского государства. Автор книги был представлен как «действительный член научно-исследовательского Института языковедения». В редакционном вступлении необходимость написания работы и её назначение недвусмысленно объяснялись военными задачами.
«Проявляемый широкими кругами наших военных и политических работников интерес к Китаю вызвал за последнее время появление довольно большого количества книг, брошюр и статей, посвящённых этой стране. Однако среди этой литературы нет ни одного более или менее капитального труда, всесторонне освещающего экономику Китая - эту базу создавшейся в нём военно-политической обстановки и дающего отправные данные для более глубокого и точного анализа этой обстановки.
Выпускаемый Разведывательным Управлением Штаба Р.-К.К.А. труд специалиста по Востоку проф. Н.М. Попова-Тативы стремится удовлетворить в известной мере эту потребность в капитальном исследовании экономики Китая, основанном не только на общепринятых данных европейских источников, но и на малодоступных японских и китайских материалах...
Редакция считает, что данный труд поможет более углублённому изучению Китая не только узким кругом специалистов, но и более широкими кругами читателей. Военным работникам эта книга будет весьма полезна при учёте ресурсов Китая с военно-экономической точки зрения и при изучении его военно-политического положения»51.
Для подготовки этого издания Н.М. По-пов-Татива собрал и обработал большой статистический материал, иногда датируемый 1923-1924 гг., но в основном всё же гораздо более ранний52. В письмах к В.М. Алексееву весной 1925 г. он писал, что тираж «Китая» планировался в 1500 экземпляров и должен был разойтись в течение 1 -2 месяцев. Поскольку отзывы были в основном благоприятными, автор предполагал подготовить второе издание с превалированием в нём восточных источников над русскими и западноевропейскими, в чем он видел смысл востоковедной работы53.
Сам Н.М. Попов-Татива оценивал свою работу критически и не признавал её научного значения. «Моя книга по экономике Китая чисто справочного характера. Думаю, что она ни в коей мере не может удовлетворить научным требованиям. Прежде всего, она построена на случайно попавшем мне в руки японском материале. К нему добавлены в большом количестве европейские материалы, поскольку одних японских не хватало. Китайских материалов почти не было. Да мне и очень трудны сейчас китайские тексты. Последние в свои работы я буду вводить постепенно, по мере расширения моих скудных познаний в области китайского языка. Первоисточников я использовать никаких не мог. Данных для критического отношения к имеющимся у меня материалам не было почти никаких. Наконец, приходилось гнать книгу со страшной спешкой, что отразилось на поверхностной обработке материалов. Это почти макулатура, которая требует ещё многократной переработки. Значение её в том, что собрано довольно большое количество сырого материала, совершенно нового для русской и даже для европейской литературы»54. Тем не менее,
В.М. Алексеев положительно отнесся к данному труду.
Японские материалы, использованные в «Китае», были малодоступны в Советской России, о чём упоминают и издатели книги. Возможно, они были собраны автором во время его поездок в Японию, сведения о которых, однако, отсутствуют. Тут следует обратить внимание на замечание В.Р. Никитиной: «Некоторое время он (Н.М. Попов-Та-тива. - Авт.) жил в Японии, привез оттуда много книг, а дома у него был настоящий музей японского искусства. Я заходила к ним, потому что училась вместе с его дочерью, Зиной»55. Не может ли это служить косвенным свидетельством пребывания востоковеда в этой стране в 1918-1920 годах -в тот период его жизни, который не подтверждён документами? И, вероятно, был связан с разведывательной деятельностью.
Далее Н.М. Попов-Татива планировал написание двух других книг - «Китайская революция и борьба за республику» и «Китай и Япония» (по китайским и японским материалам), которые, по его мнению, не могли претендовать на научность ввиду невозможности использовать первоисточники, а также из-за нереальных сроков их создания в течение полугода. Намечая обращение в дальнейшем к дальневосточному искусству или театру, он очертил тематику своей будущей работы: экономика, история, искусство. «Эти работы по характеру своему практические, научно-популярные. Задача их - популяризация, это только подготовительная ступень для перехода к науке»56. Однако названные работы никогда опубликованы не были57.
В 1924 г. под эгидой восточной секции Научно-исследовательского института языковедения и истории литературы Н.М. Попов-Татива издал первый выпуск «Восточного сборника», основное значение которого он видел в возможности предоставить работу молодым авторам, «выброшенным на улицу и произвол судьбы и пухнущим с голоду»58. Из японоведов в работе над сборником приняли участие Р.Н. Ким59, Олег В. Плетнер60, некоторое время учившийся у Попова-Тативы
Л.Н. Никитин. Статья самого Попова-Тативы была посвящена методу изучения каллиграфии и живописи Дальнего Востока. Важнейшей же его работой стал труд «Пособие по китайской транскрипции» (1928 г.), созданный в соавторстве с Е.Д. Поливановым61.
Востоковедение в столице советского государства создавалось в тяжёлых условиях. Н.М. Попов-Татива сетовал, что ему приходилось начинать работу на пустом месте, так как «старая московская основа отсутствовала, если не считать старых лекторов Лазаревского института. 99% московских востоковедов если не молоды летами, то новички в востоковедении»62.
В письмах В.М. Алексееву за 1925 г. он подверг жёсткой критике современных московских деятелей от науки: «Относительно московского изготовления трудов по Востоку могу сказать, что здешняя макулатура изрядно набила всем оскомину, но ещё пройдет много времени ранее, чем она сойдет с нашего рынка. А пока что Восток является своеобразным предметом спекуляций и самой нечистоплотной наживы со стороны московских товарищей.»63. Он также упоминает готовившиеся к изданию в Москве несколько справочников по Китаю, акцентируя внимание на их невысоком научном уровне64.
Исходя из объективной ситуации, Н.М. Попов-Татива, и сам не получивший классического петербургского востоковедного образования в университете, сделал ставку на развитие в Москве практического направления востоковедения, а не фундаментальной науки. «Я не учёный-востоковед в принятом у нас смысле. Я представляю собой практическое востоковедение, и на мою долю выпали первые годы организации московского востоковедения. И я сознательно стремился придать последнему сильный уклон к практицизму, так как считаю, что только при условии последнего может быть создана достаточно многочисленная группа востоковедов. Вот это массовое производство я и имел в виду, понимая массу в смысле многих десятков востоковедов-практиков, при наличии узкой специальности у каждого из них. Энциклопедизм не по плечу
научным силам Москвы, возможны отдельные исключения. Но и только»65.
М.Н. Попов-Татива служил в целом ряде научных и педагогических учреждений Москвы, занимая в них руководящие посты. Это, очевидно, было связано как с недостатком кадров, так и с активной жизненной позицией самого востоковеда. В 1921-1929 гг. Н.М. Попов-Татива состоял действительным членом РАНИОН66 сначала по Институту языка и литературы (Восточная секция), затем по Институту народов Востока. В Институте языка и литературы в 1923-1926 гг. он был председателем Восточной секции. Видимо, в этих учебных заведениях он также преподавал, поскольку сам он в curriculum vitae относит эту свою деятельность к преподавательской.
В 1925-1929 гг. Н.М. Попов-Татива -член совета Общества Сибири, Урала и Дальнего Востока. В Институте народов Востока в 1926-1928 гг. он был членом коллегии, председателем Дальневосточной секции и одновременно заведующим Кабинетом восточного театра. Постепенно он отошёл от исследования экономических и политических вопросов Китая в пользу культурологии. В 1929 г. Н.М. Попов-Татива писал, что работает теперь в области истории китайской драмы, а также подготовил очерк истории японской литературы и статьи по литературе Японии и Китая в Большой и Малой советской и Литературной энциклопедиях67.
Он состоял членом Государственной академии художественных наук (ГАХН), которая существовала в Москве в 1921-1930 гг. и имела своей целью всестороннее научное исследование вопросов искусства и художественной культуры.
3 декабря 1930 г. Н.М. Попов-Татива был осуждён коллегией ОГПУ по ст. 58-4, 1068 УК РСФСР на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Подробности ареста и следствия автору этой статьи недоступны. По сведениям д.и.н. А.В. Ганина, фамилия Н.М. Попова-Тативы не значится среди репрессированных по делу «Весна» офицеров и гражданских лиц69. Он отбывал наказание
в Беломоро-Балтийском лагере на строительстве Беломоро-Балтийского канала и в 1932-1933 гг. находился в лагере на Медвежьей горе (Карелия)70. Согласно воспоминаниям историка Н.П. Анциферова, находившегося в том же лагере, «режим был очень либеральный. У нас были кружки, нам читали научные лекции. Мы устраивали экскурсии... Вспоминаю лучезарный солнечный день в конце зимы. В тот день я слушал лекцию Лосева71, а вечером нужно было решать, куда пойти: поэт Смирен-ский72 читал свою поэму о Полежаеве. Судьбе поэта николаевских времён он придал автобиографические черты. В тот же вечер, одновременно со Смиренским, Попов-Гиги-ло73 - китаист - делал доклад "Сунь Ятсен и тайные общества в Китае его времени".»74.
В августе 1933 г. по завершении строительства Беломоро-Балтийского канала часть заключённых была освобождена. Очевидно, среди них оказался и Н.М. Попов-Та-тива. Точно не известно, в каком году он вышел на свободу. Проживание в центральных областях СССР ему было запрещено. Несколько лет он находился в Ташкенте по адресу: 2-я Железнодорожная улица, д. 9275. Там он мог заниматься преподаванием или переводами, если это было востребовано.
В дальнейшем учёный разделил трагическую участь большинства советских японоведов, уничтоженных как «японские шпионы» во время большого террора 1930-х. 1 сентября 1937 г. он был арестован в Ташкенте и этапирован в Москву, где 10 декабря был приговорён к высшей мере наказания за «шпионскую деятельность и участие в террористической группе». В тот же день, 10 декабря 1937 г., приговор был приведён в исполнение на спецобъекте НКВД «Коммунарка».
Главная военная прокуратура РФ реабилитировала Н.М. Попова-Тативу 27 марта 1992 г.76
Примечания
1 Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб.). Ф. 19. Оп. 126. Д. 213. Л. 199а.
2 Там же. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 6. 31 мая 1896 г. причт Владимирской церкви исправил запись в метрической книге на основании следующего указания: «Указ Его Императорского Величества самодержца всероссийского из II Экспедиции Санкт-Петербургской Духовной консистории № 7372. Причту Санкт-Петербургской Владимирской церкви. По указу Его Императорского Величества II Санкт-Петербургской духовной консистории сим предпринять оному причту в метрической книге за 1883 год против ст. № 412 о крещении Николая сделать отметку о том, что означенный в этой статье Николай в силу именного Высочайшего указа, данного Правительствующему Сенату 11 февраля 1890 г., сопричтён к законным детям отставного штабс-капитана Михаила Александровича Попова и жены его Варвары Андреевны» (ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 126. Д. 213. Л. 199а).
3 Метрическое свидетельство за № 4590, упоминаемое в деле, однако, отсутствует в нём.
4 Curriculum vitae Н.М. Попова. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 496. Л. 1. Личное дело Н.М. Попова-Тативы.
5 ЦГИА СПб. Ф. 14, оп. 3, д. 61513, л. 5-5об.
6 Был основан в Москве в 1815 г. как частное образовательное заведение для армян. Позднее оно было преобразовано в «Лазаревский институт восточных языков», в специальных классах которого преподавали восточные языки (арабский, персидский, турецкий, армянский и грузинский). В 1919 г. преобразован в Армянский, затем Переднеазиатский институт.
7 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 19.
8 Там же. Ф. 309. Оп. 1. Д. 309. Л. 33; Мара-хонова С.И. Орден Священного сокровища Сергея Елисеева. Как сын русского купца стал отцом американского японоведения. СПб.: СИНЭЛ, 2016. С. 320.
9 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 51, 71. «Совет специальных классов Лазаревского института Восточных языков честь имеет рекомендовать Вашему Превосходительству окончившего по I-му разряду в декабре 1906 г. курс сих классов Николая Попова и ходатайствовать о зачислении его на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета со второго полугодия текущего 1906-1907 академического года». Рекомендация за подписью директора Лазаревского института Вс. Миллера
ректору Санкт-Петербургского университета датируется 11 декабря 1906 г. (Там же. Л. 52).
10 Там же. Л. 34об.-42, 72, 72 об., 75-78.
11 Там же. Ф. 309. Оп. 1. Д. 12. Л. 32.
12 Там же. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 33.
13 «...Означенному в настоящем свидетельстве сыну Штабс-капитана Николаю Михайловичу ПОПОВУ. Царскосельским уездным по воинской повинности Присутствием, на основании 61 и 145 статей устава о воинской повинности назначена отсрочка на окончание образования в вышеозначенном учебном заведении (Лазаревском институте. - Авт.) до достижения им 27-летнего возраста (но не далее призыва 1911 г.) с тем, что по выходе из Института хотя бы и ранее назначенного срока и не окончив курса, он обязан тотчас же поступить на службу вольноопределяющимся, в противном же случае он, Попов, будет подлежать законной ответственности. 14 октября 1905 г.» (Там же. Л. 7об.).
14 Там же. Л. 64.
15 Там же. Л. 62.
16 Инженерный кондуктор - это унтер-офицер инженерного корпуса; чертёжник, состоявший при военных инженерах.
17 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 4, 11. Инженерные дистанции □ это местные военные инженерные управления, которые заведовали находящимися в каждом районе воинскими зданиями, сооружениями, инженерными заведениями и пр. (Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона. 1890-1907). 2-я Санкт-Петербургская Инженерная дистанция находилась на углу Звенигородской и Николаевской (совр. Марата) улиц, д. 16/79.
18 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 4.
24
Там же. Л. 11.
Там же. Л. 12.
Там же. Л. 14 об.
Там же. Л. 29, 33, 44, 46.
Там же. Ф. 309. Оп. 1. Д. 12. Л. 33.
Там же. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61513. Л. 20.
Там же. Ф. 309. Оп. 1. Д. 12. Л. 20.
Там же. Л. 38.
Там же. Ф. 308. Оп. 1. Д. 10. Л. 18.
28 Сам Н.М. Попов в своём curriculum vitae, составленном 14 апреля 1929 г., пишет, что преподавал в ПВА в 1914/1915 и 1915/1916 учебных годах. Очевидно, это его собственная ошибка. Либо он по какой-то причине хотел скрыть свою службу в армии в 1914-1915 гг.
29 Летопись Востока (Очерк современной жизни). 1. Страны Востока в декабре 1913 г. // Морской сборник. 1914. № 1. С. 157-175; Летопись Востока. СПб., 1915.
30 Вознесенский (Вознесенский-Владимиров) Арсений Николаевич (1881-1937) - китаист, японовед, дипломат. Окончил факультет восточных языков и юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Служил в МИД, в 1913-1915 гг. был вице-консулом в Шанхае. Затем заведовал Восточным отделом НКИД, но в 1920 г. был снят с должности. Корреспондент ТАСС в Японии. В 1930-е гг. - заместитель директора МИВ. 3 мая 1937 г. арестован по обвинению в шпионаже в пользу японской разведки, подготовке свержения советской власти и измене родине. 25 декабря 1937 г. приговорён к высшей мере наказания, расстрелян. Реабилитирован в 1962 г. См.: Люди и судьбы. Библиографический словарь востоковедов - жертв политического террора в советский период / Сост. Васильков Я.В., Сорокина М.Ю. 1917-1991. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. С. 102.
31 Архив востоковедов Института восточных рукописей РАН (АВ). Ф. 16. Оп. 1. Ед. хр. 328. Л. 4-5. Оценивая население Китая тех лет в 400 млн человек, Попов полагал, что через 65 лет (т.е. около 1981 г. - Авт.) население России составит тоже 400 млн человек (Там же. Л. 4). Неизвестно, где и когда Вознесенским был прочитан этот доклад.
32 АВ. Ф. 16. Оп. 1. Ед. хр. 307. Форзац.
33 В 1921 г. носила название Военной академии РККА, с 1925 г. - имени М.В. Фрунзе.
34 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 24696. Оп. 1. Д. 78; Ф. 4. Оп. 12. Д. 9. Цит. по: Густерин П.В. Восточный факультет Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе. Электронный ресурс. Режим доступа: http://history.milportal.ru/2015/03/vostochnyj ^аки1-tet-voennoj -акаёети-гкка^тет-т^-1гип2е/, свободный. Последнее обновление 07.03.2017.
35 Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. М: Наука, 1970. С. 80.
36 Густерин П.В. Восточный факультет Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе.
37 АВ. Ф. 16. Оп. 1. Ед. хр. 329. Л. 1.
38 Иванов Алексей Иванович (1877-1937) -китаевед, тангутовед, японовед. В 1915 г. - профессор и заведующий кафедрой китайской и маньчжурской словесности Петроградского университета. Преподавал также японский язык.
Преподаватель ПВА, затем ЛИЖВЯ. Репрессирован в 1937 г. Реабилитирован в 1958 г.
39 Колоколов Всеволод Сергеевич (18961979) - китаевед. Будучи сыном драгомана русского консульства в Кашгаре С.А. Колоколова, владел китайским языком с детства. Преподавал китайский язык в Военной академии РККА, МИВ, Институте Красной профессуры. Затем - в Военно-дипломатической академии и МГУ.
40 Цит. по: Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. С. 80.
41
Там же.
42 «Сороконожка» - литературно-художественное объединение, созданное в Москве актёрами МХАТа перед революцией 1917 г. Н.М. Попов-Татива участвовал в издании журнала «Сороконожка» (Никитина В.Р. Дом окнами на закат: Воспоминания / Лит. запись, вступ. ст., коммент. и указ. А.Л. Никитина. М.: Интерграф Сервис, 1996. С. 88).
43 Никитин Леонид Александрович (18961942) - искусствовед, художник.
44Аренский Павел Антонович (1887-1941) -индолог, специалист в области новоиндийской филологии, поэт, переводчик, популяризатор науки; театральный деятель. Сын композитора А.С. Аренского.
45
Никитина В.Р. Дом окнами на закат. С.
Дацышен В.Г. Китаеведческое образование в России и проблемы реформирования китайской письменности в первой половине ХХ в. // Вестник НГУ. Серия: история, филология. 2012. Т. 11. Вып. 10: Востоковедение. С. 195.
47 Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. С. 81.
48 Ермолинский Сергей Александрович (1900-1984) - советский кинорежиссер.
49 Цит. по: электронный ресурс. Режим доступа: http://a1ter-vij.1ivejourna1.com/158541.htm1, свободный. Последнее обновление 6.01.2017.
50 Никитина В.Р. Дом окнами на закат. С. 106.
51 Н.М. Попов-Татива. Китай. Экономическое описание. Москва: Издание Разведуправления штаба РККА, 1925.
52 Издание представляет собой библиографическую редкость. Один из известных экземпляров имеет посвящение «Многоуважаемому Николаю Васильевичу Кюнеру», другой - «Многоуважаемому Сергею Федоровичу Ольденбургу».
53 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 4 марта 1925 г. // Санкт-Петербургский
филиал архива Российской академии наук (СПб. ФАР АН). Ф. 820. Оп. 3. Ед. хр. 646. Л. 5, 6.
54 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 22 марта 1925 г. // Там же. Л. 2об.-3.
Никитина В.Р. Дом окнами на закат. С. 106.
56 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 22 марта 1925 г. // СПб ФАР АН. Ф. 820. Оп. 3. Ед. хр. 646. Л. 3об.
57 Заслуживают внимания две публикации: «К вопросу о количестве крестьянских дворов в Китае» // НВ. 1927. №18. С. 91-100 и «Несколько замечаний по поводу толкований шести законов китайской живописи: Предварительное сообщение» // Учёные записки НИИЭНКНВ. 1930. С. 53-71.
58 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 22 марта 1925 г. // СПб ФАР АН. Ф. 820. Оп. 3. Ед. хр. 646. Л. 2.
59 Ким Роман Николаевич (1899-1967) - японовед и китаевед, писатель. Окончил восточный факультет Дальневосточного госуниверситета. Преподавал китайскую и японскую литературу в МИВ. В середине 1930-х гг. занимался в основном литературной и журналистской деятельностью. Сотрудник НКВД (разведка). В 1940 г. осуждён на 20 лет лишения свободы. Освобождён в 1945 г., реабилитирован в 1959 г. См.: Люди и судьбы. С. 200-201.
60 Плетнер Олег Викторович (1893-1929) -японовед, историк, экономист. Окончил факультет восточных языков и ПВА в 1915 г. В 1918-1922 гг. находился в Японии как переводчик при Регистрационном управлении штаба РККА. В 1922-1929 гг. преподавал в МИВ.
61 Поливанов Евгений Дмитриевич (18911938) - выдающийся теоретик языкознания, лингвист-полиглот. Окончил историко-филологический и восточный факультеты Санкт-Петербургского университета. Приват-доцент, профессор Петроградского университета. В 1917 г. работал в НКИД. В середине 1920-х и в 1930-е гг. преподавал в вузах Ташкента, Самарканда и Фрунзе. Занимался научной деятельностью и переводами. В 1937 г. арестован, в 1938 г. погиб. Реабилитирован 3 апреля 1963 г. См.: Люди и судьбы. С. 307.
62 СПб. ФАР АН. Ф. 820. Оп. 3. Ед. хр. 646. Л. 2об.
63 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 17 апреля 1925 г. // Там же. Л. 8.
64 Там же. Л. 7. Автор говорит о следующих справочниках: «Первый принадлежит двум ли-
цам - Плетнеру О(<легу>. - Авт.). и Виленско-му-Сибирякову В., которые использовали молодёжь, давшую им по дешёвой цене переводы из Чайна Йир Бук, а может быть, и из других английских изданий. Эта работа была. произведена халатно. Книга должна выйти в Госиздате. Второй справочник по Китаю предполагается. Коминтерном, где имеются обширные материалы, преимущественно, кажется, английские. Третий справочник готовится в Коммунистическом университете народов Востока и выйдет под редакцией тов. Бройдо. Использованы преимущественно английские материалы. Кроме них, нечто вроде ежегодника по Востоку, в том числе по Китаю, готовится тов. Ходоровым.».
65 Письмо Н.М. Попова-Тативы В.М. Алексееву от 22 марта 1925 г. // СПб. ФАРАН. Ф. 820. Оп. 3. Ед. хр. 646. Л. 2об.
66 РАНИОН - Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук, созданная решением Ученого совета Нар-компроса в 1924 г.
67 Сигпси1иш у^ае Н.М. Попова-Тативы.
68 Ст. 58-4 УК РСФСР в редакции 1926 г. и более поздних редакциях звучала так: оказание помощи «международной буржуазии»; Ст. 5810: пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти.
69 Дело «Весна» - резонансное и полностью сфальсифицированное ОГПУ дело 1930-1931 гг., связанное с репрессиями против более чем 3000 крупных военных чинов.
70
Люди и судьбы. С. 313.
71 Лосев Алексей Федорович (1893-1988) -философ, филолог и переводчик. Занимался проблемами античной мифологии и диалектики художественного творчества. Репрессирован в 1930 г. и приговорён к 10 годам лагерей за непризнание марксистско-ленинской философии.
72 Смиренский Владимир Викторович (19021977) - поэт и литературовед. Псевдоним «Андрей Скорбный». В 1931 г. был осуждён на 10 лет лагерей.
73 Публикатор полагает, что речь идет о Н.М. Попове-Тативе.
74 Анциферов Н.П. Из дум о былом: Воспоминания / Подг. текста, коммент. А.И. Добкина. М., 1992. С. 386.
75
Люди и судьбы, с. 313. Там же.
